Значение правления Бориса Годунова для русской истории

План

I. Введение

II. Наследство Ивана Грозного

III. Начало династии Годуновых. Царь Борис

1) Восшествие на престол

2) Борис Годунов - правитель

3) Начало Смуты

4) Отношение народа к Борису Годунову

IV. Царь Фёдор Годунов

1) Воспитание и образование будущего царя

2) Фёдор Годунов - правитель

3) Трагическая судьба царевны Ксении Годуновой

V. Завершение династии Годуновых

VI. Заключение

VII. Список литературы

Введение

7 января 1598 года в час дня умер царь Фёдор Иоаннович. Он был последним из рода Рюриковичей, и на нём заканчивалась великая династия, которая правила Россией, без малого 736 лет. Страна оказалась в растерянности, так как такого случая в истории Руси ещё не было. «Сия весть, - пишет Карамзин, - поразила Москву: святители, дума, сановники, дворяне, горожане собором пали пред венценосною вдовою, плакали неутешно, называли её матерью и заклинали не оставлять их в ужасном сиротстве; но царица, дотоле всегда мягкосердая, не тронулась молением слёзным: ответствовала, что воля её неизменна и что государством будут править бояре вместе с патриархом, до того времени, когда успеют собраться в Москву все чины Российской державы, чтобы решить судьбу отечества по вдохновению Божию.» Так Россия осталась без главы, а Москва в тревоге и волнении.

Народ чувствовал себя без царя осиротевшим. Менталитет русского народа был таков, что царь - это не просто руководитель государства, царь был Богом на земле, защитником и отцом, не зря ведь его называли - царь-батюшка. Иван III правил страной тридцать три года, Василий III - двадцать восемь лет, Иван IV Грозный - пятьдесят один год… Какие бы войны или бедствия не сотрясали страну, люди чувствовали стабильность, ведь есть батюшка, он всегда заступится и защитит своих детей. И даже Ивана Грозного, прозванного Мучителем, народ боялся, но любил, как любят дети своих строгих и жестоких родителей.

Поэтому, нам - современным людям трудно понять, что творилось в умах и душах тогдашних жителей России. Различные ведуны и блаженные стали немедленно предсказывать конец света, наблюдать всякие знамения, которые вот-вот приведут к неминуемой катастрофе. Поэтому и кинулись люди к вдове Фёдора - Ирине, как к последней надежде, понимая, что эта надежда именно последняя - бездетная вдова никак не сможет продолжить династию. Но Ирина приняла постриг, и надежда исчезла совсем.

Стало ясно - старую династию не воскресить. А значит, будет новая. Будет новый царь, который утешит народ в его сиротстве. Новый царь появился - Борис Годунов. Но утешения и радости это не принесло. А наоборот, привело к одной из самых трагичных страниц в нашей истории - Смутному времени.

Почему? Ведь как бы не оценивали Бориса Годунова современники (и друзья и враги) и историки они единодушны в своём мнении. Он был умён и расчётлив, он был прекрасным оратором, он был очень деятелен, как руководитель, он много сделал и мог сделать ещё больше. Одним словом, у него были все шансы остаться в нашей истории основателем новой династии, одним из лучших русских царей. Но он остался в памяти народа с совсем другой характеристикой. «Короновался как лисица, правил как лев, и умер как собака!» - зло сказал о нём современник.

Шестнадцатилетнему Михаилу Романову, юному и неопытному удалось сохранить трон и положить начало новому правящему роду. Тридцатидвухлетнему Борису Годунову, опытному, сумевшему уцелеть при Иване Грозном, знающему науку управления государством и науку выживания среди бояр, этого не удалось. Почему так трагически закончилась его жизнь и жизни его сына, дочери, жены?

На эти вопросы я постараюсь ответить в своей работе.

I. Наследство Ивана Грозного

Наследие Иван Грозный оставил достаточно тяжкое. После опричнины страна была практически разорена. Положение государства, как и внутри, так и на международной арене очень шатко. Польша и Швеция готовы были продолжить свои победы и мстить за былые неудачи. Стране просто необходим был умный и сильный правитель, который бы сумел не допустить надвигающейся катастрофы. А между тем трон переходит к Фёдору, которого сам отец прозвал «звонарём», а не государем.

Иван Грозный славился своей неуёмной любовью к слабому полу. Точно не известно сколько раз он был женат. Одни историки называют пять официальных браков, другие семь. Даже будучи женат последний раз на Марии Нагой, ожидавшей наследника, он продолжал подыскивать себе следующую невесту, сватался к племяннице английской королевы Елизаветы - Марии Гастингс. Но, несмотря на такую любвеобильность, с наследниками дело обстояло очень плохо. От первой, любимой жены Анастасии было шесть детей: первенец - Дмитрий, году от роду трагически утонул в реке - кормилицу осторожно поддерживали под руки бояре, чтоб не дай Бог не оступилась... и мостки, по которым царевича несли на корабль, проломились; дочери Анна, Мария, Евдокия - умерли в младенчестве. Остались два сына - Иван и Фёдор. От второй жены Марии Темрюковны - сын Василий, также умерший в младенчестве. И от последней жены Марии Нагой - сын Дмитрий. Таким образом, у Ивана Грозного было три сына. Старший - царевич Иван, как нельзя более подходил на роль нового государя. Как наследник престола, он рано начал появляться рядом с отцом на приемах иностранных послов и в разных его поездках; между прочим, он сопровождал отца и в Новгород, в 1570 году, когда Иоанн совершал там свою кровавую расправу. Царевич был участником и в том ужасном образе жизни, какой вел его отец. 4 ноября 1571 году его женили на Евдокии Сабуровой; вскоре она была пострижена с именем Александры в Суздальском монастыре; царевич женился затем на Прасковье Соловой, но и ее через некоторое времени приказано было заточить на Белоозере. В 1582 году он женился в третий раз на Елене Ивановне Шереметьевой. Современники говорили, что царевич во всём походил на отца, и в будущем стал настоящим царём. Неизвестно, как сложилась бы судьба нашего государства, если бы не произошедшая 16 ноября 1582 года трагедия. История не знает в точности обстоятельств, вследствие которых Иоанн Грозный в Александровской слободе, в припадке гнева, ударил сына посохом в висок так сильно и неосторожно, что тот через четыре дня, 19 ноября, скончался. По известиям одних современников, отец был раздражен на сына за то, что к нему проявлялась явная любовь народа, и за то, что он слишком любил иностранцев, по известиям других -- отец заподозрил сына в измене, когда тот стал требовать во время военных неудач Иоанна, чтобы отец вручил ему начальствование над войском; наконец, есть известия, что между отцом и сыном возникли столкновения семейные. Эдвард Радзинский, например, пишет о том, что когда в 1963 году вскрыли могилу царевича, череп его был раздроблен настолько, что даже гениальному скульптору Герасимову, не удалось восстановить черты лица Ивана-младшего. Детей царевич Иоанн не имел, что, кстати, не помешало появляться в период Смуты самозванцев - сыновей царевича Ивана. Как бы там ни было, осталось два наследника - Фёдор и Дмитрий. Фёдору на момент смерти Ивана Грозного было 27 лет, Дмитрию - 2 года. Фёдор был кротким, робким, безвольным, слабым умом, беспредельно набожным и равнодушным к мирскому величию. Он был рождён скорее для кельи или пещеры отшельника, но никак не для трона. Примерно так, в часы искренности говорил о Фёдоре и сам Иван Грозный, оплакивая смерть старшего сына. Не унаследовав от отца царственного ума, Фёдор не имел также ни царственного облика, ни мужественной красоты. Он был маленького роста, дряблый телом, бледный лицом, всегда бессмысленно улыбался, двигался медленно и ходил неровным шагом из-за болезни ног. Любимым его времяпровождением было чтение молитв, он очень любил сам звонить в колокола к обедне. На обсуждении государственных дел он присутствовал редко, своего мнения никогда не имел, он всех выслушивал, блаженно улыбался и, не говоря ни слова, продолжал перебирать чётки. Таков был облик нового царя, таких на Руси всегда было много, их называли блаженными или юродивыми. Летописи приписывают Фёдору пророчества. Когда хан напал на Москву и люди в ужасе наблюдали со стен Кремля за готовившимися к битве татарами, он оставался совершенно равнодушным и вдруг сказал: «Завтра ни одного татарина здесь не будет». Так и случилось - хан сам ушёл от Москвы.

