Крестьянская война под предводительством Е. Пугачева и ее последствия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Крестьянская война под предводительством Е. Пугачева и ее последствия

План

1. Канун крестьянской войны

2. Крестьянская война

3. Внутренняя политика после крестьянской войны

1. Канун крестьянской войны

Крестьянская война 1773--1775 годов - восстание яицких казаков, переросшее в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е. И. Пугачёва.

Крестьянское восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье. В ходе восстания к казакам присоединились башкиры, татары, казахи, уральские заводские рабочие и многочисленные крепостные крестьяне всех губерний, где разворачивались военные действия. Восстание началось 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжалось вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года.

Предпосылки восстания

Крестьянская война, охватившая огромные территории и привлёкшая в ряды восставших несколько сотен тысяч человек, поводом для начала которой стало чудесное объявление спасшегося "царя Петра Фёдоровича", в основе своей имела комплекс причин, различных для каждой из групп участников, но при единовременном сложении приведших к фактически самой грандиозной гражданской войне в истории России с 1612 до 1917 года.

Основной движущей силой восстания выступили яицкие казаки. В течение всего XVIII века они теряли привилегии и вольности одну за одной, но в памяти ещё оставались времена полной независимости от Москвы и казачьей демократии. Пётр I ввёл подчинение войска Военной коллегии, сначала утверждавшей, а впоследствии назначавшей войскового атамана. С этого момента стала выделяться так называемая старшимна, оплот правительства на Яике, так как ликвидация выборности не позволяла сменить неугодного или проворовавшегося атамана. Начиная с атамана Меркурьева в 1730-е годы произошёл фактически полный раскол войска на старшинскую и войсковую стороны. Ситуацию усугубила введённая царским указом 1754 года монополия на соль. Экономика войска была целиком построена на продажах рыбы и икры, и соль была стратегическим продуктом. Запрет на вольную добычу соли и появление откупщиков соляного налога среди верхушки войска привели к резкому расслоению среди казаков. Начиная с 1763 года, когда произошёл первый крупный взрыв негодования и вплоть до восстания 1772 года, казаки пишут челобитные в Оренбург и Санкт-Петербург, посылают так называемые "зимовые станицы" - делегатов от войска с жалобой на атаманов и местные власти. Иногда они достигали цели и особо неприемлемые атаманы менялись, но в целом ситуация оставалась прежней. В 1771 году яицкие казаки отказались отправиться в погоню за откочевавшими за пределы России калмыками. Расследовать прямое неподчинение приказу отправился генерал Траубенберг с отрядом солдат. Результатом проводимых им наказаний явилось Яицкое казачье восстание 1772 года, в ходе которого генерал Траубенберг и войсковой атаман Тамбовцев были убиты. На подавление восстания были направлены войска под командованием генерала Ф. Ю. Фреймана. Восставшие потерпели поражение у реки Ембулатовки в июне 1772 года, в результате поражения казачьи круги были окончательно ликвидированы, а в Яицком городке размещён гарнизон правительственных войск, вся власть над войском перешла в руки коменданта гарнизона подполковника И. Д. Симонова. Учинённая расправа над пойманными зачинщиками была крайне жестока и произвела гнетущее впечатление на войско, никогда ранее казаков не клеймили, не вырезали им языки. Большое количество участников выступления укрылось на дальних степных хуторах, всюду царило возбуждение, состояние казаков было подобно сжатой пружине.

Не меньшее напряжение присутствовало и в среде иноверческих народов Урала и Поволжья. Начавшееся в XVIII веке освоение Урала и активная колонизация земель Поволжья, строительство и освоение военных пограничных линий, расширение Оренбургского, Яицкого и Сибирского казачьих войск с выделением им земель, ранее принадлежавшим местным кочевым народам, нетерпимая религиозная политика привели к многочисленным волнениям среди башкир, татар, казахов, мордвы, чувашей, удмуртов, калмыков (большая часть последних, прорвав Яицкую пограничную линию, в 1771 году откочевали в Западный Китай).

Ситуация на быстрорастущих заводах Урала была также взрывной. Начиная с Петра правительство решало проблему рабочей силы в металлургии в основном припиской государственных крестьян к казённым и частным горным заводам, разрешением новым заводчикам покупать крепостные деревни и предоставлением неофициального права оставлять у себя беглых крепостных, так как Берг-коллегия, в ведении которой находились заводы, старалась не замечать нарушений указа о поимке и высылке всех беглых. В то же время пользоваться бесправием и безвыходным положением беглых было очень удобно и если кто-либо начинал выражать недовольство своим положением, то их сразу выдавали в руки властей для наказания. Бывшие крестьяне сопротивлялись принудительному труду на заводах.

Крестьяне, приписанные к казённым и частным заводам, мечтали вернуться к привычному деревенскому труду, в то время как положение крестьян в крепостных поместьях было немногим лучше. Экономическое положение в стране, практически беспрерывно ведущей одну войну за другой, было тяжёлым, кроме того галантный век требовал от дворян следовать последним модам и веяниям. Поэтому помещики увеличивают площадь посевов, возрастает барщина. Сами крестьяне становятся ходовым товаром, их закладывают, меняют, просто проигрывают целыми деревнями. В довершении к этому последовал Указ Екатерины II от 22 августа 1767 года о запрещении крестьянам жаловаться на помещиков. В условиях полной безнаказанности и личной зависимости рабское положение крестьян усугубляется прихотями, капризами или настоящими преступлениями, творящимися в усадьбах, и большинство из них оставлялись без расследования и последствий.

В этой обстановке легко находили дорогу самые фантастические слухи о скорой вольности или о переходе всех крестьян в казну, о готовом указе царя, которого за это убили жена и бояре, о том что царя не убили, а он прячется до лучших времён -- все они падали на благодатную почву общего людского недовольства настоящим своим положением. Никакой легальной возможности отстаивать свои интересы у всех групп будущих участников выступления просто не оставалось.

2. Крестьянская война

Несмотря на то, что внутренняя готовность яицких казаков к восстанию была высокой, для выступления не хватало объединяющей идеи, стержня, который бы сплотил укрывшихся и затаившихся участников волнений 1772 года. Слух о том, что в войске появился чудом спасшийся император Пётр Фёдорович (погибший в ходе переворота после полугодового царствования император Пётр III), мгновенно разлетелся по всему Яику.

