Старообрядчество в истории Русской Церкви

Размещено на http://allbest.ru/

История старообрядчества - одна из самых трагических страниц в истории не только Русской Церкви, но и всего русского народа.

В то время, когда русская церковь достигла наибольшего величия и расцвета, в ней произошел раскол, разделивший русских людей. Это печальное событие случилось в царствование Алексея Михайловича и в патриаршество Никона во второй половине XVII столетия.

Торопливая реформа патриарха Никона разделила русский народ на два непримиримых лагеря, привела к отпадению от Церкви миллионов верующих соотечественников. Раскол разделил русский народ на два класса по самому важному для русского человека признаку религиозной веры. На протяжении двух с лишним столетий люди, искренне считавшие себя православными, испытывали друг к другу недоверие, вражду и не желали никакого общения.

Беспримерное мужество православных, оставшихся преданными вере и традициям, продолжалось более двух с половиной столетий. Краткие периоды относительной свободы старообрядчества при Екатерине II и Александре I сменялись настоящими гонениями.

Возникновение раскола в православной церкви связано со сложной политической борьбой, которая шла в то время в Русском государстве. В эту борьбу с государственной властью были втянуты самые различные социальные слои русского общества, начиная от родовитых бояр и богатых купцов, недовольных новыми мероприятиями и экономической политикой царя, и заканчивая крестьянами и городской беднотой, протестовавшими против усиливавшейся эксплуатации. В отличие от западноевропейских сект, добивавшихся обновления религии, русские раскольники, наоборот, требовали оставить в неприкосновенности прежние формы культа. Однако из этого не следует делать вывод, что старообрядчество с самого момента своего возникновения носило лишь консервативный, ретроградный характер. В расколе можно было разглядеть и демократические элементы, призыв к борьбе с жестоким царским режимом.

Парадоксально, но в России правовое положение старообрядцев много хуже католиков и протестантов. Тех, кто почти в неприкосновенности сохранил веру, национальные быт, обычаи и дух предков, власти и Церковь считали злейшими врагами государства и общества. Два с половиной столетия гонений сплотили старообрядцев, превратив их, как, например, и казачество, в особый слой русского общества со своей особой духовной и материальной культурой, отличительными предприимчивостью, трезвостью, здравомыслием, терпеливостью. Не случайно именно старообрядчество дало России крупнейших промышленников, банкиров и общественных деятелей. Но внешне жизнь старообрядчества была почти незаметна. Богатые изнутри молельни старообрядцы снаружи не могли украсить ни крестом, ни иконой. Старообрядцы не имели права иметь общественное имущество, строить храмы, соединяться в общины, проводить концерты, издавать книги, журналы и газеты. Когда 13 мая 1667 года Собор русских и ближневосточных епископов, созванный в Москве царем Алексеем Михайловичем, анафематствовал русских священнослужителей, отказавшихся принять изменения в богослужебных книгах и обрядах, никто не предполагал, что это событие приведет Русскую Церковь к трагедии раскола. Но случилось иначе, и сопротивление новшествам патриарха Никона, введенным в 1653 -1657 годах, в среде приверженцев традиционного русского православия уже никогда не прекращалось, а за десятилетия, последовавшие за Собором, конфликт между ними и официальной Церковью вырос в мощное движение, получившее название «старообрядческого раскола». Это движение быстро охватило значительную часть православных верующих: историки согласны в том, что только в XVIII веке более одного миллиона старообрядцев покинули Россию из-за преследований стороны Церкви и государства, расставшись ради свободы вероисповедания с землей своих предков. Эта волна эмиграции из России была самой большой, вплоть до 1917 года, и прямо свидетельствовала об огромном количестве русских, объединенных религиозным «инакомыслием» и отвергнувших новые порядки, насаждавшиеся в Церкви государством и иерархами. Согласно статистике XIX века, как минимум четверть, если не треть всех великороссов, стали приверженцами различных толков старообрядчества. Именно в силу этого на протяжении последних двух с половиной веков существования русской монархии - и задолго до появления в ХIХ веке революционной политической идеологии - в России возникла и распространилась первая массовая и непримиримая оппозиция господствующей церкви, государству и вестернизированному правящему слою. В ХХ веке этот духовный разлом внутри России, соединившись с социальным и культурным напряжением, привел к эрозии царской власти и ее престижа, открыв простор для революции.

