Советское государство и Русская православная церковь во время Великой Отечественной войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

"РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА И

ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ

ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"

СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ИНСТИТУТ УПРАВЛЕНИЯ

Факультет государственного и муниципального управления

Кафедра истории и мировой политики

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине

"История государственного управления в России"

на тему "Советское государство и Русская православная церковь во время Великой Отечественной войны"

Выполнил: студент

Панов Павел Игоревич

Санкт-Петербург

2013

Оглавление

Введение

Глава I. Церковь в великой отечественной войне

1.1 Деятельность Церкви на оккупированных территориях

1.2 Деятельность Церкви на территории СССР в военное время

Глава II. Отношения церкви и государства

2.1 Сталин и Русская Православная Церковь

2.2 "Патриарх всея Руси"

2.3 На параде Победы

Заключение

Библиографический список

Введение

Актуальность. Советское государство и церковь... История нашего века поставила рядом эти явления. Драматизм государственно-церковных отношений после октября 1917 года, качественно новый характер этих отношений в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., вызывают непреходящий научный, исторический интерес к ним сегодня.

Современная российская действительность позволяет по-новому осмыслить многие аспекты всей нашей непростой истории, помогает понять драматизм и диалектику общественной практики, отвергнуть многие исторические догмы и стереотипы. В современных условиях происходит становление и формирование нового отношения и к изучению такой сложной проблемы, как государственно-церковные отношения в период советского строя, особенно и в частности в годы Великой Отечественной войны. Этому во многом способствует развернувшийся в настоящее время процесс перестройки в сфере общественного сознания, что находит свое выражение в расширении плюрализма мнений по самым острым вопросам нашего прошлого, в том числе по вопросам отношений Советского государства и Русской Православной Церкви /РПЦ/ в период Великой Отечественной войны. Важность данного исследования определяется, прежде всего, необходимостью всесторонней и критической оценки всего комплекса государственно-церковных отношений в военный период, использования данного опыта для решения новых задач, извлечения из истории уроков, необходимых для осмысления настоящего и предвидения будущего.

Актуальность рассматриваемой проблемы, на мой взгляд, заключается в следующем:

во-первых, в ней критически анализируется история отношений государства и церкви, ее патриотической деятельности в один из самых сложных и исторически важных периодов нашего Отечества.

Период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. занял особое место в истории Отечества и его Вооруженных Сил, в истории государства, общественных организаций страны, Русской Православной Церкви. В эти годы в результате многогранной деятельности Советского государства, общественных организаций, Русской Православной Церкви по мобилизации сил и средств на борьбу против германского фашизма, патриотического служения Отечеству советского народа, воинов армии и флота, в том числе и верующих - церкви удалось защитить честь и независимость нашего Отечества, разгромить германский фашизм, освободить народы многих стран от фашистского порабощения.

Именно на данном этапе коренным образом изменилась сущность отношения Советского государства к Русской Православной Церкви, другим религиозным организациям страны, что имело важное значение для нормализации государственно-церковных отношений, способствовало применению духовного, материального потенциала церкви для достижения победы над врагами Отечества. "В военное время, - отмечалось в докладе главы Российского государства, - громко зазвучал патриотический голос церкви. Она сумела немало сделать для отпора агрессору." Русская Православная Церковь, как и другие религиозные организации страны, внесла важный вклад в дело мобилизации верующих на борьбу с захватчиками, оказала посильную материальную помощь фронту и населению своей международной деятельностью, способствовала оказанию нашему Отечеству моральной и материальной помощи со стороны различных религиозных организаций за рубежом.

Патриотическое служение РПЦ в военные годы было продиктовано тем, что "война, которая ведется ради защиты ближнего, народа, Родины от посягательств на их жизнь, свободу и достоинство, - всегда считалось в Православной Церкви нравственно оправданной", - отмечал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II .

Вместе с тем в рассматриваемый период в отношениях государства и церкви проявлялся и сугубо прагматический подход, выразившийся в стремлении Советского государства подчинить церковь своему руководству, установить государственный контроль над всеми сферами жизни и деятельности церкви, что не способствовало развертыванию патриотической деятельности церкви в полном объеме.

Во-вторых, в условиях прекращения деятельности в армии и на флоте политических партий и политических движений, упразднения военно-политических органов, ликвидации монопольного воздействия на личный состав марксистско-ленинской идеологии важно организовать эффективную воспитательную работу с воинами, органически сопряженную с боевой подготовкой войск.

В связи с этим актуальным является необходимость обобщения и использования опыта Русской Православной Церкви в деле воспитания русского воинства. В досоветский период истории Отечества накоплен значительный опыт использования РПЦ в деле воспитания у российских воинов чувства святости воинского долга по защите Родины. В тот период, как справедливо замечает военный исследователь В.С.Новиков, патриотическим воспитанием народа занималась лишь Церковь. Это способствовало поднятию воинского духа и служило своеобразной поддержкой солдат и офицеров на поле боя, помогало одерживать победы.

В-третьих, актуальность избранной проблемы усиливается в связи с недостаточностью ее разработки, отсутствием по ней специальных крупных обобщающих исследований, раскрывающих не только положительный опыт, но и негативные явления и процессы в истории Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны, связанных с влиянием культа личности И.В.Сталина на социально-политические процессы исследуемого периода.

Историография проблемы. Первыми к рассмотрению проблемы государственно-церковных отношений в указанный период обратились Г.Г. Карпов и В.A. Куроедов, возглавлявшие в разное время Совет по делам РПЦ. В книге Г.Г. Карпова, изданной в расчете на благоприятное общественное мнение в странах Восточной Европы, приукрашено положение РПЦ в СССР, завышено количество зарегистрированных православных приходов. В.А. Куроедов, обличая антигуманную сущность фашизма, подвергшего уничтожению исторические и культурные памятники, ни слова не сказал о действиях советских властей в годы "безбожной пятилетки", умолчал о насильственном характере воссоединения униатов с РПЦ. Оба автора отмечали лояльность и патриотизм церкви в годы войны, подчеркивали ведущую роль государства в нормализации отношений. Причину успешного взаимодействия власти и церкви в послевоенный период З.А. Куроедов объяснял участием патриарха Алексия в работе международных организаций по защите мира.