Лев Сапега - выдающийся государственный деятель Польско-Литовского государства, вернувшись из Москвы, куда он ездил в качестве посла, сказал о Фёдоре так: «Напрасно говорят, что у этого государя мало рассудка, я убедился, что он вовсе лишён его». Ясно, что при вступлении Фёдора на престол, никому и в голову не приходило, будто он способен управлять страной.

И, наконец, последний наследник - царевич Дмитрий. Он был рождён от последнего брака царя Ивана Грозного, то ли пятого, то ли седьмого, и если бы были другие обстоятельства, его право на престол могло быть оспорено. Седьмой брак не считался законным, православная церковь разрешала только три брака, но для Ивана законов не существовало. Да и других наследников не было, поэтому царевич Дмитрий хоть и считался полузаконным, был самым законным наследником после Фёдора. Мальчик вместе с матерью - вдовой Ивана Грозного жил в Угличе. Если верить некоторым летописям, Дмитрий, хотя он был ещё ребёнок, проявлял буйный нрав отца, имел мстительный характер и даже предрасположение к жестокости. Он был настоящий сын Грозного. Рассказывали, что Дмитрий охотно смотрел, как резали быков или баранов, а иногда пробирался в кухни, чтобы собственноручно сворачивать цыплятам шеи. Играя зимой со своими сверстниками, царевич велел слепить снега двадцать фигур, дал им имена приближённых царя Фёдора, в то числе и Годунова и наглядно показал, что с ними будет, когда он начнёт царствовать, изрубив их саблей. 15 мая 1591 года царевич погиб при невыясненных обстоятельствах. Это событие вошло в историю, как Углическая трагедия. Споры историков о том, что тогда произошло, не утихают и по сей день. И снова можно сказать, что судьба нашей страны могла бы сложиться по-другому, если бы царевич остался в живых и вступил на престол.

Таким образом, из всех наследников Ивана Грозного в живых остался только Фёдор, а принимая во внимание его характер и здоровье, надеяться на продолжение династии не приходилось. Он был женат уже четыре года, а наследников не предвиделось. Единственный ребёнок у Фёдора родился только через 12 лет брака, но девочка умерла через несколько месяцев. Таким образом, великая династия Рюриковичей неумолимо заканчивалась.

