Другим важным стилистическим приёмом является эпитет. В эпитете бытийная стихия обретает свои завершённые формы и краски, получая их в результате когнитивной, эстетически опосредованной деятельности личности. Эпитет появляется вследствие поискового отражения объекта субъектом в процессе его моделирующей деятельности. Свойства эпитета сопряжены с особенностями самого сознания, его преобразующим и интернациональным характером, ориентированным на объект.

Эпитет - достаточно часто используемое стилистическое средство. Термин «эпитет» принадлежит к числу наиболее древних филологических терминов, предназначенных для описания выразительных средств. Тем удивительнее единство значения, которым этот термин обладает: со времён античных риторик под эпитетом подразумевается выразительное определение, характеризующее предмет или явление. Русский историк А.Н. Веселовский даже считал возможным рассматривать всю историю эпитета как историю поэтического стиля «в сокращённом издании» (Веселовский 1940, 73). «За иным эпитетом, к которому мы относимся безучастно, так мы к нему привыкли, лежит далёкая историко - психологическая перспектива, накопление метафор, сравнений и отвлечений, целая история вкуса и стиля в его эволюции от идей полезного и желаемого до выделения понятия прекрасного» (Веселовский 1940, 73).

В сфере семантики эпитет традиционно рассматривается как атрибут (образное сравнение имени), не просто характеризующий объект с какой-либо стороны, а выражающий его свойства, пропущенные сквозь концептуально - эмоциональное и стилистическое видение автора. Эпитет как атрибутивное слово не только несёт какую-либо информацию об объекте, его свойствах и отношении к нему говорящего, но и является знаком завершения определённого этапа отражения окружающего мира и включения выделенного объекта в определённую концептуальную и эмоционально-оценочную систему человека. В эпитете личность эксплицируется как субъект творческой деятельности, направленной на познание объекта, его квалификацию (когнитивная функция эпитета) и оценку с точки зрения эстетических принципов (эстетическая функция эпитета), а также деятельности, направленной на выражение полученных наблюдений языковыми средствами и их передачу адресату (коммуникативная функция эпитета) (Кухаренко 1988, с. 53).

Безусловно, в процессе формирования единого образа как информационной модели авторами используются не только эпитеты в чистом виде; определительные прилагательные также привносят немалую лепту. Однако определения, выраженные словами, сохраняющими в тексте своё прямое значение, нельзя отнести к тропам; тем не менее, это не означает, что они не могут выполнять эстетической функции, быть изобразительным средством.

Чтобы придать предмету или явлению особые качества и характеристики, можно использовать не только сходства и ассоциации с другим предметом или явлением, но и черты резкого контраста, различия, дабы противопоставить одно другому. Такой приём, основанный на сопоставлении противоположных или резко контрастных характеров, обстоятельств, образов, композиционных элементов, понятий, явлений и признаков, создающий эффект резкого контраста, называется антитеза. Антитеза способна не только противопоставлять понятия, но также подчёркивать парадоксальность сравнения, величие объекта, универсальность, когда объекту приписываются контрастные свойства. Так Д.Э. Розенталь даёт следующее определение: «Антитеза - стилистическая фигура, служащая для усиления выразительности речи путём резкого противопоставления понятий, мыслей, образов» (Розенталь 1985, 18).

Помимо уже упомянутых стилистических средств, также стоит отметить анафору (англ. «anaphora»). Это троп, выраженный повторением одного и того же слова или комбинации слов в начале частей предложения или же нескольких предложений. Основной стилистической функцией анафоры является не подчёркивание самого повторяемого слова или комбинации слов, а создание фона для не повторяемой части. Другими словами, она либо эмоционально выделяет определённую часть высказывания, либо создаёт эффект кульминации действия в художественном тексте (Кухаренко 1988, 77). «Лексическая анафора - стилистическая фигура, заключающаяся в повторении одних и тех же слов в начале каждого параллельного ряда» (Розенталь 1985, 17).

В этом параграфе мы рассмотрели различные стилистические приёмы, способствующие формированию образа героя в художественном тексте, такие как метафора, сравнение, метонимия, эпитет, антитеза и анафора, которые помогают автору воплощать в жизнь тот художественный образ, который он задумал. И теперь следует подвести итоги первой главы и перейти непосредственно к анализу лексико - семантических средств создания образов героев в произведениях Патрика Ротфусса.

На основании рассмотренного теоретического материала было установлено следующее.

Основная функция художественного текста заключается в эстетическом воздействии на читателя. Было определённо, что фэнтезийные художественные миры подобны реальному, однако не ограничены ни тематически, ни сюжетно и обязательно имеют некое уникальное, фантастическое допущение. Персонаж в фэнтезийном мире - это носитель конструктивной роли в произведении, самостоятельный и олицетворённый в воображении автора, а литературный герой - это один из центральных персонажей в художественном произведении. Мы выяснили, что к литературным приёмам создания образа героя относятся: портрет, пейзаж, интерьер, речь героев. К стилистическим приёмам можно отнести метафору, эпитет, метонимию, сравнение, антитезу и анафору.



