Нормы письменной речи русского языка

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Понятие литературной нормы

2. Диалектичность нормы. Норма и вариант

3. Виды норм

Заключение

Литература

Введение

Проблема литературной нормы принадлежит к числу ключевых проблем лингвистики. Без четкого установления норм и фиксации их в соответствующих словарях и справочниках невозможно существование единого общедоступного литературного языка.

Понятие языковой нормы является фундаментом одной из наиболее молодых языковедческих дисциплин, выделившейся в самостоятельный раздел лингвистики только в середине прошлого столетия, - культуры речи. Существенную роль играет понятие нормы в стилистических исследованиях, разработавших на базе учения о языковой норме теорию стилистических норм.

Детальное изучение природы литературной нормы началось в первые десятилетия ХХ века. Пионерами исследований в этой области выступили чешские лингвисты, члены Пражского лингвистического кружка (Богумил Гавранек, Вилем Матезиус). В 50-70-е гг. активизируются усилия отечественных ученых, занимающихся проблематикой культуры речи и стилистики: в работах В.В. Виноградова, Ф.П. Филина, Л.И. Скворцова, В.А. Ицковича, Б.Н. Головина, К.С. Горбачевича и других ученых предложены многоаспектные определения литературной нормы, дан детальный анализ различных граней лингвистической проблематики, связанной с языковой нормированностью, описана динамическая природа нормы, выяснено соотношение между нормой языковой и стилистической (речевой). Можно, однако, не сомневаться, что проблематика литературной нормы будет разрабатываться лингвистами и в дальнейшем: этого требует и логика развития науки, и природа самого языка, и бурная, непрестанно обновляющаяся действительность, стремящаяся понять самое себя в языке и через язык.

Цель работы - ознакомиться с разработкой понятия языковой нормы в русском языкознании. Достижению поставленной цели способствует решение ряда частных задач:

Рассмотреть основные определения литературной нормы;

Выяснить механизм исторической смены норм;

Классифицировать нормы языка в соответствии с ярусами языковой структуры.

Сформулированные задачи определяют структуру работы: исследование состоит из введения, трех частей и заключения. К работе прилагается список литературы.

1. Понятие литературной нормы

Современный русский язык - замечательное, бесценное творение народа. Cформированный на базе национально-освободительного движения и консолидации сил русской нации, он впитал в себя российскую историю, в том числе культурные связи нашего народа с другими землями и государствами. Напрягая силы, преодолевая отсталость, он набирал ускоренный темп развития в XVIII веке. Он в высшей степени активно участвовал в создании русской классической литературы и сам создавался ею. В XX веке наш язык соединил в себе две культуры, книжно-литературную и устную, народную, приобретя в результате новое качество всенародности. Выдающийся русский филолог, основатель научного изучения стилистики В.В. Виноградов так характеризует значение современного литературного языка: “Только в эпоху существования развитых литературных языков литературный язык как высший нормированный тип общенародного языка постепенно вытесняет диалекты и интердиалекты и становится как в устном, так и в письменном общении выразителем общенациональной нормы”.

В понятие литературного языка лингвистика вкладывает исключительно объемное содержание. Чаще всего под литературным языком понимают совокупность внутренне организованных языковых элементов и способов их использования, принимаемую носителями данного языка как образцовую. Такая оптимальная организация языкового материала осуществляется всем языковым сообществом в ходе исторического развития народа и кристаллизуется под пером писателей, ученых, авторитетных общественных и политических деятелей, в устной публичной и сценической речи, в общении образованных людей и в средствах массовой информации.

Русским литературным языком владеют (с большей или меньшей широтой и глубиной) практически все русские, населяющие нашу страну, а также большинство представителей других национальностей и народностей. Именно в этой среде сложились и действуют как единые и общеобязательные литературно-языковые нормы: фонетико-интонационные, лексико-фразеологические, грамматические, стилистические. Территориальные варианты существуют и свободно развиваются “рядом” с единым литературным языком; при этом диалектные разновидности обладают по сравнению с ним функциональной ограниченностью, а единый литературный язык все естественнее и полнее входит в жизнь “языковых окраин”.