Мало кто из казацких вожаков верил в воскресшего царя, но все присматривались, способен ли этот человек вести за собой, собрать под свои знамёна армию, способную равняться с правительственной. Человеком, назвавшим себя Петром III, был Емельян Иванович Пугачёв -- донской казак, уроженец Зимовейской станицы (до этого уже давшей российской истории Степана Разина и Кондратия Булавина), участник Семилетней войны и войны с Турцией 1768--1774 годов. Оказавшись в заволжских степях осенью 1772 года, он остановился в Мечетной слободе и здесь от игумена старообрядческого скита Филарета узнал о волнениях среди яицких казаков. Откуда в его голове родилась мысль назваться царём и каковы были его первоначальные планы, доподлинно неизвестно, но в ноябре 1772 года он приехал в Яицкий городок и на встречах с казаками называл себя Петром III. По возвращении на Иргиз Пугачёва арестовали и отправили в Казань, откуда он бежал в конце мая 1773 года. В августе он вновь появился в войске, на постоялом дворе Степана Оболяева, где его навещали будущие ближайшие соратники -- Шигаев, Зарубин, Караваев, Мясников.

В сентябре, скрываясь от поисковых отрядов, Пугачёв в сопровождении группы казаков прибыл в Бударинский форпост, где 17 сентября был оглашён его первый указ к Яицкому войску. Автором указа стал один из немногих грамотных казаков, 19-летний Иван Почиталин, отправленный отцом служить "царю". Отсюда отряд в 80 казаков направился вверх по Яику. По дороге присоединялись новые сторонники, так что к прибытию 18 сентября к Яицкому городку отряд насчитывал уже 300 человек. 18 сентября 1773 года попытка переправиться через Чаган и войти в город окончилась неудачей, но при этом большая группа казаков, из числа направленных комендантом Симоновым для обороны городка, перешла на сторону самозванца. Повторная атака повстанцев 19 сентября была также отбита с помощью артиллерии. Своих пушек повстанческий отряд не имел, поэтому было решено двинуться далее вверх по Яику, и 20 сентября казаки встали лагерем у Илецкого городка.

Здесь был созван круг, на котором походным атаманом войска избрали Андрея Овчинникова, все казаки присягнули великому государю императору Петру Фёдоровичу, после чего Пугачёв отправил Овчинникова в Илецкий городок с указами казакам: "И чего вы ни пожелаете, во всех выгодах и жалованьях отказано вам не будет; и слава ваша не истечёт до веку; и как вы, так и потомки ваши первыми при мне, великом, государе, учинитесь". Несмотря на противодействие илецкого атамана Портнова Овчинников убедил местных казаков присоединиться к восстанию и те встретили Пугачёва колокольным звоном и хлебом-солью.

Все илецкие казаки присягнули Пугачёву. Совершилась первая казнь: по жалобам жителей -- "великие им делал обиды и их разорял" -- повесили Портнова. Из илецких казаков был составлен отдельный полк во главе с Иваном Твороговым, войску досталась вся артиллерия городка. Начальником артиллерии был назначен яицкий казак Федор Чумаков.

После двухдневного совещания о дальнейших действиях было принято решение направить главные силы на Оренбург, столицу огромного края под управлением ненавистного Рейнсдорпа. На пути к Оренбургу лежали небольшие крепости Нижне-Яицкой дистанции Оренбургской военной линии. Гарнизон крепостей был, как правило, смешанным -- казаки и солдаты, их быт и служба прекрасно описаны Пушкиным в "Капитанской дочке".

Крепость Рассыпная была взята молниеносным штурмом 24 сентября, причём местные казаки в разгар боя перешли на мятежную сторону. 26 сентября была взята Нижнеозерная крепость. 27 сентября разъезды восставших показались перед Татищевой крепостью и начали убеждать местный гарнизон к сдаче и присоединению к армии "государя" Петра Фёдоровича. Гарнизон крепости составлял не менее тысячи солдат, и комендант, полковник Елагин, надеялся с помощью артиллерии отбиться. Перестрелка продолжалась в течение всего дня 27 сентября. Высланный на вылазку отряд оренбургских казаков под командой сотника Подурова перешёл в полном составе на сторону восставших. Сумев поджечь деревянные стены крепости, от которых начался пожар в городке, и воспользовавшись начавшейся в городке паникой, казаки ворвались в крепость, после чего большая часть гарнизона сложила оружие. Комендант и офицеры сопротивлялись до последнего, погибнув в бою; захваченные в плен, включая членов их семей, были расстреляны после боя. Дочь коменданта Елагина Татьяна, вдова убитого днём ранее коменданта Нижнеозерной крепости Харлова, была взята Пугачёвым в наложницы. При ней оставили брата Николая, на глазах которого после боя убили мать. Казаки застрелили Татьяну и её малолетнего брата спустя месяц. С артиллерией Татищевой крепости и пополнением в людях, 2-тысячный отряд Пугачёва стал представлять реальную угрозу для Оренбурга. 29 сентября Пугачёв торжественно вступил в Чернореченскую крепость, гарнизон и жители которой присягнули ему на верность.

Дорога на Оренбург была открыта, но Пугачёв решил направиться в Сеитову слободу и Сакмарский городок, так как прибывшие оттуда казаки и татары уверили его во всеобщей преданности. 1 октября население Сеитовой слободы торжественно встретило казачье войско, выставив в его ряды татарский полк. Кроме того, был издан указ на татарском языке, обращённый к татарам и башкирам, в котором Пугачёв жаловал их "землями, водами, лесами, жительствами, травами, реками, рыбами, хлебом, законами, пашнями, телами, денежным жалованием, свинцом и порохом". А уже 2 октября повстанческий отряд под колокольный звон вступил в Сакмарский казачий городок. Кроме сакмарского казачьего полка к Пугачёву присоединились рабочие соседних медных рудников горнозаводчиков Твердышева и Мясникова. В Сакмарском городке в составе восставших появился Хлопуша, первоначально посланный губернатором Рейнсдорпом с секретными письмами к восставшим с обещанием помилования в случае выдачи Пугачёва.

4 октября армия восставших направилась к Бердской слободе близ Оренбурга, жители которой также присягнули "воскресшему" царю. К этому моменту армия самозванца насчитывала около 2500 человек, из них -- около 1500 яицких, илецких и оренбургских казаков, 300 солдат, 500 каргалинских татар. Артиллерия восставших насчитывала несколько десятков пушек. Взятие Оренбурга стало главной задачей восставших в связи с его значением, как столицы огромного края. В случае успеха авторитет армии и самого лидера восстания значительно выросли бы, ведь взятие каждого нового городка способствовало беспрепятственному взятию следующих. Кроме того, немаловажным было захватить оренбургские склады вооружения.