Хотя инакомыслящие, называвшие себя староверами, формально порвали с официальной церковью из-за обрядовых реформ, проведенных Никоном, у этого разрыва с верхушкой церкви были более глубокие корни. Еще за двадцать лет до того, как Никон пришел к власти и приступил к правке богослужебных книг, появились явные признаки недовольства низшего духовенства - приходских священников и монахов - высшей церковной иерархией. В 1630-х годах многочисленные представители белого духовенства, именовавшие себя «ревнителями благочестия», или боголюбцами, начали движение за литургическое и моральное возрождение. Сознавая, что их предстоятели - епископы слишком вялы, чтобы приступить к безотлагательно необходимым Церкви реформам, они сами с энтузиазмом начали свой «крестовый поход», стремясь одновременно и дисциплинировать паству, и побудить к действиям инертную вялую церковную иерархию, возглавлявшуюся пожилыми и безвольными патриархами Иоасафом I (1634--1641) и Иосифом (1641--1652). На церковном Соборе 1649 года боголюбцы преуспели в осуществлении некоторых важных литургических изменений, направленных к большей истовости и торжественности богослужений. Духовные лидеры «ревнителей благочестия», протопопы Стефан Вонифатьев и Иван Неронов, провели эти преобразования вопреки сопротивлению патриарха и епископов, но благодаря поддержке царя Алексея Михайловича и его ближайших советников. Царь и в последующие годы продолжал поддерживать эту группу реформаторов, и со временем они заняли «командные позиции» в московском православии, неустанно заботясь о престиже Церкви: через увеличение тиражей литургической и духовной литературы, ужесточение церковной дисциплины, регулярные проповеди и напоминание пастве о ее моральной ответственности.

Была ограничена продажа крепких напитков, запрещены азартные игры, равно как и представления скоморохов - народные шутовские пьесы, обычно антиклерикальные и непристойные одновременно. Ревнители благочестия с неодобрением смотрели на быстро растущую спекуляризацию русской культуры и были настроены против новых веяний, приходящих с Запада. Эти священники верили в утопическую идею Москвы - «Третьего Рима» и в то что Россия - последнее независимое православное государство- предназначена Богом для сохранения «подлинной православной христианской веры». Они стремились превратить страну в теократию, в «подлинно православную державу», а в самой православной литургии видели зримое воплощение Царства Божия на земле, представляя себе это грядущее Царство как вечную, беспрерывную, радостную, торжественную и прекраснейшую Евхаристию, на которой достойные христианские души пребудут в вечном общении со своим Создателем.

С усилением позиций этой группы на власть, возросла посещаемость церквей, стали строже посты, неукоснительно соблюдались исповедь и причащение.

Иностранные дипломаты, наблюдавшие Россию в конце 1640-х и начале 1650-х годов, сообщали, что «московская реформация» достигла несомненных успехов, а ближневосточное православное духовенство не скрывало своего потрясения и трепета перед столь истовым русским благочестием, долгими, торжественными московскими церковными службами и строгими постами - полагая, что русские вознамерились стать святыми.

