Введение

1. Предпосылки и причины борьбы России за Среднюю Азию в XVIII - XIX вв.

1.1 Российская империя и Средняя Азия в XVIII - начале XIX веков

1.2 Формирование среднеазиатских геополитических интересов России. 30 - 50 годы XIX века

1.3 Особенности и этапы геополитического включения Средней Азии в состав Российской империи

2. Особенности экономического, социального и духовно-культурного освоения русскими среднеазиатского региона

2.1 Социально-политическое освоение Средней Азии

2.2 Особенности экономического освоения русскими среднеазиатского региона

2.3 Духовно-культурное освоение русскими среднеазиатского региона

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложение

Введение

Научная актуальность проблемы дипломной работы. Российская империя постоянно нуждалась в расширении своих земель. Этого требовали экономические и стратегические вопросы. Поэтому Российская империя неудержимо проводила свою колониальную политику. Необходимость расширения географического пространства требовало постоянного продвижения Российской империи. Так были последовательно присоединены к Российской империи Украина, Прибалтика, Сибирь, Кавказ и Средняя Азия. Чаще всего это присоединение шло военным путем. Это определялось основной концепцией Российской империи как колониальной державы. Все экономически развитые страны (Англия, Франция, Испания) вели свою колониальную политику в различных регионах мира, и Россия не была в этом плане исключением.

Еще в первой половине XIX века Россия проявляла интерес к среднеазиатскому региону, пытаясь наладить с ним экономические связи, изучит возможность его завоевания и последующего освоения. Активная внешняя политика на данном этапе в то время не велась. В 50-е годы XIX века Россия предприняла практические шаги для проникновения в Среднюю Азию. Правительство организовало три русские миссии в этот регион: научную под руководством ученого-востоковеда Н.В. Ханыкова, дипломатическое посольство Н.П. Игнатьева и торговую миссию Ч.Ч. Валиханова. Они имели общую задачу - изучение политического и экономического положения государств Среднего Востока, подготовку будущего военно-политического наступления. В царствование Александра II завоевание Средней Азии выступило на первый план имперской внешней политики России. На юго-востоке от России располагались обширные среднеазиатские территории. Они простирались от границ с Китаем на востоке до Каспийского моря на западе, от Центральной Азии (Афганистан, Иран) на юге до южного Урала и Сибири на севере. Население этого региона было невелико (около 5 млн. человек).

Россия с XVI в. поддерживала торговые связи с мусульманскими центрами Средней Азии, посредниками в этих связях были среднеазиатские купцы и волжские татары. He-мусульмане длительное время не имели доступа к среднеазиатским рынкам. Отдельные военные экспедиции России против Хивы с берегов Каспийского моря еще в 1717 г., а затем в 1839 г. потерпели крушение в пустыне. Некоторые поездки и посольства в первой половине XIX в. несколько способствовали расширению контактов, и все же до середины XIX в. среднеазиатские ханства оставались для России малоизвестной, далекой, экзотичной Азией. Только окончательное присоединение казахских степей и возведение крепостей по их южному краю превратило Россию в 50-х гг. в непосредственного соседа среднеазиатских ханств. Крымская война и необходимость борьбы за полное подчинение горских народов Кавказа задержали дальнейшую российскую экспансию на юг еще примерно на десятилетие. Только после того, как в 1864 г. было подавлено также и сопротивление черкесов, началось завоевание Средней Азии.

Среди всех мотивов, приводимых в документах, отсутствует стремление к приобретению территории в целях колониального освоения. К слову сказать, переселение русских крестьян в регион в период 60-х годов XIX по 1917 г. проводилось в строгом соответствии с приобретением (покупкой) земель для переселенцев у оседлого местного населения.

За этим стояли, как и в других случаях колониальной экспансии, экономические, стратегические и политические мотивы. Как раз в начале 60-х гг. американская гражданская война привела к тому, что российская текстильная промышленность оказалась уже недостаточно обеспеченна хлопком. Поэтому Россия устремила свой взгляд на альтернативные источники этого важного сырья. Оживились и российские интересы, связанные с контролем над среднеазиатскими торговыми путями и рынками сбыта, тем более важными для российской промышленной продукции, что в Восточной и Западной Европе она не находила достаточного спроса.

Сохранение архаических форм сельскохозяйственного производства в основных экономических районах России задерживало образование внутреннего рынка для фабрично-заводской промышленности и препятствовало развитию капитализма вглубь. Захват новых рынков сбыта путем завоеваний обеспечивал развитие капитализма вширь. В этом заинтересованы были не только фабриканты и заводчики, но и помещики-дворяне внутренних губерний, так как включение новых хозяйственно отсталых районов в сферу капиталистического производства могло смягчить острые противоречия в пореформенной деревне центральной части страны. Обезземеленные крестьяне стали уходить на слабо заселенные окраины, а фабриканты получили возможность осваивать новые рынки.

Продвижение Российской Империи в Среднюю Азию было явлением колониальным. Но в отличие от западных метрополий, большей частью не имевших отношений с колониями до их завоевания, между Средней Азией и Россией существовали исторически давние связи.

Во-первых, будучи сопредельными с Россией, среднеазиатские феодальные государства (Бухарское, Кокандское и Хивинское ханства) еще в допетровское время имели с ней довольно оживленные торговые связи. Как свидетельствуют исторические материалы, в XVI в. существовал обмен торгово-дипломатическими посольствами между Средней Азией и Московским государством.

Во-вторых, не прекращавшиеся междоусобные войны между среднеазиатскими ханствами и неустойчивость внутри самих ханств вынуждали феодальных правителей искать помощь со стороны, а самой близкой и сильной стороной была Россия.

