Симоносекский мирный договор от 17 апреля 1895 г. и его роль в японо-китайских международных отношениях

Только 1 августа 1894 г., т.е. спустя более чем неделю после начала военных действий, Япония объявила войну Китаю. В посвященном этому пространном императорском указе подданным объяснялись «благородные» цели войны: «Корея является независимой страной, которую наша империя уважалас начала нашего правления, и которая стоит в одном ряду с другими державами. Китай же каждый раз называет Корею зависимой страной, тайно или открыто вмешивается в ее внутренние дела, ... посылает туда войска. Мы хотим на основе договора 1882 г., послав свои войска,… избавить Корею навечно от беспорядков, сохранить на будущее общественное спокойствие и тем самым сохранить мир на Дальнем Востоке» [11, т. 2, с. 149].

В тот же день цинский двор опубликовал указ китайского императора о начале войны с Японией.

16 августа 1894 г. правительство Кореи по требованию Японии было вынуждено расторгнуть все договоры с Китаем. Чтобы оградить себя от вмешательства европейских держав и придать своим действиям законность, Япония навязала Корее 26 августа 1894 г. договор о союзе [11, т. 2, с. 149]. Договор, помимо преамбулы, в которой указывалось, что обе страны занимают по отношению к Китаю «наступательно-оборонительную» позицию, содержал в себе 3 статьи:

«Статья 1. Настоящий договор о союзе имеет своей целью изгнание китайских войск из Кореи, укрепление независимости Кореи и обеспечение интересов обоих государств.

Статья 2. Японское государство берет на себя ведение наступательных и оборонительных военных операций, а Корейское государство обязано обеспечить снабжение японских войск продовольствием и создать все условия для беспрепятственного продвижения их по стране.

Статья 3. Действие настоящего Договора о союзе прекращается в случае заключения мирного договора с Китаем».

До начала декабря 1894 года верховное командование китайскими войсками и флотом осуществлял Ли Хунчжан, который уже четверть века не руководил боевыми действиями, а его полководческий опыт ограничивался борьбой с тайпинами и няньцзюнями. Скрытая феодальная раздробленность Цинской империи привела к тому, что, фактически, до конца 1894 года против вооружённых сил всей Японской империи сражались лишь Хуайская армия и Бэйянский флот (наместник южнокитайского наместничества Лянгуан прямо заявил, что провинция Гуандун с Японией не воюет; Наньянский флот вместо того, чтобы прийти на помощь Бэйянскому, ушёл вверх по Янцзы и затаился там, и т. д.) [15, vol. 5, p. 765]. После сражения у Сонхвана хуайские войска из района Асана в течение месяца добирались до Пхеньяна. Марш осложняли нехватка продовольствия, проливные дожди и наличие раненных и больных солдат. Не Шичэн, пользуясь дружеским расположением корейцев, был вынужден оставить своих раненных на попечение корейских властей.

В Китае было спешно набрано 56 тысяч новобранцев. Одновременно из Южной Маньчжурии в район Пхеньяна двинулись четыре крупных соединения цинских войск - армии Цзо Баогуя, Фэншэнья, Вэй Жугуя и Ма Юйкуня, включавшие значительное количество новобранцев, спешно отправленных в маршевые части. По словам цинского историка Яо Сигуана, по пути следования они грабили придорожные корейские деревни, мирное население в ужасе бежало от таких «защитников». Не Шичэн, командир китайских войск в Корее, направленный 3 сентября 1894 г. из Пхеньяна в Тяньцзинь за подкреплениями, опросил по дороге ряд беженцев, которые засвидетельствовали, что многие из командиров проходивших китайских частей не придавали серьезного значения дисциплине своих войск и допустили грабежи и насилия. Это составляло резкий контраст с поведением частей Не Шичэна, которого корейцы любили и уважали, и который платил за постой и продовольствие серебром. В конце августа в Пхеньян подошёл со своими батальонами Е Чжичао, назначенный 1 сентября 1894 г. телеграммой Ли Хунчжана командующим этой армией. Однако командиры пришедших из Маньчжурии соединений были очень недовольны этим назначением и признали его власть нехотя. Многие считали, что назначение Е Чжичао на пост главнокомандующего цинскими войсками в Корее было им не заслужено. Тем временем к Пхеньяну спешили крупные японские силы генерала Нодзу Митицура. Несколько атак японцев на Пхеньян в начале сентября были успешно отбиты войсками генералов Цзо Баогуя и Вэй Жугуя. 15 сентября произошло решающее для корейского театра военных действий сражение под стенами Пхеньяна. Армия Е Чжичао насчитывала всего 35 батальонов (не более 18 тысяч солдат). Ей противостояли значительно превосходящие ее по численности японские войска (около 40 тысяч человек). Армия Е Чжичао была окружена и потерпела сокрушительное поражение. Многие цинские солдаты и офицеры попали в плен, было убито или ранено более 3000 человек [7, p. 165-169]. Примечательно, что, по свидетельству цинского историка Цай Эркана, в обороне Пхеньяна от японцев принимало участие 800 корейских солдат, сражавшихся вместе с батальонами Е Чжичао. Ночью 16 сентября цинские войска оставили свои позиции и, прорвав окружение, отступили к китайской границе. Предложение Не Шичэна о занятии оборонительных рубежей в районе города Анджу не было принято и Е Чжичао отвел войска за Ялу. Корея была потеряна для Цинской империи.

Исход борьбы на море решила битва в устье реки Ялу. 17 сентября 1894 года здесь, к югу от устья реки Ялу, в ожесточённом бою сошлись Бэйянский флот под командованием Дин Жучана и японская объединённая эскадра вице-адмирала Ито Сукэюки. Каждая из сторон имела по десять боевых кораблей, хотя японские суда значительно превосходили китайские по скорости хода, скорострельности и дальнобойности орудий [7, p. 169-172]. Сражение длилось пять часов и прекратился из-за недостатка снарядов у обеих сторон. Поредевший Бэйянский флот ушёл в Вэйхайвэй и укрылся там, не решаясь выходить за пределы Бохайского залива; он даже не пришёл на выручку осаждённому Люйшуню (между тем, Люйшунь, Далянь и Вэйхайвэй были созданы как береговые крепости с расчётом на обязательную поддержку с моря).

