Альманах - так в XIV-XV вв. называли сборники календарных таблиц, в которых содержались астрономические вычисления; позже, с XVI в., альманахи начали издаваться каждый год, туда стали входить различные справочные сведения, небольшие рассказы, стихи, шутки и т.п. И уже много после под альманахом стали понимать непосредственно сборник литературно-художественных произведений различного содержания.

В Большой Советской энциклопедии мы можем найти следующее определение альманаха:

1) это непериодический сборник, в котором содержатся сведения, касающиеся разных сфер общественной деятельности, кроме того, в альманах часто включаются сведения о литературных новинках, достижениях в области науки, изменения в законодательстве и т.д. (эти альманахи по своему типу напоминают так называемые календари-справочники).

2) литературный альманах - это сборник литературных произведений, которые объединены по определенному признаку. Причем, этот признак может иметь тематический, жанровый, идейно-художественный и иной характер. Появление первых литературных альманахов произошло в Западной Европе (во Франции) в середине 18 в., а в России в конце 18 столетия.

Несмотря на различную периодичность, альманахи отличаются от журналов тем, что выпускаются один раз в год. Также могут являться и не периодичными изданиями.

Главными особенностями и чертами альманаха как типа издания можно выделить:

1. По периодичности: преимущественно, они связаны с ежегодным событием в жизни, чаще всего издание альманаха отнесенного к Новому году;

2. По содержанию: сборник различных материалов разнообразных авторов в альманахе, и в тоже время, отсутствие четкой структуры;

3. По назначению: представление в альманахе произведений, которые относятся к разносторонним сферам деятельности (литература, искусство, критика, публицистика, наука и проч.), приоритетными направлениями альманаха являются: удовлетворение интересов и потребностей читателей, коммерческие цели и самореализация автора как творческой личности.

Основные черты альманаха:

- В него входят некоторое количество авторов и произведений (небольших по объему), отличающихся по виду и жанру, помимо того, также в альманах иногда входят самостоятельные фрагменты больших произведений;

- чаще всего, публичные материалы, отличаются новизной, как абсолютной, так и относительной.

Классификация альманахов:

1. По содержанию: литературные, литературно-критические, театральные, музыкальные, публицистические и другие.

2. По принципам взаимоотношений между издателями и автором: «аристократы»: альманах очень качественный, а издатели его пользуются авторитетом, здесь печатаются самые известные и лучшие авторы; «мещане»: альманахи, который издают литераторы «средней руки», знаменитостей среди авторов не очень много; и «черный народ» - сборники, в которых печатаются третьеразрядные авторы.

3. По читательскому адресу: универсальные, женские, детские и прочие.

4. По месту издания: федеральные, местные.

5. По форме издания: формат, объем, оформление

Если речь заходит о «типичном альманахе», который связан с 1820-ми - самым началом 1830-х гг., то исследователями подразумевается особое «карманное» издание, которое занимает 1/16 долю листа, объем его можно легко сопоставить с объемом «тонкого» журнала (составляет 10-15 печатных листов). Именно альманахи способствовали тому, что в моду пошел так называемый карманный формат. Внешнее оформление альманахов было таково: «…маленькие, в ладонь величиной… очаровательные томики с весьма причудливыми названиями…».

Миниатюрный формат и соответствующий объем определили функцию альманаха - оно стало подарочным изданием (ср.: «Жасмин и роза, подарок для туалета на 1830 год любительницам и любителям, или Новейшее собрание романсов и песен». М., 1830).

Вместе с тем, он отличался удобством в применении, хоть и являлась книгой карманного формата, к примеру, её всегда можно взять с собой в дорогу, она портативна (ср.: «Искусство учится, прогуливаясь, или Ручная энциклопедия для воспитания» М., 1829). Следовательно, и прагматику альманаха можно определить очень массово: от установки на решение в достаточной степени практических задач, доставшихся альманаху в наследство от его предка - календаря, до использования, как предмета роскоши, безделки, забавы, сувенира и даже игрушки.

