Реформирование европейской политики соседства как способ поиска наиболее взвешенной конфигурации с взаимодополняющими целям

Размещено на http://www.allbest.ru/

Контрольная работа

Реформирование ЕПС как способ поиска наиболее взвешенной конфигурации с взаимодополняющими целями



Содержание

1. Реформа ЕПС в 2011 году после Арабской весны

2. Проект новой политики соседства

3. Дилемма «демократизации-стабилизации» соседа и ее отражение в ЕПС

Литература



1. Реформа ЕПС в 2011 году после Арабской весны

Первый пересмотр ЕПС произошел в 2011 году. Он стал реакцией трансформации по границам Союза -- перевороты в странах Средиземноморья, промедления в реформах на Украине и Молдавии. Изменения в самом Союзе также способствовали к пересмотру ЕПС -- Лиссабонский договор позволил вести более направленную внешнюю политику ЕС. Экономический же кризис в ЕС еще более усложнил открытие европейских рынков для товаров из соседних стран (особенно с юга); и тот же кризис, в сочетании с ростом опасений среди граждан ЕС по поводу нелегальной иммиграции, поставил под вопрос интенсификацию перемещений людей между ЕС и странами соседями, что являлось также составной частью декларируемых преимуществ для стран участников ЕПС.

На все эти события нужно было реагировать, что нашло свое заключение в ряде документов. Предложенная в марте 2011 года программа "Партнёрства для демократии и общего процветания с южным Средиземноморьем", дополненная в мае 2011 г. обновленной Европейской политикой соседства. В мае 2012 г. Европейская комиссия и Европейская внешнеполитическая служба ЕС представили «Результаты новой Европейской политики соседства», а в марте 2013 г. - «Пакет ЕПС». В настоящее время они составляют основу текущей ревизии ЕПС.

ЕС указал, что принцип «business as usual» (т.е. взаимодействие без идеологической составляющей) больше не является приемлемым вариантом, - “если мы хотим защитить наши интересы и сделать наше соседство более безопасным местом". Фактически, Союз указал на будущий пересмотр отношений с проблемными соседями.

Уже в конце января 2011 года, вскоре после падения президента Туниса Бен Али, Штефан Фюле, тогдашний комиссар по политике расширения и соседства выступил с обращением, в котором указывал, что "предположение о том, что авторитарные режимы были гарантией стабильности в Средиземноморском регионе являлось ошибочными" (Fьle 2011). Эта критика была поддержана Европейским парламентом, но Европарламент пошел дальше, призвав “разработать более амбициозную и эффективную политику поддержки политических, экономических и социальных реформ в южном соседстве ЕС".

Существующие исследования показывают, что до арабской весны, ЕС поддерживал авторитарных правителей в обмен на их сотрудничество в области миграции, борьбы с терроризмом и другим вопросам безопасности. При этом, можно констатировать, что после арабской весны, ЕС поставил нормативный компонент в основу своей политики во взаимоотношениях со своими соседями. Мало того, что он признал свои прошлые ошибки в поддержке, казалось бы, стабильных режимов с проблемами в демократии, он также объявил о своем намерении изменить ситуацию и увеличить свои усилия и ресурсы для поддержки демократии по принципу «трех M» (money, markets and mobility): деньги, рынки и мобильность. Однако в последующие годы произошло лишь незначительное увеличение объема финансирования, а принятый многолетний финансовые план на 2014-2020 составляющий немногим более 15 миллиардов € - выглядел недостаточным, чтобы конкурировать с массивными ресурсами, вложенными другими региональными игроками (будь они монархиями Залива или же Россия).

Помимо этого, Союз запустил два новых инструмента для поддержки гражданского общества: Фонд гражданского общества соседства и Европейский фонд в поддержку демократии. Это ознаменовало собой явный отход от прежней политики, направленной на отношения только с правительствами.

Кроме того, ЕС обязался усилить принцип обусловленности в рамках ЕПС и более четко привязать свою финансовую помощь к реформам у соседей, что в итоге нашло свое отражение в принципе «more for more». Особо стоит отметить, что обусловленность всегда являлась основным инструментом ЕПС, но в то время на южном направлении соседства она присутствовала лишь на риторическом уровне и никогда не практиковалось до арабской весны.

Нечто схожее произошло с механизмом санкцией ЕС. Санкции всегда были частью инструментов внешней политики ЕС, но они редко применялись в Средиземноморье до начала арабской весны. Несмотря на то, что ЕС практиковал введения санкций в отношении режима Лукашенко в Беларуси на востоке, южные диктаторы до арабской весны не испытывали режим санкций ЕС.

После 2011 года ЕС начал применять и на южных соседей концепцию углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли (DCFTA), которая первоначально применялась к восточными соседями. В принципе, ЕС имеет большое значение для поддержки экономического развития страны за счет торговли, поскольку ЕС является ключевым торговым партнером для большинства стран Европейской политики соседства. В то же время, страны соседства не являются важными торговыми партнерами для самого ЕС и большинства членов Союза.