Но Оренбург в военном плане был куда более мощным укреплением, чем даже Татищева крепость. Вокруг города был возведён земляной вал, укреплённый 10 бастионами и 2 полубастионами. Высота вала достигала 4 метров и выше, а ширина -- 13 метров. С наружной стороны вала шёл ров глубиной около 4 метров и шириною в 10 метров. Гарнизон Оренбурга составлял около 3000 человек, из них около 1500 солдат, около ста пушек. 4 октября в Оренбург из Яицкого городка успел беспрепятственно подойти отряд из 626 яицких казаков, оставшихся верными правительству, с 4 пушками, во главе с яицким войсковым старшиной М. Бородиным.

А уже 5 октября армия Пугачёва подошла к городу, разбив временный лагерь в пяти верстах от него. К крепостному валу были высланы казаки, сумевшие передать указ Пугачёва к войскам гарнизона с призывом сложить оружие и присоединиться к "государю". В ответ пушки с городского вала начали обстрел мятежников. 6 октября Рейнсдорп приказал сделать вылазку, отряд в 1500 человек под командованием майора Наумова после двухчасового боя вернулся в крепость. На собранном 7 октября военном совете было принято решение обороняться за стенами крепости под прикрытием крепостной артиллерии. Одной из причин такого решения была боязнь перехода солдат и казаков на сторону Пугачёва. Проведённая вылазка показала , что сражались солдаты неохотно, майор Наумов докладывал об обнаруженных "в подчинённых своих робость и страх".

Начавшаяся осада Оренбурга на полгода сковала главные силы восставших, не принеся ни одной из сторон военного успеха . 12 октября была произведена повторная вылазка отряда Наумова, но успешные действия артиллерии под командованием Чумакова помогли отбить атаку. Армия Пугачёва из-за начавшихся морозов перенесла лагерь в Бердскую слободу, 22 октября был предпринят штурм, батареи повстанцев начали обстрел города, но сильный ответный артиллерийский огонь не позволил близко подойти к валу.

В это же время в течение октября в руки восставших перешли крепости по реке Самаре - Переволоцкая, Новосергиевская, Тоцкая, Сорочинская, в начале ноября - Бузулукская крепость. 17 октября Пугачёв отправляет Хлопушу на демидовские Авзяно-Петровские заводы . Хлопуша собрал там пушки, провиант, деньги, сформировал отряд из мастеровых и заводских крестьян, а также закованных в кандалы приказчиков, и в начале ноября во главе отряда вернулся в Бердскую слободу. Получив от Пугачёва звание полковника, во главе своего полка Хлопуша отправляется на Верхнеозерную линию укреплений, где взял Ильинскую крепость и безуспешно пытался взять Верхнеозёрную.

14 октября Екатерина II назначила генерал-майора В. А. Кара командующим военной экспедицией для подавления мятежа. В конце октября Кар прибыл в Казань из Петербурга и во главе корпуса из двух тысяч солдат и полутора тысяч ополченцев направился к Оренбургу. 7 ноября у деревни Юзеевой, в 98 верстах от Оренбурга, отряды пугачёвских атаманов А. А. Овчинникова и И. Н. Зарубина-Чики атаковали авангард корпуса Кара и после трёхдневного боя заставили его отступить обратно к Казани . 13 ноября у Оренбурга был захвачен в плен отряд полковника Чернышёва, насчитывавший до 1100 человек казаков, 600--700 солдат, 500 калмыков, 15 орудий и громадный обоз. Поняв, что вместо непрестижной, но победы над мятежниками, он может получить полный разгром от необученных крестьян и башкирско-казачьей иррегулярной конницы, Кар под предлогом болезни покинул корпус и отправился в Москву, оставив командование генералу Фрейману.

Столь крупные успехи воодушевили пугачёвцев, заставили поверить в свои силы, большое впечатление победы оказали на крестьянство, казачество, усилив их приток в ряды повстанцев. Правда, в это же время 14 ноября в Оренбург сумел прорваться корпус бригадира Корфа численностью 2500 человек.

Началось массовое присоединение к восстанию башкир. Башкирский старшина Кинзя Арсланов, вошедший в пугачёвскую Тайную думу, отправил послания к старшинам и рядовым башкирам, в которых уверял, что Пугачёв оказывает всяческую поддержку их нуждам. 12 октября старшина Каскын Самаров взял Воскресенский медеплавильный завод и во главе отряда башкир и заводских крестьян из 600 человек с 4 пушками прибыл в Берды. В ноябре в составе крупного отряда башкиров и мишарей на сторону Пугачёва перешёл Салават Юлаев. В декабре Салават Юлаев сформировал в северо-восточной части Башкирии большой повстанческий отряд и успешно воевал с царскими войсками в районе Красноуфимской крепости и Кунгура.

Вместе с Каранаем Муратовым Каскын Самаров захватил Стерлитамак и Табынск, с 28 ноября пугачёвцы под командованием атамана Ивана Губанова и Каскына Самарова осадили Уфу, с 14 декабря осадой командовал атаман Чика-Зарубин. 23 декабря Зарубин во главе 10-тысячного отряда с 15 пушками начал штурм города, однако был отбит пушечым огнём и энергичными контратаками гарнизона.

Участвовавший во взятии Стерлитамака и Табынска атаман Иван Грязнов, собрав отряд из заводских крестьян, захватил заводы на реке Белой (Воскресенский, Архангельский, Богоявленский заводы). В начале ноября он предложил организовать на окрестных заводах литье пушек и ядер к ним. Пугачёв произвёл его в полковники и отправил для организации отрядов в Исетскую провинцию. Там он взял Саткинский, Златоустовский, Кыштымский и Каслинский заводы, Кундравинскую, Увельскую и Варламову слободы, Чебаркульскую крепость, разгромил посланные против него карательные команды и к январю с четырёхтысячным отрядом подошёл к Челябинску.

В декабре атаман И. Ф. Арапов занял крепости Елшанскую, Борскую и Красносамарскую Самарской линии, 24 декабря вступил в Алексеевск, в 24 верстах от Самары, 25-го отряд Арапова вступил в Самару, торжественно встреченный её жителями. Тогда же примкнули к восстанию и жители Бугурусланской слободы, городов Оса, Сарапул, Заинск.