Кончина безвольного патриарха Иосифа в 1652 году совершенно неожиданно изменила курс «русской реформации». Ведущий «ревнитель», духовник самого царя Стефан Вонифатьев смиренно отказался от чести стать предстоятелем Русской церкви. И тогда, по личному выбору царя, на патриаршем престоле оказался высокомерный и властолюбивый Никон, архиепископ Новгородский. Теоретически взгляды Никона на роль Церкви в жизни народа немногим отличались от точки зрения боголюбцев. Как и они, Никон хотел усилить Церковь и укрепить ее роль в стране; как и они, был сторонником русской теократической утопии; как и они, одобрил повсеместное распространение церковного благочестия. Но, в отличие от боголюбцев, ставивших целью органичное духовное возрождение России, в которое были бы вовлечены все слои духовенства и общества, Никон сосредоточился на усилении русского патриаршества, чтобы сделать его способным возглавлять православие, как в России, так и во всём восточно-христианском мире. Он стремился проводить реформу автократически, с позиции растущей силы патриаршего престола. Взгляды Никона во многих отношениях были близки взглядам папы Иннокентия III, считавшего авторитет папы высшим и беспрекословным, и в своих посланиях Никон часто использовал аргументы Иннокентия для защиты своего патриаршего авторитаризма. Никон также явно надеялся, что Россия освободит весь православный христианский мир и от поляков, и от турок, и тогда он, как глава Русской церкви, станет вселенским вождем всего православия. С другой стороны, вполне сопоставимы реформаторские программы протопопов и «неистового доктора» францисканца Уильяма Оккама или Марсилия Падуанского, который уже в ХI столетии учил, что не один папа с епископами, но только целокупная Церковь, как собор всех «истинно верующих», обладает высшим авторитетом во всех церковных делах. Первое столкновение между протопопами - реформаторами и патриархом Никоном возникло, впрочем, не из спора о полномочиях, а на чисто литургической, обрядовой почве. Видя некоторое различие между русскими и современными им греческими обрядами и богослужебными текстами, патриарх, не созывая церковного Собора и не посоветовавшись ни с одной из русских церковных инстанций, приказал привести русские обряды и книги в соответствие греческим. Поскольку исследований по истории литургических текстов в то время почти не существовало, никто не мог объяснить ему, что эти различия отнюдь не были результатом вольных или невольных ошибок русских переписчиков, а возникли из - за изменений, привнесенных греками в свои книги на протяжении предшествующих столетий.

Тем самым русские тексты и обряды были на деле гораздо ближе к ранневизантийским, чем современные им греческие. Протопопы - реформаторы, глубоко преданные литургическим традициям, не только отказались поддержать никоновские манипуляции с богослужебными книгами и обрядами, но немедленно объявили его опаснейшим обновленцем, чьим проектам необходимо поставить твердую преграду. Более того, протопопы выразили свое открытое недовольство деспотизмом Никона и его жестоким обращением с клиром. Никон, в ответ, прибегнул к строгим дисциплинарным мерам. Его врагов снимали с их кафедр и приходов, расстригали, отправляли в тюрьму или ссылку, а то и просто физически уничтожали.

Именно так, терроризируя оставшихся епископов, пользуясь ложными слухами, подтасовывая информацию и фальсифицируя решения церковных соборов, Никон осуществлял свою «справу» церковных книг и обрядов. И хотя еще через несколько лет царь рассорился с Никоном и изгнал его с патриаршего престола, сам государь, его окружение и церковная иерархия продолжали твердо следовать всем нововведениям. Наиболее важные изменениями и нововведениями были следующие:

1. Вместо двоеперстного крестного знамения, которое было принято на Руси от греческой православной церкви вместе с христианством и которое являлось частью святоапостольского предания, было введено троеперстие.

2. В старых книгах в сочетании с духом славянского языка всегда писалось и выговаривалось имя Спасителя «Иисус», в новых книгах это имя было переделано на грецезированное «Иисус».

3. В старых книгах установлено во время крещения, венчания и освящения храма делать обхождение по солнцу в знак того, что мы идем под Солнцем- Христом. В новых книгах введено обхождение против солнца.

4. В старых книгах, в Символе Веры, читается: «И в Духа Святого Господа истиннаго и животворящаго», после же исправления слово «истиннаго» было исключено.

5. Вместо «сугубой», т.е. двойной аллилуйи, которую творила русская церковь с древних времен, была введена «трегубая» (тройная) аллилуйя.

6. Божественную литургию в древней Руси совершали на семи просфорах, новые справщины ввели пятипросфорие, т.е. две просфоры исключили.

7. Сокращалась литургия, а также чины крещения, покаяния, миропомазания, тексты некоторых молитв.

В бытовой области старообрядцы отрицали и порицали подражание западным обычаям и одежде, брадобритию, курению табака и т. д. В области церковно-общественной жизни старообрядцы считали пороком господствующей Церкви назначение приходских священников епархиальной властью в отмену прежнего обычая выбора кандидатов во священство прихожанами. На ближайшем же церковном Соборе в Москве в 1666-1667 годах (в котором, помимо русского духовенства, приняли участие два ближневосточных патриарха и несколько епископов) были осуждены претензии Никона на верховенство патриаршей власти, однако были санкционированы все его литургические инновации. Более того, этот Собор осудил московскую теорию «Третьего Рима» и отлучил от Церкви упорнейших сторонников древнего благочестия. Но все это не только не смогло запугать оппозиционеров - традиционалистов, но лишь усугубило противостояние, приведя в итоге к расколу Русской Церкви.