Отметим, спорный потенциал DCFTA в ускорении экономического роста в странах соседства в краткосрочной перспективе. Первые оценки показывают, что необходимость приведения правовой базы к канонам ЕС выходит очень затратной, что не компенсируется финансовой помощью ЕС. В то время как страны восточного соседства могут иметь неявный стимул принять законодательство ЕС в надежде присоединиться к ЕС, средиземноморские соседи не имеют такой перспективы, даже в теории.

Со времени разворачивания ЕПС, также менялись и сами соседи. Это очевидно проявлялось в разведении соседей на южный формат СДС и восточный ВП, а также в наборе преимуществ, которые предлагал ЕС своим соседям - демократизация, расширение торговых связей, визовые послабления или же их отмена, энергетические проекты. Однако мало учитывались разрыв в ожиданиях Союза и соседних стран: если ЕС настаивал на принятии европейских стандартов в экономике, демократических принципов и уважении прав человека, то страны соседства акцентировались на гипотетический возможности вступления в ЕС и прочих практических выгодах от взаимодействия в рамках ЕПС.

Так, на востоке, Украина, Молдова и Грузия подписали соглашения об ассоциации с ЕС, в то время как Беларусь, Армения и Азербайджан решили ограничить взаимодействие с ЕС. Ассоциированный статус, даёт как определенные преимущества, так и взаимные обязанность ЕС и этой страны, что создает совершенно иную матрицу правовых и экономических отношений между ЕС и Молдовой, чем в сравнении с отношениями Армении и ЕС. То же самое верно на юге, где соглашения об ассоциации были подписаны с Алжиром, Египтом, Израилем, Иорданией, Ливаном, Марокко и Тунисом.

Следует также сказать, что масштаб и глубина этих соглашений об ассоциации, несмотря на одинаковое название, имеют принципиальные различия применительно к восточным и южным соседям. На востоке, некоторые страны получили безвизовый режим поездок (Грузия, Украина, Молдова), другие имеют перспективу его получения, а для остальных этот вопрос не стоит на повестке дня. На юге партнерства подобное применимо к Иордании, Марокко и Тунису. Также и в энергической сфере: некоторые восточные страны договорились об использовании энергетического законодательства ЕС, в то время как для других об этом не может быть и речи.

Однако украинский кризис обнажил тот факт, что используемый подход, выражающийся в предоставлении углубленных и всеобъемлющих зон торговли и политических пространств больше не может компенсировать отсутствие четкой институциональной структуры ЕПС, а также перспективы вступления стран в союз. Уязвимость стран соседства к внешнему давлению, а также внутренние проблемные точки выявило упущение в ЕПС вопросов безопасности. Использование же целевых экономических санкций в качестве инструмента политики безопасности показало, как трудно, на фоне отсутствия четкого понимания целей ЕПС, определить общие политические интересы в рамках ЕС. Это является следствием того, что страны-члены ЕС могут иметь кардинальное разные приоритеты во взаимоотношениях со странами соседства, поэтому некоторые готовы идти на возможные экономические потери от введения санкций, другие же считают их излишними.

И, наконец, террористические акты на территории Союза и потоки беженцев в направлении Союза сделали кристально ясным осознание того, что в мире, который становится все более взаимозависимым и сложноустроенным, традиционное разделение между внутренней и внешней политикой исчезает, а любые решения должны быть более всеобъемлющими и, прежде всего, более продуманными и последовательными.

Именно на этом фоне в 2015 году ЕС анонсировал полную «перезагрузку» ЕПС, а также широкие консультации по выявлении и пересмотру принципов и приоритетов внешней политики и политики безопасности Союза.

европейский политика соседство договор

2. Проект новой политики соседства

Как заметил в сентябре 2014 года журнал «The Economist», ЕС столкнулся с кольцом огня на своих южных и восточных границах вместо кольца друзей, которое предполагалось образовать десятилетие назад. Вступив в ноябре 2014 на пост председателя Европейской Комиссии, бывший премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер одним из приоритетов для своей будущей деятельности как раз объявил пересмотр Европейской политики соседства.

С соответствующим поручением он обратился тогда к Федерике Могерини и комиссару ЕС по вопросам расширения и политики соседства Йоханнесу Хану. Подготовка так называемой "зеленой книги" - документа, состоящего, прежде всего, из вопросов, заняла четыре месяца.

К этому моменту уже стало ясно, что ЕПС нуждается в очередной реформе. "Наш регион находится в огне, как на востоке и на юге", - подтвердила правоту Экономиста Высокий представитель по иностранным делам и политике безопасности/вице-президент Комиссии Федерика Могерини во время пресс-конференции по пересмотру ЕПС 4 марта 2015 года. Могерини с сожалением признала, что на текущий момент регион соседства является менее стабильным, чем десять лет назад, когда разворачивалась ЕПС. И это при том, что изначальной целью данной политики была стабилизация региона и превращение его в территорию развития. Впервые после запуска ЕПС на самом высшем уровне были открыто признаны недочеты данной политики и объявлено о необходимости ее кардинального пересмотра.

