Размещено на http://www.allbest.ru/

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. Именное склонение в латинском языке

Глава 2. Формирование и становление системы склонения в старофранцузском языке

2.1 Типы склонения в старофранцузском языке

2.2 Восходящая линия развития старофранцузского склонения

Глава 3. Разрушение системы склонения в старофранцузском языке

3.1 Нисходящая линия развития склонения

3.2 Причины непродуктивности старофранцузского склонения

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Историю французского языка подразделяют на периоды, используя критерии либо внешней, либо внутренней истории. Иными словами, принимаются во внимание или важнейшие вехи в жизни страны, или совокупность языковых изменений.

Оба эти подхода достаточно условны, так как основной парадокс языка, заключающийся в его устойчивости и изменчивости одновременно, мешает провести резкую и четкую границу между эпохами. В то же время политические или культурные перемены в жизни общества не получают непосредственного по времени отражения в системе языка. Поэтому в работах по истории французского языка встречаются расхождения и в делении ее на периоды, и в определении хронологических рамок этих периодов.

Так, выделяются старофранцузский, среднефранцузский и современный периоды. У М.В. Сергиевского старофранцузский период помещен между IX и XVI вв., после чего анализ дается для последовательно XVII, XVIII, XIX и XX вв. Ф. Брюно выделял старофранцузский (IX - XIII), среднефранцузский (XIV - XV) и затем каждое столетие отдельно. П. Гиро употребляет все названные термины, но видит в истории французского языка два состояния - старофранцузский язык и современный французский, граница между ними определяется 1610 г. Среднефранцузский назван архаической формой современного и, хотя он помещен между 1350 и 1610 гг., как отдельный период не рассматривается (Скрелина Л.М., Становая Л.А., 2001).

Наибольшие споры вызывает XVI в., который на лингвистических основаниях относят к среднефранцузскому периоду (так у А. Доза. П. Гиро, М. Коэна, В. фон Вартбурга и др.), а на историко-культурных, т.е. внешнелингвистических, основаниях выделяют в отдельный период. Н.А. Катагощина, М.С. Гурычева, К.А. Аллендорф называют его ранненовофранцузским. Следующим периодом указанные авторы считают новофранцузский (XVII - XVIII вв.), внутри которого и выделяется ранненовофранцузскии.

Старофранцузский период и старофранцузский язык выделяются вполне естественно. О старофранцузском периоде мы можем говорить, включая его в общий поток истории французского языка, а о старофранцузском языке мы вправе говорить как о языке, предшествующем французскому. В.Ф. Шишмарев, сравнивая старофранцузский с итальянским того же времени, писал: «В то время как старофранцузский язык настолько отличен от нового, что даже для француза он становится понятным только после специального изучения его, современный итальянец может понимать язык Данте или Боккаччо без особых затруднений: этот язык живет, на нем еще пишут и в данное время» (Шиишарев В.Ф., 1972, с. 105).

О существовании старофранцузского не спорят, спорными являются оценки его статуса: противопоставляется ли он современному французскому как язык (подобно латыни) или нет? Спорными являются его хронологические границы. Спорным является также идея единства старофранцузского: можно ли говорить о старофранцузском языке как целом, если он представлен в виде разнообразных рукописных текстов, отличающихся друг от друга и своей графикой, и своей морфологией, и своей лексикой, и др.

В своей работе мы, вслед за Л.М. Скрелиной и Л.А. Становой, будем придерживаться следующего разделения на периоды в истории французского языка (Скрелина Л.М., Становая Л.А., 2001, с. 35):

1) Предыстория французского языка (классическая латынь, народная (вульгарная) латынь, галло-романский). Хронологические рамки - I в. до н.э. - VIII в. н.э.

2) Старофранцузский период. Хронологические рамки - IX в. - XIII в.

3) Среднефранцузский период. Хронологические рамки - XIV - XVI вв.

4) Современный период. Хронологические рамки - XVII - XX вв.

Внутри каждого периода обозначаются свои вехи, характеризующие накопление системных, узуальных и нормативных признаков в постоянно изменяющемся языке. Но эти вехи условны, как и века, обозначающие границы между периодами. Если период предыстории французского языка выделяется легко на основе внешних, экстралингвистических факторов, то границы между старофранцузским и среднефранцузским периодами очень зыбки. Резкий экстралингвистический фактор - XVI в. - может служить границей между собственно старофранцузским как рукописным периодом в истории французского языка и типографским как последующим. Однако такая периодизация осложняет изучение поступательного хода языковой эволюции, поскольку не способствует установлению характерных черт языкового состояния, накапливающихся к определенным периодам.

