Биография Л.М. Кагановича (1917–1941) как предмет историко-политических исследований

Размещено на http://www.allbest.ru/

Биография Л.М. Кагановича (1917-1941) как предмет историко-политических исследований

Личность и биография Кагановича интересует исследователей, прежде всего, в связи с деятельностью Сталина и (или) развитием экономики страны в моменты ее переломов (начало и конец 1930-х гг.), культуры, работой Политбюро ЦК партии, секретарем которой он был долгие годы. Основная тенденция историографии - увеличение объема документальных публикаций, связанных с именем Кагановича, и изучение более узких эпизодов его жизни и деятельности. Почти все мемуаристы и затем исследователи отмечают безграмотность Кагановича, беспомощность в управлении, грубость и использование исключительно репрессивных мер для увеличения производительности труда (наведения порядка).

Рассмотрим литературу, посвященную довоенной биографии Кагановича.

Период с 1917 по 1921 г. Гражданская война. Об этом периоде есть только две статьи: А. Воробьев уточняет участие Кагановича в 1917 г. в революционном движении в Полесье и Бобруйске, отмечая, что его «руководящие» заслуги там сильно преувеличены [9, с. 33]. Л.П. Гордеева делает краткий обзор деятельности Кагановича в Нижнем Новгороде и пишет, что Каганович стремился превратить губком в «верховный орган губернии» и жестко проводил политику центра [12]. Это верно только отчасти, поскольку отношения губкома и Кагановича были намного сложнее. Е.С. Евсеев, написавший тенденциозную биографию Кагановича, указывает точную дату его появления на заседаниях Нижегородского исполкома, итоги голосования за его кандидатуру на пост председателя губисполкома, замечая, что Таганов (другой претендент) дал самоотвод. Однако все это подается как следствие помощи (вмешательства) какой-то таинственной руки [14, с. 44, 228-229].

Период с 1922 по 1925 г. Москва. Воспоминания о работе Кагановича в аппарате ЦК с 1922 г. оставил Борис Бажанов: он описывает, как вместо Кагановича написал статью, поскольку тот был безграмотен и писал с ошибками [6]. Работу Кагановича на посту заведующего организационно-инструкторским (организационно-распределительным) отделом ЦК отчасти раскрыл М.В. Зеленов в публикациях «Рождение партийной номенклатуры» (подготовка списков работников партийного и госаппарата, выступление на заседании оргбюро ЦК РКП(б) о плане работы учраспреда ЦК 8 ноября 1923 г. и т.п.) [34].

Период с 1925-1928 г. Украина. Генеральный секретарь ЦК КП(б) У. Можно отметить только одну статью киевского историка В. Васильева, которая раскрывает роль Кагановича на Украине в этот период - удушение украинского языка и культуры, борьба с исторической наукой (как формой национального самосознания), насаждение воли Москвы [3]. Кроме привлеченной научной литературы по истории Украины, сотрудник Института истории АН Украины использует документы из фонда Кагановича в РГАСПИ и Центрального государственного архива общественных организаций Украины.

Участие в коллективизации. В феврале - марте 1929 г. Каганович принял деятельное участие в проведении коллективизации на Урале. В статье В.А. Ильиных на основе документов Центра документации общественных организаций Свердловской области в широком контексте показана его роль как проводника сталинской репрессивной политики [17]. В 1930 г. Каганович выступил в Московской организации с требованием усилить нажим на кулаков [19]. Он был командирован в Центрально-Черноземную область, Нижневолжский и Средне-Волжский края. В марте 1930 г. Каганович в Воронеже призывал «Надо срочно снимать головотяпов с занимаемых постов за допущенные ошибки» в проведении коллективизации [31]. В апреле 1930 г. Каганович, которому было поручено преодолеть сопротивление местной элиты курсу на временное свертывание коллективизации, был направлен в Сибирь. Это подробно описывается в статье В.А. Ильиных [16]. Особое внимание уделено изменению политических установок секретаря ЦК: от прозвучавших в начале поездки требований применения жестких репрессий в отношении функционеров, допустивших «перегибы», до сформулированного перед отъездом из региона призыва прекратить покаяние и преследование работников партийного и советского аппарата и сосредоточить усилия на подготовке к весеннему севу.

Перепланировка столицы. Коротко роль Кагановича в этих мероприятиях была сформулирована публицистом В. Новиковым: «Известно, что особенно сильный ущерб был нанесен столице в 30-е годы при осуществлении Генерального плана её реконструкции, взлелеянного Лазарем Кагановичем. Город, воспетый во множестве произведений, приводивший в трепет иностранцев своей красотой, Каганович объявил «невообразимым хаосом, созданным будто пьяным мастеровым», подлежащим уничтожению ради постройки «нового коммунистического города»» [26]. «Документы о создании Генерального плана реконструкции Москвы 1935 г.», проанализированные О.Е. Антоновой, подтверждают желание Кагановича кардинально изменить облик Москвы [4]. В «Вечерней Москве» публиковалось и «Письмо дочери» (1989) Кагановича, в котором он оправдывал снос памятников в Москве [11]. Однако достоверность этого текста вызывает сомнения.