II. Начало династии. Царь Борис Годунов

1) Восшествие на престол

Борис Фёдорович Годунов родился около 1551 года. Род Годуновых вместе с Сабуровыми и Вельяминовыми-Зерновыми происходит от татарского мурзы Чета, в крещении Захарии, который в 1329 году выехал из Орды к великому князю московскому Ивану Данииловичу Калите и построил Костромской Ипатьевский монастырь. Старшая линия потомков Чета-Сабуровы, в конце XV столетия уже заняла место среди знатнейших родов московского боярства, тогда как младшая - Годуновы, выдвинулась столетием позже при Грозном, во время Опричнины. Борис начал службу при дворе Грозного: в 1570 году он упоминается в Серпуховском походе, одним из оруженосцев царя. В 1571 году Борис был дружкой на свадьбе царя с Марфой Васильевной Собакиной. Около 1571 года Борис упрочил свое положение при дворе женитьбой на дочери царского любимца известного опричника Малюты Скуратова-Бельского Марье Григорьевне. С 1576 по 1579 годы Борис занимал должность кравчего. В 1580 году Грозный выбрал сестру Бориса Ирину в супруги царевичу Феодору; тогда же Борис был пожалован в бояре. В 1581 году царь в порыве гнева поразил смертельным ударом своего старшего сына Ивана, и Федор сделался наследником престола. Борис Годунов, как утверждают некоторые источники, присутствовал при этой трагедии и даже пытался защитить несчастного царевича, за что был ранен разбушевавшимся царём. После осознания Грозным того, что он натворил, отношение его к Годунову изменилось, ведь он пытался спасти любимого сына царя. Благодаря своему уму, Борис умел не только сохранить свое положение, но и приобрести доверие Грозного царя, который, умирая, назначил его одним из опекунов к Федору, так как он, хотя и вступал на престол взрослым в 27 лет, был младенец по способностям. Этими опекунами, или членами верховной думы, долженствовавшей помогать Федору в управлении государством, были кроме Годунова: Никита Романович Юрьев, родной дядя Федора по матери, князь Иван Федорович Мстиславский, князь Иван Петрович Шуйский, прославившийся обороной Пскова от Батория и Богдан Яковлевич Бельский. Последнему, как говорят, Иоанн поручил в опеку своего младшего сына Дмитрия, родившегося от пятой венчанной жены его Марии Нагой. Царствование Федора началось смутой в пользу царевича Дмитрия, последствием которой была ссылка малолетнего царевича с матерью и ее родственниками в Углич, удел назначенный Дмитрию отцом. Бельский, считавшийся негласным виновником этой смуты, был удален в Нижний Новгород. При царском венчании 31 мая 1584 года Борис Годунов, как шурин нового царя, был осыпан милостями: он получил знатный чин конюшего, звание ближнего великого боярина и наместника царств Казанского и Астраханского. Сверх этих чинов Борису были пожалованы земли по реке Ваге, луга на берегах реки Москвы, а также разные казенные сборы. Первое время значение Бориса среди советников Федора ослаблялось влиянием на дела боярина Никиты Романовича, но вскоре Никита Романович опасно заболел, а в следующем году скончался. Смерть царского дяди дала Борису возможность выдвинуться на первый план. Царь Фёдор искренне любил свою жену Ирину Годунову, а Борис имел на сестру неограниченное влияние. Таким образом, постепенно он становится для царя незаменимым советчиком и делался фактическим руководителем государства. Властолюбивые замыслы Бориса встретили противодействие со стороны тех людей, которые по знатности происхождения признавали за собой большие права стоять у кормила правления. Князья Иван Федорович Мстиславский, Шуйские, Воротынские, боярские фамилии Колычевы, Головины составили враждебную Борису партию. Против Бориса были также митрополит Дионисий, тщетно старавшийся примирить Бориса с его соперниками и считавший своим долгом печаловаться пред царем за гонимых Борисом людей. Чтоб подрезать в корне могущество Годунова, враждебная ему партия, имея на своей стороне многих московских купцов, собралась подать царю челобитную о разводе с бездетной Ириной и вступлении в новый брак "царского ради чадородия". Но Борис при своем влиянии на царя и при любви последнего к Ирине, а также, благодаря своей ловкости, осилил своих противников, и дело кончилось пострижением князя Мстиславского, ссылкой Шуйских, в том числе Ивана Петровича, свержением митрополита Дионисия, и вообще опалой их сторонников. На место Дионисия был посвящен в митрополиты ростовский архиепископ Иов, вполне преданный Борису человек. Теперь у Бориса не было более соперников: он достиг такой власти, какой не имел ни один из подданных. Все, что делалось московским правительством, делалось по воле Бориса: он принимал иностранных послов, переписывался и передаривался с иностранными государями: цесарем (императором австрийским), королевой английской, ханом крымским. Теперь Годунов был уже не просто временщик и любимец, а властитель в государстве. Борис с рвением устремился к великой цели: делами для общественной пользы он хотел оправдать доверие царя, заслужить любовь народа и признательность отечества. По существу, Борис стал фактическим правителем. Он правил государственным рулём, повелевал именем царя, но действовал по своему усмотрению и по совету близких ему людей. Именем царя были сменены «худые» воеводы, увеличили жалованье чиновникам. Следовало восстановить честь оружия и спокойствие России. Начали с Казани. Годунов больше умом, чем мечом, усмирил мятежных черемисов. Утихомирив Казань, он вторично покорил Сибирь. Продолжались отношения с Литвой и Англией. Россия вела переговоры и с Персией. Так, в течение первых лет царствования Фёдора - вернее правления Годунова проводилась внешняя политика - не без хитрости и не без успехов, более осторожно, чем смело, с помощью угроз и обещаний. Внутри государства всё было относительно спокойно. Проводилась перепись людей и пашенных земель, заселялись пустующие земли, строились новые города. Ко времени правления Бориса относится учреждение патриаршества в 1589 году, которое сравняло первосвятителя русской церкви со вселенскими восточными патриархами и дало ему первенство пред митрополитом киевским. Другим важным событием внутренней истории России была отмена Борисом Юрьева дня, то есть права свободного перехода крестьян от одного владельца к другому. Указа о прикреплении не сохранилось, но он должен был относиться к первым годам царствования Федора, как видно из царского указа 1597 года. Целью прикрепления было обеспечить государственную службу помещиков и платеж повинностей, а это требовало необходимо твердой оседлости земледельческого класса. Прикрепление совершилось в интересах мелких служилых людей, которые при праве свободного перехода не могли выдерживать конкуренции с крупными светскими землевладельцами, а также с духовными (митрополит, архиереи, монастыри), которые привлекали крестьян на свои земли более льготными условиями. Указ о воспрещении перехода не позволяет, однако, считать Бориса Годунова основателем крепостного права, так как оно было создано жизнью, а не законодательным актом.

