Боярская Дума и её роль в системе органов власти и управления

Размещено на http://www.allbest.ru

Федеральное агентство по образованию РФ

Байкальский Государственный Университет Экономики и Права

Факультет Гражданского и Предпринимательского права

Кафедра теории и истории государства и права

Курсовая работа по Истории отечественного государства и права на тему:

Боярская Дума и её роль в системе органов власти и управления

Выполнил студент гр. ЗЮП-09-1

Пономаренко Е.Е.

Проверила к.и.н., доцент

Шободоева А.В.

Иркутск 2014

Содержание

Введение

Глава 1.Порядок формирования боярской думы

1.1 Бояре-землевладельцы

1.2 Введеные и путные бояре

1.3 Удельные князья

1.4 Окольничие

1.5 Думные дворяне первой половины XVI в

1.6 Думные дьяки

Глава 2.Порядок работы боярской думы. Местничество

2.1 Заседание думы «Великий государь указал, а бояре приговорили

2.2 Расцвет и упадок местничества

Глава 3.Полномочия боярской думы

3.1 Законотворчество

3.2 Решения вопросов внешней политики

3.3 Суд и администрация

Глава 4.Место боярской думы в системе государственных органов

4.1 Дума как правительственный орган

4.2 Контроль над приказами

4.3 Участие в верхней палате Земского собора

Заключение

Список использованной литературы

Введение

боярская дума местничество земский

Начнем с далекого прошлого. В древнерусском государстве верховная власть принадлежала великому князю. Ему же - исполнительная, судебная. Это не означает, что он совсем ни от кого не зависел. Созывались феодальные съезды, и совет при князе существовал.

Уже давно сложилась традиция, основанная на русских летописях и писаниях, называть совет бояр боярской думой. Этот термин, конечно, вполне подходящий и обоснованный, и у нас нет оснований для того, чтобы не употреблять его. Вместе с тем, есть необходимость пояснить: он не использовался в древней Руси, и в этом смысле он оказывается, по существу, искусственным. В современной России термин «Дума» официально относится к одной из палат Федерального Собрания страны, к ряду городских советов (например, в городе Москве), а также к палате представителей российского парламента в предреволюционный период. С существительным «думы» соотносится глагол «думати», который в современном русском языке означает «думать, соображать», а в древнерусском языке имел особое дополнительное значение «совещаться», особенно - «обсуждать государственные дела» или какие-либо другие серьёзные проблемы. Одной из функций князя было совещаться со своими боярами, и «думающий» стало своего рода обычным эпитетом того из бояр, который являлся членом совета.

Боярский совет был весьма существенным дополнением княжеской власти, так как ни одно сколько-нибудь важное решение не могло быть принято князем либо исполнено им без соответствующего согласования с боярами. Именно неприятием дружиной новой веры Святослав обосновывал свой отказ принять христианство. С другой стороны, обращение в новую веру Владимира было одобрено именно боярами. Бояре также принимали активнейшее участие в законотворчество и кодификации законов. Следует отметить, что во вступлении к «Правде» сыновей Ярослава упоминаются наряду с именами князей и имена ведущих бояр. Боярское одобрение требовалось также и для заключения международных договоров. Так, например, в соглашении князя Игоря с Византии (945г.) подчеркнуто обращением к боярам. Наконец, князь советовался с Боярской думой по большинству вопросов внутреннего управления.

В определенных случаях Дума действовала как верховный суд. Так, к примеру, когда жена Владимира Рогнеда осуществила покушение на его жизнь, князь созвал бояр и предоставил им право вынести решение по этому делу. (Между прочим, бояре посоветовали Владимиру проявить милосердие, несмотря на тяжесть совершенного женой деяния.) В свою очередь, князь Святополк II в 1097 г. советовался с боярами в связи с возникшими подозрениями в измене князя Василько. Бояре также председательствовали также на межкняжеских советах конца XI и XII вв.

Состав Боярской думы можно различить внутренний круг и более широкое собрание. В деятельности внутреннего круга принимали участие только ведущие члены княжеской дружины (мужи передние). Как правило, этот внутренний совет включал в себя от 3 до5 членов. По должности в его состав входил и тысяцкий. Названный состав был постоянно действующим. Например, Владимир Мономах наставлял своих детей, чтобы те «сидели и советовались» со своими приверженцами каждое утро. Несомненно, в этом случае он имел в виду внутренний совет, поэтому в каком-то смысле этот институт был своего рода кабинетом князя.

Хотя внутренний совет считался компетентным для рассмотрения большинства текущих вопросов законодательства и управления, тем не менее, при обсуждении основных государственных дел необходимо было созывать заседание Думы, так сказать, в широком составе, с привлечением не только членов княжеской дружины, но и бояр со стороны. Последние были выходцами, как правило, из семей бывших вождей кланов и племен, а также из новой городской аристократии. В тех городах, которые сохраняли самоуправление, выборные старшины также приглашались на общие заседания, и в X-XI вв. эта группа в думе была известна под названием «старцы градские».

В XII в. эти две группы смешались под общим названием «бояре». По- видимому, каждому боярину, связанному со столицей соответствующей земли (княжества), предоставлялось право участвовать в расширенном заседании Думы, однако неизвестно, всегда ли и всех ли их приглашали. Кроме того, нет достоверных свидетельств того, что определенное количество членов Думы было ограничено законом. Возможно, это происходило потому, что количество бояр определялось обычаем. Следует обратить внимание на то, что, в отличие от князей, бояре не образовывали внутренне замкнутого социального слоя, так как, благодаря службе в княжеской дружине, доступ к боярству был, по существу, открыт любому способному человеку, по крайне мере, теоретически. Однако в действительности сыну боярина было значительно проще достичь высокого положения в дружине, чем выходцу из простого народа. У боярина не было обязанности служить князю, он в любое время мог свободно оставить одного князя и перейти на службу к другому. Слово «боярин» в «Русской Правде» означало привилегированный землевладелец, дружинник», а «не один княж муж». И если ему за службу даровали земли, то земельный надел, который он получал (за исключением Галича в XIII в.), становился его личной собственностью и не влек за собой жестких обязательств исполнять службу.