Старообрядцы, они же староверы, тем самым порвали отношения с официальной иерархией во имя защиты древних русских обрядов, московской церковной идеологии и своих теократических и утопических надежд на мессианскую роль России в православном мире. Помимо этого, они отстаивали большую демократичность приходской жизни и церковных соборов, отвергая своевольные и нередко бестолковые действия иерархии; они выступали за большую независимость церкви от государства.

Одновременно с появлением первых «ревнителей благочестия» в конце1620-х - начале 1630-х годов в глубине девственных лесов Северной России возникло другое мощное религиозное движение, во главе которого стояли так называемые «лесные старцы», подобно вождям европейской Реформации, ждавшие скорого конца света. По мнению старообрядцев, церковная реформа и отказ от древних традиций стали изменой истинной православной вере. Следовательно, наступил «конец мира» - Божья Благодать оставила этот мир, а богоизбранное Русское государство превращается в царство антихриста. В старообрядческой среде родилось несколько толкований учения об антихристе. Некоторые считали, что антихрист уже явился в мир, и угадывали его в патриархе Никоне и даже в царе Алексее Михайловиче. Другие были более осторожны и называли патриарха и царя лишь его предтечами. К концу 17 века утверждается учение о мысленном или духовном антихристе - антихрист уже пришел и властвует на земле, но невидимо, в образе самой никонианской церкви. В 1694 году учение о приходе «мысленного» антихриста было провозглашено в качестве догмата на старообрядческом соборе в Новгороде. Признание прихода антихриста, ожидание скорого «конца миру» стали главными причинами «убегания» старообрядцев в далекие края. Они «убегали» не просто от власти, а от «антихристовой» власти, не из Московского царства, а из царства антихриста. Старообрядцы уходили на север, в Сибирь, но продолжали сохранять верность своей вере. Старообрядцы отказывались от какого бы то ни было общения с «антихристовым» миром, и с «мирскими», т.е. с людьми, принявшими новые «антихристовы» порядки. С ними старообрядцам нельзя было вместе молиться, есть, пить и т.д. Они мало полагались на добрую сторону человеческой природы и тем более - на человеческое общество или даже на Церковь. Все мирское в их глазах было безнадежно греховно, и только уход от мира и его соблазнов мог помочь православному человеку сохранить свою веру и спасти свою душу. Крайний аскетизм и максимальный отказ от соприкосновения с греховным миром стали основой их учения. Только умерщвление плоти, неустанная молитва и последовательный отказ от всяких контактов с еретическим и греховным обществом позволяют, полагали они, сохранить чистоту в опаснейшую эпоху последней измены и победы Антихриста. Таким образом, если «ревнители благочестия» стремились к спасению человечества, аскеты безнадежно отчаялись в нем и ушли в лесные чащи. Они постились по четыре дня в неделю, в другие дни, вкушая лишь немного хлеба и овощей, а их вдохновитель, инок Капитон, подавал пример умерщвления плоти, нося по два тяжелых камня на груди и на спине и спя подвешенным на крюк.

