Интеръязыковые лакуны как явление межкультурной коммуникации

73

Содержание

Введение

1. Интеръязыковые лакуны как явление межкультурной коммуникации

1.1 Понятие "лакуна" в современной лингвистике

1.2 Межъязыковая лакунарность

1.2.1 Национально-культурный компонент лакун

1.2.2 Типология межъязыковых лакун

1.3 Внутриязыковая лакунарность

2. Особенности проявления лакунарности и методы элиминирования лакун в английском и русском языках

2.1 Культурно-исторические реалии как источник интерязыковой лакунарности

2.2 Элиминирование англо-американских неологизмов в современном русском языке

2.3 Лакунарность социокультурной традиции выражения местоимений "я" и "мы" в английском и русском языках

Заключение

Библиографический список

Введение

Национально-специфические (несовпадающие, разъединяющие) элементы в лексических и других системах языков и культурах в последние десятилетия описываются зарубежными и отечественными исследователями в различных аспектах посредством самых разнообразных терминов: лакуны (Ж.П. Вине и Ж. Дарбельне, В.Л. Муравьев), пробел, лакуна (К. Хейл), антислова, пробелы, лакуны, или белые пятна на семантической карте языка (Ю.С. Степанов), безэквиваленты (И.А. Стернин), заусеницы, которые задираются в процессе межкультурной коммуникации (Г.Д. Гачев), слова, не имеющие аналогов в сопоставимых языках. Не употребляя термина лакуна, известный польский лингвист В. Дорошевский по сути дела описывает ряд лакун, отмечая при этом, что различные признаки предметов в одних языках и культурах обозначены как отдельности, а в других не сигнализируются, то есть не находят общественно закрепленного выражения. Возникая на разных уровнях вербального поведения - на языковом и параязыковом - лакуны, таким образом, могут выявляться на том и другом уровнях методом типологического сопоставления двух языков. В конечном счете, лакуны есть следствие неполноты или избыточности опыта лингвокультурной общности, вследствие чего не всегда можно дополнить опыт одной лингвокультурной общности опытом другой лингвокультурной общности. Лакуны есть явление, принадлежащее коннотации, понимаемой как набор традиционно разрешенных для данной локальной культуры способов интерпретации фактов, явлений и процессов вербального поведения. В художественной литературе могут наблюдаться весьма сложные соотнесенности, которые целесообразно рассматривать как интракультурные или интеркультурные лакуны.

При изменении объективных условий жизни изменяется культура народа, обогащается и развивается его язык. Известных моделей или стандартов культуры и языка, как известно, не существует. Исчезают одни грамматические категории (например, в русском языке целый ряд временных форм, звательный падеж, двойственное число), появляются другие (например, в русском языке видовые формы, деепричастие), при этом заметных сдвигов в самом характере мышления не происходит. В принципе, по- видимому, любое содержание можно передать на любом языке. Получается, что, если бы у разных народов была разная система мышления и восприятия мира, невозможно было бы общение между ними, невозможен был бы и перевод одного языка на другой.

Анализ взаимодействия языка и культуры сложен именно потому, что области языка и культуры, если говорить о вербальной культуре, противопоставленной невербальной, не только взаимно пересекаются, но, как правило, язык, являясь способом существования вербальной культуры, в то же время сам является культурно-историческим образованием. Вербальные лакуны выявляются в двуязычной ситуации при типологическом сопоставлении двух языков, в одноязычной ситуации они обычно не осознаются как таковые носителями языка. Вербальные лакуны - это незаполненные клетки в системе языка. Лакуну мы имеем в том случае, когда в логическом плане есть основания для отнесения единицы к системе, внутри системы имеются оппозиции, выстраивающиеся в корреляции, и есть изолированные элементы, которые могли бы быть подключены к корреляциям по аналогии, однако в силу тех или иных причин это подключение не имело места.

Итак, принципиально важным является разделение лакун на лингвистические и экстралингвистические (культурологические). Промежуточное положение занимают лингвокультурологические лакуны. Лакуны, выявляемые при сопоставлении языков или единиц внутри языка, называются языковыми, или лингвистическими: они и обнаруживают расхождения (пустоты, бреши, пробелы, провалы) между единицами сопоставимых языков (межъязыковые лакуны) или единицами (реальными и потенциальными) внутри одного языка (внутриязыковые лакуны).

Предметом внимания в нашем исследовании являются межъязыковые (интерязыковые) лакуны, то есть потенциальная сфера системы языка в виде «белых пятен», пробелов, пустых незаполненных мест в системе языка.