В декабре 1773 Пугачёв отправил атамана Михаила Толкачева со своими указами к правителям казахского Младшего жуза Нурали-хану и султану Дусалы с призывом присоединиться к его армии, но хан решил выждать развития событий, к Пугачёву присоединились лишь всадники рода Срыма Датова. На обратном пути Толкачёв собрал в свой отряд казаков в крепостях и форпостах на нижнем Яике и направился с ними к Яицкому городку, собирая в попутных крепостях и форпостах пушки, боеприпасы и провиант. 30 декабря Толкачев приблизился к Яицкому городку, в семи верстах от которого разбил и захватил в плен высланную против него казачью команду старшины Н. А. Мостовщикова, вечером того же дня он занял старинный район города -- Курени. Большая часть казаков приветствовала товарищей и вступила в отряд Толкачёва, казаки старшинской стороны, солдаты гарнизона во главе с подполковником Симоновым и капитаном Крыловым заперлись в "ретраншменте" -- крепости Михайло-Архангельского собора, сам собор являлся её главной цитаделью. В подвале колокольни хранился порох, а на верхних ярусах были установлены пушки и стрелки. Взять крепость с ходу не удалось

Всего по приблизительным подсчётам историков в рядах пугачёвской армии к концу 1773 года находилось от 25 до 40 тысяч человек, более половины от этого числа составляли отряды башкир. Для управления войсками Пугачёв создал Военную коллегию, которая выполняла роль административно-военного центра и вела обширную переписку с отдалёнными районами восстания. Судьями Военной коллегии были назначены А. И. Витошнов, М. Г. Шигаев, Д. Г. Скобычкин и И. А. Творогов, "думным" дьяком -- И. Я. Почиталин, секретарём М. Д. Горшков.

В январе 1774 года атаман Овчинников возглавил поход в низовья Яика, к Гурьеву городку, штурмом овладел его кремлём, захватил богатые трофеи и пополнил отряд местными казаками, приведя их в Яицкий городок. В это же время в Яицкий городок прибыл и сам Пугачёв. Он взял на себя руководство затянувшейся осадой городовой крепости Михайло-Архангельского собора, но после неудавшегося штурма 20 января вернулся к основному войску под Оренбург. В конце января Пугачёв вернулся в Яицкий городок, где был проведён войсковой круг, на котором войсковым атаманом был выбран Н. А. Каргин, старшинами -- А. П. Перфильев и И. А. Фофанов. Тогда же казаки, желая окончательно породнить царя с войском, женили его на юной казачке Устинье Кузнецовой. Во второй половине февраля и в начале марта 1774 Пугачёв вновь лично возглавлял попытки овладеть осаждённой крепостью. 19 февраля взрывом минного подкопа была подорвана и разрушена колокольня Михайловского собора, но гарнизону каждый раз удавалось отбить атаки осаждавших.

Отряды пугачёвцев под командованием Ивана Белобородова, выросшие в походе до 3 тысяч человек, подошли к Екатеринбургу, по пути овладев рядом окрестных крепостей и заводов, и 20 января в качестве основной базы своих действий захватили демидовский Шайтанский завод.

Обстановка в осаждённом Оренбурге к этому времени была уже критической, в городе начался голод. Узнав об отъезде Пугачёва и Овчинникова с частью войск в Яицкий городок губернатор Рейнсдорп решился произвести 13 января вылазку к Бердской слободе для снятия осады. Но неожиданного нападения не получилось, дозорные казаки успели поднять тревогу. Оставшиеся в лагере атаманы М. Шигаев, Д. Лысов, Т. Подуров и Хлопуша вывели свои отряды к оврагу, окружавшему Бердскую слободу и служившему природным рубежом обороны. Оренбургские корпуса вынуждены были вести бой в невыгодных условиях и потерпели жестокое поражение. С большими потерями, бросая пушки, оружие, боеприпасы и амуницию, полуокруженные оренбургские войска поспешно отступили к Оренбургу под прикрытие городских стен, потеряв всего 281 человек убитыми, 13 пушек со всеми снарядами к ним, много оружия, амуниции и боеприпасов.

25 января 1774 пугачёвцы предприняли второй и последний штурм Уфы, Зарубин атаковал город с юго-запада, с левого берега реки Белой, а атаман Губанов -- с востока. Поначалу отряды имели успех и даже ворвались на окраинные улицы города, но там их наступательный порыв был остановлен картечным огнём защитников. Стянув к местам прорыва все наличные силы, гарнизон выбил из города сперва Зарубина, а затем и Губанова.

В начале января челябинские казаки подняли мятеж и попытались захватить власть в городе в надежде на помощь отрядов атамана Грязнова, но были разбиты городским гарнизоном. 10 января Грязнов неудачно попытался взять Челябу штурмом, а 13 января в Челябу вступил подошедший из Сибири двухтысячный корпус генерала И. А. Деколонга. В течение всего января разворачивались бои на подступах к городу и 8 февраля Деколонг принял за лучшее оставить город пугачёвцам.

16 февраля отряд Хлопуши взял штурмом Илецкую Защиту, перебив всех офицеров, завладев оружием, боеприпасами и провиантом и забрав с собой годных к военной службе каторжан, казаков и солдат

Когда до Петербурга дошли известия о разгроме экспедиции В. А. Кара и самовольном отъезде самого Кара в Москву, Екатерина II указом от 27 ноября назначила новым командующим А. И. Бибикова. В состав нового карательного корпуса вошли 10 кавалерийских и пехотных полков, а также 4 лёгких полевых команды, спешно направленных с западных и северо-западных границ империи к Казани и Самаре, а кроме них все гарнизоны и воинские части, находящиеся в зоне восстания и остатки корпуса Кара. Бибиков прибыл в Казань 25 декабря 1773 и сразу же началось движение полков и бригад под командованием П. М. Голицына и П. Д. Мансурова к осаждённым пугачёвскими войсками Самаре, Оренбургу, Уфе, Мензелинску, Кунгуру. Уже 29 декабря возглавляемая майором К. И. Муфелем 24-я лёгкая полевая команда, подкреплённая двумя эскадронами бахмутских гусар и другими частями отбили Самару. Арапов с несколькими десятками оставшихся с ним пугачёвцев отступил к Алексеевску, но возглавляемая Мансуровым бригада разгромила его отряды в боях под Алексеевском и у Бузулукской крепости, после чего в Сорочинской соединилась 10 марта с корпусом генерала Голицына, который подошёл туда, продвигаясь от Казани, разгромив восставших под Мензелинском и Кунгуром.

Получив сведения о продвижении бригад Мансурова и Голицына Пугачёв решил отвести главные силы от Оренбурга, фактически сняв осаду, и сосредоточить главные силы в Татищевой крепости. Вместо сгоревших стен был выстроен ледяной вал, собрана вся наличная артиллерия. Вскоре к крепости подошёл правительственный отряд в составе 6500 человек и 25 пушек. Сражение состоялось 22 марта и было крайне ожесточённым. Князь Голицин в своём рапорте А. Бибикову писал: "Дело столь важно было, что я не ожидал такой дерзости и распоряжения в таковых непросвещённых людях в военном ремесле, как есть сии побеждённые бунтовщики". Когда положение стало безнадёжным, Пугачёв принял решение вернуться в Берды. Отход его остался прикрывать казачий полк атамана Овчинникова. Со своим полком он стойко оборонялся до тех пор, пока не кончились пушечные заряды, а потом с тремя сотнями казаков сумел прорваться через окружившие крепость войска и отошёл к Нижнеозерной крепости. Это было первое крупное поражение восставших. Пугачёв потерял около 2 тысяч человек убитыми, 4 тысячи ранеными и пленными, всю артиллерию и обоз. Среди погибших был атаман Илья Арапов.

