Выдающиеся деятели античности

Размещено на http://www.allbest.ru/

15

Размещено на http://www.allbest.ru/

Костанайский социально-технический университет имени академика Зулкарнай Алдамжар

Педагогический факультет

Кафедра гуманитарных наук

Курсовая работа

ВЫДАЮЩИЕСЯ ДЕЯТЕЛИ АНТИЧНОСТИ

Ступа Татьяна Николаевна

специальность 050114 - История

Научный руководитель:

Н.Г. Кужахметова, старший преподаватель

Костанай, 2010

Содержание:

Введение

1. Жизнь и деятельность выдающихся деятелей античности

1.1 Биография Аристотеля, ученого и философа

1.2 Платон: миротворец и утопист

2. Взгляды деятелей античности на нравственные и социально- политические основания государства и права

2.1 Платон и его взгляды на государство

2.2 «Существо политическое» и его взаимоотношения с государством

2.3 Взгляды Марка Тулия Цицерона в области политики

Заключение

Список использованных источников

Введение

Термин "античность" происходит от латинского слова antiquus - древний. Им принято называть особый период развития древней Греции и Рима, а также тех земель и народов, которые находились под их культурным влиянием. Хронологические рамки этого периода, как и любого другого культурно-исторического явления, не могут быть точно определены, однако они в значительной мере совпадают со временем существования самих античных государств: с XI-IX вв. до н.э., времени становления античного общества в Греции и до V н.э. - гибели римской империи под ударами варваров.

Общими для античных государств были пути социального развития и особая форма собственности - античное рабовладение, а также основанная на ней форма производства. Общей была их цивилизация с общим историко-культурным комплексом. Это не отрицает, конечно, наличия в жизни античных обществ бесспорных особенностей и различий. Главными, стержневыми в античной культуре били религия и мифология. Мифология была для древних греков содержанием и формой их мировоззрения, их мировосприятия, она была неотделима от жизни этого общества. Затем - античное рабовладение. Оно было не только основой экономики и общественной жизни, оно было и основой мировоззрения людей того времени. Далее следует выделить в качестве стержневых явления в античной культуре науку и художественную культуру. При изучении культуры древних Греции и Рима необходимо, прежде всего, сконцентрироваться на этих доминантах античной культуры.

Античная культура - уникальное явление, давшее общекультурные ценности буквально во всех областях духовной и материальной деятельности. Отсюда вытекает актуальность выбранной темы, которая продиктована уникальностью античного периода в истории человечества. Всего три поколения культурных деятелей, жизнь которых практически укладывается в классический период истории Древней Греции, заложили основы европейской цивилизации и создали образы для подражания на тысячелетия вперёд. Отличительные черты древнегреческой культуры: духовное многообразие, подвижность и свобода - позволили грекам достичь небывалых высот прежде народы подражать грекам, строить культуру по созданным ими образцам.

Цель данной работы: раскрыть жизнь и деятельность выдающихся деятелей античности в лице Платона и Аристотеля, их роль в формировании свободных демократических принципов в общественной жизни, философских школ, закладывании основ многих современных наук, что позволило придать истории Греции особую значимость и уникальность. Из поставленной цели вытекают следующие задачи:

Ш Раскрыть жизненный путь выдающихся деятелей античности;

Ш Рассмотреть их взгляды в разрезе поворотных для истории полисов событий;

Ш Роль философов в становлении особого мировоззрении греков.

Предметом предпринятого исследования является составление целостной панорамы истории Греции классического этапа, сделанной волей и умом выдающихся деятелей

Структура курсовой работы: состоит из введения, основной части с тремя разделами, заключения, приложений и списка использованных источников.

Теоретическая и методологическая основа:

При написании курсовой работы использовался комплексный подход в изучении взаимоотношения социально-политического мысли Греции в античный период. Кроме того, при написании курсовой работы были использованы следующие методы:

- метод теоретического анализа документов и исследований;

- метод наблюдения способствовал выявлению важных и актуальных аспектов социально-политического строя полисов в Греции.

- метод сравнения и сопоставления;

Новизна исследования: путем использования разных по характеру источников, раскрыть не только политическую, общественную деятельность Платона, Аристотеля, но и попытаться проникнуть во внутренний мир деятелей

Практическая значимость курсовой работы состоит в том, что работа может быть адресована не только специалистам, но и преподавателям вузов и учителям школ, читающим курсы по философии, политологии. основам государства и права. Кроме того, данное исследование может быть полезным на семинарских, лекционных занятиях, для подготовки докладов и рефератов.

Историография поставленной проблемы представлена следующими источниками: «Всеобщая история государства и права» под общей редакцией Батыра К.И., изданная в Москве в 1995 году. В этом учебном пособии довольно полно излагается материал, касающийся становления и развития афинской государственности, принцип государственного устройства; Жизнеописания знаменитых греков и римлян под редакцией коллектива авторов освещены Ботвинником М.Н., Рабиновичом М.Б., Стратановским Г.А. и изданная московским издательством “Просвещение” в 1988 году. В данной книге приводятся библиографии исторических деятелей Греции и Рима, чьи имена связаны с наиболее важными, поворотными моментами истории древнего мира.

В работе «Античная демократия - феномен европейской цивилизации» Исаевой В.И рассматриваются принципы и основы античной демократии , а также ее связь с демократическими режимами в наше время. Кондратюк М.В. в статье «Архэ и афинская демократия» рассматривает социальную и земельную политику внутри полисов, а также внешние взаимоотношения Афин с другими полисами [1, 33].

Следующий вид источников представлен известным специалистом в области античности Кузищиным в «Экономике Греции в V-IV вв. до н.э», в которой раскрывается тема экономической жизни греков, устройство их хозяйства, суть проводимых реформ в этих сферах.

К источникам учебного характера относится «Всеобщая история государства и права» (в двух томах), в которой автор- Омельченко О.А, широко рассматривается общественный строй в Афинах в данный период.

