Конфигурация и функционирование власти 1930-х годов в СССР

15

Конфигурация и функционирование власти 1930-х годов в СССР

Политика большого террора 1937-38 годов привела к практически полному уничтожению правящей элиты Советского Союза. Репрессиям были подвергнуты партийно-государственные кадры, высший состав военного командования, хозяйственные руководители. Масштабы трагедии, происшедшей в конце 30-х, еще долго будут оставаться предметом изучения со стороны специалистов по истории советского общества. Для нашего же исследования важно другое: оборотной стороной репрессивной политики, проводимой Сталиным, стало выдвижение и появление на вершине партий по государственной иерархии новой плеяды руководителей. Это молодое поколение в силу своего возраста не имело непосредственно революционных заслуг, не принимало активного участия в военных событиях 1917-1920 годов. Главной его чертой являлась полная и безоговорочная преданность Сталину, которому они были обязаны своим внезапным и стремительным возвышением.

Перед началом Великой Отечественной войны в высших органах власти страны - Политбюро ЦК ВК. П (б) и Совнаркоме - появляется ряд выдвиженцев Сталина - А. Жданов, Л. Берия, Г. Маленков, Н. Вознесенский. Именно они занимают ведущие позиции в окружении вождя. Жданову и Маленкову поручалось руководство партийным аппаратом и кадрами, при этом их постоянно привлекали к решению различных государственных вопросов. Первым заместителем Сталина в СНК и его заместителем по военным и военно-морским делам стал Вознесенский, потеснивший в правительственной иерархии В. Молотова и А. Микояна.

Л. Берия, находясь с 1938 года на посту наркома внутренних дел, курировал как заместитель председателя Совнаркома ряд ключевых ведомств - вновь созданный наркомат государственной безопасности, наркоматы лесной промышленности, цветной металлургии, нефтяной промышленности и речного флота. Все эти лица стали не только членами Центрального Комитета ВКП (б), избранными XVIII съездом партии, но и кандидатами в политбюро ЦК (Жданов являлся членом политбюро с 1939 года). Очевидно, что за этими кадровыми перестановками среди высшего руководства, срежессироваными Сталиным, просматривалась конкретная цель - оттеснение "старой гвардии" посредством противопоставления ей новых активных выдвиженцев.

В годы Великой Отечественной войны этот сталинский подход получил дальнейшее развитие, "Молодые кадры* заметно укрепились в руководстве страны. Маленков, Вознесенский, Берия вошли в состав чрезвычайного органа власти, действовавшего в военный период - Государственного комитета обороны, где отвечали за жизненно важные направления функционирования экономики в военных условиях. Маленков курировал авиационную промышленность, Вознесенский занимался металлургическим, нефтяным и химическим комплексами, Берия обеспечивал производство вооружения и боеприпасов, а с мая 1944 года сменил Молотова на посту заместителя Председателя ГКО. Главенствующая роль "молодых кадров" в годы войны прослеживается и по журналам посетителей кабинета Сталина за 1941 - 1945 гг. Весь этот период Маленков, Берия вместе с Молотовым неизменно входили в тройку руководителей, наиболее часто посещавших вождя". В этом смысле важно подчеркнуть, что одним из заметных итогов внутреннего соперничества на вершине власти в те годы стало формирование связки Берия-Маленков. Их союз представлял мощнейшую аппаратную силу, контролирующую многие рычаги государственно-партийного управления в стране и серьезно противостоящую "старой группировке".

Изменения, произошедшие на вершине власти в годы войны, вызвали у Сталина потребность "прощупать" ближайших соратников на предмет их возможных политических планов. Как вспоминал позднее Молотов, "после войны Сталин собрался уходить на пенсию и за столом сказал: "Пусть Вячеслав {Молотов) теперь поработает. Он помоложе". Разговор такой у него был на даче, в узком кругу. Он сказал без всякого тоста". Характерно, что именно после таких разговоров, по мнению Молотова, более отчетливо проявлялось недоверие Сталина к нему и возрастало доверие к другим членам партийного руководства, игравшим на подозрительности вождя.

Осенью 1945 года произошли события, до недавнего времени малоизвестные даже узкому кругу специалистов-историков Почти сразу после окончания второй мировой войны у Сталина случился инсульт, спутавший планы и расчеты многих его ближайших соратников. В октябре он срочно был вынужден уйти в отпуск, где пробыл более двух месяцев. Сохранилась переписка Сталина с членами оставшегося в Москве высшего руководства, проливающая свет на причины многих последующих событий.

Формальным руководителем в отсутствие Сталина остался Молотов. Но никаких принципиальных решений он не мог принять не только без согласования со Сталиным, но и без поддержки Маленкова, Берии и Микояна. Однако ответственность же за все принимавшиеся этой "четверкой" решения нес именно Молотов. Есть основания полагать, что именно этим и попытались воспользоваться Маленков и Берия с целью дискредитации Молотова в главах Сталина во время его отсутствия в столице.

В начале ноября 1945 года центральная советская печать поместила выдержки из речи У. Черчилля, где он весьма лестно отзывался о вкладе СССР в разгром общего врага и давал высокую оценку Сталину на посту Верховного Главнокомандующего в годы войны. Казалось, это не могло не понравиться вождю. Однако вышло иначе. 10 ноября Сталин направляет "четверке" телеграмму, в которой подвергает критике ее действия, "Считаю ошибкой опубликование речи Черчилля с восхвалениями России и Сталина. Восхваление это нужно Черчиллю, чтобы успокоить свою нечистую совесть и замаскировать свое враждебное отношение к СССР, "Опубликованием таких речей мы помогаем этим господам. У нас имеется теперь немало ответственных работников, которые приходят в телячий восторг от похвал со стороны Черчиллей, Трумэнов, Бирнсов и, наоборот, впадают в уныние от неблагоприятных отзывов со стороны этих господ. Такие настроения я считаю опасными, так как они развивают у нас угодничество перед иностранными фигурами. С угодничеством перед иностранцами нужно вести жестокую борьбу... Советские лидеры не нуждаются в похвалах со стороны иностранных лидеров. Что касается меня лично, то такие похвалы только коробят меня".