В первой половине 1950-х гг. под руководством В. Д. Бонч-Бруевича началось издание "Научно-атеистической библиотеки". В 1954г. в сборнике "Вопросы истории религии и атеизма" этот видный антирелигиозный деятель писал о религии как о реакционной силе, тормозящей развитие советского общества. По его убеждению, оживление религиозных настроений в годы войны не смогло остановить процесса отхода широких масс от религии.

Некоторые исследователи отвергали какое-либо влияние религии на укрепление патриотических чувств населения. "Не советский народ, не массы верующих следовали за церковью и духовенством, а наоборот", - утверждал К.А. Паюсов. С этим нельзя согласиться, так как в обществе, особенно среди верующих, не было однозначно положительного отношения к мероприятиям советской власти. Развернув активную патриотическую деятельность, РПЦ дала понять всем гражданам, что война несет гибель их родной земле, детям и близким.

Взаимосвязь между войной и распространением религиозных настроений убедительно показала Н. И. Кондакова. Вместе с тем она подчеркнула использование религиозного фактора немецкими оккупационными властями с целью разжечь религиозную рознь и не допустить объединения населения в борьбе с захватчиками.

B 1970-е гг. в советской историографии были предприняты попытки дать критический анализ работ о положении религии и церкви в СССР, изданных за рубежом. Безусловно, на них отразилась приверженность советских историков установкам о научной несостоятельности и ошибочности немарксистского подхода к изучению истории. Тем не менее, одной из серьёзных работ стала монография Э.И. Лисавцева. Исследователь справедливо отметил, что в годы Великой Отечественной войны православная церковь выступила хранительницей национальных традиций. Патриотическая деятельность священнослужителей в комплексе с другими причинами, порожденными условиями военного времени, способствовала росту влияния церкви в обществе и усиливала проявления религиозности. Характеризуя развитие государственно-церковных отношений в послевоенный период, Э.И. Лисавцев опроверг утверждения зарубежных авторов о "пособничестве" РПЦ "советскому империализму", объяснив активизацию её внешнеполитической жизни восстановлением традиционных исторических связей с единоверческими церквами и епархиями за рубежом.

В 1980-е гг. появились исследования различной; направленности исторической, философской, юридической, атеистической. По мнению М.С. Корзуна, в основе патриотизма церкви лежало не христианское вероучение, а осознание верующими своего гражданского долга. Патриотическую деятельность РПЦ и её участие в защите мира философы Н.С. Гордиенко и П.К. Курочкин обусловили переходом церкви на позиции лояльности государству. По мнению исследователей, церковь, оказывая поддержку советской власти, в военные и послевоенные годы приобрела более стабильное положение в обществе и стала восприниматься верующими как учреждение, "выражающее" интересы народа. Г. В. Воронцов, утверждая о подрыве социальных корней религии и её уничтожении в ходе социалистического строительства, привёл несколько противоречащее его выводам высказывание видного антирелигиозного деятеля Е.М. Ярославского о том, что к 1937г. на селе 2/3, а в городе 1/3 трудящихся продолжали сохранять связь с религией. Это не так уж и мало, если учесть накал антирелигиозной борьбы в 1920-30-е гг. и преобладание сельского населения над городским. Характеристика отношения населения к религии и церкви в предвоенный период во многом проясняет истоки "религиозного возрождения" в годы войны.

Начавшиеся во второй половине 1980-х гг. процессы демократизации общественно-политической жизни, подготовка к празднованию 1000-летия Крещения Руси оживили интерес к истории РПЦ. Последовали первые попытки переосмыслить её положение и деятельность в военный и послевоенный периоды.

Прагматизм сталинской политики в "религиозном" вопросе впервые был отмечен А.И. Клибановым. Решения по восстановлению церковной организации и создание Совета по делам РПЦ он оценил как несомненный шаг на пути нормализации отношений между государством и церковью. Вместе с тем исследователь подчеркнул директивный, а значит временный и условный, характер изменений. Впервые в работе был оценен вклад религиозных объединений в утверждение общечеловеческих норм нравственности, идеалов труда и мира. Возвращение в конце 1940-х гг. к административным и репрессивным методам "диалога" с церковью, по мнению автора, усилило в обществе процессы отчуждения, в том числе религиозного. Совет по делам РПЦ с конца 1940-х гг. был вынужден все более сосредотачиваться на функциях надзора. Несмотря на свои неоднократные попытки и стремление отсрочить новый "антирелигиозный натиск", он не смог предотвратить политику стеснения свободы совести и репрессии. история церковь война религиозный

Вопросу об отношении И.В. Сталина к религии посвятил отдельную статью Д.А. Волкогонов. Он пришел к выводу, что религия, как впрочем, и атеизм имели для вождя лишь функциональное значение.

В 1989г. В.А. Алексеевым и М.И. Одинцовым была опубликована записка председателя Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпова о встрече И. В. Сталина с руководством Московской Патриархии в сентябре 1943г. Оба историка придавали важное значение указанной встрече как поворотному моменту в развитии государственно-церковных отношений.

В работах, отнесенных мной к первому периоду историографии, несмотря на преобладающее негативное отношение авторов к церкви как социальному институту, отмечены конструктивные элементы государственно-церковной политики, обусловленные лояльностью РПЦ и её активной патриотической деятельностью. Ведущая роль в нормализации отношений с религиозными организациями отводилась государству, учрежденному им Совету по делам РПЦ. Исследователи явно недооценивали позицию церковного руководства в первые годы войны, его инициативы по сближению с государством. Патриотизм церкви они связывали лишь с её приспособлением к советской действительности, а также с ростом политической сознательности верующих.