В 1884 г. в альманахе «Киевлянка» С.И. Пономарев в специальной статье, которая посвящалась альманаху, отмечал, что в Пушкинскую эпоху покупались они в качестве подарков для красавиц. Из этого можно сделать вывод, что альманахи, у представительниц прекрасного пола, пользовались особой популярностью. Стоили такие альманахи недешево (одна книга могла стоить 10 рублей ассигнациями, но при этом, как правило, объем такой книги доходил до трехсот страниц). Именно классический альманах - «карманную книжку» пушкинской поры является прообразом глянцевых журналов, поскольку искусство оформления и иллюстративный материал играли роль важнейших определяющих критериев для альманаха как типа издания.

Таким образом, классический альманах - это подарочное собрание «отборных страниц современных авторов», которое изящно оформлено. С?последней трети XIX в. в альманахах стали появляться авторские рисунки, точное воспроизведение рукописного текста и подписи автора, которые способствовали созданию эффекта авторского присутствия. Альманах носил ярко выраженный праздничный характер. Как прагматика, так и семантика альманаха ориентировалась на праздник^..

Далее следует рассмотреть основные структурные характеристики альманаха. Характерно для альманаха разделение материала по двум главным разделам: один раздел является стихотворным, а другой - прозаическим, однако это не мешает включить в альманах тексты, другие по жанровой структуре. А именно, туда возможно включить обзорные критические и научно-популярные статьи, которые способствуют реализации универсальной трехчленной структуры альманаха, являющейся свидетельством целостности этого типа издания. Реализация устойчивой структурной базы проявляется и в соответствующей организации частей альманаха. Например, если мы увидим, авторский цикл похожий на цикл в альманахе, то в него, вполне вероятно, войдут три небольших законченных произведения или его отрывки. Стоит заметить, что подчиненное положение, как правило, занимает стихотворный материал.

В большинстве случаев, в альманах помещаются несколько текстов: один прозаический текст каждого автора и несколько стихотворных, соответственно, мы можем говорить о тесной связи альманаха с эпохами, где господствовала поэзия.

Альманах хранит память об исторической календарной первооснове на всех этапах своего развития. В применении, его композиционное строение отличается дробностью. Наиболее распространенным путем структурной дифференциации является «разбивка» отделов, создание соответствующих подразделов и приложений. Художественные приложения - это неотъемлемая составляющая западноевропейских альманахов.

В композиционном строении больше всего видна праздничная концепция альманаха. Кроме собственно «календарных» отделов («Календарь и месяцеслов на 1819?год», «Светлая неделя»), в классическом альманахе встречаются библиография и хроника. В иных случаях, альманах содержит и справочные сведения, примечания, а также типовые рубрики, к примеру, «Почтовый ящик» и «Смесь». В заключительной части могут помещаться воспоминания, а также и анекдоты.

В прологе альманаха, как правило, выбирают специально написанные для данного конкретного сборника поздравительные тексты, к примеру, это может новогоднее стихотворение, рождественский рассказ. Кроме того, здесь же могут быть помещены общий эпиграф или посвящение, а также традиционный первый текст. Например, альманахи советской эпохи часто начинались с произведений самых популярных писателей, например, с произведений М. Горького. Начальный текст очень важен, так как он является завязкой альманаха.

Также следует сказать о кольцевой композиции альманаха. А именно, речь идет о маркированности, цикличности начальной и завершающей частей альманаха.

На сюжетном уровне альманах может объединяться какой-нибудь нерегулярно возникающей руководящей мыслью. Типичное свойство альманаха - прочное скрепление соседних текстов, за счет чего сглаживается общая пестрота материала. Кроме того, это свойство связано с взаимообусловленностью календарных дней.

Далеко не всегда в альманахе присутствует развязка.

Поэтому можно выделить ещё и такие особенности альманаха. Во-первых, организационно-издательские условия подготовки альманаха отличаются большей простотой: независим от жестких сроков, альманах может выходить в свет по мере поступления материала. Во-вторых, как тип издания, альманах отличается меньшей идеализацией, а редакторская политика в большей мере объединенная.