Латинский язык в Галлии существовал в двух своих формах - устно-разговорной и письменно-литературной. Эти два функциональные стиля легли в основу формирования французского языка. Устная разговорная речь преобразовалась в галло-романский язык, впоследствии французский, а письменно-литературная, многие века сохранявшаяся как язык письменности, служила в Галлии, а затем во Франции языком административно-юридического, дипломатического и научного общения. Оба эти слоя - разговорный и письменный - легко обнаруживаются во французском языке, как и в любом другом.

Классическая и народная латынь - это два хронологически одновременных функциональных стиля латыни, существовавшие и до распространения латыни за пределы Рима, а народная и вульгарная латынь - это два хронологически разных состояния народно-разговорной латыни, из которых позднейшее (вульгарная латынь) может быть названо условно иначе: «общероманский язык». Этот термин условно обозначает период, когда народная латынь перестала обслуживать тот народ, для которого существовали две формы речи (классическая латынь как письменно-литературная и народная как устно-разговорная), и когда началось складывание новых языков (Тронский И.М., 1960).

М.С. Гурычева видела в общероманском языке «результат длительного исторического развития» и считала, что в течение известного периода времени общероманский язык характеризовался определенным единством (Гурычева М.С., 1959, с. 6). Против идеи единства латыни выступает А.В. Широкова, которая, занимаясь реконструкцией древних диалектных различий на территории Романии, утверждает, что «все протороманские формы восходят к формам классической латыни, и нет оснований для понимания народной латыни как особого единого языка и реконструкции особого «общероманского периода» (Широкова, 1995, с. 61).

В целом, термины и понятия, связанные с представлением языкового состояния, предшествующего первым письменным памятникам на новых романских языках, отражают различные подходы ученых к процессу образования романских языков. Сегодня продолжаются споры, идущие из средневековья и даже из античности.

Так, А.Б. Черняк пишет о том, что история «романского вопроса» уходит в глубь античности, когда обсуждалась чистота римской речи и ее порча и упадок. Позднее, в 1435 г. во Флоренции, во время случайного диспута апостольских секретарей была выдвинута гипотеза о существовании диглоссии в Риме - уже во времена Теренция и Цицерона (правда она была отвергнута). Тогда же прозвучала мысль о том, что народный латинский язык Рима был близок итальянскому; в этом усматривают первое упоминание о вульгарной латыни как источнике итальянского языка (Черняк А.Б., 1984, с. 277 - 279).

Гуманисты Возрождения видели истоки романских языков в латинском. Во Франции об этом писал Этьен Паскье, допуская, однако, наличие во французском языке галльского и франкского элемента. Пьер де ла Раме вводит понятие галльского субстрата. В XVIII в. Пьер Бонами высказал предположение о происхождении французского языка из народного языка римских провинций. Эта идея, как пишет М.В. Сергиевский (1952, с. 249), наиболее близка современному пониманию народной, или вульгарной латыни как источника романских языков. Такое понимание сложилось в XIX в., но природа вульгарной латыни до сих пор вызывает споры: является ли вульгарная латынь продолжением классической или это - продолжение народно-разговорного стиля латинского языка?

Первая точка зрения иллюстрируется следующей схемой, воспроизводящей младограмматическую (по Мейер-Любке): архаическая латынь > классическая латынь > вульгарная латынь > романские языки.

Критикуя ее, М.С. Гурычева (1959) пишет, что вульгарная латынь, будучи живым разговорным языком Рима и его провинций, не может быть позднейшим состоянием литературного языка. В. Маньчак, напротив, принимает эту схему, считая вульгарную латынь промежуточным этапом между классической латынью и романскими языками и видя, таким образом, в классической латыни истоки романских языков.

Вторая точка зрения иллюстрируется схемой, отражающей идею расщепления латыни на два функциональных стиля с их дальнейшей трансформацией (Скрелина Л.М., 1972, р. 24 - 25):

Письменный латинский язык

Размещено на http://www.allbest.ru/

Школьная латынь
Латинский язык	I в. до н.э.	III в. н.э.
	Разговорный латинский язык	Романские языки

По схеме, письменная форма латыни продолжает жить в виде школьной, а затем затухает. Разговорная латынь преобразуется в романские языки. Однако в свете скриптологических исследований по истории французского языка, подчеркивающих значение латинской письменности и латинской письменной традиции в формировании языка, надо продолжить вправо линию школьной или точнее письменной латыни. Обе формы, в их взаимодействии и неравном взаимовлиянии участвовали в развитии французского языка.