2. Анализ лексико-семантических средств создания образов героев в произведения Патрика Ротфусса

Целью этого исследования является выявление и анализ различных авторских лексико-семантических средств создания образов героев, потому как образ героя является одним из центральных моментов любого произведения, в том числе и фэнтезийного. В связи с этим для достижения поставленной цели мы обратились к произведениям Патрика Ротфусса, полагая, что в данных произведениях образ современного фэнтезийного героя раскрывается как нельзя лучше и шире.

Данная работа основана на материале серии книг «the Kingkiller Chronicles», написанных современным американским фантастом Патриком Ротфуссом в 2007 и 2012 годах. Критерием отбора послужили те языковые средства, которые непосредственно отображали ту или иную сторону личности героев, их внутренний мир и эмоции. В результате мы отобрали корпус литературных и стилистических приёмов, которые Патрик Ротфусс использовал при создании образов героев.

Таким образом, к литературным приёмам в данной работе относятся:

- режим повествования;

- портрет;

- интерьер;

- пейзаж;

- речевая характеристика.

К стилистическим приёмам относятся:

- метафора;

- олицетворение;

- метонимия;

- эпитет;

- сравнение;

- антитеза;

- анафора.

2.1 Литературные приёмы в произведениях Патрика Ротфусса

Перейдём непосредственно к анализу. Прежде всего стоит отметить, что в своих произведениях Патрик Ротфусс ведёт повествование от нескольких лиц: первого и третьего. Начинает повествование он как сторонний наблюдатель, не являющийся частью действия, а продолжает от лица главного героя своих романов, Квоута или, как его зовут как трактирщика, Коута.

От третьего лица писатель рассказывает о действиях, происходящих в «настоящем» главного героя. Он выступает с позиции всевидящего объективного наблюдателя, повествуя о событиях, происходящих в его выдуманном мире. Таким образом он раскрывает мысли, чувства и мотивацию геров:

There was a moment of uncomfortable quiet. Jake and Cob glared at each other while the rest seemed at a loss for words, unsure of how to comfort their friend. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Understanding came into Bast's eyes and he looked at the young couple as if trying to guess what secrets they were trying to hide. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

The men at the bar seemed almost surprised to see Kote standing there…He'd only been in town for a year or so. He was still a stranger. The smith's prentice had lived here since he was eleven, and he was still referred to as «that Rannish boy,» as if Rannish were some foreign country and not a town less than thirty miles away. (RothfussPatrick, The Name of the Wind, 2008)

Наряду с вышеперечисленным, писатель также открывает читателю прошлое и будущее героев непосредственно по ходу повествования:

They'd been coming to the Waystone every Felling night for months and Kote had never interjected anything of his own before. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

He had drunk most and talked least over the course of the evening. Everyone knew that something bad had happened out on his farm last Cendling night… (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Everyone called the smith's prentice «boy» despite the fact that he was a hand taller than anyone there. Small towns being what they are, he would most likely remain «boy» until his beard filled out or he bloodied someone's nose over the matter. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Кроме того, он также рассказывает о вещах, которые могли бы быть: The most obvious part was a hollow, echoing quiet, made by things that were lacking. If there had been a wind it would have sighed through the trees, set the inn's sign creaking on its hooks, and brushed the silence down the road like trailing autumn leaves. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Использованное Патриком Ротфуссом, повествование от лица объективного наблюдателя позволяет читателю наблюдать за всеми персонажами сразу, за их реакцией друг на друга или события, происходящие вокруг них:

Kvothe raised his hand, motioning Chronicler to stop. The scribe wiped the nib of his pen on a nearby cloth and rolled his shoulder stiffly. Wordlessly, Kvothe brought out a worn deck of cards and began to deal them around the table. Bast picked up his cards and looked them over curiously. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

В остальной части романов главный герой сам ведёт рассказ о своих приключениях, происходящих, следовательно, в его «прошлом». Автор раскрывает художественный мир своего произведения через призму восприятия Квоута, концентрируя внимание читателя именно на его мыслях и чувствах:

Part of me wanted to search the audience for her, to find the face of the woman I was singing with…Distracted, I touched a wrong note and there was a burr in the music. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

I put my father's lute into its case. It felt like I was stealing, but I couldn't think of anything else that would remind me of them. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Tears came to my eyes and I choked. I turned away and shook my head, eyes clenched shut and unable to speak. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Повествуя от первого лица, автор создаёт эффект сопричастности, предоставляя читателю возможность увидеть приключения героя его собственным глазами:

My name is Kvothe, pronounced nearly the same as «Quothe.» Names are important as they tell you a great deal about a person. I've had more names than anyone has a right to. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

С другой стороны, автор дает читателю знать лишь о тех событиях, в которых главный герой принимает непосредственное участие. По сути, чаще всего он - наше единственное «окно» в художественный мир произведения.

Совмещая повествование от нескольких лиц, Патрик Ротфусс, во-первых, предоставляет читателю возможность как наблюдать за действиями и переживаниями нескольких героев в разных локациях, так и почувствовать себя сопричастным приключениям главного героя, напрямую наблюдая за его внутренними переживаниями. Во-вторых, таким образом он обозначает временные рамки событий в произведении и, более того, строит нелинейную, инверсивную композицию в произведении, где история начинается не с самого начала, а с кульминации.