Во второй половине XIX в. социально-политическое положение в среднеазиатских ханствах существенно изменилось, но и стремление к сближению с Россией оставалось заметным. Да и царизм путем целого ряда военно-политических мер к этому времени сумел создать в Средней Азии несравненно более прочные позиции, чем Великобритания вместе с Османской империей.

Однако это вовсе не означает, что завоевание Средней Азии Россией не встречало сопротивления. Нет, сопротивление было, но оно было организовано феодально-клерикальными верхами края, усматривавшими в присоединении к России опасность для своего «безраздельного» господства -- экономического, социального и духовного. В связи с этим следует отметить, что сопротивление завоевательной политике царизма здесь не имело подлинно народного характера.

Самое главное состоит в том, что Средняя Азия стала Средней Азией только после русского завоевания. То есть в культурном, политическом и геостратегическом отношении регион обрел самостоятельность и определенность. Это положение закрепилось в связи с продвижением англичан с юга и разделом этого пространства по реке Аму-Дарье между двумя империями -- Российской и Британской. Средняя Азия, таким образом, перестала быть мостом между Востоком и Западом, а сделалась водоразделом.

Другим, не менее важным последствием было изменение экономической и культурно-исторической ориентации региона с Юга на Север.

Продвижение Российской Империи в Среднюю Азию не встречало, как правило, сильного сопротивления. Это подтверждается воспоминаниями и дневниками участников военных походов Н. Гродекова, Е. Желябужского, А. Маслова, А. Куропаткина, М. Терентьева и др. По мнению авторов мемуаров, продвижение в ханстве в 60-е годы было вызвано необходимостью защиты подвластных России кочевников-киргизов от грабительских набегов кокандцев.

Можно сказать, что речь шла о своего рода негласном компромиссе. Этому есть серьезное объяснение. Дело в том, что к тому времени регион находился в глубоком кризисе. В связи с открытием новых путей в Индию и колонизацией ее англичанами, «шелковый путь» потерял былое значение, прежние торговые связи распались, и экономика все больше приходила в упадок. За этим, естественно, следовала и политическая нестабильность. Оттого-то восточные правители и соглашались на компромисс с Россией и, поступаясь частью своих прав, выигрывали в стабильности под эгидой русского царя. С этой задачей российская имперская власть вполне справлялась, причем вела себя весьма продуманно, не вмешиваясь в уклад местной жизни по мелочам и предоставляя значительный суверенитет местной элите.

Научная актуальность темы данной работы определяется тем, что после развала СССР в 1991 г. историки Средней Азии увлеклись собственным толкованием исторических событий, целью которых стало доказательство ошибочности всего того наследия, которое годами создавалось российской и советской историографией. В частности, вопрос о присоединении Средней Азии к России называется не иначе, как завоевание, колонизация, регресс, насильственное привнесение русской культуры в другую страну.

Возрастающий ныне интерес к этой проблеме, склонность немалого числа ученых, в частности, Узбекистана, оценивать политику царизма в отношении Средней Азии как откровенно завоевательную, дает основание предположить, что это объясняется обострением межнациональных отношений в стране. Масса сложных цивилизационных факторов приводила к кризисным ситуациям на имперских окраинах. Но столь однозначно оценивать события, связанные с присоединением края к России, нет достаточных оснований.

Очень обширна историография данного вопроса. Все работы по данной теме можно условно разделить на три периода: дореволюционные, советские и постсоветские. Первой попыткой научной разработки проблемы присоединения Средней Азии к России явилась работа А.А. Семенова «Очерки из истории присоединения вольной Туркмении (1881 -- 1885 гг.)», вышедшая в Москве в 1890 г.

Более детальная работа по изучению Средней Азии вообще и, в частности, вопроса о присоединении Средней Азии к России была проделана представителями русской востоковедческой исторической школы, среди которых можно назвать труды М.А. Терентьева, Е. Маркова, Г. Лякоста, Д.Н. Лагофета, Л. Костенко и других. К числу общих концептуальных воззрений, которые отразились в русской дореволюционной историографии Средней Азии периода присоединения ее к России, следует отнести подчеркивание застойности восточных обществ, являвшуюся следствием воздействия религии и деспотической государственной власти.

В первой половине XIX в. активизируется процесс изучения истории Средней Азии. Связано это было с возрастанием торговой и политической заинтересованности России в Средней Азии, а также с общим увеличением интереса России к Востоку. Появляются также фундаментальные описания Бухарского ханства (изученного лучше Хивинского и Кокандского).

Середина XIX в. (присоединение Средней Азии к России) своего рода рубеж в изучении истории Бухары в России. Деятельность представителей русского практического востоковедения на этом этапе изучения истории Бухары в России была, главным образом, связана с конкретными задачами освоения территории и природных богатств ханства. Особенно остро в работах в конце XIX -- начале XX в. обозначилась проблема существования Бухары как протектората России, где давалась негативная оценка феодально-теократического режима Бухарского эмирата, но в них давались и определенные критические замечания в адрес политики царского правительства и его властей в Туркестане. Однако в целом эти работы были написаны с позиций политического консерватизма.

Особое место в историографии вопроса о присоедини Средней Азии к России принадлежит советским историкам. Среди них можно назвать труды таких исследователей, как А.М. Аминов, Н.Е. Бекмаханова, П.П. Иванов, Б.И. Искандеров, И.В. Погорельский, А.Л. Попов, Н.А. Халфин. Авторы напоминали о недопустимости смешивания насильственного способа завоевания с результатами свершившегося акта и необходимости дифференцированного подхода к рассмотрению процесса вхождения местного населения в состав Российского государства. В то же время в этих работах акцент делается на добровольное присоединение Средней Азии к России.