Судя по тональности телеграммы, она еще не предвещала грозы. Правда, за неназванными "ответственными работниками" отчетливо просматривалась фигура наркоминдела Молотова. Сталин лишь предупреждал о том, что даже в таких мелочах следует советоваться лично с ним. Это понял Молотов, направивший Сталину следующий ответ: "Опубликование сокращенной речи Черчилля было разрешено мною. Считаю это ошибкой... Во всяком случае, ее нельзя было публиковать без твоего согласия".

Между тем ситуация не разрядилась, а, наоборот, продолжала осложняться. К этому времени Молотов совершил еще одну ошибку (возможно по "подсказке товарищей по "четверке"). На приеме в НКИДе по случаю годовщины Октябрьской революции он внезапно дал согласие западным корреспондентам на снятие цензурных ограничений на отправляемые ими из Москвы корреспонденции (раньше это было невозможно сделать без визы отдела печати НКИД). Правда, он сказал им при этом об ожидаемой "взаимности" в этом вопросе со стороны западных стран. Удивление вызывает другое. Еще 1 ноября Молотов в присущей ему жесткой форме отреагировал на коллективный протест, подписанный западными корреспондентами в Москве. Изменение позиции можно было объяснить либо согласием Сталина, либо мнением "четверки". Однако, судя по последующей реакции Сталина, с ним никто не советовался по этому довольно важному вопросу. Остается предположить, что Молотов изменил свою позицию в связи с мнением коллег по "четверке".

Последствия снятия цензуры не заставили себя долго ждать. Английские и американские корреспонденты 8 и 9 ноября выдали на Запад свое видение ситуации в Москве. Агентство "Рейтер" на основе этой информации уже через несколько дней передало следующее сообщение: "Цензура в Советском Союзе ослаблена теперь до такой степени, что она является только формальностью, поскольку корреспонденты освещают события правильно и объективно. Политические обозреватели в Лондоне и Москве склонны связывать это событие с проявившимися в последнее время симптомами готовности Советского Союза поднять "железный занавес", разделяющий Восток и Запад... ". В качестве примера такой "открытости" называлось, в частности, увеличение числа советских делегаций на международных конференциях, большая свобода в деятельности политических партий и печати стран Восточной Европы, прозвучавший в эти же дни призыв М.И. Калинина к советской молодежи изучать иностранные государства и т.п.

Данную тему продолжила газета "Дейли геральд", которая I декабря 1945 г. сообщала о возможном оставлении Сталиным поста главы советского правительства (напоминая читателям, что председателем СНК он стал перед войной, которая теперь закончилась) и возможности назначения на этот пост Молотова. "На сегодняшний день политическое руководство Советским Союзом находится в руках Молотова" - подчеркивалось в корреспонденции,

В тот же день в "Нью-Йорк Тайме" отмечалось, что "Политбюро отправило Сталина в отпуск через 5 дней после возвращения Молотова из Лондона* и подчеркивала самостоятельный характер принимаемых без Сталина решений высшего руководства СССР.

Еще раньше американская "Чикаго трибюн" отмечала, что "в Москве происходит ожесточенная закулисная борьба за власть между маршалом Жуковым и министром иностранных дел Молотовым, которые пытаются занять диктаторское место Сталина". Само же состояние здоровья вождя оценивалось с каждым днем во все более мрачных красках. Швейцарская "Базлер нахрихтен" со ссылкой на турецкие дипломатические источники сообщила даже о его смерти, Сам Сталин прочел сводку об этом в тот же день. Интересен заголовок тассовцев на этом сообщении: "Инсинуация турецких мерзавцев в швейцарской газете".

Не давая никаких комментариев по поводу всей этой волны домыслов, Сталин делал лишь небольшие пометки в тассовской информации, выделяя наиболее интересные, с его точки зрения, моменты, К примеру, он отметил посланную ему информацию о том, что "в Вашингтоне ожидают официального опровержения сообщения, согласно которому состояние здоровья генералиссимуса Сталина вызывает опасения". Такая информация, без сомнения, была бы выгодна и самому Сталину. Однако это не соответствовало советской традиции освещения состояния здоровья и личной жизни руководителей и потому подобное сообщение так и не появилось.

Сейчас трудно судить о том, из какого источника западным корреспондентам стало известно об информации, закрытой даже для большинства советских руководителей. Однако более правдоподобной кажется спланированная "утечка" по линии ведомства Берия. Не случайно и прямое упоминание Молотова как возможного преемника Сталина на посту главы правительства. Расчет был явно на то, чтобы опрокинуть сталинского заместителя и освободить место официального преемника для другого. По линии Берия же Сталину был направлен и обзор зарубежной печати. Не менее важным здесь является и упоминание Г.К. Жукова, авторитет которого, без сомнения, мешал Берия в качавшейся борьбе за власть. Хрущев в своих воспоминаниях позже отмечал, что инициатива начавшихся гонений (и даже предполагавшегося ареста) Жукова принадлежала именно Берия.

Американская печать вначале сообщила о готовящемся до конца года визите Жукова в Вашингтон, а затем - об отсрочке его на неопределенный срок по распоряжению Сталина. Затем появились фамилии Жданова и Булганина, как возможных преемников. Однако фамилии ни Берия, ни Маленкова не упоминались в этой связи ни разу, хотя именно им принадлежали многие рычаги реальной власти в Кремле.

Реакция вождя не заставила долго ждать. 5 декабря 1945 г. он направляет "четверке" гневную телеграмму, в которой пишет: "Дня три тому назад я предупредил Молотова по телефону, что отдел печати НКИД допустил ошибку, пропустив корреспонденцию "Дейли геральд" из Москвы, где излагаются всякие небылицы и клеветнические измышления насчет нашего правительства, насчет взаимоотношений членов правительства и насчет Сталина..." В связи с новой публикацией, теперь в "Нью-Йорк Тайме", он потребовал наказать виновных - Молотова или отдел печати НКИД.