1. Жизнь и деятельность выдающихся деятелей античности

1.1 Биография Аристотеля, ученого и философа

Аристотель, называемый также Стагирит по месту рождения (384, Стагир -- 322 до н.э., Халкида на Эвбее) -- древнегреческий философ и учёный.Ученик Платона, c 343 до н. э. воспитатель Александра Македонского, основал в 335 до н. э. Ликей (Лицей или перипатетическую школу). Создатель формальной логики.

Отец его Никомах и мать Фестида были благородного происхождения. Никомах, придворный врач македонского царя Аминты III, прочил своего сына на ту же должность и, вероятно, сам первоначально обучал мальчика врачебному искусству и философии, которая в то время была нераздельна с медициной.

Рано потеряв родителей, Аристотель отправился сначала в Атарней, в Малой Азии, а затем, на 18 году -- в Афины, где прожил целые 20 лет. Там, под влиянием Платона, лекции которого Аристотель так же усердно слушал, как изучал его сочинения, дух ученика развился так быстро и мощно, что он скоро занял самостоятельное положение относительно своего учителя.

Если же позднейшие писатели говорят об открытом раздоре между ними и охотно распространяются о неблагодарности ученика к учителю, то против этого решительно говорит всегда почтительный тон, в котором Аристотель ведёт свою полемику против Платонова учения об идеях. Уважение Аристотеля к учителю засвидетельствовано, между прочим, отрывком элегии на смерть Эвдема, где Аристотель говорит о Платоне, что «дурной человек не имеет даже права хвалить его». Весьма естественно, что различие взглядов вело к спорам между двумя мыслителями, но Аристотель постоянно отзывается о Платоне с уважением, а иногда с большою важностью. «Если подобные отношения, -- справедливо замечает один историк философии, -- можно назвать неблагодарностью, то такую неблагодарность питают все ученики, которые не были рабскими последователями своих учителей». полисами [2, 13].

Невероятно также, чтобы ещё при жизни Платона Аристотель основал свою собственную философскую школу, враждебную академии Платона. Против этого говорит тот именно факт, что немедленно после смерти Платона (347 до н. э.) Аристотель вместе с любимым учеником последнего Ксенофонтом переехал к атарнейскому тирану Гермию. Когда же Гермий изменой попал в руки Артаксеркса и был им убит, Аристотель женился на его племяннице Пифиаде и поселился с нею в Митилене.

Отсюда македонский царь Филипп призвал его к своему двору (343) и вверил ему воспитание своего сына, 13-летнего Александра. С каким уменьем Аристотель выполнил свою задачу -- об этом свидетельствует благородный дух его воспитанника, величие его политических замыслов и подвигов, щедрость, с которою он покровительствовал наукам и искусствам и, наконец, его стремления связать победу греческой культуры с успехами своего оружия. И если мы примем во внимание, что прямое влияние Аристотеля на Александра могло продолжаться не более трёх или четырёх лет, что до того и после того молодой наследник был окружён двором, где грубость нравов, придворные интриги, доходившие до заговоров и убийств, и весь строй жизни, чуждый всякой человечности, служили непроницаемым оплотом против всякой живой мысли и свободного проявления человеческих чувств, то мы поймём, до чего животворно и благодетельно было влияние великого философа.

Отец и сын достойно наградили заслуги Аристотеля. Филипп восстановил разрушенную Стагиру, жители которой в знак благодарности ежегодно праздновали память Аристотеля. (праздник был известен под именем Аристотелии), и много помогал Аристотелю в его естественно- научных исследованиях. С той же целью Александр подарил ему сумму в 800000 талантов (около 2 мил. руб.) и, по рассказу Плиния, отдал в его полное распоряжение несколько тысяч человек для приискания образцов животных, послуживших материалом для его знаменитой «Истории животных». Дружественные отношения Аристотеля к его знаменитому ученику расстроились, по-видимому, после казни Каллисфена, племянника философа, навлёкшего на себя гнев царя жестоким порицанием его недостойного поведения и павшего жертвою несправедливо взведённого на него обвинения в покушении на жизнь Александра, в которое недруги А. постарались замешать и его имя.

Ещё раньше этого, в 334 г., Аристотель снова переехал в Афины и основал там свою школу в лицее, единственной гимназии, которая оставалась для него свободна, потому что академия была занята Ксенократом, а Киносарг -- циниками. Школа его получила название перипатетической, оттого ли, что Аристотель имел привычку во время преподавания ходить взад и вперёд или от тенистых аллей, окружавших место, где он учил. Его чтения были двоякого рода: утро он посвящал строго-научным занятиям в тесном кружке ближайших учеников (эзотерические или акроаматические лекции), а после обеда читал общедоступные лекции для всех, кто желал его слушать (экзотерические лекции).

Но с этой тихой и мирной жизнью, отданной науке, он принуждён был расстаться благодаря политическим страстям афинян, для которых Аристотель стал подозрителен по своим прежним отношениям к Александру и вообще по своим македонским симпатиям. Партия греческой независимости не могла не воспользоваться смертью Александра, чтобы ещё раз поднять знамя восстания против своих повелителей, и она весьма естественно видела опасность для свободы в том уважении, которым Аристотель пользовался среди окружавшей его молодёжи. Обвинение в безбожии, вечно повторяемое против людей мысли их противниками, потому что оно доступно невежественной массе и всегда находит себе в нём сочувствие, было предъявлено и против Аристотеля. Понимая, что дело идёт не о правом суде, а о партийной ненависти, и что судьба его решена уже заранее, 62-летний Аристотель покинул Афины, чтобы, как он говорил, явно намекая на смерть Сократа, избавить афинян от нового преступления против философии. Он переселился в Халкис на Эвбее, куда за ним последовала толпа учеников и где через несколько месяцев он умер от болезни желудка (322 до н. э.), завещав Феофрасту Эрезийскому руководство школою и свою богатую библиотеку [4, 34].