Научная новизна работы обусловлена малоизученностью проблемы лакунарности в отечественной лингвистике. Предпринята попытка осмысления феномена лакунарности в контексте национальной концептосферы и моделей системы языка. Материалом исследования явились английские интерязыковые лакуны.

Основная цель исследования - теоретическое осмысление феномена лакунарности в аспекте места и роли этого явления в системной организации языка.

Основными задачами дипломной работы являются:

определение роли и места лакунарности в системе английского языка;

выявление способов заполнения и компенсации лакун в языке и речи;

разработка методов и приемов обнаружения и фиксации лакун разных типов;

систематизация и классификация видов лакун;

выявление текстообразующего потенциала элиминированных лакун.

Основным методом дипломного сочинения избран описательно-сопоставительный метод синхронного анализа лингвистических единиц. На разных этапах работы использовались разновидности этого метода и другие приемы, в ряду которых главным был метод системного лексического, морфологического и морфемно-словообразовательного анализа интерязыковых лакун и их элимантем (заполнителей лакун).

Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

1. Интеръязыковые лакуны как явление межкультурной коммуникации

1.1 Понятие «лакуна» в современной лингвистике

«Две национальные культуры никогда не совпадают полностью. Это следует из того, что каждая состоит из национальных и интернациональных элементов»[4, с.18-19]. Общеизвестно, что способом существования вербальной культуры является национальный язык, в основном его лексическая система. Н.Г. Комлев, указывая на тесную взаимосвязь лексического значения с культурой народа, отмечает значительный удельный вес культурного компонента в значении слова [13,с.43-44].

Национально-специфические (несовпадающие, разъединяющие) элементы в лексических системах языков и культурах в последние десятилетия описываются зарубежными и отечественными исследователями в различных аспектах посредством самых разнообразных терминов: лакуны (Ж.П. Вине и Ж. Дарбельне, В.Л. Муравьев), пробел, лакуна (К. Хейл), антислова, пробелы, лакуны, или белые пятна на семантической карте языка (Ю.С. Степанов), примеры непереводного характера (В.Г. Чернов), безэквиваленты, лексический нуль, нулевая лексема (И.А. Стернин), безэквивалентная, или фоновая лексика (Л.С. Бархударов, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров), темные места в текстах одного языка, воспринимаемые носителями этого же языка на более позднем этапе его развития [3,с.143-144], random holes in patterns - случайные пропуски, пробелы в моделях [34,с.114-115], случайные лакуны (Л.С. Бархударов), заусеницы, которые «задираются» в процессе межкультурной коммуникации [7,с.82], этноэйдема - сквозной образ, пронизывающий национальные картины мира различных этнических общностей [32,с.68], беспереводная лексика, безадекватная лексика.

С. Влахов и С. Флорин под этим феноменом подразумевают реалии как особую категорию средств выражения, то есть «слова и словосочетания, называющие объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому, которые, будучи носителями национального и/или исторического колорита, не имеют точных соответствий в другом языке» [5,с. 55], с точки зрения О.А. Огурцовой, это слова, не имеющие аналогов в сопоставимых языках. Последняя отмечает предпочтительность термина лакуна, поскольку он: краток - одно слово, а не словосочетание; свободен от коннотаций; позволяет говорить о различных степенях обозначаемого явления, - чего нельзя сказать о термине безэквивалентность [22,с.79].

Не случайно большинство исследователей при рассмотрении расхождений как в языках, так и в культурах, предпочитают именно этот термин (от лат. lacuna - углубление, впадина, провал, полость; от франц. lacune - пустота, брешь). «Советский энциклопедический словарь» под редакцией А.М. Прохорова (М., 1981) дает следующее определение лакуны применительно к лингвистике и литературоведению: «пробел, пропуск, недостающее место в тексте». Такое же определение лакуны как филологического термина находим и в «Словаре иностранных слов» (М.,1984). Примечательно, что такие распространенные справочные издания, как «Русский язык: Энциклопедия» (гл. ред. Ф.П. Филин. М., 1979), «Лингвистический энциклопедический словарь» (гл. ред. В.Н. Ярцева, 1990), «Справочник лингвистических терминов» (гл. ред. Д.Э. Розенталь и М.А. Теленкова, 1972), «Словарь лингвистических терминов» (гл. ред. О.С. Ахманова. М., 1969), не содержат толкования термина «лакуна». Это означает, что явление лакунарности стало предметом внимания исследователей не так давно - в последние 3-4 десятилетия. Об этом же свидетельствует отсутствие как единого методологического подхода, так и определения понятия лакуна, которое бы устраивало всех исследователей. В лингвистической литературе таких определений немало, приведем отдельные из них.