2. Анализ альманаха «День поэзии»

Большим событием в советской литературе стал первый выпуск пульманах «День поэзии». Он появился в печати в 1956 году.

Альманах был очень необычным и привлекательным для читателей. Это можно было заметить даже во внешнем оформлении издания: большой, приближенный к альбомному формат, ребристы автографов всех поэтов, произведения которых были включены в состав сборника, оранжевая обложка, короткая строка, которой набраны тексты. Так же примечательны были чересчур широкие околотекстовые поля, созданные специально для того, что бы читатель мог делать заметки и примечания сбоку от самого текста. Все это в совокупности указывало на то, что альманах задумывался непосредственно как издание альбомного типа.

Заглавие сборника было начертано в манере советской эпохи: монументальным, динамичным шрифтом на затейливом фоне. Таким образом, уже в архитектонике обложки обозначена определённая стратегия перехода от художественных стереотипов к оригинальным решениям.

На контртитуле, который по обыкновению содержит сведения об издательстве, есть перечисление членов редколлегии, среди которых отсутствуют представители поэтической элиты сталинской эпохи (С. Михалкова, М. Исаковского, Е. Долматовского и др.). А именно, в редколлегию вошли: П. Антокольский, С. Кирсанов, Л. Мартынов, В. Луговской, Л. Ошанин, Я. Смеляков. В одном ряду с представителями старшего поколения представлены и молодые, в то время ещё мало известные поэты: Р. Рождественский, 3. Паперный, Я. Хелемский. Таким образом, общий состав альманаха отличается демократизмом, что ещё более подчеркивается перечислением членов редколлегии в алфавитном порядке. Тот же самый алфавитный порядок представлен даже в оглавлении альманаха и всей его структуре в целом.

Во вступлении от редакции поставлена задача выявить «новые поиски, новые поэмы, и новых поэтов». В то же время, в обращении к читателям также заявлена демократическая позиция: «Мы, поэты Москвы… хотели показать наш день без нарочитой торжественности, без приукрашивания - таким, как он есть». Из этого следует, что данный альманах имеет важнейшее свойство альманаха как типа издания - новизну предлагаемого читателям материала.

Характеристика основных читателей альманаха несет в себе программный смысл, она говорит, что читатель - «требовательный, любящий слово поэта, ждущий от него правды.

Следуя из вышесказанного, рассматриваемый нами альманах обладает еще одной характерной для данного типа издания чертой - он направлен на определенную аудиторию, а именно на «своего читателя», который сможет понять направление издания, а так же разделить дух альманаха. «Добрый день, наш большой Читатель!», или «Книжка, которую вы сейчас держите в руках, товарищ читатель….», «Добрый день, наш товарищ по жизни и поэзии!» - все эти обращения акцентируют доверительный тон.

При этом заявленный демократизм не просто формирует референтное поле альманаха и уточняет коммуникативную стратегию, но и выполняет функцию презентации лояльной позиции редколлегии по отношению к советской власти и цензуре. Редакторами провозглашаются поэтические произведение, которые имеют ориентацию не только на «своего читателя». Поэзия - это «обыкновенный гражданин, любой человек». Именно эта двойная логика коммуникативной стратегии альманаха сделала противоречивым его текстуальный состав.

И сам поэт функционирует исключительно в модальности долженствования: «Мы в долгу перед молодёжью, превратившей степь в житницу, в долгу перед новаторами и открывателями, в долгу перед простыми людьми, создающими всё для каждого дня, для каждого часа нашей жизни». Такая двойная логика коммуникативной стратегии альманаха обусловила противоречивость как его текстуального состава, так и созданного им поля интерпретации текстов.

Направленность предисловия отражена в ахитектонике альманаха. Порядок рубрик, идущих под номерами, показывает, какое место занимает тот или иной блок с текстами в контексте всего альманаха. Шмуцтитулы с номерами перед каждым разделом дробят текст и предлагают читателю «передохнуть», способствуют лучшей ориентации читателя в материале, к тому же такая организация представляет удобство и в том случае, если читатель захочет повторно обратиться к этому альманаху.