В 1591 году совершилось событие, имевшее огромное влияние на судьбу всей страны, на нашу дальнейшую историю: 15 мая в Угличе погиб царевич Дмитрий, причем жители Углича, перебили людей, заподозренных ими в убийстве царевича. Следствие, произведенное на месте особой комиссией, присланной из Москвы, выяснило, что царевич, страдавший падучей болезнью, был не убит, но, играя в тычку ножом, в припадке упал на нож и зарезался. Народная молва обвинила в убийстве Бориса Годунова. Насколько, действительно, Борис виноват в преждевременной смерти царевича, остается до сих пор темным. Но как бы ни было, единственное препятствие между Борисом Годуновым и троном было ликвидировано. Больше наследников царского рода не было. Поэтому, когда царь Фёдор Иоаннович скончался, а вдова его царица Ирина, отказавшись от трона, постриглась в монахини, все взоры обратились к Борису Годунову. Узнав о пострижении Ирины, духовенство, чиновники и граждане собрались в Кремле, где государственный дьяк и печатник Василий Щелкалов, представив им вредные следствия безначалия, требовал, чтобы они целовали крест на имя Думы боярской. Никто не хотел слышать о том; все кричали: “Не знаем ни князей, ни бояр; знаем только царицу: ей мы дали присягу и другой не дадим никому; она и в черницах мать России”. Печатник советовался с вельможами, снова вышел к гражданам и сказал, что царица, оставив свет, уже не занимается делами царства и что народ должен присягнуть боярам, если не хочет видеть государственного разрушения. Единогласным ответом было: “И так да царствует брат ее!” Никто не дерзнул ни противоречить, ни безмолвствовать, все восклицали: “Да здравствует отец наш, Борис Федорович! Он будет преемником матери нашей царицы!” Немедленно всем собором пошли в монастырь Новодевичий, где патриарх Иов, говоря именем отечества, заклинал монахиню Александру благословить ее брата на царство, ею презренное из любви к жениху бессмертному, Христу Спасителю, -- исполнить тем волю Божью и народную. Все проливали слезы -- и сама царица-инокиня. Иов обратился к Годунову; смиренно предлагал ему корону, называл его «свыше избранным для возобновления царского корня в России, естественным наследником трона после зятя и друга, обязанного всеми успехами своего владычества Борисовой мудрости». Борис клялся, что никогда, рожденный верным подданным, не мечтал о сане державном и никогда не дерзнет взять скипетра, освященного рукою усопшего царя-ангела, его отца и благотворителя; говорил, что в России много князей и бояр, коим он, уступая в знатности, уступает и в личных достоинствах; но из признательности к любви народной обещается вместе с ними радеть о государстве еще ревностнее прежнего. На эту речь, заблаговременно сочиненную, патриарх ответствовал такою же, и весьма плодовитою, исполненною примеров исторических; обвинял Годунова в излишней скромности, даже в неповиновении воле Божьей, которая столь явна в общенародной воле; доказывал, что Всевышний искони готовил ему и роду его на веки веков державу Владимирова потомства.

В пятницу, 17 февраля, открылась в Кремле Дума Земская, или Государственный Собор, где присутствовало, кроме всего знатнейшего духовенства, двора, не менее пятисот чиновников и людей выборных из всех областей, для дела великого, небывалого со времен Рюрика: для назначения венценосца России. Никто не мог не ручаться за спокойствие народа в столь важном действии. Но долговременный навык повиновения и хитрость Борисова представили зрелище удивительное: тишину, единомнение во многолюдстве разнообразном, в смеси чинов и званий. Казалось, что все желали одного: как сироты, найти скорее отца -- и знали, в ком искать его. Граждане смотрели на дворян, дворяне -- на вельмож, вельможи -- на патриарха. Известив собор, что Ирина не захотела ни царствовать, ни благословить брата на царство и что Годунов также не принимает венца Мономахова, Иов сказал: “Россия, тоскуя без царя, нетерпеливо ждет его от мудрости Собора. Вы, святители, архимандриты, игумены, вы, бояре, дворяне, люди приказные, дети боярские и всех чинов люди царствующего града Москвы и всей земли Русской! Объявите нам мысль свою и дайте совет, кому быть у нас государем. Мы же, свидетели преставления царя и великого князя Феодора Иоанновича, думаем, что нам мимо Бориса Фёдоровича не должно искать другого самодержца”. Тогда все духовенство, бояре, воинство и народ единогласно ответствовали: “Наш совет и желание то же: немедленно бить челом государю Борису Фёдоровичу и мимо его не искать другого властителя для России”. Наконец 22 февраля услышали слово милости: глаза царицы, дотоле нечувствительной, наполнились слезами. Она сказала: “По изволению Всесильного Бога и Пречистыя Девы Марии возьмите у меня единородного брата на царство, в утоление народного плача. Да исполнится желание ваших сердец, ко счастью России!» Все упали к ногам царицы, которая, печально взглянув на смиренного Бориса, дала ему повеление властвовать над Россиею. Но он еще изъявлял нехотение; страшился тягостного бремени, возлагаемого на слабые рамена его; просил избавления; говорил сестре, что она из единого милосердия не должна предавать его в жертву трону; еще вновь клялся, что никогда умом робким не дерзал возноситься до сей высоты, ужасной для смертного. Царица уже настояла решительно. Тогда Борис как бы в сокрушении духа воскликнул: “Буди же Святая воля Твоя, Господи! Настави меня на путь правый и не вниди в суд с рабом Твоим! Повинуюсь тебе, исполняя желание народа”.

Святители, вельможи упали к ногам его. Осенив Животворящим Крестом Бориса и царицу, патриарх спешил возвестить дворянам, приказным и всем людям, что Господь даровал им царя. Невозможно было изобразить общей радости. Воздев руки на небо, славили Бога: плакали, обнимали друг друга, гремели клики: “Слава! Слава!” Окруженный вельможами, теснимый, лобзаемый народом, Борис вслед за духовенством пошел в храм Новодевичьей обители, где патриарх Иов, пред иконами Владимирской и Донской, благословил его на государство Московское и всея России; нарек царем и возгласил ему первое многолетие”.

26 февраля 1598 года Москва встречала нового царя. Патриарх вторично благословил Бориса на царство, осенил крестом его жену - Марию Григорьевну, юного сына Фёдора и дочь Ксению. 30 апреля состоялся торжественный въезд царя в столицу. Этот день остался в памяти народа, как один из торжественнейших праздников. Царь представил народу жену, давно известную благочестием и добродетелью, 9-летнего сына и 16-летнюю дочь ангельской красоты. В этот день по всей столице были расставлены столы с явствами, все от патриарха до нищего - были желанными гостями царя. Москва не видела такой роскоши даже во времена Ивана Грозного.

1 сентября Борис Годунов торжественно венчался на царство, церковь утвердила престол за ним и его родом.

2) Борис Годунов - правитель

Итак, 26 февраля 1598 года Москва встречала нового царя. Царь пожаловал народу неслыханные милости: сидевшие в тюрьмах получили свободу, опальные - прощение, вдовы, сироты и нищие - вспоможение. Казни фактически были отменены. Даже воров и разбойников не наказывали смертью.

Годунов, по единодушному мнению современников, был крупным государственным деятелем. Он почти всегда лично вёл дипломатические переговоры, активно участвовал в проведении внутренней политики, отвечавшей интересам основной части дворянства.