В период формирования Русского централизованного многонационального государства его главой был великий князь. Из Совета при нем выросла Боярская дума. Но в отличие от Совета при князе Боярская дума была постоянным органом, со своей компетенцией. «Аппаратом» думы были, по-видимому, слуги. Точных данных на сей счет в науки нет. Боярскую же думу, на наш взгляд, можно считать представительным органом феодалов.

Основные моменты в истории боярской думы Московского государства определяются именно отношениями её к верховной власти. Можно различать три эпохи в её истории.

В первую эпоху, т. е. в XIV и XV вв., замечается бытовое совпадение деятельности думы с действиями княжеской власти, основанная на единстве интересов. Возвышение Московского княжества было вместе с тем возвышением могущества и богатства московских бояр.

Во вторую эпоху, в XVIв., происходит борьба между самодержавной властью и боярами, начатая великим князем и продолженная боярами. Установившиеся единодержавие собрало изо всех княжеств местные боярские силы в одну Москву; кроме того, здешнее боярство усилилось огромной массой служилых князей, лишенных уделов, которые хотели вознаградить потерянную первую роль в деревне второй в столице. С другой стороны, уничтожив уделы и лишив бояр права перехода и превратив их в служилых людей, великий князь более не нуждался в их содействии для укрепления власти (современники видели начало и причину перемены в отношениях к боярам в прибытии византийской царевны Софии и ее влиянии).

Но, несмотря на перемену обстоятельств, бояре еще раз вынесли на своих плечах дело создания государства в малолетство царя, разумеется, отмежевывая себе и львиную долю в благах этого государства. Однако сказания официальных «царственных» летописцев о крайних злоупотреблениях власти боярами и их грабительствах в малолетство Грозного должны быть признаны не беспристрастными: лишь отдельные лица - временщики (особенно Шуйские) - терпят справедливое порицание даже от такого крайнего приверженца боярской партии, каким был князь Курбский. Со времени воцарения Ионна (1547), этот царь начал сознательную борьбу с боярской партией сначала мерами разумными, приблизив к себе людей «худородных», обратившись к совету всей земли (земскому собору) и создавши несколько здравых законодательных мер, ограничивающих значение удельных князей и бояр. Одной из мер борьбы было разделение государства на опричнину и земщину; земские дела оставлены в руках бояр; даже ратные дела должны были решаться «государем, поговоря с боярами». В опричнине Иоанн надеялся осуществить вполне новый план. Но именно здесь обнаруживалась неосуществимость и непрактичность его идей; в учреждении земщины он сам признал себя побежденным, отделив верховную власть от государства и предоставив ее боярам. Деятельность Грозного, не достигнув цели, принесла лишь тот результат, что временно отделила интересы бояр от царской власти, и заставила бояр, в свою очередь, уже сознательно обеспечить власть за собой за счет власти монархической.

3) В третью эпоху (XVIIв.) наступает нормальное отношение боярской думы к власти царя, т. е. нераздельность действий той и другой, без взаимных посягательств на верховное значение последней и вспомогательную роль первой: государь без думы и дума без государя были одинаков явлениями ненормальными.

В данной курсовой работе я хотела бы исследовать наиболее значимые моменты в работе Думы. Период расцвета боярской думы приходится на XV - XVII вв., используя мнения известных исследователей, таких как Ключевского В. О., Боргмана, Владимирского - Буданова и Ерошкина Н. П., я постараюсь раскрыть особенность развития парламентаризма в России. В изучении истории меня больше всего привлекало изучение государственных органов и проблемы развития института самодержавия и её ограничение. Поэтому я выбрала именно эту тему из множества других предложенных преподавателем.

Глава 1. Порядок формирования Боярской Думы

«Государевой» или «боярской думой» исследователи называют совещания московских государей с их приближенными; современники же обозначили такие совещания различными названиями, например, «царский синклит», «царского величества дума», «царский совет», «рада» и т.д.

Обычными советниками- «думцами» - были бояре, окольничие и некоторые придворные чины- представители знатных фамилий. Однако со времени Ивана III и Василия III в совещание стали привлекаться также люди неродовитые, принадлежавшие к классу детей боярских и дворян, и дьяки. Как в местном управлении и приказах, так и в боярской думе они служили противовесом знати. Дворянам и дьякам, приглашавшимся в думу, государь «сказывал» почетное звание «думных».

Итак, состав государевой думы не был всегда одинаков; разнообразен был и порядок совещания Боргман А. И. Повторительный и дополнительный… Б. М., 1915, с.157..

Зато в Московский период, как утверждает Ключевский, «дума из тесного и изменчивого по составу совета с колеблющимся ведомством превратилась в постоянное сложное учреждение с более устойчивым составом и определенным кругом дел». Она состояла из людей родовитых и выслужившихся. Первым «сказывали думу» (т.е. вводили в неё), «соображаясь с местническими обычаями и отношениями». Напротив, думные дворяне и думные дьяки получали назначения по усмотрению государя за личные качества или государственные заслуги». «Все служилые люди, носившие звание бояр, окольничих и думных дворян, в силу своих званий бояр, окольничих и думных дворян, в силу своих званий были членами государственного совета (т.е. думы) и назывались думными людьми.