Канадские лингвисты Ж.П. Вине и Ж. Дарбельне, которые первыми ввели в научное употребление термин лакуна, определяют его как «явление, которое имеет место всякий раз, когда слово одного языка не имеет соответствия в другом языке [35, с. 10]. «Сходное понимание лакуны мы находим у Ю.С. Степанова», - пишет В. Л. Муравьев, который, в свою очередь, определяет лакуну как «недостающее в данном языке слово другого языка» [20, с. 3]. Далее он уточняет: «…мы будем считать лакунами лишь те иноязычные слова (устойчивые словосочетания), которые выражают понятия, не закрепленные в языковой норме данного языка и для передачи которых в этом языке требуются более или менее пространные перифразы - свободные словосочетания, создаваемые на уровне речи» [20, с. 6]. Например, фр. editorialiste, echangiste, chaperon не имеют в русском языке лексических эквивалентов и могут быть выражены свободными словосочетаниями: «тот, кто пишет передовые статьи в газете», «тот, кто обменивается» (например, квартирами), «пожилой человек, сопровождающий девушку в целях ее безопасности или приличия». Указанные французские слова в русском языке являются лакунами.

В.Г. Гак объясняет лакуны как «пропуски в лексической системе языка, отсутствие слов, которые, казалось бы, должны были присутствовать в языке, если исходить из его отражательной функции (то есть его задачи обозначать явления объективной действительности) и из лексической системы языка» [6, с. 261].Этот исследователь считает лакунами отсутствие слова для обозначения понятий, которые в данном обществе существуют и имеют особое словесное обозначение в другом языке. Классический пример подобных лакун во французском языке по сравнению с русским - отсутствие слов, равнозначных русским, - сутки, кипяток.

В.И. Жельвис дает удачную, на наш взгляд, формулировку: «Используя терминологию В. Дорошевского, можно сказать, что лакуны - это то, что в одних языках и культурах обозначается как «отдельности», а в других не сигнализируется, то есть не находит общественно закрепленного выражения» [8, с. 136].

Он же (в соавторстве с И.Ю. Марковиной) толкует это понятие следующим образом: «…под лакунами подразумеваются несоответствия, возникающие при сопоставлении понятийных, языковых и эмотивных категорий двух локальных культур» [9, с. 194].

«Если в одном из языков лексическая единица отсутствует, - отмечает И.А. Стернин, - то говорят о наличии лакуны в данной точке лексической системы этого языка; в языке сопоставления соответствующая единица оказывается безэквивалентной (то есть единице одного языка не соответствует ни одной единицы другого языка)» [27,с. 24,36]. К примеру, в русском языке выявляются безэквивалентные для немецкого языка единицы автолюбитель, проводник, квартал, сутки, агентура, маячить, кипятиться, серебриться; с другой стороны, в русском языке обнаруживаются лакуны «брат и сестра, вместе взятые» (ср.Geschwister), «утолщенная часть бутылки» (ср. Bauch (der Flache)), суббота и воскресенье» (ср.Wochenende), «шлепать туфлями» (ср. schlurfen), «однократная супружеская измена» (ср. Seitensprung), «учебный текст, написанный учителем на доске» (ср. Tafelbild); названные немецкие слова выступают как безэквивалентные единицы относительно русского языка.

Совместно с З.Д. Поповой тот же исследователь формулирует понятие лакуны таким образом: «В результате неполной эквивалентности денотативных семем разных языков создается такое явление, как лакуна: отсутствие в одном из языков, сопоставляемых между собой, наименования того или иного понятия, имеющегося в другом языке» [23, с. 71]. Так, не имеют эквивалентов во французском языке русские слова кефир, пирожки, квас, оладьи, валенки, лапти, компостировать, ухват, фельетон, вьюга и другие; нет соответствия широкому кругу фольклорной лексики - тужить, сизый, голубочек, чудо-юдо, лапушка; в английском языке нет эквивалентов русским словам форточка, путевка, больничный лист, профтехучилище, закуска, галдеть, гостинец, дача, бричка.

«Под лексической лакуной мы понимаем отсутствие в системе языка слова или лексемы, несущих понятие, эквивалентное понятию языка сравнения», -считает Б. Харитонова [31, с. 34].

