Культура Казахстана в начале XX века

Официальные круги считали, что в первую очередь необходимо все мусульманское образование подвести под единый учебный план и полностью унифицировать, при этом уделять внимание и светским предметам. Большое внимание уделялось в официальных кругах вопросам кадров мусульманского образования, причем должна была быть выделена часть учебных заведений для подготовки учителей со светским образованием. Кроме того, учебные округа и Министерство просвещения обращали внимание инспекторов на внедрение особых методов обучения, что также в определенной степени должно было привлечь мусульманское население на сторону правительственной политики. Очень часто рекомендовалось постепенно подчинить мусульманскую школу правительственной политике в нужном для себя русле. Благодаря джадидскому движению, встал вопрос и о материальном обеспечении школ, при этом большое внимание уделялось обеспечению материальными средствами за счет частных пожертвований или за счет мусульманских обществ. Именно джадидское движение способствовало тому, что в мусульманских, по сути своей конфессиональных, школах постепенно должны были внедриться элементы европейского образования. В противовес этому официальная пропаганда стремилась ограничить деятельность новометодных школ и в целом образования, когда после революционных событий особенно сильно стали проявляться тенденции их внедрения в широком масштабе. Так, на межведомственном совещании, прошедшим в Петербурге, отмечалось: "Уклонение медресе в сторону усиления общеобразовательных предметов и созданию под видом конфессиональных вероучительных школ национальных мусульманских общеобразовательных учебных заведений представлены недопустимыми" [39,c.164].

Вместе с тем, официальные органы не регламентировали мусульманское образование и деятельность джадидского направления. Такое понятие приводило к тому, что мусульманские школы начали действовать вполне самостоятельно, и быстро увеличивалось их количество. Так, в Семиреченской области в 1907 году отмечалось, что в 1907 г. в "русско-туземных" школах, общее количество которых 15, обучалось 222 ученика, а в мусульманских 243 мектебах - 6076 учеников [34,c.681].

Со всех концов Казахстана поступали сведения о негативном отношении властей к новометодным школам. Власти очень часто оказывали сильнейшее противодействие их деятельности. В той же Семиреченской области в одном из донесений прямо указывалось, что новометодные школы очень вредны для официальных властей: "Открытые в степи летучие школы-юрты для киргизского населения, далеки от интересов русской государственности. Приезжие распространяют среди киргизов указания на чисто киргизском языке, вредного направления брошюры, отпечатанные в Уфе и Казани. Из числа брошюр известны: "Оян, казак" ("Проснись, казах"), "Тур, казак" ("Встань, казах") и сборник басен "Маса" ("Комар")". Авторами этих брошюр были известные интеллигенты Миржакып Дулатов, Алихан Букейханов и Ахмет Байтурсынов, которые были уже подвергнуты строжайшему наказанию осуждением их в виде ссылки через суд в другие отдаленные районы Казахстана". В этом же донесении отмечалось, что "затрагивается аграрный вопрос с указанием на уменьшение количества земли, находящейся в пользовании у киргизов" [27,c.312].

Таким образом, власти прямо связывали деятельность новометодных школ с политическим вопросом развития края.

Такого характера донесения были не редкостью по всему Казахстану. Вследствие этого губернатор Семиреченской области Фольбаум запретил открывать магометанские конфессиональные школы без разрешения учебного начальства. Однако новометодные школы пробивали себе дорогу, так как очень широкие круги населения, в том числе и малоимущие массы, видели в них действенный инструмент утверждения своих национальных интересов.

В казахском обществе в начале XX века встала одна из главных проблем - реформа казахской письменности, пригодной для широких народных масс и для получения образования на европейском уровне. Этому способствовали новометодные школы и, в целом, движение джадидизма. Другим моментом взаимовлияния в народном образовании оказались школы технического и сельскохозяйственного профиля. Еще в 1888 г. Министерством просвещения были утверждены "Основные правила и положения о промышленных училищах". Создание различных училищ в центральных районах империи приходится на конец 80-х - нач. 90-х годов. Однако эта сеть росла медленно и в начале XX века (21 апреля 1903 и 16 марта 1904 гг.) Министерство просвещения принимает постановления об открытии классов с ручным трудом в начальных училищах. Такие классы начали открываться и в Казахстане, однако их было мало. По Тургайской области в 1903 году в школах было всего 4 ремесленных отделения и один класс ручного труда, в 3 открытых И. Алтынсариным женских школах преподавалось рукоделие. В школах Семиреченской области действовали 3 класса ручного труда, 2 ремесленных отделения и 7 классов, где обучали рукоделию. Все эти отделения открывались за счет казны и поэтому уездный начальник Капальского уезда писал: "Уезд настолько беден всякого рода ремесленниками, что введение в школах ремесленного оборудования, безусловно необходимо, ремесленные классы желательно иметь при каждой школе, но ввиду чрезвычайной бедности населения и неполных классов на этот год открытие ремесленных отделений не предусмотрено" [39,c.344].

Более интенсивное обучение шло после 1910 года, когда вопрос о ремесленных отделениях был заслушан на специальных совещаниях областей по народному образованию, и, кроме того, быстро увеличивался рост населения и другие факторы способствовали более широкому внедрению ремесленного производства. К началу 1917 года в крае было 31 ремесленное училище, а классы ручного труда существовали в 257 начальных школах.

Несколько большее внимание уделено сельскохозяйственным школам. На потребности в сельскохозяйственном обучении указывали многие администраторы края, однако должного внимания не уделил никто, так как это требовало определенных затрат. И только, когда очень остро встал вопрос о переселении, их наплыве после 1917 года, делались попытки открывать сельскохозяйственные школы, но они так и не были открыты. В сельскохозяйственные школы набирались преимущественно казахские дети, где вместе с основами сельского хозяйства проходили общеобразовательные предметы. При обучении предметов основное внимание уделялось их практическому применению, и ничтожное внимание уделялось вопросам животноводства, правильного ведения скотоводческого хозяйства. Ученики сельскохозяйственных школ по сути дела поставляли грамотную рабочую силу для богатых хозяйств. На местах в эти же годы росла инициатива по внедрению знаний в широкие массы, когда уделялось внимание лекциям по различным вопросам жизни, а также вопросам просвещения народных масс. Так, известный общественный деятель В. Н. Каллаур, сочувственно писал Н. И. Гродекову в начале 1886 года: "Жители Сарыкманского поселка устроили у себя в ноябре месяце прошлого года собственную передвижную школу. Учителем у них принят отставной солдат Семибратов, получая гроши за каждого обучающегося ребенка, живет в наемном домике, в котором помещается школа, а кормится посуточно у каждого домохозяина, которого дети обучаются - всех детей учится 18 человек" [34,c.684].