В ответ "четверка" ограничилась сообщением о том, что начальник отдела печати НКИД Горохов снят с работы. О других последствиях вождю не сообщалось. Удовлетворить его это никак не могло. Свою новую телеграмму (от 6 декабря) он адресует уже "тройке" (Маленкову, Микояну, Берии): "Вашу шифровку получил. Считаю ее совершенно неудовлетворительной. Она является результатом наивности трех, с одной стороны, ловкости рук четвертого члена, то есть Молотова, с другой стороны... Присылая мне шифровку, Вы рассчитывали должно быть замазать вопрос, дать по щекам стрелочнику Горохову и на этом кончить дело. Но Вы ошиблись так же, как в истории всегда ошибались люди, старавшиеся замазать вопрос и добивавшиеся обычно обратных результатов. До Вашей шифровки я думал, что можно ограничиться выговором в отношении Молотова. Теперь этого уже недостаточно. Я убедился в том, что Молотов не очень дорожит интересами государства и престижем нашего правительства, лишь бы добиться популярности среди некоторых иностранных кругов. Я не могу больше считать такого товарища своим первым заместителем. Эту шифровку я посылаю только Вам троим. Я ее не послал Молотову, так как я не верю в добросовестность некоторых близких ему людей, Я Вас прошу вызвать к себе Молотова, прочесть ему эту мою телеграмму полностью, но копии ему не передавать".

Замысел противников Молотова, казалось, удался. "Тройка" пригласила к себе Молотова, не знавшего о содержании нового послания вождя и зачитала ему письмо. "Преемник" растерялся и испугался. Более того, с него слагались полномочия заместителя Сталина и он лишался его политического доверия, что в прежние годы было предвестием ареста и гибели. В срочной телеграмме на Юг, отправленной 7 декабря, Молотов обращается к Сталину на "ты" и кается: "Сознаю, что мною допущены серьезные политические ошибки... Твоя шифровка проникнута глубоким недоверием ко мне, как большевику и человеку, что принимаю, как самое серьезное партийное предостережение для всей моей дальнейшей работы, где бы я ни работал. Постараюсь делом заслужить твое доверие, в котором каждый честный большевик видит не просто личное доверие, а доверие партии, которое мне дороже моей жизни".

Одновременно свою позицию высказали и члены "тройки": "Вашу информацию получили. Вызвали Молотова к себе, прочли ему телеграмму полностью. Молотов, после некоторого раздумья, сказал, что он допустил кучу ошибок, но считает несправедливым недоверие к нему, прослезился. Мы со своей стороны сказали Молотову об его ошибках... Может быть, нами не все... доделано, но не может быть и речи о замазывании вопроса с нашей стороны".

Данный эпизод хорошо запомнился Сталину. Через некоторое время (апрель 1947 г) в беседе с деятелем республиканской партии США Г. Стассеном он счел нужным упомянуть об этом публично".

Следствием этого случая, так взволновавшего Сталина, стало принятие специального постановления политбюро ЦК ВКП (б)"О цензорском контроле над информацией, направляемой из СССР иностранными корреспондентами". Им предусматривалось изъятие из ведения отдела печати наркомата иностранных дел контроля за иностранными корпунктами и возложение его на уполномоченного Совнаркома СССР по охране военных и государственных тайн, в помощь которому откомандировывались три сотрудника НКГБ, свободно владеющих иностранными языками. В инструкции о цензорском контроле, прилагаемой к постановлению политбюро, особо подчеркивалась обязательность изъятия тех мест в сообщениях, где содержались сведения военного или экономического характера, составляющие государственную тайну, а также выпады против Советского Союза, измышления в адрес руководителей страны, извращающие советскую политику и жизнь СССР. Причем цензоры были не обязаны оповещать корреспондентов об изъятии тех или иных мест в их сообщениях. Лишь в случае наложения "вето" на передачу всего текста, журналисты получали соответствующее уведомление

Очевидно, что данный эпизод оказал сильное влияние на Сталина и выводы из создавшейся ситуации он сделал с дальним прицелом. Они касались не только Молотова (который, действительно, был подавлен), на что рассчитывали Маленков и Берия И без того мнительный Сталин лишил своего доверия, наряду с ним, и всю "четверку", которой с этого времени стал доверять все меньше и меньше.

Как все это отразилось на обстановке в Политбюро?

Через неделю после этой переписки Сталин возвратился в Москву, а 29 декабря созвал заседание Политбюро. После краткого сообщения Маленкова о кандидатах в депутаты Верховного Совета СССР был рассмотрен целый ряд организационных и кадровых вопросов. Прежде всего, стремясь ослабить роль Молотова во внешнеполитических делах, Сталин предлагает "создать при Политбюро группу руководящих работников примерно 60 человек из состава руководящих работников областей и центральных учреждений для подготовки их в качестве крупных политработников в области внешних сношений". По существу, эти новые выдвиженцы смогли бы уже через некоторое время занять те места, на которых находились кадры, подобранные Молотовым. Однако не эта часть решения по внешней политике была главной. Основным, как показывает протокол, был пункт о расширении "пятерки" - теперь в ее состав вводился также А. Жданов, в срочном порядке отозванный из Союзного Контрольного Совета по Финляндии, который он возглавлял в Хельсинки с сентября 1944 года.

Значимыми были и другие решения. Члены Политбюро поддержали предложение Сталина "удовлетворить просьбу тов. Берии об освобождении его от обязанностей Наркома внутренних дел СССР ввиду перегруженности его другой центральной работой" (последняя часть фразы дописана Сталиным в машинописный текст постановления Политбюро) и назначении на этот пост С.Н. Круглова. В апреле 1946 года был изменен состав коллегии МВД. Заместителями министра были назначены В С. Рясной (первый зам., работавший до этого министром МВД Украины),

В. Чернышов, А. Наполлонев, И.А. Серов, А.П. Завенягин, Б.П. Обручников и С.С. Мамулов. Из всего этого состава близким Берии человеком был лишь Мамулов - бывший начальник его Секретариата, В мае 1946 г. Берия был назначен председателем комиссии по передаче дел от смещенного Меркулова - новому министру МГБ Абакумову. Итогом этой работы стало принятое опросом членов ЦК 23 августа 1946 г решение Пленума "О г. Меркулове". В нем отмечалось, что "из акта приемки и сдачи дел Министерства Госбезопасности устанавливается, что чекистская работа в Министерстве велась неудовлетворительно, что бывший министр Госбезопасности т. Меркулов скрывал от Цека факты о крупнейших недочетах в работе Министерства и о том, что в ряде иностранных государств разведывательная работа Министерства оказалась проваленной". В связи с этим Меркулов был переведен из членов в кандидаты в члены ЦК. Эти недостатки были отмечены не Берией, а входившими в состав возглавляемой им комиссии А.А. Кузнецовым и самим Абакумовым. Ответственность за эти недостатки мог в любое время понести Берия, курировавший в Политбюро эти вопросы.