При жизни Аристотель не был любим. Наружность его не отличалась привлекательностью. Он был малого роста, сухощав, близорук и картав; на губах его играла язвительная улыбка; он был холоден и насмешлив. Противники страшились его речи, всегда ловкой и логичной, всегда остроумной, подчас саркастической, что, конечно, доставило ему немало врагов. Нерасположение греков к Аристотелю преследовало его память и после его смерти, и его характер подвергся злостным нападкам и извращениям, главным поводом к которым послужили его отношения к Платону и его царственному питомцу, а также женитьба на племяннице Гермия. Но если от скудных и не всегда беспристрастных биографических сведений мы обратимся к сочинениям Аристотеля, то увидим человека с глубокой, искренней любовью к правде, ясным пониманием действительности со всеми её реальными отношениями, неутомимым рвением к собиранию фактических знаний и вместе с тем с изумительным даром систематизации и плодотворного распределения материала. По всему складу своего ума и способностей он является трезвым, спокойным мыслителем, чуждым фантастических увлечений Платона. В нём греческая философия совершила свой переход от идеальной восторженности юношеской эпохи к трезвой рассудительности зрелого возраста.

«Учеников своих он упражнял в рассуждениях на заданные положения и в красноречии», -- писал Диоген Лаэртский. Из воспоминаний современников известно, что, помимо педагогической деятельности, Аристотель, как и многие другие великие греки, вел довольно праздный образ жизни. Так, история сохранила факт о том, что Аристотель недолго учительствовал в Афинах, а уехал к евнуху Гермию, тирану Антарнея, с которым породнился. Аристипп в книге «О роскоши древних» писал, будто Аристотель влюбился в наложницу Гермия, женился на ней с его согласия и «от радости стал приносить смертной женщине такие жертвы, какие афиняне приносят элевсинской Деметре», а в честь самого Гермия сочинил гимн.

Путешествуя, Аристотель побывал в Македонии, у царя Филиппа. Здесь ему довелось быть воспитателем сына Филиппа -- Александра Македонского. Обучая Александра и имея на царя определенное влияние, Аристотель попросил восстановить родной город, разрушенный Филиппом, и добился этого. Он же написал законы для его жителей.

Александр Македонский, великий ученик Аристотеля, во время своих завоевательных походов приказывал отправлять своему старому учителю в Афины образцы растений и животных из завоеванных стран, что являлось ценным источником для естественнонаучных исследований ученого.

Аристотель прожил 62 года и, по некоторым источникам, покончил с собой, выпив аконит. Прожил он жизнь весьма интересную, многое повидал, многому научился сам и многих выучил. По словам Диогена Лаэртского, у Аристотеля Стагирского было много учеников; более всего из них выделялся Феофаст. Таким образом, учение Аристотеля и его психологические воззрения не канули в веках и были использованы многими учеными-психологами не только древности, но Средневековья и Нового времени.

Психологическое учение Аристотеля строилось на обобщении биологических фактов, которое, в свою очередь, привело к преобразованию главных объяснительных принципов психологии организации (системности), развития и причинности. Биологический, генетический, экологический подходы к организму -- вот то, что определило аристотелевское понимание природы психического. Направленное против платоновского дуализма, оно восстанавливало (правда, при некоторых колебаниях) единство, нераздельность души и тела и тем самым возвращало психологической мысли естественнонаучную основу [5, 19].

Аристотель приходит к выводу о том, что душа «как начало живых существ» (общее мнение древних) есть форма реализации способного к жизни тела «Необходимо душу признать сущностью, своего рода формой естественного тела, потенциально одаренного жизнью». «Правильно думают те, кому представляется, что душа не [может] существовать без тела и не является телом». Решительным итогом размышлений Аристотеля является его вывод «души от тела отделить нельзя», что сделало бессмысленным все проблемы, стоявшие в центре учения Платона (о прошлом и будущем души, способах ее соединения с телом и т.д.).

Аристотель не принимает также и демокритовское учение об атомах души, толкающих другие атомы тела и тем самым перемещающих его в пространстве. Наиболее подробно разъясняет он несостоятельность взгляда на душу, изложенного в «Тимее» Платона. Считая тело инертным и пассивным, Платон вложил в него в качестве двигателя нематериальную душу, поэтому Аристотель относит его к исследователям, которые «стараются только указать, какова душа, о теле же, которое должно принять душу, они больше не дают никаких объяснений...»

В итоге Аристотель окончательно покончил с гилозоизмом -- учением об одушевленности (жизненности) всех физических тел. Душа представляет собой начало органической жизни, но не материалистического мира в целом. Специфика этого начала заключается в способности живых тел стремиться к цели и реализовывать ее.

В своих трактатах «О душе», «О частях животных» и второстепенных психологических сочинениях («О памяти», «О сновидениях» и др.) Аристотель изложил систему психологических понятий, выработанных на основе объективного и генетического методов. Во всех случаях он рассматривал сложные и более высокие проявления жизнедеятельности как продукт развития элементарных структур.

В качестве принципа жизни душа выступала у Аристотеля как первичное, далее неразложимое понятие. В силу этого управляемые душой органические явления оказались противопоставленными неорганическому миру, а также разуму как уникальной способности одного лишь человека.

Исходную модель для изучения психических актов Аристотель почерпнул в области общебиологических связей организма со средой. Анализируя процесс питания (обмен веществ), он показывает, что его причиной не может быть какой-либо физический процесс сам по себе, например огонь (как полагали некоторые исследователи). Ведь огонь -- неупорядоченная стихия. По Аристотелю, питание происходит за счет внешнего вещества, но оно поглощается живым телом иначе, чем неорганическим, а именно -- путем целесообразного распределения «в пределах границы и закона». Таким специфическим для живого организма способом усвоения внешних тел и является душа.

Согласно Аристотелю, душа -- это целесообразно работающая органическая система «Если бы глаз был живым существом, душою его было бы зрение». Таким образом, он определил душу как энтелехию (присущую органическим телам целостность и целесообразность поведения), целеполагающее начало. Другими словами, душа организма -- это его функция, деятельность. Трактуя организм как деятельность, Аристотель выделял в ней различные уровни способностей к деятельности.