Обратимся к портрету. Первое описание внешности главного героя в романе даётся нам в прологе:

The man had true-red hair, red as flame. His eyes were dark and distant, and he moved with the subtle certainty that comes from knowing many things. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

На первый взгляд эта характеристика ничем особым не выделяет персонажа на фоне остальных. По сути читатель ещё даже не осознаёт, что она принадлежит главному герою произведения. Подобным образом можно было бы описать любого трактирщика, и даже «знание многих вещей», если подумать, не так уж загадочно, потому как всякий трактир является местом отдыха путешественников, тайных встреч и неосторожных слов подвыпивших гостей.

Однако через авторскую характеристику в следующем абзаце читателю даётся понять, что с этим персонажем не всё так просто, как кажется:

The Waystone was his, just as the third silence was his. This was appropriate, as it was the greatest silence of the three, wrapping the others inside itself. It was deep and wide as autumn's ending. It was heavy as a great river-smooth stone. It was the patient, cut-flower sound of a man who is waiting to die. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Таким образом теперь перед нами формируется совершенно иная картина: яркая, интригующая и даже в некой мере пугающая. Теперь красноволосый мужчина - это не простой трактирщик, а человек с тайной, более того, «ожидающий смерти». Что может быть более загадочным и интригующим? Таким образом мы видим, что внешняя характеристика героя вводит читателя в заблуждение, заставляя его поверить, что перед ним ничем не примечательный второстепенный персонаж. Тогда как авторская характеристика цепляет внимание и интригует.

Через описание внешности автор также косвенно указывает нам на изменения во внутреннем мире героев. По следующему описанию читателю, незнакомому ещё с прошлым главного героя, становится ясно, что произошли некие события, которые вызвали перемену в Квоуте, повлияли на его отношение к миру вокруг него и продолжают влиять по сей день:

The innkeeper's gestures weren't as extravagant. His voice wasn't as deep. Even his eyes weren't as bright as they had been a month ago. Their color seemed duller. They were less sea-foam, less green-grass than they had been. Now they were like riverweed, like the bottom of a green glass bottle. And his hair had been bright before, the color of flame. Now it seemed-red. Just red-hair color, really. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

С помощью описания внешнего облика персонажа Патрик Ротфусс указывает на события, происходящее на фоне основной картины повествования. Так, пока главный герой с несколькими завсегдатаями делились мифами в трактире, один из друзей последних был атакован на пути в деревню демоном:

Carter stepped into the light, his face pale and smeared with blood…His clothes were crisscrossed with long, straight cuts. His grey shirt hung in loose tatters except where it was stuck to his body, stained a dark, sullen red. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Художественный мир Патрика Ротфусса, вселенная Темерант, красочен и многогранен. Он наполнен людьми разных - пусть выдуманных

- национальностей, и каждая наделена автором особенными внешними характеристиками. К примеру, близкий друг и напарник Квоута, Темпи - чистокровный «адем». Что примечательно, «адем» - по задумке автора - не показывают эмоций на лице, взамен используя жесты для выражения своего настроения:

«What does plum mean?» [Tempi] gestured again: Profoundly serious. Attentive. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Every motion was to a purpose. Every shifting of the feet implied a change in attitude. Every gesture spoke volumes. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Сам Квоут описывает Темпи так:

Tempi was rather nondescript, neither particularly tall nor heavily built. He was fair-skinned with light hair and pale grey eyes. His expression was blank as fresh paper. Strangely blank. Studiously blank. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Другие персонажи так же описывают «адем»: «. Следовательно, во вселенной книг Патрика Ротфусса любого персонажа, соответствующего этому описанию, можно было бы принять за одного из «адем».

Помимо «адем», в Темеранте также существуют красноволосые «иллийцы», темнокожие «сильдийцы», скуластые «модеганцы» и другие национальности. Однако не только люди населяют этот мир, но и волшебные существа, о которых никто даже не подозревает: феи, демоны, и другие бессмертные создания. Следуя фэнтезийному канону противостояния «добра» и «зла», одними из авторских «темных существ» в произведениях Патрика Ротфусса являются «скрели» - паукообразные существа, считающиеся демонами среди обычных людей Темеранта:

It was a spider as large as a wagon wheel, black as slate. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Помимо авторской характеристики, внешний образ этих созданий также дополняют реплики персонажей:

«It's not a spider,» Jake said. «It's got no eyes.»

«It's got no mouth either,» pointed out Carter. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

«There's no blood. No organs. It's just grey inside.» He poked it with a finger. «Like a mushroom.» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Другими уникальными созданиями Патрика Ротфусса являются «драккусы», большие травоядные рептилии известные своей способностей изрыгать голубое пламя. Однако необходимо заметить, что драконов в художественном мире Патрика Ротфуcса не существует, и «драккусы» таковыми не являются.