Известия о поражении на суше и на море оказались весьма неприятными для императорского двора в Пекине. Здесь усиленно готовились к празднованию 60-летия Цыси, на неслыханное по роскоши торжество было отпущено из казны 10 миллионов лянов серебра [9, кн. 2, с. 238]. Поражение Хуайской армии и Бэйянского флота явилось тяжёлым ударом по положению и престижу Аньхуэйской политической группировки, чьей опорой они являлись.

Китай предпринял попытку остановить неприятеля на границе. В устье реки Ялу была спешно создана линия обороны и сконцентрировано 24 тысячи солдат Хуайской армии. 25 октября началось наступление 1-й японской армии генерала Ямагата Аритомо. После упорного сопротивления цинские войска начали отход. Форсировав реку Ялу, наступавшие вторглись в Южную Маньчжурию, перенеся военные действия на территорию самой Цинской империи. После форсирования Ялу японская 1-я армия разделилась на две части. Одна часть под командованием генерал-лейтенанта Кацура Таро (впоследствии премьер-министра Японии) продолжила преследование отступающих китайских частей и изолировала территорию, прилегающую к Люйшуню, в то время как другая группа, под командованием генерал-лейтенанта Оку Ясуката, отправилась на север для атаки Мукдена. Японцы заняли юго-восточную часть провинции Шэнцзин (Фэнтянь), но ожесточенное сопротивление войск генералов Ма Юйкуня и Не Шичэна остановило их продвижение. На ряде участков китайские войска перешли в контрнаступление и достигли частичных успехов (победа в Ляньшаньгуаньской оборонительной операции), но это привело лишь к стабилизации линии фронта и отказу японцев продолжать наступление на Мукден [см. 13, с. 50-55].

Сковав основные силы Хуайской армии в центральной части провинции Фэнтянь, японская главная ставка сформировала 2-ю армию под командованием генерала Ояма Ивао и в октябре высадила её на Ляодунском полуострове. Комендант Люйшуня, многие офицеры и чиновники, прихватив всё ценное, заранее бежали из крепости. В рядах оставшегося офицерства оказалось немало изменников. Дисциплина в крепости рухнула, начались грабежи и беспорядки. Генералы, не желая рисковать жизнью, не организовали отпора неприятелю. 21 ноября японцы начали штурм, и ещё до полудня почти без сопротивления заняли форты, защищавшие Люйшунь с суши, а вечером овладели и восточными береговыми батареями. Цинский гарнизон обратился в бегство. На следующий день вся крепость и город оказались в руках победителей. Японцы захватили огромные запасы военного снаряжения и боеприпасов, судоремонтный док и арсенал. Эти трофеи оценивались в 60 миллионов иен. Бежавшие из Люйшуня китайские войска двинулись на север, и после беспорядочного отступления соединились с частями Хуайской армии. Ворвавшиеся в Люйшунь японские солдаты в течение нескольких дней истребили около 2 тысяч человек, среди которых были пленные, а также мирное население города, включая женщин и детей. Это должно было вызвать ужас и парализовать волю противника [11, т. 2, с. 151].

Падение Люйшуня произвело в Пекине переполох. Снимая с себя ответственность, Цыси была вынуждена пожертвовать Ли Хун-чжаном, сделав его, хоть и в мягкой форме, козлом отпущения. Ли Хун-чжана был отстранен от руководства военными делами, которое перешло в руки опального великого князя Гуна, который стал главой Комитета обороны (впоследствии переименованного в Комитет по военным делам; в ведение этого комитета также было передано и Адмиралтейство). На лишённого прежней власти Ли Хун-чжана обрушился поток обвинений в поражении Китая; он был разжалован и снят с постов [7, p. 200-203]. Война полностью опустошила цинскую казну; Пекин был вынужден в 1894 и в январе 1895 взять у Англии два займа на общую сумму 28 миллионов лянов [6, p. 40]. С ноября 1894 года великий князь Гун и Ли Хунчжан стали готовить мирные переговоры с Японией, а в январе 1895 года туда была послана официальная делегация. Поскольку Япония еще не достигла своих целей, начавшиеся в Хиросиме переговоры были прерваны японской стороной в одностороннем порядке [см. 4, с. 427-444].

Чтобы изгнать японцев из Маньчжурии, в декабре 1894 года на север были двинуты провинциальные армии, которые ещё не участвовала в боях. Это разношерстное воинство с устаревшим вооружением, низкими боевыми качествами и без опыта ведения современной войны, проследовало через Шаньхайгуань в район Нючжуан-Инкоу. Ли Хунчжан был окончательно отстранён от руководства военными действиями. Командование всеми вооружёнными силами, в том числе Хуайской армией, принял лянцзянский наместник Лю Куньи, в помощь ему были назначены У Дачэн и сычуаньский тиду Сун Цин. В Пекине опасались, что японцы захватят Мукден -- «священную столицу» маньчжуров. Дабы предотвратить это и вернуть взятый неприятелем Хайчэн, цинское командование, несмотря на жестокие холода, развернуло с середины января до начала марта ожесточённые бои в долине реки Ляохэ [см. 13, с. 69-73].

Одновременно в Токио решили главный удар направить на Вэйхайвэй и застрявший там Бэйянский флот (сильнейшие повреждения, невозможность ремонта и недостаток боеприпасов не позволили ему вновь вступить в бой с японскими кораблями). В конце января с полуострова Ляодун под Вэйхайвэй морем были переброшены две дивизии из Японии и половина 2-й армии под командованием генерала Оямы, с моря крепость блокировала Объединённая эскадра вице-адмирала Ито. 30 января наступавшие после боя заняли береговые форты южного крыла. Провинциальные китайские войска отступили от города и северных батарей, занятых японцами. Завладев батареями, противник начал обстрел последних очагов обороны -- батарей островов Люгундао и Жидао, а также Бэйянского флота (24 боевых корабля различных классов). В течение девяти суток битвы за Вэйхайвэй эти силы отражали натиск врага. Японские миноносцы торпедировали ряд кораблей , в т.ч. и флагманский Бэйянского флота броненосец "Динъюань", который выбросился на берег. К 8 февраля 1895 г. японцы подавили батарею острова Жидао, контролировавшую южный вход в бухту Вэйхайвэя, и смогли разрушить боновые заграждения, которые преграждали путь японским миноносцам. Вскоре на кораблях и в фортах Люгундао вспыхнул мятеж. Командиры кораблей и иностранные инструкторы отказались пойти на прорыв окружения, чтобы затем потопить флот. Бунт разрастался -- офицеры, моряки и солдаты требовали капитуляции. 12 февраля 1895 г. Дин Жучан вступил в переговоры с вице-адмиралом Ито относительно условий капитуляции [9, кн. 2, с. 239]. По условиям достигнутого соглашения японцы обязывались не причинять никакого вреда капитулировавшим цинским военнослужащим и отпустить их сразу после передачи всех береговых сооружений острова Люгундао и уцелевших кораблей Бэйянского флота. Китайцы требовали, чтобы гарантом достигнутых договоренностей стал командир английской эскадры, находившейся вблизи от Вэйхайвэя. Японцы, однако, отвергли посредничество третьей стороны, демонстративно отказавшись принять английского представителя. Узнав об итоге переговоров, капитан Лю Бучань взорвал свой броненосец «Динъюань», чтобы тот не достался японцам, мотивируя это тем, что корабль не находится на плаву и не подлежит передаче, и покончил с собой. Покончили жизнь самоубийством и другие командиры цинских боевых кораблей. Адмирал Дин Жучан отверг предложение японской стороны о предоставлении ему политического убежища и, по одним версиям, застрелился, а по другим - принял яд. Последняя версия отражена в широко известном японском агитационном лубке 1895 г. 14 февраля Бэйянский флот и батареи Люгундао сдались неприятелю [11, т. 2, с. 151; 13, с. 73-89].