В советской историографии в свое время подчеркивалось прогрессивное значение присоединения Средней Азии к России, говорилось о громадной роли «великого русского народа» в формировании революционного сознания народа Узбекистана, о «добровольном вхождении» народов Средней Азии в состав России и т. д.

Среди работ постсоветских исследователей можно выделить труды В. Дубовицкого, Б.Н. Миронова и зарубежного исследователя А. Каппелера.

Целью данной работы является выявление особенностей вхождения Средней Азии в состав Российской империи, рассмотрение экономических и политических последствий этого процесса. В связи с поставленной целью нами были сформулированы следующие задачи данного исследования:

1. Рассмотреть предпосылки и причины борьбы России за Среднюю Азию в XVIII - XIX веках.

2. Рассмотреть формирование среднеазиатских геополитических интересов России в 30-е - 50-е годы XIX века.

3. Показать особенности и этапы геополитического включения Средней Азии в состав Российской империи.

4. Рассмотреть особенности экономического, социального и духовно-культурного освоения русскими среднеазиатского региона.

Структура данной дипломной работы состоит из двух глав. В первой главе рассматриваются предпосылки и причины борьбы России за Среднюю Азию в XVIII - XIX веках. В ней рассматриваются положение Российской империи и Средней Азии к началу XIX века, формирование среднеазиатских геополитических интересов России в середине XIX века. Отдельно рассматриваются этапы геополитического включения Средней Азии в состав Российской империи.

Во второй главе рассматриваются особенности экономического, социального и духовно-культурного освоения русскими среднеазиатского региона. Показываются экономические и социально-политические последствия присоединения Средней Азии к Российской империи. Отдельно рассматривается вопрос духовно-культурного влияния России на население Средней Азии.

В конце работы делаются краткие выводы о причинах, этапах и последствиях присоединения Средней Азии к России.

Очень обширны исторические исследования по данному вопросу. Работы русских путешественников, ученых, различного рода чиновников царского правительства знакомят с политико-административным устройством, экономическим и политическим состоянием Средней Азии в целом и ее отдельных районов, в частности. Следует выделить и работу венгерского ученого и путешественника Арминия Вамбери, тесно связанного с английскими правящими кругами, «Путешествие по Средней Азии из Тегерана через Туркменскую пустыню по восточному берегу Каспийского моря в Хиву, Бухару, Самарканд, предпринятое с научной целью, по поручению Венгерской Академии в Пеште, членом ее А. Вамбери». В 1863 г. он под видом турецкого дервиша посетил Среднюю Азию. А. Вамбери, которого трудно заподозрить в русофильстве, в частности, писал: «Русское образование и культура ловкой рукой была пересажена в Среднюю Азию, в эту крепость дикого фанатизма, алчности и тирании. Завоевание русскими Туркестана было счастьем для населения этой страны. В этом должна сознаться даже Англия» См.: Вамбери А. Путешествие по Средней Азии из Тегерана через Туркменскую пустыню по восточному берегу Каспийского моря в Хиву, Бухару, Самарканд, предпринятое с научной целью, по поручению Венгерской Академии в Пеште, членом ее А. Вамбери. М., 1874. С. 48..

Особое место в изучении истории Средней Азии периода ее присоединения к России занимают труды среднеазиатских историков. Они в основном касаются истории Бухарского эмирата как самого развитого государственного образования на территории Средней Азии. Среди этих сочинений выделяется труд на таджикском языке бухарского историографа второй половины XIX в. Мирзы Абдализима Сами «История мангытских государей». Это издание -- не только свидетельство современника, но и непосредственного участника многих, описываемых им, событий. Сами много лет служил при бухарских эмирах Музаффаре (I860 -- 1885 гг.) и Абдалахаде (1885 -- 1910 гг.) в должности мунши (личного секретаря), а во время войны с Россией находился в бухарском войске в качестве информатора -- «вака-и-нигар» (буквально -- записывающий события). Особое значение имеет и то обстоятельство, что автор писал свою историю в опале, удаленный от двора эмиром Абдулахадом. Он, следовательно, не был зависим, как большинство придворных историографов феодальных ханств, не был связан необходимостью излагать события как было желательно его высоким покровителям. Наоборот, освещение событий, характеристики сановников и действий самих эмиров показывают, что рукопись, по-видимому, предназначалась для пользования в узком оппозиционно настроенном кругу. Это подтверждается существованием другой исторической хроники Сами «Тухфа-и-шахи» -- «Шахский подарок», написанной им гораздо раньше первого сочинения. Оба труда описывают один и тот же исторический период, но существенно отличаются друг от друга освещением событий и оценкой действующих лиц.

Сами более обстоятельно, чем другие бухарские историки, описывает движение бухарского духовенства за «священную войну», называет имена руководителей, показывает их действия, сбор войска «борцов за веру» и т. д.

Завоевание Средней Азии Россией Сами не считал прогрессивным явлением, хотя в то же время он сам не раз констатирует положительные последствия этого события. Значение этого первоисточника заключается в том, что в нем отражена внутренняя политическая и экономическая обстановка в ханстве в период завоевания Средней Азии царской Россией и после превращения Бухары в вассально-зависимое от России государство. В сочинении открываются картины ничем не ограниченного произвола феодальных правителей и тяжелого положения народа. Касаясь политической обстановки в стране. Сами описывает феодальные междоусобицы в ханстве и, в связи с этим, сообщает о различных поборах с населения. Подробно освещая ход военных действий между бухарскими и русскими войсками. Сами наглядно демонстрирует общую техническую и военную отсталость в ханстве и показывает, как бухарское феодальное войско в столкновении с таким противником, как Россия, оказалось совершенно недееспособным. В сочинении Сами имеются сведения об отношении различных социальных слоев бухарского общества к завоеванию. Так, после падения Ташкента в Бухаре и Самарканде духовенство развернуло широкую агитацию за «священную войну» против русских войск и требовало от эмира немедленного выступления. Высшие сановники и военное командование не были единодушны и разделились на две группы (войны и мира), о чем свидетельствует описанный Сами военный совет в Ак-Тепе во время наступления царских войск на Самарканд. Глава государства, эмир Музаффар в войне с русскими вел очень нерешительную политику, его роль всюду пассивна. И наконец, в «Истории мангытских государей» Сами приводит свидетельство о том, как жители Самарканда, -- не найдя защиты у эмира от гнева своего правителя Шир Али инака, -- обратились с письмом к русскому командующему, в котором они сообщили ему о своем желании, чтобы он занял Самарканд.