В современной отечественной историографии усилился интерес к патриотической деятельности РПЦ. Анализ её представлен в работах В.Н. Якунина, М.В. Шкаровского, А.Н. Кашеварова и др. Рассмотрена патриотическая деятельность духовенства и верующих на оккупированной территории, а также в Московской, Ленинградской и других областях. Все это позволило признать проявленную церковным руководством инициативу в сближении с государством и высоко оценить усилия РПЦ по укреплению авторитета государственной власти в критический для неё момент.

Цель исследования. Целью данного исследования является всестороннее изучение Русской Православной Церкви во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

Из вышеуказанной цели можно выделить следующие задачи исследования:

- систематизировать научные данные по проблеме государственно-церковных отношений и патриотической деятельности Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны;

- исследовать деятельность Советского государства по созданию новой системы государственно-церковных отношений в военный период, раскрыть роль этой системы в достижении победы над врагом;

- проанализировать содержание и эффективность патриотической деятельности Русской Православной Церкви в военные годы;

- на основе нового подхода к анализу документов Коммунистической партии и Советского государства, Священного Писания, церковных материалов определить точку зрения РПЦ на проблему государственно-церковных отношений, важнейшие принципы отношения Советского государства и Коммунистической партии к религии и церкви, показать практическое осуществление этих принципов в довоенный и военный периоды;

- на основе исследования сделать научно обоснованные выводы и сформулировать практические рекомендации по использованию накопленного опыта государственно-церковных отношений, патриотической деятельности Русской Православной Церкви военного периода в современных условиях.

Хронологические рамки. Хронологические рамки исследования ограничиваются 1941-1945 гг., то есть временем продолжения войны.

Источниковая база. Все использованные источники целесообразно поделить на несколько групп:

· Официальные правительственные документы;

· Источники личного происхождения.

Источники первой группы представляют собой правовые нормативные документы, которые исходили от верховной государственной власти и имели высшую юридическую силу в пределах какой-либо территории или всего государства. К первой группе можно отнести документ 27 сентября 1944 г. Когда исчезли сомнения в победе, появилось постановление ЦК ВКП (б) "Об организации научно-просветительской пропаганды". Оно было сформулировано очень осторожно, говорило о вреде суеверий, предрассудков, о необходимости борьбы с пережитками прошлого, но совершенно не упоминало о задачах антирелигиозной работы.

Документы личного происхождения фиксировали личные впечатления современников, очевидцев и участников общественно и культурно значимых событий. Это самые субъективные свидетельства прошлого. Среди этой группы можно выделить документ "Сергий митрополит Московский и Коломенский, патриарший местоблюститель. Послание к пастырям и верующим 22 июня 1941 г". В данном источнике патриарх пытается поднять дух защитников Отечества, собраться с силами и дать отпор завоевателям. Он перечисляет прошлые подвиги русского народа и призывает не посрамить честь и историю. Обращение было очень эмоциональным, и вселяла энергию в слушателей.

Важнейшими источниками стали интервью с очевидцами событий Великой Отечественной войны. Каждый из них рассказывал какие-то факты, давал разную личностную оценку тем событиям, но все они помогли нам составить примерную картину отношения к религии в обществе во время войны.

Методологическая база. Методологическая база исследования основывается на научных принципах исторического познания - историзме и объективности.

Применение принципа историзма позволило уяснить историческую несостоятельность политики Советского государства, направленную на борьбу с религией и церковью в довоенный период, сущность новой политики государства в отношении религии и церкви в экстремальных исторических условиях Великой Отечественной войны. Принцип историзма позволил уяснить также причину того, почему основы христианского православного мировоззрения, мироощущения выдержали суровую проверку временем, особенно на территории нашего Отечества в суровые 20-40-е годы, а Русская Православная Церковь, выдержав натиск государственного атеизма в СССР, сумела в военные годы развернуть патриотическую деятельность и внесла достойный вклад в общую победу народа над фашистскими захватчиками.

Применение принципа объективности позволило реалистически проанализировать деятельность всех субъектов процесса государственно-церковных отношений периода Великой Отечественной войны, преодолеть идеологизированный подход при анализе деятельности как Советского государства, так и Русской Православной Церкви.

Применение общенаучных методов исследования /исторического, логического и метода классификации/ позволило представить исследуемую проблему как процесс в контексте исторической обстановки рассматриваемого периода и задач, решаемых страной по защите Отечества от немецко-фашистских захватчиков, познать основные тенденции, черты исторического опыта отношений Советского государства и Русской Православной Церкви, ее патриотической деятельности в военный период; классифицировать исторические источники по их направленности, по видам, по происхождению и авторству; проследить степень научной разработки проблемы, осуществить сбор и систематизировать многочисленные архивные документы.

Среди специальных исторических методов исследования особое значение применительно к рассматриваемой теме имели диахронный метод, или метод периодизации, сравнительно-исторический метод и метод актуализации. Применение этих методов исторического исследования дало возможность автору сопоставить развитие государственно-церковных отношений в разные периоды советской истории; выявить основные тенденции и черты исторического процесса, связанного с деятельностью государства и церкви; определить связь истории и современности, повторяемость ряда черт этого исторического опыта; добиться современного звучания исследуемой проблемы. Данные методы позволили показать патриотическую деятельность Русской Православной Церкви не только как богоугодное дело, но и как традиционную линию поведения Русского Православия при защите земного Отечества.