В дальнейшем Н. И. Гродеков помог этой школе письменными принадлежностями. В начале XX века интеллигенция с энтузиазмом встречала решения об открытии обществ трезвости и обществ по устройству народных чтений. Так председателем комиссии по устройству народных чтений в Семипалатинской области был Б. Г. Герасимов - известный деятель РГО, членом комитета попечительства о народной трезвости был Е. П. Михаэлис. Среди лекторов также много было деятелей РГО. В том же Семипалатинске лекторами комитета по устройству народных чтений были В. Н. Белослюдов, В. С. Усов, Н. Я. Коншин и др. Таковы некоторые малоизвестные стороны истории народного образования в Казахстане и его основные направления.

2.2 Функционирование научных учреждений

Социально-экономическое развитие России после реформы 1861 года шло быстрыми темпами и поэтому на повестку дня ставятся вопросы освоения богатств колониальных окраин, изучение и исследование их ресурсов. В этом немаловажное значение придавалось Русскому географическому обществу. Уже в 60-е годы встал вопрос об открытии его Оренбургского отдела. Оренбургский генерал-губернатор писал министру внутренних дел в начале 1867 года, имея в виду практическую пользу в открытии отдела: "Неизвестны, например, положительно каменноугольные месторождения, хотя признаки найдены во многих местах, неизвестны условия и возможные размеры земледелия, а следовательно, и оседлости в степи. Между тем возникают вопросы, и весьма существенные, при решении которых недостатки подробного научного изучения края почти неминуемо отзовутся ошибками" [40,c.211].

Освоение восточных районов страны, в первую очередь Сибири и Казахстана, повлекло за собой открытие Западно-Сибирского отдела. Прошение об открытии отдела в Омске под названием Западно-Сибирского написал в центральное общество генерал-губернатор Степного края Н. Г. Казнаков. Он объявил 30 июля 1877 года некоторым действительным членам ИРГО, которые были уже к этому времени в Омске, что он ходатайствовал об учреждении особого Западно-Сибирского отдела. Это ходатайство "удостоилось высочайшего соизволения", и отделу было разрешено получать по 2 тыс. рублей ежегодно. Впоследствии было утверждено положение об отделе, и он начал свою научную работу.

В конце XIX века был открыт Туркестанский отдел РГО. В конце 1895 года туркестанский генерал-губернатор барон А. Б. Вревский ходатайствовал перед Императорским русским географическим обществом об открытии его Туркестанского отдела. И 20 мая 1896 года состоялось "высочайшее повеление".

В конце XIX века многим видным представителям общества стало заметно, что и отделы на местах не справляются с поставленными задачами по изучению обширных пространств Казахстана и на повестку дня ставится вопрос об открытии подразделений в составе отделов. Так было подготовлено открытие Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела. По вкладу в дело изучения края, а также своей научно-практической работой, он стал крупнейшим научным учреждением на востоке Казахстана. Этому способствовало, во-первых, концентрация здесь многочисленной, в том числе и ссыльной, интеллигенции, во-вторых, превращение Семипалатинска в крупный экономический и культурный центр края.

Еще в 1898 году губернатор Семипалатинской области А. Карпов писал об этом в своем письме на имя председателя Западно-Сибирского отдела ИРГО.

И, наконец, весною 1902 года состоялось открытие Семипалатинского подотдела. Семипалатинский подотдел был открыт 31 марта 1902 года распоряжением военного губернатора области.

В первое десятилетие XX века значительную роль стала играть Семиреченская область, это было, в первую очередь, связано с большим притоком переселенцев в область, а также с ее потенциальными возможностями. В этих условиях систематическое научно-прикладное изучение экономики, быта, геологии, географии и т.п. обширной области выходит на одно из первых мест в сфере деятельности РГО, в связи с чем предпринималась попытка открыть Семиреченский отдел. Активизация Семипалатинского подотдела связана, в первую очередь, с повышением роли и Степного края, и области в хозяйственной и политической жизни Казахстана в тот период. Немаловажную роль сыграли и демократические элементы, которые также активизировались в Семипалатинской области. В начале XX века, в особенности после революции 1905 - 1907 гг., подобная же активизация РГО наблюдается в Семиреченской области.

Многие ученые, проводившие научные изыскания, не порывали с работой Географического общества. В основном, это были географы и представители других естественно-научных дисциплин. Они способствовали дальнейшему развитию географической науки, ее специализации и углубленному осмыслению в общем потоке естествознания того времени. Системность исследований, а также основные вехи исследовательской работы определялись программами и инструкциями. К составлению программ и инструкций привлекались лучшие научные силы страны и не обязательно только члены РГО. На протяжении всего дореволюционного периода существования общества было распространено большое количество программ и инструкций, как по тиражу, так и по разнообразию научных изысканий. Многие программы и инструкции распространялись тиражом до 1500, а иногда и 6000 экземпляров. Писались они доступным языком для сельской интеллигенции. В то же самое время они составлялись на уровне научных достижений своего времени и рассылались в различные пункты страны. Кроме тех программ и инструкций, которые считались непосредственно продукцией РГО, популярны были программы и инструкции других обществ, где принимали участие деятели Географического общества. Такова, например, "Справочная книжка для путешественников", которая вышла до 1917 года несколькими изданиями. В начале XX века эти издания считались лучшими по многим вопросам географии. Л. С. Берг в 1907 году, уже будучи опытным путешественником и исследователем, замечал: "...руководитесь самыми лучшими инструкциями собирания естественно-исторических коллекций... издания СПб. Общество естествоиспытателей" [41,c.35].