В это же время Санкт-Петербургский карабинерный полк под командованием И. Михельсона, расквартированный до этого в Польше и направленный на подавление восстания, прибыл 2 марта 1774 в Казань и усиленный кавалерийскими частями с ходу был направлен на подавление восстания в районах Прикамья. 24 марта в бою под Уфой, у села Чесноковки, он разгромил войска под командованием Чики-Зарубина, а два дня спустя захватил в плен самого Зарубина и его приближённых. Одержав победы на территории Уфимской и Исетской провинций над отрядами Салавата Юлаева и других башкирских полковников, подавить восстание башкир в целом ему не удалось, так как башкиры перешли к партизанской тактике.

24 марта в Сеитовой слободе был схвачен другой видный пугачёвский полковник -- Хлопуша. Оставив бригаду Мансурова в Татищевой крепости, Голицын продолжил поход к Оренбургу, куда и вступил 29 марта, в то время как Пугачёв, собрав свои войска, попытался пробиться к Яицкому городку, но встретив вблизи Переволоцкой крепости правительственные войска, вынужден был повернуть к Сакмарскому городку, где решил дать бой Голицыну. В бою 1 апреля восставшие вновь потерпели поражение, в плен попали свыше 2800 человек, в том числе Максим Шигаев, Андрей Витошнов, Тимофей Подуров, Иван Почиталин и другие. Сам Пугачёв, оторвавшись от неприятельской погони, бежал с несколькими сотнями казаков к Пречистенской крепости, а оттуда ушёл за излучину реки Белой, в горнозаводской край Южного Урала, где восставшие имели надёжную поддержку.

В начале апреля бригада П. Д. Мансурова, подкреплённая Изюмским гусарским полком и казачьим отрядом яицкого старшины М. М. Бородина из Татищевой крепости направилась к Яицкому городку. Были взяты у пугачёвцев крепости Нижнеозерная и Рассыпная, Илецкий городок, 12 апреля было нанесено поражение казакам-повстанцам у Иртецкого форпоста. Стремясь остановить продвижение карателей к своему родному Яицкому городку казаки во главе с А. А. Овчинниковым, А. П. Перфильевым и К. И. Дехтяревым решили выступить навстречу Мансурову. Встреча произошла 15 апреля в 50 верстах восточнее Яицкого городка, у реки Быковки. Ввязавшись в бой, казаки не смогли противостоять регулярным войскам, началось отступление, постепенно перешедшее в паническое бегство. Преследуемые гусарами, казаки отступили к Рубёжному форпосту, потеряв сотни человек убитыми, среди которых оказался и Дехтярев. Собрав людей, атаман Овчинников глухими степями повёл отряд к Южному Уралу, на соединение с войсками Пугачёва, ушедшим за реку Белую.

Вечером 15 апреля, когда в Яицком городке узнали о разгроме у Быковки, группа казаков, желая выслужиться перед карателями, повязали и выдали Симонову атаманов Каргина и Толкачева. Мансуров вступил в Яицкий городок 16 апреля, окончательно освободив городовую крепость, осаждённую пугачёвцами с 30 декабря 1773 года. Бежавшие в степь казаки не смогли пробиться к основному району восстания, в мае-июле 1774 года команды бригады Мансурова и казаки старшинской стороны начали поиск и разгром в прияицкой степи, вблизи рек Узеней и Иргиза, повстанческих отрядов Ф. И. Дербетева, С. Л. Речкина, И. А. Фофанова.

В начале апреля 1774 подошедший со стороны Екатеринбурга корпус секунд-майора Гагрина нанёс поражение находившемуся в Челябе отряду Туманова. А 1 мая командой подполковника Д.Кандаурова, подошедшей из Астрахани, был отбит у мятежников Гурьев городок. 9 апреля 1774 скончался командующий военными операциями против Пугачёва А. И. Бибиков. Командование войсками после него Екатерина II поручила генерал-поручику Ф. Ф. Щербатову, как старшему по званию. Обиженный на то, что на пост командующего войсками назначили не его, разослав небольшие команды по ближайшим крепостям и деревням для проведения следствия и наказаний, генерал Голицын с основными силами своего корпуса на три месяца задержался в Оренбурге. Интриги между генералами дали Пугачёву столь нужную передышку, он успел собрать на Южном Урале рассеянные мелкие отряды. Приостановили преследование и наступившие весенняя распутица и паводки на реках, ставшие непроходимыми дороги.Утром 5 мая пятитысячный отряд Пугачёва подошёл к Магнитной крепости. К этому моменту отряд Пугачёва состоял в основном из слабовооружённых заводских крестьян и небольшого количества личной яицкой гвардии под командованием Мясникова, отряд не имел ни одной пушки. Начало штурма Магнитной было неудачным, в бою погибло около 500 человек, сам Пугачёв ранен в правую руку. Отведя войска от крепости и обсудив ситуацию, восставшие под прикрытием ночной темноты предприняли новую попытку и смогли прорваться в крепость и захватить её. В качестве трофеев достались 10 пушек, ружья, боеприпасы. 7 мая к Магнитной с разных сторон подтянулись отряды атаманов А.Овчинникова, А.Перфильева, И.Белобородова и С.Максимова.

Направившись вверх по Яику восставшие овладели крепостями Карагайской, Петропавловской и Степной и 20 мая подошли к наиболее крупной Троицкой. К этому моменту отряд насчитывал 10 тысяч человек. В ходе начавшегося штурма гарнизон пытался отбить нападение артиллерийским огнём, но преодолев отчаянное сопротивление, повстанцы ворвались в Троицкую. Пугачёву достались артиллерия со снарядами и запасы пороха, запасы провианта и фуража. Утром 21 мая на отдыхавших после боя повстанцев напал корпус Деколонга. Захваченные врасплох, пугачёвцы понесли тяжёлое поражение, потеряв убитыми 4000 человек и столько же ранеными и захваченными в плен. Отступить по дороге к Челябинску смогли только полторы тысячи конных казаков и башкир.