Первый блок занимает 31 страницу и является своего рода «визитной» карточкой альманаха. Не смотря на то, что выбор стихотворений кажется спонтанным, набор поэтических произведений имеет своб динамику, которая в свою очередь композиционно связана с предисловием альманаха. Так, заглавный текст Н. Асеева «Еще за деньги люди держатся» синхронизирует реплику составителей о том, что «поэзия всегда противопоставляла себя эгоистическому самовоспеванию, казённому одосочинительству».

А стихотворение «Соловей» этого же автора, где в образе соловья, «старого певца», мыслится истинный и истовый поэт со старой, но вечной песней, поддерживает мысль о гражданском назначении поэзии, высказанную в предисловии. Цель поэзии как «борьба за всечеловеческое счастье» определённая в предисловии, продолжена в такой же абстрактно-лозунговой формуле в стихотворении П. Антокольского: «мальчики» играют на причале в войну, «на краткосрочных курсах лета / Они мужают каждый миг». Их единодушный крик «за мир!» в другом стихотворении, «Поэзия», - это «сжатый отклик» в «буре беспредельной». Именно такой, «членораздельной и отчётливой речью», должен обладать, по мнению автора, молодой поэт: «Слушай, слушай, - слышишь? - слушай! Но не бейся, не вопи, Говори как можно суше, Будь связным в большой цепи…».

Вслед за этими, идеологически выдержанными стихами П. Антокольского «Мальчики» и «Поэзия», согласно алфавитному принципу, помещено стихотворение А. Ахматовой «Есть три эпохи у воспоминаний…» Это её шестая, заключительная элегия из цикла «Северных элегий» (1945). А за нею следуют две интермедии из пьесы А. Барто «Дочь-невеста: Сатирическая комедия для взрослых о воспитании детей». Такое «обрамление» элегии Ахматовой как бы маскировало ее и влияло на соответствующее общему ряду толкование.

Ахматова в своей элегии с философской глубиной осмысляет изменчивость человеческой памяти, которая в живой, телесно-чувственной плоти представляет образы «вчерашнего дня», но погружает в печальный могильный прах отдалённые события прошлого. Однако с течением времени память вновь оживляет истлевшие «портреты», которые воспринимаются теперь в изменившемся мире как «чужие», неузнаваемые и не отягощающие душу горечью давней разлуки: «…тех, кто умер, мы бы не узнали, / А те, с кем нам разлуку бог послал, / Прекрасно обошлись без нас - и даже / Всё к лучшему…. При этом момент, когда в памяти совершается необратимый процесс отстранения и холодного отчуждения образов прошлого, лирический герой переживает как «горчайший». Тем более что все эти образы прошлого связаны для него с самыми интимными переживаниями: «Ещё не замер смех, струятся слёзы, / Пятно чернил не стёрто со стола - / И, как печать, на сердце поцелуй, / Единственный, прощальный, незабвенный».

Время, место и ближайший поэтический контекст стихотворения Ахматовой задают иные параметры интерпретации, переводящие личную память в память историческую, а течение времени, изменяющее в памяти восприятие прошлого, как обновление и оптимистический взгляд в будущее, свободный от призраков прошедшей эпохи, «возврат которых был бы страшен нам». Эта строка вместе с такими другими, как «…весна сменяет / Одна другую. Розовеет небо, / Меняются названья городов» и заключительная - «Всё к лучшему…» созвучны тематике и пафосу соседних стихотворений и в целом альманаха.