Вслед за Берией происходит нагнетание обстановки вокруг Маленкова. Его отставка с должности секретаря ЦК готовилась тщательно. Для этой цели было использовано т.н. "дело авиаторов", касающееся выпуска предприятиями наркомата авиационной промышленности СССР самолетов со значительными дефектами. Архивные документы позволяют проследить ход развития события. Буквально с первых дней 1946 года начинается давление на наркома авиапромышленности А. Шахурина, тесно связанного с Маленковым, отвечавшим в ГКО за производство этого вида вооружений. В начале января на секретариате ЦК был поднят вопрос о личной нескромности наркома, имевшего в своем личном пользовании 8 легковых автомашин. Шахурин обвинялся в серьезном злоупотреблении служебным положением в личных целях. Ему был объявлен выговор с занесением в учетную партийную карточку, а машины передавались в резервный фонд Совнаркома. Через 10 дней атаку на наркомат авиапрома продолжило уже политбюро ЦК. Причем обвинения трансформировались из бытовой в профессиональную сферу. От своих должностей были освобождены пятеро заместителей Шахурина, отвечающих за различные циклы авиационного производства. Для дальнейшего изучения этих вопросов создавалась специальная комиссия. Спустя полтора месяца, 4 марта 1946 года, политбюро вновь вернулось к данной теме. Теперь серьезные претензии были предъявлены к ответственным работникам более высокого ранга. Своих постов лишились руководители отдела ЦК ВКП (б), курировавшие авиацию, Будников и Григорьян, которые, по мнению политбюро, внесли ответственность за неустройства в наркомате авиации"'.

Нетрудно догадаться, что логика заданного сценария неизбежно вела к Маленкову. Однако внешне это еще никак не проявлялось. Высокий статус Маленкова был подтвержден мартовским (1946 г) пленумом ЦК ВКП (б), где он в качестве секретаря Центрального Комитета вошел во все руководящие органы, сформированные пленумом: политбюро, оргбюро, секретариат. Именно ему, как главному куратору авиапромышленности, получившему за это звание Герой социалистического труда, поручалось разобраться с создавшейся ситуацией. 25 апреля 1946 года Маленков выступил на собрании актива работников авиапрома, где признал доказанными факты сдачи дефектной техники. Он охарактеризовал свое присутствие здесь как предупреждение всем собравшимся, предложив "вытравливать каленым железом практику надувательства". В заключении Маленков подчеркнул: "Знайте, что не все вопросы решаются на совещаниях. Не всегда мы будем собираться так, как сейчас, и таким образом решать вопросы... Правительство предупреждает, что дальше терпеть такое положение нельзя". В каком-то смысле эти слова оказались для Маленкова пророческими. Вскоре после совещания опросом членов ЦК ВКП (б) от 4-6 мая 1946 г. он был лишен поста секретаря ЦК и выведен из состава секретариата Центрального Комитета партии. Мотивировка его отставки сводилась к следующему: "установлено, что т. Маленков, как шеф над авиационной промышленностью - над военно-воздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них в ЦК ВКП (б)".

11 мая 1946 г. Шахурин был осужден решением Военной Коллегии Верховного Суда СССР, а 18 мая лишен воинского звания и всех правительственных наград (включая звание Героя Социалистического Труда) *. Вслед за этим Маленков был направлен в ссылку в Среднюю Азию. Правда, журнал посетителей кабинета Сталина не дает возможности увидеть, когда именно это произошло и выезжал ли в действительности Маленков за пределы Москвы, так как в числе других членов руководства он продолжал регулярно посещать Сталина и участвовать в выработке внешней и внутренней политики. Однако протоколы заседаний Секретариата и Оргбюро ЦК позволяют сделать вывод о том, что после 18 мая 1946 г. Маленков не участвует в работе этих органов и появляется на заседании Оргбюро лишь 17 июля 1946 года. Протоколы подписывает Жданов, сменивший его на посту фактического руководителя Секретариата и Оргбюро.

Однако отстранение Берии и Маленкова от высоких постов, которые они занимали еще с довоенных времен, еще нельзя однозначно квалифицировать как опалу. Ведь Берия продолжал возглавлять Спецкомитет № 1 (атомная проблема), а Маленков 13 мая 1946 года постановлением СМ СССР назначался председателем Спецкомитета № 2 (производство реактивного вооружения и техники) Эти структуры обладали чрезвычайными полномочиями по мобилизации любых материальных и людских ресурсов страны и являлись своего рода "суперминистерствами" - главными "детищами" Сталина в обеспечении его масштабных планов. Поэтому перемещение ближайших сталинских соратников именно на эти важнейшие для вождя участки работы, на наш взгляд, никак не может свидетельствовать о его желании окончательно избавиться от них Скорее тут следует говорить об ограничении сферы влияния Берии - Маленкова. Понимая какую огромную власть получают председатели этих комитетов, Сталин не счел возможным по-прежнему оставлять их на ключевых постах министра НКВД и секретаря ЦК ВКП (б). Сохранение такого положения фактически означало бы безраздельное господство в его "хозяйстве" одной группировки, что было не в правилах и традициях вождя.