1. Предпосылки и причины борьбы России за Среднюю Азию в XVIII - XIX вв.

1.1 Российская империя и Средняя Азия в XVIII - начале XIX веков

История внутренней Азии определяется взаимоотношением -- оппозицией и дополняющим симбиозом -- между пастухами-кочевниками и жителями речных долин и оазисов. К югу от казахских степей простираются огромные пустыни (Кара-Кум, Кызыл-Кум), через которые Сыр-Дарья и Аму-Дарья несут свои воды в Аральское море. Обе реки, которые греки называли Яксартес и Оке, берут свое начало высоко в горах Тянь-Шаня и Памира, в которые вместе с другими, не столь высокими горными грядами на западе образуют южную границу региона. Эту область с ее характерными пустынями, оазисами и горами мы будем в дальнейшем называть "Средней Азией", вставляя понятие "Центральная Азия" для огромного пространства, охватывающего Синьцзян, Афганистан и Монголию, и распространяя понятие "Туркестан" на российскую административную единицу.

Оазисы и речные долины Средней Азии уже задолго до нашей эры стали колыбелью -- местом развития великих культур, основанных на орошаемом земледелии и торговле. На точках пересечения караванных путей, среди которых был и великий Шелковый путь в Китай, возникли городские центры -- в Трансоксании, или Мавераннахаре между Сыр-Дарьей и Аму-Дарьей Самарканд и Бухара, севернее -- Ташкент, в Хорасане на юго-западе -- Мерв, и в Хорезме -- к югу от Аральского моря -- Ургенч и Хива См.: Марков Е. Россия в Средней Азии. СПб., 1901. С. 41 - 42.. Двумя важнейшими факторами культурного влияния на этот край были Иран и ислам. В древности Средняя Азия принадлежала Персии, а походы Александра Великого в район Сыр-Дарьи привели ее в соприкосновение с эллинизмом. После арабского завоевания Средняя Азия пережила в Х в. при Саманидах наивысший расцвет ирано-исламской высокой культуры, а ее столица Бухара стала центром мусульманского ученого мира.

Политическую историю Средней Азии в значительной мере определяли набеги кочевников. В последующие периоды решающую роль играли монголы и их государства-наследники. В эпоху великого завоевателя Тимура в конце XIV -- начале XV вв. Средняя Азия пережила свой новый расцвет; Самарканд превратился в блистательную столицу тимуридского государства. Спустя столетие последними завоевателями -- выходцами из степи явились узбекские Шайбаниды. Под их властью в XVII - XVIII вв. Средняя Азия пришла к экономическому и культурному упадку. Этому способствовало и то, что межконтинентальный караванный торговый путь после великих географических открытий уступил свое значение морским торговым путям, а также то, что среднеазиатские сунниты оказались в изоляции от иранских шиитов. При господстве узбеков началась постепенная тюркизация также оседлого населения Средней Азии, которое наряду с персидским стало использовать восточно-тюркский письменный язык-- чагатайский.

Этнические и языковые отношения в Средней Азии находились в постоянном развитии, городское население чаще было двуязычным; родовая или региональная идентичность, религия и образ жизни (кочевой или оседлый) были важнее, чем этнические и языковые критерии. Многозначны и подвержены изменениям были также отдельные этнонимы, так что обратная проекция нынешних наименований народов может ввести в заблуждение. Так, граница между терминами "сарты" и "таджики", которые применялись в отношении оседлого населения, остается не совсем четкой, ибо узбеками считались, как правило, только те, в большей своей части кочевые племена, которые пришли в Среднюю Азию под водительством Шайбанидов, в то время как в советскую эпоху узбеками стали называть также другие тюркоязычные и тюркизированные оседлые этнические группы.

Центральные области Средней Азии были заселены ирано-язычными, частично тюркизированными таджиками и различными тюркоязычными народами, среди которых на первом месте были узбеки. На востоке в горах, ведя образ жизни пастухов-кочевников, жили киргизы (русские называли их кара-киргизы), а Памир населяли различные малые народы, говорившие на разных диалектах персидского языка и отчасти исламизированные. На западе, в Каракумской пустыне между Каспийским морем и Аму-Дарьей кочевали туркмены, чей язык -- так же, как язык азербайджанцев и османских турок, -- принадлежит к огузской ветви тюркской языковой группы. К среднеазиатскому региону принадлежали также южные племена казахов и каракалпаков.