Оправившийся после ранения Салават Юлаев сумел организовать в это время в Башкирии, восточнее Уфы, сопротивление отряду Михельсона, прикрывая войско Пугачёва от его упорного преследования. В состоявшихся 6, 8, 17, 31 мая сражениях Салават, хотя не имел в них успеха, но и не дал нанести своим отрядам значительных потерь. 3 июня он соединился с Пугачёвым, к этому моменту башкиры составили две трети от всего числа армии восставших. 3 и 5 июня на реке Ай они дали новые бои Михельсону. Ни одна из сторон не получила желаемого успеха. Отступив на север, Пугачёв перегруппировал силы, пока Михельсон отошёл к Уфе, чтобы отогнать отряды башкир, действовавших у города, и пополнить запасы боеприпасов и провианта.Воспользовавшись передышкой Пугачёв направился к Казани. 10 июня была взята Красноуфимская крепость, 11 июня была одержана победа в бою под Кунгуром против сделавшего вылазку гарнизона. Не предпринимая попытки штурма Кунгура, Пугачёв повернул на запад. 14 июня авангард его войска под командованием Ивана Белобородова и Салавата Юлаева подошёл к прикамскому городку Осе и блокировали городовую крепость. Четыре дня спустя сюда пришли основные силы Пугачёва и завязали осадные бои с засевшим в крепости гарнизоном. 21 июня защитники крепости, исчерпав возможности дальнейшего сопротивления, капитулировали. В этот период к Пугачёву явился авантюрист купец Астафий Долгополов ("Иван Иванов"), выдававший себя за посланника цесаревича Павла и решивший таким образом поправить своё материальное положение. Пугачёв разгадал его авантюру, а Долгополов по договорённости с ним выступал некоторое время как "свидетель подлинности Петра III".

Овладев Осой, Пугачёв переправил войско через Каму, взял по пути Воткинский и Ижевский железоделательные заводы, Елабугу, Сарапул, Мензелинск, Агрыз, Заинск, Мамадыш и другие города и крепости и в первых числах июля подошёл к Казани.

Навстречу Пугачёву вышел отряд под командованием полковника Толстого и 10 июля в 12 верстах от города пугачёвцами была одержана полная победа. На следующий день отряд восставших расположился лагерем у города. "Вечером, в виду всех казанских жителей, он (Пугачёв) сам ездил высматривать город, и возвратился в лагерь, отложа приступ до следующего утра". 12 июля в результате штурма предместья и основные районы города были взяты, оставшийся в городе гарнизон заперся в казанском кремле и приготовился к осаде. В городе начался сильный пожар, кроме того Пугачёв получил известие о приближении войск Михельсона, шедшего за ним по пятам от Уфы, поэтому отряды пугачёвцев вышли из горящего города. В результате короткого боя Михельсон пробился к гарнизону Казани, Пугачёв отошёл за реку Казанку. Обе стороны готовились к решающему сражению, которое состоялось 15 июля. Армия Пугачёва насчитывала 25 тысяч человек, но большая часть из них представляла собой только что присоединившихся к восстанию слабовооружённых крестьян, татарскую и башкирскую конницу, вооружённую луками, и небольшое количество оставшихся казаков. Грамотные действия Михельсона, ударившего в первую очередь по яицкому ядру пугачёвцев, привели к полному поражению восставших, не менее 2 тысяч человек погибло, около 5 тысяч было взято в плен, среди которых был и полковник Иван Белобородов.

Ещё до начала битвы 15 июля Пугачёв объявил в лагере, что от Казани направится в Москву. Слух об этом мгновенно разлетелся по всем ближайшим деревням, поместьям и городкам. Несмотря на крупное поражение пугачёвской армии, пламя восстания охватило весь западный берег Волги. Переправившись через Волгу у Кокшайска, ниже села Сундырь, Пугачёв пополнил свою армию тысячами крестьян. К этому времени Салават Юлаев со своими отрядами продолжил боевые действия под Уфой, отряды башкир в пугачёвском отряде возглавил Кинзя Арсланов. 20 июля Пугачёв вступил в Курмыш, 23-го беспрепятственно въехал в Алатырь, после чего направился к Саранску. 28 июля на центральной площади Саранска был зачитан указ о вольности для крестьян, жителям были розданы запасы соли и хлеба, городскую казну "ездя по городовой крепости и по улицам… бросали набегшей из разных уездов черни". 31 июля такая же торжественная встреча ожидала Пугачёва в Пензе. Указы вызвали в Поволжье многочисленные крестьянские мятежи, всего разрозненные отряды, действовавшие в пределах своих поместий, насчитывали десятки тысяч бойцов. Движение охватило большинство поволжских уездов, подошло к границам Московской губернии, реально угрожало Москве.

Издание указов в Саранске и Пензе называют кульминацией Крестьянской войны. Указы произвели сильнейшее впечатление на крестьян, на скрывающихся от преследований старообрядцев, на противоположную сторону -- дворян и на саму Екатерину II. Воодушевление, охватившее крестьян Поволжья, привело к тому, что в восстание было вовлечено население численностью более миллиона человек. Они ничего не могли дать армии Пугачёва в долговременном военном плане, так как крестьянские отряды действовали не далее своего поместья. Но они превратили поход Пугачёва по Поволжью в триумфальное шествие, с колокольными звонами, благословлением деревенского батюшки и хлебом-солью в каждом новом селе, деревне, городке. При подходе армии Пугачёва или отдельных её отрядов крестьяне вязали или убивали своих помещиков и их приказчиков, вешали местных чиновников, жгли поместья, разбивали магазины и лавки. Всего летом 1774 года были убиты не менее 3 тысяч дворян и представителей власти.

Во второй половине июля 1774, когда пламя Пугачёвского восстания приближалось к границам Московской губернии и угрожало самой Москве, встревоженная императрица вынуждена была согласиться на предложение канцлера Н. И. Панина о назначении его брата, опального генерал-аншефа Петра Ивановича Панина, командующим войсковой экспедицией против мятежников. Генерал Ф. Ф. Щербатов был изгнан с этого поста 22 июля, и указом от 29 июля Екатерина II наделила Панина чрезвычайными полномочиями "в пресечении бунта и восстановлении внутреннего порядка в губерниях Оренбургской, Казанской и Нижегородской". Примечательно, что под командованием П. И. Панина, получившего в 1770 году за взятие Бендер орден св. Георгия I класса, отличился в том бою и донской хорунжий Емельян Пугачёв.