Ущемление позиций Берии и Маленкова воспринималось ими болезненно, с тревогой. В июне 1953 года после своего ареста Берия в письме, адресованном Маленкову, вспоминал именно эти запомнившиеся ему послевоенные события: "Почти одновременно освободили тебя из ЦК, а меня из МВД и стали работать в Совнаркоме. Своей работой, своей преданностью своему ЦК и своему Правительству мы убедили тов. Сталина, что он был не прав в отношении нас". Их тревогу вызывало не только собственное пошатнувшееся положение, но и шаги Сталина по формированию нового центра власти, предпринятые в начале 1946 года. Речь идет о группе руководителей - выходцев из крупного региона страны г. Ленинграда. Их возвышение было частью сталинского плана по созданию действенного противовеса Берии-Маленкову, Действенного в том смысле, что Сталин уже не рассматривал в качестве такого ^старую гвардию", все менее ориентировался на нее в проведении реальной политики.

В марте 1946 года был созван первый после окончания войны Пленум ЦК, где обсуждался целый ряд важных кадровых и организационных вопросов.

Прежде всего, было принято решение о переименовании наркоматов в министерства. Интересно, что в проекте повестки дня состоявшейся вслед за Пленумом сессии Верховного Совета СССР, особым пунктом был обозначен вопрос "О Премьер-Министре СССР". Однако в последний момент глава правительства стал именоваться Председателем Совета Министров. Был расширен состав Оргбюро. В него теперь входили кроме Маленкова, Кузнецов, Булганин, Михайлов, Мехлис, Патоличев, Андрианов, Александров, Шаталин, Родионов, Суслов. Вскоре заседания стал вести Жданов. Все эти меры лишали Маленкова прежнего влияния в аппарате Центрального Комитета.

13 апреля 1946 г. Политбюро утвердило распределение обязанностей между новым составом секретарей ЦК. Маленков отвечал теперь за вопросы руководства работой ЦК компартий союзных республик. Правда, пока еще он председательствовал на Оргбюро. На Жданова возлагалось руководство Управлением пропаганды ЦК и работой партийных и советских организаций в области пропаганды и агитации, а также руководство отделом внешней политики ЦК (что было явным контролем за Молотовым), Кузнецов становился руководителем Управления кадров, а также председательствующим на заседаниях Секретариата ЦК. Он отвечал также за работу обкомов партии областей, входящих в состав РСФСР. Лишь обязанности Попова ограничивались участием в работе Секретариата и Оргбюро ЦК.

Сфера деятельности Жданова заметно расширялась. Он стал практически незаменимым помощником для Сталина. В отличие от других членов "шестерки", он занимался не каким-то узким участком работы, а в течение 1946 г. стал практически первым заместителем Сталина в высшем руководстве. Сталин подчеркивал растущую с каждым днем роль Жданова.25 февраля 1946 г. новый фаворит был награжден орденом Ленина. Наряду со Сталиным он стал подписывать совместные постановления ЦК и Совета Министров. Круг его обязанностей, охватывая внешнеполитические вопросы, идеологию, организационно-партийную работу, кадры и т.п. С ним согласовывались практически все решения, принимавшиеся Политбюро, Секретариатом и Оргбюро ЦК. В таком объеме полномочия имел лишь сам Сталин, Жданов возглавил все мыслимые и немыслимые комиссии и комитеты, в которых были серьезно потеснены позиции сторонников Маленкова. Как отмечал позже Молотов, "Сталин Жданова больше всех ценил".

С подачи Жданова Сталин согласился на изменение функций уставных партийных органов - Секретариата и Оргбюро, Этот вопрос обсуждался на заседании Политбюро 5 мая 1946 г. В решении по нему отмечалось, что "Ортбюро является директивным органом ЦК ВКП (б) по партийной и партийно-организационной работе". Его главной задачей была объявлена проверка работы местных партийных организаций, а также выработка "руководящих указаний по вопросам партийно-организационной и партийно-воспитательной работы"". Секретариат ЦК (на тот момент возглавлявшийся Маленковым) стал играть подчиненную роль по отношению не только к Политбюро, но и к Оргбюро, где ведущие позиции Жданова уже были закреплены. В решении Политбюро отмечалось, что Секретариат является "постоянно действующим рабочим органом ЦК", а его главной задачей была названа всего лишь "подготовка вопросов, подлежащих рассмотрению Оргбюро и Оргбюро. Более того, было изменено решение Политбюро от 13 апреля 1946 г. о регулярных еженедельных заседаниях Секретариата. В новом решении говорилось, что "в соответствии с изложенным характером работы не имеет собирается по мере необходимости" (какой именно и кто ее определяет, в документе не указывалось)". Более того, отмечалось, что теперь Секретариат ЦК "не имеет своего плана работы, а руководствуется планом работы Оргбюро и решениями Политбюро". Это означало лишение Маленкова реальных рычагов управления партийным аппаратом.

Явно "антималенковским" шагом можно считать и снятие с высоких военных постов и исключение из членов ЦК Г.К. Жукова, которого в годы войны чаще других поддерживал Маленков. На это указывал позже Молотов.

На первом же заседании Оргбюро, состоявшемся 18 мая под председательством Жданова были решены два серьезных политических вопроса: сменено руководство "Правдой" (ее новым главным редактором стал по предложению Жданова П.Н. Поспелов) и принято решение о создании комиссии во главе с А.А. Кузнецовым и Ждановым с целью "разработать вопрос о теоретической подготовке и переподготовке руководящих партийных и советских работников"". За внешне безликой формулировкой стояло совсем небезобидное для прежней "четверки" обновление кадров на всех уровнях. Протоколы заседаний Оргбюро и Политбюро в течение всего 1946 г, показывают, что началась массированная кампания замены кадров дипломатических работников, местных партийных руководителей, членов коллегий и управлений силовых структур, послов и т.п.

В октябре 1946 г. Сталин, находясь в очередном отпуске на юге, направил телеграмму членам и кандидатам в члены ЦК ВКП (б). В ней отмечалось: "Опыт показал, что образованная Политбюро ЦК ВКП (б) шестерка для разрешения проблем внешнеполитического характера не может ограничиться вопросами внешней политики, а вынуждена в силу вещей заниматься также вопросами внутренней политики. Это особенно подтверждается практикой последних месяцев, когда шестерке пришлось заняться вопросами о ценах, о хлебных ресурсах, о продовольственном снабжении населения, о пайках". Здесь же Сталин подверг серьезной критике и последнего из членов прежней "пятерки" - Микояна: "Как выяснилось, тов. Микоян, ведущий наблюдение за министерствами, занятыми этими вопросами, оказался совершенно неподготовленным не только к решению этих вопросов, но даже и к их пониманию и постановке на обсуждение. Сталин предлагал: "Поручить шестерке заниматься впредь наряду с вопросами внешнеполитического характера - также вопросами внутреннего строительства и внутренней политики;

2. Пополнить состав шестерки председателем Госплана тов. Вознесенским и впредь шестерку именовать семеркой"*. "Ленинградская группа", таким образом, еще более усилилась. Теперь Вознесенский председательствовал на заседаниях Совета Министров СССР. А Кузнецов стал новым куратором органов государственной безопасности и начал чистку "бериевцев" в этих структурах.