В то же время появление имени Ахматовой в «визитном» разделе альманаха означало стратегию альманаха на возвращение и реабилитацию поэтов Серебряного века. В другом, мемориальном, разделе опубликованы стихи и других «непечатных» лириков: М. Цветаевой, С. Есенина, Н. Заболоцкого. Здесь помещены неизвестные сведения о С. Есенине, впервые напечатан ранний портрет поэта. Вновь после значительного перерыва опубликованы переводы еврейского поэта Переца Маркиша. Мемориальная направленность раздела позволила отдать дань уважения уже покойным советским поэтам: Дмитрию Кедрину, Семену Гудзенко, Алексею Недогонову, Яну Сашину, Георгию Рублёву. Но выбор текстов «возвращенных» авторов, как и коды их интерпретации, определялись контекстом и тактическими задачами сборника. Политкорректность составителей альманаха проявилась уже в том, что начинает печальный список ушедших поэтов - Владимир Маяковский. Перед циклом из девяти стихотворений М. Цветаевой напечатан аее краткая биография, в которой отсутствуют щекотливые обстоятельства ее эмиграции, возвращения в Россию и смерти. Подборка их ее стихотворений была составлена АН. Тарасенковым, она начинает с произведения «Стихи к Чехии» (Из цикла «Март»)^.далее следуют еще 6 стихотворений из авторского цикла «Стихи к Чехии», который бал написан М. Цветаевой в 1939 году в Париже. Авторский цикл был сокращен, а порядок стихотворений изменен. Это было сделано для создания принципиально иной концепции стихотворений автора. Составитель был не только сокращен авторский цикл, но и изменен порядок оставшихся стихотворений, нарушена внутренняя логика и цельность цикла, что способствовало созданию принципиально иной концепции цветаевских стихотворений.

Оригинальный авторский цикл имеет две части, «Март» и «Сентябрь», которые воссоздают хронику событии в Чехословакии: раздел страны в сентябре, оккупацию Германией в марте. В первой части в лирических произведениях тесно переплетаются историческая память о стране, которая пережила три века чужеземного ига и лишь двадцать лет свободы, закончившиеся новым нашествием, плач о настоящем и личная память о стране, ставшей «родиной сына» (годы чешской эмиграции семьи Цветаевой). И эту интимно-лирическую часть опускает составитель

Вторая часть, «Март», у Цветаевой начинается стилизацией народной «колыбельной» песни, которая воссоздает череду врагов славянских народов, а завершается «Гитлером». Затем следует «Барабан», бьющий тревогу перед новым нашествием. Потом стихотворение - упрёк и проклятье стране богатой духовной культуры, развязавшей бесчеловечную войну («Германия»). За ним - «Взяли», описывающее захват фашистами природных и материальных богатств Чехии, но не сумевших подавить свободный дух народа. Затем «Лес», поэтический плач «Слёзы на глазах…». Завершают цикл два стихотворения «Народ», «Не умрёшь, народ…», воспевающих силу, «гранитную» твёрдость и «хрустальную» чистоту души чешского народа.

В альманахе наблюдается совершенно другой порядок произведений, который способствует выстраиванию другого лирического сюжета. «Народ», «Барабан», «О, слезы на глазах…», «Не умрешь, народ.», «Взяли», «Один офицер» - гимн народу, пробуждение его дремлящего духа, плач о порабощенном народе, надежда на возрождение, захват богатств страны фашистами, проявления народного протеста. Надежда на окончательную победу Чехии связывается, таким образом, не с борьбой собственного народа, а подразумевает освободительную миссию Красной Армии. Вторая группа состоит из трех стихотворений: «Читатели газет», «Владимиру Маяковскому», «Поэт и царь». Эти произведения представляют сатирическую и антимонархическую тему. И лишь завершающие всю подборку два стихотворения «Вчера ещё в глаза глядел…» и «Писала я на аспидной доске…» открывают читателю страстный, исполненный глубокого драматизма мир интимной лирики Цветаевой, который сокращен общим контекстом, проецирующим и на эти стихи пафос гражданских эмоций.

Публикация произведений Ахматовой, Есенина, Пастернака, Цветаевой на страницах альманаха задавала чрезвычайно высокую планку для дальнейшего развития альманаха. Очень важно подчеркнуть, что создатели альманаха очень многое сделали для реабилитации того пласта поэзии, который долгое время подвергался гонениям со стороны советской власти.