Каким же образом сохраняются единство и доступность языка для всех его естественных носителей, а также для представителей других народов, изучающих язык как неродной или иностранный? В выполнении этой задачи первоочередную роль играет именно единая иерархическая система литературно-языковых норм.

Под литературной нормой чаще всего понимается система правил, рекомендаций, образцов использования конкретных языковых единиц и вариантов в типических контекстах и речевых ситуациях. Нормы регламентируют употребление языковых единиц в речевой коммуникации, требуя от носителя литературного языка четко соотносить стилистические особенности, смысловые и экспрессивные степени параллельных способов выражения с конкретным контекстом или речевой ситуацией. Так, можно сказать Большинство болельщиков с разочарованием покинули стадион и …покинуло стадион. Первый вариант (глагол во множественном числе) здесь предпочтительнее, если говорящий хочет подчеркнуть активность, самостоятельность действия субъекта. В пользу употребления множественного числа глагола покидать свидетельствует и предложно-падежное сочетание с разочарованием, которое подчеркивает личностное, эмоциональное отношение субъекта (болельщиков) к происходящему на стадионе.

Таким образом, выбирая множественное число глагола-сказуемого в предложениях, где в составе подлежащего есть собирательное существительное большинство, меньшинство, ряд, часть и др., мы следуем смысловому принципу согласования сказуемого с подлежащим. И литературные нормы допускают такое согласование, устанавливая целый ряд правил, оговаривая условия применения этого принципа. В то же время норма допускает и следование грамматическому принципу; в этом случае глагол употребляется в форме единственного числа (Большинство болельщиков с разочарованием покинуло стадион). При грамматическом согласовании активность субъекта ослабляется, предложение приобретает констатирующий характер.

В отечественной теории культуры речи существует несколько вариантов определения языковой нормы, по существу близких друг другу. К середине 50-х годов прошлого века относится основополагающее определение, принадлежащее С.И. Ожегову: “Языковая норма есть исторически обусловленный факт, проявление исторических закономерностей развития зыка и типических для каждой эпохи тенденций развития, поддержанное и одобряемое обществом в его языковой практике”. Отсюда следует, что норма - это совокупность наиболее пригодных (правильных, предпочитаемых) для обслуживания общества средств языка, складывающихся как результат отбора элементов (лексических, произносительных, морфологических, синтаксических) из числа сосуществующих, наличествующих, образуемых вновь или извлекаемых из пассивного запаса в процессе социальной оценки и апробации этих элементов.

Другие, более поздние определения литературной нормы так или иначе опираются на это определение С.И. Ожегова. В Словаре-справочнике лингвистических терминов Д.Э. Розенталя и М.А. Теленковой норма определяется как “наиболее распространенный из числа сосуществующих, закрепившийся в практике образцового использования, наилучшим образом выполняющий свою функцию языковой (речевой) вариант”. В этом определении подчеркнут культурно-речевой, аксиологический аспект нормы, связанный с явлением сосуществования вариативных форм, поскольку культура речи традиционно изучает не всякую норму, а только те, что имеют в речевой практике носителей языка (реже иностранцев) типичные нарушения.

Нормативность пронизывает как формальную сторону языка (произношение, словообразование, словоизменение), так и функциональную. Во времена Пушкина, например, слово “любовник” имело нормативное значение, которое сейчас несут слова “влюбленный”, “возлюбленный”. Остатки устаревших норм, частично сохранившиеся в современном языке, называют архаизмами или историзмами, элементы нарождающихся норм обычно входят в язык как неологизмы или окказионализмы.

Конкретные языковые нормы обладают разной устойчивостью, крепостью. Большинство норм в принципе не нарушается носителями языка. Например, никто не ошибается в падежных формах слов школа, окно, университет, в родовой принадлежности большей части существительных, в согласовании прилагательных с существительными. Устойчивые нормы хранят устойчивость языка.