В феврале-марте 1947 г. по инициативе Сталина были оформлены решения ЦК: о пополнении состава Политбюро Н.А. Вознесенским; об освобождении Сталина от обязанностей министра вооруженных сил и назначении на эту должность Н.А. Булганина; о создании Уставной комиссии ВКП (б) под председательством А.А. Жданова. Это означало серьезное расширение "руководящей группы" членов Политбюро за счет новых лиц. Важно отметить, что прежние "фавориты" (даже и не входившие в состав Политбюро) оказались устранены с прежних позиций. К примеру, легендарный герой гражданской войны Маршал Советского Союза С.М. Буденный был назначен заместителем министра сельского хозяйства по коневодству. Более того, перераспределялся и круг вопросов, за которые прежде отвечали члены сталинской "пятерки". За вопросы вооруженных сил и безопасности теперь наряду с Берией отвечал и Булганин. Вознесенский, наряду с Микояном, курировал экономические вопросы. Наконец, статус "заместителя по партии" теперь и формально был закреплен за Ждановым.

В феврале 1947 г. это предложение Сталина было дополнено решением Пленума ЦК об избрании; Вознесенского членом Политбюро. Правда, будучи мастером создания системы сдержек и противовесов, Сталин еще раньше перевел из кандидатов в члены Политбюро Маленкова и Берию.

С этого времени начала набирать силу "ленинградская группа" в составе Политбюро - Жданов (ставший, по сути, вторым секретарем ЦК), Вознесенский, А.А. Кузнецов (ставший в 1946 г. секретарем ЦК и получивший в ЦК после временного падения Маленкова контроль над кадрами и органами безопасности), А.Н. Косыгин (заместитель председателя Совета Министров СССР, избранный в 1946 г. кандидатом в члены Политбюро). Эта группа быстро набирала политический вес и вскоре заняла ключевые позиции в партийном и государственном руководстве.

Новая расстановка сил, сложившаяся в руководстве страны после войны, описана и в воспоминаниях Хрущева: "Тогда считалось, что вот тройка молодых - Вознесенский, Кузнецов и Косыгин. Они идут нам на смену. Сталин стал их продвигать. Кузнецов должен был заменить Маленкова. Вознесенского он сделал первым заместителем Председателя Совета Министров СССР, то есть своим первым заместителем, и поручил ему председательствовать на заседаниях Совмина. Косыгин занимался проблемами легкой промышленности и финансов".

Заняв прочные позиции и получив в свое распоряжение многие рычаги партийно-государственного управления, лидеры группы могли оказывать определенное влияние на Сталина, а следовательно н на вы- работку конкретного политического курса. В 1946- 1949 годах ленинградской командой предлагались решения крупных вопросов социально-экономического, идеологического характера, затрагивавшие

функционирование всего общественного организма и определявшие пути модернизации страны. Одной из главных тем, реализуемых лидерами группы, стал вопрос о соотношениях промышленного производства: группы "А" (средств производства для тяжелой индустрии) и группы "Б" (средства производства для легкой промышленности). От формирования этих пропорций напрямую зависело экономическое состояние общества, его хозяйственные характеристики. Как известно, именно группа "А" составляла основу советской экономики, что имело незыблемый характер,

Попытки обсуждения вопроса об изменении пропорций хозяйственного строительства наблюдались в 30-е годы, но война по объективным причинам отодвинула подобные дискуссии на задний план. Поэтому наиболее развернуто идеи смещения акцентов промышленного развития страны были озвучены в первые послевоенные годы. В их формировании главную роль играл заместитель Председателя Правительства СССР, Председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский. После войны курс на развитие производства товаров народного потребления, на повышение материального благосостояния людей имел особую актуальность. Советские люди, устав от постоянного перенапряжения и тягот военного времени, заслужили право на лучшую жизнь. Многие из них стали участниками европейского освободительного похода против фашистской Германии. Впервые огромное количество советских граждан побывало в Европе, своими глазами они увидели жизнь зарубежных стран и получили возможность самостоятельно без пропагандистской помощи сравнить жизненные реалии двух систем. К тому же задачи восстановления гигантских разрушений, нанесенных войной народному хозяйству, предполагали и допускали использование иных рычагов воздействия на экономику, несколько выходящих за рамки сугубо административно-хозяйственных методов. Вне всякого сомнения, такой крупный ученый-экономист, каким был Н. Вознесенский, не мог игнорировать практику новой экономической политики 20-х годов, которая помогла преодолеть хозяйственную разруху после гражданской войны. Стремление применить некоторый опыт нэпа в схожих восстановительных условиях представлялось не лишенным смысла. В комплексе все это проясняет возникновение на самом высоком уровне вопроса об изменениях пропорций промышленного развития.