С середины 80-х годов XIX в. до 1917 года было составлено множество инструкций и программ, непосредственно по географическому, биологическому и другим исследованиям Казахстана. Так, "Инструкция для исследования характера и распространения летучих песков" (СПб., 1888 г.) была составлена комиссией при соединенных отделениях географии математической и географии физической, состоявшей из членов: И. И. Стебницкого, И. В. Мушкетова, С. Ю. Раунера, Н. А. Соколова, М. А. Рычкаева, Ю. М. Шокальского. В 1888 году была издана "Инструкция для ведения метеорологических заметок и наблюдений в путешествиях". В 1891 году была обнародована "Инструкция для определения высот с помощью барометрических наблюдений", составил ее Б. Средневский, под редакцией А. Тилло (СПб., 1891 г.).

В первоначальный период существования общества были попытки создать программы по изучению этнографии нерусских народов России. Так была создана "Программа для собирания народных юридических обычаев". Она была подготовлена Комиссией собирания народных юридических обычаев, состоящей при отделении этнографии. В ней основное внимание было уделено всем тем особенностям быта, которые интересовали научные круги России по изучению входящих в нее народов. Всего вопросов было составлено 425. В 1889 году она была переиздана и вместе с тем переработана. Программа охватывала все стороны жизни как отдельного человека, так и общины в целом. На протяжении более 20 лет эта программа охватывала и социальные, и экономические, и бытовые положения нерусских народов. В начале XX века вновь возрос научный интерес к социальному и экономическому положению инородцев России. В связи с этим в 1914 году были опубликованы анкетные вопросы Комиссии по составлению этнографических карт, а в 1915 г. "проект составления племенной карты России". Под руководством С. Ольденбурга была составлена в 1917 году "Инструкция к составлению племенных карт" (Пг., 1917 г.). В 1912 году слушатели лекции видного этнографа и члена Русского географического общества Л. Я. Штеренберга подготовили по его лекции "Инструкцию для сбора этнографических материалов", которая внесла затем заметный вклад в дело изучения этнографии казахов и других азиатских народов [42,c.101].

Важнейшей частью деятельности общества была экспедиционная работа. Мировую известность русской географической науке создали экспедиции, в большом числе организованные и проведенные Географическим Обществом.

В целом, экспедиций по изучению природы Казахстана было снаряжено очень много, как со стороны центрального общества, так и со стороны местных отделов. В рассматриваемой теме для общего понимания экспедиционной деятельности РГО есть необходимость остановиться лишь на отдельных экспедициях, имевших большое научное значение. Одна из крупных экспедиций общества - экспедиция И. В. Игнатьева и А. Н. Краснова на Тянь-Шань в район Хан-Тенгри. В 1884 году П. П. Семенов-Тян-Шанский обратился к Г. А. Колпаковскому о необходимости изучения именно Хан-Тенгри и прилегающих районов. Такая же просьба звучала и в письме И. В. Мушкетова Г. А. Колпаковскому от 22 мая 1885 года, где он обращался с просьбой не оставлять своим вниманием исследование горной группы Хан-Тенгри.

В мае 1887 года произошло Верненское землетрясение, исследованием которого на местах занялся И. В. Мушкетов. В состав экспедиции вошли горные инженеры Ф. И. Брусницын и И. В. Игнатьев, а также М. Н. Лямин, Э. А. Штединг, топограф П. А. Рафилов, фотограф С. Ф. Николай и рисовальщик Н. Г. Хлудов. Экспедиция летом 1887 года обследовала обширный район землетрясения. И. В. Игнатьев обследовал территории к северу от Верного до Капала и Сергиополя, Ф. И. Брусницын - на восток от Верного вплоть до Кульджи, М. Н. Лямин и Э. А. Штединг - к западу от Верного, включая побережье Иссык-Куля. Топографам вменялось провести съемки местности. Сам И. В. Мушкетов обследовал обширный район от Верного к Иссык-Кулю и обратно в Верный через г. Каракол и р. Чилик. В ноябре 1887 года был представлен предварительный отчет экспедиции, а окончательный опубликован в 1890 году [43,с.34].

Главным выводом научных работ экспедиции было то, что И. В. Мушкетов охарактеризовал землетрясение в Туркестане как тектоническое. После этого землетрясения И. В. Мушкетов стал уделять серьезное внимание сейсмологии.

Другая экспедиция под руководством С. Н. Никитина в 1892 году посетила Зауральские степи. Экспедиция носила сугубо изыскательский характер. Основной ее целью было физико-географическое, геологическое, топографическое, экономическое и специальные исследования по железнодорожному строительству.

В задачи экспедиции входило всестороннее исследование обширного пространства между рекой Уралом, Каспийским и Аральским морями и в связи с возможным строительством железной дороги, которая связала бы р. Амударью с г. Уральском.

Экспедиция проработала все лето 1892 года и осенью возвратилась в Петербург. В результате работы экспедиции был собран большой географический и, в том числе, палеонтологический материал, который дал очень много для понимания геологического строения обширной территории. Важны результаты экспедиции в отношении полезных ископаемых региона. Комплексность экспедиции способствовала тому, что каждая партия действовала самостоятельно. Большая работа была проведена экспедицией в составе Л. С. Берга, П. Г. Игнатова, В. С. Елпатьевского в 1898 году по изучению озер Западной Сибири и Северного Казахстана.

В 1899 - 1902 гг. была проведена знаменитая Аральская экспедиция под руководством Л. С. Берга. Аральская экспедиция была организована Туркестанским отделом РГО. Еще в конце 1897 года на заседании отдела была определена роль Аральского моря и необходимость его изучения: "По экономической важности своей для края Аральское море занимает первое место среди озер Среднеазиатской низменности" [43,c.36].