Было анонсировано начало консультаций по выработке Новой политики соседства и 4 марта 2015 года, сразу после выступления Ф.Могерини, комиссар по вопросам европейской политики соседства и расширения Йоханнес Хан объявил начало консультаций по пересмотру текущей политики соседства. В то же время был опубликован консультативный документ «На пути к новой политике соседства» с изложением некоторые ключевых вопросов и рамок обсуждения основных направлений совершенствования данной политики.

Впервые в практике Союза к выработке новых идей были привлечены максимально возможный спектр участников: ожидаемые представители экспертного сообщества, НКО, институты Союза, парламенты стран-членов и их коллеги из стран-участников ЕПС, была возможность даже прислать свои предложения на специальный сайт. Кроме того, было проведено несколько встреч для обсуждения пересмотра ЕПС. Например, были проведены встречи с министрами иностранных дел южных соседей ЕС 13 апреля 2015 года в Барселоне, а 20 апреля 2015 года в Люксембурге состоялась встреча министров иностранных дел Восточного партнерства. Участие гражданского общества было подчеркнуто на конференции гражданского общества Восточного партнерства, проходившей перед Рижским саммитом Восточного партнерства на высшем уровне 20 мая 2015 года. Был проведен также второй форум гражданского общества для Южного соседства, организованный Европейской службой внешней деятельности и Европейской комиссией в Брюсселе 28-29 мая 2015 года.

Период консультаций подошел 30 июня, далее были проанализированы позиции, предлагаемые различными заинтересованными сторонами. 18 ноября Могерини представила так называемое совместное коммюнике Европейской Комиссии и Верховного представителя Союза по иностранным делам и политике безопасности, Европейского парламента, Совета, Европейского экономического и социального комитета и Комитета регионов, в котором она обобщила проведенные консультации, добавив, что окончательное институциональное оформление Новая политика соседства должна получить только в течение 2016 года.

Автор предлагает привести некоторые основные выдержки из этого документа и проанализировать его содержательную часть, выделив наиболее примечательные нововведения. Используя полученные сведения мы сможем приступить к проверке гипотезы, озвученной в начале работы: доказать, что при формировании ЕПС, Союз руководствовался 2 основными задачами: демократизацией соседа и его стабилизацией. При этом new ЕПС будет сосредоточена на стабилизации соседа.

Проект: Приведем 5 главных принципов сотрудничества, которые были обозначены в документе, а также во время выступления Могерини.

Создание рабочих мест, повышение занятости, экономическое развитие. Как заметила Могерини, именно занятость является необходимым условием для стабильности государств на южных и восточных границах ЕС. Этот пункт прямо отсылает к теме миграции и социальных потрясений у соседей, влияние которых в итоге ощущает на себе и сам ЕС. Неустроенные по жизни люди склонны к смене места жительства, а конечной целью их выступает территория стран-членов ЕС, такие же люди значительно более склонны к протестной деятельности, что дестабилизирует соседа и прямо отражается на его экономическом состоянии. Поддержка инклюзивного социального и экономического развития - вот позиция new ЕПС. Наглядным является особое подчеркивание того, что создание рабочих мест направлено в первую очередь для молодежи, наиболее пассионарного слоя населения.

Энергетическое сотрудничество. Фактически этот пункт говорит скорее о энергетической безопасности самого ЕС, а соседи в данном случае должны выступать в роли добропорядочного транзитера. Можно предположить, что стремление к диверсификации энергопоставщиков является главной идеей этого пункта. Это входит в стратегию по снижению зависимости от энергоресурсов из России, а также по строительству новых обходных трубопроводов. Дополнительно идет развитие технологий и производств по добыче и выработке энергии нового поколения, но учитывая экономическое и технологическое положение стран-участников ЕПС, можно говорить об этом как о декларации на будущее. Сюда же относится совместная борьба с изменениями климата, что является типичным для ЕС пунктом, но редко находящим реальное выражение во взаимодействии с партнерами ЕПС.

Безопасность. Как отметила Могерини, до этого момента ЕПС не делала значительного акцента на безопасности. Теперь же ЕС намерен помогать соседям на Юге и Востоке укреплять их безопасность, как внутреннюю, так и внешнюю. Тут речь идет о реформе сектора безопасности в этих странах, предупреждении конфликтных ситуации как внутри страны так и на внешней арене. К этому пункту также отнесена борьба с терроризмом, его финансированием, с религиозной, социальной радикализацией, с организованной преступностью и коррупцией.

Миграционная сфера. Этот пункт включает в себя работу как с легальной, так и нелегальной миграцией, защиту беженцев, эффективную систему убежища. Этот пункт выглядит крайне своевременным на фоне массовой миграции в Евросоюз со стороны стран-участников Союза для Средиземноморья.