Тем не менее в Пекине ещё не считали войну окончательно проигранной. Поскольку Хуайская армия (орудие Аньхуэйской политической группировки) после поражений продемонстрировала своё бессилие перед врагом, цинский двор сделал ставку на Сянскую армию и на Хунаньскую политическую группировку, которая до конца 1894 года вела себя несколько двусмысленно, полагая, что война Аньхуэйской группировки с японцами её не касается. На театр военных действий были срочно переброшены Сянская и Хубэйская армии. Вместе с Хэнаньской и Хуайской армиями, а также с «мукденскими войсками» Икэтана они были поставлены под начало лянцзянского наместника Лю Куньи -- лидера Хунаньской группировки, который был назначен чрезвычайным императорским эмиссаром и главнокомандующим со ставкой в Шаньхайгуане. Тем самым была создана более чем 60-тысячная группировка войск с задачей остановить японское продвижение на рубеже реки Ляохэ [9, кн. 2, с. 239].

В конце февраля 1895 года японцы под командованием генерала Нодзу перешли в наступление. В первой декаде марта они разбили и обратили в бегство Сянскую и все остальные армии. Пал Нючжуан (нынешний Инкоу). Наступавшие захватили богатые трофеи -- до 70 пушек и громадные военные склады. Враг оказался на подступах к столичной провинции Чжили. В Пекине началась паника, цинский двор готовился к бегству. Верх окончательно взяла «партия мира» -- великий князь Гун, Ли Хунчжан и другие [9, кн. 2, с. 240; 7, p. 261]

В результате сложившаяся к марту 1895 г. ситуация была весьма неутешительной для Китая: Северная армия и Северный флот были полностью разгромлены, были потеряны важнейшие стратегические пункты - Люйшунь и Вэйхайвэй - благодаря которым японцы получили возможность нанести удар по Пекину. Сражения на суше и на море показали полное превосходство японской армии и флота над китайскими, наличие у них куда лучшей подготовки и современного снаряжения. При подавляющем численном превосходстве китайской армии (в Манчжурии находилось около 600 тыс. китайских солдат разной степени подготовки, в то время как японские силы насчитывали около 240 тыс. чел; 14, p. 201), она потеряла 35 тыс. солдат, в то время как японская - только 25 тыс.

В то же время война довольно дорого обошлась Японии: суммарные расходы составили 233, 5 млн. иен (годовой бюджет тогда составлял около 80 млн. иен; 13, с. 99), а вся сумма государственного долга в результате войны возросла до 1 млрд. иен [13, с. 92]. Поэтому японское правительство (также как и японская общественность, мнение которой приобрело большое значение после принятия конституции в 1889 г.) рассчитывало как минимум компенсировать эти затраты - если не деньгами, то территориальными приобретениями и торговыми преимуществами, что во многом предопределило ход и характер мирных переговоров. С другой стороны, их характер уже был определен итогом военных действий - Китай потерпел полное поражение, а знаменитое изречение «Vae Victis», несмотря на свое западное происхождение, как нельзя лучше отражало дипломатические представления восточных государств.

Глава 3. Мирные переговоры, Симоносекский договор и «тройственная интервенция»

Уже после поражений при Пхеньяне и Ялу Ли Хун-чжан начал предпринимать попытки завязать мирные переговоры. Надежда на посредничество Англии и России не оправдалась: Англия вновь предложила принять японские условия, а Россия отказалась вмешиваться в конфликт [см. 4, с. 405-406]. Примечательно, что в октябре Англия, обеспокоенная развитием конфликта (в том числе возможным нападением японских войск на Шанхай вопреки существующей договоренности, поскольку сам Китай не соблюдал нейтралитет последнего), попыталась склонить также и Японию к началу переговоров и привлечь к этому Россию, Германию, Францию и США, но ввиду отказа держав не смогла ничего добиться. Поэтому Ли Хун-чжан (до опалы в ноябре 1894 г. в данном вопросе он являлся ключевой фигурой и фактически самолично принимал большинство решений) предпринял самостоятельные попытки вступить в контакт с японским правительством.

Первой такой попыткой стала миссия начальника тяньцзиньской морской таможни Густава Детринга, американца по происхождению, которая, однако, не была воспринята японским правительством всерьез: из-за отсутствия у него полномочий представлять Китай на переговорах и иностранного происхождения ему пришлось вернуться в Китай ни с чем [4, c. 418].

В ноябре 1894 г. по инициативе государственного секретаря США Уолтера Грэшема было налажено посредничество между Китаем и Японией, которое во многом осуществлялось через посланников США Чарльза Дэнби (в Китае) и Эдвина Дана (в Японии). Во многом благодаря консультациям Дэнби Цзунлиямынь, взявший на себя инициативу переговоров, на этот раз постарался соблюсти требования Японии и снабдил своих посланников Чжан Инь-хуаня и Шао Ю-ляня (Ли Хун-чжан отказался выезжать из Китая под каким-либо предлогом) официальными полномочиями [4, с. 425]. Вопреки просьбе китайской стороны установить местом встречи Шанхай или Сеул японцы выбрали Хиросиму.