It was a huge lizard. Not long like a snake, it was squat like a cinder brick, its thick neck blending into a head shaped like a massive flat wedge. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

It was black, scaled, massive. It grunted again like thunder, then bobbed its head and breathed another great gout of billowing blue fire. (RothfussPatrick, The Name of the Wind, 2008)

Что необычно для фэнтезийного произведения, мир Патрика Ротфусса полон «серых» волшебных персонажей. Они не стоят на стороне «зла» или «добра», а скорее «хаоса»: их понятия о жизни и смерти, любви и ненависти настолько сильно отличаются от общепринятых человеческих, что они не вмещаются в легко понятные нам рамки рационального.

К примеру, можно привести Фелуриан - бессмертную фею, которую подавляющее большинство населения мира Темеранта считает лишь персонажем сказок. Однако автор не даёт сразу одного цельного её внешнего описания, а по крупицам формирует образ:

I looked into the clearing again and saw her, skin silver-white under the evening sky. She bent to dip one hand in the water of the pool, more graceful than a dancer. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Her skin was bright in the moonlight. Her long hair fell like a shadow all around her. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

I could see her eyes, dark and curious. Her mouth spread into a wide, dangerous smile. She laughed a wild laugh. It was bright and delighted. It was no human sound. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Портрет Фелуриан рисует перед нами настолько завораживающую и чарующую картину, насколько пугающую, обманчивую и даже отталкивающую. Благодаря этим описаниям, читатель понимает, что перед главным героем не невинное волшебное создание, а опасный, хоть и прекрасный хищник.

Произведения Ротфусса наполнены множеством словесных изображений внешних характеристик своих персонажей, что говорит об особом отношении к ним со стороны автора. Портретные характеристики играют для него значительную роль, косвенно указывая на перемены, происходящие во внутреннем мире его персонажей, а также на фоновые события сюжета, которые автор в книгах упоминает лишь мельком или даже умышленно замалчивает. Более того, портреты героев необходимы автору для построения самого художественного мира произведения, для ознакомления читателя со всем тем необычным, что населяет его.

Далее обратимся к пейзажу. Через изображение окружающей среды авторы раскрывают душевное состояние своих героев, их переживания по поводу событий, происходящих вокруг них. Как ни странно, в произведениях Патрика Ротфусса особую роль играют крыши. Именно на пересечении трёх крыш Квоут ещё ребёнком прожил несколько лет, укрываясь от уличных бандитов:

I had a secret place atop an old tannery where three roofs met, making a shelter from the wind and rain. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Именно на крышах Квоут скрывался от глаз других людей, практикуя свою игру на лютне:

I stepped across the patchwork rooftops of Mains with my lute slung across my back…I came here to practice my lute… It was perfect, secluded, and practically on my doorstep. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Именно на крышу он приходит, если его мучают тяжёлые мысли, чтобы разобраться в самом себе:

Once you noticed the wind's odd swirlings, it was hard to ignore. In fact, viewed from the roof like this, it was almost hypnotic… Watching it tonight, weary and wounded, it was rather relaxing. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

И именно на крыше мастер университета Элодин испытал силу духа Квоута:

[Elodin] met my eye calmly, appraising me. «Jump,» he said. «Jump off this roof.» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Во-первых, склонность Квоута прятаться и передвигаться по крышам, говорит, что он человек скрытный, осторожный, предпочитающий избегать конфликта, когда это возможно, и действовать из теней. Это характеризует его как человека, не легкомысленного, расчётливого. Во-вторых, это указывает на его наследственность. Как один из «эдема руэ», издревле кочевого народа, Квоуту нелегко оставаться подолгу на одном месте, и открытые пространства помогают ему справляться с периодическими приступами клаустрофобии. Открытое небо над его головой как будто говорит: даже если ситуация безвыходная, ты в любой момент можешь уйти. И наконец крыша - это то место, где можно почувствовать ветер, а у него особенная роль в жизни Квоута, большую часть своей молодости стремящегося найти его Имя.

Описания земель различных государств также играет большую роль в произведениях Патрика Ротфусса. К примеру, земля страны Адемре сурова. Она скалистая и продуваемая ветрами. Адемре расположена в предгорьях Штормвальских гор, где, как следует из названия, часто бушуют шторма. Дома «адем» низкие, но прочной конструкции, их часто строят на склонах холмов, в холмах, а порой и в углублениях в земле:

The land grew rocky and jagged and the road began to snake back and forth as it avoided box valleys, bluffs, and jumbles of broken rock. The air changed, growing cooler than I expected in summer. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

The Adem homes were all snug stone, fit together as cunningly as anything I had ever seen. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Now that I knew what to look for, I could see dozens of the Adem houses worked cunningly into the landscape. Heavy wooden doors were dug into bluffs. Others looked like little more than tumbles of stone. Some had grass growing on their roofs and could only be recognized by the stovepipes peeping out. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Суровые пейзажи земель Адемре показывают, насколько нелегко приходится народу «адэм», однако, как и сам главный герой отмечает, они не бедствуют, а живут комфортно, в удобстве. Это указывает на то, что «адем» - сильные духом люди, способные не просто выживать, а полноценно жить и развиваться даже в такой среде.