1.1 Бояре-землевладельцы

Сначала в её составе ее были только бояре в древнем значении этого слова, т.е. свободные землевладельцы. Это крупные феодалы, которые были основным классом в составе боярского совета. Но впоследствии с развитием вотчинного землевладения крупные феодалы становились более самостоятельны и были невыгодны государю. Они становились неподвижными и старались влиять на существующую власть монарха. Укрепляя свою власть, великие князья и цари XVI в. стремились ослабить значение боярской аристократии. Многочисленные репрессии и деятельность опричнины были направлены на преодоление пережитков феодальной раздробленности, подрыв экономической и политической мощи боярской аристократии. Место представителей наиболее строптивых феодальных фамилий, истребленных во время опричнины, в Боярской думе заняли менее знатные родственники царя.

1.2 Введенные и путные бояре

Высший класс служилых именуется «боярами введенными», т.е. введенными во дворец для постоянной помощи великому князю в делах управления; они же получают кормления, т.е. наместничество в городах. Другой низший разряд таких же дворцовых слуг называется путными боярами или путниками, получившими «путь»- доход в заведование. Судя по аналогии западнорусских явлений, последние (путники) должны занимать весьма низкое место на иерархической лестнице. Понятно, что советниками князя - членами боярской думы - могли быть только первые, т.е. бояре введенные, именуемые иногда «большими». Это и было переходом из боярства чина (дававшего потом право на заседание в думе).

Значение этих терминов не указывается в актах с достаточной ясностью и толкуется сбивчиво. Одна из причин этого в том, что на древнерусском деловом языке смысл слова путь колебался. Договорные грамоты князей обыкновенно упоминаются о боярах введенных и путных в связи с одной привилегией, которою они пользовались и которой не имели остальные бояре и служилые люди. По обычному условию княжеских договоров служилый человек отбывал ратную службу в пользу того князя, которому он служил, хотя бы его вотчина находилась в другом княжестве. Но повинность городной осады временно отдавала такого служилого человека в военное распоряжение чужого князя, того, в чьих владениях была вотчина слуги: в случае неприятельского нашествия он со своими людьми обязан был садиться в осаду для защиты города, в уезде которого владел землей, «жил», по техническому выражению грамот. От этой повинности, очень тяжелой по обстоятельствам того времени, были свободны бояре введенные и путные.

В некоторых старинных бумагах встречаем замечание об ином служилом человеке XIV - XV в., что он был у своего князя «боярин введенный и горододержавец», держал такие города без отнимки. Зная, что значили пути на язык дворцовой хозяйственной администрации удельного времени, можно прежде всего подумать, что веденные или большие бояре были городовые наместники князя, пользовавшиеся доходами со своих административных округов, как кормлением, а путные управляли путями, известными ведомствами центрального и дворцового хозяйства, получали содержание из доходов этих ведомств и считались меньшими боярами сравнительно со введенными. Но такое толкование возбуждает ряд затруднений. Во-первых, непонятно, почему областные управители считались большими боярами по отношению к главным управителям центральных ведомств, путей, а не наоборот. Во-вторых, очень важных сановников дворцовой администрации, окольничего, казначея, может быть, самого дворецкого, такое толкование ставит вне разряда: это ни большие, ни меньшие бояре, потому что они не были наместниками, горододержавцами, ни управителями дворцовых путей. Притом пути в значении кормления, т. е. дворцовые земли в пользование за службу давались не только меньшим слугам князя, но и большим боярам, не только управителям известных путных ведомств, но и дворцовым сановникам, ведомства которых не назывались путями: в актах XVI в. встречаем постельничих, крайчих, даже ключников «с путем». Вот почему и княжеские договорные грамоты XV в. не различают строго званий бояр введенных и путных: здесь свободными от повинности городной осады являются то бояре введенные и путные, то одни путные, но никогда одни введенные. Отсюда следует, что эти звания не были не совместимы друг с другом, ни вполне тождественны. Они не исключали одно другого, но и не совпадали одно с другим, а только соприкасались: введенные обыкновенно пользовались известными дворцовыми землями или доходами «в путь», на правах кормления, и потому считались путными боярами; но не все путники, пользовавшиеся такими кормлениями, были бояре введенные.

Боярин введенный, как должностное лицо, обыкновенно является в тех жалованных грамотах, которыми землевладельцы церковные или светские освобождались от юрисдикции областных управителей, наместников и волостелей, и подчинялись прямо суду самого князя, ставились в непосредственную зависимость от центрального правительства.

Так объясняется правительственное значение бояр введенных. Это были управители отдельных ведомств дворцовой администрации или дворцового хозяйства, дворецкий, казначей, сокольничий, стольник, чашник и проч. Можно понять, почему в княжеских договорных грамотах бояре, введенные то подразумеваются под общим названием бояр путных, то отличаются от путников, как большие бояре. Путными назывались все дворцовые чиновники, высшие и низшие, получавшие за службу дворцовые земли и доходы в путь или в кормление. Боярин введенный был вместе и путным, потому что обыкновенно пользовался таким жалованием; но как большой боярин, он возвышался над простыми путниками, которые не были главными управителями отдельных ведомств дворцового хозяйства. Занятые постоянно текущими делами дворцового управления, бояре введенные и путные со своими людьми не могли отрываться от своих должностей для несения поземельной повинности городной осады, и потому князья в своих договорах освобождали их от этой обязанности Ключевский В. О. Боярская Дума Древней Руси. Петербург: лит..

Труднее объяснить происхождение самого названия бояр введенных. Вероятно, в нем скрывается намек на то, что князь, назначая их главным распорядителями своего дворцового хозяйства, поручая им своих домовых слуг и свои домашние дела, как бы вводила их в свой дворец, так что они считались как бы живущими во дворце. В таком случае этот термин был близок по значению к позднейшему званию бояр комнатных или ближних.

Термин, о котором идет речь, здесь держался едва ли не до конца XVI в., и можно заметить, что в актах этого времени название «введенного» было уже устарелым словом, под которым разумели думного человека. Бояре введенные, как мы видели, в грамотах удельного времени зовутся ещё «большими»; точно так же и в позднейших московских актах думные дворяне отличались от простых званием «больших дворян». Боярину, введенному удельного времени в XVI в. соответствовало также название «старейшего человека».