Понятие о способности, введенное Аристотелем, было важным новшеством и прочно закрепилось в основном фонде психологических знаний. Оно разделяло возможности организма (заложенные в нем органические ресурсы) и их реализацию на деле. При этом намечалась схема иерархии способностей как функции души:

а) вегетативная (имеется и у растений);

б) чувственно-двигательная (у животных и человека);

в) разумная (присущая только человеку).

Функции души, по Аристотелю, являются уровнями ее развития. В связи с этим идея развития вводилась в психологию в качестве важного объяснительного принципа. Функции души располагались в виде «лестницы форм», где из низшей и на ее основе возникает функция более высокого уровня (за вегетативной -- растительной -- формируется способность ощущать, из которой развивается способность мыслить).

Следуя принципу развития, Аристотель стремился найти звенья, ведущие от одной ступени к другой, и в поиске обнаружил особую область психических образов («фантазий»), которые возникают без прямого воздействия вещей на органы чувств (сейчас они называются в психологии представлениями памяти и воображения). Эти образы подчинены механизму ассоциации -- связи представлений.

Мозг, по мнению Стагирита, не орган психики, а аппарат, охлаждающий жар крови. Будучи вымышленными, с точки зрения физиологической реальности, эти представления вносили новый момент в трактовку центрального органа психической деятельности. Аристотелю принадлежит понятие об «общем чувствилище», корни которого уходят в область прямых связей организма со свойствами среды (сухим и влажным). С этим связана первая попытка определить физиологический механизм ассоциаций. Он полагал, что душа обладает способностью посредством центрального ощущающего органа -- «общего чувствилища» -- восстанавливать в органах чувств в уменьшенном объеме следы прежних движений и впечатлений в том порядке, в каком они производились внешними объектами.

Психологическое учение Аристотеля имеет биологическую направленность, в нем доминируют материалистические тенденции. Мыслитель полагал, что идейное богатство мира воплощено в конкретных, чувственно воспринимаемых вещах и раскрывается только благодаря земному общению с ними в процессе эмпирических исследований [6, 47].

Таким образом, Аристотель внес свою лепту в развитие теории чувственного образа. Он трактовал сенсорный образ как запечатление формы предмета (а не его материи, как полагали Эмпедокл и Демокрит). По его словам, «ощущение есть то, что способно принимать формы чувственно воспринимаемых предметов без их материи, подобно тому, как воск принимает оттиск печати без железа и без золота». Решение Аристотеля составляет одну из граней современного представления о работе сенсорной системы.

1.2 Платон: миротворец и утопист

аристотель платон душа государство

Платон был неисправимый мечтатель. Всю жизнь он стремился не только созерцать возвышенные идеи в стенах Академии, но отважно пускался в путь, часто с опасностью для жизни, чтобы претворить свои идеи в образец справедливого, просвещенного государства. Однако практические усилия Платона уже по одному тому, что они опирались на сиракузскую тиранию, так и остались бесплодными мечтаниями.

Зато для философского творчества Платона эти мечтания оказались чрезвычайно плодотворными. Они придали его сочинениям совершенно особый, изящный, тонкохудожественный оттенок, лишив и профессиональной сухости и узости. Платон не только философствует строго научно и теоретически, пользуясь всем аппаратом логических категорий и неопровержимой устремленностью мыслей, но он с каким-то восторгом неожиданно погружается в самую замысловатую фантастику, вспоминая древние мифы, конструируя новые, наполняет их жгучей для его современности проблематикой, хочет вернуться в прекрасную поэтическую мечту и заставляет доверчиво следовать за собой читателя.

В сочинениях Платона настолько тесно переплетаются ученость и художественность, что разделить их невозможно так же, как немыслимо отделить Платона-философа и Платона-поэта. Можно сказать и так -- ученое слово, или «логос», неразрывно связано у Платона с поэтическим словом -- «мифом». Если в логосе грек выражал свое умение в процессе мысли расчленить, выделить, раздельно исследовать предмет, то в мифе с помощью небывалого воображения этот предмет представал как живая целостность, в которой обобщались опыт прошлого и мечты о будущем.

Миф и логос дополняют у Платона друг друга. Строжайший аналитизм, присущий рассуждающему логосу, слит у Платона с вымыслом мифа и его беспредельной изобретательностью [7, с56].

Платон был настоящим теоретиком и создателем философских идей, как это понимали именно греки. Их «теория» (theoria) означает не отвлеченное созерцание, а «видение». Слово же «идея» (idea) есть предмет видения. И если герои Гомера «мыслят глазами», так как древний поэт не разделяет процессы умственной или психической и физиологической деятельности, то классический грек Платон все еще сохраняет непосредственность и свежесть поэтического мышления древних, занятый как бы умственным созерцанием или делая объектом ученого рассуждения не абстрактную, а «видимую» им предметность, то есть идею. [8, с18].

Эта видимая, ощущаемая Платоном предметность наполнена жизнью и не боится никакого буйства воображения. Наоборот, мысль, обогащенная воображением -- а это и есть миф,-- чрезвычайно ценится. И совсем не страшно, если вымысел доходит до того, что недалекие люди могут счесть его ложью или выдумкой. Недаром Платона укоряли иной раз в том, что он изображал реальных лиц, часто не сообразуясь с фактами. Но придирчивые критики были чересчур прозаичны и рациональны, не замечая того, как рядом с ними вырастает художественное произведение и что Платон как поэт и писатель имеет право на вымысел.

А что бы сказали эти критики, если бы обратились к Аристотелю, который считал главным в искусстве не изображение того, что есть, а того, что еще только может быть, находится в потенции, становлении?

Скорее правы были не критики Платона, а древние поэты, которые утверждали, что священная ложь ничуть не хуже, чем истина. Именно такая выдумка, пли невероятный вымысел, роднит поэзию и миф. Ведь древний поэт Господ восхвалял муз, богинь искусства, дочерей Зевса, которые знают, что было, что есть и что будет. Это они -- мастерицы говорить ложь и правду, соединяя в своих божественных песнях истину и вымысел, воображение и реальность. Музы обучили Гесиода, поэта и мифотворца, умению воспевать прошедшее и будущее. С тех пор истинная поэзия постоянно заряжена мифом, в котором это прошедшее и будущее сплетаются в одно неразрывное целое.