Метрострой. Неоднозначна роль Кагановича в метростроении. Он курировал как «мэр» города этот участок работы [28]. Однако его воззрения были совершенно далеки от технического развития столицы и ориентированы на войну. «Между Смоленской площадью и Киевским вокзалом трасса Арбатского радиуса должна была пересечь полноводную Москву-реку. Между тем строители 1-й очереди не располагали техникой, которая позволила бы им построить тоннель под рекой. Арбатский радиус проектировался и строился методом мелкого заложения, и пересечь водную преграду он мог единственным способом - с помощью метромоста. Но когда об этом доложили первому секретарю МГК ВКП(б) Лазарю Кагановичу, который курировал строительство 1-й очереди, он пришел в ярость. Каганович рассматривал столичный метрополитен прежде всего как гигантское бомбоубежище и не допускал даже мысли о том, что какие-то его части будут наземными» [15]. Хрущев тайно от Кагановича построил метромост и успешно пустил по нему поезда (также тайно, после войны, Хрущев ввел электропоезда вместо паровозов).

Огромный материал для понимания места Кагановича в партийной иерархии в первой половине 1930-х гг. дает опубликованная переписка со Сталиным за 1931-1936 гг. [35]. Представляется, что Каганович почти не имел своего мнения, поддерживая инициативы вождя. В рецензии на эту книгу специалист по истории СССР 1920-30-х гг. И.В. Павлова отмечала: «Каганович выделялся даже среди членов сталинского окружения своей исполнительностью и преданностью Сталину» [29].

На Украине и Северном Кавказе в 1932-1933 гг. Сталин создал две партийные чрезвычайные комиссии - по увеличению хлебозаготовок на Украине (Молотов) и Северном Кавказе (Каганович). Каганович принимал активное участие и в работе Украинской комиссии. В Советской исторической энциклопедии говорилось на сей счет: «Когда в неурожайном 1932 году на Северном Кавказе, Нижней Волге и большей части Украины колхозы не смогли выполнить заданий по сдаче хлеба, на Кубань была командирована комиссия во главе с Кагановичем, которая провела массовые репрессии партийных, советских и колхозных работников, рядовых колхозников (принудительное изъятие хлеба, роспуск партийных организаций, массовые исключения из партии, выселение населения ряда станиц в северные районы)» [21].

В статье Ива Коэна 1997 г. очень подробно и полно рассматривается положение Кагановича на Украине в 1932 г. [1]. Основными источниками стали письма Кагановича Сталину в 1932-1933 гг., дополненные иными документальными свидетельствами тех лет. Однако автора больше интересует позиция Сталина в коллективизации (репетиция террора и усиленных репрессивных методов раскулачивания), чем роль Кагановича. В 2001 г. был опубликован очередной (третий) том документов «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание» [37]. В рецензии на этот том В. Хаустов писал: «При их (Молотова и Кагановича - прим. авт.) участии проводились бесчеловечные карательные акции в отношении хлеборобов, включая поголовную депортацию жителей некоторых сел и станиц (с. 530-531, 598-601, 610-611 и др.). Деятельность комиссий инициировала новый виток репрессий, поддержанных и одобренных на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) (с. 576-577)» [39].

В 2001 г. Ю. Шаповал вместе с молодым киевским историком В. Васильевым издали книгу об организации голода на Украине в 1930-х гг. Молотовым и Кагановичем [40]. Это сборник документов из РГАСПИ (ф. Молотова, Кагановича и Цк ВКП(б)) и отчасти киевских архивов, снабженный обширными предисловиями. Ценность этой книги состоит в том, что впервые опубликованы документы Кагановича 1932-1933 гг. - не только переписка со Сталиным, но и дневники его поездок, его высказывания, стенограммы бесед на Украине, переписка с политическими деятелями Украины, проекты постановлений. Другой контекст работы Кагановича на Украине рисует сотрудница института славяноведения РАН Е.А. Борисенок, которая считает, что «Сталину в условиях коллективизации требовался полный контроль над украинским крестьянством, для чего следовало не допустить усиления влияния в украинской деревне национально ориентированной интеллигенции» [7].

Те же мероприятия Каганович проводил и на Кубани за месяц до Украины без всякой национальной составляющей. «Именно там была апробирована система уничтожения населения путем изъятия продуктов питания и зерна у самих колхозов, включая посевной материал. Первое решение бюро крайкома по кубанским станицам было принято 4 ноября 1932 года: на Север выселялись целые станицы. Другие заносились на так называемую черную доску и полностью лишались продовольствия. Оттуда вывозились товары из кооперативных и государственных лавок и магазинов, у жителей изымались продукты. Люди, жившие в этих станицах, обрекались на голодную смерть. На Украине подобные действия властей начались только через месяц с лишним» [30, 24]. Опубликованы документы и по другим районам страны [20].

