Исторический роман Н.П. Задорнова "Цунами"

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

ГОУВПО НИУ «МЭИ»

Кафедра Истории и культурологии

Реферат

по учебной дисциплине «Отечественная история»

Н.П. Задорнов «Цунами»

Выполнил:

студент группы ЭР-16-10

Бритвин И.Л.

Проверила

Краснова Л.И.

Москва 2011

Введение

Родился Николай Задорнов 22 ноября (5 декабря) 1909 года в Пензе семье врача-ветеринара Павла Ивановича Задорнова, вырос в Сибири. По окончании средней школы в 1926-1941 годах был актёром и режиссёром в театрах Сибири, Дальнего Востока, Уфы; литературным сотрудником газет «Тихорецкий рабочий», «Советская Сибирь», «Красная Башкирия». Во время войны работал в Хабаровском краевом радиокомитете. В этот период он писал свой первый роман «Амур-батюшка». В 1946 году переселился в Ригу, где и прожил до конца жизни. В 1969 и 1972 годах посещал Японию.

Николаю Павловичу Задорнову принадлежат 2 цикла исторических романов об освоении в XIX веке русским народом Дальнего Востока, о подвигах землепроходцев. Первый цикл - из 4 романов: «Далёкий край», «Первое открытие» «Капитан Невельской» и «Война за океан». Второй цикл (об освоении Дальнего Востока крестьянами-переселенцами) тематически связан с первым: романы «Амур-батюшка» и «Золотая лихорадка». В 1971 году опубликовал роман «Цунами».

Основная часть

цунами экспедиция путятин япония

Роман, о котором пойдет речь ниже, описывает события экспедиции адмирала Е.В. Путятина в Японию в 1854-1855 гг. Поэтому стоит упомянуть о причинах снаряжения экспедиции, а так же о задачах, которых поставило высшее командование решать адмиралу.

Нельзя оставить без внимания личность Путятина, ведь он был не только инициатором экспедиции, но и её командующим.

В 1843 году Путятиным был разработан план организации экспедиции к восточным морским границам Китая и Японии. В докладной записке на имя государя императора Путятин писал:

«Благоразумно исследовать восточную нашу границу с Китаем. Доселе мы знаем только то, что на всем протяжении восточного берега нет ни одного благонадёжного порта. Залив между материком и Сахалином нам вовсе не известен. Отыскание более удобного порта в этих местах, чем Охотск… уже само по себе не есть предмет бесполезный, а потому можно было бы поручить экспедиции осмотреть и описать означенные малоизвестные берега. С плаванием судов в Охотском море не было бы несовместимым соединить и новую попытку для открытия сношения с Японией.»

Экспедиция была снаряжена, однако по совету министра финансов Е.Ф. Канкрина Николай I. В 1849 году Путятин был назначен в свиту императора с чином генерал-адъютанта, в том же году женился на дочери английского адмирала Чарльза Ноульса, получившей при православном крещении имя Марии Васильевны Путятиной (1823-1879). В 1851 Ефимий Путятин был произведён в чин вице-адмирала.

В 1852 г. императорское правительство решилось на попытку открыть дипломатические отношения с Японией. Великий князь Константин Николаевич поддержал старый план Путятина по укреплению позиций России на Тихом океане. Причиной для спешки в организации экспедиции послужил тот факт, что с целью заключения торгового договора с Японией из Америки снаряжалась эскадра под руководством Мэттью Перри. Та страна, которая бы первая прервала многовековую политику самоизоляции Японии, получила бы наиболее выгодные условия для торговли. В состав экспедиции кроме Путятина вошли И.А. Гончаров (чиновник торгового ведомства, секретарь Путятина, известный русский писатель), И.А. Гошкевич (чиновник, знаток китайского и корейского языков), А.Ф. Можайский и архимандрит Аввакуум (учёный-востоковед). В качестве судна был выбран фрегат «Паллада» под руководством опытного моряка-черноморца флигель-адъютанта И.С. Унковского. Фрегат вышел из Кронштадта 7 октября 1852 года: маршрут пролегал вокруг Африки, через Индийский океан. В ходе путешествия выяснилось, что фрегат «Паллада» оказался непригоден для такой экспедиции, и из Петербурга был вызван другой, более надёжный 52-пушечный фрегат - «Диана» (построен в Архангельске в 1852 году) под командой С.С. Лесовского.