Таким образом, Платон, с юности тонко чувствующий поэзию, неизбежно должен был обратиться к мифу. И миф этот не столько был у него беспредметной сказкой и воспоминанием о прошлом, сколько устремлением в будущее, ибо он был рожден вдохновенным воображением и раздумьем о судьбе человека и общества. Здесь несомненно сказался характер Платона-мечтателя, пытавшегося воплотить в жизнь свой идеал высшего Блага и абсолютной истины. Но поскольку практические попытки Платона неизменно терпели крах, ему оставалось созерцать в мысли и свое наилучшее государство, и своего наилучшего правителя, и свои наилучшие законы.

Идеал философа и мудреца тоже оказался в области мечты, так как суровая действительность жестоко расправилась с тем живым Сократом, который учил афинян не казаться добрыми и справедливыми, а быть таковыми на деле. Этот идеал был окрашен Платоном в тона восхищения и отличался такой изобретательностью, что сам Сократ однажды, слушая молодого Платона, воскликнул: «Клянусь Гераклом, сильно же навыдумал на меня этот юнец». Но «выдумка» увлекающегося Платона обладала такой поэтической магией слова, что околдовала целые поколения, которые уже не отделяли реального Сократа и созданный поэтом идеал философа.

Однако идеал справедливости и добра в человеческой жизни, оказавшись в области платоновских мечтаний, уходит от философа все дальше и дальше. Встает вопрос: а, может быть, Платон отчаялся найти этот идеал в той действительности, которую собираются построить его герои? Если это так, то вполне закономерна попытка найти воплощение высшей справедливости и конечного торжества добра пусть хотя бы в мире потустороннем или на другой земле, не нашей, а занебесной. Одним из существенных, необходимых элементов диалогов Платона является миф, причем не просто заимствованный из богатейшего общегреческого наследия, а созданный самим философом как некое поэтическое слово, завораживающее человека. [9, с56].

Грекам издавна была известна небывалая сила слова, а значит, и мифа и поэзии. Они были убеждены в отдаленные времена, что магия слова заклинает, околдовывает, заговаривает, исцеляет или напускает порчу. Слово, произнесенное с верой и убеждением, небезразлично. Если древние мифы почитались как священное слово, то поэт, наследник мифотворцев, да еще вдохновленный музами, тоже создавал возвышенные слова, исполненные глубочайшего убеждения. Поэтому Платон пишет о мифах, что они очаровывают душу, что через них можно научить человека добродетели и возвестить божественную мудрость. Будучи предметом глубокой убежденности Платона, его мифы не нуждаются в логических доказательствах. Миф говорит сам за себя. В него поэт верит горячо и непосредственно, так как в мифе заключен тот идеал, который выношен и выстрадан Платоном. Платон, философ и поэт, уверенно возводит здание своей мечты о совершенной красоте, в чем бы она ни воплощалась, в науке, обществе, морали, законодательстве. Его миф устремлен в будущее вопреки всем стародавним традициям, которые всегда мифологизировали и идеализировали прошлое.

Миф Платона живописен, многокрасочен и «вылеплен» («пластичен», по выражению философа в «Тимее»), как художественное произведение. Поэтому от него нельзя ждать логических доказательств и точной аргументации. В нем всегда есть недосказанность, эскизность, даже небрежность отделки, как при обтесывании глыбы мрамора. Некоторые мифы создают впечатление незавершенности, но в этом и состоит их прелесть. Они выписаны размашисто, яркими мазками, наложенными уверенной кистью мастера, которым руководит не логика, а вера в реальность своего мифотворчества, наполненного живыми многострадальными людьми в поисках вечной истины. Именно жизненное ощущение мифа раскрывает перед Платоном множество художественных возможностей, когда переплетаются воедино трагическое и комическое, серьезное и ироническое, тяжеловесное великолепие и интимное изящество. Миф постоянно сопровождается у Платона размышлением, логосом, и от этого его поэтичность становится еще более удивительной.

Вот перед нами в «Пире» среди сугубо аналитической и логически аргументированной беседы о том, как достичь высшей красоты и высшего блага, повествуется история рождения Эрота, бога любви. Наряду с установлением его характерных черт Платон с улыбкой рассказывает о пире богов в честь рождения богини Афродиты и о страсти Бедности-Пении к Богатству-Поросу.

Здесь веселые боги пьют нектар, потому что вина тогда еще не было. Нищая, жалкая Пения стоит у дверей, прося подаяние, а Порос засыпает опьяненный, в роскошном саду. Пения хитростью рождает от этого самодовольного красавца сына, Эрота, спутника Афродиты. Но в нем в поразительном единстве запечатлены все противоположные черты матери и отца. Как мать, Эрот всегда беден, некрасив, не нежен, но груб, неопрятен, не обут, бездомен, спит на земле под открытым небом, не выходит из нужды. Но он по-отцовски тянется к прекрасному и совершенному. Он храбр, смел, силен, жаждет разумности, достигает ее, всю жизнь занят философией, то есть любовью к мудрости. Он искусный чародей и колдун. Он ни бессмертен, ни смертен. Он то живет и расцветает, а то умирает и оживает опять. Все, что он приобретает, идет прахом, отчего он ни богат, ни беден. Эрот, как оказывается в конце концов, даже и не бог. Это сама любовь к прекрасному, вечное стремление к красоте, а значит, и вечные поиски мудрости, никогда не довольствующейся ее обладанием и постижением.

Если принять во внимание, что миф об Эроте вложен в уста Сократа, то можно прийти к любопытной догадке. Не является ли этот образ, созданный Платоном-мифо-творцем, символом самого Сократа, бродящего по дорогам мудреца, некрасивого, бедного, босого и в жалком одеянии, но зато смелого и мужественного искателя истины и красоты? А вот как забавно изображается здесь же в «Пире» якобы придуманная комиком Аристофаном мифологическая история о людях-половинках. Некогда на земле обитали чудовищные существа, с четырьмя руками и ногами, с двумя лицами, с глазами, смотрящими в противоположные стороны. Передвигаясь, такой чудовищный человек шел колесом, перекатываясь на восьми конечностях.