До российского завоевания в Средней Азии было три государства, во главе которых стояли узбекские династии: Бухарский эмират в центре, Хивинское ханство в старом Хорезме на северо-западной стороне земли к югу от Аральского моря (под его господством находилось также большинство каракалпаков) и Кокандское ханство, в зависимости от которого также находилось большинство киргизов, на юго-востоке См.: Семенов А.А. Очерки из истории присоединения вольной Туркмении (1881 - 1885 гг.). М., 1890. С. 25.. Туркмены частью находились под верховной властью Хивы и Бухары, частью -- Ирана, но практически они были независимы. Все три среднеазиатских государства с их деспотичными правителями имели дифференцированную административную и сложную налоговую систему. Источником нестабильности здесь были частые войны между ханствами и постоянные внутренние раздоры между отдельными наместниками, а также между оседлыми и кочевыми племенами. В речных долинах и оазисах занимались земледелием, которое имело раз витую оросительную систему, в горах и пустынях -- скотоводством. В городах, насчитывающих порою десятки тысяч жителей, процветали торговля и богато дифференцированное ремесло. Верхушку общества -- ханов, эмиров, султанов и прочих аристократов -- представляли узбеки. Ирано- и тюркоязычные крестьяне-земледельцы и ремесленники были отягощены многими налогами, но лично свободны. Рабы рекрутировались из пленных других народов, в частности из персов и русских. Культуру держало в своих руках консервативное исламское (суннитское) духовенство, оно же занималось школьным образованием, которое включало начальные религиозные школы, где занимались изучением Корана (мектебе), и средние и высшие учебные заведения (медресе). Наряду с этим и суфийские братства играли определенную роль. Среди туркмен и киргизов ислам не укоренился так глубоко, как в оседлых группах населения. Социальная структура здесь во многом определялась родовым строем и была слабо дифференцирована. Жившие в пустынях и засушливых степях туркменские пастухи-кочевники разводили, главным образом, овец, лошадей и верблюдов и славились как мужественные воины, а также вселяли страх как разбойники. Некоторые туркменские племена составляли оседлое население в оазисах. Большинство киргизов с их стадами овец и табунами лошадей кочевали в высоких горах Тянь-Шаня.

Огромные степные пространства, протянувшиеся почти на 3000 км от южного Урала и Каспийского моря на западе до Алтайских и Тянь-шаньских гор на востоке и более чем на 1500 км от Южной Сибири до оазисов Средней Азии, были областью расселения казахов. Важнейшим фактором казахской истории было кочевничество, и в казахском языке понятия "казах' и "кочевник" обозначаются одним и тем же словом. Казахи занимались скотоводческим хозяйством с сезонной сменой пастбищ: жарким летом держались они на северной окраине степей (в южной Сибири и на юге Урала), а холодной зимой -- в южных областях, частично относящихся уже к полупустыням. В горных районах Семиречья на востоке занимались они также пастушеским отгонным скотоводством. Их важнейшим богатством были стада и табуны лошадей, овец, коз, реже -- крупного рогатого скота и (на юге) верблюдов. Их социально-политическое устройство было родовым строем, родовые структуры -- кланы обеспечивали действие всех социальных связей и организацию общих миграций в мобильных аулах. Регулярно предпринимались разбойничьи набеги и военные походы против других кочевников и оседлых соседей. Патриархальное обычное право и языческие представления и системы с их культом предков и культом животных были укоренены глубже и распространены шире, чем исламское вероисповедание. Соприкосновение казахов с Россией, после того, что случилось с ногайскими татарами, башкирами и калмыками, является следующим примером конфронтации между пастухами-кочевниками и оседлым земледельческим населением.

Тюркоязычные этнические группы казахов упоминаются в источниках только с XV в. в связи с Казахским ханством. Русские вплоть до начала советского времени называли их "киргизами", в то время как настоящих киргизов они называли кара-киргизами. Близко родственными казахам были каракалпаки, которые также вели кочевой образ жизни. Казахские кланы отделились в XV в. от узбекского ханства, основав собственное ханство в степях, которое впоследствии разбилось на три орды, а именно -- Малую, или Младшую орду на западе; Большую, или Старшую орду в Семиречье на востоке и Среднюю орду в лежащих между ними степных областях. Эти занимавшие огромные пространства образования по монгольскому образцу представляли собой слабые конфедерации племен. Наряду с ханами, избираемыми в отдельных ордах, могучая родовая аристократия выдвигала из своих рядов султанов и беков (беев). Традиционными противниками казахов в степях были западные монголы (ойраты), к которым принадлежали также калмыки. В первых десятилетиях XVIII в. ойратское войско постоянно нападало на Казахстан, одерживая многочисленные победы над казахами. Эта угроза привела к тому, что казахские ханы стали просить о помощи своих оседлых соседей на западе -- российских императоров -- против своих кочевых врагов на востоке.

Начнем с первых попыток наладить политические связи России со Средней Азии. В 1700 г. хивинский хан Шах-Нияз обратился к царю Петру I с просьбой принять его в русское подданство. Это было вызвано стремлением найти защиту от бухарского хана, в зависимости от которого находилась тогда Хива. Петр I дал согласие, а через три года он подтвердил его новому хивинскому хану Аран-Мухаммеду. Об этом событии оповестила первая русская газета Ведомости в апреле 1703 года. Однако войны со шведами и турками отвлекли внимание Петра от Средней Азии, и по сути дела реального присоединения Хивы не произошло.