Здесь стоит отвести немного места для описания внутреннего состояния Японии, так как на протяжении всей книги красной нитью проходит тема политического положения, настроения общества, как верхних, так и нижних сословий.

В 1637-1639 гг. все европейцы изгоняются из Японии. Запрещается доступ иностранцев в Японию, а также запрещается и выезд японцев за границу под угрозой смертной казни. Япония закрывается для всяких сношений с другими странами, наступает продолжающийся более двух столетий так называемый период изоляции страны.

Политика изоляции страны была не только политикой самозащиты от грабительства и вмешательства европейцев во внутренние дела страны, которое могло превратиться и в угрозу прямого захвата. Политика изоляции была также и средством самозащиты уже начавшего разлагаться феодализма от напора капиталистических элементов внутри страны, все усиливавшегося вместе с ростом внешней торговли. Эта политика отсрочила окончательное падение феодального строя до второй половины XIX века. В тоже время, сделанное в этой политике изоляции исключение и допущение, еще сохранившейся внешней торговли только в одном порту, давало новый монопольный источник дохода центральному японскому правительству сегуна и тесно связанным с ним в то время крупнейшим представителям торгово-ростовщического капитала.

Нагасаки остается единственным пунктом, через который еще поддерживаются весьма ограниченные сношения Японии с остальным миром.

Выбор этого порта был обусловлен не только прекрасными природными условиями его бухты, но и политическими соображениями. Расположенный на конце почти ненаселенного полуострова, соединенного с остальным Кюсю узким гористым перешейком, Нагасаки более изолирован от остальной страны, чем какой-либо другой порт. Такое положение облегчало контроль над иностранцами и обеспечивало от проникновения вглубь государства.

Политика изоляции могла замедлить, но не остановить начавшийся процесс разложения феодализма в Японии. К середине XIX в. развивающееся товарное денежное хозяйство перерастает феодальные рамки. Страна переживает острый экономический и политический кризис. Вся политическая система сегуната начинает разваливаться. Состояние изоляции страны мешает развитию ее производительных сил и уже не соответствует интересам все усиливающейся буржуазии. В самой Японии делается ряд попыток нарушить систему изоляции. В то же время все чаще и чаще у японских берегов появляются научные, военные и торговые экспедиции капиталистических стран с предложением начать торговые сношения. Все эти попытки энергично подавляются правительством сегуна (сегун - предводитель, военный вождь управлявший Японией формально от имени императора).

С наступлением периода изоляции остановилось и развитие японского судостроения. С целью прекратить всякую возможность дальних плаваний, правительственные указы разрешают постройку только одномачтовых судов без киля, не длиннее 33 и не шире 10 м, вместимостью не более 50 т. Уже значительно позже была допущена максимальная вместимость в 100 т. Но во внутренних сообщениях Японии морской транспорт по-прежнему оставался главным видом транспорта. Государственные дороги, соединявшие между собой важнейшие населенные пункты, допускали только пешеходное и вьючное движение. Дороги эти шли вдоль берега моря, как например, важнейшая из них - Токайдо (дорога у Восточного моря) от Еддо до Осака; они прерывались врезавшимися в побережье бухтами или дельтами многочисленных рек. В этих случаях было неизбежным устройство переправ объездом по морю. Такие же объезды морем были часто необходимы, чтобы избежать трудных горных перевалов. Многие из современных выросли из конечных пунктов этих переправ.

Во время экспедиции Путятина противоречия между классами, между интересами в обществе Японии уже сильно подточили политику изоляции. Тем не менее, сохранялись понятия чести, долга, уважение к старшим, поэтому открытие страны шло совсем непросто.

А теперь перейдем непосредственно к содержанию книги.

Первое посещение Японии Путятиным было для адмирала обнадеживающим, так как он добился заключения соглашения, по которому Япония предоставит России те же права и возможности, которые будут предоставлены любой другой стране, успевшей, за отсутствие Путятина из-за плохого состояния «Паллады», подписать с Японией какой-либо договор.

Закончив первый тур переговоров, в ходе которого русские проявляли величайшее терпение и такт, Путятин прибыл в Императорскую гавань, чтобы встретиться с «Дианой». Из Петербурга было получено предписание ввести «Палладу» в устье Амура по фарватеру, который был недавно открыт Г.И. Невельским. Но исполнить это распоряжение не удалось. Глубина фарватера была мала для большой осадки фрегата. Чтобы провести «Палладу» в устье Амура, следовало предварительно разгрузить ее.