И замыслы подобных людей были ужасны - взобраться на небо и покорить богов. Зевс не хочет убивать мерзких людей громами и молниями. Кто же тогда будет приносить богам жертвы? Но он решает рассечь их на две половинки.Зевс разрезал их так, как разрезают перед засолкой ягоды рябины или как режут яйцо волоском. Каждому из людей Аполлон поворачивал в сторону разреза лицо и половину шеи, чтобы, глядя на свое увечье, человек становился скромней. Стянув кожу со всех сторон, Аполлон завязывал ее, как завязывают мешок, и получился живот с пупком посредине. Груди же Аполлон придал четкое очертание с помощью орудия, каким сапожники сглаживают на колодке кожу. И даже на память о прежнем искусный бог оставил этим людям немного морщин возле пупка и на животе. Люди, ставшие наподобие камбалы, половинками, страдали от одиночества и разыскивали друг друга, чтобы соединиться. [10, с.24].

Так и каждый из нас, заключает уже серьезно рассказчик, ищет всегда по миру соответствующую ему половину, и Эрот есть не что иное, как стремление человека к изначальной целостности. И здесь веселая мифологическая история, вымышленная Платоном, обобщается им до возвышенного символа, который дошел вплоть до наших дней. Многие, никогда не читавшие Платона, знают об этом влечении двух человеческих половинок, не имея понятия о смешной ситуации, в которой родился этот глубочайший символ.

В диалоге «Федр» изображается великолепное шествие богов и человеческих душ по небесному своду. Каждая душа - соединенная сила коней крылатой колесницы и ее возничего.

Великий предводитель на небе Зевс на крылатой колеснице едет первым. За ним целое воинство богов и демонов, выстроенных в одиннадцать рядов, и каждый имеет своего предводителя. Боги, отправляясь на праздничный пир, поднимаются к вершине неба по краю поднебесного свода. Кони их идут легко, по крутой отвесной дороге, не теряя равновесия до тех пор, пока не выйдут наружу и не станут на хребте неба. И теперь уже сам небесный свод несет их в круговом движении, и они созерцают то, что за пределами неба.

А что же души бедных смертных людей? Они то рвутся выше, достигая занебесной области, а то опускаются вниз, и кони рвут удила, не давая душам подняться на вершину. Кони несутся по кругу в глубине неба, храпят, топчут друг друга, напирают, уже возничие не могут с ними совладать. Уже ломаются безжалостно крылья. И души, отягченные дурным и безобразным, притягиваются к земле, ломают и теряют крылья, отдаляются от вершины неба и возвращаются на землю, чтобы воплотиться в материальное тело и начать новую жизнь до очищения души. И так целых десять тысяч лет не возвращается душа из земного плена в небесные сферы, пока вновь не вырастут у нее крылья. Только душа человека, искренне возлюбившего мудрость, окрыляется за три тысячи лет. Остальные же души отбывают наказание в подземных темницах, искупая свою причастность злу.

Этот миф с полной достоверностью рисует судьбу человека в бесконечной будущности, где блаженство обещано Платоном, не без умысла, только тому, кто искренне возлюбил мудрость. Мудрец чужд зла и безобразия. Он весь во власти добра и красоты, а, значит, сопричастен богам и достигнет вершины небесного свода.

В «Государстве» рассказывается совсем уж поразительная история, или миф, о судьбе некоего отважного человека Эра из Памфилии, который был опасно ранен в сражении и на двенадцатый день, когда приступили к погребению погибших, ожил, лежа на костре. Душа его за этот промежуток успела побывать в ином мире. Сам же Эр удивил всех достоверным описанием своих загробных странствий.

Здесь, конечно, рисуется суд над умершими, которым предписывается идти или на небо, или в расселину под землей. Судьи привешивают душам на грудь знак своего приговора. Платон так увлекается рассказом, что изображает души умерших как настоящих живых людей. Одни из них в грязи и пыли, пройдя под землей долгий путь испытаний, другие чистые, спустившиеся с небес. И все располагаются на прекрасном лугу, как во время всенародных праздников. Они целуют друг друга, вспоминают знакомых, расспрашивают о земных и небесных делах. Одни со скорбью и слезами, натерпевшись на земле, другие с радостью повествуют о небесном блаженстве и поразительной красоте занебесных высей. Эр же стоит, по велению судей, рядом, наблюдая за всем, вслушиваясь и вглядываясь, чтобы стать вестником для живого мира. [11, с.89].

А как страшен рассказ о наказании тиранов на том свете. За все злодейства тирана устье подземной расселины его не принимает, издавая глухой рев. Тогда какие-то дикие огненные существа хватают тирана, вяжут его по рукам и по ногам, накидывают петлю на шею, валят наземь, сдирают с него кожу и волокут по ко лючкам, чтобы сбросить в Тартар. Так протекают в справедливом суде семь дней. На восьмой души идут так, чтобы за четыре дня до браться до места, откуда виден луч света, соединивший небо и землю. Он, как радуга, только ярче и чище ее С этого светового столпа свешиваются концы небесных связей. Ведь этот столп -- узел неба; им, как брусом на кораблях, крепится небесный свод. На концах связей висит веретено богини Ананки- Необходимости, или Судьбы.

Это веретено сияет разными оттенками цветов, в которые окрашены восемь его вдетых друг в друга полых сфер. Один из кругов пестрый, другой белый, иной -- красноватый, некоторые желтые. Все веретено в целом вращается, но внутренние семь кругов медленно поворачиваются в противоположном направлении и неравномерно. Отсюда -- переливчатость цветового сияния всех восьми сфер мирового веретена, которое на коленях, как настоящая пряха, держит Ананка.