Китайские представители прибыли в Хиросиму в конце января. На первом же заседании 1 февраля уполномоченные вести переговоры Ито и Муцу выразили сомнение в достаточности полномочий китайских представителей. После изучения их документа о полномочиях обнаружилось, что посланцы фактически могут только обсуждать проект договора, о каждой его статье обязаны телеграфировать в Цзунлиямынь и не имеют право подписи. На заседании 2 февраля Ито заявил, что они не обладают полномочиями на заключение договора и что поэтому проведение переговоров невозможно. Он отверг предложения о телеграфном подтверждении полномочий и отказал посланникам в разрешении посылать шифрованные телеграммы [4, с. 432], что являлось явным нарушением норм международного права. Поэтому китайские представители, вынужденные покинуть Хиросиму, только 6 февраля по прибытии в Нагасаки смогли направить доклад в Цзунлиямынь с помощью американского посланника. В ответ в тот же день Цзунлиямынь опять же с помощью Дэнби попросил через посланника Дана еще раз разъяснить японскому правительству характер полномочий и выразил свое согласие на внесение в документ о полномочиях соответствующих поправок [4, с. 437]. Однако японское правительство не изменило своей позиции, и 8 февраля Муцу через Дана еще раз отказал китайским представителям в праве вести переговоры и повторно заявил, что переговоры начнутся только тогда, когда Китай «направит… достаточно авторитетных официальных представителей, обладающих надлежащими полномочиями» [4, с. 439]. Для японского правительства вопрос ранга посланников оказался очень важным. Некоторые исследователи [10, с. 313] полагают, что упоминание о знатности посланника являлось намеком на кандидатуру Ли Хун-чжана, который мог считаться выгодным представителем для Японии в силу ранее проводимой им соглашательской политики. В пользу этого свидетельствует то, что 2 февраля после закрытия мирной конференции в беседе с китайским советником У Тин-фаном Ито прямо сказал, что в качестве полномочного представителя он хотел бы видеть Ли Хун-чжана или принца Гуна [4, с. 441], хотя мотивы японского премьер-министра в этом вопросе не вполне ясны.

Разумеется, во многом срыв переговоров отвечал намерениям японского правительства затянуть военные действия с целью развить свой успех (на чем настаивало большинство представителей военных кругов), а в отношении переговоров - навязать Китаю свои условия. По словам Муцу, «…возникло сомнение, достаточно ли ясно Чжун Инь-хуань и Шао Ю-лянь …прониклись сознанием того, что они являются представителями побежденной стороны…» [4, с. 441]. Фактически вопрос об отказе от переговорах с китайской миссией Японией был решен заранее: еще 27 января на императорской конференции в результате совещания Ито и Муцу решили, что «если в них [полномочиях] будет обнаружен какой-либо недостаток с точки зрения международного права, то, не переходя к обсуждению мирного договора, нужно немедленно прервать переговоры» [4, с. 444]. Но в то же время нельзя не отметить путаницу в документах, подготовленных Цзунлиямынем: игнорирование советов посланника США Дана, в подготовленный которым проект полномочий самовольно были внесены изменения, расчленение его на две части и сознательное исключение из него слов «мир», «заключение», «подписание» и «полномочия» [4, с. 436, 438] создают впечатление, что китайские чиновники таким образом пытались избежать дальнейшей ратификации договора и впоследствии отказаться от исполнения принятых в нем обязательств.

В итоге 12 февраля 1895 г. миссия Чжун Инь-хуаня и Шао Ю-ляня была вынуждена покинуть Японию. 16 февраля через посланника Дана Муцу отправил ноту, в которой фактически изложил условия договора (возмещение Китаем военных расходов, предоставление полной независимости Корее, вопрос об отторжении территории и торговом договоре) и предупредил, что японское правительство в любой момент может предъявить новые требования [4, с. 459]. После провалившихся попыток привлечь к вмешательству Англию, Германию и Россию восстановленный в своих привилегиях Ли Хун-чжан 3 марта после согласования проекта через посланника США Дэнби с Японией получил полномочия, составленные по проекту привезенных Чжан Инь-хуанем и Шао Ю-лянем японских полномочий и в точности им соответствующие [4, с. 473]. 15 марта китайская делегация, состоявшая из 33 членов и 90 лиц обслуживающего персонала, отплыла из порта Дагу и 19 марта прибыла в Симоносеки [4, с. 475]. В качестве юридического советника был приглашен бывший государственный секретарь США Джон Фостер.

Первая встреча делегаций произошла 20 марта 1895 г. и открылась предложением Ли Хун-чжана немедленно прекратить военные действия и заключить перемирие. Ито пообещал дать ответ на следующий день. Во время последующей беседы Ли Хун-чжан в числе прочего упомянул о возможности японо-китайского союза: «Настало время, когда желтые расы должны объединиться против белых рас, и война не должна препятствовать организации союза между двумя империями» [3, с. 72], что, как и следовало ожидать, не вызвало понимания со стороны японцев.

На следующий день на втором заседании Ито огласил условия перемирия: японские войска оккупируют города Дагу, Тяньцзинь, Шаньхайгуань и их фортификационные сооружения, находящиеся в этих районах китайские войска сдают оружие и боеприпасы японцам, а железная дорога Тяньцзинь - Шаньхайгуань переходит под контроль японских военных властей. Учитывая то, что японские войска еще не дошли до этих городов, условия перемирия были невыполнимыми для китайской стороны. Ли Хун-чжан счел их слишком тяжелыми, но предложил для начала рассмотреть проект мирного договора. Ито отказал и заявил, что проект мирного договора будет рассматриваться только тогда, когда китайская сторона полностью снимет вопрос о перемирии. Для согласования вопроса о перемирии с Пекином Ли Хун-чжан получил 3 дня [4, с. 481].

Чрезмерно жесткие условия перемирия, выдвинутые японской стороной, говорят о стремлении затянуть переговоры и вынудить китайцев вести их при непрекращающихся военных действиях, поскольку острова Тайвань и Пескадорские все еще оставались непокоренными. В то же время Ито опасался вмешательства Запада в случае явного нарушения дипломатических норм и стремился все же соблюсти минимальные «приличия», хотя курс Японии на затягивание военных действий был раскрыт в результате отказа от предложения Ли Хун-чжана, не отказываясь от идеи перемирия, рассмотреть условия мирного договора.