По выражению С.Ф. Платонова: «Борис вступил в правительственную среду и начал свою политическую деятельность в очень тяжелое для Московского государства время. Государство переживало сложный кризис. Последствия неудачных войн Грозного, внутренний правительственный террор, называемый опричниной, и беспорядочное передвижение народных масс от центра к окраинам страны -- расшатали к концу XVI века общественный порядок, внесли разруху и разорение в хозяйственную жизнь и создали такую смуту в умах, которая томила всех ожиданием грядущих бед. Само правительство признавало “великую тощету” и “изнурение” землевладельцев и отменяло всякого рода податные льготы и изъятия, “покаместа земля поустроится”. Борьба с кризисом становилась неотложною задачею в глазах правительства, а в то же время и в самой правительственной среде назревали осложнения, и готовилась борьба за власть. Правительству необходимо было внутреннее единство и сила, а в нем росла рознь, и ему грозил распад. Борису пришлось взять на себя тяжелую заботу устройства власти и успокоения страны». Годунов вступил на престол в 1598 году, но управлял страной перед этим фактически все годы царствования Фёдора Иоанновича, то есть с 1584 по 1598 год. Поэтому рассматривать его политику целесообразно начиная, не с момента восшествия на престол, а ещё при Фёдоре. О введении патриаршества в 1589 году уже упоминалось. Это был великий триумф Годунова. После падения Царьграда, ещё при Иване III , вместе с идеей - «Москва - третий Рим», возникла и мечта о «патриаршем великом чине». Патриаршество на Руси не только бы подтвердило великий авторитет русской церкви в православном мире, но и положило бы конец вечным попыткам константинопольских патриархов вмешиваться в дела русских епархий, назначать митрополитов. Когда Иван Грозный стал первым Государем Всея Руси, константинопольский патриарх написал ему, что его венчание, совершённое митрополитом Макарием, «некрепко», ибо по закону венчать на царство мог только он, патриарх. В Константинополь отправились богатейшие дары, и в ответ была получена грамота, о разрешении «Ивану зваться царём и Государем православных христиан законно и благочестно». И вот, словно подарок Борису Годунову, впервые за всю историю русской церкви в Россию прибыл один из восточных патриархов - Иоаким Антиохийский. Годунов обставил его приезд великими почестями. В золотых царских санях, волоком Иоакима привезли в Кремль. В роскошной Подписной палате его принял царь Фёдор Иоаннович, окружённый боярами. Патриарха, привыкшего к скромности и даже нищете, осыпали дарами, богатства Московского двора поражали. Начались переговоры о введении патриаршества на Руси. Но бывший тогда митрополитом Московским враг Годунова - Дионисий всячески противился этому, так как понимал, что в случае успеха переговоров поста патриарха ему не видать. Но Годунов сменил митрополита на своего ставленника - Иова. И когда в Москву прибыл сам патриарх константинопольский Иеремия, его встречал и с великим почётом новый митрополит Иов. И Годунову удалось уговорить Иеремию. 26 января 1598 года в седьмом часу утра начался колокольный благовест по всей Москве. Посреди Успенского собора на возвышении были поставлены три сиденья. На позолоченном - сидел царь Фёдор, справа от него - патриарх константинопольский Иеремия, а слева - благословленный Иеремией, патриарх Московский Иов. Потом был пир в царских хоромах, который снова поражал гостей роскошью и богатством. Это было великое дело Бориса Годунова, и стало одним из важнейших мероприятий конца XVI века - церковь обрела независимость. Продолжая политику Ивана Грозного по укреплению самодержавной власти, Годунов в борьбе с боярами и княжатами опирался на служилых дворян и верхи посада. В пользу последних проводилось так называемое «посадское строение», то есть возвращение в посад беглых тяглецов, приписка к посаду владельческих, крестьян, занимавшихся торговлей и промыслами и так далее. Было продлено действие заповедных лет. В 1592 году закончилась перепись населения, затеянная ещё Иваном Грозным, результатом которой, оказалось окончательное закрепление крестьян за их владельцами. Около 1592 - 1593 гг. был издан указ о запрещении выхода крестьянского, что фактически окончательно закрепощало крестьян. В 1597 году были изданы указы об установлении 5-летней давности для сыска на беглых крестьян и указ о холопах, по которому кабальные люди лишались права выкупаться на свободу. Одновременно в кабальных холопов была превращена целая категория свободных людей, так называемых «вольных холопов». Важным актом закрепощения крестьянства было введение в южных районах страны «государевой пашни», к которой прикреплялись беглые крестьяне. В 1601 году Борис Годунов снова разрешил переход крестьян во всей России, кроме московского уезда, но лишь от мелких владельцев к мелким. При Годунове в Сибири началось активное строительство городов. Были построены Верхотурье (1598г.), Мангазея и Туринск (1600г.), Томск (1604г.). За короткий период население Сибири значительно возросло. Одним словом, если Иоанну IV Сибирь досталась случайно, то государственный ум Бориса надёжно и прочно закрепил эти необъятные земли за Россией. Во внешней политике Борису Годунову удалось достигнуть немалых успехов. Правительство Годунова продолжило курс Грозного в балтийском вопросе. Но оно воздерживалось от активных действий в Прибалтике, пока существовала опасность союза Польши и Швеции. Как только эта опасность утратила реальный характер, Россия немедленно нанесла Швеции удар. Она намеревалась вернуть себе захваченные шведами русские земли, а главное, возродить “нарвское мореплавание”. В январе 1590 года русские полки заняли Ян, блокировали Копорье и продвинулись к Нарве. Руководство осадой вражеской крепости взял в свои руки Борис Годунов. Недоброжелатели тогда заподозрили его в предательстве. А на самом деле распоряжения Годунова под стенами Нарвы объяснялись не его симпатиями к неприятелю, а полным отсутствием боевого опыта. 19 февраля русские предприняли генеральный штурм. Располагая громадным численным превосходством, они атаковали крепость разом в 7 пунктах. Положение шведов было таково, что стремительный натиск мог решить судьбу крепости в считанные часы. Но Борис, оказавшись во власти военной стихии с её неизменным спутником - риском, не чувствовал уверенности. Он предпочёл путь переговоров, надеясь склонить шведов к капитуляции. По условиям перемирия, заключенного под стенами Нарвы, шведы очистили захваченные ими ранее русские крепости Иван-город и Копорье. Россия вернула себе морское побережье между реками Нарвой и Невой. Но ей не удалось овладеть портом Нарвой и восстановить “нарвское мореплавание”. Таким образом, основная цель наступления не была настигнута. Шведский король Юхан III не желал признать своё поражение в войне с Россией и готовился к реваншу. Он заключил союз с Крымским ханством, и целью вражеского вторжения стала Москва. Ранним утром 4 июля 1591 года татары по серпуховской дороге вышли к Москве и заняли Котлы. Русские полки расположились под Даниловым монастырём в подвижном укреплении - “гуляй-городе”. Днём произошёл бой, а ночью татары отступили. Как и при осаде Нарвы, Борис Годунов не проявил в войне с татарами ни решительности, ни энергии. Тем не менее, вся слава после победы досталась ему. Столица и двор чествовали его как героя. Борис жаждал славы великого военачальника. Восточная политика Годунова ознаменовалась большими успехами. Россия отразила нападение татар и укрепила безопасность своих южных рубежей. В короткое время выстроены были новые пограничные крепости: Воронеж (1585 год), Ливны (1586 год), Елец (1592 год), Белгород, Оскол, Курск (1596 год). Оборонительная линия оказалась отодвинутой на юг в «дикое поле». В правление Годунова расширяются связи России с Грузией. Для обеспечения пути в эту страну была построена крепость в устье Терека, и русская рать дважды выступала против дагестанского шамкала. В 1591 году столица испытала новую тревогу. Крымский хан Казы-Гирей долго обманывал Москву, уверяя, что будет посылать татар на Литву, а на Москву не пошлет, и вдруг неожиданно вторгся с громадной силой в русские пределы. Тогда как раз кончилось перемирие со Швецией, и военные силы сосредоточены были на севере. Хан так скоро очутился на Оке, что русские думали только о защите столицы. Осторожный Борис не взял на себя главного начальства над войском, оборонявшим Москву, но поручил его князю Федору Мстиславскому, сам же занял после него второе место. 4 июля хан подошел к селу Коломенскому, русские войска держали оборону у самых стен столицы. Началось сражение, в котором татары потеряли несколько мурз. К вечеру хан приблизился к селу Воробьеву и посмотрел с вершины горы на Москву. Годунов приказал без умолку палить из пушек, а русские пленники сказали хану, что в Москве стреляют от радости, потому что туда пришли новые силы из Новгорода и других мест и готовы на другой день утром перейти в наступление. Хан немедленно бежал со всеми своими силами. Мстиславский и Годунов погнались за неприятелем, разбили его отставшие полки близ Тулы, но хана не могли нагнать. Он ускакал в простой телеге в Бахчисарай, растеряв по дороге множество своих воинов. Налицо была блестящая победа, но такова уж была злосчастная судьба Бориса, что каждый его успех в народном сознании обращался ему во зло. После бегства Казы-Гирея стали ходить толки, что Борис сам навел хана, чтобы отвлечь народ от убийства Дмитрия. Вступив на престол Годунов начал подыскивать жениха для своей 16-летней дочери Ксении, удачный брак был бы очень выгоден для России. Выбор пал на датского принца - Иоанна, который в это время воевал под знамёнами Испании. Царь и царица ждали Иоанна в Кремле. Увидев жениха, они встали, обняли его и долго беседовали. Годунов уже видел в нём своего сына. Красота Ксении пленила Иоанна сразу же. Обручение и свадьбу назначили на зиму. Но намеченному не суждено было сбыться. Неожиданно жених заболел и на 20-м году жизни скончался. Все были в большом горе. Народ, кстати не забыл сразу же приписать его смерть Борису Годунову. Снова начались поиски жениха для Ксении в Дании, Австрии, Англии. Одновременно приглядывали невесту и наследнику престола - Фёдору Годунову. Наконец, после долгих поисков выбор остановили на грузинском принце Хоздрое, а невестой Фёдору была выбрана 10-летняя сестра Хоздроя - Елена. Русский посол хотел забрать в Москву и жениха и невесту, но их отец отпустил только сына, договорились, что невесту отправят позднее. Но и Хоздрой не доехал до Москвы, так как в Дагестане произошло столкновение русских отрядов с турками - и путь на север был закрыт неприятелем.