Естественно, в общественной обстановке тех лет любой политический поворот требовал освящения со стороны великого "вождя и учителя". Такое благословение касательно названной темы прозвучало в сталинском предвыборном выступлении 9 февраля 1946 года. Советский лидер признал очень важным повышение материального уровня жизни народа и указал путь достижения этой цели через широкое развертывание производства товаров народного потребления, развитие всех отраслей, имеющих к этому отношение. Данная установка оформлялась несколькими постановлениями Правительства СССР за 1946 - 1948 гг.: "О развертывании кооперативной торговли в городах и поселках продовольствием и промышленными товарами и об увеличении производства продовольствия и товаров широкого потребления кооперативными предприятиями" (9.11.1946 г), "О мероприятиях по ускорению подъема государственной легкой промышленности, производящей предметы широкого потребления" (23.12 1946 г), "О мероприятиях по расширению торговли потребительской кооперации в городах и рабочих поселках" (21 07.1948 г), "О мероприятиях по улучшению торговли" (20.11.1948 г). Смысл этих документов сводился к следующим положениям: государство требовало значительного увеличения товарооборота, расширения объемов торговли между городом и деревней, пересмотра роли потребительской кооперации, которая не располагала устойчивыми связями с потребителем, ограничивала свои функции распределением товаров, получаемых от государства. Разрешалась торговля в городах и рабочих поселках продовольствием и товарами широкого потребления, ставилась задача повсеместного расширения сети магазинов и лавок,

В концептуальном плане эти идеи нес журнал "Плановое хозяйство" (орган Госплана СССР). На его страницах прослеживается стремление пропагандировать в хозяйственной практике категории экономической целесообразности, К примеру, в одной из статей подчеркивалось: "переход к мирной экономике... требует перестройки планирования и укрепления экономических рычагов организации производства и распределения - денег, цены, кредита, прибыли, премии". В другой обосновывалась необходимость конкурентных отношений в торговой системе. В связи с чем приветствовалось устранение монопольного положения государственной торговли, развитие здоровой конкуренции между ней н кооперацией Обращает на себя внимание частое использование в понятийном аппарате статьи термина "конкуренция", что не совсем традиционно для советских идеологических стандартов тех лет. Такие же мотивы преобладали и в главном пропагандистском рупоре - газете "Правда". В передовой центрального партийного органа от 6 января 1947 года говорилось: "Чтобы экономическая жизнь страны могла забить ключом,. ., а промышленность и сельское хозяйство имели стимул к дальнейшему росту своей продукции, надо иметь развернутый товарооборот между городом и деревней, между районами и областями страны, между различными отраслями народного хозяйства. Чем шире будет развернут товарооборот, тем быстрее поднимется благосостояние советских людей, тем лучше будут удовлетворены их насущные нужды". Заметим, что эти мысли излагались в 1947 году. Еще более примечательно и само название редакционной статьи: "Советская торговля - наше родное большевистское дело".

Страницы центральной, республиканской печати заполнились публикациями о ходе развертывания торговли в разных регионах страны. К примеру, "Правда Украины" рапортовала, что с середины 1946 и 1947 годы в республике открыто около 7 тыс. новых магазинов, ларьков, число пайщиков возросло на 1,5 млн. человек. Планировалось открытие еще 15 тыс. торговых точек. Масштабы кооперативной торговли в СССР заметно возрастали ее розничный оборот в марте 1947 г. увеличился по сравнению с декабрем 1946 г. почти в три раза, а до конца 1947 г поднялся еще в два раза. За 1947 год в целом по стране кооперативными организациями было закуплено более 180 тыс. тонн мяса, свыше 9 тыс. тонн жиров, 83 млн литров молока, около 200 тыс. тонн картофеля, 195 тыс тонн овощей, 126 тыс. ящиков яиц и т.д. Сопровождая многочисленные информационные сообщения о важности развития торговли для населения, "Правда" указывала: "все мелочи торгового дела должны быть предусмотрены, ибо речь идет не о какой-то временной кампании, не о проведении эпизодической ярмарки, а о торговле всерьез и надолго".

Меры по расширению товарооборота и оживлению торговли объективно требовали и укрепления денежной системы, отмены карточек на приобретение товаров В ходе военных действий инфляционные процессы значительно усилились: иены по сравнению с довоенными выросли в 10-15 раз. Денежная реформа декабря 1947 года была призвана ликвидировать последствия войны в области денежного обращения восстановить полноценный рубль и облегчить переход к торговле по единым ценам без карточек. В постановлении Правительства СССР и ЦК ВКП (б), посвященном этим вопросам, давалась прямая ссылка на опыт аналогичной реформы 1922 года, когда фактически были созданы новые деньги, оживившие экономику начала 20-х годов. Проведение реформы сказалось на некотором улучшении обшей ситуации в товарно-денежной системе. Такие тенденции зафиксированы во многих отчетах местных властей для ЦК ВКП (б)".

Отмене карточной системы и денежной реформе сопутствовала мощная пропагандистская кампания об успехах советской экономики колхозного строя, обеспечивавших быстрое преодоление последствий войны. Однако за фасадом этой кампании остался конфискационный характер реформ. Государство фактически сняло с себя всякие обязательства по гарантированному, карточному снабжению городского населения и рабочих, а новые цены, установленные государством, в большинстве своем были выше коммерческих, утвержденных после войны.

Таким образом, первые послевоенные годы характеризовались попытками формирования политического курса, связанного с коррекцией приоритетов хозяйственного развития в сторону производства товаров народного потребления и попытками укрепления денежной системы, В этой связи мы полностью разделяем вывод российского ученого Р. Пихоя о первых годах послевоенного периода: "нельзя не отметить, что команда Жданова-Вознесенского смогла добиться и определенных положительных результатов в экономической области, среди которых считаем необходимым отметить прежде всего отмену карточной системы, проведение денежной реформы и вызванное этим некоторое усиление товарно-денежных отношений в стране"'. Следует сказать, что только в последнее время исследователи, обращаясь к послевоенному периоду, стали различать и выделять его политические зигзаги, отходя от идеологических (как положительных, так и отрицательных) штампов в отношении многогранного исторического процесса. Недостаточное внимание историков к этим новациям ленинградской группы связаны во многом с тем, что они не утвердились в общественной практике как преобладающие.