Сотрудничество с соседями соседей. Так как сосед ЕС может иметь также и других соседей, то все усилия ЕС по стабилизации соседа могут быть бесполезными, так как нестабильность он может импортировать нестабильность у других своих соседей. Фактически, зона действия ЕПС негласно расширяется и начинает включать в себя не только близлежащие страны, но и страны, которые потенциально могут влиять на положение прямых соседей ЕС. Необходимо "знать, как правильно работать с соседями наших соседей", ведь ЕПС "всерьез воспринимают в Москве", прокомментировал еврокомиссар по политике соседства и расширения Йоханнес Хан.

Помимо четко обозначенных приоритетов, проект содержит также и принципы и механизмы посредством которых ЕС предполагает добивать надлежащего осуществления выше обозначенных пяти пунктов. Так, ЕС предлагает окончательно отойти от принципа one size fits all, т.е. принципа приравнивания всех соседей под универсальные критерии, который не учитывает специфику отдельного государства. В new ЕПС Союз предлагает выстроить отношения по принципу учета приоритетов каждого отдельного соседа, что будет способствовать большей вовлеченности и заинтересованности соседа в плодотворном взаимодействии с ЕС. Однако, формат осуществления такого подхода еще предстоит выработать, что самое интересное - к его выработке будет приглашены и сами страны-соседи, что является первым признаком смены подходов ЕС во взаимодействии с соседями. Как констатировал Йоханнес Хан, Евросоюз "не всегда мог отвечать на те изменения в европейских намерениях его соседей, которые произошли за последние несколько лет. Мы должны учитывать политические и экономические различия этих стран, а также насколько далеко каждая из них хотела бы развивать свои отношения с ЕС".

Новая политика соседства также предлагает отказаться от традиционных ежегодных отчетов по каждой стране. Теперь эта отчетность будет учитывать характер, проводимых преобразований у партнера, а также будет иметь индивидуальный график для каждой страны. “Политика соседства ЕС не должна быть "назидательной и поучающей", она должна отражать взгляды государств-партнеров и базироваться на универсальных принципах, убеждены в Еврокомиссии.”

В то же время намерение Брюсселя более гибко строить отношения в рамках ЕПС не означает уступок в вопросах, которые касаются принципиальных европейских ценностей: демократии, прав человека и верховенства права, отметил Хан. Слова Хана подтверждается постулированием стремления ЕС устанавливать сотрудничество с гражданскими организациями, молодыми лидерами стран-соседства.

В рамках Новой ЕПС будет увеличен объем финансовых средств, которые используются для поддержки «устойчивого развития стран региона соседства». Как было объявлено, ЕС выделит 15,4 миллиарда евро в период с 2014 по 2020 годы на работу «нового инструмента европейского соседства», который будет определять взаимодействие Брюсселя с 16 странами, отметив возможное увеличение этого финансирования. При этом, как отмечается, этот инструмент будет применяться более гибко в целях быстрого реагирования Союза на возникающие вызовы в регионе соседства.

В завершении первичного анализа документа и комментариев высших должностных лиц ЕС, связанных с ЕПС, стоит отметить, что коммюнике является рамочным документом, который лишь дает общее представление приоритеты ЕС в рамках ЕПС. В нем отсутствуют конкретные механизмы и сроки реализации поставленных задач, а окончательная выработка ЕПС ожидается к концу 2016 года.

При этом, и отметим это особо, большинство “нововведений” таковыми по факту не являются. Содействие экономическим реформам и модернизация и экономические реформы, стабилизация соседства, сотрудничество в сфере безопасности, так или иначе уже упоминались как приоритеты в уже в самых первых документах ЕПС (в 2004 г.) и последующих (2011г.). Однако в этом и заключается суть Новой политики соседства - Союз, используя старую терминологию и привычные идеологические конструкции по типу приверженности продвижения демократии, трансформирует ее в таком ключе, что старые точки сотрудничества и цели взаимодействия приобретают новую значимость.

3. Дилемма «демократизации-стабилизации» соседа и ее отражение в ЕПС

Анонсированная в 2003 году, ЕПС на фоне Арабской весны 2011 года подверглась первому серьезному пересмотру. Результатом этого стало фокусирование на продвижении демократии, увязанного с ней экономическом развитии, а также принципе «more for more». Тем не менее, к 2015 году стало очевидно, что ЕПС вновь требуется пересмотр, самый глобальный с момента ее развертывания, что подводит нас к мысли о том, что ЕПС в своем основании содержит подрывающие ее элементы.

Выделим три ключевых недостатка ЕПС, которые так или иначе проявляют себя на протяжении всего ее существования:

1. Во взаимоотношениях с соседями ЕС склонен применять единые правила и механизмы (one size fits all), из-за чего на задний план уходят специфика режимов в этих странах, уровень желания (или нежелания) по интеграции с Союзом, что в итоге прямо отражается в низкой эффективности «политики обусловленности».