О.А. Огурцова предлагает свое рабочее определение: «Лакуна - слово, словосочетание (как свободное, так и фразеологическое), грамматическая категория, бытующие в одном из сопоставляемых языков и не встречающиеся в другом сопоставляемом языке» [22, с. 79].

Н.И. Конрад, Ю.А. Сорокин, И.Ю. Марковина употребляют термин лакуна в широком смысле, относя сюда все явления, требующие дополнительного пояснения при контакте с иной культурой. Указанные исследователи считают целесообразным и методологически оправданным применение этого термина при сопоставлении не только языков, но и некоторых других аспектов культуры. С одной стороны, такое расширение понятия лакуна опирается на реально существующую тесную взаимосвязь языка и культуры; с другой, - выявление наряду с языковыми лингво-культурологических и культурологических лакун может, по мнению этих авторов, способствовать установлению некоторых конкретных форм корреляции языка и культуры. «Лакуны в самом общем понимании фиксируют то, что есть в одной локальной культуре, и чего нет в другой», - считает И.Ю. Марковина [18, с. 47]. По мнению Н.И. Конрада, лакуной следует считать некоторую совокупность текстов, требующих внутритекстовой и внетекстовой интерпретации [14, с. 150-173].

Ю.А. Сорокин утверждает, что «…художественная литература может быть рассмотрена как совокупность совпадений и расхождений (лакун), требующих интерпретации и являющихся способом существования смыслов (реализуемых через представления), традиционно функционирующих в той или иной локальной культуре». Иными словами, по мнению исследователя, «…лакуны есть следствие неполноты или избыточности опыта лингвокультурной общности. Лакуны есть явление коннотации, понимаемой как набор трационно разрешенных для данной локальной культуры способов интерпретации фактов, явлений и процессов вербального поведения» [24, с. 123]. Он же в соавторстве с И.Ю. Марковиной уточняет: «Все, что в инокультурном тексте реципиент, что является для него странным, требует интерпретации, служит сигналом присутствия в тексте национально-специфических элементов культуры, в которой создан текст. Такие элементы мы называем лакунами» [25, с. 37].

Методологический характер, на наш взгляд, имеет замечание В.Л. Муравьева, касающиеся того, что «лакуны необходимо исследовать не только в синхронном плане, но и с точки зрения исторического развития» [20, с. 23]. Это положение может служить «точкой отсчета» - самым общим, основополагающим критерием классификации всего многообразия лакун, которые, по мнению этого автора, «отнюдь не являются раз и навсегда установившейся категорией, но эволюционируют вместе с развитием лексики языка и его бытовых понятий» [20, с. 23].

Таким образом, исследование и описание лексических пробелов с точки зрения современного состояния языка (чем и занимаются названные лингвисты) обнаруживает синхронические лакуны. Однако «естественный язык - не конечная величина, - констатирует В.А. Звегинцев, - в количественном отношении он не имеет определенных границ. В нем постоянно возникают (и, конечно, отмирают) не только отдельные слова, но и их сочетания, имеющие смысловую цельность» [11, с. 194]. Процесс обновления языка, с одной стороны, и необходимость сохранять относительное равновесие элементов в системе, с другой, составляют основное противоречие, которое является движущей силой развития языка. Результат этого внутреннего языкового движения - появление семантических пустот в языке, белых пятен (лакун) вследствие отмирания и исчезновения отдельных номинаций. Например, такие слова, как лоны - лужи, волот - гигант, великан, рака - могила, запа - надежда, котора - ссора, укрух - ломоть, кусок, невеглас - невежда, вежа - шатер, коц - плащ. Можно ли их признать фактом современной лексической системы? «Безусловно, нет, если иметь в виду, что одним из основных признаков слова как единицы языка является его семантическая валентность и воспроизводимость на уровне социальной значимости, - считает М.Н. Нестеров. - Приведенные же слова уже полностью вышли из употребления и в качестве номинально-коммуникативного средства не используются. Они забыты»[21, с. 2].

Как видим, «дело усложняется еще и тем, что язык обладает двоякой протяженностью - в прошлое и настоящее», и само понятие лакунарности можно и нужно рассматривать как в синхронном (синхронические лакуны), так и в диахронном (диахронические лакуны) аспектах.