Нормы кодифицируются (регистрируются) в толковых словарях, академических грамматиках, в разного рода справочниках (орфоэпических, словообразовательных, грамматических), в сводах правил правописания, орфографических словарях. Кодифицируются, то есть получают силу языкового закона только нормы литературного языка. Именно кодификация норм дает основания требовать соблюдения этих норм в письменной и в устной речи, создает условия для их общеобязательности. Такие общественные институты, как пресса, радио, телевидение, театр, призваны строго следовать литературным нормам. В задачу же школы входит прививать учащимся прочные навыки нормированной, литературной речи.

Диалекты, жаргоны, просторечие, литературный язык - формы исторического существования национального языка. Но из всей внелитературной сферы национального языка для развития системы норм наиболее значимо просторечие. Оно носит наддиалектный, общенациональный и общенародный характер, поскольку включает в свой состав слова и формы, которые могут быть распространены во всех диалектах, составляющие его языковые единицы понятны и доступны для употребления каждому носителю национального языка.

Наличие строгих литературных норм не означает, разумеется, что в разных сферах речевой деятельности, прежде всего в разговорной, публицистической и художественной речи, нельзя прибегать к словам, выражениям, к отдельным формам, заимствованным из внелитературной области языка. При соблюдении определенных условий такая вольность становится достоинством письменного текста и (в еще большей степени) устного выступления или реплики. Важно, чтобы любое отступление от нормы (вплоть до “грамматической ошибки”, о которой писал Пушкин) было стилистически мотивировано, причем эта мотивировка должна быть ясна, очевидна для читателей, слушателей, участников диалога.

2. Диалектичность нормы. Норма и вариант

Для любого носителя языка очевидно, что язык представляет собой изменчивую, постоянно обновляющуюся систему. Действительно, изменения языка на протяжении веков очевидны: достаточно сравнить текст, написанный полтораста-двести лет назад, с современным, чтобы увидеть изменения, происшедшие в языке за это время. К примеру, в рассказах и записных книжках А.П. Чехова встречается употребление названия породы собак (таксы) в форме мужского рода: “Шел по улице такс, и ему было стыдно, что у него такие кривые лапы”. Современная морфологическая норма предписывает употребление наименования этой породы в форме женского рода: такса. Смену акцентологических норм можно наблюдать на примере смещения ударения в слове статуя. В пушкинском “Каменном госте” на ужин приглашается статуя Командора (“Преславня, прекрасня статуя!/ Мой барин Дон Гуан покорно просит/ Пожаловать…”); современный язык отдает предпочтение форме с ударением на первом слоге (архаическое статуя сегодня может употребляться только со специальным стилистическим заданием, для придания речи иронического или возвышенно-патетического звучания, нейтральной употребление вытесненной нормы в современном языке невозможно).

В то же время не все говорящие и пишущие на родном или иностранном языке отдают себе отчет в том, что обновление языковой системы происходит непрерывно. “В нормативной грамматике, - писал Л.В. Щерба, - язык зачастую представляется в окаменелом виде. Это отвечает наивному обывательскому представлению: язык изменялся до нас и будет изменяться в дальнейшем, но сейчас он неизменен”.

Исторические (диахронические) изменения в языке происходят путем замены одной, устаревающей, нормы другой, идущей ей на смену. Замена такого рода - не однократный, календарно фиксируемый акт, а длительный, исподволь готовящийся процесс. Однако инерция “старой”, уходящей нормы такова, что иногда пособия и словари кодифицируют ее уже после того, как в языке закрепилось новое употребление.

В нейтральной литературной речи употребление новых форм сдерживается правилами, которые ориентируются обычно на то, что уже зафиксировано в языке. Новое пробивает себе путь в литературный язык вопреки существующим предписаниям словарей и грамматик. Противоречие между унаследованным от прошлого и появившимся в настоящем свойственно любому языку (разумеется, кроме искусственных), оно заложено в самой природе языка как постоянно развивающегося, становящегося организма. Литературный язык стремится закрепить существующие нормы как обязательные, но в языковой практике возникает пресекаемая правилами тенденция к иному употреблению. И если эта тенденция соответствует живым закономерностям языкового развития, вероятно, именно она и победит. Наука может зафиксировать дату, когда словари и грамматики кодифицирут новую норму, но самый процесс смены норм носит длительный, многоступенчатый характер. Новое появляется обычно за пределами литературного употребления (в просторечии, в профессиональной речи, среди носителей диалектов) и лишь постепенно закрепляется в литературном языке.