Глава I. Церковь в великой отечественной войне

1.1 Деятельность Церкви на оккупированных территориях

Нацистская церковная политика в оккупированных областях определялась общим отношением нацистов к славянам вообще к русским в частности. Файерсайд в работе "Крест и свастика" насчитывает до семи взаимно исключающих друг друга подходов. Наиболее важные из них следующие:

1. Гитлер считал всех славян низшей расой и рассматривал их как будущих рабов.

2. Розенберг стремился привлечь на сторону Германии национальные меньшинства России, отождествляя русский народ с коммунистической идеологией и террором (этот подход предполагал дарование национальным меньшинствам особых привилегий, на что Гитлер не соглашался).

3. Верховное командование рассматривало русских как потенциальных союзников в борьбе с большевизмом и было поэтому против высказываний о будущем рассечении России и выступало за создание союзных русских войсковых соединений, что привело к формированию власовской армии и казачьих войсковых соединений.

Розенберг презирал все русское и славянское до такой степени, что Православие считал всего лишь "красочным этнографическим ритуалом". Поэтому, по его мнению, немецкие администраторы могут относиться к таким обрядам терпимо и даже поощрять их как средство, обеспечивающее повиновение славянского населения".

Предпринимая нападение на СССР, нацисты рассчитывали активно использовать религию в своих целях. Они уже имели богатый опыт проведения такой политики, как в Германии, так и на захваченных ими территориях в Европе. Методы и практика нацистской церковной политики были перенесены и на религиозные организации в СССР.

Самый ранний циркуляр о религиозной политике нацистов на Востоке после начале агрессии относится ко 2 июля 1941 г. Он исходил от шефа РСХА Гейдриха и еще не содержал личных директив Гитлера. Указ был принят в самом начале войны с СССР, и РСХА представлялось необходимым, используя различные методы, закрепиться на занятых территориях. Поэтому внешне он вполне лоялен к Православию, хотя уже в этом документе говорится о необходимости содействия раздроблению Церкви. 16 августа Гейдрих издал новый обширный приказ на основе июльских директив Гитлера. В нем уже категорически запрещалось какое-либо содействие религиозной жизни и говорилось об особо осторожной позиции к Московской Патриархии, вплоть до ареста ее главы - митрополита Сергия (Страгородского). Новый подобный приказ от 15 октября запрещал открытие теологических факультетов и семинарий и подчеркивал необходимость предотвращать оживление церковной жизни. Массовые стихийное возрождение Русской Церкви начало вызывать тревогу у части германского руководства, и постепенно в РСХА приступили к разработке более долгосрочных планов религиозной политики на Востоке, предполагавших "замену Православия "новой религией" в нацистском духе".

22-23 сентября 1941г. в Берлине состоялось совещание ведавших церковными делами служащих государственной полиции. В ходе него группенляйтеры Главного управления имперской безопасности (РСХА) зачитали 10 докладов, содержащих указания о направлении дальнейшей деятельности. Среди докладов были следующие: "Мероприятия полиции безопасности по подавлению политических Церквей и сект", "Служебно-информационные задачи в борьбе против политического католицизма в рейхе", а также "Проблематика Восточных Церквей и служебно-информационные выводы". В них говорилось: "В результате наступления германских войск на Балканах и Востоке для нас очень остро стала проблема Православных Церквей… Большая часть членов Православной Церкви находится на территории Советского Союза. С течением времени эта Церковь была инфицирована большевизмом, так что о восстановлении Германией Церквей в завоеванном восточном пространстве не может быть и речи". В конце доклада были поставлены две задачи: 1. "Поддержка Церквей меньшинства" в ущерб более сильным. В частности, в Хорватии, где "по побуждению Римской Церкви был убит ряд православных священников", поддержка именно православных. Причем подчеркивалось, что "это происшествие необходимо использовать, чтобы настраивать друг против друга различные группы"; 2. "Внедрение в эти группы достаточной сети агентов, чтобы своевременно получать информацию обо всех политических течениях и не допускать слишком сильного роста влияния этих групп меньшинства".

Церковными делами в прифронтовой полосе (на практике почти на всех занятых русских и отчасти украинских территориях) занималась военная администрация в лице командующих тыловыми областями групп армий "Север", "Центр" и "Юг". Они старались не провоцировать лишних конфликтов с гражданским населением, поэтому и деятельности православного духовенства, как правило, открыто не препятствовали. В первые месяцы войны отдельные офицеры и представители военной администрации помогали открытию храмов и иногда даже приказывали это делать. И в конце июля обеспокоенный Гитлер лично издал директивы о категорическом запрете военнослужащим вермахта оказывать какое-либо содействие возрождению церковной жизни на Востоке. Четыре таких указания были дословно воспроизведены в приказе ОКВ от 6 августа 1941г. А еще 3 августа свои указания военным организациям об отношении к религиозному вопросу подготовило Министерство занятых восточных территорий (РМО), правда, широкого распространения в войсках они не получили. Основная линия актов от 3 и 6 августа совпадает, но есть и некоторые различия. В менее жестких указаниях РМО говорится о том, что религиозной деятельности местного населения не следует препятствовать, но отсутствует фраза о том, что ее не следует поощрять. Относительно запрета на участие священников вермахта в местной церковной жизни делалось исключение для немецких колоний и т.д. Указанные циркуляры далеко не сразу стали выполняться войсками, и в сентябре Гитлер дал дополнительные директивы, которые вместе с прежними были изданы 2 октября 1941 г. в виде приказов командующих тыловыми областями групп армий. Постепенно эти указы оказали свое действие, и всякая помощь со стороны германских войск Православной Церкви была прекращена. Не во всем соглашаясь с принятой генеральной линией, РМО и командование вермахта периодически пытались ее смягчить. Первые такие попытки относятся к осени 1942г. Желая документально закрепить свои представления о необходимости сделать некоторые уступки церковным обществам, работники главного отдела политики РМО подготовили обширный проект новых "Указаний военным организациям об отношении к конфессиональным вопросам", переслав его 24 ноября 1942 г. ОКХ с просьбой опубликовать в виде приказа. Руководству РСХА проект показался слишком "либеральным" и в виде приказа издан не был, хотя представители военной администрации тоже, как правило, были сторонниками смягчения религиозной политики на Востоке, что с осени 1942г. на практике зачастую и делали. Об этом, в частности, свидетельствует проект отчетного доклада от июня 1943г. "о деятельности военной администрации в оперативной области на востоке".