Принципиально важным является разделение лакун на лингвистические и экстралингвистические (культурологические). Промежуточное положение занимают лингво-культурологические лакуны. Лакуны, выявляемые при сопоставлении языков или единиц внутри языка, называются языковыми, или лингвистическими: они и обнаруживают расхождения (пустоты, бреши, пробелы, провалы) между единицами сопоставимых языков (межъязыковые лакуны) или единицами (реальными и потенциальными) внутри одного языка (внутриязыковые лакуны). Предметом внимания в нашем исследовании являются в основном межъязыковые (интеръязыковые) лакуны.

Культурологические лакуны обнаруживаются при анализе и фиксации несовпадений в культурах, которые отражаются, как правило, в языке носителей этой культуры в процессе коммуникации.

Все многообразие синхронических групп лакун, в свою очередь, можно разделить на два основных типа.

Синхронические лакуны первого типа сравнительно легко выявляются в двуязычной (или полиязычной) ситуации при сопоставлении лексических или грамматических систем двух языков или семантических полей и слов, отражающих особенности психического восприятия мира и культуры в целом ряде языков. Это и есть наиболее изученный и довольно подробно описанный в отечественной лингвистике тип межъязыковых (интеръязыковых) лакун (Ю.С. Степанов, В.Л. Муравьев, В.И. Жельвис, В.Г. Гак, А.И. Белов, И.А. Стернин, З.Д. Попова, Ю.А. Сорокин, И.Ю. Марковина, Л.С. Бархударов, Л.А. Леонова, О.А. Огурцова и другие).

Лакуны второго типа (менее изученные и описанные) обнаруживаются в одноязычной ситуации, когда в рассматриваемом языке отсутствует слово для обозначения реальной предметной ситуации, хотя потенциально оно могло бы существовать в лексической системе данного языка. Это так называемые внутриязыковые (интраязыковые) лакуны, о которых вскользь упоминают В.Г. Гак, Ю.С. Степанов, Ю.А. Сорокин, несколько подробнее - И.А. Стернин. Последний утверждает, что «в каждом языке существует большое количество внутриязыковых лакун, то есть пустых, незаполненных мест в лексико-фразеологической системе языка, хотя близкие по значению лексемы могут присутствовать» [26, с. 7]. Например, в русском языке есть слово каток, но нет обозначения для полоски льда на асфальте, по которой зимой катаются дети; есть слово старшеклассник, но нет узуальной единицы для обозначения учащихся младших классов; есть слова, означающие концепт «сообщение о негативных фактах» (жалоба, донос), но нет обозначения для сообщения о положительных фактах; представлен в лексической системе концепт «заочно передаваемая негативная информация» (сплетни, слухи), но не обозначен концепт «заочно передаваемая положительная информация».

В чем же лингвистическая сущность явления внутриязыковой лакунарности? Отвечая на этот вопрос, следует исходить, на наш взгляд, из семиотической природы языка в целом и из понимания слова как языкового знака, обладающего идеальной (обозначаемое) и материальной (обозначающее) сторонами. «В плане выражения слово - лексема, в плане содержания - семема. Под лексемой, таким образом, нужно понимать лишь звуковую оболочку слова, под семемой - его содержание» [28, с. 30].

«Идеальная сторона лексической единицы соотносительна с одним из явлений психического ряда: ощущением, восприятием, представлением, понятием» [29, с. 17]. Неоднократно отмечалось, что понятие на какой-то ступени образования может вообще не быть связано со словом. И.А. Стернин, например, вслед за Н.И. Жинкиным, Л.С. Выготским, А.Р. Лурией, И.Н. Гореловым, А.А. Леонтьевым, А.А. Залевской и другими утверждает, что «… в настоящее время можно говорить о трех принципиальных разновидностях мыслительных образов (концептах): представлениях (обобщенных чувственно-наглядных образах предметов или явлений), гештальтах (комплексных функциональных структурах, упорядочивающих многообразие отдельных явлений в сознании) и понятиях (мысли о наиболее общих, существенных признаках предмета или явления, результате их рационального отражения). При этом понятия формируются на базе анализа представлений и гештальтов путем извлечения из них существенных признаков».