Глоссарии и грамматические справочники (Рейхенаусские (VIII в.) и Кассельские (VIII - IX вв.) глоссы, Аппендикс Проба (III в.)) неоспоримо свидетельствуют о ситуации двуязычия, царившей в Галлии в течение долгого времени. Ещё в III - IV вв. население страны говорило по-кельтски. К VIII - IX вв. можно говорить не только о двуязычии, но и о триязычпп - латинский, романский, германский, так как эта ситуация получает отражение в таких документах, как постановление Турского собора (813 г.) о произнесении проповедей на местном романском или германском языке (rusticam romanam linguam aut theotiscam) или Страсбургские присяги (842 г.), произнесенные и записанные на романском и германском наречии в латинской хронике (рукопись конца X - начала XI вв. выполнена, вероятно, в скриптории аббатства Сен-Медар-де-Суассон).

Судьба письменно-литературного латинского языка, или классической латыни складывается так, что долгое время им пользуются как единственно возможной формой для административной переписки, дипломатических сношений, научной работы (здесь он является международной формой общения), его изучают в школах и университетах. Но постепенно всё же он уступает одну за другой сферы употребления живым языкам, превращаясь в книжную латынь. Но участие его в формировании французского языка велико, хотя изучено недостаточно.

Грамматические изменения, происшедшие в галльской латыни, можно обозначить одним словом - редукция. Если с фонетической стороны латинские слова редуцировались под действием силового ударения, то с грамматической стороны они редуцировались под действием аналитических тенденций. Происходил процесс постепенного перемещения грамматической информации с последнего места в слове, т.е. с флексии на первое, но уже не в самом слове, а в новообразованной аналитической конструкции, которая могла позднее стать аналитическим словом. Происходило постепенное изменение структуры слова, которое из флективного превращалось в аналитическое.

На всех участках системы латинского языка происходит постепенное разрушение флексии и рост аналитических средств выражения грамматических категорий. В системе имени существительного это - артикль и предлог.

Сокращается количество типов склонения (вместо пяти стало три), при этом вместе с IV склонением, к которому относились имена среднего рода, теряется средний род как категория. Существительные среднего рода распределяются между группами мужского и женского (Реферовская Е.А., 1980, с. 39). Сокращается количество падежей в склонении имен существительных. Из шести падежных флективных (именительный, родительный, дательный, винительный, творительный, звательный) форм в вульгарной латыни употребляются только две: форма именительного падежа, выражающая смысл, присущий латинскому именительному и звательному, и форма винительного падежа, выполняющая функции всех косвенных падежей. Предлоги ad и de служат уточнению падежных отношений.

Начало французского языка отмечено 842 годом, когда в феврале месяце два внука Карла Великого, Людовик Немецкий и Карл Лысый, заключили договор против своего брата Лотаря. Известный под названием «Страсбургские Присяги» (Serments de Strasbourg) договор представляет собой текст, изложенный на латинском языке историком Нитхардом с вкраплениями речей братьев, произнесенных Людовиком Немецким перед войском Карла на романском, а Карлом Лысым перед войском Людовика на германском наречиях: Lodhuvicus romana, Karolus vero theudisca lingua juraverunt. Речи произносились для солдат разноязычных войск. После клятв братьев следует клятва воинов, каждая - на своем языке (propria lingua).

Отметив таким образом рождение французского языка в 842 г., другой документ, датированный 843 г., отмечает рождение французской нации. Это Верденский договор, согласно которому империя Карла Великого была поделена на три части: восточную (Восточно-Франкское государство, позднее - Германия), она отошла Людовику Немецкому; западную (Западно-Франкское государство, позднее - Франция), она отошла Карлу Лысому, и южную (Италия и Бургундия) с узким коридором между восточной и западной частями, который шел с севера от Фризии к югу (Провансу), и получил название «Лотарингия» по имени правителя. Лотарь сохранил за собой и титул императора. Раздел империи был произведен по этническому признаку. Наиболее пестрым в этом смысле оказалось государство Лотаря, оно же - и самым недолговечным: оно исчезло при дальнейших разделах 870 и 888 гг. между Францией и Германией (Скрелина Л.М., Становая Л.А., 2001, с. 77).