В 1901 году был закончен первый цикл полезных исследований. В 1906 году Л. С. Берг побывал на восточных берегах моря, где собирал геологический и зоологический материал. К обработке этих материалов были привлечены видные ученые. В 1901 г. Л. С. Берг писал Н. Г. Маллицкому: "Если нам удастся довести это предприятие до конца, то это будет великое дело и ни одно из русских озер и морей не будет столь тщательно исследовано, как Аральское. Все материалы переданы в самые верные руки, известным специалистам и знатокам". Результаты экспедиции были опубликованы общим объемом в 95 печатных листов [34,c.688].

Сразу же после окончания Аральской экспедиции была задумана Балхашская экспедиция. В письме в центральное общество говорилось: "В будущем 1903 году предполагается организовать экспедицию для исследования физической географии и гидрологии Балхаша. Отдаленность этого бассейна и сложность предполагаемых работ потребует столь значительных расходов, которые не под силу скромному бюджету Туркестанского отдела. Принимая во внимание интерес, который представляет исследование этого бассейна, уже более полустолетия не посещаемого ни одним из естествоиспытателей и совершенно неизвестного с гидрогеологической стороны - Туркестанский отдел позволяет себе надеяться, что ИРГО сочувственно отнесется к этому предприятию и не откажет в материальном содействии. Работы на Балхаше, которые поручены действительному члену Л. С. Бергу, предполагается вести в течение 1903 и 1904 годов. Одновременно с гидрогеологическими работами предполагается провести инструментальную съемку берегов Балхаша с определением астрономических пунктов". Балхашская экспедиция, как и Аральская, имела важное научное значение. Именно на материалах этих экспедиций Л. С. Берг пришел к тому пониманию, какое заложено в новой отрасли географии - лимнологии. Фундаментальные обследования берегов и самих озер, а также вопросы хозяйственной деятельности и эксплуатационные возможности бассейнов Арала и Балхаша приводят ученых к современному взгляду на них. В 1902 году В. В. Сапожников совершил путешествие в Жетысу. Маршрут экспедиции был рассчитан на пять месяцев и включал в себя обширные территории от озера Балхаша до Прииссыккулья и Джунгарского Алатау. В состав экспедиции входили член Берлинского географического общества Н. Фридрихсен и учитель В. Ф. Семенов. В 1904 г. В. В. Сапожниковым были обследованы Джунгарский Алатау и бассейн рек, питающих Балхаш, В. В. Сапожников дал полную характеристику Жетысу, как отдельному району со своей флорой и фауной [44,c.289].

Тем самым В. В. Сапожниковым было сделано одно из фундаментальных географо-ботанических открытий. До него, в основном, Жетысу рассматривали как часть географического и административного Туркестана. В дальнейшем В. В. Сапожников еще раз посетил Жетысу в 1912-1913 гг.

В целом экспедиционная деятельность в конце XIX - начале XX веков носила более или менее планомерный характер, имела свою программу, зачастую экспедиции отправлялись в те районы, которые были или не исследованы или мало исследованы. В результате этих экспедиций был собран обширный фактический материал, который из фрагментов, т.е. результатов экспедиций, стал превращаться в единое целое по мере накопления фактов и исследовательской деятельности ученых.

В 70-80-е годы XIX века провели значительное изучение общественно-экономической жизни казахского народа: Д. Беркимбаев по вопросам этносоциального положения казахов, С. Жантюрин по изучению казахского фольклора, Б. Даулбаев по исследованию социально-экономического положения казахов Николаевского уезда, Т. Сейдалин о развитии земледелия среди казахов, М. С. Бабажанов по этнографии казахов [45,c.173].

В начале XX века многие казахские интеллигенты активно включились в работу местных отделов РГО. Так, материальная поддержка и участие в заседаниях Семипалатинского подотдела были со стороны Ш. Кудайбердиева -видного казахского писателя из окружения Абая. В том же подотделе были напечатаны труды Ж. Акпаева, А. Букейханова. А. Букейханов был одним из активных деятелей Западно-Сибирского отдела РГО и избирался членом Распорядительного комитета. М. Карабаев, С. Н. Нурмухамедов участвовали в проведении Всероссийской переписи 1897 года.

Наиболее полно в Русском географическом обществе, в его Западно-Сибирском отделе сумел проявить свои научные интересы Алихан Букейханов. Так, будучи соавтором одного из фундаментальных трудов дореволюционной России "Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Т. XVIII. Киргизский край" А. Букейханов сумел донести до широкого читателя всей России правдивую картину исторического прошлого казахского народа, его культуру. А. Букейханов создал глубоко научную картину жизни казахского общества того периода, впервые познакомил широкого русского читателя с жизнью и деятельностью Абая, с большим пониманием отнесся к проблемам русской жизни того периода. Эти труды, а также публицистика на казахском языке в периодике сразу же поставили А. Букейханова на ведущее место в казахском обществе. Публикация различных статей в журнале "Сибирские вопросы" выдвинула А. Букейханова в качестве ведущего публициста казахской национальной идеи. Вслед за ним в трудах научных обществ появляются статьи Ж. Акпаева, М. Чорманова, ряда других корреспондентов из казахов. Одним из самых замечательных явлений в жизни Семипалатинского подотдела было научное собрание в 1914 году, посвященное 10-летию со дня смерти Абая, когда принимали участие в РГО не только корреспонденты, уже зарекомендовавшие себя, но и такие малоизвестные, как Н. Кульжанова. Все это свидетельствует о том, что казахская молодежь очень быстро приобрела интерес к научной работе и активно вмешивалась в общественную жизнь.