В целом в первый раздел включены преимущественно лирические тексты современников: «Снег», «Начало зимы», «Восемнадцатилетняя» С. Галкина; «Голуби» В. Казина; «Олень» В. Луговского; «Дуб», «Ночью» Л. Мартынова; «Летят журавли» Н. Сидоренко; «Ты мне признался как-то» С. Щипачёва и мн. др. Есть и «обязательные» для данного сборника произведения, отличающиеся подчеркнуто романтическим настроением: о человеке труда - «Компаньоны» А. Кудрейко, «Фотограф», «Обходчик» П. Лугового, «О хлебе» О. Колычева.

В следующем блоке представлено почти 50 авторов, среди них и известные поэты, и начинающие. Общее построение второго раздела дублирует первый - это придает изданию цельность. Наряду со стихотворениями о гражданском долге («Прощание с поэмой» М. Луконина, «Поэт и критик» Н. Старшинов) встречается и чувственная лирика, представленная женской поэзией (М. Алигер, К. Некрасова, М. Петрова, В. Тушнова), в которой можно найти и достаточно откровенные любовные мотивы. Появляются стихотворения с «персонажными» заглавиями (определение A.B. Ламзиной): «Костя», «Оксана», «Малайский мальчик Ван Жуй», «Кульчицкий», заглавиями - посвящениями как известным людям («Памяти Гайдара», «Расулу Гамзатову»), так и своим друзьям (взаимными любезностями обменялись С. Смирнов и А. Парнис, посвятившие друг другу свои стихотворения).

В.В. Баженова справедливо отмечает: «И те и другие вполне отражают социальный контекст советской эпохи, ориентированный на сокращение дистанции межличностного общения, приобретающего частный, интимный характер». Так в советской поэзии появляется конкретный человек, имеющий имя, свою судьбу и сокровенные чувства («Я ненавижу» В. Гончарова, «Стихи о любви» Л. Ошанина и т.п.).

Важное место занимает в альманахе так называемая лирическая антропология, основанная на осмыслении возраста и жизненного опыта: «Четыре десятка прожито» С. Васильева, «Мне вспоминается». «Мы незаметно подросли» Е. Винокурова, «Известно всем, что плата есть за страх» М. Львова. «Родословная» А. Маркова, «Блудный сын» Б. Слуцкого, «Молодость… Старость» В. Тушновой.

Третий раздел альманаха по числу авторов совпадает с первым, однако здесь помещены произведения тогда ещё начинающих поэтов: Я. Акима, Б. Заходера, Е. Евтушенко, Р. Рождественского, В. Федорова. Темы ии мотивы весьма разнообразны. В целом, можно уверенно сказать о том, что альманах «День поэзии» обладает ещё одной важнейшей чертой - разноплановость и разнохарактерность представленного литературного материала.

Половина альманаха 1956 года состоит из поэтических текстов, но встречаются и драматические отрывки в стихах (два отрывка из пьес М. Светлова и А. Брата), а так же ритмизованная проза («Высокий раек» С. Кирсанова). Это создает эффект разнообразия.

Стоит обратить внимание и на критический раздел альманаха. Составители в соответствии с тактикой лояльности не заявляют откровенно свою эстетическую программу, они разворачивают ее в специфическом споре с последователями сюрреализма. Именно из-за этого первое слово предоставлено Е. Долматовскому: «Новое и главное для нашей советской поэзии, - пишет критик, - её отличие от поэзии других времен - стремление отразить современность, чувства и мысли современника - нового человека небывалой эпохи».

Он во многом осуждает молодых авторов, которые, по его мнению, создают поэзию, «нажимающую на слезные железы»: «советские писатели всегда были сильны поисками отражения главного в жизни, а если говорить о чувствах, то силой, а не расслабленностью чувств». Он обозначает в своей статье точную поэтическую программу, границам которой рекомендуется придерживаться новым поэтам. По мнению Долматовского, молодые поэты должны вдохновляться творчеством Радищева, Пушкина, Некрасова, позднего Блока, а так же Маяковского, который выступает представителем новой эпохи, посредником между старым и новым.