11 июля в де Кастри появилась давно ожидавшаяся «Диана». Ввиду военной угрозы решено было усилить боевую мощь «Дианы». В течение двух недель на «Диану» сгружали с «Паллады» орудия и запасы. Восемь офицеров «Паллады» перешли на «Диану» и среди них: вице-адмирал Ефим Путятин и капитан 2-го ранга Константин Посьет. С ними - переводчик восточных языков, надворный советник Осип Гошкевич, впоследствии первый русский консул в Японии, составитель словаря японского языка, собиратель естественнонаучных коллекций.

Однако отправить «Диану» в Японию удалось не сразу. Каждый день можно было ожидать нападения англо-французской эскадры, уже пытавшейся овладеть Петропавловском-на-Камчатке и имевшую своей главной задачей уничтожение эскадры Путятина. В заливе Хаджи велись работы по постройке укреплений, батарей, жилых зданий. В этих работах участвовала и команда «Дианы». Только в первых числах октября «Диана» ушла в Японию.

У японского народа уже был горький опыт общения с европейскими колонизаторами, и он научил жителей островов осторожности. В начале XVII века Япония отгородилась от внешнего мира. Европейцам воспрещалось селиться в Японии, а японцам не разрешалось выезжать за пределы своей страны. Эта мера с одной стороны на два с лишним столетия сохранила Японию от влияния европейской колонизаторской цивилизации, но одновременно застопорила экономическое развитие страны.

К середине XIX века Япония оставалась той же, что и была два столетия тому назад. Маркс считал, что «Япония с ее чисто феодальной организацией землевладения и с ее широко развитым мелкокрестьянским хозяйством дает гораздо более верную картину европейского средневековья, чем все наши исторические книги, проникнутые по большей части буржуазными предрассудками». [2]

В эти годы в семью старых стран классического колониального разбоя: Испании, Португалии, Англии, Франции вступил новый партнер - Соединенные Штаты Америки. Один за другим прибирали американцы «ничьи» острова Тихого океана. Наступила очередь японских островов, американцы уже начали «освобождать от ига японцев» острова, которыми Япония владела долгие сотни лет.

Интерес к каменному углю был той движущей силой, которая толкала американцев в Японию. Уголь был хлебом для растущей и крепнущей промышленности, уголь был основным топливом для паровых судов.

И сама Япония представлялась полезной как станция на большой океанской дороге. В Китае хозяйничали англичане, и американские хищники не хотели предоставлять британцам право монопольно грабить Китай. Еще Гончаров правильно подметил, что хотя англичане и американцы «говорят, молятся, едят одинаково», но и «одинаково ненавидят друг друга». [2]

В начале 50-х годов прошлого века Америка решила «открыть» Японию. Гончаров говорил, что капиталистические хищники умеют делать это очень просто.

«В настоящую минуту можно и ее (Японию) отпереть разом: она так слаба, что никакой войны не выдержит. Но для этого надо поступить по-английски, т. е. пойти, например, в японские порты, выйти без спросу на берег, и когда станут не пускать, начать драться, потом самим пожаловаться на оскорбление и начать войну». [3]

26 июня 1853 года в Токийском заливе (раньше Залив Эдо) появился американский военный корабль «Сусквеханна» в сопровождении эскадры из трех кораблей. Командир эскадры, коммодор (адмирал) Перри вручил японским властям письмо президента США, где в категорической форме предлагалось открыть ряд японских портов для американских кораблей. К письму Перри добавил угрозу, что в случае отказа он вернется с большой эскадрой. Наглые действия коммодора уже заранее были одобрены конгрессом США. Перри разрешалось применять любые способы вплоть до объявления войны, лишь бы «открыть Японию.

Через восемь месяцев Перри вернулся к японским берегам. Эскадра встала против Эдо (ныне Токио) и, наведя орудия на город, ожидала ответа японского правительства. Феодальная, раздробленная Япония, практически лишенная возможности сопротивляться, могла дать только положительный ответ на американский ультиматум.

10 октября 1854 года «Диана» бросила якорь на рейде города Хакодате, в Сангарском проливе. Сразу же стало известно, что английский отряд, состоящий из фрегата, корвета и двух пароходов, только несколько дней тому назад посетил Нагасаки и получил от японского правительства разрешение заходить и в этот порт, и в Хакодате.