В октябре 1941г. в Восточном министерстве началась разработка рассчитанного на большой пропагандистский эффект закона о религиозной свободе на занятой территории СССР. В первой же его статье намечалось торжественно провозгласить полную свободу религиозной веры для всех жителей в противовес советской власти, которая до начала войны преследовала Церковь. В качестве приложения к закону планировалось издать обширные разъяснительные распоряжения рейхскомиссаров. Намеченное сначала на январь, а потом на февраль и май 1942 г. утверждение проектов документов Гитлером не состоялось. Изменения, вносимые в текст закона под влиянием резкой критики руководителя Партийной канцелярии М.Бормана, не помогли. 8 мая фюрер окончательно отверг последний, восемнадцатый проект. Разъяснительные распоряжения рейхскомиссаров Остланда и Украины были сильно сокращены и в виде отдельных указов с санкции Гитлера и Бормана изданы соответственно 19 и 1 июня 1942г. Какие-либо упоминания о свободе веры в них полностью отсутствовали. Свои разъяснения к тексту будущих указов глава РМО А.Розенберг выслал рейхскомиссарам 13 мая. За отсутствием закона о религиозной свободе восточное министерство пыталось использовать в пропагандистских целях хотя бы указы рейхскомиссаров. При этом нацистское руководство очень опасалось неблагоприятного воздействия в самой Германии (где всякая церковная активность подавлялась) даже таких отнюдь не свободолюбивых актов, что хорошо видно на примере "Направляющей линии пропаганды к церковному приказу". Впрочем, указы рейхскомиссаров очень мало подходили для пропагандистского использования. Хвалиться было особо нечем. И германские органы пропаганды на оккупированной территории СССР, видя отсутствие сколько-нибудь существенного эффекта, вскоре практически перестали их использовать.

Существовала определенная связь между немецкой религиозной политикой на Востоке и отношением нацистов к церковной жизни в рейхе. Чтобы лишний раз не взаимодействовать с церквами Германии, и, таким образом, не укреплять их положение, нацисты, как правило, запрещали священникам из рейха выезжать на территорию СССР и обслуживать проживающих там немцев. Так, 13 марта 1943 г. Розенберг был вынужден в своем письме Борману униженно оправдываться по поводу в сущности мелкого факта разрешения нескольким пасторам приехать и служить в немецких колониях на Украине. Здесь наглядно проявилось значительное различие с церковной политикой союзников Германии: финские, румынские, венгерские, словацкие и итальянские военные священники с разрешения своего начальства активно старались заниматься в России миссионерской деятельностью. Это вызвало негативную реакцию и запреты со стороны германских ведомств.

Определенные изменения в нацистской церковной политике на Востоке произошли в конце 1943-1944 гг. Желая противодействовать усилившейся после выборов Московского патриарха советской пропаганде, РСХА с согласия Партийной канцелярии выступило инициатором проведения серии конференций православных архиереев, которые в марте-апреле 1944 г состоялись в Варшаве, Минске и Риге. Возглавлял их организацию и проведение руководитель "церковного" реферата РСХА штурмбанфюрер СС Нейгаус. Работники РМО несколько скептически относились к пропагандистской эффективности таких конференций, но включились в их подготовку. В действительности воздействие антисоветских заявлений архиереев оказалось очень незначительным. Одновременно в Восточном министерстве активизировали свои попытки использовать против Русского Православия национальные Церкви и, прежде всего, создать возглавляемую Патриархом единую Украинскую Церковь. Из публикаций записки Розенфельда от 14 декабря 1944 г. видно, что РМО в конце концов удалось убедить Партийную канцелярию и РСХА в необходимости поддержки украинских автокефалистов. Но, конечно, в конце 1944 г. в условиях надвигавшегося краха III рейха уже было не до выборов Украинского патриарха, да и санкции на это Партийной канцелярии так и не последовало. В начале 1945 г. интерес Восточного министерства к церковным делам существенно остыл, но они практически до конца войны продолжали привлекать внимание Партийной канцелярии.

Как уже говорилось, все области России, оккупированные немецкими войсками, считались прифронтовой полосой и управлялись военной администрацией, "которая во многих случаях на практике смягчала принятую нацистскими ведомствами линию в отношении Русской Церкви. Особенно благоприятная, по сравнению с другими территориями, ситуация существовала на Северо-западе России".

Как известно, уже в июле 1941 г., вскоре после начала войны, активные боевые действия развернулись на территории Смоленской области. Так, уже в конце июля - начале августа Смоленск был захвачен германскими войсками. А с 12 октября 1941 г. Смоленская область уже целиком находилась в оккупации, которая продолжалась до 5 октября 1943 г.

С первых дней в Смоленской области церковная жизнь стала возрождаться активными темпами. Несмотря на то, что Смоленскую область, а вместе с ней и Брянскую, немецкие войска в административном отношении присоединили к оккупированной Белоруссии, религиозная жизнь в них развивалась самостоятельно до марта 1942г. С самого начала оккупации нередкой практикой на территории Смоленской области было проведение походных служб для немецких военнослужащих, совершаемых лютеранскими и католическими священниками. Часто на таких богослужениях присутствовало большое количество местного населения.