Асеев требует внимания к «выразительным средствам поэзии», определяя поэзию как искусство слова и аргументируя свою позицию ссылками на «изощрённую» поэтику классиков, в перечень которых включает не только узаконенных в качестве образцов для подражания Пушкина, Некрасова, Маяковского, но и «беззаконных» Блока, Брюсова, Пастернака. Далее Асеев открыто вступает в спор с Е. Долматовским, заявляя, что поэзия утратила и свою творческую самоценность, и индивидуальное авторское достоинство, стала «прислугой, выполняющей известные функции рассыльного с теми или иными повестками заседаний». А. Яшин откровенно намекает на культ личности Сталина: «Применительно к искусству всё осложнялось господством одного личного вкуса. Вот почва, которая породила тревожные явления и в советской литературе, и в советской поэзии». В своей статье он предлагает тактику примирения противоположных сторон, приводя во внимание социальные факторы утраты советскими поэтами своего лица^..

Статья молодого, ориентированного на модернизацию культуры филолога Б. Рунина «В защиту лирической индивидуальности» посвящена творчеству «возвращённого поэта» Л. Мартынова. Она обостряет полемику, достигающую своего предела в его попытке низвести с пьедестала авторитет Маяковского. Но даже самые радикальные полемисты недалеко уходят от официальной эстетики: выбранное Б. Руниным для филологического анализа стихотворение Л. Мартынова «Мир» вполне соответствует нормам господствующей соцреалистической стилистики.

Небольшая статья одного из членов редколлегии, Л. Ошанина, является завершением критического раздела. В своей работе он проповедует тактику мира и соборности отечественных поэтов всех времен и направлений.

В последнем, шестом разделе помещена сатира, что, конечно же, больше соответствует концепции толстых литературных журналов. Но вместе с тем страницы с пародиями, эпиграммами и баснями только лишь поддерживают и без того выраженный демократический характер рассматриваемого нами альманаха, разносторонность его содержания. Здесь же помещается большая разворотная иллюстрация - групповой дружеский шарж И. Игина «Редколлегия за работой».

Следует сказать несколько слов о периодичности выпуска альманаха. Изначально он планировался, как ежегодное издание, однако третий выпуск вышел через три года после второго. Выпущен он был другим издательством (первые два - «Московский рабочий», следующие - «Советский писатель») в 1960 году. Изменения потерпел ане только составляющая редколлегии, но и литературная концепция. Немногословная вступительная статья ясно оказывает, что демократизм альманаха остался в прошлом. Стиль - подчеркнуто сухой, официальный, деловой. В плане критики альманах также не предоставил ничего нового. Таким образом, издание стало стремительно утрачивать свежесть и новизну.

Концом какой, бы то ни было полемики, вяло продолжавшейся на страницах «Дней поэзии» на протяжении десяти лет, стал выпуск альманаха в 1970 году, полностью посвященный памяти вождя пролетариата В.И. Ленина: «Движения мысли и сердца приобретают для нас особую значимость в столетие рождения самого человечного из людей, - говорится в предисловии. - Ленинская тема будет определять содержание и направление поэзии на всем пути её развития. Пусть одним из множества штрихов «недорисованного портрета» вождя революции станут лучшие стихи «Дня поэзии 1970».

В данном альманахе отсутствует деление на рубрики, поэтические и публицистические блоки. Все произведения, как поэтические, так и прозаические, друг с другом объединены по принципу семантических параллелей. Идеологическая семантика акцентирована красным жирным каллиграфическим шрифтом, которым набрано название альманаха.

Таким образом, после смены издательства стратегия альманаха значительно изменилась. В последующем стали выходить альманахи, однолинейные по композиции, с материалом, который не отличался разнообразием жанров и тем.

В целом, альманах «День поэзии» - это сугубо коллективное издание, официальный сборник, что и явилось причиной его подчинения политике издательства. Но даже несмотря на контроль советской цензуры, значение альманаха «День поэзии» было достаточно велико, поскольку он подарил путевку в жизнь многим талантливым поэтам, дал возможность им заявить о своем таланте. Благодаря таланту членов редколлегии имена зарубежных и отечественных поэтов представлялись максимально полно, насколько это возможно в рамках альманаха.