Главной целью активизации политики России в Средней Азии для Петра I стали соображения обеспечения водного (по Каспийскому морю и р. Амударье) пути в Индию в целях торговли. Как свидетельствует один из первых документов характеризующих политику Петра I в регионе, Инструкция капитану от гвардии князю Черкасскому от февраля 14-го дня 1716 г. - отправленного с посольством в Хивинское ханство, в качестве основной цели планировалось: «Просить у него (хана - Г.Г.) судов и на них отпустить купчину по Амударье реке в Индию, наказав, чтоб изъехал её пока суда могут итить и оттоль бы ехал в Индию, примечал реки и озёра и описывал водяной и сухой путь, а особливо водяной к Индии тою или другими реками и возвратиться из Индии, тем же путём, или ежели услышит в Индии еще лучший путь к Каспийскому морю, то оным возвратиться и описать» См.: Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1990. С. 124 - 125.. Пункт 20-й той же Инструкции говорил об отправлении под видом купца морского офицера (поручика) Кожина, которому в отдельной инструкции также предписывалось: «Ехать ему как его отпустит капитан от гвардии князь Черкасский, водою Амударьёю рекою (или другими кои в неё впадают) сколько возможно до Индии, под образом купчины, а настоящее дело, дабы до Индии путь водяной сыскать. Возвратиться назад тем же путём, разве что уведает ещё иной способнейший путь водяной, то им возвратиться, и везде как водяным, так и сухим путем, все, описывая, делать карту» Там же. С. 125..

В состав посольства А. Бековича-Черкесского в 1717 г. была включена специальная морская команда численностью 232 человека во главе четырех морских офицеров, одного штурмана, а также 71 матросов и специалистов корабелов.

Для обеспечения этой главной задачи Петром I был задуман и осуществлен ряд политических мероприятий в отношении ханств Средней Азии. Первым из них можно считать, уже упомянутое, предоставление русского подданства Хивинскому хану Шаниязу с подвластным ему народом 30 июня 1700 г., а затем подтверждение этого, акта его приемнику на престоле, хану Аран-Мухаммеду в 1703 году.

Послу к хивинскому хану, Петром I было предписано: «Хана хивинского склонить к верности и подданству, обещая наследственное владение оному. Для чего представлять ему гвардию к его службе и чтоб он, зато радел в наших интересах.

Буде он то охотно примет, а станет желать той гвардии и без неё ничего не станет делать, опасаясь своих людей, то оному её дать сколько пристойно, но чтобы были на его плате, а буде станет говорить, что перво нечем держать, то на год и на своём жаловании оставить, а впредь чтобы он платил» См.: Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1990. С. 126.. Послу предписывалось провести подобную же работу и в отношении Бухарского ханства: «Будучи у Хивинского хана, проведать о бухарском, не можно ли его хотя не в подданство (ежели того нельзя сделать), но в дружбу привести таким же манером, ибо и там же ханы бедствуют от подданных» Там же. С. 126..

Из Инструкции видно, что российское правительство было хорошо осведомлено о политических процессах, происходивших в Хивинском и Бухарских ханствах, равно как и о мерах, привлекательных для восточных владык в сохранении трона. По сути дела Петром I предпринималась попытка установления политического контроля над среднеазиатскими ханствами не прямым присоединением к государству, а с помощью протектирования, ставшего характерным направлением в российской политике в этом регионе вплоть до 1917 года. Последующие полтора столетия показали, что путь в Среднюю Азию с побережья Каспия является чрезвычайно затруднительным, а водяной - попросту тупиковым, фантастическим.

В итоге, сразу после неудачи посольства А. Бековича-Черкесского в 1717 г. на каспийском направлении контактов со Средней Азией, предпринятых Петром I в 1700 - 1717 гг., происходит стратегический откат, выразившийся в ликвидации крепостей и пунктов базирования флота на полуострове Мангышлак и Балханском заливе (Красные воды), основанных в целях обеспечения именно этого направления в 1714 - 1715 гг. Повторные усилия с этого направления будут предприняты только через полтора века (1869 - 1873 гг.), уже в качестве вспомогательных главному движению в Среднюю Азию с севера, через Киргизскую степь (Казахстан).

Тем не менее, концепция водяного пути в Индию еще долгие годы оставалась привлекательной в геополитических планах России в отношении Средней Азии. Правда, теперь она была обычно связана не с Каспием, а с Аральским морем и рекой Амударьей, доступ к которым мыслился по сухопутным путям, с севера.

В 1722 г. Петром I высказывается обоснование северного направления в геополитическом продвижении в Среднюю Азию. Свидетельство об этом оставлено одним из сподвижников императора, активным проводником его восточной политики, генерал-майором А.И. Тевкелевым: «В 1720 г. при его Императорском Величестве блаженной и высокой славы достойной памяти Государе Императору Петре Великом был я нижайший в Персидском походе старшим переводчиком в секретных делах, и по возвращении из Персидского похода Его Императорское Величество Император Петр Великий изволит иметь желание для всего отечества Российской Империи полезное намерение в приведении издревле слышимых и в тогдашнее время почти не известных обширных киргиз-кайсацких орд в Российское подданство Высокою своей монаршею особою меня нижайшего к тому употребить, намерение имел с тем, буде оная орда в точное подданство не желает, то стараться мне не смотря на великие издержки хотя бы до миллиона держать, но токмо чтобы одним листом под протекцию Российской Империи быть обязалась» См.: Ключевский В.О. Исторические портреты. М., 1990. С. 167.. Император России высказал четкое понимание политического решения обеспечения северного направления продвижения России в Среднюю Азию, избрав вариант установления протектората над территорией, лежащей на пути к государствам региона, а в итоге к границам Индии: «Петр Великий в 1722 г. будучи в Персидском походе и в Астрахани через многих изволил уведомиться об одной орде; хотя де оная орда киргиз-кайсацкая степной и легкомысленный народ, токмо де всем азиатским странам и землям оная де орда ключ и врата; и той ради причины де орда потребна под Российской протекцией быть, чтобы только через их во всех азиатских странах комоникацию иметь к российской стороне полезные и способные меры взять» Там же. С. 169.. Но данная геополитическая концепция была осуществлена уже в первой трети XVIII в.