2. Отсутствует понимание и четкое определение того, что Союз стремится реализовать в рамках ЕПС, когда говорится о «совместно разделяемых ценностях» и «совместном владении».

3. Фактом является использование Союзом вертикального подхода во взаимоотношениях со странами соседства, который проявляется в форме навязывания стандартов и правил, а также разработке различный условий для стран-соседей. При этом прямое участие стран соседства в разработке принципов, а также правил сотрудничества минимален. В каждом документе ЕПС всегда особо акцентируется, что ценности ЕС является превалирующими в ЕПС и они должны быть базисом для сотрудничества ЕС и соседей. Такой подход с большим трудом можно назвать партнёрством.

Стоит признать, что ЕС окружают страны, уровень демократического и экономического развития которых далек от показателей Союза. И когда ЕС постулирует продвижение посредством ЕПС демократии и эффективного управления у соседа (good governance), он сталкивается с тем, что эти цели могут конфликтовать друг с другом. Такое положение вещей прямо влияет на эффективность ЕПС, так как осуществление ее целей прямо зависит от внутренней ситуации в странах-партнерах и отношения местных властей к политической либерализации и стабилизации. Подобная ситуация получила название «дилеммы демократизации-стабилизации» (democratization-stabilization dilemma) (Junemann; Panebianco).

Даже после реформ ЕПС 2011 года, это фундаментальная проблема не была разрешена, несмотря на то, что ЕС вновь подтвердил стремление к дифференцированности подходов, их гибкости, большего внимания на «со-ownership». ЕПС пыталась обеспечить стабильность южной и восточных соседей Союза, при этом делая попытки по их трансформации в демократии либерального типа. Хотя цели, заключаемые в установлении стабильности и демократии, в принципе, несут только положительные последствия в долгосрочной перспективе, однако в краткосрочной перспективе, скорее всего, данные цели могут нести ряд серьезных изъянов.

Продвижение демократических преобразований влечет за собой риск дестабилизации недемократических стран, поскольку оно требует смены власти и режима, что влечет за собой политическую неопределенность, которая сопровождается повышенной конфликтностью в стране. Таким образом, продвижение демократии, в ряде случаев, несет в себе вред стабильности в краткосрочной перспективе. Несколько парадоксально, ведь ЕПС был разработан для стран, которые не могут претендовать на членство не в последнюю очередь из-за их недемократичности. При этом, чем ниже уровень политической либерализации, тем больше риск дестабилизации страны путем поощрения демократизации, то есть более противоречивыми выглядят поставленные цели по обеспечению стабильности и демократии (Grimm c. 403), а также очевидно неэффективность ЕПС по заявленным целям.

С позиции рационального выбора страны соседства будут менее охотно следовать программе реформ ЕС, если они означают дорогостоящие изменения статус-кво. В недемократических странах издержки демократизации высоки, даже недопустимы, так как для действующих в них режимах они могут быть сопоставимы с потерей власти.

В такой ситуации, ЕС также проводит собственную оценку рисков, что выражается в том, что Союз становится менее решительным в продвижение рыночных принципов, дабы не вступать в малоприбыльное противостояние с такой страной. Как следует из выводов исследователей, в ситуации, когда страна соседства сталкивается с внутренним конфликтом, чреватым её дестабилизацией, усилия ЕС по продвижению демократических реформ становятся малозначительными (Bцrzel 2011; Bцrzel 2010). Т.е. чем более нестабильна ситуация в недемократических странах, тем более вероятно, что ЕС будет стремиться к стабилизации существующего режима и тем менее эффективными становятся его попытки формирования планов действий, что подрывает потенциально преобразующую силу ЕПС.

Таким образом усилия ЕС по демократизации рискуют привести к дестабилизации страны, если не всего региона, результатом которой могут стать потоки беженцев, увеличение трансграничной преступности, потеря энергетической безопасности, а также другие угрозы политическим и экономическим интересам ЕС. Чем ниже уровень политической либерализации, сопряженный с политической нестабильностью, тем в большей степени оба партнера будут стремиться сохранить - т.е. стабилизировать статус-кво. Если говорить о конкретных примерах, стоит заметить, что относительно высокие уровни политической либерализации в Украине и Молдове, и в меньшей степени в Армении и Грузии, соответствуют более сбалансированной повестке дня для сотрудничества, которое стремится содействовать как демократическому, так и надлежащему управлению. То же самое справедливо и для взаимоотношений с Иорданией и другими странами соседства на юге. Страны с крайне низким уровнем политической либерализации, такие как Беларусь, Азербайджан и другие, напротив выступают как самые проблемные для ЕС, так как даже двустороннее сотрудничество является конфликтным и не обеспечивает основу для решения вопросов надлежащего управления.

В целом, ЕС более решительно выступает за содействие эффективному управлению в менее стабильных странах. В противоположность этому, высокий уровень стабильности в стране сам по себе не достаточен для более амбициозной программы демократических реформ, если уровень политической либерализации является слишком низким. Т.е. низкий уровень политической либерализации, усиленный политической нестабильностью, резко ограничивает эффективность ЕПС.