Капитон и его последователи избегали даже заходить в церкви и причащаться, явно считая священников слишком греховными, а причастие, приготовленное их недостойными руками, - безблагодатным. Действия Никона дали им превосходный предлог для окончательного разрыва с Церковью: они объявили нововведения несомненными знаками бесповоротного отпадения от православия и победы Антихриста. Новшества Никона представлялись им мерзостью, Церковь - орудием в руках Антихриста, а епископы - его слугами. Преданные букве канонов, они считали, что после «отпадения» церковной иерархии не стало и благодатного священства, а без такого священства и все таинства, совершаемые Православной Церковью, не только недействительны, но и невозможны. Значит, невозможны ни причащение, ни брак - а они верили только в церковный брак. Вся Земля, весь род человеческий, за исключением их собственной общины, станут жертвами торжествующего Антихриста. После Собора 1б66 - 1667 годов настал период колебаний и совместных выступлений бывших «ревнителей благочестия» и бывших «лесных старцев» против церковной иерархии. Их общий отпор реформам Никона на время смешал картину и скрыл ясную границу, разделявшую эти движения. Но как только «радикал - пессимисты» начали проповедовать не только умерщвление плоти, но и полный отказ от жизни и греховного тела, вопиющее различие между двумя учениями стало очевидным, и они распались на два и богословски и психологически различных религиозных течения. Одно, сохранившее идеалы и цели «ревнителей благочестия» 1630-х, объединило тех, кто остались оптимистами, в подавляющем большинстве сохраняющими традиционное. Эти старообрядцы, именуемые поповцами, сохранили преданность всей полноте православной догматики, включая полноценный институт священства, епископскую иерархию и все церковные таинства, отказываясь лишь повиноваться управлению «отпавшей» господствующей церкви. Другое объединило пессимистов или, старообрядцев - беспоповцев, напротив, прямо приняло новый и крайне неортодоксальный догмат о конечной и полной победе Антихриста над Церковью, человечеством и даже надо всем земным миром. Согласно этому учению, после «последнего предательства» господствующей церкви и всех её епископов эта иерархия и её священство лишились всякой Божьей благодати, и потому более невозможно и недействительно ни одно из тех таинств, которые по канонам мог совершать только священник. Среди последних - причащение и брак, поэтому обязательное безбрачие фактически стало едва ли не догматом для всех беспоповских течений.

Беспоповщина - направление, возникшее в 17 в. после того, как умерли все священники, поставленные до Никона, т.е. те иереи, с которыми «люди древнего благочестия» могли пребывать в богослужебном общении. Поскольку общаться с попами - «никонианами» запрещалось, а епископов, наделенных правом рукополагать новых священников, у староверов не было, многие из них пришли к единственно, как им казалось, возможному выводу: в наступающие «последние времена» попов и не нужно, насущные же для спасения таинства - крещение и покаяние - могут совершать и миряне. При этом вступающие в общину новообрядцы обязательно должны были быть крещены заново. Ведущим центром беспоповцев была Выговская пустынь (в Карелии), где жили братья Андрей и Семен Денисовы, которым принадлежит окончательная редакция Поморских ответов, знаменитого «старообрядческого катехизиса» 18 в.; при Николае I пустынь была беспощадно разорена. Наиболее радикальные из беспоповцев считали, что в «последние времена» не нужно вступать и в брак, - тем самым, составив (к концу 17 в.) особый толк «безбрачников», или «федосеевцев» (по имени их духовного вождя Феодосия Васильева). В этой среде народился и еще целый ряд течений (к примеру «нетовское согласие»), у которых не было ни храмов, ни церковных служб, но в силу своего узкосектантского характера большинство из них со временем исчезло.

Единоверие - противоположно беспоповству как толк, напротив, максимально компромиссный по отношению к господствующей церкви. Оно возникло в 1799 - 1800 годах, когда московские купцы - староверы обратились к митрополиту Платону с просьбой разрешить им ввести в свои общины новообрядческих священников.

Для этого Св. Синод должен был снять клятвы на старые обряды, а также дать согласие на то, чтобы все службы непременно велись по старым книгам. Митрополит Платон частично удовлетворил эти просьбы, впрочем, единоверие официально рассматривалось как сугубо временное, переходное явление и к тому же канонически закрытое для новообрядцев. Так что церковный раскол в результате не был преодолен, хотя власти стремились поддержать временное «согласие», передавая при Николае I храмы, часовни, скиты, иконы и прочее общинное имущество, отобранное при полицейско-войсковых налетах, в собственность единоверцам как не столь опасным «полураскольникам».

Поповщина. Наиболее исторически-крепкой и преемственной оказалась поповщина, которая при всей своей оппозиции к «никонианам» (оппозиции гораздо более строгой, нежели в единоверии) признавало необходимость церковной иерархии и всех традиционных таинств. Первичной формой этого толка было «беглопоповство» (с конца 17 в.), когда иерархия пополнялась за счет иереев - новообрядцев, переходивших в раскол; именно оно тогда преобладало на Керженце, Стародубье, Ветке и Иргизе. В 18 в. на Керженце, а затем при Рогожском кладбище в Москве (где в 1770-е годы возник еще один старообрядческий центр) беглых попов начали принимать в общину через специальное отречение от ереси, после чего над ними совершали обряд миропомазания.