Значит, в XVI в. удельное звание введенного разложилось на два понятия, прежде в нем сливавшиеся: это не всякий думный и не всякий ближний человек, но только ближний из думных, а такими обыкновенно были высшие сановники дворцового управления. Другое указание находим в самих актах удельного времени. Когда известное дело решалось самим князем с его боярским советом, в грамоте обыкновенно обозначались имена бояр, присутствовавших на совете. К сожалению, при этом не всегда указывались должности, какие занимали участвовавшие в деле советники князя. Там, где эти должности отмечались, мы чаще всего встречаем окольничего, стольника, чашника, иногда казначея, а это все бояре введенные, ближайшие к князю придворные сановники, начальники отдельных ведомств дворцовой администрации.

1.3 Удельные князья

Следующий элемент, вошедший в состав боярской думы по мере уничтожение уделов, это князья; они сначала делались советниками великого князя по своему званию князей, не нуждаясь для этого в особом назначении в чин боярина и, конечно, считая своё звание выше боярского; это преимущество князей признавалось великим князем и при Иване Ш, когда служилых князей было уже множество; самый родовитый московский боярин Кошкин должен был уступить первенство в командовании войсками (во время Ведрошского похода) князю Щенятеву. Князья в XV в. представляли особый разряд в составе думы (Иоанн III созывал «князи и бояре свои»). Княжеский элемент преобладал в думе и в XVI в., составляя большую часть её, а иногда и 2/3. Но в XVI в. уже не всякий князь попадал в думу; многочисленность служилых князей принудила сделать между ними выбор и проводить в думу лишь некоторых через чин боярина. Ни все бояре, ни, тем не менее, князья не могли быть призваны каждый раз в думу; ежедневные дела решал великий князь лишь с теми немногими, которые постоянно находились при дворе. В важных случаях созывались и бояре, наместничавшие по городам, и князья.

1.4 Окольничие

Для второй эпохи характерной чертой состава думы, кроме превращения звания боярина в чин и возведения в этот чин князей, служит определение того, какие из придворных должностей дают право на присутствие в думе; такой признана должность окольничего, также ставшая чином.

В удельное время все советники князя, управлявшие разными отраслями дворцового хозяйства, носили одно общее звание бояр, различаясь только должностями. Теперь члены думы разделяются ещё по чинам на бояр и окольничих. Можно с некоторою точностью обозначить время, когда началось это разделение. В удельные века окольничий принадлежал к числу бояр введенных; но недостаточно известно, в чем состояла его дворцовая должность. Из позднейших указаний видно только, что окольничий был ближайший к князю человек его свиты, согласно своим знаниям находился постоянно около него, в поездках государя ехал впереди его, приготовляя всё нужное для пути по станам, во дворце распоряжался приемом послов и т.п. С XVI века постоянной должности окольничего не заметно, а его обязанности исполняли, когда это надобилось, люди разных званий, как и в XVII веке, когда царь ездил к Троице, «в окольничих перед государем» бывали даже дворяне московские, которые по своему чину стояли несколькими ступенями ниже думных окольничих. Подобно этому при торжественных обедах во дворце иногда «чашничали стольники». С другой стороны, в начале XVI в. некоторые советники государя называются просто боярами, другие бояре - окольничими. Этим колебанием в значении звания, по-видимому, и обозначился переход прежней постоянной должности окольничего во второй думный чин, который в начале XVI века ещё очень мало отличался от первого, от звания боярина, может быть меньше, чем теперь отличается тайный советник от действительно тайного. Разбирая список бояр и окольничих XVI века, мы заметили, что эти звания имели тогда значение не только простых служебных чинов, но и генеалогических слоев боярства. Полагаем, что в этом заключалась главная причина разделения личного состава думы на чиновные разряды. В удельное время отдельные лица в кругу советников князя различались между собой положением при дворе, местами в думе и за княжим столом; но они все носили одинаковое звание бояр. Теперь в новом составе московского боярства обозначилось различие не только между отдельными лицами класса по их положению, но и между целыми слоями боярских фамилий по их происхождению. Если люди первостепенных родов вступали в думу прямо боярами, то для членов второстепенной знати понадобилось создать второй думный ранг, которым и стало звание окольничего, служившее для одних лишь переходной ступенью к боярству, а для других пределом служебного движения, к какому они были способны по своему «отечеству».

1.5 Думные дворяне первой половины XVI века

Мысль о таком происхождении думных чинов поддерживается историей третьего чина, появившегося в составе думы вслед за окольничеством, думного дворянства. В списке членов боярской думы думные дворяне появляются уже во второй половине XVI века, с 1572 года. Но учреждение это возникло гораздо раньше. Ещё в малолетстве Ивана IV, в 1536 и 1537 годах, когда польские послы представлялись великому князю, при нем вместе с боярами, окольничими и дворецкими находились «дети боярские, которые живут в думе, и дети прибывшие, которые в думе не живут». Точно так же в 1542 году, во время приема литовского посольства, в избе при великом князе кроме бояр были ещё, как замечено в приказной записи, князья и дети боярские, которые в думе живут и которые в думе не живут. Жить в думе значило присутствовать там.