Однако противник не появлялся. На русском фрегате несли боевую вахту во всеоружии, поджидая неприятеля. Но английский отряд не показывался. Офицерам разрешили сойти на берег. Вместе с другими и Можайский ступил на японскую землю. «Какая удивительная страна! В ней все - природа, люди, быт, нравы и обычаи не похожи ни на одну другую страну мира.

Можайский с увлечением принялся рисовать. Прежде всего он изобразил фрегат на рейде, сад при храме в Хакодате, внутренность двора японского храма».[2]

Свои занятия рисованием, зарисовки японского пейзажа Можайский продолжал в Осаке или как тогда писали, куда вскоре без всяких приключений пришла «Диана». Такой ход был тщательно продуман Путятиным, потому что в Осака находилась резиденция Императора (духовного вождя Японии, живого бога). Подобным манёвром адмирал хотел показать населению Японии, что им есть к кому обратиться за помощью в решении внутренних проблем, связанных с единоличным правлением сегуна. И действительно, слухи быстро разнеслись по стране, хотя этому противодействовали слуги сегуна. Дух революции зародился в массах и захватывал всё больше населения, впоследствии в Японии произошла революция, но это уже к нашей книге не относиться.

В Осаке Путятину назначили для переговоров порт Симода.

В конце ноября «Диана» пришла в Симоду, где Путятин вступил в переговоры с японскими уполномоченными. Русский представитель советовал перенять японцам от русских то, что облегчит их жизнь: покупать и научиться самим изготовлять стекла, вместо бумаги, которой в Японии заклеивали окна.

Путятин доказывал японцам взаимные выгоды, которые явятся следствием расширения торговых связей между обеими странами, однако последние неохотно шли на уступки. Это связано с тем, что за ними наблюдал чиновник сегуна, состоящий в тайной полиции. Всё же переговоры развивались успешно. Можайский в это время с интересом наблюдал и старался передать в своих рисунках характерные особенности японского быта, одежды, архитектуры. Он сделал портреты японского врача, бонзы, девушки, старухи и двух детей.

На другом рисунке Можайский запечатлел заседание японских представителей. Этот рисунок прекрасно дополнил описание заседаний, сделанных Гончаровым. Можайский на своем рисунке изобразил Цуцуя (крайний слева), самого старого по возрасту японского представителя, который очаровал И. А. Гончарова.

На рисунке Можайского изображен старик, у которого морщины лучами окружали глаза и губы; во всех чертах светилась старческая, умная, приветливая доброта - плод долгой жизни и практической мудрости.

В книге описаны вечера, которые проводили японские уполномоченные, там они смеялись над русскими моряками, например над непоследовательностью и сумбурностью речи Путятина, так же и смеялись друг над другом, например над стариком, которого нарисовал Можайский, изобразив все его морщины.

Отношение русских к японцам отнюдь не напоминало поведения американцев и англичан.

Мирные занятия русских моряков были прерваны опустошительным подводным землетрясением, которое произошло в бухте Симода 11 декабря 1854 года. Это стихийное бедствие разрушило город, Симоду и явилось причиной гибели фрегата «Дианы», Путятин в рапорте генерал-адмиралу сообщил о стихийном бедствии в таких словах:

«Одним из тех ужасных, редких явлений в природе, случающихся, однако, чаще в Японии, нежели в других странах, совершилась гибель «Дианы».

И затем подробно описал, как произошла катастрофа. В шканечном журнале фрегата «Диана» записано следующее:

«В 3/4 10 часа во время завоза второго верпа на фрегате почувствовали, как бывшие наверху, так и в палубах, в каютах необыкновенное непрерывное сотрясение, продолжавшееся около 1 минуты, в то же время адмирал выбежал наверх и приписал необыкновенное сотрясение действию землетрясения и как по прекращении сотрясения, покойное состояние моря и атмосферы при ясном солнечном дне не изменялось, адмирал сошел вниз, а на фрегате приступили к продолжению вседневных занятий, прерванных землетрясением. В 10 часов заметили с фрегата необыкновенно быстрое возвышение воды по берегам, что в городе улицы наводнялись и стоящие у пристани японские джонки стало разбрасывать во все стороны, после этого не прошло 5 минут как от находящегося у нас за кормою острова море стало распространяться взбуровленным сулоем, а вдоль бухты понеслось сильнейшее течение в море, и воды залива перемешались с илом со дна». [1]