Другим масштабным делом ленинградской группы стала разработка проекта новой программы ВКП (б). Ее подготовка была возобновлена после войны и велась в рамках специальной комиссии, созданной в 194? голу решением политбюро ЦК, где главенствующую роль играли Жданов и Вознесенский. В своей работе комиссия стремилась определить основные задачи развития страны на ближайшие 20-30 лет". В проекте нашли отражение многие идеи, сформированные лидерами ленинградской команды. Отличительной чертой готовившейся программы стала ее социальная ориентированность. Авторы считали необходимым, сохраняя ведущую роль отраслей, производящих средства производства, резко усилить объем и повысить удельный вес в экономике отраслей, производящих предметы потребления. Как показывает знакомство с текстом, социальные аспекты в проекте поданы привлекательно, с размахом. Так, выдвигалась задача до конца ликвидировать жилищную нужду, развернуть в больших масштабах жилищное строительство с целью обеспечить каждому трудящемуся благоустроенную отдельную комнату, а каждой семье - отдельную квартиру, перейдя со временем к бесплатным коммунальным услугам. Любопытна и еще одна деталь: предлагалось уделить особенное значение массовому производству автомобилей для населения, имея в виду предоставить каждому гражданину пользование легковым автомобильным транспортом. В этом же контексте звучали идеи бесплатного снабжения населения продуктами питания (хлебом, мясом и др.), а так же подготовка к бесплатному обслуживанию граждан "первоклассно поставленными по всем правилам техники и культуры столовыми, прачечными и другими культурно-бытовыми учреждениями", т.е. в сфере услуг.

Одним из самых примечательных, содержательных моментов проекта программы партии образца 1947 года являлись идеи о путях развития советского государства. Вот выдержка из этого документа; "Развитие социалистической демократии на основе завершения построения бесклассового социалистического общества будет все больше превращать пролетарскую диктатуру в диктатуру советского народа. По мере вовлечения в повседневное управление делами государства поголовно всего населения, роста его коммунистической сознательности и культурности, развития социалистической демократии будет вести к все большему отмиранию принудительных форм диктатуры советского народа, все большей замене мер принуждения воздействием общественного мнения, к все большему сужению политических функций государства, к превращению его по преимуществу в орган управления хозяйственной жизнью общества"*. Нетрудно заметить, что здесь фактически сформулирована доктрина перерастания диктатуры пролетариата в общенародное государство. Следует напомнить, впоследствии данная тема, наряду с вопросом о "культе личности", составила идеологическую основу "хрущевской оттепели". Однако в конце 40-х годов это положение еще находилось в плотной оболочке традиционных сталинских постулатов - о дальнейшем усилении мощи государства пролетарской диктатуры, неустанном укреплении органов НКВД в деле разоблачения, раскрытия и пресечения подрывной работы классового врага и т.д. ^д

В проекте 1947 года формулировался и ряд других моментов принципиального характера, предлагаемых ленинградской группой. В частности, речь шла о развертывании демократизации советского строя. В этом плане признавалось необходимым поголовное вовлечение трудящихся в управление государством, в повседневную активную государственную и общественную деятельность на основе неуклонного развития культурного уровня масс и максимального упрощения функций государственного управления. Предлагалось на практике приступить к соединению производственной работы с участием в управлении государственными делами с переходом на поочередное выполнение всеми трудящимися функций управления. Высказывалась, также, идея о введении прямого народного законодательства, для чего считалось обязательным:

а) проводить всенародное голосование и принятие решений по большинству важнейших вопросов государственной жизни как общеполитического, хозяйственного порядка, так и по вопросам быта и культурного строительства;

б) широко развернуть законодательную инициативу снизу путем предоставления общественным организациям права вносить в Верховный Совет СССР предложение о новых законопроектах;

в) утвердить право граждан, общественных организаций непосредственно вносить запросы в Верховный Совет по важнейшим вопросам международной и внутренней политики.

Не был обойден вниманием и принцип выборности руководителей. В проекте программы ВКП (б) ставилась задача по мере продвижения к коммунизму осуществлять принцип выборности всех должностных лиц государственного аппарата, изменения в функционировании ряда госорганов в сторону все большего превращения их в учреждения, занимающиеся учетом и контролем общенародного хозяйства. Представлялось важным максимальное развитие самодеятельных добровольных организаций Обращалось внимание на усиление значимости общественного мнения в коммунистической переделке сознания людей, воспитания на основе социалистической демократии в широких народных массах начала социалистической гражданственности, трудового героизма, красноармейской доблести, поднимая весь народ до уровня знатных людей советской страны.

Однако все эти мысли не стали тогда предметом достояния широкой общественности, оставшись известными лишь узкому кругу правящей элиты. Это произошло из-за того, что в конце 40-х так и не состоялся съезд ВКП (б), где должен быть представлен проект партийной программы. Хотя подготовка к высшему форуму партии велась, о чем определенно свидетельствуют документы. На февральском (1947 г) пленуме ЦК А. Жданов, докладывая о работе возглавлявшейся им программной комиссии, говорил о решении собрать очередной XIX съезд ВКП (б) в конце 1947 г. или во всяком случае в 1948 году. Кроме этого, в целях оживления внутрипартийной жизни, он предложил принять упрощенный порядок созыва партийных конференций, проводя их ежегодно с обязательным обновлением по их итогам состава пленума ЦК не менее чем на 1/6.

Как известно, не только съезд, но и готовившаяся XIX Всесоюзная партийная конференция также не состоялась, несмотря на то, что в конце марта 1948 года Сталину уже был представлен проект постановления ЦК ВКП (б)"О порядке представительства и порядке выборов на XIX Всесоюзную конференцию ВКП (б)", На конференции в качестве основной темы планировалось рассмотреть вопрос "О мерах подъема животноводства". Проект резолюции конференции с аналогичным названием находится на хранении в Российском государственном архиве социально-политической истории. В нем продолжался разговор, начатый на февральском (1947 г) пленуме ЦК, о проблемах сельского хозяйства применительно к другой его отрасли - животноводству. Проект резолюции начинался откровенным признанием об отсталости и кризисе этой отрасли. Затем формулировались конкретные меры решения данной острой проблемы. Среди их привычного набора содержались и некоторые нетрадиционные моменты. В частности, в целях развития кормовой базы для животноводческих ферм, допускалось их полное освобождение от государственных заготовок зерна, сена и другой продукции полеводства. Обещалась государственная поддержка кредитом, кормами, пастбищами поголовья, содержащегося в личном пользовании колхозников, рабочих и служащих. При этом оговаривались специальные условия для районов страны (Молдавия, Литва, Латвия, Эстония, Западная Украина), где много скота находилось в хозяйствах единоличников и т.д.