Фактически одной политической стабильности недостаточно для демократических реформ в недемократических странах. Дилемма стабилизация-демократизация разрешается только в случае, когда страна успешно перешла к демократическому режиму и цели демократизации и стабилизации начинают усиливать друг друга в фазе демократической консолидации, как это можно было увидеть в странах Центральной Европы во время восточного расширения ЕС.

Арабская весна вывела на поверхность актуальность этой дилеммы для ЕС в южном направлении соседства. Уже с определенной долей уверенности можно сказать, что распад авторитарных режимов в регионе не привел к успешным демократическим преобразованиям в регионе, а к полной дестабилизации в регионе, которую мы отчетливо видим в Ливии, Сирии. Арабская весна стала серьезным испытаниям для ЕПС и выразилась в полном параличе европейской политики на данной политики, так как Союз так и не смог выработать консолидированной позиции по происходящим событиям. Первоначальный отказ ЕС ввести санкции против Ливии и Сирии в начале 2011 года в ответ на насилие при подавление мятежей против режимов этих стран, негласная помощь в военном перевороте против демократически избранного президента Мурси в Египте, все это продемонстрировало общую склонность ЕС делать приоритетной стабильность у соседа.

Арабская весна привела к крупному пересмотру ЕПС. Европейская Комиссия тогда признала, что "Европа должна была поддерживать демократов, а не диктаторов" и объявила "кардинальные изменения" в ENP. Фактически произошел ясный крен в сторону демократизации, который нашел дальнейшее продолжение уже на другом направлении ЕПС - восточном.

В то время, как южное направление политики соседства было фактически парализовано из-за социально-политического катаклизма, усилия Союза переместились на страны Восточного партнерства. Именно тогда был введен в обращение принцип more for more. Тогда же была сделана ставка на большую интеграцию стран с помощью подписания с ними договоров об ассоциации, включавших как политические пункты (принятие acquis странами соседства), экономические (зона свободной торговли), так и безвизовый режим, который воспринимался как альтернатива членству в Союзе.

При этом, на фоне интенсификации действий России по построении своего интеграционного объединения (Евразийский Союз) и ее попыток вовлечь в него также и страны Восточного партнерства, ЕПС в регионе приобрело яркий политизированный оттенок. ЕС, желая сохранить привязанность стран партнерства, сделал ставку на демократизацию этих стран, а первую очередь смену элит в этих странах. Как было отмечено выше, с позиции рационального выбора демократизация этих стран означала фактическую потерю власти текущими элитами стран восточного соседства. В такой ситуации Россия предложила иной вариант, с которым согласилась Беларусь и Армения, вступив в Евразийский Союз. В ситуации же с Украиной произошел известный социально-политический взрыв, который привел к дестабилизации страны и поставил вопрос о правильности крена в сторону демократизации.

Уже Рижский саммит, проходивший во время украинского кризиса, констатировал изменившуюся позицию стран Восточного партнерства к формату взаимоотношений с ЕС. Фактически было констатировано, что модель one size fits all устарела, так как некоторые страны не готовы на дальнейшее углубление отношений с Союзом. В то время как другие хотели бы расширения сотрудничества, но получая, что-либо взамен.

Ситуация с Украиной и последующей конфронтацией ЕС с Россией, лавинообразные миграционные потоки в Союз, причины которых уходят корнями в дестабилизацию в следствии демократизационной Арабской весны, террористические акты на территории стран-членов интеграции - все это так или иначе стало результатом проведения Европейской политики соседства, которая перестала приносить положительные эффекты после отказа от балансирования по линии стабилизации-демократизации соседа в пользу второго.

Такое предположение подтверждается выступлениями ряда крупных политиков стран-членов ЕС, а также самих евробюрократов высшего уровня. Канцлер ФРГ Ангела Меркель выразила уверенность, что массовый приток в Европу мигрантов с Ближнего Востока и из Северной Африки подвигает Союз изменить проводимую им политику соседства. По её словам, ЕС будет создавать условия, способствующие стабильности в сопредельных государствах, а также повышать безопасность и охрану на внешних границах Союза.

При таком наборе факторов, своевременным, нужным и логичным является разработка new ЕПС, которая, по мнению автора, вновь обращается к дихотомии стабилизации-демократизация. New ЕПС фокусирует основное внимание на стабилизации соседа, не отказываясь от его демократизации. Используя выкладки, приведенные ранее в пункте 3.1 попробуем проанализировать, в какой степени наши выводы верны:

¦ Автор утверждает, что ЕС не преодолел стремление использовать директивные подходы в ЕПС с продвижением своих Acquis, и не берет во внимание ценности соседей в функционировании ЕПС, т.е. отношения вертикального характера сохраняются. Хотя Союз и привлекал страны соседства к разработке нового документа, но итоговый документ был разработан Евросоюзом и представлен официальными лицами Союза, без участия представителей стран ЕПС.