Практическая деятельность членов РГО в конце XIX - начале XX веков сочеталась с политической деятельностью. В этот период в большей степени, чем прежде, происходит размежевание реакционного и демократического направлений в деятельности РГО, участие членов из среды интеллигенции в политических партиях, а также использование РГО как трибуны для выражения своих взглядов. К концу XIX века изменился и Казахстан. Он становится многонациональным краем. Переплетение различных социально-экономических укладов, наличие различных сословий и классов породили и многообразие политических воззрений. В годы революции 1905 - 1907 гг. и после нее значительно активизировалась деятельность членов РГО в политической жизни края. Так, в январе 1905 года Н. М. Сиязов прочитал доклад, где явственно прозвучали мысли о свободе, а А. Букейханов поддержал общую мысль докладчика. Этот инцидент получил широкую огласку. Необходимо отметить активизацию А. Букейханова и Ж. Акпаева в связи с высылкой последнего в Капал. В документах администрации края они обвинялись в сепаратизме. Политические взгляды членов РГО вырисовываются в их научных трудах, переписке, выступлениях. Большую работу по изучению исторического прошлого казахского народа сыграла Оренбургская ученая архивная комиссия. В конце XIX века в 29 губерниях России были созданы ученые архивные комиссии. Их основной задачей были сбор и систематизация архивных источников по истории края. Вместе с тем в их задачу входило археологическое исследование территории губерний. Вместе с тем, на архивные комиссии возлагалось "независимо от прямой своей обязанности по местным обстоятельствам, включать в круг своих занятий разыскание, описание и объяснение всяких других памятников страны". Научным учреждением стала Оренбургская ученая архивная комиссия, которая была создана в 1881 году как комиссия по упорядочению архивных дел бывшей канцелярии Оренбургского генерал-губернаторства. При выяснении объема работ, целей и задач комиссии обнаружилось, что необходимо определить ценность и обеспечить сохранность огромного количества документов - более 90 тыс. дел, из которых только 1/10 часть должна была попасть в архив. Однако, несмотря на имеющиеся трудности, в декабре 1887 г. была создана и начала работу Оренбургская ученая архивная комиссия в количестве 25 человек. Председателем был избран П. Н. Расков, заместителем - Т. И. Андреев, секретарем - И. И. Ефимовский-Мировид - редактор "Оренбургского листка". Главной задачей комиссии стало упорядочение архивного дела, изучение истории Оренбургского края, сбор археологических и этнографических материалов. Одним из сложных вопросов была материальная обеспеченность комиссии, средств для более широкой деятельности не хватало. В первый год работы были упорядочены архивные документы, где получили отражение документы по истории казахов, распоряжения администрации, документы о торговле и сношениях с соседними государствами. В целом, в делах отражены многообразие края, и многие ценные сведения о крае сохранились благодаря деятельности комиссии по упорядочению архивных дел. Вместе с работой по организации деятельности ОУАК проводились заседания с чтением научных докладов. Так, например, доклады Г. Н. Зеленина "О походе Перовского в Хиву в 1831-1833 гг., о восстании адаевцев на полуострове Мангышлак и об их усмирении", Н. Б. Иванова "О курганах в Оренбургском уезде"; М. Л. Юдина "Киргизы. Этнографический очерк". Наряду с местными краеведами к работе в комиссию были вовлечены как почетные члены В. В. Бартольд, Н. В. Покровский - директор С.-Петербургского Археологического института, академик В. В. Радлов. Представители казахской интеллигенции, а также интеллигенты из татар и башкир принимали деятельное участие в работе ОУАК. Такие как А. Б. Балгымбаев, А. Байтурсынов, М.-Ф. Т. Каримов, М.-З. М.Рамеев, М.-Ф. Сулейменов и другие вносили свой вклад в изучение Оренбургского края. Правда, в силу обстоятельств, их деятельность в этот период ограничивалась материальной помощью, а также личным участием в заседаниях, так как ОУАК вела сугубо собирательскую и организационную работу.

В трудах ОУАК были опубликованы множество документальных материалов по истории колонизации Казахстана XVIII - XIX веков. Из изданных материалов нужно отметить труд И. А. Кастанье "Древности Киргизской степи и Оренбургского края", где дан систематизированный обзор разнообразного источникового материала по истории Казахстана. По сути дела этот труд охватывал всю территорию Казахстана. Видными деятелями комиссии были И. А. Кастанье, А. И. Добросмыслов, И. В. Анненков, А. И. Аниховский, М. А. Родин и другие. Деятельность ОУАК не прерывалась вплоть до Октябрьской революции. Она внесла очень существенный вклад в разработку источников по истории Казахстана, которые имеют большое значение и сегодня [46,c.277].

После завоевания Туркестана и создания Туркестанского генерал-губернаторства встал вопрос о его доскональном изучении силами местных кадров. Одним из первых стало Среднеазиатское ученое общество, объединившее довольно значительную часть местных краеведов. В организации общества активную роль сыграл генерал-губернатор Туркестана К. П. Кауфман и потому направленность общества была выражена в проекте Устава: "Общество собирает, обрабатывает и распространяет сведения по части истории, географии, статистики, этнографии, естественных богатств, торговли и промышленности Средней Азии". Общество было довольно обширным, ко дню его открытия в 1871 году в него входил 41 член. Среди разнообразной по своему характеру деятельности членов общества обращает внимание проект программы по составлению народных обычаев Туркестана, а также подготовка к печати "Сборника сведений по Туркестанскому краю" [34,c.691].

Эти проекты вылились в издание "Материалы для статистики Туркестанского края. Вып. 1 - 3. 1872 - 1784". В докладах общества имелись материалы по истории Казахстана, его социально-экономическом положении, с которым выступили Г. С. Загряжский, А. В. Каульбарс, А. П. Кун. Обращает внимание участие переводчиков в канцелярии генерал-губернатора - И. Г. Ибрагимова, И. И. Аникеева, И. Н. Бекчурина по проявлению научной инициативы по изучению жизни казахского народа, в частности, составления многоязычного словаря, в котором получил бы обнародование и казахский язык. В целом, общество дальше проектов не пошло, но многие его члены впоследствии принимали деятельное участие в работе других научных обществ.

Наиболее полно вопросы изучения Туркестанского края получили в деятельности Туркестанского отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, который открылся в 1870 году. Туркестанский отдел занимался по программам центрального отдела и уже на их основе проводил многообразную научно-исследовательскую деятельность.