Волна, хлынувшая на город, смыла легкие японские постройки. Через несколько минут явление повторилось и «для города Симоды второй вал был самый пагубный». Море поднялось метров на шесть выше уровня и на несколько минут залило все селение, так что виднелись одни лишь крыши кумирен. Когда вода отхлынула, в бухте плавали части домов, джонки, крыши, домашняя утварь, человеческие трупы и спасшиеся на обломках люди; все это быстро мутным потоком неслось из города. Моряки на фрегате держали наготове концы, чтобы бросить их утопающим, но несчастных людей либо проносило вдали от корабля либо люди отказывались ловить концы верёвок, потому что боялись казни за сношение с эбису (иностранцы). Удалось спасти только одну старуху, которая оказалось матерью губернатора Симода, это еще больше расположило японцам к Путятину. Затем над городом показался дым, и распространился запах серы. За вторым валом последовало еще четыре, они смыли следы города Симода.

Прилив и отлив сменялись так быстро, что в продолжение полминуты глубина изменялась более чем на сажень; лотовые едва успевали измерять глубину, а она постоянно менялась, и разность уровней воды доходила до одиннадцати метров.

Для моряков наступили часы трудного испытания. Вода попеременно то прибывала, то убывала, образовав в стесненных берегах множество водоворотов. Суда, стоявшие на рейде, а с ними и фрегат начало вертеть с такою быстротою, что многие почувствовали головокружение и головную боль. Лотовые извещали, что фрегат дрейфует. Действительно, постоянно вращаясь, за полчаса «Диана» совершила сорок оборотов. Русские моряки видели, что их судно относит к каменистому острову.

Это был один из самых опасных моментов. Моряки не могли остановить фрегат, а скала с каждой секундой надвигалась все ближе и ближе. Еще минута и фрегат разобьется о камни. Но вблизи грозной скалы корабль остановился, постоял и через несколько секунд пошел обратно...

Вдали от страшного острова Инубасири, фрегат, продолжая кружиться, то подвигался к городу, то к устью бухты...

Командир «Дианы» приказал закрыть верхние и нижние полупортики и закрепить орудия по-походному.

«Два орудия, ближайшие к каюте, повернули вдоль борта, чтобы в порты удобнее было принимать кабельтовы и бухтам дать больше места; а когда крепившим орудия просвистали наверх, то правое из этих орудий опрокинулось и убило попавшего под него матроса Соболева, унтер-офицеру Терентьеву переломило ногу, а матросу Викторову оторвало ногу выше колена»...

Можайский, свидетель и участник этой катастрофы, в двух рисунках постарался передать свои впечатления. На одном он изобразил тот страшный миг, когда фрегат повалило на левый борт так, «что не было никакой возможности держаться». Огромный вал помчал на берег японские джонки, разбивая их о прибрежные скалы. На другом рисунке видно, что воды бухты точно кипят от подводного землетрясения и, несмотря на это, шлюпки с русскими матросами и офицером на корме спешат на помощь японцам.

«Минут около 5-ти, фрегат пролежал в этом крайне опасном положении, и потом увлеченный течением и прибылью воды, он сорвался со скалы, на которой он вероятно повис; выпрямился и уносимый вглубь бухты продолжал ворочаться, причем мимо нас пронесло большой кусок нашего фальшкиля и киля, длиною фут около 80-ти, во время лежания фрегата на боку вода в продолжение 5-ти минут прибыла с 6 до 23 фут». [2]

Землетрясение прекратилось лишь через шесть часов. Залив был покрыт обломками домов, разбитыми джонками, трупами погибших японцев. В Симоде из тысячи зданий, большею частью деревянных, всего осталось шестнадцать полуразрушенных домов.

Русские моряки, сами жестоко пострадавшие от разразившейся катастрофы, спешили оказать помощь японцам. Когда буря утихла, адмирал послал на развалины Синоды Посьета и доктора оказать помощь раненым.

Можайскому, как и всему экипажу «Дианы», только что пережившему землетрясение, предстояла большая и сложная работа. Следовало отвести «Диану» в какую-нибудь надежную, спокойную гавань, чтобы там, вытащив ее на отмель, произвести капитальный ремонт. Прежде всего фрегату приделали новый руль.

Поиск подходящей гавани проходил мучительно, офицера, которого адмирал отрядил искать подходящее место, японцы специально таскали по неподходящим бухтам, в конце концов, гребцы лодок, уставшие просто так катать офицера, сказали ему о бухте Хеда. Офицер за ужином спросил японских сопровождающих о Хеда, немало их сконфузив. Вернувшись на корабль, офицер доложил о бухте. Затем корабль осторожно повели в гавань Хеда, находившуюся километрах в шестидесяти от Симоды, где в качестве доверенного для договора оставили капитана Посьета.