Нарком путей сообщения и нарком тяжелой промышленности, 1935-1942 гг. Первым документом о работе Кагановича на этом посту была глава из книги американского историка А. Риза (1995) [2]. Однако его краткий очерк выясняет только внешнюю сторону событий. Опубликованные воспоминания очевидца событий дают более точную характеристику Кагановичу на этом посту: «Надо сказать, что как нарком он был великолепным организатором. Но, к сожалению, ему не хватало знаний железнодорожной техники, поэтому зачастую решал вопросы не по существу, а больше по интуиции, прислушиваясь к тому, кто более авторитетно, с большим апломбом подсказывал то или иное решение» [13]. Речь идет о том, что Каганович своими решениями в 1935 г. запретил строительство и разработку тепловозов, делая всё, чтобы сохранить паровозы. Неоднозначна оценка Кагановича на посту наркома путей сообщения: одни приводят доказательства правоты принимаемых им решений, направленных на устранение халтуры и повышение дисциплины на транспорте (отдавал под суд), другие приводят данные о десятках репрессированных руководителях, грамотных специалистах-железнодорожниках [10].

Историк советской индустрии 1930-х гг. Г. Ханин говорит о клане партаппаратчиков Кагановичей - Лазаре и Михаиле: «…братья Кагановичи были «экономическими царями». При этом ни один из них не имел ни технического образования, ни опыта хозяйственной деятельности на предприятиях промышленности» [38]. Влияние Кагановичей на хозяйственные дела начало быстро уменьшаться в начале 1939 г., когда страна стала приходить в себя после массовых репрессий и к руководству отраслями стали приходить грамотные люди.

Во главе репрессий. Основной объем публикаций, в которых упоминается Каганович, посвящен его участию в репрессиях 1930-х гг. Его подписи (как и подписи других членов Политбюро) под расстрельными списками опубликованы [36]. И публикации документов, и нарратив раскрывают его стремление решить все проблемы исключительно репрессивными методами. Прежде всего, раскрыта роль Кагановича в организации московского процесса 1936 г. [25]. Кроме этого, описана - достаточно подробно - роль в уничтожении профсоюзной верхушки в 1937 г.: «Именно Каганович, ближайший сподвижник Сталина, и дал «зеленый свет» участникам пленума для развертывания жесткой критики аппарата ВЦСПС, его президиума и всего секретариата во главе с Шверником» [27]. Каганович был членом комиссии по созданию нового Особого совещания НКВД в 1934 г. [23], предложил создать в республиках, краях и областях «тройки» для внесудебного рассмотрения дел по политическим обвинениям. Его письма в НКВД на арест 1587 работников железнодорожного транспорта составили пять томов. Он лично подписал 191 список на осуждение, в основном «по первой категории», к расстрелу 36 тыс. чел. - партийных, советских, военных и хозяйственных работников. По свидетельству его заместителя в Наркомтяжмаше А.И. Мильчакова (письмо в ЦК в 1961 г.), «Он вел себя невероятно развязно, постоянно подчеркивая при встречах с работниками: «Я не только нарком, я - секретарь ЦК партии». Излюбленным методом «руководства» Л. Кагановича были вопли о вредительстве, сеяние недоверия к советским людям, запугивание работников угрозой ареста. Он не стеснялся высказывать такие мысли: «Уж если мы (то есть он, Каганович) лишим работника своего доверия, мы его передадим в НКВД, а там следователи быстро прихлопнут»» [8]. Впрочем, известна история, как Каганович во время войны спас одного из начальников ж/д пути от ареста, поскольку кроме него никто не мог работать в той ситуации [32].

Интересно наблюдение, которое сделал французский исследователь политической истории сталинской России Ив Коэн, размышляя о внутреннем мире сталинских чиновников высшего ранга: «Какое Я берет верх, когда Каганович говорит Сталину о своих чувствах по поводу ситуации (коллективизации на Украине 1932 г. - авт.)? Мы видим, что главные качества человека из ближайшего окружения Сталина - расчетливость и показная самоотдача. (…) Если бы такие же комментарии позволил себе кто-то другой, его личностное Я восприняли бы как антипартийное, однако у Кагановича личностное Я целиком и полностью принадлежит партии» [22].

Может быть, это и есть один из главных выводов наблюдения над биографией Кагановича - стирание собственного Я, отданного полностью партии, в которой он так хотел восстановиться! Ведь и в «Предисловии» к воспоминаниям Каганович пишет о себе: «…даже там, где приходится говорить о себе (особенно в кратком изложении настоящего введения), я всегда подразумеваю себя как частицу коллектива - этого постоянного истинного творца всего сущего» [18].

каганович сталин коллективизация раскулачивание

Размещено на Allbest.ru