Однако наиболее часто встречающимися пейзажами в произведениях Патрика Ротфусса являются городская местность и лес. Несмотря на свою скрытность, Квоут амбициозен и хочет доказать и показать себя другим людям. И где, как не в городе, ему представится такая возможность? Однако, как истинный потомок «эдема руэ» он не способен подолгу находиться в одном месте и часто путешествует - неизбежно через леса.

Один из наиболее интересных пейзажных описаний принадлежит городу Тарбеан в Содружестве. Это портовый город, в котором настолько сильно классовое неравенство, что город буквально разделён на две части. Живя в бедном его районе, Квоут описывает город так:

Tarbean is big enough that you cannot walk from one end to the other in a single day. Not even if you avoid getting lost or accosted in the tangled web of twisting streets and dead end alleys. It was too big, actually. It was vast, immense. Seas of people, forests of buildings, roads wide as rivers. It smelled like urine and sweat and coal smoke and tar. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Ещё одно интересное пейзажное описание принадлежит городу Северен в стране Винтас, в котором Квоут был нанят как придворный музыкант одного из членов местной знати. Так же, как и Тарбеан, он разделён на две части, что заставляет задуматься. Возможно, таким образом автор пытается нам показать, насколько сильно социальное неравенство в Темеранте. Приведём пример описания этого города:

The city of Severen was split into two unequal portions by a tall, white cliff. The majority of the living business of the city took place in the larger portion of the city at the foot of this cliff, aptly named the Sheer.

Atop the Sheer was a much smaller piece of the city. It consisted mostly of estates and manor houses belonging to aristocracy and wealthy merchants. Also present were the attendant number of tailors, liveries, theaters, and brothels necessary to provide for the needs of the upper class. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Как было упомянуто ранее, Квоут часто путешествует через леса Темеранта. Однако в силу того, что один лес от другого мало чем отличается, большинство их описаний являются весьма короткими. Приведём примеры наиболее выдающихся:

At first glance, Felurian's forest glade did not seem particularly odd. In most ways it resembled an ancient, untouched piece of forest. If not for the unfamiliar stars above, I might have suspected I was still in an isolated piece of the Eld. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Leaves crunched underfoot as I made my way through the forest to the north of the University. The pale moonlight filtering through the bare trees wasn't enough to see clearly… (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Пейзажи Патрика Ротфусса полны жизни и красок: иногда вдохновляющих и завораживающих, иногда пугающих и вызывающих отвращение. С помощью них автор выстраивает декорации своего художественного мира, представляя читателю различные государства и их жителей. Через описание окружающей местности он раскрывает культуру своих персонажей, придавая им особенную глубину, а также указывая на их качества характера.

Перейдём к интерьеру. Как и многие другие фэнтезийные миры, Темерант во многом походит на европейское Средневековье. Соответственно, люди в нем едят из деревянной утвари, в каждом доме есть камин, очаг, для согрева жилых комнат, а стены и полы утепляют коврами из шкур животных.

Одно из наиболее интригующих описаний внутреннего убранства принадлежит трактиру «Путеводный камень», и не просто так, а потому что он является собственностью главного героя и, следовательно, частью его личного пространства. Образ трактира такой же скромный, «приглушенный», как и его хозяин, и также таит в себе незаметную для большинства других персонажей напряжённость. Подобно Квоуту, трактир находится в ожидании чего-то. Также из описания мы видим, что это хорошо ухоженное, организованное место:

If you listened for an hour, you might begin to feel it in the wooden floor underfoot and in the rough, splintering barrels behind the bar. It was in the weight of the black stone hearth that held the heat of a long dead fire. It was in the slow back and forth of a white linen cloth rubbing along the grain of the bar. And it was in the hands of the man who stood there, polishing a stretch of mahogany that already gleamed in the lamplight. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Другое немаловажное описание интерьера принадлежит спальне Квоута. Казалось бы, по нему можно было бы решить, что Квоут недолго там живёт или просто не успел ещё обустроиться, однако это не так. Аскетичная картина личного пространства героя указывает читателю на то, что он готов в любой момент бросить все и покинуть его навсегда:

His room was austere, almost monkish. There was a black stone fireplace in the center of the room, a pair of chairs, and a small desk. The only other furniture was a narrow bed with a large, dark chest at its foot. Nothing decorated the walls or covered the wooden floor. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Интерьеры трактира и спальни Квоута оба завязаны на образе самого главного героя и являются важным его продолжением. Оба этих пространства просто организованы, и у каждой вещи в них есть своё место. Но также они пусты, лишены индивидуальности и на протяжении всего повествования ощущаются как декорации, призванные скрыть тайны своего хозяина.

Территория Темеранта поделена между несколькими крупными независимыми государствами и россыпью небольших. Каждая имеет свою собственную уникальную культуру, однако внутреннее убранство слабо отличается, возможно, в силу приблизительно одинакового климата в этих странах и размытых государственных границ.