Фрегат шел медленно. В пути, к концу второго дня, поднялся шторм. Он грозил гибелью поврежденному, теряющему плавучесть кораблю. Надежды спасти «Диану» не оставалось, и командир решил снять команду. Обычно в шканечном журнале, описывая факты, не говорят о том, что при этом делали отдельные офицеры. Но Александр Можайский, которому поручили перевоз команды на берег, действовал так расторопно, что в шканечном журнале несколько раз упомянули его имя. При шторме Можайский отлично справлялся с перевозкой. Его спокойствие и самообладание ободряли матросов. [2]

То и дело, скрываясь за гребнями воли, баркас шел к скалистому берегу. Напрягая все силы, спешили грести матросы. Огромный конус горы Фудзи служил отличным ориентиром.

Через четверть часа баркас возвратился к фрегату, чтобы принять и перевезти остальных.

Фрегат погибал. Пустые цистерны из-под пресной воды, находившиеся в затопленном трюме, поддерживали его, уже полупогрузившегося в воду. И все же адмирал надеялся спасти корабль, собираясь буксировать его с помощью джонок.

Помощь утопающим оказали жители ближайшей рыбацкой деревни, они вытаскивали моряков из воды, давали сухую одежду, кормили горячей похлебкой. В эту же ночь деревню окружили японские войска, начались переговоры о судьбе российских моряков. В это время весь экипаж корабля не расслаблялся, они занимались военной подготовкой, маршировали, совершали различные маневры и перестроения, вечерами они пели песни, танцевали.

Было решено тащить фрегат в порт Хеда с помощью лодок на буксире.

Сотня джонок с трудом тащила фрегат. Вдруг, точно по команде, они бросили фрегат и стали спешно грести к берегу. Надвигалась туча, а с нею шквал.

Пустой, покинутый фрегат качало с борта на борт. От тонущего корабля до берега оставалось не больше трех километров, но моряки не имели средств доставить фрегат в укрытие.

Вечером 5 января 1855 года адмирал приказал задраить все порты - отверстия для орудий, сделанные в бортах, чтобы увеличить плавучесть фрегата и, быть может, еще несколько часов продержаться на воде. Можайский добровольцем вызвался выполнить это опасное поручение. Он отправился на погибающий фрегат и выполнил приказ адмирала. Но ничто уже не могло помочь гибнущему кораблю. В шканечном журнале имя Можайского названо как имя офицера, последним сошедшего с фрегата «Диана».

Длинным треугольником ложилась тень от Фудзи на воду бухты, когда Можайский вернулся на берег, спасая ценное имущество - книги.

Зашло солнце, и темная ночь скрыла горы, бухту, фрегат. Когда на следующее утро рассеялся туман, и взошло солнце, под его яркими лучами сверкала спокойная, гладкая вода. Фрегата не было видно, - он утонул ночью.

Нет, нельзя сидеть сложа руки в японской деревушке и ждать. Моряки Первого Балтийского флотского экипажа не могут оставаться бездеятельными, когда они так нужны родине. Надо сделать все, что в их силах, чтобы скорее вернуться домой, скорее встать в ряды защитников России. Можайский предложил построить шхуну. Построить в Японии, руками русских моряков.

Он напомнил о маленьком суденышке, лет десять тому назад построенном на Балтике. Несмотря на малое водоизмещение, всего восемьдесят пять тонн, оно обладало великолепными мореходными качествами: хорошо держало курс, отлично слушалось руля и, главное, оставалось послушным и управляемым в свежую, штормовую погоду. Эти качества высоко ценят моряки, - вот почему они хорошо помнили «Опыт», как называлось суденышко. «Опыт» удачно плавал на Балтике, - почему не построить его на Тихом океане? Обводы шхуны были опубликованы в одном из номеров журнала «Морской сборник». Этот журнал лейтенант Александр Можайский спас вместе с другими книгами маленькой судовой библиотеки.

Командование приняло предложение Можайского строить судно, положив в основу эти чертежи и описание. Александра Федоровича назначили руководить работами по строительству шхуны.