Стоит лишь просмотреть список думных дворян XVI и XVII веков, чтобы заметить двоякое происхождение этого звания, социально- административное. С одной стороны, благодаря появлению новой титулованной знати в Москве накопилось, говоря словами Котошихин, много добрых и высоких родов, которые не могли придти в честь «за причиною и за недослужением». С другой стороны, благодаря усложнению правительственных задач в Москве возник ряд таких новых приказов, или прежние так изменились, что для управления ими не годилась военн-придворная знать, или они не годились для административного замещения этой знати: они требовали постоянного личного присутствия управителя и той деловой опытности, которой обладали дьяки и лишены были большие люди, ежегодно уезжавшие из Москвы то наместничать по городам, то воеводствовать над полками. Так уже в XVI в. образуется в Москве особый круг сановитых дельцов, имена которых редко появляются в разрядах между полковыми и городовыми воеводами, но которые заметно становились самыми деятельными двигателями центрального приказного управления. Затираемое на военно-придворном поприще, старое упавшее боярство, московское и удельное, теперь пригодилось правительству на новых деловых постах. К нему примкнули разные новые люди, пробиравшиеся наверх, в особенности мастера приказного дела, дьяки. В некоторой степени к ним идет преувеличенный отзыв оппозиционных остряков XVI века о дьяках, новых доверенных людях государя, отцы которых отцам бояр и в холопы не годились и которые теперь не только землею владели, но и боярскими головами торговали. Но совсем несправедливо было бы вместе с Курбским думать, что только вражда государей к боярству выдвигала тогда впредь этих людей. Они бывали у государя «людьми великими», как отзывались иностранцы об А. Щелкалове, пользовались большим влиянием, но приобретали его путем, который и без этой вражды остался бы для них открытым. Их вызывали к делам новые потребности управлении. Начиная службу снизу, иные подьячими, они были хорошо знакомы с подробностями усложнявшегося государственного механизма и делали всю черную работу администрации, занимали самые трудные и хлопотливые должности, служили казначеями, печатниками, стряпчими с ключом, думными дьяками и начальниками наиболее рабочих приказов, которыми пренебрегала или не могла править родословная, военная знать. Из этого нового делового класса и выходили обыкновенно думные дворяне, в списке которых за весьма немногими исключениями не видно людей настоящего родословного боярства. Думные дворяне были избранные дворяне, коих достоинства и способности государю были известны: готовя их к делам, допускали в царскую думу, где они стоя слушали бояр, рассуждающих о делах, насматривались у думных дьяков письменному производству дел и приобретали в них исподволь знание и привычку.

Так думное дворянство не было произведением только политического антагонизма между верховной властью и боярством: в его создании участвовали перемены в составе служилого класса и в устройстве управления. Боярская дума и теперь не утратила одной черты своего удельного устройства, оставалась советом управителей главных отраслей администрации; но теперь такими отраслями были не одни дворцовые ведомства, даже преимущественно не они, а новые государственные приказы.

1.6 Думные дьяки

Думное дьячество по своему происхождению имело довольно тесную связь с думным дворянством: то и другое вызвано было новыми потребностями администрации. Уцелевшие акты не объясняют достаточно того, как была устроена канцелярская часть при думе удельного времени, когда она была чисто дворцовым советом. Письмоводство при начальниках разных дворцовых ведомств было в руках дьяков. Главные из них подобно этим начальникам назывались большими или введенными. Эти дьяки, разумеется, докладывали и дела, которые решал сам князь с советом бояр, и помечали их приговоры. Но это были собственно дворцовые дьяки, а не специальные думные: они состояли при боярах введенных, а не при думе, как после думные.

Первоначально они были отделениями думской канцелярии под управлением дьяков и лишь со временем, когда их ведомства устанавливались, дела входили в колею текущей администрации, эти приказы отделялись от думы, как особые учреждения, во главе которых становились бояре, окольничие или думные дворяне.

Первые дьяки важнейших из таких приказов и возводились в звание думных дьяков или государственных секретарей, как их называли иностранцы. Они, вероятно, носили сначала старые удельные звания больших или введенных дьяков. Можно думать, что к началу XVI в. те из новых приказов, во главе которых потом видим думных дьяков, уже успели выделиться из дворцового управления, прежде соединявшего в себе все дела центральной администрации. Намек на это выделение можно видеть в Судебнике 1550 г., который различает дьяков дворцовых и палатных, т.е. всего вероятнее думных. С половины XVI века думных дьяков обыкновенно было четверо: посольский, разрядный, поместный и из Казанского Дворца. Впрочем, думных дьяков бывало иногда меньше, иногда больше, по крайней мере, в XVII веке: первое происходило обыкновенно оттого, что иной думный дьяк, продолжая править своим приказом, возводился в высший думный чин, а вместо него не назначали другого в звание думного дьяка; второе чаще всего бывало, когда в ином из названных четырех приказов два дьяка одновременно носили звание думных.

Котошихин изображает думных дьяков пассивными протоколистами или секретарями, которые, стоя в думе, только помечали и записывали приговоры или по поручению царя заготовляли проекты разных грамот и росписей. Однако можно заметить, что их участие в занятиях думы было более деятельным. В думе дела обсуждались, даже подвергались иногда очень горячим прениям; но при решении их не видно регулярного голосования. Думные дьяки являлись сюда докладчиками по делам своих приказов, давали справки и мнения, какие при этом от них требовались. Имея только совещательный голос, они, однако должны были оказывать большое влияние на ход и последствия совещания и не раз подсказывали думе ее приговоры. Притом они же и формулировали эти приговоры, следовательно, могли по-своему оттенять их смысл и, как увидим, пользовались этой возможностью. Такое значение дьяков отражалось и на форме думских приговоров. Хотя дьяки не причислялись, если можно так сказать, к решающим членам совета, однако в резолюциях думы или ее комиссии иногда помечалось, что дело решено по приговору бояр и дьяков думных.

Глава 2. Порядок работы боярской думы. Местничество

2.1 Заседание думы «Великий государь указал, а бояре приговорили»

Заседание думы происходили в царском дворце - « на Верху» и в Золотой палате; во время правления патриарха Филарета Никитича дума иногда собиралась в его дворце. По словам Котошихина, «бояре, окольничие и думные и близкие люди приезжают к царю челом ударить с утра рано, на всякий день… также и после обеда приезжают к нему в вечерни по вся дни». Временем заседания думы, по свидетельству Маржерета, было от 1 часа до 6 часов дня; вечером же бояре собирались опять около 4 часов. Не все время проходило в заседании: бояре делили с царем все обыденные акты жизни: ходили в церковь, обедали и пр. По свидетельству Флетчера, собственно для обсуждения дел назначены были понедельник, среда и пятница, но в случае надобности бояре заседали и в другие дни. Для выслушивания докладов по ведомству того или другого приказа были назначены особые дни и часы.