На третьем заседании 24 марта Ли Хун-чжан, получивший к этому времени инструкцию Цзунлиямыня, подтвердил неприемлемость японских условий перемирия и после того, как Ито пообещал предъявить условия мира на следующий день, обратил его внимание на то, что включение в договор наносящих ущерб интересам иностранных держав условий может негативно сказаться и на Китае, и на Японии, что, по всей видимости, являлось намеком на их возможное вмешательство в урегулирование конфликта. На Ито этот намек произвел очень неприятное впечатление, и он заявил, что этот вопрос касается только Китая и Японии [4, с. 485].

На обратном пути из зала заседания Ли Хун-чжан был тяжело ранен неким Кояма Тотаро (совершившим покушение, как он утверждает, без сообщников и по патриотическим мотивам и впоследствии 30 марта осужденным на пожизненные каторжные работы; подробнее см. 4, с. 493-504), в результате чего в ходе переговоров произошла резкая перемена: Китай получил возможность использовать в своих интересах сочувствие общественности Европы и Америки, а образ Японии, допустившей нападение на дипломатического посланника другой державы на своей территории, серьезно пострадал. По словам Муцу во время его совещания с Ито вечером 24 марта, «… представляется целесообразным, чтобы Япония в настоящий момент сама без всяких условий дала свое согласие на прекращение военных действий… с точки зрения этики нельзя будет оправдать наступление нашей армии в Китае в момент, когда из-за тяжелого ранения Ли Хун-чжана, случившегося по недосмотру нашей полиции, созданы помехи к завершению мирных переговоров» [4, с. 486]. Аналогичным образом 26 марта на совещании в ставке высказался Ито: «… Надо полностью отказаться от прежних условий перемирия и дать согласие на прекращение военных действий без всяких предварительных условий. Такое исключительное великодушие [курсив мой - А. Ю.] с нашей стороны заставит Китай почувствовать себя обязанным, а у других сторон оно выбьет почву для всяких попыток вмешательства» [4, с. 489]. Из приведенным выше высказываний можно сделать вывод, что основной мотивацией дальнейших уступок со стороны Японии было опасение вмешательства западных держав и что покушение неожиданным образом сильно помогло Китаю, поскольку иначе японская позиция была бы куда жестче.

Таким образом 28 марта, несмотря на сопротивление верховной ставки Японии (которое было преодолено во многом благодаря поддержке военного министра генерала Ямагата Аритомо, имевшего огромное влияние среди армейских кругов), на встрече с заместителем и сыном Ли Хун-чжана Ли Цзин-фаном Муцу предложил проект перемирия, который, однако, не включал в себя прекращение военных действий на Тайване и Пескадорских островах. После принятых в результате китайских предложений поправок (отход японских войск за Чаньдянь и продление его срока на 4 дня, до 20 апреля) 30 марта соглашение о прекращении боевых действий было подписано [4, с. 492-493].

1 апреля на встрече с Ли Цзин-фаном Муцу поставил вопрос о способе обсуждения договора: этот вопрос был довольно важен в силу того, что при обсуждении всего проекта договора китайцы получили бы возможность, отстаивая общие принципиальные положения, затягивать переговоры. После совещания с Ли Хун-чжаном Ли Цзын-фан сообщил Муцу, что ответ о способе обсуждения договора будет дан в течение трех-четырех дней. В ответ Муцу в тот же день отправил китайской делегации проект мирного договора, основными положениями которого были: признание Киатем полной независимости Кореи, уступка юга провинции Мукден, островов Пескадорских и Тайваня, оккупация Мукдена и Вэйхайвэя для обеспечения выполнения мирного договора, компенсация военных расходов в размере 300 млн. купинских лян (450 млн. иен) с начислением 5% годовых, заключение торгового договора по образцу договоров с западными державами и открытие 6 новых портов для торговли [4, с. 506]. Таким образом, из разработанных предварительных вариантов требований по уступке территорий, подготовленных при участии Муцу и Ито к концу января 1895 г., был принят самый «щадящий» из них, поскольку он предусматривал уступку только половины территории, предусмотренной первым из трех вариантов [см 4, с. 451-452].

Условия оказались гораздо более тяжелыми, чем ожидала китайская делегация. В Пекин была отправлена телеграмма с их изложением и просьбой известить о них посланников Англии, России и Франции, полученная 3 апреля. Однако в Пекине слишком растерялись и не смогли предпринять каких-то конкретных шагов [см. 4, с. 509-510]. Поэтому 5 апреля с целью протянуть время Ли Хун-чжан отправил представителям Японии объемную памятную записку, в которой, не касаясь постатейного обсуждения договора, изложил пространную критику его условий на основе положения в Восточной Азии и бедственного внутреннего состояния Китая, доказывая чрезмерность японских требований [см. 4, 510-514]. Она была отклонена 6 апреля; в письме Ито от Китая требовался определенный ответ, согласен он с условиями договора, не согласен или желает внести конкретные изменения [4, с. 415].

8 апреля ввиду отсутствия ответа китайской стороны Ито принял Ли Цзин-фана и заявил о том, что 9 апреля нужно дать ясный ответ, иначе «… 60-70 наших транспортных судов немедленно погрузят огромную армию, двинутся в Китай и доставят войска на поле боя. Тогда уже о судьбе Пекина не придется и говорить». Он высказал и угрозу лично китайской делегации: «… если переговоры будут прерваны, мы не можем гарантировать, что полномочный представитель Китая, сможет благополучно вернуться в Пекин. Сейчас не такое время, чтобы затягивать переговоры» [4, с. 519-520]. 9 апреля после консультации с Цзунлиямынем китайская сторона представила встречный проект мирного договора [4, с. 521], основными положениями которого были уменьшение компенсации до 100 млн. лян (150 млн. иен) без начисления процентов, ограничение уступаемой территории четырьмя уездами на юге провинции Мукден и Пескадорскими островами, оккупация японскими войсками только Вэйхайвэя и включение статьи об арбитражном разрешении споров по вопросам торгового договора какой-либо третьей стороной по выбору США.

Столь решительная позиция Китая, радикально поменявшего проект договора, грозила срывом переговоров и заставила Ито после обсуждения со ставкой внести в договор изменения, как-то: сокращение подлежащей уступке территории провинции Мукден, уменьшение контрибуции до 200 млн. лян (300 млн. иен), открытие 4 портов для торговли, отказ от некоторых экономических привилегий в Китае [4, с. 522].