Описывая механизм смены литературных норм, один из наиболее авторитетных исследователей культуры русской речи Л.И. Скворцов сосредоточил внимание на динамической и диалектической природе нормы. Ученый говорит о норме реализованной (воплощенной) и реализуемой (потенциальной, невоплощенной). “Реализованная норма, - пишет он, - состоит из двух частей: 1) актуализованная часть (современная, продуктивная, активно действующая, хорошо осознаваемая и практически кодифицированная) и 2) неактуализованная часть (в нее включаются архаизмы, устаревающие варианты нормы, а также редкие в употреблении варианты, дублеты и т.п.). Реализуемая норма также в свою очередь распадается на две части: 1) становящиеся нормой неологизмы и новообразования на разных уровнях языка и 2) принципиально некодифицируемая область речевой деятельности (индивидуальные, окказиональные, создаваемые к случаю, однако необходимые в процессе общения образования)”.

Схематически механизм вытеснения устаревшей нормы (N№) новой, идущей ей на смену (NІ), можно представить следующим образом.

Первый этап: форма N№ являетя нормой, NІ встречается только за пределами литературного употребления (в аффектированной разговорной речи, в профессиональном общении, в просторечии).

Второй этап: форма N№ продолжает оставаться нормой, но форма NІ постепенно распространяется и в литературном языке, первоначально в устной речи.

Третий этап: NІ употребляется в письменном и устном языке наряду с N№, обе формы существуют на равных правах, между ними устанавливается своеобразное равновесие.

Четвертый этап: форма NІ закрепляется в нейтральной письменной и устной речи, форма N№ в нейтральной устной речи уже не употребляется, сохраняясь только в письменной речи.

Пятый этап: форма NІ утверждается как единственная норма литературного языка, форма N№ окончательно вытесняется за пределы литературной нормированной речи.

Примером вытеснения старой и становления новой нормы может служить употребление предлога по с местоимениями. В XIX веке нормой было употребление при предлоге по предложного падежа местоимений 3-го лица в соответствии с дательным падежом, в котором в подобных конструкциях ставилось имя существительное. Например, у Пушкина читаем: И градом пот по нем катился (“Братья-разбойники”), Куда по нем свой быстрый бег стремит Онегин (“Евгений Онегин”). Такая же форма обычна в XIX в. и у других писателей: Лжец ни один у нас по нем пройти не смеет (Крылов); Пегас стремительно пускался по нем (Тургенев).

Такое употребление местоимений в современном языке вытесняется новым: по аналогии с падежом существительных, местоимения, кроме форм 1-го и 2-го лица множественного числа, чаще стоят при предлоге по в дательном, а не в предложном падеже: До эшелона он не дошел - по нему открыли огонь (Каверин). В формах 1-го и 2-го лица множественного числа сохраняется старое управление (по нас, по вас), однако, под влиянием форм 3-го лица, начинает встречаться и дательный падеж вместо предложного. А.А. Шахматов, приведя пример из тургеневского “Дворянского гнезда” Она мне родственница - по вам, замечает: “Более обычно было бы по вас”. Колебания в выборе падежа при предлоге по в шутливой форме отражены в одном из писем Маяковского: Я дико скучаю по тебе и ужасно скучаю по вас всех (или “по вам всем?”). Еще более показательно одновременное употребление форм дательного и предложного падежей в пределах одной книги К. Паустовского: Из окна по нас стреляли и Бывали случаи, когда хозяева заборов открывали по нам огонь из обрезов.