Исключение составляет народ страны Адемре, гонимый другими народами и вынужденный жить в горной местности. Их дома очень аскетичны по меркам других регионов, но одновременно ухоженные, для их обустройства используют материалы высокого качества, которые способны продержаться в суровых высокогорных условиях. На первый взгляд читателю может показаться, что этот народ голодает, но, если приглядеться, сразу становится ясно, что они отнюдь не бедствует. Люди «адэм» необычайно практичны и мало значения придают внешним украшательствам. Многие простолюдины других государств даже сказали бы, что они живут экстравагантно, из-за их заоблачно дорогих металлических печей и тёплых шерстяных ковров:

There were no cracks letting in the endless wind. No leaking roofs. No cracking leather hinges on the doors. The windows weren't oiled sheepskin or empty holes with wooden shutters. They were fitted glass, tight as any you'd find in a banker's manor. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Instead of fireplaces, each Adem home had its own iron stove. The sort of stove that weighs hundreds of pounds. The sort of stove made of thick drop-iron so you can stoke it until it glows with heat. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013) The rugs on the Adem floors were mostly simple, but they were of thick, soft wool, deeply dyed. The floors beneath those rugs were smooth-sanded wood, not dirt. There were no guttering tallow tapers or reedlights. There were beeswax candles or lamps that burned a clean white oil. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Можно сделать вывод, что Патрик Ротфусс использует описание внутреннего убранства комнат и домов для продолжения образа своих персонажей, дополняя общую картину бытовыми деталями, приближая своих фантастических героев к обычному человеку. Также он использует этот приём для формирования совершенно новых культур и традиций у персонажей в своём выдуманном мире.

Помимо портрета, пейзажа и интерьера к литературным приёмам относится также речевая характеристика героев. Как упоминалось в первой главе, она может реализоваться в монологах, диалогах, а также полилогах героев.

Как было определено ранее, Квоут является очень скрытным и осторожным человеком, и это отражается в его речи. Он всегда на несколько шагов вперёд просчитывает, что скажет перед тем или иным человеком. Находясь под давлением, он выбирает отвечать коротко и по делу, не выдавая ни больше, ни меньше того, что необходимо. Следующие примеры хорошо иллюстрируют это:

I paused for a moment, which was more consideration than the question seemed to warrant. «At least one,» I said. «Probably no more than six.» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

I looked at him, trying to decide if there was more to the question. When nothing more was forthcoming, I answered simply, «No.» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Однако, несмотря на всю свою осторожность и расчётливость, Квоут весьма вспыльчив и эмоционален. Нужен лишь правильный толчок, чтобы выбить его из равновесия:

«I wouldn't be here if I didn't think I had anything to learn,» I said bitingly before I managed to get my tongue under control again. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Shocked, it took me a moment to catch my breath. «I-I wouldn't-I came here to speak with you about-» about coming back to work in the shop. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Кроме того, он обладает своеобразным - даже несколько порой сухим - чувством юмора, что хорошо видно из следующего диалога:

[Deoch] smiled when he saw me. «Ho there! Thought you and your friends would end up in the river by the way you were weaving when you left last night.»

«We were swaying in different directions,» I explained. «So it balanced out.»

(Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Интересно формирует Патрик Ротфусс речевую характеристику Темпи. Являясь по сути иностранцем в чужой стране и не зная хорошо местного языка, он ограничен своим небольшим словарным запасом и поэтому выражается ещё короче Квоута:

Tempi nodded easily. «Yes. You are not good enough.» (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

I pointed. «Sword?» I asked. «For cutting potatoes?»

Tempi looked down at the half-peeled potato in one hand, his sword in another. «Is sharp.» He shrugged. «Is clean.» (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Хоть большую часть времени он кажется скорее неразговорчивым, чем неграммотным, в моменты высокого эмоционального напряжения зачастую слова его подводят:

«Ah,» Tempi said. «Why does he not say? Why all of this…» He flicked his fingers back and forth and gave me a quizzical look. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Стоит также отметить речевую характеристику Фелуриан. В романах не раз упоминается, что у неё тихий ровный голос, призванный зачаровывать мужчин. И автор показывает это через графическое оформление её реплик:

«you looked like a poet, fiery and fair.» Her voice was no louder than a breath as she cupped my face with her hands. «poets are gentler. they say nice things.» (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Фелуриан обладает хорошо развитым образным мышлением, что также отображается писателем в её речи:

«is my flame a sweet poet? does he sing?» (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

«please? your songs are like a caress, my kvothe.» (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

«but you were like a gentle summer storm.» She made a fluttering gesture with a hand. «you were a dancer fresh upon the field.» (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Кроме того, хотелось бы обратить внимание на то, как автор графически изображает акценты у персонажей в своих произведениях. Приведём примеры:

«I've always wonnert,» he said, loud enough for it to carry through the whole room. «Yeh Adem. How much does one of yeh fancy lads make?»

(Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Tam leaned over the table. «Wha if yeh were hired to guard a caravan? How much would'ee charge a day?» (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

«Three jots a day. And he canna hardly talk!» (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

В романах Патрика Ротфусса речевая характеристика играет не менее значительную роль, чем портретное описание. Она - искусный инструмент в руках автора, призванный обогащать образы персонажей и раздвигать горизонты его художественного мира. Тем самым писатель вовлекает читателя в хитросплетение происходящих в нём событий.