Как человек умный, Борис сознавал отсталость русского народа в образовании сравнительно с народами Западной Европы, понимал пользу науки для государства. Есть известие, что Борис хотел завести в Москве высшую школу, где бы учили иностранцы, но встретил препятствие со стороны духовенства. Он имел намерение завести в стране даже университеты. В Священную Римскую империю в 1600 году был послан Иоанн Крамер, который должен был подобрать там и привезти в Москву профессоров и докторов, но и это русское духовенство не позволило. Борис первый решился послать нескольких юношей учиться в Западную Европу: в Любек, Англию, Францию и Австрию. Эта первая отправка русских учеников заграницу была неудачна: все они там и остались. Борис посылал в Любек приглашать в царскую службу врачей, рудознатцев, суконников и разных мастеров. Приезжавших в Москву немцев из Ливонии и Германии царь принимал весьма ласково, назначал им хорошее жалованье и награждал поместьями с крестьянами. Иностранные купцы пользовались покровительством Бориса. Из иноземцев, преимущественно из ливонских немцев, составился особый отряд царской гвардии. При Борисе состояло шесть иностранных медиков, получавших огромное вознаграждение. Немцам разрешено было построить в Москве лютеранскую церковь. Есть известие, что некоторые из русских, желая подражать по внешности иностранцам, стали брить бороды. Признательность иностранцев к милостям царя не осталась незамеченной. В 1602 году учёный муж Фидлер сочинил о Борисе похвальное слово, которое читала вся Европа. Развернулось небывалое строительство городов, крепостных сооружений. При нем власти проявляли заботу о распространении книгопечатания, вследствие чего во многих городах были открыты типографии. При царе Борисе в жизнь Москвы вошли неслыханные новшества, например, в Кремле был сооружен водопровод, по которому вода поднималась мощными насосами из Москвы-реки по подземелью на Конюшенный двор. Заимствовав псковский опыт, Борис устроил первые в столице богадельни. В Кремле, подле Архангельского собора, он приказал выстроить обширные палаты для военных приказных ведомств, в Китай-городе, на месте сгоревших торговых рядов, - Каменные лавки. Мастера заменили старый, обветшавший мост через Неглинную новым, широким, по краям которого расположились торговые помещения. На Красной площади выросло каменное Лобное место с резными украшениями и решетчатой дверью. Строительство превратилось в подлинную страсть Годунова. По его приказу была достроена колокольня "Иван Великий", Архангельский собор, Успенский собор. Борис Годунов покровительствовал талантливым строителям и архитекторам. Благодаря его поддержке раскрылся талант Федора Коня, под руководством которого строители опоясали Белый город в Москве мощными каменными стенами с 27 башнями . Федор Конь руководил возведением грандиозных крепостных сооружений в Смоленске в 1595-1602 годах. Борис сам участвовал в закладке смоленской крепости. Искусные мастера отлили для колокольни Ивана Великого огромный колокол. Из-за неслыханной тяжести его так и не смогли поднять наверх и сложили для него особую - деревянную «колокольницу». Подле Архангельского собора были выстроены обширные палаты для военных приказных ведомств. С размахом осуществлялось и церковное строительство.