Председателем думы был царь, но в XVI и XVII вв.такое председательствование часто было лишь номинальное; государь не всегда присутствовал; бояре решали без него или окончательно, или их решения утверждались государем. Члены распределялись в думе по порядку чинов, а каждый чин - по местнической лестнице Владимирский - Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону: изд-во Феникс, 1995, с.183.

В обычное время, когда царь с боярами жил в Москве, заседания думы начинались рано по утрам, когда думные люди приезжали во дворец «челом ударить» государю. Флетчер говорит, что на заседании собирались в 7 часов утра: он, очевидно, имел в виду зимнее время, когда он жил в Москве. Олеарий, держась тогдашнего московского счета дневных и ночных часов от восхода и заката солнца, писал, что на совещании о делах бояре собирались после полуночи, отправляясь в Кремль около 1 или 2 часов дня. Ещё точнее обозначается время заседаний Мержерет, у которого читаем, что летом бояре вставали обыкновенно при восходе солнца и ехали во дворец, где присутствовали в думе от первого до седьмого часа дня. После столь продолжительного заседания бояре с государем шли в церковь к обедне, длившейся часа два, так что думные люди возвращались домой уже к обеду, около полудня по Олеарию. Заседание совета возобновлялось вечером, когда думные люди, заснув после обеда, с первым ударом колокола к вечерне опять выезжали во дворец поклониться государю и оставались там по Маржерету часа два или три. По указам 1669 и 1676 г. думным людям велено съезжаться зимой в первом часу дня и ночи, утром и вечером, чтобы «сидеть за делы». Но как в то же время судьям и дьякам велено было сидеть в своих приказах и ходить в думу к боярам с докладами с первого до восьмого часа ночи, то следовательно вечернее заседание думы зимой продолжались часу до 11-го ночи нашему счету. По этому иностранцы, бывавшие в Москве зимой, говорили, что государственный совет здесь собирался обыкновенно ночью. Ходить с докладами в думу значило «всходить съ делами въ верхъ передъ бояръ». Около половины XVI в. в кремлевских дворцовых хоромах была одна палата, служившая постоянным местом заседания думы. В XVII в. при царе Алексее чаще всего дума заседала в так называвшейся Передней палате. При его детях заседания часто бывали также в комнате, т. е. в кабинете государя. Иногда впрочем, встречаем по актам заседания бояр в палатах Золотой и Столовой. В поездках государей бояре следовали за ними. Это делало думу очень подвижным учреждением, действовавшим там, где в известную минуту находился государь с боярами. Во время выезда бояр с царем из Москвы в поход на месте оставляется несколько членов ее «для ведения Москвы».

В XVII в. у думы и государе было обыкновенно столько правительственной работы, что деятельность боярского совета не ограничивался тремя днями в неделю. Большая часть этой работы состояла в слушании и обсуждении «судейских докладов» или докладных выписок, с которыми приходили в думу начальники приказов. Котошихин различает четыре порядка поступления докладов «вверх»: дела докладывались государю без бояр, государь в присутствии бояр, боярам без государя и государю с боярами. Точно также и в актах различаются указы, данные государем «при боярах», от постановлений, состоявших по указу государя и приговору бояр. Каждый из этих порядков имел свое значение в ходе московского законодательства.

По словам Котошихина, бояре и другие думные люди приходили к царю с делами «на доклад», даже когда царь кушал с царицей; докладчик или тотчас допускался в комнату, или дожидался конца стола. Государь «слушал дела» также по утрам, когда бояре находились во дворце. На это не было «сиденье государя с боярами о делах»: бояре только присутствовали при этом, «стояли» перед царем «все», а иные, уставши стоять, выходили из покоев отдохнуть во двор.

В изложении указов XVII в. мы встречаем двоякую редакцию. Одни начинаются словами: «великий государь, слушав докладной выписки, указал и бояре приговорили». На других думный дьяк помечал: «по указу великого государя бояре, той докладной выписки слушав приговорили». В этих формулах можно видеть указание на то, состоялся ли приговор думы под председательством царя, или без него. Руководствуясь таким указанием, можно заметить, что цари Алексей и его старший сын часто присутствовали на заседаниях думы. Так можно думать по резолюции, положенной на один доклад в 1686 г., во время соцарствования младших сыновей Алексея, и начинающейся словами: «великие государи, слушав эти выписки в комнате, указали, и бояре приговорили в Передней».

Дела докладывали в думе те думные люди, которые управляли приказами, каждый по своему ведомству. Повидимому не было твердо установленного, однообразного порядка доклада из приказов, начальники которых не имели думных чинов. Иногда дела шли через Разряд; но иногда, кажется, допускались « в верх» и сами такие начальники, они являлись с докладами к самому государю.