Просмотрев данные примеры, можно сделать общий вывод, что через описание внешности, художественного мира - окружающих его людей, природы и интерьера - и речи других персонажей автор формирует образ главного героя, следовательно, складывает первые представления о нём как о человеке, совершившем немало хороших и плохих деяний, а также его спутниках, учителях и напарниках. А также формирует представление читателя о культуре и обычаях своих персонажей.

2.2 Стилистические приёмы в произведениях Патрика Ротфусса

На следующем этапе нашей работы нам необходимо выявить стилистические приёмы, использовавшиеся при создании образов героев в текстах произведений Патрика Ротфусса. Как упоминалось ранее, к ним относятся метафора, олицетворение, метонимия, эпитет, сравнение, антитеза и анафора.

Наиболее часто использованными стилистическими средствами в обоих романах являются художественные сравнения. Возможной причиной этому можно назвать тот факт, что основным и, пожалуй, единственным условием создания фэнтезийного мира является психологическая достоверность, как было упомянуто в первой главе. Проведение ассоциативных параллелей с помощью сравнений помогает автору сделать свою выдуманную реальность более «знакомой», достоверной, для читателя. Следующие примеры красочных сравнений являются наиболее простыми из использованных в произведениях Ротфусса:

The man had true-red hair, red as flame. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

It was made of roah, a rare, heavy wood, dark as coal and smooth as polished glass. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Все эти сравнения нельзя назвать «свежими», однако в этом во многом и состоит их роль в фэнтезийном произведении. Их цель - не сделать описанное ещё более чудным, чем оно уже является, а привнести в необычную картину элемент знакомого, привычного. Так в реальном мире нету людей с натуральными «истинно красного цвета» волосами, как и нету такого вида дерева. Сравнения делают их образы более близкими и понятными обычному человеку.

Далее приведём примеры распространённых художественных сравнений из текстов произведений:

When Kote's eyes fell on the chest they did not dart quickly away. They did not slide slyly to the side as if he would pretend it wasn't there at all. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Использованное сравнение указывает на очень важную черту характера Квоута: стойкость. Он не трус и не боится взглянуть в глаза своим страхам и особенно тяжёлым воспоминаниям, связанным с этим сундуком. Более того, он слишком гордый, чтобы пытаться обмануть самого себя и игнорировать «слона в комнате».

In fact, Kote himself seemed rather sickly. Not exactly unhealthy, but hollow. Wan. Like a plant that's been moved into the wrong sort of soil and, lacking something vital, has begun to wilt. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Сравнение «like a plant that's begun to wild» формирует у читателя весьма нерадостную картину. Оно указывает читателю на то, как пагубно влияет на самочувствие главного героя постоянное притворство и «обыденная» жизнь трактирщика. Его жизнь пуста: «lacking something vital».

Весьма красочные сравнения автор использовал в сцене дуэта Квоута, исполняющего партию Савиена, и Денны, спевшей за Алойну. Сравнение «like branches of a rock-old oak» указывает на силу и глубину мужского голоса. В то время, как сравнение «like a nightingale» подчёркивает нежность и лёгкость женского. Квоут даёт твёрдую основу для своей партнёрши в песне, а она играется с разными нотами:

Savien sang solid, powerful lines, like branches of a rock-old oak, all the while Aloine was like a nightingale, moving in darting circles around the proud limbs of it. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

На втором месте за сравнением идёт метафора, так как она является одним из основных приёмов создания художественного образа. В произведениях Патрика Ротфусса метафора встречается не единожды, и, в большинстве случаев, она призвана передавать индивидуальность его персонажей, а также выявлять их плохие и хорошие стороны.

[Denna's] wildness is of such degree, I fear approaching her too quickly even in a story. Should I move recklessly, I might startle even the idea of her into sudden flight. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Данная метафора говорит о том, каков сам характер у Денны. Она так же, как и Квоут, не привыкла долго оставаться на одном месте и является весьма осторожной особой, которую «легко спугнуть».

В диалоге с Хронистом подручный и ученик Квоута - Баст - использует следующую метафору, подразумевая, что последний совершенно не понимает его мотивации. Таким образом автор также показывает, какую роль играет музыка в его жизни:

«You do not know the first note of the music that moves me.» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Одна из самых трогательных метафор была использована нелюдимой подругой Квоута, Аури, чтобы донести до него, что он всегда может прийти к ней, если его что-то тревожит. Это говорит о том, что, несмотря на скрытность Квоута, эмпатия Аури настолько сильна, что девушка так или иначе способна заметить, когда у её друга упадок сил: «You have a stone in your heart, and some days it's so heavy there is nothing to be done. But you don't have to be alone for it. You should have come to me. I understand.» (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Логичным шагом после выявления метафор в текстах будет рассмотреть олицетворение, призванное наделить неживые предметы некими качествами живых существ. К примеру, можно привести то, как называет свой меч главный герой:

[Kote] cried out in dismay, «Careful, Bast! You're carrying a lady there, not swinging some wench at a barn dance.» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Использованное олицетворение - «a lady» - говорит о том, как трепетно отношение Квоута к своему мечу. Для него - как для воина, как для героя - это не просто орудие защиты и нападения, а создание со своим собственным уникальным характером. Как истинный джентльмен Квоут относится к своему клинку так же, как к придворной даме, с уважением и восхищением. Кроме того, созданный с помощью этих стилистических приёмов образ говорит нам о том, что это меч высшего качества, не терпящий грубого обращения.