Первые следы нового романского, или старофранцузского языка находят в рукописи аббатства Рейхенау (Рейхенауский глоссарий, IX в.), которая содержит латино-романский глоссарий. В ней приводятся несколько латинских слов, переведенных на народный язык того времени (романский), например: castro - heribergo «военным лагерем», ruga - fruncetura «морщина, складка», talpas - muli qui terram fodunt «кроты», minas - manaces «угрозы», iterum - alia uice «с другой стороны», transferunt - transportent «переносят, перевозят» и т.д. Переведены слова классической латыни, непонятные уже, очевидно, не только населению, но и грамотным людям, двуязычным по обстоятельствам того времени.

О существовании такого разрыва между классической латынью и вульгарной латынью свидетельствует еще один памятник этого типа - глоссарий Касселя (Касселъские Глоссы, IX в.), который дает названия частей тела, животных и т.д. Но первый официальный документ на французском языке - это Страсбургские Присяги (в рукописи конца X - начала XI в.), который свидетельствует о том, что язык, на котором говорили в романизованной, а затем германизованной Галлии, не был ни латинским, ни германским, но новым языком, требующим перевода на латинский и германский языки.

В IX в. Кантилена или Секвенция о Св. Евлалии (в рукописи конца IX - первой трети X в.) знаменует первое появление французского языка как языка поэтического, а также как языка письменного, поскольку до этого момннта языком письменности во Франции, как и по всей Европе, на протяжении многих веков была латынь. Латынь была языком культуры, науки, официальной переписки, церкви и государства.

Первые памятники французского языка свидетельствуют о продолжающемся двуязычии в общении: письменная речь использует латынь, устная речь - местные наречия. Нарождающаяся письменность на новообразованном романском языке (le roman, li romanz) обладает чертами местных диалектов и наддиалектными формами, что способствует межрегиональному общению на территории, раздробленной на феодальные владения (королевства, герцогства, графства и т.д.).

Сравнивая именные системы в латинском и старофранцузском языке, можно видеть огромную разницу в оформлении именной группы. В связи с этим, представляет интерес сравнить их и определить пути развития склонения в старофранцузском языке. Этим определяется актуальность дипломной работы.

Целью данной работы является исследование путей развития системы склонения старофранцузского языка. Данная цель позволила сформулировать следующие задачи данного исследования:

1. Рассмотреть падежную систему латинского языка и её дальнейшее развитие в романских языках.

2. Проанализировать падежную систему старофранцузского языка.

3. Показать причины изменения в парадигме падежа.

Глава 1. Именное склонение в латинском языке

По своему грамматическому строю латинский язык принадлежит к языкам синтетического (флективного) типа. Это значит, что, в отличие от языков с аналитическим строем, грамматические отношения выражаются в нем главным образом посредством изменения формы слова - прибавлением к основе суффиксов и флексий (окончаний).

Грамматические категории существительного - род, число, падеж выражались в латинском языке в падежных окончаниях развернутой системы склонения. Toт факт, что падежная флексия аккумулировала в себе в едином звуковом комплексе, в одной морфеме показатели синтаксической функции существительного и его родовую принадлежность, обусловлен исторически формированием категории рода как особой внутриязыковой категории формально-классификационного характера. На первом, еще общем, этапе развития индоевропейских языков род имел понятийную основу: отражал разделение всех предметов в сознании людей на активные (существа или явления природы) и пассивные. В языке это деление проявилось в образовании двух противопоставленных друг другу морфемными показателями групп слов: сущестпптельные, обозначавшие «активные» предметы, общий род, и существительные, обозначавшие «пассивные» предметы, средний род (Сабанеева М.К., Щерба Г.М., 1990).

С развитием языка данное разделение утрачивает актуальность. Постепенно возрастает роль окончаний - концов основ и флексий существительного как согласовательной опоры для зависимых от него слов.

Ученые-индоевропеисты, в частности О. Семереньи (Семереньи О., 1980, с. 171), считают, что первоначально существовал лишь один, единый для всех групп существительных, тип склонения, но затем падежное окончание слилось с вокалическим исходом основы, что обусловило распад единого склонения на несколько отличающихся друг от друга классов. Таким образом, показатели рода - окончания основ - и показатели падежа образовали единые флексии. Историческое развитие категорий рода и системы склонения теснейшим образом связано и взаимообусловлено, что требует их совместного рассмотрения при изучении перестройки системы склонения в период развития языка от латыни к французскому.