Регион Южного Урала был выбран в качестве главного геополитического плацдарма неспроста. Главными факторами выбора стали удобные, многовековые караванные пути из Поволжья и Приуралья по маршруту р. Эмба - Восточное Приаралье - дельта Сырдарьи - Бухарский оазис, по которым шли торговые и иного рода контакты этой части Евразии с доисторических времен. О разработанности южно-уральского канала контактов со Средней Азией говорит и характерный состав населения южно-уральской лесостепной зоны, граничащей с Киргизской (Казахской степью), состоящего в значительной степени из переселенцев. Известно также, что эти беглецы-колонисты представляли собою предприимчивую, самую энергичную часть сельского населения. Здесь находили себе приют и выходцы из киргизского плена, Туркестана, Бухары, Хивы и других мест, чему служат подтверждением и некоторые башкирские придания. Эти выходцы представляли собою самую разнообразную смесь национальностей, то были персияне, аравитяне, турки, каракалпаки, армяне, бухарцы, хивинцы, кубанцы, узбеки и бадахшанцы; некоторые из них приняли крещение и составили несколько родов или волостей, - к ним причисляются и двенадцать Минских волостей. Выходцы из Бухары и Хивы, называвшиеся в 1730 году служилыми тезиками, впоследствии смешались с башкирами.

Таким образом, правительство России, избрав для геополитического движения в Средней Азии северное направление, получило и значительный контингент подданных - выходцев из этого региона, хорошо знавших его, имевших в ряде случаев не прерванные родственные связи, владевших восточными языками. Во многом, благодаря этому, Оренбург на ближайшие полтора века с момента своего основания (1735 г.), становится важнейшим центром научных, дипломатических, торговых и военных контактов со Средней Азией.

Непосредственным толчком к осуществлению всего проекта присоединения к России огромной территории Южного Урала и основания здесь г. Оренбурга, Оренбургской губернии - мощного геополитического плацдарма державы для долгосрочного многообразного влияния не только на регион Средней Азии, но и весь Средний Восток: от Ирана на западе до Кашгарии (Восточного Туркестана) на востоке, стало принятие в подданство Малого казахского жуза. Присягая на подданство России в 1731 г. хан малой киргизской орды (жуза) Абулахир обязался: 1) охранять русские границы, смежные с землями киргизов; 2) защищать купеческие караваны при следовании их через степь; 3) давать подвластных своих в случае надобности как вспомогательное войско и 4) платить звериными шкурами. Взамен просил утвердить за его родом ханский титул на вечные времена.

Таким образом, в двух первых пунктах присяги прослеживаются главные геополитические цели России в отношении Средней Азии в этот период: безопасность торговых путей на Юг, вплоть до Индии.

Благодаря описанным организационным шагам, Россия заняла очень выгодные геополитические позиции в отношении Средней Азии. Территория Оренбургского края охватывала пространство с границей в 5500 вёрст, и включала в себя нынешние Оренбургскую, Самарскую, Челябинскую, часть Свердловской и Курганской областей, большую часть Башкирии. На территории края располагались богатейшие месторождения полезных ископаемых Урала, которые начали активно разрабатываться Россией с начала XVII в. В распоряжении Оренбургского генерал-губернатора находился такой мощный воинский контингент, как Яицкое (Уральское) казачье войско (второе по численности в России из казачьих войск после Донского). Помимо его численности, большую роль для его использования в контактах с Востоком (охрана караванных путей, дозорная служба, карательные экспедиции и т. д.) играло хорошее знакомство казаков-уральцев, как с территорией Киргизской степи, так и Хивинскою ханства, куда они периодически ходили в набеги, а также нередко оказывались на долгие годы в плену.

Сама структура губернаторского управления была в значительной мере сориентирована на взаимоотношения с Востоком и, прежде всего со Средней Азией. Здесь создаётся уникальное для российской дипломатической системы учреждение, являющееся как бы филиалом Министерства иностранных дел страны во взаимоотношениях с регионом Средней Азии и сопредельных стран востока. Так внешними делами при Оренбургской губернской канцелярии ведала в 1650 - 70-х гг. XVIII в. Экспедиция пограничных дел, с 1799 по 1859 - Оренбургская пограничная комиссия.

Деятельность комиссии включала в себя организацию дипломатических миссий к главам среднеазиатских государств: разбор дел и тяжб среди подданных России казахов: сбор экономической, политической и научной информации обо всем регионе Средней Азии и сопредельных стран (от Кашгарии до Ирана) и многие другие вопросы. Фактически Оренбургская пограничная комиссия являлась главной организацией по выработке концепции русской национальной политики в отношении региона Средней Азии и в значительной степени - всей геополитической модели России в отношении стран Среднего Востока. И именно её архивные материалы содержат в себе ту ценнейшую объективную информацию, которая способна нарисовать подлинную картину мотивов и характера присоединения Средней Азии и России на протяжении более чем полутора века.

Типичным для периода примерно в 100 лет (с 1734 по 1839) стали документы свидетельствующие лишь о заботе развития безопасной торговли между Россией с одной стороны и среднеазиатскими ханствами (Хивинским, Бухарским и Кокандским) с другой. Проблемы безопасности были, надо признать, очень серьёзными, так как прохождение русскими и среднеазиатскими караванами Киргизской степи (Казахстана) было предприятием весьма опасным из-за постоянного разбойничьего промысла многих казахских родов, так называемой баранты.