С 1879 года отдел выпускал свои "Записки". Одной из инициатив отдела была публикация сборника "Русский Туркестан" в трех выпусках, где научно отражены материалы по истории Казахстана. Деятельность отдела протекала в основном в 1871 - 1879 годах, в дальнейшем она несколько сократилась. Другим научным обществом по изучению юга Казахстана был Туркестанский кружок любителей археологии, созданный в 1895 году. В его цели и задачи входило выявление, учет и описание памятников археологии Туркестанского края. Кружок издавал свои труды под названием "Протоколы заседания Туркестанского кружка любителей археологии", которые выходили ежегодно. Немалый вклад в деятельность кружка внес начальник Аулие-Атинского уезда В. Н. Каллаур, описавший некоторые памятники юга Казахстана. С 1907 года активно работал Б. И. Кастельский как краевед по описанию оссуариев.

Видное место в изучении юга Казахстана занимает Ташкентское отделение Общества востоковедения, работавшее с 1901 по 1913 год. Среди его участников можно назвать Н. П. Остроумова, С. М. Граменицкого. Общество сыграло большую роль по изучению истории народов Туркестана, оно неоднократно выступало с инициативами по созданию востоковедческого центра в Ташкенте.

Необходимо отметить, что все эти научные общества оказывали влияние на формирование в среде казахской интеллигенции научного мышления, знакомили ее с европейским образованием и с развитием европейских общественно-политических течений, некоторые представители интеллигенции Туркестана вели активное общение с казахами.

Частью работы Русского географического общества являлась культурно-просветительская деятельность. Представители общественности, как в центре, так и на местах, большое внимание уделяли развитие музейного дела. Видный деятель РГО Д. А. Клеменц писал: "Музеи нужны не только для одних научных изысканий, а для практической жизни". В хронологических рамках темы необходимо остановиться на работе семипалатинского музея, так как его работа в большой степени связана с Русским географическим обществом. Сам музей возник в 1883 г. в рамках просветительской работы областного статистического комитета. В 1893 г. он был передан Обществу попечения о начальном образовании. В 1902 г. музей принял Семипалатинский подотдел. Как отмечал К. Рычков: "Подотдел привел музей в порядок, - имеющиеся предметы сгруппированы в коллекции, которые, в свою очередь, разделены на пять отделов". Это благоприятно сказалось на посещаемости музея, если в 1893 -1894 гг. музей посетило 263 человека, то начиная с 1903 года его посещаемость резко возрастает с 720 человек до 2873 в 1913 году. В работе музея активное участие принимали члены общества Н. Я. Коншин, В. Н. Белослюдов, А. Н. Белослюдов, И. Е. Мирошниченко и др. Кроме этого, центральное общество уделяло большое внимание и этнографии казахов, их территории. Так, известный в России Дашковский музей имел коллекцию предметов Туркестанского края от А. П. Федченко, поступили туда пожертвования А. Н. и Н. М. Харузиных. В 1909 году были проведены совещания по созданию центрального этнографического музея, в совещаниях приняли участие Д. А. Клеменец, В. И. Ламанский, В. Н. Пыпин, В. В. Радлов, П. П. Семенов-Тян-Шанский и другие члены РГО. В результате было принято решение создать отдел "этнографии Российской империи, славян и сопредельных стран", а несколько ранее в 1900 г. был послан С. М. Деррен в Среднюю Азию с заданием собрать коллекции и фотоматериалы" [47,c.124].

Вместе с музейной работой проводилась работа по созданию и укреплению библиотек, а также книгообмена между различными учреждениями. И в этом плане большую работу провели деятели Русского географического общества. Так, известные путешественники П. К. Козлов и В. М. Робровский выслали каждый по 100 руб.: "...чтобы деньги были употреблены на устройство в г. Караколе народной читальни для жителей как города, так и окрестных деревень". Ранее военный губернатор Семиреченской области при обращении в Западно-Сибирский отдел в 1885 г. высказался определеннее: "На всем обширном тысячеверстном протяжении владений в Средней Азии имеется только одна библиотека, - в Ташкенте, где можно получить какие-либо книги и пособия для научных работ по изучению наших Туркестанских владений. Ни в каком другом, не только уездном, но даже и областном городе Туркестана, библиотеки с более или менее серьезными и значительными пособиями к изучению края не имеется, а отсутствие таких пособий чувствуется на каждом шагу" [34,c.693].

В начале XX века интеллигенция с энтузиазмом встречала решения об открытии обществ трезвости по устройству народных чтений, поэтому деятели Русского географического общества принимали в них активное участие. Так, председателем Комиссии по устройству народных чтений в Семипалатинской области был Б. Г. Герасимов - известный деятель РГО, членом Комитета попечительства о народной трезвости был Е. П. Михаэлис. Среди лекторов также много было деятелей РГО. В том же Семипалатинске, лекторами Комитета по устройству народных чтений были В. Н. Белослюдов, В. С. Усов, Н. Я. Коншин и др.

Кроме таких форм работы, общество и его отделы постоянно и деятельно участвовали в организации и проведении всевозможного рода выставок. В конце XIX - начале XX веков эта форма работы служила и для обмена опытом, и для поиска новых направлений в научной работе, и для показа достижений в исследовательской работе. Одной из самых больших выставок, получивших широкое признание, была Нижегородская выставка 1896 года. Так, еще в начале 1895 года в своем отчете о поездке в Петербург, Г. Е. Катанаев писал: "П. П. Семенов в специально назначенном совещании выразил мысль о желательности принять под знамя Западно-Сибирского географического отдела дело организации представительства Степного края на Всероссийской Нижегородской выставке следующего года" [40,c.237].

Участие отдела на выставке было успешным. За участие в Нижегородской выставке Западно-Сибирский отдел был награжден дипломами первого класса и в высшей степени лестным и ценным для него благодарственным и поздравительным письмом Вице-председателя центрального географического общества П. П. Семенова от 28 октября 1896 года. По отзыву П. П. Семенова, Западно-Сибирская степная группа отличалась замечательной полнотой коллекций и привлекла массу посетителей. И в последующих выставках члены РГО принимали посильное участие: "... для первой Международной выставки исторических и современных костюмов собрано в уездах Высочайше вверенной мне области и отправлено а) в Западно-Сибирский отдел ИРГО - 30 исторических и современных костюмов туземного киргизского населения и б) на имя Августейшей председательницы Комитета означенной выставки... - пять костюмов", - так сообщал военный губернатор Семипалатинской области 18 октября 1902 г [45,c.194].