«Материальная сторона лексической единицы может быть представлена звуковой оболочкой, а) все элементы которой положительно выявлены и б) некоторые элементы которой положительно не выявлены, замещены «нулями». В последнем случае говорят о нулевых формах» [29, с. 38]. Ссылаясь на ряд отечественных исследователей, И.С. Торопцев перечисляет формы с нулевыми формальными элементами, а также синтаксические конструкции с нулевыми глагольными связками. Он поддерживает Ф.Ф. Фортунатова, А.А. Реформатского, А.М. Пешковского, А.В. Исаченко, А.Г. Черкасова, В.В. Лопатина и других исследователей, выявивших в языке слова с нулевыми словообразовательными аффиксами [29, с. 40]. О нулевых элементах говорится также в «Лингвистическом энциклопедическом словаре». «В силу принципа различимости становятся возможными так называемые нулевые означающие, когда чувственно воспринимаемое отсутствие некоторой материальной сущности, будучи противопоставленным наличию какой-либо сущности в качестве означающего некоторого знака, само также выступает в качестве означающего некоторого другого знака» [17, с. 343].

Мы считаем, что нулевыми могут быть не только компоненты синтаксических конструкций, не только формальные элементы, опирающиеся на парадигму, в которой обязательно имеются формы с материально выраженными элементами (например, дом, дома, дому), не только нулевая аффиксация (самоцветный камень - самоцвет; противогазовая маска - противогаз), но возможно и полное отсутствие плана выражения при одновременном наличии плана содержания, то есть никак не обозначенного, не материализованного до поры до времени идеального содержания - представления, гештальта или понятия.

Как отмечает И.С. Торопцев, «объективная действительность, привлекшая внимание разум человека, - объект - оказывается с человеческим мозгом в отношениях отражения. Отражаемым является объективная действительность, отражающим - мозг человека» [29, с. 58]. Таким образом, содержание лакуны - «объект - та часть объективной деятельности, с которой субъект вступил в практическое и познавательное взаимодействие и которую субъект может выделить из действительности в силу того, что обладает на данной стадии развития познания такими формами предметной и познавательной деятельности, которые отражают какие-то характеристики данного объекта» [16, с. 24]. Это фактически подготовка идеального содержания к несколько-словному объектированию, отсутствие плана выражения, за которым уже стоит какой-то кусочек осмысленной реальности, так или иначе привлекший внимание говорящего, но еще не обозначенный им даже описательно, когда мышление осуществляется на так называемом универсальном предметном коде независимо от знаков языка, что убедительно показано Н.И. Жинкиным: внутренняя речь, связанная с мышлением, осуществляется не на базе внешней речи, а на основе предметно-схемного внутреннего ее кода, имеющего природу представления. Рано или поздно субъект не удовлетворится отражением привлекшей его внимание экстралингвистической ситуации в пределах внутренней речи, «не способной, - как справедливо указывает Н.И. Жинкин, - на глубину мышления». От представления субъект непременно перейдет к абстракции, которая протекает на речевой основе с помощью описательного сочетания слов на базе синтаксической объективации (В. Гумбольдт, Ф.И. Буслаев, Н.В. Крушевский, И.И. Лось, В.М. Богуславский, Д.П. Горская, Я.А. Пономарев, П.С. Попов, И.С. Торопцев). Последний, опираясь на указанных исследователей, уточняет: « Специфика синтаксической объективации не в соединении идеального с материальным, а в возникновении идеального содержания, из которого в дальнейшем может быть сформирована идеальная сторона будущей лексической единицы» 29, с. 67.

По нашему мнению, это и есть лакуна - синтаксически объективированное идеальное содержание типа понятия, представления или гештальта, входящее в суждение и представленное либо а) громоздким словосочетанием, либо б) компактным сочетанием, либо в) развернутым описанием, « которое развернуто не для того, чтобы наиболее полно определить нечто известное, а за неимением подходящего понятия» 8, с.136-137. Например, недавно вступивших в брак называют словом молодожены, о супругах же, давно состоящих в браке, говорят « те, которые прожили в браке столько-то лет» или «они давно женаты». О поступающем в вуз говорят абитуриент, а о поступающем в техникум, училище или колледж говорят описательно в виде сочетания слов или предложения - «поступающий в среднее специальное учебное заведение» или « тот, кто поступает в среднее специальное учебное заведение», потому что в том и другом случае мы имеем дело с лакуной - отсутствием однословного наименования для общеизвестной реалии.