¦ ЕС утверждает, что new ЕПС сосредоточится на «совместных интересах», из чего следует, что он готов более прислушиваться к пожелания соседей. Стоит отметить, точно такие же намерения Союз уже озвучивал при ревизии ЕПС в 2011 году, возможно четкое придание смысла «совместным интересам» может быть залогом нового подхода во взаимоотношениях.

¦ Впервые ЕС признает неудачи политики соседства за прошедшие года, что является главным преимуществом при выстраивания new ЕПС. Основываясь на такой позиции, Союз может дать новое звучание старым формулировкам и механизмам, даже кардинально не меняя внешний институциональный каркас политики соседства. Именно учет интересов всех сторон и более прагматичный подход могут стать залогом нового значения соседства для ЕС.

Интересным является то, что ЕС, говоря про стабильность в рамках new ЕПС, наделяет ее чертами, которые он сам понимает под стабильностью - демократия, права человека, верховенство права и экономическая либерализация. Т.е. new ЕПС не уходит от демократизации.

Также документ говорит, что new ЕПС будет сосредотачивать свой фокус на дифференциации партнеров и продвинутом «совместном владении» или сопричастности (mutualownership), поскольку «не все партнеры стремятся к принятию правил и стандартов ЕС», в силу этого необходимо помнить о «желаниях каждой страны относительно природы и специфики их партнерства с ЕС». В некоторой степени удивительным является такой подход, ведь документы 2003-2004 годов ЕС и не мог предположить, что страны могут не желать интегрироваться с Союзом, не будут следовать советам по реформированию страны по европейским канонами.

ЕС четко не определяет «дифференциацию» и «совместное владение», но из проекта новой политики соседства можно вывести ряд выводов. Раздел «Прочное соседство, прочное партнерство» говорит, что новой политике соседства предстоит быть более сфокусированной на интересах стран-соседей и иметь меньшее число приоритетов, которые будут взаимодополнять друг друга.

«Совместное владение» в этом контексте является результатом совместным с Союзом формированием приоритетов на основе пересекающихся интересов стран-соседей и Евросоюза.

Под дифференциацию отведены новые - облегченные и более гибкие торговые соглашения с теми странами, которые не готовы к DCFTA (соглашениям от углубленных зонах свободной торговли). В случае же со странами в большей степени ориентированными на ЕС, предполагаются новые расширенные форматы сотрудничества, которые еще предстоит выработать. ЕС предполагает отойти от общего отчета от стран по реформам в рамках планов действий. На их смену должны прийти новые критерии оценки, которые будут коррелироваться с предпочтениями соседа в рамках ЕПС.

Можно интерпретировать прагматический поворот new ЕПС как приход реалистичного подхода (Realpolitik) в отношения ЕС с соседями. Действительно, новая политика обещает готовность Союза развивать партнерские отношения практически с каждой страной соседства, несмотря на качество их демократических институтов, хотя риторически new ЕПС настаивает на приверженности ЕС развитию демократии и прав человека у соседа. Уже опубликованные документы, посвященные new ЕПС, обещают более реалистичный, стратегический и прагматичный подход к соседству. New ЕПС признает ограниченность своего инструментария. Она определяет стабилизацию в качестве ключевого стратегического приоритета и переориентирует политику в отношении общих интересов в области безопасности и миграции. Таким образом политика соседства адаптируется к новым реалиям и вызовам.

Тем не менее, остается целый ряд вопросов, касающихся реализации нового подхода. В документах Новой политики соседства определены три главных вызова, которые будут прямо влиять на дальнейшее развитие отношений ЕС со своими соседями и, фактически, на ее будущую эффективность и согласованность:

* Прагматическая дифференциация подходов к соседям по сравнению с нормативным единством (one size fits all)

* Новые, четкие приоритеты стабилизации основанные на стратегическом видении против старой дилеммы “демократизации-стабилизации” и подвижности приоритетов ЕПС, определяемых конкретной ситуацией.

* Технократическая логика взаимоотношения в рамках соседства против их политизированности



Литература

1. Avner G., Laitin D. A Theory of Endogenous Institutional Change // American Political Science Review 2004 / 98/4: P. 633-52.

2. Bicchi F., Martin M. Talking tough or talking together? European security discourses towards the Mediterranean //Mediterranean Politics. - 2006. - Т. 11. - №. 2. - С. 189-207.

3. Biscop S.Peace without money, war without Americans: challenges for European strategy // International Affairs / 89, No. 5: 1125-42, 2013.

4. Bцrzel, T., Dandashly A., Risse T. Responses to the «Arabellions»: the EU in comparative perspective // Introduction. Journal of European Integration, 2004 / 37, No. 1: P. 1-17.

5. Bцrzel T., Hьllen V. One voice, one message, but conflicting goals: cohesiveness and consistency in the European Neighbourhood Policy// Journal of European Public Policy - 21:7, 2014. P. 1033-1049

6. Bцrzel T. & Risse T. Venus Approaching Mars? The EU as an Emerging Civilian World Power // paper prepared for the Bi-Annual Conference of the European Union Studies Association Montreal, Canada, 17-19 May 2007.