На четвертом заседании 10 апреля Ито представил исправленный проект поправившемуся Ли Хун-чжану (статьи об арбитраже и изменения в торговом договоре были отвергнуты) и подчеркнул, что это окончательный проект договора и больше японское правительство на уступки не пойдет (в его письмах 11 и 13 апреля он снова упомянул об этом, как и о возможности ужесточения требований в случае дальнейшего затягивания переговоров). Ответ следовало дать в течение четырех дней [4, с. 523-524]. Возражения и просьбы Ли Хун-чжана были отклонены. Фактически на этом совещании были приняты основные условия договора.

После обмена телеграммами с Цзунлиямынем, в течение которого Ли Хун-чжан извещал о невозможности дальнейших уступок и возможном срыве переговоров в случае дальнейшего упорства [см. 4, с. 526-534], 14 апреля цинский двор уполномочил его подписать договор, а 15 апреля состоялось пятое заседание, на котором, несмотря на все усилия Ли Хун-чжана, Ито пошел лишь на сокращение численности оккупационных войск в Вэйхайвее в 2 раза и уменьшение оккупационных расходов на 500 тыс. лян [4, с. 535].

16 апреля на встрече уполномоченных Японии и Китая тексты договоров, составленные на японском китайском и английском языках, были сличены. 17 апреля окончательный вариант договора и особое соглашение касательно оккупации Вэйхайвэя были подписаны Ито Хиробуми и Муцу Мунэмицу со стороны Японии и Ли Хун-чжаном и Ли Цзин-фаном со стороны Китая. Перемирие по просьбе китайской стороны было продлено на 21 день, до обмена ратификационными грамотами, который должен был состояться в китайском городе Чифу 8 мая 1895 г. [4, с. 540].

Мирный договор вызвал опасения среди западных держав: предусматриваемая им аннексия Ляодунского полуострова вместе со стратегически важным Порт-Артуром означала постоянную угрозу нового нападения Японии на Пекин, что, скорее всего, вызвало бы полную дестабилизацию ситуации в Китае, спровоцировало бы свержение Цинов и вследствие этого нанесло бы большой ущерб торговым интересам западных держав. Даже без учета этого подавляющее влияние в Китае и перспектива контроля над политикой цинского двора, которые получала Япония, нарушали сложившийся баланс сил и могли поставить под угрозу влияние в Китае других держав.

Инициативу вмешательства взяла на себя Россия. С самого начала войны в ее правящих кругах очень внимательно присматривались к развитию ситуации на Дальнем Востоке и разрабатывали дальнейшую стратегию поведения. Некоторые колебания в выборе курса, вызванные смертью министра иностранных дел в январе 1895 г., несколько задержали реакцию России. Назначенный в марте 1895 г. новый министр иностранных дел, посол в Вене князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский, прежде всего решил выяснить позицию других держав по вопросу об аннексии Порт-Артура. Англия, которая, как говорилось ранее, была заинтересована в ослаблении позиций России в Манчжурии и Корее, отказалась от вмешательства (окончательное решение об этом было принято английским парламентом 6 апреля). Германия, напротив, из-за обострения колониального соперничества с Англией искала сближения с Россией и в то же время стремилась отвлечь ее силы на Дальний Восток, тем самым ослабляя ее в Европе. 8 апреля в ответ на запрос Лобанова-Ростовского Берлин выразил согласие незамедлительно предпринять демарш в Токио одновременно с Россией [10, с. 324-325]. После этого Франция также была вынуждена согласиться, поскольку после категорического согласия Германии отказ был бы демонстрацией непрочности союза с Россией.

11 апреля состоялось особое совещание, на котором было принято решение заставить Японию отказаться от Ляодуна. 16 апреля Николай II, до этого вместе с некоторыми министрами склонявшийся к мысли потребовать в качестве «компенсации» аннексии в пользу России Порта Лазарева в Корее, утвердил журнал совещания [10, с. 325].

23 апреля 1895 г. посланники России, Франции и Германии в Токио одновременно, но каждый в отдельности потребовали от Японии отказаться от Ляодуна [4, с. 542]. С учетом усиления Тихоокеанской эскадры России военное присутствие этих стран в регионе было слишком значительным, чтобы проигнорировать этот демарш.

Вместе с тем Япония оказалась в затруднительном положении: отказ от Ляодуна до обмена ратификационными грамотами с большой долей вероятности привел бы к пересмотру всего договора и к его аннулированию в дальнейшем. Поэтому правительство приняло решение осуществить ратификационный обмен в ранее установленном порядке. В то же время китайское правительство попыталось воспользоваться сложившейся ситуацией и отложить ратификацию и последующий ратификационный обмен с целью изменить условия уже подписанного договора, в частности отменить аннексию Тайваня, который так и не был захвачен японцами во время войны и население которого не желало оказаться под властью Японии. 2 мая император Китая после долгих споров в правительстве все же ратифицировал договор, хотя сделал это в довольно странной форме - утвержден был не сам договор, а доклад ответственного за его подписание Ли Хун-чжана [4, с. 550]. 3 мая Цзунлиямынь, несмотря на возражения Ли Хун-чжана, через посланника США Дэнби направил японскому правительству телеграмма с просьбой отложить ратификацию на 10 дней в связи с ожидаемым пересмотром договора по решению трех держав, но получил отказ [4, с. 543]. 5 мая японское правительство, узнав о ратификации Китаем мирного договора, заявило о согласии с рекомендациями трех держав и все же дало Китаю отсрочку на 5 дней [4, с. 553]. 8 мая 1895 г. правительства Германии и России потребовали от Цзунлиямыня провести ратификационный обмен в срок, и в 21 час 30 минут ратификационный обмен был произведен уполномоченными У Тин-фаном и Лян Фаном с китайской стороны и генеральным секретарем кабинета министров Ито Миёдзи с другой [4, с. 562].

10 мая правительство Японии заявило об отказе от Ляодуна в обмен на увеличение компенсации на 30 млн. лян (всего 230 млн. лян), в ноябре 1895 г. было подписано японо-китайское соглашение о пересмотре Симоносекского мирного договора [10, с. 326].

Таким образом, переговоры по урегулированию японо-китайского конфликта 1894-1895 гг. были довольно сложными по многим причинам. Во-первых, Япония, у которой в войне было явное преимущество, по понятным причинам не спешила заключать мир; также нельзя не упомянуть о внутренних разногласиях между правительством и армейским командованием - военные до последнего настаивали на взятии Пекина и заключении мира уже во взятой вражеской столице (по образцу Версальского договора 1871 г.). Даже после начала мирных переговоров они не желали прекращать войну: Ли Хун-чжан в своей телеграмме из Симоносеки говорил, что «… их [Японии] военные так самоуправствуют, что с ними не могут сладить даже Ито и Муцу» [4, с. 509].