Выставки были необходимы для Географического общества как форма работы с населением, как пропаганда краеведческих материалов и они постоянно находились в центре внимания центрального совета и отделов, комиссии и т.д. Благодаря выставочным работам РГО, широкая общественность страны знакомилась с уровнем развития не только географии, но и других близких к ней научных дисциплин.

Вопросы социальной организации казахов, их обычного права также изучались русскими учеными. В 90-е годы XIX века известный ученый Западно-Сибирского отдела РГО А. И. Крахалев занялся изучением вопроса барымты у казахов. Ученый подтверждает, что "баранта (барымта) совершается премущественно в случаях неудовлетворения каких-либо законных требований". Когда "потеряв надежду на сведение счетов мирным путем, обиженный обращается к помощи своих родичей". А. И. Крахалев рассматривает размеры "куна", неподвластность барымты законам империи и приводит примеры нарушения их и со стороны кочевников и со стороны администрации [40,c.305].

Другой исследователь Западно-Сибирского отдела С. Максимов, анализируя казахское обычное право, приходит к выводу, что оно неминуемо должно исчезнуть. Причинами тому, по его мнению, служит, во-первых, шариат. "Однако, отсталое воздействие шариата на обычай кочевников крайне нежелательно, ибо оно влечет за собой косность и фанатизм". Второй фактор - это мировой суд. "Полезная форма суда неотразимо врывается в народные обычаи", и, наконец, переселение, которое "...попирает самые различные права. Примером может служить появление в этих обычаях нового преступления неизвестного ни одному кодексу - отдача в аренду крестьянских детей, влекущая за собой штраф и арест". Тем самым автор подчеркивает свое гуманное отношение к старым обычаям казахов и в то же самое время уповает на справедливость земского управления. Так, П. Е. Маковецкий, делая доклад "Юрта", указал на важное в практическом и научном отношении изучение жизни "киргизов, к которым европейцы относятся свысока, считая их полудикими" [34,c.695].

Видный исследователь А. И. Добросмыслов в своих "Этнографических очерках" писал: "Киргизы живут совершенно особой жизнью или по нашим понятим далеко не привлекательной, но, тем не менее, не лишенной многих хороших сторон, вполне заслуживающих изучения. Простота их нравов, особенность мировоззрения полна глубокого этнографического интереса и представляет для исследователя такое же обширное поле, как велика сама киргизская степь". В этих строках намечены пунктиры для исследователей социальных отношений, и вместе с тем демократизм самого ученого, его глубокая заинтересованность в изучении казахского общества того времени. Некоторые из ученых подвергли критике патриархальные устои казахского общества. Так, И. Пахомов писал: "Родовая община не спасла киргиз от неравенства. Расслоение различных классов киргиз вполне реально, хотя не достигает таких размеров, как в Европе. Родовая община ведет даже еще к большему гнету одних над другими, чем было при других условиях" [46,c.250-251].

Так, во взаимодействии представлений казахов и аналитического подхода российских ученых, вырабатывались научные представления по социальным вопросам развития не только казахского общества, но и, в целом, кочевников. В последующем вызрело более углубленное понимание в работах современных историков.

Многогранная деятельность различных научных учреждений по изучению Казахстана стала предметом исследования истории науки. Науковедение последовательно и целеустремленно занимается многими вопросами истории формирования науки в Казахстане и о Казахстане. Несколько строк о деятельности Русского географического общества и отдельных научных обществ очертили только типичные контуры целей и направлений в их деятельности. Весьма характерной в тот период была деятельность академической науки, которая, изучая и описывая многие сферы жизни Казахстана, положила начало систематизации научной мысли в последующем. Так, XII конгресс ориенталистики в Риме (1899 г.) в своих решениях счел нужным и "желательным образование международного Союза для изучения Средней и Восточной Азии", в результате был создан Комитет такого Союза в 1903 г. при Министерстве иностранных дел России, председателем его был избран В. В. Радлов, а после его смерти в 1918 г. - известный востоковед С. Ф. Ольденбург. Тем самым были признаны заслуги российского востоковедения, в том числе и его вклад в изучение Казахстана. Весьма значительным явлением стала публикация научного наследия Ч. Ч. Валиханова в 29-м томе "Записок" РГО по этнографии (1904 г.). В начале XX в. издавался международный труд "Энциклопедия ислама", в котором получили отражение сведения о Казахстане и казахском народе, в тот же период стал издаваться журнал "Мир ислама", в издании его деятельное участие принял В. В. Бартольд.

Большой вклад в изучение истории и культуры Казахстана и казахского народа внесли В. В. Радлов, Г. Н. Потанин, А. А. Диваев, Н. Я. Коншин, А. И. Добросмыслов, И. И. Крафт, Ф. К. Зобнин, Н. А. Аристов, Н. Н. Пантусов и др. С 1882 г. при Министерстве госимуществ создается Геологический комитет, который многие свои исследования проводил в Казахстане. В конце XIX и начале XX вв. в Казахстане работали экспедиции по обследованию естественных условий и социальных возможностей Казахстана, как объекта для широкомасштабной переселенческой политики. Эти экспедиции были организованы Главным управлением земледелия и землепользования Министерства госимущества, а также Главным переселенческим управлением. Эти экспедиции возглавлялись Ф. А. Щербиной, В. С. Кузнецовым, П. П. Румянцевым и др. А изданные их "Материалы" представляют собой многотомные собрания с огромным количеством сведений, в том числе из жизни казахов, русских, уйгур в конце XIX - начале XX веков.

Таким образом, Казахстан стал одним из крупнейших объектов научного исследования, в котором концентрировались самые разные сферы и направления, часто идеологически подкреплявшие политику правящих сил Российской империи.