На каждом круге веретена восседает по сирене, и каждая из них издает только один звук всегда определенной высоты, что создает стройное созвучие восьми члена, или октавы, рождающей музыку небесных сфер Около сирен сидят три Мойры богини Участи, дочери Ананки -- Лахесис, Клото и Атропос. Они все в белом, с венками на головах. В лад с голосами сирен Лахесиста, что дает выбрать человеку его жребий, -- воспевает прошлое Клото, прядущая нить жизни, воспевает настоящее. Атропос, та, которая не поворачивает назад, определяет направление нити и воспевает будущее Втроем они помогают вращению веретена

Души людей покорно ждут своей участи Наконец некий прорицатель, взяв с колен Лахесис жребии и образчики жизней, всходит на высокий помост, чтобы бросить в толпу пригоршни жребиев. Каждый должен добровольно избрать себе жребий предстоящей жизни не обвиняя ни в чем божество. Эр становится свидетелем выбора жизней, часто случайного, непродуманного, без внимания к последствиям или, в память о прошлых страданиях, совсем удивительного. Кто-то выбирает по неразумению жребий тирана, а потом бьет себя в грудь и горюет, увидев свое страшное будущее -- пожирание собственных детей и бесчисленные злодейства. И этот человек пришел с неба и был там очищен от зла предыдущей жизни. Но он не был закален в трудностях, и добродетель его была делом привычки, а не зрелого философского размышления. Тот же, кто пришел сразу после земных странствий, выбирал с осторожностью, не торопясь, сознавая свою ответственность за судьбу в новой жизни. [12, с.67].

Иные даже выбрали жребий животных и птиц, разуверившись в людях. Орфей избрал жизнь лебедя, поэт Фамирид -- соловья, а герой Аякс -- льва. Насмешник, издевающийся над всеми -- Ферсит,-- облачился в обезьяну. Самой последней выбрала себе новую жизнь душа знаменитого Одиссея. Вспомнив страдания и тяготы, отбросив честолюбие, она долго разыскивала жизнь обыкновенного человека, далекого от дел. Все ею пренебрегли, и Одиссей насилу нашел ее. А затем вся вереница, готовая к новой жизни, направилась к Лахесис. Каждому по его выбору богиня давала в спутники гения жизни. Тот, в свою очередь, вел душу к Клото, чтобы она утвердила избранную участь. Прикоснувшись к руке богини, душа шла к третьей, Атропос, которая делает нити жизни неизменными. И вот души теперь уже могут идти к престолу самой Ананки, проходят сквозь него и в страшный зной отправляются на равнину реки забвения Леты. Уже под вечер проходят души к реке под названием Амелет, то есть «уносящий заботы», воду которой надо испить в меру, чтобы совсем не утерять память. Все мирно ложатся спать, но в полночь среди грома и землетрясения души каким-то вихрем несутся в разные стороны, где им суждено родиться для нового круговорота жизни. Как звезды они рассыпаются по небу.

Платон достиг необычайной яркости и рельефности в изображении той благодатной и счастливой жизни, о которой только может мечтать человек и которая остается за пределами его досягаемости. С горечью пишет философ в «Федоне» о нашей несовершенной земле, изрезанной глубокими впадинами, куда стекают вода, туман, воздух и где обитаем мы, люди, среди ила и грязи, как рыбы на дне моря, смутно представляя себе солнце и небо и никогда не выбираясь на бескрайние просторы. О, если бы люди могли увидеть занебесные выси и ту истинную землю, что покоится в истинном небе, пеструю, как цветочный мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи, и излучающую истинный свет. Краски там яркие и чистые. Они то пурпурные, то золотистые, то белее снега. Деревья и цветы там прекрасные, а камни гладкие, прозрачные, не изъеденные гнилью и солью, те самые сердолики, яшмы и смарагды, жалкие кусочки которых мы так ценим в нашей бедной жизни. Занебесная земля изобилует золотом и серебром, что лежит прямо на ее поверхности. А люди, обитающие там, счастливые, вдыхающие тончайший эфир. Они никогда не болеют, живут долго. У них острое зрение и слух. Они отличаются особенным разумом и пребывают в полном блаженстве, созерцая Солнце, Луну и звезды такими, каковы они на самом деле. Как отличается вся эта небывалая красота от нашей начальной жизни в расселинах земли и от тех странных глубин в чреве земли, где терпят мучения злодеи и святотатцы. Человек говорит Платон, должен вырваться из серых будней своей приземленной жизни и, совершенствуясь морально и духовно, стремиться к занебесным высям, пусть даже недосягаемым, но вечно зовущим и сияющим своей идеальной красотой. А ведь Вселенная, по мнению Платона, была создана мудрым строителем, мастером-демиургом (греч. demioyr gos -- ремесленник) по его собственному подобию. Он, как мудрый и добрый отец, придумал все части космоса, придал ему сферическую, круглую форму и наделил его таким совершенством, что он, будучи живым, вместе с тем не нуждался ни в глазах, ни в слухе, ни в органах пищеварения, ни в ногах и руках. Он вращался сам в себе, созерцая самого себя и довольствуясь Познанием самого себя. [12, .с44].

Космос всегда молод и вечен, ибо он не знает бега времени, а значит, и старости. Таким в полноте блаженства создал великий мастер свое идеальное детище. И люди были задуманы демиургом по подобию живого космоса. Однако у мастера-демиурга осталось в сосуде лишь немного прежней смеси, из которой он создавал космос, и от нового перемешивания она утеряла свою чистоту, поэтому те, кто населил Вселенную, оказались смертными, а значит, подверженными как добру, так и злу, как возвышенным чувствам, так и тягчайшим порокам. Отсюда -- горестная судьба человечества.

Платон высоко оценивает заложенные в человечестве силы, но его мечта -- чтобы они творили благо и красоту, проявляя хотя бы частицу своего бессмертного начала. Пока же вокруг себя Платон видел слишком много несправедливостей и преступлений общественных и частных. Он готов помочь человеку избавиться от своего несовершенства, но, как мы уже знаем, его готовность остается в пределах утопии и мифа.

В своем огромном сочинении «Государство» Платон строит модель вот такого исправленного и улучшенного человеческого общества.

Во главе идеального государства стоят философы, созерцатели чистых и вечных идей, которых защищают воины и которым все жизненные ресурсы доставляют свободные земледельцы и ремесленники.