Во-вторых, цинский двор также до последнего надеялся сначала на свою армию, а после ее поражения - на вмешательство иностранных держав. Императрица Цыси и отдельные поддерживающие ее чиновники (например, начальник налогового приказа Вэн Тун-хэ) не раз предлагали отказаться от территориальных уступок и сорвать мирные переговоры [4, с. 436-437, 516] и пытались столкнуть Японию с западными державами [4, с. 508]. О попытках цинского двора уклониться от дальнейшего соблюдения договора уже говорилось выше. Нельзя не учитывать также и укоренившиеся у китайского правительства «централистские» взгляды, несмотря ни на что остававшиеся неколебимыми - если «западных варваров» уже никак нельзя было назвать вассалами (хотя немалая часть церемоний и формальностей, которым столь большое значение придавал цинский двор, в общении с ними по-прежнему соблюдалась), то японцы традиционно воспринимались как подчиненный народ, «лилипуты», с которыми нельзя вести переговоры на равных; примечательно, что поражение от этих «лилипутов» вызвало не объективное переосмысление своего места в мире и осознание действительного положения вещей, а дальнейшее озлобление на тех, кто посмел поднять руку на Поднебесную [3, с. 69].

В-третьих, в этом регионе имели значительные интересы крупные колониальные державы Запада, и не всем из них было выгодно прекращение войны: к примеру, Германия и Австро-Венгрия за время войны прислали Японии соответственно 161 и 33 поздравительных письма по поводу одержанных ею побед [5, p. 61]. Тем более неожиданным стала для японского правительства нота Германии 23 апреля 1895 г., составленная в оскорбительном тоне и позже весьма дорого ей обошедшаяся: наученная подобным вероломством, в 1901 г. Япония категорически отказалась от предложений немецкой дружбы и в 1902 г. заключила союз с Англией, что сильно ударило по колониальным интересам Германии. Сама Англия, больше всех заинтересованная в торговле с Китаем и с Кореей, тем не менее рискнула ради возможности противопоставить Японию России и в течение всего конфликта сохраняла благожелательный нейтралитет. Россия, хотя и помогла Китаю вернуть Ляодун, также не предприняла активного вмешательства в военные действия. В то же время Японии приходилось соблюдать немалую осторожность, чтобы не спровоцировать вмешательство; по словам Ито, «нашим славным победам мы обязаны тем, что с самого начал японо-китайского конфликта и до последних дней ни одно из третьих государств не сделало попытки вмешаться в этот конфликт» [4, с. 488].

Все же в общем и целом договор был несомненно выгоден Японии и отражал достигнутые ею военные успехи в той мере, в которой на это могли согласиться западные державы. Одностороннее признание Китаем независимости Кореи позволяло расширять японское влияние (хотя в конце XIX века оно резко упало из-за сопротивления корейцев - еще в 1894 году вспыхнули первые антияпонские восстания под руководством все тех же тонхаков). Тем не менее вынужденная уступка Ляодунского полуострова не могла не вызвать недовольство как общественности, так и правительства Японии, и повлияла на развитие враждебного отношения ко всему западному миру.

Заключение

Японо-китайская война 1894-1895 гг. и подведший ее итоги Симоносекский мирный договор от 17 апреля 1895 г. закрепили новую расстановку сил в Восточной Азии. Влившаяся после захвата Тайваня в ряды колониальных держав Япония быстро усвоила основные паттерны империалистической политики, опирающейся на силу и игру на разногласиях соперников. Для Китая последствия войны оказались плачевными: выплата огромной контрибуции еще больше увеличила внешний долг, а поражение привело к началу окончательного раздела страны на сферы влияния великих держав, что пагубно сказывалось на и без того находящейся под угрозой целостности государства. Раздоры дошли вплоть до верхов государства - отсюда переворот 1898 г. и ихэтуаньское восстание, окончательно лишившее Китай какого-либо политического влияния. Таким образом, влияние локального по сути и мелкомасштабного конфликта и особенно итогового договора на дальнейшее развитие ситуации на геополитической арене было куда более значительным, чем можно было ожидать.

В немалой степени это влияние обязано тому участию, которое приняли в урегулировании конфликта и последующем пересмотре договора великие державы. С самого начала конфликта любым своим действием (или бездействием) они стимулировали ту или другую сторону на определенную смену или сохранение курса. Фактически японо-китайская война 1894-1895 гг. превратила Дальний Восток из второстепенной области политики в одну из основных арен колониального соперничества великих держав. В то же время это был рубеж и изменения отношений с Россией, и в появлении антагонизма по отношению к всему западному миру из-за его вмешательства. Вынужденный пересмотр Симоносекского договора привел к дальнейшему усилению недоверия к Западу (если это было возможно после эпизодов «открытия» Японии) и во многом определил ее агрессивную политику по отношению к России, вылившуюся в русско-японскую войну 1904-1905 гг. О произведенном впечатлении можно судить по словам журналиста той эпохи Токутоми Сохо: «Уступка Ляодуна изменила мою жизнь. После того, как я услышал об этом, психически я стал другим человеком. Вы можете говорить все что хотите, но это случилось, потому что мы были недостаточно сильны. Честность и справедливость - это не то, чего может добиться слабый» [14, p. 119]. Здесь берут корни национализм и милитаризм Японии в первой половине XX века, которые поддерживало усилившееся в результате войны армейское командование.

В то же время Япония, первая из стран Востока в это время, была признана европейцами равной себе. Западные страны с изумлением наблюдали, как маленькое островное государство одерживает победу над огромным и многолюдным Китаем: по словам адмирала британского флота лорда Чарльза Бересфорда, «Япония в течение 40 лет прошла через множество стадий развития, что заняло у Англии около 800 лет и около 600 лет у Рима, и сейчас я едва ли могу сказать, что для нее есть что-то невозможное» [14, p. 118]. Теперь Япония могла на равных принять участие в дальнейшем закрепощении Китая.

С другой стороны, разгромленный и опозоренный Цинский Китай уже не мог противиться стремлению великих держав использовать его богатства: с окончания войны началась их соперничество за концессии и новые торговые преимущества. Доминирование иностранцев, превращение Китая в полуколонию вместе с бедственным экономическим состоянием страны в конечном счете вызвало революционный взрыв 1911 г.