Как видим, при отсутствии в языке соответствующей лексической единицы она в случае коммуникативной необходимости компенсируется на уровне синтаксиса, расчлененно. Иными словами, наиболее распространенная внутриязыковая лексическая лакуна - это смысловое содержание до его объективации в новом слове, когда отсутствует сцепление идеального с материальным (звуковой оболочкой), т.е. существует в виде несколькословного наименования, которое рано или поздно станет (и обычно становится) семантической базой, «трамплином», «стартовой площадкой» лексической объективации. Это убедительно показала А.А.Исаева на материале собирательных имен существительных 12, с. 67. Заметив, что в большинстве случаев «бытие» лакуны в ее «эмбриональном» (лексически дообъективированном) состоянии можно проследить лишь опосредовательно, «отзеркаливая» его от того, что уже имеется в речевой практике носителей языка; она понимает, что в ходе словопроизводственного процесса происходит выделение из синтаксически объективированного идеального содержания части, равной понятию и подлежащей лексическому объективированию: породы лиственных деревьев, теряющие листья осенью, потому и называются черным лесом. При отборе материала для лексической объективации носитель языка подвергает доработке синтаксически выраженное содержание, оформляя его по шаблонам ономасиологического контекста. Ср.: чернолесье -совокупность пород лиственных деревьев, теряющих листья осенью и потому называемых черным лесом.

Приведем еще несколько примеров такого рода. «Совокупность недавно появившихся на свет молодых животных или растений» (молодь), «совокупность тополей» (топольник), «совокупность шкур животных, идущих на мех» (пушнина), «совокупность сосен» (сосняк). Легко предположить, что люди какое-то время пользовались не словом сосняк, а его расчлененным эвкивалентом - лакуной. То же было и с «аппаратурой для радио» (радиоаппаратура), «аппаратурой для фотографирования» (фотоаппаратура), «утилем как сырьем» (утильсырье) и т.п. Указанные приемы наглядно демонстрируют процесс элиминирования (в данном случае - заполнения) лакун.

Общепризнанно, что синтаксические единицы, за некоторым исключением, не воспроизводятся, а создаются по мере необходимости и распадаются, когда минует в них надобность. Поэтому описательный способ хранения понятия (лакуна) менее предпочтителен, чем лексическая единица. Ю.С. Маслов не считает знаками языка предложения, свободные словосочетания и окказиальные слова, в то время как любой знак языка есть величина стандартная, т.е. многократно повторяющаяся в текстах. Свободные словосочетания, будучи синтаксическими единицами, распадаются по окончании акта общения 19,с.123. Вот почему лакуны следует считать пограничным явлением: они существуют (обнаруживаются) в языке, реализуя свое содержание в речи. В.Г. Гак заключает поэтому, что «словосочетание в обоих языках выступает как «запасной способ» наименования, компенсирующий недостаток словообразовательных средств» 6, с. 238.

Лакуны создают неудобства в речевой практике. Не случайно носители языка стремятся избавиться от расчлененного обозначения реалии, пытаясь однословно выразить какое-либо идеальное содержание, лишенное до поры лексической оболочки. Это универсальное явление характерно для всех языков. Так, О.С. Ахманова и И.Е. Краснова отмечают присущую англичанам «тенденцию к выражению любой мысли, сколь бы сложна она ни была, в пределах одного слова, которое, по мнению носителей языка, обладает гораздо большими содержательными и экспрессивными возможностями, чем словосочетание. В основе создания очень многих производных и сложных слов английского языка лежит бессознательная уверенность в том, что сказанное многими или несколькими словами никогда не бывает столь же убедительно, ярко, емко, никогда не передает так полно и глубоко всю мысль, как сказанное одним словом» 1, с. 39.

Это в полной мере можно отнести и к русскому языку, носители которого, также подчиняясь универсальному закону речевой экономии, стремятся ликвидировать лакуны, что служит толчком к тому, чтобы создать промежуточное несколькословное наименование, а в идеале - отдельное слово. Имплицитным признанием этого объективного и широко распространенного а нашем языке явления можно считать замечание Л.В. Щербы по поводу такой особенности речевой деятельности, как «образование новых слов и словосочетаний».

Именно феномен лакунарности сохраняет наш язык «живым как жизнь». «Постепенная архаизация определенной части словарного состава, - указывает Э.В. Кузнецова, - органически сочетается с его непрерывным (в наше время - бурным) пополнением новыми словами - неологизмами. Неологизмы обычно не задерживаются на периферии, а выходят в широкий оборот, ибо их появление в большинстве случаев продиктовано насущными общественными потребностями» 15, с. 161. Приведенные этим известным лексикологом данные (по материалам ежегодников «Словарные материалы») о появлении новых слов, заполнивших ранее существовавшие в языке пустоты, ошеломляют своими масштабами и динамизмом: 1977 г. - 1100 неологизмов, 1978 г. - 2300, 1979 г. - 2700, 1980 г. - 2700, 1981 г. - около 5000.