Однако, процесс вытеснения старой нормы новой не всегда проходит так прямолинейно; в некоторых случаях здесь возможно и попятное движение. Об этом свидетельствует, например, история норм именительного падежа множественного числа существительных мужского рода. В этих словах, начиная с XV века, встречается изредка, наряду с окончанием -ы (-и), также окончание -а (по-видимому, под влиянием названий парных предметов, сохранивших форму утраченного к тому времени двойственного числа и воспринимавшихся как формы множественного числа, наример, берега, глаза, и именительного падежа множественного числа среднего рода, наример, села). Формы такого типа получили широкое распространение в литературном языке с конца, охватывая одушевленные существительные и иноязычные слова: дома, директора, хозяева, рукава, поезда, учителя. Тем не менее при все более широком распространении таких форм в современном речевом употреблении закрепилось окончание -ы у некоторых слов, которые в литературном языке позапрошлого века уже имели окончание -а: авторы, боцманы, волосы, мичманы, почерки (в XIX в., наряду с таким употреблением, отмечались как нормативные автора, боцмана, волоса, мичмана, почерка). В начале ХХ в. грамматики рекомендуют употреблять не конюхи, а конюха, не писари, а писаря. В данном случае путь развития ясно виден. Попятное движение представляет собой редкие отклонения от этого пути, носит частный характер.

Изменения норм происходят вместе с общими изменениями языка, но обладают специфическими свойствами. Специфика эта вытекает, в частности, из шкалы переходных ступеней между нормативным и ненормативным (допустимым, устарелым, возможным в тех или иных условиях) в пределах литературного языка, а также зависит от степени осознанности ее носителями литературной речи и от ряда других факторов.

Наибольшую трудность для носителей языка представляет этап сосуществования двух норм (языковеды говорят в этом случае о “старшей”, “реализованной”, по Л. Скворцову, и “младшей”, “реализуемой” нормах). Выбор того или иного варианта в этом случае определяется индивидуальным предпочтением носителя языка; зачастую такой выбор может служить весьма показательной характеристикой говорящего с точки зрения его социальной и возрастной принадлежности, места проживания (городская/деревенская речь), степени образованности.

На современном этапе развития языка в качестве сосуществующих кодифицируются в соответствующих словарях многочисленные вариативные формы:

акцентологические (творог - творог, металлургия - металлургия, иначе - иначе, мышление - мышление, глубоко - глубоко);

орфоэпические (одинаково допустимое произношение прилагательных на -гий, -кий, -хий и глаголов на -гивать, -кивать, -хивать как с твердым, так и с мягким заднеязычным);

морфологические (пять килограммов помидоров - пять килограммов помидоров, чашка чаю - чашка чая, много народу - много народа).

От вариантов литературной нормы, разумеется, нужно отграничивать стилистические варианты (синонимы) слов и форм, однако, граница между литературным языком и нелитературной сферой достаточно подвижна. Существование норм литературного языка не исключает существования языковых вариантов, обязанных своим происхождением системе функциональных стилей (ср. книжные и разговорные формы компас - компас, цехи - цеха, в отпуске - в отпуску, обусловливать - обуславливать и другие). Возникающее таким образом многообразие в единстве не разрушает самой нормы, а делает ее более тонким инструментом отбора языковых средств.

В науке принято разграничивать понятия “вариативность”, “вариантность” и “вариабельность” применительно к вариантам нормы. Наиболее широким значением обладает термин “вариабельность”: им обозначают общую способность языка к варьированию нормативных средств. Вариативность - это взаимозаменяемость вариантов в пределах синхронного подхода, функционирование стилистически нейтральных нормативных вариантов в речевой деятельности (було[чн]ая - було[шн]ая). Под вариантностью в лингвистике понимают соположение вариантов, употребление которых имеет стилистическую природу (иначе - иначе (уст.), компас - компас (проф.), в отпуске - в отпуску (простор.)).

3. Виды норм

Типология норм может производиться на основании различных критериев.

1) Нормы языка.

Большинство справочников и пособий говорят о нормах, существующих на всех уровнях языковой структуры - от орфографии и фонетики до пунктуации и синтаксиса. Традиционно значительное внимание в общих курсах культуры речи уделяется нормам, нарушения которых встречаются в речи носителей достаточно часто. Приведем примеры некоторых из них.

Нормы орфоэпии

В словах иноязычного происхождения перед гласным звуком, обозначаемым буквой е, могут произноситься как твердяе, так и мякгие согласные звуки. Мягкие согласные произносятся, как правило, в словах, уже прочно вошедших в русский литературный язык: академия, бассейн, газета, конкретный. Но множество иноязычных по происхождению слов (а среди них есть и довольно старые заимствования) сохраняет свое изначально чуждое русскому языку твердое произношение согласного: тембр, темп, теннис.