В начале XX века в Казахстане получили распространение в среде казахского населения книги, как духовного, так и светского содержания. Так, с 1900 по 1917 гг. было выпущено книг на казахском языке или доступных для понимания казахским читателям около 400 названий, а в целом к 1917 г. за весь дореволюционный период - около 700 названий, в том числе с 1912 по 1916 гг. - 156 названий общим тиражом 65 800 экз. По всей Российской империи только в 1912 г. для мусульманских читателей было выпущено 608 названий общим тиражом 2 812 130 экземпляров. Книги печатались в Оренбурге, Уфе, Троицке, Уральске, Астрахани, Верном, Санкт-Петербурге, Ташкенте. В особенности, большую роль в распространении книги сыграли типографии Шамсудина Хусаинова и братьев Каримовых. Так, типография братьев Каримовых с конца XIX в. по 1917 г. выпустила около 2000 названий, в начале XX в. обе типографии объединились в совместное предприятие в Оренбурге. В 1912 г. была организована типография для печатания книг в Семипалатинске, в других городах это были государственные предприятия. Нужно отметить, что типография не только печатала, но и была издательским предприятием. Значительный вклад внесли в развитие казахской печатной книги Кашафутдин Махмудов, который перевел на доступный для казахов язык с 1859 по 1899 гг. 22 книги, Акылбек Сабалулы перевел с 1909 по 1915 гг. 15 книг, Жусупбек Шейхульисламов с 1879 по 1915 гг. - 15 книг, Макаш Балтаев с 1904 по 1913 гг. - 7 книг, Шатоторе Жангировс 1910 по 1915 гг. - 9 книг, Спандияр Кубеев - 3 книги [34,c.697].

Книги на русском языке распространялись по библиотекам и магазинам книжной торговли. Они в основном печатались в Санкт-Петербурге и Москве, а также в губернских городах. В начале XX в. ширилась сеть библиотек и книжных магазинов. В 1906 г. были изданы "Правила о народных библиотеках при народных учебных заведениях", которые стали применяться и в Казахстане. Вместе с библиотеками учебных заведений появились публичные общедоступные библиотеки в 1902 г. в Верном, в 1897 г. - в Акмолинске, в 1900 г. - в Атбасаре. Библиотеки в Верном, Петропавловске посещали ежедневно 70 - 80 читателей. А уже в 1905 - 1907 гг. только в Петропавловском уезде открылось 47 библиотек. Библиотека статистического комитета в 1917 г. в Верном насчитывала 6600 томов из 3500 названий. Есть сведения о библиотеке в Семипалатинске, в 1902 г. она состояла из 2866 названий, а фонд периодических изданий - из 59 наименований, в 1903 г. она имела 100 абонентов.

2.3 Возникновение и становление периодической печати Казахстана

К началу XX века в Казахстане шел процесс формирования национальной казахской интеллигенции, часть которой получила европейское образование. Она испытала на себе влияние не только национального движения Востока, но и буржуазных революций Запада, нарастающее давление оппозиционно настроенных царскому режиму своих соотечественников; После революции 1905 - 1907 гг. новые обороты набирало мусульманское движение России, в том числе тюркских народов. Возникновению и развитию периодической печати способствовало и развитие капитализма, товарно-денежных отношений, транспорта и связи, дальнейшая колонизация края. Конкуренция нарождающейся национальной буржуазии с господствующей русской буржуазией, проникновение иностранного капитала вызвали необходимость реформы системы образования, печати и связи.

В 1905 году в России была завоевана свобода печати. Впервые в русской истории свободно заявили о себе революционные газеты. Система печати в России к 1900 году состояла из 1002 названий, а уже в 1905 году выходило 1350 газет и журналов, по почте пересылалось 372 млн. экземпляров газет. В 1908 году выходило 2028 периодических изданий, а общее число читателей составляло 30-35 млн. человек. Особенно росло число газет. Так, в 1891 году насчитывалось 70 ежедневных газет, в 1912 году их число возросло до 417, а к 1913 году - до 649, в 1915 г. вышло еще около 200 новых названий газет [48,c.77].

Новый этап освободительного движения, являвшегося частью общероссийского, ознаменовался развитием и национальной периодической прессы. В годы революции 1905-1907 гг. широко распространилась печать тюркских народов, представлявшая интересы самых различных классов и слоев общества. На территории азиатской части страны, в том числе в Средней Азии и Казахстане, выходили издания социал-демократического, революционно-демократического, либерально-буржуазного, а также клерикально-монархического характера с тем или иным оттенком. В 1905-1907 гг. по всей России на татарском языке разновременно легально выходили 33 издания (21 газета и 12 журналов): 11 - в Казани, 7 - в Оренбурге, 5 - в Астрахани, по 4 в Уральске и Петербурге, по 1 в Москве и Уфе. Демократическая пресса была представлена газетами "Фикер" ("Мысль"), "Азат" ("Свободный"), "Танг юлдузы" ("Утренняя звезда"), "Азат халык" ("Свободный народ"), "Дума", "Танг мажмугасы" ("Утренний альманах"), "Тавыш" ("Голос"), "Эль-ислах" ("Реформа"); журналы "Эль-гаср-эль джадид" ("Новый век"), "Уклар" ("Стрелы"), "Карчыга" ("Ястреб"), "Туп" ("Пушка") [34,c.698].

Первые издания периодической печати на казахском языке были созданы органами колониальной власти: Туркестан уалаятынын газеты (1870-1882 гг.), Дала уалаятынын газеты (1888-1902 гг.). Первая выходила в Ташкенте и была официальным органом Туркестанского генерал-губернаторства, а вторая издавалась в Омске Степным генерал-губернаторством. (После 1902 г. они издавались как приложения к "Ведомостям" Акмолинской и Семиреченской областей). Эти органы по распоряжению властей издавались с целью закрепления колониальных захватов и духовного повиновения подданных на Востоке. Колониальная администрация печатала в них указы царя, распоряжения правительственных органов, освещала процесс освоения колониальных окраин, разъясняла суть имперской политики, осуществлявшей "цивилизаторскую миссию" по отношению к инородцам.

Таким образом, эти издания носили информационно-справочный характер. Наряду с этим на газетные органы была возложена миссия пропаганды образа жизни колониального края под эгидой империи. С этой целью в неофициальном отделе были опубликованы материалы по истории, этнографии и литературе тюркских народов.