Подчас иностранные инвестиции диктуются логикой конкурентной борьбы, как это было при приобретении РУСАЛом итальянской Evrallumina и швейцарского трейдера Glencore.

О многообразии возникающих при этом интересов говорит пример "ЛУКойла". Согласно годовому отчету за 2006 г., в целях географической диверсификации операций компания вела геологоразведку в девяти иностранных государствах (Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Иран, Саудовская Аравия, Египет, Кот-д'Ивуар, Колумбия, Венесуэла); добывала нефть или вела подготовку к добыче - в шести (Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Ирак, Египет, Колумбия); имела собственные НПЗ - в трех (Украина, Румыния, Болгария) и купила четвертый в Италии. Кроме того "ЛУКойл" приобрел розничную сеть продаж в 22 странах (Азербайджан, Грузия, Турция, Финляндия, Эстония, Беларусь, Латвия, Литва, Украина, Польша, Словения, Чехия, Бельгия, Венгрия, Сербия, Черногория. Румыния, Македония, Болгария, Молдова, Кипр, США). "В рамках стратегии трансформации группы "ЛУКойл" в глобальную энергетическую компанию, - говорится в отчете, - основной задачей геологоразведочных работ, проводимых группой за рубежом, является подготовка сырьевой базы для скорейшей организации добычи". На международные проекты в компании приходится 3.8% (608 млн. барр.) запасов нефти и 5.9% (5.7 млн. т) ее добычи; 16.7% (4 трлн. куб. футов) запасов газа и 8.7% (1.2 млрд. куб. м) его добычи. Более заметное место международные проекты занимают в нефтепереработке, где их доля достигает 24% (14 млн. т) по мощностям НПЗ и 19% (9.4 млн. т) - по выпуску продукции. Помимо этого компания имеет за рубежом 4135 (в России только 1658) АЗС, из них: в США - 1843, в странах ЕС - 1850 и СНГ - 442. В 2006 г. важным вкладом в развитие этой сети стал выкуп у американской ConocoPhillips 376 АЗС, расположенных в государствах Евросоюза. Сейчас идет поиск НПЗ, необходимого для их снабжения на местах, в том числе в странах Бенилюкса(26).

Слабее представлены за рубежом российские банки и компании сферы услуг (за исключением морского транспорта и мобильной связи). Основную часть банковской сети все еще составляют прежние совзагранбанки, которые наши реформаторы, несмотря на настойчивые советы МВФ, к счастью, не успели приватизировать. "Чемпионами" здесь стали "Росбанк", имеющий дочерний банк в Женеве, "Конверсбанк" (совладелец британского Pointon York и латвийского Snoras) и "Газпромбанк" с активами в Люксембурге. Среди страховых компаний за рубежом присутствует "РЕСО-гарантия", купившая латвийскую страховую фирму Snoros garants (27). Пока российский капитал, оперирующий за рубежом, обслуживается в основном иностранными банками и страховщиками и, очевидно, такая ситуация может измениться только после укрепления отечественной банковской системы.

В целом итоги зарубежной инвестиционной экспансии российского бизнеса выглядят пока достаточно скромно. Несмотря на постоянный рост, российские прямые инвестиции за рубежом составляют лишь 1.7% общемировых. Из-за высокой конкуренции или нехватки опыта далеко не все запланированные проекты реализуются на практике. Так, неудачей окончилась попытка "Северстали" присоединить люксембургскую Arcelor (она проиграла индийской Mittal Steel), не смогла купить "Северсталь" и американские Corus и Esmark. "Евраз" собирался купить компанию IPSCO (нефтегазовые трубы), но утечка информации о сделке настолько повысила биржевую стоимость мишени, что от покупки пришлось отказаться (28). "Магнитке" с первого раза не удалось приобрести завод Paksteel в Пакистане (29). Литовское правительство дважды препятствовало покупке (сначала ЮКОСом, потом "ЛУКойлом") нефтеперерабатывающего завода в г. Мажекяй, английское - притормозило приобретение "Газпромом" газораспределительной сети Centrica, бельгийское - строительство им газохранилища во Фландрии. Только в 2006 г. были сорваны более десяти крупных сделок в странах ЕС, половина из них - в энергетике, а в целом подобное недоинвестирование оценивается в 50 млрд. долл.

Тем не менее в политических кругах и средствах массовой информации западных стран в последнее время развернута активная компания за ограничение российских капиталовложений в их экономику, особенно в энергетику. Справедливости ради нужно сказать, что эти нападки в определенной степени отражают общую озабоченность на Западе резким ростом скупки активов так называемыми суверенными фондами - государственными и полугосударственными агентствами нефтеэкпортирующих стран, ищущими прибыльного размещения своих средств за рубежом. Ныне около 30 государств мира имеют такие фонды с общим объемом располагаемых ресурсов свыше 2.1 трлн. долл. Основная их доля направляется на портфельные инвестиции.

К примеру, арабские инвесторы пытались скупить часть американских портовых мощностей, правда, неудачно. После этого в США существенно ужесточили инвестиционное законодательство, вплоть до введения избирательного допуска капиталов. То же сделал и Евросоюз. В ст. 57.3 последней версии проекта Конституционного акта, проходящего ныне процедуру ратификации, декретируется: "Совет ЕС, действуя в соответствии со своей специальной законодательной процедурой, может своим единогласным решением и после консультаций с Европейским парламентом принять меры, которые могут представлять собою отступление от принципов либерализации движения капитала в отношениях с третьими странами". Очень похоже, что такие меры направлены именно против России.

Так, согласно Директиве N 2003/55/ЕС от 15 июля 2003 г., "Газпром" и его партнеры в Германии, Италии, Франции и Нидерландах обязаны были задним числом убрать из своих контрактов оговорку, запрещавшую реэкспорт российского газа за пределы страны его конечной поставки, что существенно меняло расчеты рентабельности продаж. Газовым компаниям запретили одновременно владеть мощностями по добыче и по прокачке и распределению газа, их также обязали без ограничений допускать третьих лиц к трубопроводной сети. Мало того, имели место попытки в экстерриториальном порядке распространить эти правила на газопроводы "Газпрома" вне территории ЕС, например, на "Северный поток". Объектами атак европейских политиков стали также принципы международной торговли трубопроводным газом "бери или плати", долгосрочный характер контрактов на поставку газа - им противопоставляется биржевая торговля. В штыки встречается и принцип "активы на активы", хотя на коммерческом уровне его применяют все крупные газоимпортеры ЕС. Наконец, в проекте последнего "третьего либерализационного пакета" по газу и электроэнергии (2007 г.) вообще вводится разрешительный порядок иностранных (читай, российских) инвестиций в ТЭК Евросоюза.

Учитывая, что к 2030 г. зависимость ЕС от импорта газа извне составит почти 70%, а до трети его поступает из России, такая политика представляется разрушительной для ЕС. "В интересах самой Европы следует открыть России как крупнейшему энергопроизводителю доступ на наш внутренний энергетический рынок, - писал в своей книге "Решения. Моя жизнь в политике" бывший канцлер Германии Г. Шредер, - точно так же, как Россия привлекает к участию в разработке своих газовых и нефтяных месторождений европейские энергетические концерны" (30).

В целом объем российских инвестиций за рубежом пока в десять раз меньше иностранных вложений в Россию. В то же время политика двойных стандартов по отношению к российскому бизнесу продолжает преобладать.

Заключение