Среди слов подобного типа достаточно много единиц, в которых однообразное произношение еще не установилось, поэтому орфоэпические словари для них допускают оба варианта произношения. К таким словам относятся, например: артерия, бактерия, бандероль, велотрек, дегустация, декада, декан, депо, депрессия, лотерея, нейлон, новелла, претензия, сонет, терапевт, террор, федерация, форель, экземпляр, энергия.

Сочетания согласных гк и гч произносятся как [хк] и [хч]: ле[хк]ая, мя[хк]ая, ле[хч]е, мя[хч]е.

Сочетание чн произносится в некотрых случаях только как [шн]. Это происходит в женских отчествах типа Ильинична, Саввична, Лукинична, а также в немногих словах: горчичный, конечно, нарочно, очечник, полуночник, прачечная, пустячный, скворечник, скучно, яичница. В некотрых словах допускаются и [ч], и [ш]: булочная, лавочник, молочный, сердечный, подсвечник, порядочный, сливочный, собачник, стрелочник.

Нормы акцентологии

Русское ударение характеризуется разноместностью и подвижностью, то есть может находиться на любом слоге (время, культурологический, человек), различных формах одного слова может меняться (голова, голов, головы). Слова иноязычного происхождения, как правило, сохраняют место направления, которое они имели в языке-источнике: бармен, маркетинг, менеджмент (англ.); партер, диспансер, жалюзи, псевдоним, шасси, шофер (фр.).

В словах, обозначающих единицы меры длины и оканчивающихся на -метр, ударение падает на этот последний слог: километр, сантиметр, миллиметр.

Во всех формах глагола звонить ударение не должно падать на корневой слог: звонишь, звоните, звонит, звонят.

В формах прошедшего времени глаголов брать, быть, взять, гнать, дать, ждать, звать, лгать, пить, плыть, слыть, ткать и некоторых других ударение на окончании имеют лишь формы женского рода: брала, врала, звала, слыла, но брало, врало, звало, слыло.

Нормы морфологии

Морфологические нормы диктуют закономерности правильного образования грамматических форм слова (рода, числа, падежа, времени, вида и других).

Несклоняемые существительные (обычно иноязычные по происхождению), обозначающие неодушевленные предметы, относятся к среднему роду: вкусное безе, неяркое бра, шотландское виски, справедливое жюри, разрушительное цунами; но: крепкий кофе, жареная кольраби, искусственный эсперанто, сложный хинди, широкая авеню, армейские галифе.

Род несклоняемых ссуществительных, обозначающих географические названия, названия органов печати, соответствует роду обобщающего нарицательного слова (город, река, озеро, газета, журнал): полноводная Миссури (река), многонациональный Миссури (штат), живописное Онтарио (озеро), гостеприимная Онтарио (провинция), шумный Онтарио (город), “Фигаро” опубликовал (журнал), “Юманите” напечатала (газета).

Названия лиц женского пола по профессии, званиям, роду занятий в тех случаях, когда параллельное слово женского рода имеет просторечную (нелитературную) стилистическую окраску (врачиха, библиотекарша, директриса), сохраняют форму мужского рода, а глагол-сказуемое стоит в жнеском роде: доктор Сафонова прописала, директор Полякова выступила.

Существительные общего рода согласуются с глаголом в зависимости от рода обозначаемого ими лица: Петя стал соней, Ира оказалась соней.

Нормы синтаксиса

Согласование собирательных существительных происходит не по реальным признакам, а по грамматическим: малышня играла, студенчество веселилось, молодежь танцует.

Приложение, как правило, не влияет на согласование определяемого слова по роду и числу: Автомобиль “Волга” подъехал к станции; Женщина-милиционер оказала помощь; Теннис, самое популярное развлечение новой элиты, уже прижился в нашем обществе.

Деепричастие (одиночное или в составе оборота) должно обозначать добавочное действие, сопровождающее основное, выраженное глаголом-сказуемым, и относиться к тому же субъекту, что и сказуемое: Подъезжая к станции, он обнаружил пропажу шляпы; Герой вспомнил о просьбе матери, выйдя из дому.