Сам Симоносекский договор являлся несомненным успехом Японии, которой удалось настоять на своих требованиях и не дать китайским дипломатам сорвать его ратификацию. В то же время мирные переговоры велись очень жестко, в тоне ультиматума и безо всякого учета позиции и положения проигравшей стороны - Китая, не позволяя ему сохранить имидж на международной арене. В то же время китайская миссия, воспользовавшись покушением на Ли Хун-чжана, сумела несколько облегчить положение Китая, добиться перемирия и в дальнейшем несколько смягчить условия мирного договора. И тем не менее чрезмерно агрессивная и бескомпромиссная позиция Японии на переговорах привела к дальнейшему возрастанию антияпонских настроений как в правящих кругах, так и у народа Китая.

В более отдаленной перспективе эта война, ее нерешенные вопросы (недовольство Японии вынужденным отказом от территорий на материке) вызвала следующую, куда большую по масштабам войну 1937-1945 гг., и основные ее особенности (фанатизм, бескомпромиссность и неоправданная жестокость) были различимы уже в 1894-1895 гг. Даже сегодня ее отголоски мешают стабилизации ситуации в Восточной Азии - проблема Китайской Республики все еще не решена.

Список использованной литературы

I. Источники:

1. Симоносекский договор \\ Гримм Э. Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Д. Востоке (1842--1925), М., 1927.

II. Специальная литература:

2. Китай и соседи в новое и новейшее время. М., 1982.

3. Каткова З. Д., Чудодеев Ю. В. Китай-Япония - любовь или ненависть. М., издательство «Крафт+», 2001.

4. Табохаси К. Дипломатическая история японо-китайской войны (1894-1895 гг.). Пер. с японского. М., 1956.

5. Japanese-German Relations, 1895-1945. London, 2006.

6. Nish I. Japanese foreign policy, 1869-1942: Kasumigaseki to Miyakezaka. London, 2002.

7. Paine S. C. M. The Sino-Japanese war of 1894-1895: perceptions, power, and primacy. London, Cambridge, 2003.

III. Справочная литература, учебные пособия.

8. История Востока в 6 томах. Т. III. Восток на рубеже средневековья и нового времени XVI-XVIII вв. М., 2000.

9. История Востока в 6 томах. Т. IV. Восток в новое время (конец XVIII - начало XX вв.). Кн. 1, 2. М., 2004-2005.

10. История дипломатии, т. II. М., 1963.

11. История Японии (в 2 томах). Тт. 1-2. М., Институт востоковедения РАН, 1998.

12. Кузнецов Ю. Д., Навлицкая Г. Б., Сырицын И. М. История Японии: Учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «История». М., 1988.

13. Нозиков Н. Японо-китайская война 1894-1895 гг. М., 1939.

14. Gordon A. A Modern History of Japan. New York, Oxford, 2003.

15. The Cambridge History of Japan (6 volumes). Vol. 3-5. Cambridge University Press, 2008.

Приложение 1. Симоносекский мирный договор

Источник: Гримм Э. Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Д. Востоке (1842--1925), М., 1927.

Подписан 17 апреля 1894 г. Ратификации обменены в Чифу 8 мая (26 апреля) 1895 года.

Ст. 1. Китай признает окончательно полную и безусловную независимость и автономию Кореи, и, вследствие сего, уплата дани Китаю Кореей и исполнение ею церемоний и обрядов, нарушающих таковую независимость и автономию, совершенно прекращаются на будущее время.

Ст. 2. Китай уступает Японии навсегда и в полное верховенство нижеследующие территории вместе с находящимися в оных укреплениями, арсеналами и всем государственным имуществом:

а) Южную часть провинции Фын-тянь (Мукден) в следующих границах:

Разграничительная черта начинается близ устья реки Ялу и идет вверх по течению до устья реки Ань-пин; отсюда черта идет на (город) Фын-хуан, оттуда на Хай-чен, оттуда на Ин-коу, образуя линию, огибающую южную часть территории. Вышепоименованные пункты включаются в уступленную территорию. Достигнув реки Ляо у Ин-коу, черта следует течению этой реки до ее устья, где и кончается. Тальвег реки Ляо должен быть рассматриваем как демаркационная линия.

В эту уступленную территорию включаются также все острова, относящиеся или принадлежащие провинции Фын-тянь (Мукден), лежащие в восточной части Ляодунского залива и в северной части Желтого моря.

б) Остров Формоза со всеми относящимися или принадлежащими ему островами.

с) Пескадорский архипелаг, то есть все острова, лежащие между 119° и 120° восточной долготы от Гринвича и между 23° и 24° северной широты.

Ст. 3. Проведение пограничной черты, описанной в предыдущей статье и показанной в приложенной к сему договору карте, должно подлежать проверке и разграничению на месте соединенною разграничительною коммисиею, состоящею из двух или более японских и двух или более китайских делегатов, которые будут назначены безотлагательно по обмене ратификаций этого акта. В случае если границы, установленные в этом акте, окажутся в каком бы то ни было смысле неудовлетворительными,-- в отношении ли топографическом или удобства управления,-- разграничительная комиссия будет также обязана сделать надлежащие исправления.

Разграничительная комиссия начнет свою деятельность в возможно непродолжительном времени и закончит работу в течение годового срока со дня назначения.

Разграничение, установленное настоящим актом, будет считаться, однако, действительным, пока исправления разграничительной комиссии, если таковые последуют, не будут утверждены правительствами Японии и Китая.

Ст. 4. Китай обязуется уплатить Японии 200.000.000 Купинских лан (таэлей) в качестве военного вознаграждения. Уплата означенной суммы должна быть произведена восемью взносами. Первый взнос в 50.000.000 лан (таэлей) должен быть сделан в течение шести месяцев, а второй взнос в 50.000.000 лан должен быть сделан в течение двенадцати месяцев по обмене ратификаций настоящего акта. Остальная сумма распределяется на шесть одинаковых ежегодных взносов, уплата коих производится следующим образом: первый из этих одинаковых ежегодных взносов уплачивается до истечения двух лет, второй -- до истечения трех лет, третий -- до истечения четырех лет, четвертый -- до истечения пяти лет, пятый -- до истечения шести лет и шестой -- до истечения семи лет по обмене ратификаций настоящего акта. Исчисление процентов в размере пяти годовых на все неуплаченные части означенной контрибуции начнется с того дня, когда первый взнос будет подлежать уплате.