Бурному возрождению церковной жизни в оккупированных территориях отчасти способствовала активная деятельность в этом городе русской эмигрантской политической организации Национально-трудового союза (НТС). В докладе Абвера за февраль 1942 г. говорилось, что в последние месяцы в Смоленске появилось 12 эмигрантов - членов НТС, причем некоторые без всяких германских пропусков, которые начали создавать нечто вроде правительственных органов на случай занятия Москвы. Они раздавали населению листовки и агитировали, "что ни большевики, ни немцы не могут принести благо будущей России, только лишь национальное шовинистическое движение". Среди других программных принципов провозглашалась религиозная свобода при соблюдении преимущественного положения Православной Церкви. Во всей политической программе НТС не было ни слова "об отношениях будущей Великой России с Германией, так же как и о борьбе германской армии с большевизмом".

Провозглашенный Розенбергом принцип "разделяй и властвуй" было легче провести в жизнь в Белоруссии и на Украине, где подавляющее большинство населения было православным и где можно было содействовать созданию национальных церквей и поддерживать уже существующие. Этому способствовало также и то, что экзарх западных областей Украины и Белоруссии митрополит Николай (Ярушевич) находился по другую сторону фронта, в Москве, так что церкви в этих областях оказались без правящего архиерея.

В Западной Белоруссии было также значительное число католиков, которых немцы рассматривали как пятую колонну поляков и предпочитали поэтому поддерживать православных, чтобы не допустить католическую миссионерскую деятельность в Восточной Белоруссии. Возможности белорусских католиков были ограничены также и тем, что Гродненская область отошла к Восточной Пруссии, а Пинская - к Украине, взамен чего к Белоруссии присоединили Смоленскую и Брянскую области.

Оккупанты привезли с собой белорусских националистов из Польши, Праги и других мест, чтобы усилить влияние националистических и сепаратистских элементов в Белорусской Церкви, но Белорусская Церковь, в особенности ее епископы, упорно сопротивлялись всем попыткам оторвать ее от Московской патриархии.

Собор открылся 30 августа 1942 г., по благословению митрополита Пантелеимона председательствовал на нем архиепископ Филофей.

На повестке стояли два пункта: объявление автокефалии и утверждение статута Белорусской Православной Церкви. В итоге относительно автокефалии Белоруской Церкви было поставлено условие, что она будет объявлена только после того, как будет дано на это согласие предстоятелей всех автокефальных Православных Церквей, в том числе и Московской патриархии. Таким образом, Всебелорусский Православный Собор закончился 2 сентября 1942 г. без формального объявления автокефалии.

Однако, так просто вопрос об автокефалии не решился. В начале апреля 1943 г. архиепископом Филофееем был созван Синод.

Начались заседания Синода под его председательством. Первым пунктом было рассмотрение и подписание писем к патриархам. Владыки понимали, что письма не имели большого значения в военное время, но во избежание неприятностей с немецкими властями их подписали и отдали в генеральный комиссариат. Дальнейшая судьба их неизвестна. После этого были решены другие важные церковные дела. Было послано письмо от имени православного белорусского епископата в генеральный комиссариат с просьбой наделения землей каждую приходскую церковь в размере 33 гектара. Это ходатайство было предпринято в связи с ликвидацией колхозной по-советской системы и наделением землей всех бывших колхозников.

1.2 Деятельность Церкви на территории СССР в военное время

Правовое положение Русской Православной Церкви в предвоенные годы и в период Великой Отечественной войны определялось постановлением ВЦИК СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. "О религиозных объединениях", которое, хотя и подвергалось в дальнейшем уточнению, редактированию и дополнению, в целом сохраняло свою силу вплоть до конца 1980-х гг. Оно законодательно закрепило ставшее к тому времени господствующим мнение о том, что религиозные общества не вправе заниматься какой-либо иной деятельностью, кроме удовлетворения религиозных потребностей верующих преимущественно в пределах молитвенного здания, и что следует "вытеснить" религиозные объединения из всех сфер жизни общества. По сути дела, религиозные общества превращались в некие "резервации" для граждан, исповедующие те или иные религиозные убеждения. Одновременно деятельность религиозных организаций и по части удовлетворения чисто духовных потребностей населения была обставленная множеством ограничительных и регламентирующих ее условий.

С началом Великой Отечественной войны положение Церкви в советском обществе изменилось. Уже первые слова обращения И. Сталина к народу 3 июня 1941 г.: "Дорогие соотечественники! Братья и сестры!" были подсказаны не марксистко-ленинской идеологией, а скорее церковной проповедью. По свидетельству советского религиоведа Э.И. Лисавцева, первая краткая встреча председателя Совнаркома с Патриаршим Местоблюстителем состоялась в июне 1941г. и оба остались ею довольны. Реальная действительность заставляла И.Сталина, руководство ВКП (б) начать просмотр своей религиозной политики, перейти к диалогу во имя единства верующих и атеистов в борьбе с общим врагом России.

Опасаясь возможного успеха немецкого наступления на Москву, правительство в начале октября 1941 г. приняло решение об эвакуации руководителей церковных центров в Чкалов (Оренбург). Сделано это было с единственной целью - не допустить возможности захвата церковных иерархов немецкими войсками в случае падения столицы и дальнейшего использования их немцами. Но по просьбе митрополита Сергия (Страгородского) эвакуация была произведена не в Оренбург, а в Ульяновск. "Здесь с 19 октября 1941 г. до конца лета 1943 г. и проживал Патриарший Местоблюститель вместе с сотрудниками канцелярии патриархии".

"Первой заметной уступкой Церкви было последовавшее в 1942 г. разрешение (по крайней мере, в Москве) совершать пасхальный крестный ход вокруг церкви с зажженными свечами, несмотря на опасность немецкого воздушного налета; на эту ночь был отменен комендантский час".

Однако серьезные изменения в религиозной политике советского государства произошли после встречи митрополитов Сергия, (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) с И.В. Сталиным, которая состоялась 4 сентября 1943 г. в Кремле. Именно на ней было решено созвать Архиерейский собор для избрания патриарха.