2.2 Расцвет и упадок местничества

Местничество - это назначение на службу в зависимости от знатности происхождения его родителей. А также, в зависимости, от «места» (положения) лица в своей семье, определялось и его служебное отношение к лицу другой фамилии. Положим, что боярин А служил некогда тремя местами выше боярина Б; между ними такое отношение должно сохраниться навсегда, но старший сын А, который ниже своего отца тремя местами, и соответствующий ему по старшинству брат А должны служить наравне с Б, а второй сын А - одним местом ниже Б и т.д. Следовательно, для установления правильных «местнических» отношений между несколькими лицами недостаточно было справок по «разрядным» книгам о служебном распорядке их предков; необходимо будет вычислить отношение их к последним по «родословным» книгам, в которых вели поколенные записи членов знатной фамилии. «разрядные» служили основой для междуфамильного счета и устанавливали служебное «отечество»(так назывались служебные отношения предков данного лица к предкам другого); «родословные» - для фамильного счета и для вычисления родового «отечества» (положения данного лица в его роде). «Отечество», полагавшееся в основу местничества, определяло лишь взаимное отношение сотоварищей по совместной службе, а отнюдь не высоту своей должности. Никакая должность сама - по - себе ни для кого не считалась низкою; равным образом считалось обидным назначение на низшую должность по сравнению с прежде занимаемой: все дело было тольк равным образом считалось обидным назначение на низшую должность по сравнению с прежде занимаемой: все дело было тольоству брао сослуживцах, и должностное лицо могло выражать претензию на назначение только в том случае, если на совместной службе его ставили на один уровень или ниже другого лица, которое было ниже его по своему «отечеству». Только в таком случае поднимался «спор о местах» и возникало «местническое дело».

Местничество, распространившееся на все классы служилых людей, представляло громадные неудобства:1) выбор должностных лиц обуславливался не их заслугами и талантами, а лишь их происхождением; соответствие не способностей, а «отечества» определяло подбор сотоварищей по совместной службы; одним словом, отвлеченные местнические знаки предпочитались живым людям;2) совершенно непроизводительно тратилась масса времени и труда на установление местнических отношений; малейшее нарушение их вызывало спор, разрешавшейся кропотливым боярским судом при участии самого государя, вызывало отказ обиженных должностных лиц от исполнения своих обязанностей и всевозможные злоупотребления. Правительство сознавало вред местничества и единичными мерами боролось с ним: оно часто объявляло «безместия» (т.е. непринятие того или другого служебного распорядка в расчет при последующих назначениях), строго карало неправильно местничавших лиц, тем не менее, долгое время не только терпело, но даже поддерживало местничество в качестве общего правила. Уничтожить его было трудно, как обычай, слишком глубоко вкоренившейся. К тому же местничество давало правительству средство, которым можно было примирить значение родовитости и службы. Действительно, как сейчас увидим, местничество оказалось обоюдоострым оружием для боярства.

Отстаивая всеми силами местничество, бояре говорили, что «за службу (т.е. заслуги) государь, жалует деньгами и землями, а не отечеством», т.е. не знатностью; службу они считались следствием «отечества». Но в действительности само «отечество» было ничем иным, как служебным положением данных лиц или их предков, значить - следствием службы. Княжеский титул и высокий чин (напр., боярина и окольничего) принимались, конечно, во внимание при назначениях на высокие должности, но взаимные отношения служилых людей определялись не ими, а как сказано выше, службою предков. Будучи знатным, по происхождению, можно было добиться высокой службы, но, не служа долгое время, нельзя было сохранить знатности: те фамилии, представители которых почему либо не получали важных должностей, постепенно падали в местническом отношении, затирались другими. Итак, местничество приводило в заколдованный круг: службу оно обусловило родовитостью - службою. Оно вело также к глубокому противоречию: боярство думало найти в местничестве опору для своего политического влияния, а находило в нем источник своей разобщенности и слабости. Расколовшись сначала на два слоя - княжить и нетитулованных - боярство продолжало дробиться на ряды фамилии с различным «отечеством», ослаблявших друг друга местническими спорами. Оно не сложилось, подобно западноевропейской аристократии, в однородное сословие, сплоченное одинаковыми правами и притязаниями, а образовало круг чиновных фамилий, разъединенных соперничеством из-за своей местнической чести. Это и послужило одной из причин утраты боярами своей политической роли: последнюю они как бы принесли в жертву чиновному тщеславию и служебным преимуществом.

Однако и чиновно-служебное значение боярства стало постепенно падать. Когда после Смуты одни боярские роды «без остатку миновались», другие, почему либо «захудали», места их заняли новые люди, выдвинувшиеся вперед благодаря близости к царю, царской милости и заслугам. Происходя из фамилии, предки которых редко достигали окольничества, они сели теперь в думе боярами рядом с уцелевшими обломками древних родов, стали соперничать с последними и на всех должностях. Правда, эти новые люди заимствовали у старых обычай местничества, но из двух принципов, лежавших в основе его: «родового отечества» и службы получил преобладание второй, т.е. служба; поэтому все чаще и чаще при местнических спорах принималось в руководство правило: «велик и мал живет государев жалованием» (т.е. пожалованием). Последовательное применение этого правила и дальнейшее проникновение в правительственную среду незнатных людей должны привести к отмене местничества. Для «худородных» карьеристов оно являлось лишь докучным препятствием, которое так или нужно было преодолеть при достижении высоких чинов. Нечиновные же служилые люди конца XVII в. мечтали о превращении московского служилого класса в привилегированное наподобие польской шляхты, т.е. в такое сословие, члены которого, высокого поднимаясь над неслужилым классом, обладали бы наследственными, не зависящими от службы предков привилегиям и права на занятия высоких мест. Образование такого однородного сословия местничества, конечно, мешало, внося разъединение в служилую среду. Отсюда произошло любопытное явление в московском местничестве, само по себе противоречившие первоначальному основанию местничества, различие между старшинством родовым и служебным, так что члены некоторых фамилий имели двоякое местническое отечество, по «родословцу» и по «разрядам».

Все сказанное объясняет, почему уничтожение векового, некогда столь дорогого русскому сердцу, обычая состоялась очень легко. В 1682 г. комиссия из служилых людей, обсуждавшая «устроение и управление ратного дела», признавала, что интересам последнего вредит местничество, и подало царю Федору Алексеевичу челобитье об его уничтожение. По этому поводу государь созвал на совещание Освященный собор, думных людей и выборных от придворных чинов; это совещание и составило приговор (так называемое «Соборное деяние») об отмене местничества, «чтобы впредь всем служилым людям быть без мест». Затем Федор Алексеевич объявил, что он прикажет составить особую Родословную книгу и вписать в неё фамилии служилых людей. Эта книга (появившаяся несколько лет спустя и известная под названием Бархатной) положила как бы основание организации однородного дворянства, заменившего собой прежний служилый класс, который доселе на несколько разрядов и статей, объединенных между собой только одинаковым прикреплением к службе.