Весь нужный для постройки лес и другие материалы были доставлены японцами, а частью взяты из выброшенных на берег обломков "Дианы". Работы, в основном производились русскими моряками, но при участии японских плотников и кузнецов. За ходом работы непрерывно следили два японских чиновника, которые все виденное записывали и зарисовывали. За свое содействие русским японцы требовали передачи и самой шхуны после ее рейса к русским берегам.

Адмирал Путятин на "Хэда" с частью экипажа "Дианы" вышел из Японии 21 апреля в Петропавловск-на-Камчатке, а оттуда в устье Амура, куда и прибыл 5 июня. Во время этих переходов "Хэда" показала прекрасные морские качества. Два раза она встречалась с неприятельским флотом и при второй встрече, благодаря своей скорости, ушла от преследовавших ее английских крейсеров. В 1856 г. по окончании Крымской войны "Хэда" была согласно условию приведена обратно в Японию и явилась одним из первых судов европейского типа в новом японском флоте. Участвовавшие в постройке "Хэда" японские мастера потом построили в разных местах страны несколько судов по этому образцу. 60 орудий, снятых в Симода с "Дианы" перед ее последним переходом, были подарены русским правительством Японии в благодарность за участие в судьбе русских моряков. Это были первые пушки морской артиллерии Японии. [2]

Заключение

26 января (7 февраля) 1855 года в японском городе Симода был подписан договор, впервые установивший дипломатические отношения между Россией и Японией. Долгие годы Япония была закрыта для иностранцев, и подписание с ней договора являлось крупной победой российской дипломатии.

Подписанию договора предшествовало кругосветное плавание эскадры Российского флота к берегам Японии, предпринятое в 1852 году, и длительные дипломатические переговоры, длившиеся почти 3 года. Дипломатическую миссию возглавлял адмирал Ефим Васильевич Путятин.

В экспедиции в качестве ее секретаря принимал участие Иван Александрович Гончаров, замечательно описавший впоследствии это плавание в очерках путешествия "Фрегат Паллада".

Появление российской эскадры у берегов Японии было полной неожиданностью для жителей этой страны. Незваным гостям из России, прибывшим, чтобы установить дипломатические и торговые отношения со своей восточной соседкой, пришлось преодолеть множество трудностей, прежде чем их миссия увенчалась успехом.

Завершающий этап этой сложной экспедиции относится уже к рубежу 1854-1855 гг. В ноябре российский фрегат "Диана", на борту которой находился адмирал Путятин, прибыла в Симоду для окончания начатых с японским правительством переговоров.

Договор был подписан 26 января 1855 года. В первой его статье говорилось: "Отныне да будет постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Японией".

По возвращении в Петербург Путятин изложил подробности своей дипломатической миссии во "Всеподданнейшем отчете о плавании отряда военных наших судов в Японию и Китай за 1852-1855 гг.", который был опубликован в "Морском сборнике" за 1856 г.

За успешное ведение переговоров Ефим Васильевич Путятин был удостоен графского титула. НВ гербе под графской короной изображен корабль под Андреевским флагом, а также российский мореплаватель и самурай.

1 августа 1879 года в Петербург пришла весть, что японский император наградил Путятина орденом Восходящего солнца 1-ой степени. В этом жесте проявилась высокая оценка трудов русского адмирала на благо добрососедских отношений России и Японии.

«Книги Задорнова не отличаются исторической достоверностью, свидетельствуют об интересе автора к фольклорным частностям; они очень растянуты и лишены психологической глубины». - Вольфганг Казак.

Согласен с высказыванием лишь от части. Пусть действительно «хромает» историческая достоверность, однако духовная жизнь экипажа корабля, песни, новости, актуальные и не сухие темы, обсуждавшиеся в кают-компании офицерами, а так же жизнь японцев, мысли их чиновников обладают достаточной психологической глубиной, чтобы книгу можно было назвать романом, чтобы читать была действительно интересно. Хотя начало книги немножко запутано и суховато, если не читать, предыдущую этой книге, книгу Гончарова «Фрегат «Паллада», но дальше сюжет захватывает, может быть это от того, что мне нравятся морские романы.

Литературные источники

1. Задорнов Н.П. «Цунами» - М., Советский писатель, 1980.

2. Крылов В.Я. Александр Федорович Можайский. Жизнь замечательных людей. - Л.: Молодая гвардия, 1951.

3. Гончаров И.А. Фрегат «Паллада». - М.: Советская Россия, 1976.

Размещено на Allbest.ru