2) Нормы речи.

От норм языка следует отличать нормы речи, обязательные для соблюдения в пределах речевых жанров, составляющих один из функциональных стилей речи. Традиционно выделяются пять основных функциональных стилей: разговорный, официально-деловой, научный, публицистический и стиль художественной литературы. Разумеется, бытовая реплика и университетская лекция, рекламный слоган и поэма, заявление о приеме на работу и газетный фельетон, пользуясь единым языковым арсеналом, подчиняясь общеобязательным нормам языка, не могут не ориентироваться на традиции употребления слов и форм, сложившиеся в соответствующих стилях речи.

Проиллюстрируем это положение на примере употребления личных местоимений. В деловом стиле (в заявлениях и большинстве других документов) не принято использовать местоимение я в именительном падеже: Прошу предоставить мне отпуск. В научном докладе ученый скорее скажет: Мы пришли к выводам (мы авторское) или употребит безличный оборот.

Лектор использует мы, когда подытоживает какие-либо рассуждения, изложенные слушателям, как бы вовлекая аудиторию в совместную с ним работу (Итак, мы выяснили, что…). В лекции такое мы почти нейтрально по своей экспрессивной окраске. Однако, в разговорной речи, например, при общении врача с пациентом (Что у нас болит?) местоимение 1-го лица имеет ярко выраженную экспрессию фамильярности и доверительности.

Таким образом, специфика нормы стиля определяется не только общеобязательной языковой нормой, но и функциональной установкой пишущего (говорящего), традициями, сложившимися в соответствующих речевых жанрах и стилях. Для выяснения своеобразия стилистической нормы необходимо учитывать такое употребление одних и тех же языковых единиц, при котором выдвигаются на первый план разные стороны их семантики, разные выразительные возможности.

литературный язык лингвистический синтаксис

Выводы

Итак, мы убедились, что понятие нормы действительно принадлежит к числу фундаментальных понятий лингвистики. Без установления и фиксации норм невозможно существование языка, способного обслуживать различные сферы деятельности современного общества и понятного миллионам людей. Без единых норм невозможна также полноценная передача накопленного культурой опыта следующим поколениям, затруднен доступ к сокровищнице любого языка и культуры всем желающим изучать язык любой страны.

Понятие нормы самым тесным образом связано с понятием системы языка, реально существующей в данный момент ее развития. Норма (правильное, предпочитаемое) или отклонения от нее проявляются в том или ином использовании (отборе) сосуществующих в языковой системе однозначных элементов. Однако, как известно, языковая система является продуктом длительного и сложного исторического развития. Ее непрерывное изменение приводит к накоплению сосуществующих однозначных явлений, становящихся как бы “избыточными” и приходящих в противоречие друг с другом. Проблема нормы возникает в тех случаях, когда в языковой системе имеются варианты средств обозначения “одного и того же”.

Задача языкознания - подготавливать и внедрять научно обоснованные рекомендации, которые позволяли бы обществу сознательно устранять языковую “избыточность”, несовместимую с культурой речи. Устранение ненужных вариантов обязательно предполагает выбор одного из них в качестве образцового. При выборе эталона всегда так или иначе выдвигаются два основания: “так говорили (писали) раньше” (языковая традиция) и “так говорит (пишет) сейчас большинство” (языковое употребление). Эти основания, вероятно, останутся решающими и в будущем, как бы ни изменялись методы лингвистических исследований.

Литература

1. Бельчиков Ю.А. Стилистика и культура речи. - М., 2002.

2. Васильева А.Н. Основы культуры речи. - М., 1990.

3. Галлингер И.В. Культура речи. Нормы современного русского литературного языка. - М., 1994.

4. Ицкович В.А. Языковая норма. - М., 1968.

5. Лемов А.В. Русский язык и культура речи. - М., 2004.

6. Максимов В.И. Русский язык и культура речи. - М., 2000.

7. Скворцов Л.И. Теоретические основы культуры речи. - М., 1980.

Размещено на Allbest.ru