Первые два года правления Бориса Годунова казались лучшими временами России XV века. Борис исполнял обет царского венчания и справедливо хотел именоваться отцом народа. Но он чувствовал нелюбовь народа и своего окружения. Постепенно он становился подозрительным, перестал доверять приближённым, ввёл систему доносов. Первым пострадал Богдан Бельский, который лучше всех знал Бориса. Этого знатного князя послали строить отдалённую крепость Борисов на берегу Северского Донца. Затем Бельского заточили в темницу. В опалу попал род Захарьина - Романова. Боярина Никиту Романова выслали из Москвы. Он оставил пятерых сыновей - Фёдора, Александра, Михаила, Иоанна и Василия. Борис опасался влиятельных братьев Романовых, и, воспользовавшись слухом о том, что они якобы хотят отравить царя постарался расправиться с ними. Состоялся обыск. У одного у братьев обнаружили несколько мешков каких-то корений. Романовых и их родственников взяли под стражу, пытали, выслали по приговору из Москвы в отдалённые места и постригли в монахи. Это было одно из гнуснейших дел Бориса. Без всяких на то оснований, схватили так же Черкасских, Репниных, Карповых, Сицких и других. Всех пытали, мучили и терзали из слуг. В июне 1601 года по приказу Бориса Годунова, постригли в монахи и сослали в Сийскую Антониеву обитель Фёдора Никитича Романова, в монашестве названного Филаретом. Его жену Ксению Иоанновну, также постриженную и названную Марфой, отправили в один из Заонежских погостов. Братьев Романовых - сослали в разные места. Родственников Романова князя Бориса Черкасского с женой и детьми Фёдора Романова - шестилетнего Михаила (будущего царя) и юную дочь отправили в Белоозеро. Князей Сицких, Карповых, Репниных разлучили с жёнами и заточили в разные монастыри по всей России. Не одних Захарьиных-Романовых опасался Борис Годунов. Запретили жениться князю Илье Милославскому и Василию Шуйскому, опасаясь, что их дети могли бы состязаться в знатности с сыном Бориса Годунова. Не было шумных казней, но тысячи несчастных томились в темницах, пытали по доносам. Ненависть к Годунову усиливалась.

Начало царствования Годунова казалось на редкость благополучным. Но то была только видимость. Попытки навязать народу крепостнический режим наталкивались на глухое сопротивление масс, усиливавшееся от года к году. Признаки недовольства можно было заметить повсюду - в сельской местности и в городах. При вступлении на трон Борис обещал благоденствие, как дворянам, так и крестьянам. Льготы, предоставленные отдельным местностям, быстро исчерпали себя. Крестьяне стонали под тяжестью государевых податей. Налоговый гнет разорял деревню. В начале XVII века сельское хозяйство пришло в упадок под влиянием стихийных бедствий. В аграрной России сельскохозяйственное производство отличалось крайней неустойчивостью и в огромной мере зависело от погодных условий. Изучение климатических изменений привело ученых к выводу, что на протяжении последнего тысячелетия самое крупное похолодание произошло во второй половине XVI - начале XVII веков. В начале XVII века Россия испытала последствия похолодания и нарушения погодного цикла. Длительные дожди помешали созреванию хлебов во время холодного лета 1601 года. Ранние морозы довершили беду. В 1603 году деревне нечем было засевать поля. Наступил страшный голод. Правительство не жалело средств на борьбу с голодом. Борис провел розыск хлебных запасов по всему государству и приказал продавать народу зерно из царских житниц. Но запасы истощались довольно быстро. Немало хлеба, проданного по твердым ценам, все-таки попало в руки хлебных скупщиков. Новый царь, пытавшийся бороться с хлебной спекуляцией, даже велел казнить несколько столичных пекарей, мошенничавших на выпечке хлеба. Но все это не очень помогло. Деревня не знала бесплатной раздачи милостыни и хлеба. Крестьяне из года в год кормили государство, оброками наполняли царские житницы - однако, по феодальным меркам это не имело никакого значения. Голодавшие крестьяне если и получали хлеб, то не безвозмездно, а на условиях заемной кабалы. Обнищавшие и пришлые крестьяне не могли рассчитывать на заем и обречены были на мучительную смерть. Резкое усиление крепостного гнёта привело в начале XVII века к гражданской войне. Бедствия населения России усилились вследствие тяжёлого неурожая 1601 -1603 годов, страшного голода и разразившейся вслед за ним эпидемии чумы. В 1603 году вспыхнуло восстание Хлопка Косолапа, охватившее центр, уезды страны. В стране начались разбои. Под Москвой разыгралось настоящее сражение между воеводой Иоанном Басмановым и атаманом Хлопкой. В этом сражении Басманов погиб, а Хлопка был взят в плен. Вскоре он погиб от ран или пыток. Восстание с трудом удалось подавить. Несмотря на то, что во время тяжёлого голода Годунов закупал хлеб на свои личные деньги и раздавал голодавшему населению, недовольство народа росло. Когда при Грозном случился большой неурожай, тот не сделал ничего, чтобы спасти умиравший от голода народ. Борис действовал совсем иначе. Он не жалел казны, помогая голодающим. Он раскрыл перед народом царские житницы. И все же не Борис, а Иван оставил по себе добрую память в народе. Годунов имел все основания сетовать на черную неблагодарность своих подданных. Особенно, когда он узнавал о массовой поддержке народом объявившегося в 1603 году самозванца - Лжедмитрия I. Жестокость стала неизбежным спутником гражданской войны. Тысячи казаков и комарицких мужиков, попавших в плен к воеводам после битвы под Севском, были повешены. Множество мирных крестьян, их жен и детей в Комарицкой волости были перебиты без всякой вины с их стороны. По словам проживавшего в Москве Исаака Массы, стоило человеку произнести имя Дмитрия, как царские слуги хватали его и предавали смерти вместе с женой и детьми: «...и вот день и ночь не делали ничего иного, как только пытали, жгли, и прижигали каленым железом, и спускали людей в воду, под лед». Яков Маржарет обвинял Годунова в том, что после появления «Дмитрия» Борис “только и делал, что пытал и мучил по этому поводу, «…тайно множество людей было подвергнуто пытке, отправлены в ссылку, отравлены в дороге и бесконечное число утоплены”. Чем больше людей подвергалось гонениям, тем больше ожесточался народ. В конце концов, правительство утратило популярность и лишилось поддержки большинства народа. Несмотря на все репрессии, Борису не удавалось искоренить социальную утопию, все шире распространявшуюся в народе. Ждали пришествия «доброго» царя, и с этим ничего нельзя было поделать. Было создано сыскное ведомство, с большими политическими функциями. Сохранились сообщения о том, что глава этого ведомства Семен Годунов настаивал на казни заподозренных в измене руководителей Боярской думы.