Философы и воины не имеют никакой частной собственности и беспощадно караются за хранение золота и серебра Собственность привилегия крестьян и мастеровых, ибо она не мешает работать, будучи губитель ной для тех, кто предан высоким размышлениям В этом государстве нет замкнутой семьи, отягощенной бытом Здесь совместные браки, и дети воспитываются на общественный счет, зная, что их общий родитель -- само государство, которому люди преданы с малых лет Из идеального города изгнаны размягчающие душу мело дни и песни. Здесь допускается только бодрая, воинственная музыка, душу укрепляющая. И воспитание направлено на укрепление ума и прекрасного тела

Сколько раз в новой Европе, каждый раз на свой манер, варьировалась эта вечная тема платоновского идеального государства. Как не вспомнить Ямбула с его государством Солнца или философа Плотина, строившего счастливый город в честь Платона. А в эпоху Возрождения мечтают великие утописты Томазо Кампапелла («Город Солнца»), Томас Мор («Утопия»), Фрэнсис Бэкон («Новая Атлантида»). И начало XIX века все еще полно утопических мечтателей, таких, как Роберт Оуэн, Сен-Симон и Шарль Фурье.

Но все эти заманчивые конструкции со времен Платона оставались несбыточными, утопическими, буквально «не имеющими места на земле» (греч. oy -- «нет», topos -- «место»), достоянием великих мечтателей. А сам родоначальник бесчисленных утопий, находясь на пороге смерти, все еще разрабатывал проекты лучшего в мире государства («Законы»), которым будут управлять десять мудрых старейшин, установивших суровое законодательство, чтобы человек полагался только на них, а не на свою волю и страсти. Да и какая может быть своя воля у человека, рассуждал старый Платон, если все мы куклы, нити которых приводит в движение божественная рука. Поэтому надо ограничить свои потребности, упразднить богатство и роскошь, думать о пользе общества, воспевая в хороводах мудрость законов. И это еще одна утопия Платона, жестко и насильно ограничивающая человека. [12, с.3].

2. Взгляды деятелей античности на нравственные и социально- политические основания государства и права

2.1 Платон и его взгляды на государство

Как утверждал древнегреческий философ Платон (427 -- 347 до н. э.), а затем и его ученик Аристотель (384--322 до н. э.), государство возникло из потребностей людей. Прежде всего из потребности преодоления хаоса и определенной организации жизни общества, ибо только это могло обеспечить необходимые условия жизни людей, реализации их разнообразных интересов. Другая фундаментальная потребность, обусловившая возникновение государства, заключалась в необходимости установления социальной справедливости между людьми. Указания на потребности наилучшей организации общественной жизни и установления справедливости красной нитью проходят через такие произведения, как «Государство», «Законы» Платона, а также «Политика», «Афинская политая» Аристотеля и др.

Произведение Платона «Государство» (десять книг) начинается и заканчивается решением проблемы справедливости как социально-политического и нравственного основания существования государства. Справедливость толкуется им как воздаяние должного кому бы то ни было -- «отдать каждому должное» «Справедливость -- это мудрость и добродетель», -- продолжает Платон и указывает на то, что надо воспитывать людей в духе понимания справедливости и следования ей в отношениях каждого человека к другим людям и государству. Следует бороться с несправедливостью и с несправедливыми людьми, особенно если они получили власть над другими людьми и тем более власть в государстве, ибо они используют эту власть в своих корыстных целях. В результате у несправедливости может оказаться «больше силы, свободы и власти», чем у справедливости. Отсюда вывод: надо всячески препятствовать несправедливому захвату и использованию власти.

Платон создал модель идеального государства как сообщества людей, строящих свои отношения на основе справедливости. Данное сообщество представляет собой взаимодействие трех основных сословий: мудрецов-философов, управляющих делами государства; воинов или стражей, защищающих государство от внешних и внутренних врагов; земледельцев и ремесленников, производящих различные предметы для удовлетворения потребностей граждан данного государства. Названные сословия имеет «свою долю в общем процветании соответственно их природным данным»

Платон указывает на основные добродетели идеального государства: мудрость, мужественность, рассудительность и справедливость. Мудрость государства проявляется в том, что в нем принимаются здравые решения, посредством которых осуществляется руководство «внутренними и внешними отношениями». Подобные решения принимают мудрые люди -- философы, которые, по словам Платона, наделены способностью мыслить широко и понимать суть вещей, осознавать справедливость и созерцать прекрасное. Им присущи «правдивость, решительное непринятие какой-либо лжи, ненависть к ней и любовь к истине. Они руководят государством в соответствии с их пониманием общего блага.

Мужественность относится прежде всего к воинам или стражам государства. Платон много говорит об их воспитании - физическом и духовном. Это люди, которые «целью своей жизни поставили самое ревностное служение государственной пользе и ни в коем случае не согласились бы действовать вопреки ей».

Рассудительность, или благоразумие, по Платону, более всего должны обнаруживать представители третьего сословия -- земледельцы и ремесленники. Их благоразумие должно проявляться прежде всего в том, что производя необходимые предметы для жизни всех людей государства, сами они должны отличаться некоторой умеренностью своих желаний, проявлять «власть над определенными удовольствиями и вожделениями» . В конечном счете рассудительность проявляется в подчинении чувств, страстей, желаний человека его разуму и в его целеустремленной деятельности в интересах общества и государства. [13, с43].

Справедливость же выступает как общая для всех людей добродетель, когда каждый на своем месте делает для общества и государства максимум полезного. Государство мы признали справедливым, когда имеющиеся в нем три различных по своей природе сословия делают свое дело .Таков один из главных признаков идеального государства Платона. По его мнение, к такому государству ближе всего находится аристократическая республика с мудрыми правителями во главе. Он готов был положительно отнестись и к так называемой аристократической монархии во главе с мудрым монархом, опирающимся на просвещенную аристократию. В то же время Платон называл «четыре вида извращенного государственного устройства», каковыми, по его мнению, являются так называемая тимократия, олигархия, демократия и тирания. Именно в таком порядке они отдаляются от идеального государства.