Этим вопросам, например, посвящена «Записка о сведениях собранных коллежским советником Бекчуриным в бытность его в 1780 и 1781 гг. в Бухарин относительно удобностей местоположения и других обстоятельств тамошних областей». В тексте конфиденциального документа невозможно найти никаких экспансионистских побуждений на колониальные захваты: «Реки Сырдарья и протекающая там же Куван-Дарья ... которыми можно иметь водяную коммуникацию от сего места в Хиву и Кунгард, а оттоле по реке Аму-Дарье и городом Балху, Кундузу. Бабахшану (Бадахшану - Г.Г.) и прочим не далее односуточной езды от той реки расположенных и до самых индийских областей. Река Аму-Дарья величиною почти не менее Волги и из помянутых городов кроме других товаров можно вывозить на судах Бадахшанский камень лапис-лазурь, а по Сыр-Дарье также удобно судоходство вверх до городов: Туркестана, Ташкении, Кашкары и прочих отколь тамошние жители привозят для отправления в Россию цитварного семя и другие товары.

Кунградский и Хивинский народ нагружая на суда купеческий товар в Бухарин при берегах Аму-Дарьи спускают вниз оной в Аральское море и оттоль до устья реки Сыр-Дарьи, где купечество выгружают оной и, накладывая оной на верблюдов следуют в Оренбург и Астрахань.

Если при урочище Учергинском по правую сторону Сыр-Дарьи построить крепость и снабдить оную пристойным числом войска, то вся загнездившаяся при реках Сыр- и Куван-Дарья киргиз-кайсацкая разбойническая шалость навсегда была бы пресечена, потому что узбекские хищники состоят только при этих реках...» См.: Дубовицкий В. Усмотрения корпусных командиров (или о мотивах и характере присоединения Средней Азии к России) // Центральная Азия и Кавказ. 1984. № 3. С. 17.

Более того, Бекчурину предлагалось напрямую, к обоюдной пользе привлечь к нормализации торговли и Бухарское ханство: «По устроении крепости можно требовать от Бухарского хана, чтобы и он учредил в своих пределах по Сыр-Дарье свои бекеты для прибытия караванов от киргиз-кайсацких набегов к обоюдной пользе» Там же. С. 18..

В Оренбурге в 20-х 30-х годах 19-го века прилагают большие усилия с одной стороны по созданию здесь специальной торговой компании для торговли со Средней Азией, с другой к эффективной охране караванов от разбоев в степи. Отношения с государствами Средней Азии заметно активизируются с приходом на пост Оренбургского генерал-губернатора в 1833 году, энергичного и высокообразованного генерала В.А. Перовского.

Выход России в казахские степи может рассматриваться как составная часть политики "собирания земель золотой Орды", которая в XVIII в. перешагнула степную границу и уже привела к интегрированию в состав России южных кочевников -- башкир, калмыков и ногайских татар. Наступления на области традиционных летних пастбищ казахов началось как из южной Сибири, так и с южного Урала и было обеспечено закладкой крепостей Омск (1716) и Семипалатинск (1718) на Иртыше, которые позднее были связаны в линию укреплений, а также Оренбургской линией. Одновременно стали форсированно развиваться торговые связи с казахами, важные в плане российской азиатской торговли. Просьбы о помощи со стороны ханов дали России возможность также военным способом утвердить свое политическое влияние. В период между 1731 и 1742 гг. ханы Малой и Средней орды и даже некоторые племенные вожди из восточной Большой орды принесли российскому царю клятву верности. Как и в других подобных случаях, степные кочевники рассматривали такое подчинение царю как временный союз между двумя правителями, причем вожди кланов не чувствовали себя связанными таким союзом. Таким же образом во второй половине XVIII в. подчинились ханы Средней и Большой орды протекции Маньчжурских императоров, после того как западные монголы в 1757 г. были завоеваны Китаем. И хотя казахские орды в XVIII в. еще не считались составной частью Российской империи, все же клятвы верности, принесенные ханами, с российской точки зрения были правовыми актами, которые обосновывали претензии России на господство над ними. Они и в советской историографии также рассматривались как исходные даты "добровольного присоединения казахов к России".

И все же о включении казахов в состав Российской империи можно вести речь лишь начиная с первой половины XIX в., когда давление России значительно усилилось. Одновременно казахские орды (их стало четыре после создания в 1801 г. Внутренней, или Букейской орды между Уралом и нижней Волгой) переживали внутренний кризис. В 1822 г. был свергнут хан Средней орды, и его область перешла под управление сибирской администрации и под действие созданного Сперанским инородческого устава. За Средней в 1824 г. последовала Малая, в 1845 г. -- Внутренняя орда, и только Большая орда, на которую выдвинул свои претензии также кокандский хан, была поэтапно ликвидирована только к 1848 г. Были основаны новые крепости Кокчетав и Акмолинск и усилены крепостные линии, которые должны были контролировать казахов и урезать их пастбищные угодья.

И после этого, и уже с конца XVIII в. казахи не раз поднимали мятежи против российского господства, а также принимали участие в пугачевском восстании, отвечая возрастающим сопротивлением на усиливающийся гнет и ликвидацию орд. Казахи нападали на российские гарнизоны, на казаков, переселенцев и купцов, а в Средней орде в 1825 г. дело дошло до массовых волнений. В 1837 г., выдвинувшись в качестве главнейшего лидера, эти волнения возглавил Кенисары Касымов (1802 - 1847) -- внук Аблая, последнего имевшего политический вес хана Средней орды. Он пытался объединить казахов против России и восстановить ханство. В общей сложности борьба продолжалась двадцать лет, пока российским войскам не удалось в 1846 г. подавить волнения в Средней орде, однако еще и в 50-х гг. вспыхивали новые восстания. В казахской традиции Кенисары Касымов стал героической фигурой, сопоставимой с Шамилем, а советская историография попеременно интерпретировала это восстание то как прогрессивное социальное и национально-революционное движение, то как реакционное выступление аристократии.

1.2 Формирование среднеазиатских геополитических интересов России. 30 - 50 годы XIX века