Кроме этого Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий поднял ряд важных для жизни Церкви вопросов: о подготовке кадров священнослужителей, о необходимости издания ежемесячного церковного журнала, открытия новых приходов, об освобождении из ссылок, лагерей и тюрем архиереев и духовенства и о представлении возможности священнослужения и свободного передвижения по стране клирикам, отбывшим наказания в местах лишения свободы. Реакция Сталина на все эти просьбы была положительной.

Однако, впоследствии целый ряд обещаний выполнен не был. Для И. Сталина оказалось важным прежде всего создать видимость благополучия в религиозном вопросе, а за этой ширмой поставить Церковь под жесткий контроль, встроить ее в систему режима своей власти. Неслучайно данную работу он поручил наркому госбезопасности. Для осуществления контролирующей роли по постановлению СЧК от 14 сентября 1943 г. был создан специальный орган - Совет по делам Русской Православной Церкви при правительстве СССР во главе с полковником госбезопасности Г.Г. Карповым.

Решение ключевых проблем государственной религиозной политики И. Сталин оставил за собой.

8 сентября в Москве состоялся Архиерейский собор, на котором 19 епископов единогласно избрали патриархом Московским и всея Руси Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия. Собор также призвал христиан всего мира объединиться в борьбе против фашизма. 12 сентября в Богоявленском соборе состоялась интронизация патриарха Сергия, в это же день вышел первый номер "Журнала Московской Патриархии".

"В ВКП (б) существовала мощная оппозиция новому "примиренческому" курсу религиозной политики. Согласно информационным запискам в ЦК 1944-1945 гг. партийные агитаторы на местах нередко заявляли: "Это решено сейчас, во время войны, потому что союзники нам предложили, а после войны изменится отношение к церкви" (РЦХИДНИ, ф.17, оп. 88, д. 351, л. 51). И уже 27 сентября 1944 г., когда исчезли сомнения в победе, появилось постановление ЦК ВКП (б) "Об организации научно-просветительской пропаганды". Оно было сформулировано очень осторожно, говорило о вреде суеверий, предрассудков, о необходимости борьбы с пережитками прошлого, но совершенно не упоминало о задачах антирелигиозной работы".

Важные изменения произошли в последний год войны. 15 мая 1944 г. умер патриарх Сергий. В этот же день Священный Синод, в согласии с волей почившего, утвердил в должности Патриаршего местоблюстителя митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского). На повестку дня вновь встал вопрос о выборах нового патриарха. Сталину было важно показать всему миру, что Церковь в СССР действует в условиях свободы, что между государством и Церковью не существует антагонизма. В связи с этим избрание нового патриарха решено было провести в 1945 г. на Поместном соборе, а не на Архиерейском, как в 1943 г.

21-23 ноября 1944 г. в Москве состоялся Собор епископов, на котором был обсужден проект положения об управлении в Церкви и определен порядок избрания Патриарха. При обсуждении последнего вопроса архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) напомнил постановление Поместного Собора 1917-1918 гг. о том, что Патриарх должен избираться тайным голосованием и жребием из нескольких кандидатов. Это предложение не встретило поддержки, был выдвинут единственный кандидат - митрополит Алексий.

Поместный Собор открылся 31 января 1945 г. в Москве в храме Воскресения в Сокольниках. В его работе приняли участие 46 архиепископов, 87 клириков, 38 мирян. Такого полномочного собрания духовенства и мирян Русской Православной Церкви не было с 1918 г. На Соборе также присутствовали Александрийский, Антиохийский, Грузинский патриархи и представители Константинопольской, Сербской, Болгарской, Румынской Православных Церквей. В первый же день заседаний было обсуждено и принято "Положение об управлении Русской Православной Церковью", которое составлялось при активном участии работников Совета по делам Русской Православной Церкви, а 2 февраля митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий открытым голосование был избран Патриархом Московским и всея Руси.

Согласно принятому положению Церковь становилась сплоченной иерархически, на всех уровнях соподчиненной организацией. Внешняя власть принадлежала Поместному Собору, который при необходимости созывал Патриарх. Последний управлял Церковью вместе со Священным Синодом из 6 членов, в том числе 3 постоянных - митрополитов Киевского, Ленинградского и Крутицкого. По вопросам, требующих согласования с правительством, Патриарх сносился с Советом по делам Русской Православной Церкви. Круг этих вопросов не очерчивался, что давало Совету возможность неограниченного вмешательства в церковную жизнь. При Синоде могли существовать учебный комитет, издательский отдел, хозяйственной управление, отдел Внешних Церковных Сношений и т.п., которые вскоре и были образованы. Епархии управлялись епископами, назначаемыми епархиальными архиереями, были непременными членами приходской общины и представителями ее исполнительного органа - церковного совета. Положение значительно расходилось с существовавшей ранее практикой, например, строгим разграничением функций в приходе - богослужебные для пастырей, хозяйственно-финансовые для мирян, и санкция на его принятие была серьезной уступкой со стороны государства.

Однако уступки государства по отношению к Церкви оказались не такими значительными, как представлялись первоначально. Несмотря на желание И. Сталина сделать Русскую Церковь послушной частью советского режима, полностью ему этого добиться не удалось, хотя иерархам приходилось идти на многие компромиссы.

Но, тем не менее, Русская Православная Церковь, претерпев жестокие гонения первых двадцати лет советской власти, начала вновь возрождаться во время тяжелых испытаний всего русского народа.

Глава II. Отношения церкви и государства

2.1 Сталин и Русская Православная Церковь

4 сентября митрополит Московский и Коломенский Сергий, митрополит Ленинградский Алексий и экзарх Украины митрополит Киевский и Галицкий Николай были приглашены в Кремль для встречи с Председателем Совнаркома И.В.Сталиным. В беседе, которая продолжалась 1 час 55 минут, приняли участие заместитель главы правительства В.М. Молотов и полковник государственной безопасности, будущий председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г.Карпов.