Прежде деятельный и энергичный, Борис в конце жизни все чаще устранялся от дел. Он почти не покидал дворец, и никто не мог его видеть. Прошло время, когда Годунов охотно благотворил сирым и убогим, помогал им найти справедливость и управу на сильных. Теперь он лишь по великим праздникам показывался на народе, а когда челобитчики пытались вручить ему свои жалобы, их разгоняли палками. Фатальные неудачи порождали подозрительность, столь чуждую Борису в лучшие времена. Царь перестал доверять своим боярам, подозревал в интригах и кознях своих придворных и все чаще обращался за советами к прорицателям, астрологам, юродивым. Еще Горсей отмечал склонность Бориса к чернокнижию. Один из членов польского посольства в Москве в 1600 году писал: «Годунов полон чар и без чародеек ничего не предпринимает, даже самого малого, живет их советами и наукой, их слушает...». Однажды Борис пригласил в Москву некоего немца-астролога из Ливонии. Когда в небе над Москвой появилась яркая комета, царь попросил составить ему гороскоп. Астролог посоветовал Борису «хорошенько открыть глаза и поглядеть, кому же он оказывает доверие, крепко стеречь рубежи». Годунов обращался к знаменитой в Москве юродивой Олене, предсказавшей ему близкую кончину. Царь приглашал во дворец для ворожбы и другую ведунью -- Дарьицу. Члены английского посольства, видевшие Годунова в последние месяцы его жизни, отметили многие странности в его характере. Будучи обладателем несметных сокровищ, царь стал выказывать скупость, и даже скаредность в мелочах. Живя отшельником в кремлевском дворце, Борис по временам покидал хоромы, чтобы лично осмотреть, заперты ли и запечатаны входы в дворцовые погреба и в кладовые для съестных припасов. Скупость, по словам очевидцев, стала одной из причин утраты им популярности. Многие признаки в поведении Годунова указывали на его преждевременно наступившее одряхление. На торжественной аудиенции во дворце в честь посла английского короля Якова I царь, говоря об умершей королеве Елизавете, ударился в слезы. В конце жизни Годунов, тревожась за будущее сына, держал его при сe6e неотступно, при каждом случае хотел иметь его у себя перед глазами и крайне неохотно отказывался от его присутствия. Один из ученых иноземцев попытался убедить Годунова, что ради долголетия царевича и просвещения его ума ему надо предоставлять некоторую самостоятельность в занятиях. Однако Борис неизменно отклонял такие советы, говоря, что “один сын -- все равно, что ни одного сына” и он не может и на миг расстаться с ним.

В последние дни Годунова более всего мучили два вопроса. Твердо зная, что младший сын Грозного мертв, царь по временам впадал в сомнение, «…почти лишался рассудка и не знал, верить ли ему, что Дмитрий жив или что он умер». Другой вопрос заключался в том, сподобится ли он вечного блаженства на том свете. По этому поводу он советовался не только со своим духовником, но и с учеными немцами. Невзирая на различие вер, царь просил их, «чтобы они за него молились, да сподобится он вечного блаженства». После таких бесед Борис нередко приходил к мысли, что для него в будущей жизни нет блаженства. Под влиянием неудач и тяжелой болезни Годунов все чаще погружался в состояние апатии и уныния. Физические и умственные силы его быстро угасали.

3) Начало Смуты

В 1603 году разнёсся слух, что якобы последний сын царя Ивана Грозного, Дмитрий жив. Россияне были поражены. Вскоре узнали, что имя мнимого царевича Юрий Отрепьев. Он был сыном бедного боярина из Галича, Богдана-Якова, стрелецкого сотника, убитого в Москве пьяным литовцем, когда Юрий был ещё ребёнком. Отрепьев - отец служил у князя Бориса Черкасского. Юрий был умён, знал грамоту, но имел мало благоразумия. Следуя примеру деда - Замятина-Отрепьева, он стал иноком. Постриженный вятским игуменом Трифоном, и названный Григорием, этот юный чернец скитался по России - жил в Суздале, в Галицкой области. Григорий был лучшим книжником того времени. Он часто ездил с патриархом Иовом в столицу, видел царскую пышность, которая его пленила. Григорий слышал об убийстве Дмитрия: семя пало на подготовленную почву. Он изучал русские летописи и нередко в шутку говорил своим друзьям - монахам: «Знаете ли вы, что я буду царём в Москве?». За ересь Григория хотели сослать в Белоозеро, но он вместе с двумя другими иноками Мисаилом и Леонидам сбежал из монастыря.

О личности Лжедмитрия I историки спорят по сей день. Есть мнение, что Григорий Отрепьев и объявившийся Лжедмитрий I, не одно и то же лицо. Некоторые даже не отвергают мысли, что самозванец мог и не быть самозванцем, то есть Лжедмитрий мог быть и настоящим, спасшимся царевичем. Но, конечно, это не доказуемо, и существует множество всяких гипотез.

Бродяги-иноки были тогда обычным явлением. Григорий с товарищами благополучно добрался до Новгорода - Северского, где Отрепьев оставил записку архимандриту Пафнутию: «Я, царевич Дмитрий, сын Иоаннов, и не забуду твоей ласки, когда сяду на престол отца моего!». Архимандрит ужаснулся, не знал, что делать, и решил молчать.