7. Bцrzel T., Risse T. One size fits all! EU policies for the promotion of human rights, democracy and the rule of law //Workshop on Democracy Promotion. - 2004. - Т. 4.

8. Bцrzel T. The Transformative Power of Europe Reloaded. The Limits of External Europeanization// KFG Working Paper Series, No. 11/ February 2010, Kolleg-Forschergruppe (KFG) «The Transformative Power of Europe», Freie Universitдt Berlin 2010. 31 P.

9. Bцrzel T., Thomas R. Conceptualizing the Domestic Impact of Europe. The politics of Europeanization (eds. K. Featherstone, C. Radaelli) / Oxford University Press 2003, P. 57-82.

10. Bцrzel T., Thomas R. From Europeanisation to Diffusion: Introduction // West European Politics, 2011 / Vol. 35, No 1, P. 1-19.

11. Bцrzel, T. When Europe hits … beyond its borders: Europeanization and the near abroad // Comparative European Politics 2011 / 9, no. 4: P. 394-413.

12. Bretherton C., Vogler J. The European Union as a global actor // New York, NY: Routledge 2006.

13. Carrera S., L. den Hertog, Parkin J. EU migration policy in the wake of the Arab Spring: what prospects for EU-Southern Mediterranean relations? // MEDPRO Technical Report, 2012 / No. 15. Brussels: Centre for European Policy Studies.

14. Cassarino J., Lavenex S. EU Migration Governance in the Mediterranean Region: the promise of (a balanced) partnership? // Mediterranean Yearbook, Barcelona, 2012 / 284-8. IEMed.

15. Coase, Ronald. The Nature of the Firm // Economica, Vol. 4, No. 16, November 1937 P. 386-405

16. Cremona M., Meloni G. The European Neighbourhood Policy: A Framework for Modernisation? EUI Working Papers LAW 2007/21. Available at: http://www.eui.eu/Documents/DepartmentsCentres/Law/Professors/Cremona/TheEuropeanNeighbourhoodPolicy/PaperMeloni.pdf (accessed 28 February 2015).

17. Delcour L. The 2015 ENP Review: Beyond Stocktaking, the Need for a Political Strategy // College of Europe Policy Brief/ Series (CEPOB), December 1/2015.

18. Del Sarto R., Schumacher T. From Brussels with love: leverage, benchmarking and the action plans with Tunisia and Jordan // Democratization 2011 / 18 (4), P. 932-955.

19. Emerson M. Just good friends? The European Union's multiple neighbourhood policies //The International Spectator. - 2011. - Т. 46. - №. 4. - С. 45-62.

20. Gaub F., Popescu N. The EU neighbours 1995-2015: shades of grey // Chaillot Paper/ No136. 17 December 2015

21. Gдnzle S. EU governance and the European neighbourhood policy: a framework for analysis // Europe-Asia Studies - Т. 61/ №. 10. 2009. P. 1715-1734.

22. Gebhard C. The ENP's Strategic Conception and Design Overstretching the Enlargement Template? // The European Neighbourhood Policy in Perspective: Context, Implementation and Impact / Basingstoke : Palgrave Macmillan, 2010. 288 P.

23. Gillespie R., Youngs R. Themes in European democracy promotion // Democratization, 2012 / 9(1): 1-16.

24. Giumelli F. The effectiveness of EU sanctions. An analysis of Iran, Belarus, Syria and Myanmar (Burma) // EPC Issue Paper N 76. Brussels: European Policy Centre 2011.

25. Gorges M. New institutionalist explanations for institutional change: A note of caution //Politics. - 2001. - Т. 21. - №. 2. - С. 137-145.

26. Grimm S. and Leininger J. Not all good things go together: conflicting objectives in democracy promotion // Democratization 2012 / 19(3): P. 391-414.

27. Hall P., Taylor R. Political Science and the Three New Institutionalisms // Political Studies 1996, 44/5: P. 936-57.

28. Hix S. The Political System of the European Union, 2nd edition/ New York: Palgrave, 2005.

29. Inayeh A., Forbrig J. Reviewing the European neighbourhood policy: eastern perspectives/ The German Marshall Fund of the United States. Available at: http://www.gmfus.org/publications/reviewing-european-neighbourhood-policy-eastern-perspectives

30. Koenig N. Taking the ENP beyond the conception-performance gap // Policy paper 160/ 22 march 2016. Available at: http://www.delorsinstitut.de/2015/wp-content/uploads/2016/03/ENPStrategicOrientation-Koenig-JDIB-Mar16.pdf

31. Junemann A. Security building in the Mediterranean after September 11', in A. Junemann (ed.), Euro-Mediterranean Relations after September 11 // International, Regional and Domestic Dynamics, 2013. /London: Frank Cass, P. 1-20.

Размещено на Allbest.ru