Последний в своей записке так описывает эту встречу: "Митрополиты Сергий, Алексий и Николай прибыли в Кремль, где были приняты т. Сталиным в кабинете Председателя Совнаркома Союза ССР. Тов. Сталин сказал, что правительство Союза знает о проводимой ими патриотической работе в церквах с первого дня войны, что правительство получило очень много писем с фронта и из тыла, одобряющих позицию, занятую церковью по отношению к государству. Тов. Сталин, коротко отметив положительное значение патриотической деятельности церкви за время войны, просил митрополитов Сергия, Алексия и Николая высказаться об имеющихся у патриархии и у них лично назревших, но не разрешенных вопросах.

Митрополит Сергий сказал т. Сталину, что самым главным и наиболее назревшим вопросом является вопрос о центральном руководстве церкви, т. к. почти 18 лет (он) является патриаршим местоблюстителем и лично думает, что вряд ли есть где столь продолжительные вреды (трудности), что Синода в Советском Союзе нет с 1935 г., а потому он считает желательным что (бы) правительство разрешило собрать архиерейский Собор, который и изберет патриарха, а также образует орган в составе 5-6 архиереев. Сталин поинтересовался: "Как будет называться патриарх?" Сергий от имени приглашенных митрополитов пояснил, что было бы желательным и правильным, если бы правительство разрешило принять для патриарха титул патриарха Московского и всея Руси, хотя патриарх Тихон, избранный в 1917 г. при Временном правительстве, назывался "патриархом Московским и всея России". Сталин согласился, сказав, что это правильно.

На вопрос, когда может быть собран архиерейский Собор, митрополит Сергий ответил, что это возможно будет сделать через месяц. Тогда Иосиф Виссарионович, улыбнувшись, сказал: "А нельзя ли проявить большевистские темпы?" Обратившись к Карпову, он поинтересовался, как можно ускорить этот процесс. На что полковник ответил: " Если мы поможем митрополиту Сергию соответствующим транспортом для быстрейшей доставки епископата в Москву (самолетами), то Собор мог бы быть собран и через 3-4 дня". После короткого обмена мнениями договорились, что архиерейский Собор соберется в Москве 8 сентября.

В заключение встречи митрополит Сергий выступил с кратким благодарственным словом к правительству и лично к т. Сталину. После двухчасовой беседы престарелый, больной митрополит был страшно утомлен... Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз и сказал на прощание следующую фразу: "Владыко! Это все, что я могу в настоящее время для Вас сделать". И с этими словами простился с иерархами. Карпов отметил, что данный прием был историческим событием для церкви и оставил у митрополитов Сергия, Алексия и Николая большие впечатления, которые были очевидны для всех, кто знал и видел в те дни Сергия и других.

2.2 "Патриарх всея Руси"

Архиерейский Собор, как и было, намечено, состоялся 8 сентября 1943 года. В деяниях Собора, проходившего в здании Патриархии, участвовало 19 архиереев. Некоторые из них были доставлены в Москву из лагерей и ссылок.

Митрополит Сергий выступил на Соборе с докладом о патриотическом служении Церкви в Великую Отечественную войну. Первоочередным делом Собора было избрание Патриарха. Слово взял митрополит Алексий: "Уже давно среди нас, епископов, - сказал он, - зрел вопрос о том, что необходимо довершить строительство церковное настоящим возглавлением Православной Русской Церкви - Святейшим Патриархом. Владыка митрополит Сергий в течение 17 лет фактически несет обязанности Патриарха. Я думаю, что этот вопрос бесконечно облегчается для нас тем, что у нас имеется уже носитель Патриарших полномочий, поэтому я полагаю, что никто из нас, епископов, не мыслит себе другого кандидата, кроме того, который положил столько трудов для Церкви в звании Патриаршего Местоблюстителя". Предложение было встречено единодушным одобрением.

В ответ на свое избрание митрополит Сергий сказал: "Это избрание меня Патриархом будет продолжением того служения, которое пало на меня много лет назад, но теперь оно делается более ответственным, потому что сопровождается такой необычайной почетностью, которая требует и необычайного исполнения этого служения. Я благодарю за то, что вы остановились на мне и вручаете мне продолжение служения в новом звании. Прошу у всех молитв и всяческого содействия". 19 сентября состоялась интронизация Патриарха в кафедральном Богоявленском соборе.

После избрания Патриарха сделаны были дальнейшие шаги на пути нормализации взаимоотношений между Православной Церковью и советским правительством. 8 октября 1943 года был образован Совет по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР. В его компетенцию входило содействие в установлении связей между правительством и Московской Патриархией. Председателем Совета стал Г.Г.Карпов.

2.3 На параде Победы

20 июня 1945 г. Председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР Карпов Г. Г в докладной записке на имя заместителя председателя Совета народных комиссаров Союза ССР товарища В. М. Молотова изложил свои соображения об участии иерархов Русской Православной Церкви в параде Победы. Он пишет: "Учитывая, что предстоящие 24 июня с. г. воинский парад и демонстрация будут являться всенародным торжеством в ознаменование одержанной победы над Германией, Совет по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме Союза ССР полагал бы целесообразным предоставить возможность патриарху Алексию, митрополиту Николаю, архиепископу Виталию и священникам Николаю Колчицкому и Александру Смирнову присутствовать на трибунах во время парада и демонстрации. Вместе с ними на трибуне будут находиться я и мой заместитель тов. Белышев. Присутствие руководящих лиц Русской Православной Церкви на трибуне, недалеко от дипломатов и иностранных гостей, по мнению Совета, должно произвести выгодное впечатление и в особенности для заграницы.