В словаре «Новые слова и значения» (1984), отражающем 70-е гг. развития русской лексики, содержится 5,5 тыс.неологизмов, в т. ч. с таких, как луноход, универсам, разнопоиск, автоответчик, газономобиль, генная инженерия. В «Словаре новых слов русского языка (середина 50-х - середина 80-х гг.)» приводится 10 тыс. слов и около 23 фразеологизмов. Новыми здесь представляются слова беспредел, бомж, офис, рыночная корзина, спонсор, шоппинг и др. Такие слова в ряде случаев убедительно демонстрируют наличие лакун в лексической системе языка и темпы их элиминирования на современном этапе его развития.

Среди важнейших изменений, происходящих в лексической системе, кроме отмирания старых слов (образования диахронических лакун) и появления новых слов (устранения лакун, их заполнения) существует не менее масштабное явление - изменение значений слов. Отмирание значений того или иного слова свидетельствует о существовании особого типа лакун, которые уместно назвать сегментными. Например, слово обыватель: 1) в царской России - постоянный житель какой-нибудь местности, относящийся к податным сословиям; 2) человек, лишенный общественного кругозора, живущий только мелкими личными интересами. Первое значение данного слова, известное узкому кругу специалистов (историзм), для большинства носителей языка - «белое пятно», лакуна. Ярлык: а) в XIII - XV вв. на Руси - грамота, письменный указ ханов Золотой орды (сегментная лакуна); б) наклейка (нашивка, листок) на чем-нибудь с наименованием, клеймом, какими-нибудь специальными сведениями; в) шаблонная, стандартная характеристика, оценка чего-либо. В последних двух значениях это слово широко употребляется в речевом общении и ныне, в первом значении - осталось как узкоспециальный термин.

Несмотря на многообразие групп лакун, выделяемых на основании характерных признаков, можно назвать их самые общие (базовые) приметы. Если в словаре то или иное слово объясняется целой конструкцией или передается с помощью другой части речи, то это признак лакуны 27, с.48. Например, круглолицый - mit tundem Gesicht; pladieren - произносить речь перед судом (нем.); зазеленеть - commencer a verdir; cooperant - преподаватель, заменяющий службу во французской армии двухгодичной работой за границей; обмылок - remnant of a case of soap; wall flower - девушка, не пользующаяся успехом (на балу, вечере и т.п.) (анг.) и др. Однако при этом следует помнить, что существуют лакуны-транслитерации - существительные одного языка (например, русского), представленные в другом языке (скажем, английском) средствами алфавитной системы английского языка, но сохраняющие свою семантику: балалайка - balalaika, баранка - baranka.Однако и такие случаи чаще всего сопровождаются в словарях развернутой пояснительной конструкцией.

Обобщая понимания лакун различными авторами (Ю.С. Степанов, В.Л. Муравьев, Л.С. Бархударов, Р.А. Будагов, Г.Д. Гачев и др.), Ю.А.Сорокин и И.Ю. Марковина выделяют следующие основные признаки лакун: непонятность, непривычность (экзотичность), незнакомость (чуждость), неточность (ошибочность). Признаки лакун и не-лакун могут быть представлены в виде следующих оппозиций: непонятно - понятно, непривычно - привычно, незнакомо - знакомо, неточно/ошибочно - верно 25, с.37.

Таким образом, лакунарность - явление поистине феноменальное: с точки зрения семиотики лексическая лакуна - это означаемое при отсутствии означающего в виде однословного наименования (нулевая лексема, лексический нуль); в аспекте семасиологии - нематериализованный фонетически и графически некоторый конструкт (концепт), набор семем, лишенный до поры до времени своего форматива; с оппозиций ономасиологии - идеальное содержание, предшествующее его объективации в новом слове; в ракурсе системы языка - это естественная, незаполненная ниша в его лексическом ярусе, брешь, провал в семантическом пространстве языка (системная, потенциальная лакуна); с точки зрения теории коммуникации - отсутствие в языке по тем или иным причинам общеупотребительной лексемы для обозначения информации, обобщенно отражающей внеязыковую действительность, т.е. для наименования коммуникативно значимых понятий или предметов (коммуникативные лакуны), причины появления которых лежат за пределами самого языка и обусловлены влиянием экстралингвистических факторов - традициями, культурой, обычаями, историческими условиями.

1.2 Межъязыковая лакунарность