Ещё одним примером может послужить следующее олицетворение: The Waystone Inn lay in silence, and it was a silence of three parts. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Как было раскрыто в предыдущем параграфе, образ трактира является продолжением образа самого главного героя. С помощью применения олицетворения Ротфусс подчёркивает, что трактир обладает своим собственным уникальным характером и атмосферой, передающей настроение и раскрывающий внутренний мир главного героя.

Рассмотрим эпитеты. Построение совершенно нового фэнтезийного мира нуждается в красках и формах, и использование эпитетов как нельзя лучше помогает справиться с этой задачей. Для приведения примеров обратимся вновь к первому описанию внешности главного героя:

The man had true-red hair, red as flame. His eyes were dark and distant, and he moved with the subtle certainty that comes from knowing many things. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Эпитеты, использованные в данном примере, создают главному герою непримечательный, «приглушённый» образ, хоть и с налётом загадочности. О таких людях часто говорят «hiding in plain sight».

В следующем примере представлены эпитеты, которые призваны сделать образ персонажа понятным и узнаваемым. Благодаря им портрет описанного человека становится более ясным для читателя, и он сразу осознает, о каком именно из представленных ранее, но не названных персонажей идёт речь в диалоге:

«Was this a dark-haired fellow? Well-dressed? Severe eyebrows?» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Как было оговорено в предыдущем параграфе, Темпи, являясь одним из профессиональных наёмников «адэм», не привык показывать эмоций в привычном для обычных людей смысле, и каждый его шаг всегда чётко просчитан, что подтверждают приведенные ниже примеры эпитетов, описывающих выражение его лица и манеру двигаться:

Despite the fact that Tempi moved with almost glacial slowness, I found it impossible to imitate his smooth grace. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013) Tempi remained silent, watching the big man with the same placid, attentive expression he always wore. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Далее идёт анафора. Следующий пример демонстрирует, как с её помощью автор накапливает напряжение и создаёт эффект кульминации действия:

My fingers hurt, but I played anyway. I played until my fingers bled on the strings. I played until the sun shone through the trees. I played until my arms ached. I played, trying not to remember, until I fell asleep. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Использование писателем повторов в этой сцене иллюстрирует, насколько сильно потрясла Квоута смерть его родителей и всей труппы. Насколько крепка его связь с музыкой, раз он ищет в ней утешение или хотя бы забытьё.

Следующий пример анафоры автор использовал, чтобы эмоционально подчеркнуть то безумие, до которого был доведён данный персонаж магией:

«THEY'RE IN ME! THEY'RE IN ME! THEY'RE IN-» The screaming

continued in an unbroken chant, like the endless, mindless barking of a dog at night. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Также Патрик Ротфусс использовал анафору для придания большой экспрессивности лекции мастера Элодина, старающегося донести до Квоута истинную суть слов:

«Words can light fires in the minds of men. Words can wring tears from the hardest hearts.» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

Рассмотрим антитезу. Как было сказано в первой главе, в художественной литературе этот стилистический приём используют для того, чтобы подчеркнуть то или иное качества у героя, используя контраст двух противоположных явлений. Вернёмся к приведённому раннее примеру. Контраст олицетворений «a lady» и «some wench» подчёркивает отношение Квоута к своему клинку, то, как много он для него значит: [Kote] cried out in dismay, «Careful, Bast! You're carrying a lady there, not swinging some wench at a barn dance.» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

В следующей ситуации контраст строится на противопоставлении общепринятого представления о «a dramatic emotional outburst» и тем, как Темпи реально отреагировал. Использованная антитеза подчёркивает то, как велик его контроль над собой:

Once when Dedan had picked [Tempi's sword] up, the Adem had responded with a rather dramatic emotional outburst. Dramatic for Tempi, that is. He'd spoken two full sentences and frowned a bit. (Rothfuss, The Wise Man's Fear, 2013)

Следующим стилистическим приёмом является метонимия. Метонимия усиливает представления о том или ином предмете или герое, и это видно в следующем примере:

«He was lucky, that's all. Even so he was badly hurt. Forty-eight stitches. I used up nearly all my gut.» Kote picked up his bowl of stew. «If anyone asks, tell them my grandfather was a caravan guard who taught me how to clean and stitch a wound…» (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)

«My gut» в данном случае обозначает «gut strings» или «нитки, сделанные из кишок животного». Использованная метонимия указывает на то, что Квоут знает гораздо больше о ранениях и о том, как за ними ухаживать, чем обычный трактирщик. Это говорит о необходимости в прошлом Квоута выучить этот навык.

Помимо заявленных выше приёмов нами были обнаружены и другие средства, которые в той или иной степени помогают создать образы героев. Например, говорящие имена. В обоих произведениях не раз отмечается, насколько они важны для самого главного героя:

He had taken a new name for most of the usual reasons, and for a few unusual ones as well, not the least of which was the fact that names were important to him. (Rothfuss, The Name of the Wind, 2008)