Для ускорения заключения мира, были смягчены условия Кучук-Кайнарджийского мирного договора, и освободившиеся на турецких границах войска -- всего 20 кавалерийских и пехотных полков, были отозваны из армий для действий против Пугачёва. Как заметила Екатерина, против Пугачёва "столько наряжено войска, что едва не страшна ли таковая армия и соседям была". Примечательный факт, что в августе 1774 г. был отозван из 1-й армии, находившейся в придунайских княжествах генерал-поручик Александр Васильевич Суворов, в ту пору уже один из успешнейших российских генералов. Панин поручил Суворову командование войсками, которые должны были разбить основную пугачёвскую армию в Поволжье.

3. Внутренняя политика после крестьянской войны

После триумфального вхождения Пугачёва в Саранск и Пензу все ожидали его похода к Москве. В Москву, где ещё были свежи воспоминания о Чумном бунте 1771 года, были стянуты семь полков под личным командованием П. И. Панина. Московский генерал-губернатор князь М. Н. Волконский распорядился поставить рядом со своим домом артиллерию. Полиция усилила надзор и рассылала в людные места осведомителей -- с тем, чтобы хватать всех сочувствовавших Пугачёву. Михельсон, получивший в июле звание полковника и преследовавший мятежников от Казани, повернул к Арзамасу, чтобы перекрыть дорогу к старой столице. Генерал Мансуров выступил из Яицкого городка к Сызрани, генерал Голицын к Саранску. Карательные команды Муфеля и Меллина докладывали, что всюду Пугачёв оставляет за собой бунтующие деревни и они не успевают усмирить их все. "Не только крестьяны, но попы, монахи, даже архимандриты возмущают чувствительный и нечувствительный народ". Показательны выдержки из рапорта капитана Новохопёрского батальона Бутримовича :

"…отправился я в деревню Андреевскую, где крестьяне содержали помещика Дубенского под арестом для выдачи его Пугачёву. Я хотел было его освободить, но деревня взбунтовалась, и команду разогнала. Оттоль поехал я в деревни господина Вышеславцева и князя Максютина, но их нашёл я также под арестом у крестьян, и сих освободил, и повёз их в Верхний Ломов; из деревни кн. Максютина видел я как гор. Керенск горел и возвратясь в Верхний Ломов узнал, что в оном все жители, кроме приказных, взбунтовались, узнав о созжении Керенска. Начинщики: однодворец Як. Губанов, Матв. Бочков, и стрелецкой слободы десятской Безбородой. Я хотел было их схватить и представить в Воронеж, но жители не только меня до того не допустили, но и самого чуть не засадили под свой караул, однако я от них уехал и за 2 версты от города слышал крик бунтующих. Чем всё кончилось не знаю, но слышал я, что Керенск с помощью пленных турок от злодея отбился. В проезд мой везде заметил я в народе дух бунта и склонность к Самозванцу. Особенно в Танбовском уезде, ведомства кн. Вяземского, в экономических крестьянах, кои для приезда Пугачёва и мосты везде исправили и дороги починили. Сверх того села Липнего староста с десятскими, почтя меня сообщником злодея, пришед ко мне, пали на колени."

Но от Пензы Пугачёв повернул на юг. Большинство историков указывает причиной этого планы Пугачёва привлечь в свои ряды волжских и, особенно, донских казаков. Возможно, что ещё одной причиной было желание яицких казаков, уставших сражаться и уже растерявших своих главных атаманов, вновь скрыться в глухих степях нижней Волги и Яика, где однажды они уже укрылись после восстания 1772 года. Косвенным подтверждением такой усталости служит то, что именно в эти дни начался заговор казацких полковников с целью сдачи Пугачёва правительству взамен получения помилования.

4 августа армия самозванца взяла Петровск, а 6 августа окружила Саратов. Воевода с частью людей по Волге сумел выбраться в Царицын и после боя 7 августа Саратов был взят. Саратовские священники во всех храмах служили молебны о здравии императора Петра III. Здесь же Пугачёв направил указ к правителю калмыков Цендену-Дарже с призывом присоединиться к его войску. Но к этому времени карательные отряды под общим командованием Михельсона уже буквально шли по пятам пугачёвцев и 11 августа город перешёл под контроль правительственных войск.

После Саратова спустились ниже по Волге к Камышину, который, как многие города до него, встретил Пугачёва колокольным звоном и хлебом-солью. Близ Камышина в немецких колониях войска Пугачёва столкнулись с астраханской астрономической экспедицией Академии наук, многие члены которой вместе с руководителем академиком Георгом Ловицем были повешены заодно с неуспевшими бежать местными чиновниками. Удалось уцелеть сыну Ловица, Тобиасу, впоследствии также академику. Присоединив к себе 3-тысячный отряд калмыков, восставшие вступили в станицы Волжского войска Антиповскую и Караваинскую, где получили широкую поддержку и откуда были россланы гонцы на Дон с указами о присоединении донцов к восстанию. Подошедший из Царицына отряд правительственных войск был разбит на реке Пролейке близ станицы Балыклевской. Далее по дороге была Дубовка, столица Волжского казачьего войска. Оставшиеся верными правительству волжские казаки во главе с атаманом, гарнизоны волжских городов усилили оборону Царицына, куда прибыл и тысячный отряд донских казаков под командованием походного атамана Перфилова.

21 августа Пугачёв попытался атаковать Царицын, но штурм потерпел неудачу. Получив известие о прибывающем корпусе Михельсона, Пугачёв поспешил снять осаду с Царицына, восставшие двинулись к Чёрному Яру. В Астрахани началась паника. 24 августа у Солениковой рыболовецкой ватаги Пугачёв был настигнут Михельсоном. Поняв, что боя не избежать, пугачёвцы выстроили боевые порядки. 25 августа состоялось последнее крупное сражение войск под командованием Пугачёва с царскими войсками. Бой начался с крупной неудачи -- все 24 пушки армии восставших были отбиты кавалерийской атакой. В ожесточённом бою погибло более 2000 повстанцев, среди них атаман Овчинников. Более 6000 человек было взято в плен. Пугачёв с казаками, разбившись на мелкие отряды, бежали за Волгу. В погоню за ними были высланы поисковые отряды генералов Мансурова и Голицына, яицкого старшины Бородина и донского полковника Тавинского. Не успев к сражению, пожелал участвовать в поимке и генерал-поручик Суворов. В течение августа, сентября большинство участников восстания было поймано и отправлено для проведения следствия в Яицкий городок, Симбирск, Оренбург.