Глава 3. Полномочия боярской думы

Дума есть учреждение, не отделенное от царской власти; поэтому, подобно правам последней, права думы не были определены законом, а держались, как факт бытовой, на обычном праве. В законах находим частичное утверждение за актами деятельности значения актов высшей власти.

3.1 Законотворчество

Обычном процессе творчества закона указан в царском Судебнике такой: «А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела с государеву докладу и со всех бояр приговору вершатся, и те дела в сем Судебнике приписывати» (ст.98).

Царь, не участвуя в обсуждении законов, дает полномочие думе решить вопрос без последующей санкции; таковы законы, данные по формуле: «по указу в. государя бояре приговорили».

Таковы формы совокупности законодательных действий царя и думы. Но есть и исключительные факты раздельности. Если мы говорим, что законодательная деятельность принадлежит царю и думе в совокупности, что при этой совокупности думе отводится вспомогательная роль, то о самостоятельной деятельности думы (кроме междуцарствия и малолетства царя), конечно, мы не говорили и не могли говорит.

Факты осуществления отдельных боярских приговоров наряду с царскими указами не подлежат сомнению; боярские приговоры как отдельные акты приняты в числе источников Уложением царя Алексея Михайловича. Неужели же можно представить себе, что дума, без ведома царя, занялась когда-либо составлением законов, оставив его и не уведомляя царя, публиковала и приводила в исполнение? Такой порядок немыслим не только в Московском, но и ни в каком государстве. Отдельные боярские приговоры предполагают или скрытую, или предполагаемую санкцию царя.

Понятие о законе как результат нераздельности деятельности царя и думы доказывается всей историей законодательства в Московском государстве; Судебник 1497 г. «уложил князь с детьми своими, и с боярами»; Судебник царский издан царем «со своею братьями и с боярами». В царствование Грозного большинство законов носит обычную формулу: «уложил (царь) со всеми боярами»; такая совместная законодательная деятельность царя и умы сохраняется до конца XVI в. С другой стороны есть, есть ряд законов, данных в форме боярского приговора без царского указа: «все бояре на Верху приговорили». Из таких случаев нельзя отнюдь нельзя заключить о раздельности законодательных прав царя и думы. Царские указы без боярских приговоров объясняются или незначительностью разрешаемых вопросов, не требовавших коллегиального решения, или поспешностью дела. Боярские приговоры без царских указов объясняются или полномочием, данным на этот случай боярам, или отсутствием царя, или междуцарствием. Полнота законодательной власти думы во время междуцарствия всего больше указывает на то, что дума была обычным и постоянным элементом законодательной власти, ибо во время междуцарствий дума не получала особых полномочий регентства, а проявляла лишь в отдельности и полноте те права, которые принадлежали ей и при царях.

3.2 Решение вопросов внешней политики

С образованием Русского централизованного государства возросли и его международные связи. Это повлекло за собой появление должности посольского дьяка. Все важнейшие решения по вопросам внешней политики по-прежнему принимал царь, «поговоря с братию и бояры», т.е. местом общего руководства внешней политикой была Боярская дума. Переговоры с послами вела специальная думская комиссия из бояр и посольского дьяка. Посольский дьяк выступал посредником между Боярской думой и послами. Он вел дипломатическую переписку и присутствовал на заседаниях Боярской думы. Для переписки первоначально использовался канцелярский аппарат Казенного двора, где происходили заседания думской комиссии и посольского дьяка с послами.

Относительно решения вопросов внешней политики такая же совместная деятельность царя и думы с конца XVI в. дополнилась ещё участием земских соборов, которые, однако, часто ссылались на то, что окончательное решение этих вопросов, по обычаю принадлежит царю и думе: «а на то дело ратное рассмотрение твоего царского величества и твоих государевых бояр и думных людей. Необходимое участие думы в делах этого рода выразилось в постоянном учреждении так называемой «Ответной палаты» при думе: члены посольского приказа не могли сами вести переговоры с иностранными послами «в ответех (говорит Котошихин) бывают бояре»- два, окольничий один или два и думный посольский дьяк. Согласно с этим фактическое участие думы во внешней политики замечается постоянно с древних времен: в 1488 г. Иоанн III отказался выслушать послов наедине без бояр, чего те требовали. В 1577 и 1578 гг. война за Ливонию решена царем «со всеми бояры»; в 1586 г. так же - война со шведами. Солидарность действий царя и думы и поэтому вопросу столь же мало опровергается некоторыми (весьма редкими) случаями разделения действий царя и думы: при Иоанне III дума послала от себя грамоту Литовской раде, но потом вел. Князь объяснил, что это он сам «от всех бояр написал». Подобный же случай был в 1580 г. Во время междуцарствия и при самом начале правления Михаила Федоровича дума действительно становится с иностранными государствами от своего имени.

3.3 Суд и администрация

Дума является не одной из инстанций, а органом верховной власти, указывающей закон подчиненным органом. Сначала великий князь всегда судил вместе со своими боярами, но уже в XV в. судебная компетенция боярской думы становится самостоятельной: судебники отличают суд великого князя от суда боярского; дела могли переходить от этого последнего суда на усмотрение великого князя и его детей.

Боярская дума обрисована в Уложении как высший суд. Он рассматривает «спорные дела, которых в приказах, зачем вершити будет не мощно».

Та же статья устанавливает и коллегиальный разрешения дел в думе. «А боярам и окольничим и думным людем сидети в палате и по государеву указу государевы всякие дела делати всем вместе».Ниже боярской думы стояли приказы, явлившиеся по общему правилу и административными, и судебными органами.