Пугачёв с отрядом казаков бежал к Узеням, не зная, что ещё с середины августа Чумаков, Творогов, Федулёв и некоторые другие полковники обсуждали возможность заслужить прощение сдачей самозванца. Под предлогом облегчить уход от погони, они разделили отряд так, чтобы отделить преданных Пугачёву казаков вместе с атаманом Перфильевым. 8 сентября у реки Большой Узень они накинулись и связали Пугачёва, после чего Чумаков и Творогов отправились в Яицкий городок, где 11 сентября объявили о пленении самозванца. Получив обещания в помиловании, они сообщили сообщникам и те 15 сентября доставили Пугачёва в Яицкий городок. Состоялись первые допросы, один из них провёл лично Суворов, он же вызвался конвоировать самозванца в Симбирск, где шло основное следствие. Для перевозки Пугачёва была изготовлена тесная клетка, установленная на двухколёсную арбу, в которой закованный по рукам и ногам, тот не мог даже повернуться. В Симбирске в течение пяти дней его допрашивали П. С. Потёмкин, начальник секретных следственных комиссий, и граф. П. И. Панин, командующий карательными войсками правительства.

Перфильев с его отрядом были захвачены в плен 12 сентября после боя с карателями у реки Деркул. В это время, помимо разрозненных очагов восстания, организованный характер имели боевые действия в Башкирии. Салават Юлаев вместе со своим отцом Юлаем Азналиным возглавлял повстанческое движение на Сибирской дороге, Каранай Муратов, Качкын Самаров, Селяусин Кинзин на Ногайской, Базаргул Юнаев, Юламан Кушаев и Мухамет Сафаров -- в Башкирском Зауралье. Они сковывали значительный контингент правительственных войск. В начале августа был предпринят даже новый штурм Уфы, но в результате слабой организации взаимодействия между различными отрядами, он сложился неудачно. Тревожили набегами на всём протяжении пограничной линии казахские отряды. Губернатор Рейнсдорп докладывал: "Башкирцы и киргизцы не усмиряются, последние поминутно переходят через Яик, и из-под Оренбурга хватают людей. Войски здешние или преследуют Пугачёва, или заграждают ему путь, и на киргизцев идти мне не льзя, хана и салтанов я увещеваю. Они отвечали, что они не могут удержать киргизцев, коих вся орда бунтует." С поимкой Пугачёва, направлением в Башкирию освободившихся правительственных войск, начался переход башкирских старшин на сторону правительства, многие из них присоединились к карательным отрядам. После захвата в плен Канзафара Усаева и Салавата Юлаева восстание в Башкирии пошло на убыль. Свой последний бой Салават Юлаев дал 20 ноября под осаждённым им Катав-Ивановским заводом и после поражения пленён 25 ноября. Но отдельные повстанческие отряды в Башкирии продолжали сопротивление до лета 1775.

До лета 1775 года продолжались волнения в Воронежской губернии, в Тамбовском уезде и по рекам Хопру и Вороне. Хотя действовавшие отряды были небольшими и никакой координации совместных действий не было, по словам очевидца майора Сверчкова, "многие помещики, оставя свои домы и экономии, отъезжают в отдалённые места, а оставшие в домах спасают жизнь от угрожающей гибели, ночуют по лесам". Перепуганные помещики заявляли, что "ежели Воронежская губернская канцелярия не ускорит истреблением тех злодейских оказавшихся шаек, то неминуемо таковое ж кровопролитие последует как и в минувший мятеж происходило".

Чтобы сбить волну мятежей, карательные отряды начали массовые казни. В каждой деревне, в каждом городке, принимавшем Пугачёва, на виселицы и "глаголи", с которых едва успели снять повешенных самозванцем офицеров, помещиков, судейских, стали вешать вожаков бунтов и назначенных пугачёвцами городских глав и атаманов местных отрядов. Для усиления устрашающего эффекта виселицы устанавливались на плоты и пускались по главным рекам восстания. В мае в Оренбурге состоялась казнь Хлопуши: его голову на шесте установили в центре города. При проведении следствия применялся весь средневековый набор испытанных средств. По жестокости и количеству жертв Пугачёв и правительство не уступили друг другу.

В ноябре все главные участники восстания были перевезены в Москву для проведения генерального следствия. Их поместили в здании Монетного двора у Иверских ворот Китай-города. Руководили допросами князь М. Н. Волконский и обер-секретарь С. И. Шешковский. На допросе Е. И. Пугачёв дал подробные показания о родных, о своей юности, об участии в составе Донского казачьего войска в Семилетней и Турецкой войнах, о своих скитаниях по России и Польше, о своих планах и замыслах, о ходе восстания. Следователи пытались выяснить не являлись ли инициаторами восстания агенты иностранных государств, или раскольники, или кто либо из дворянства. Екатерина II проявляла большой интерес к ходу следствия. 5 декабря М. Н. Волконский и П. С. Потёмкин подписали определение о прекращении следствия, так как Пугачёв и другие подследственные не могли добавить ничего нового к своим показаниям на допросах и не могли ничем ни облегчить, ни усугубить своей вины. В донесении Екатерине они вынуждены были признать, что они "…старались при сем производимом следствии изыскать начало предприятого зла сим извергом и его сообщниками или же… к тому злому предприятию наставниками. Но при всем том другого ничего не открылось, как-то, что во всем его злодействе первое начало свое взяло в Яицком войске"

30 декабря в Тронном зале Кремлёвского дворца собрались судьи по делу Е. И. Пугачёва. Они заслушали манифест Екатерины II о назначении суда, а затем было оглашено обвинительное заключение по делу о Пугачёве и его сподвижниках. Князь А. А. Вяземский предложил доставить на следующее заседание суда Пугачёва. Рано утром 31 декабря его под усиленным конвоем перевезли из казематов Монетного двора в покои Кремлёвского дворца. В начале заседания судьи утвердили вопросы, на которые был должен ответить Пугачёв, после чего его ввели в зал заседаний и заставили встать на колени. После формального опроса его вывели из зала, суд вынес решение: "Емельку Пугачёва четвертовать, голову воткнуть на кол, части тела разнести по четырём частям города и положить на колеса, а после на тех местах сжечь". Остальных подсудимых распределили по степени их вины на несколько групп для вынесения каждой соответствующего вида казни или наказания. В субботу, 10 января 1775 г., на Болотной площади в Москве при громадном стечении народа была совершена казнь. Пугачёв держался достойно, взойдя на лобное место перекрестился на соборы Кремля, поклонился на четыре стороны со словами "Прости, народ православный". Приговорённым к четвертованию Е. И. Пугачёву и А. П. Перфильеву палач отрубил сначала голову, таково было пожелание императрицы В тот же день повесили М. Г. Шигаева, Т. И. Подурова и В. И. Торнова. И. Н. Зарубин-Чика был отправлен для казни в Уфу, где и был четвертован в начале февраля 1775 года.