Признаком падежей в латинском языке являются падежные окончания, присоединяемые к основе склоняемого имени: terra земля, terra-m землю, terra-rum земель, terra-s земли (вин. п. мн. числа).

В латинских грамматиках подробно рассматриваются разнообразные значения, передаваемые падежными формами, причем каждое из этих значений имеет даже специальное терминологическое обозначение.

Функциональный подход к изучению падежной системы имеет в языкознании богатую традицию, сложившуюся благодаря трудам таких известных лингвистов, как В. Брёндаль, Л. Ельмслев, Р. Якобсон, Э. Бенвенист, Е. Курилович; в отечественном языкознании - А.М. Пешковский, А.А. Потебня.

Римские грамматики (М.Т. Варрон, Н. Фигул, Э. Стилон, А. Опилл, С. Эрот, А. Гнифон, А. Претекстат) разделили имена латинского языка на пять склонений. Эта классификация вполне соответствует членению латинской именной флексии на типы, и в дальнейшем изложении мы будем из нее исходить.

Склонением (declinatio) называется изменение имен (имя - nomen) по числам и падежам. В классический период развития латинского языка категория склонения включала 6 падежей. Большинство исследователей, занимавшихся проблемой падежных значений в разных языках, склоняется к выделению у падежей основных (общих) значений и значений конкретных (частных), производных от основного значения.

1. Nominativus (именительный). Основной для этого падежа является синтаксическая функция: падеж субъекта (подлежащее и именная часть сказуемого).

2. Genetivus (родительный). Основная функция генитива - это обозначение связи между двумя именами. Это единственный приименной (а не приглагольный) падеж.

3. Dativus (дательный). Основное назначение датива - указание на адресат. В грамматиках эта функция получает детализированную разработку, сопровождаемую соответствующей терминологией: dativus commodi/incommodi (датив удобства/неудобства); dativus finalis (датив цели); dativus possessivus (датив принадлежности); dativus ethicus (так называемый датив нравственного участия).

4. Accusativus (винительный). Основная функция аккузатива - синтаксическая: падеж прямого объекта (прямое дополнение при переходных глаголах). Дополнительные функции - использование для обозначения пространственного или временного протяжения - при непереходных глаголах движения или пребывания; обозначение части целого, в отношении которой совершается действие (аккузатив отношения).

5. Ablativus (отложительный, или отделительный). Этот падеж является, пожалуй, самым емким по числу охватываемых им конкретных значений, и, в отличие от всех остальных падежей, выделить здесь основное значение формы весьма непросто. Это объясняется тем, что исторически в аблативе объединились функции трех падежей (как известно, в латинском языке сначала насчитывалось не шесть, как в классический период, а восемь падежных форм) - собственно аблатива (отложительного), инструменталиса (орудийного) и локатива (местного падежа).

Вместе с тем, сам факт такого объединения падежей указывает на существовавшую общность в их значениях. На наш взгляд, все три перечисленных падежа объединяло то, что они указывали на обстоятельства совершения действия.

Местный падеж имел особую форму, отличную от формы отложительного и творительного падежей, только в ед.ч., и эта форма сохранилась в латинском языке доклассического периода во многих наречиях и наречных словосочетаниях. domi (meae domi, alienae domi), domi dvellique, militiae, viciniae, proxumae viciniae, humi, ruri, peregri, vesperi, heri, postridie, die septimi, temperi, luсi и т.д.

Наречный характер имеют также формы имен городов и небольших островов (изредка стран), употребляющиеся для указания места на вопрос 'где?': Romae, Beneventi, Carthagini (Тронский И.М., 1960, с. 140).

Поскольку эти наречные и полунаречные образования с морфологической точки зрения восходят к форме местного падежа единственного числа, мы при рассмотрении склонения единственного числа будем включать местный падеж (Locativus) в морфологическую систему латинских падежей классического периода.

6. Vocativus (звательный). Этот падеж отличается от всех прочих как своей морфологической характеристикой (совпадает с основой или с номинативом), так и ролью в предложении: он используется с единственной целью - назвать собеседника, чтобы привлечь его внимание к сообщению.

Изменение имен по падежам и числам состоит, как правило, в присоединении к основе слова соответствующих падежных окончаний, которых в латинском языке сравнительно немного. Распределение имен по пяти типам склонения восходит к различию конечных звуков индоевропейских основ.

В связи с тем, что в процессе развития латинского склонения конечный гласный основы в ряде случаев сливался с флексией (напр., dat.-abl. pl. I и II склонений - окончание -is из -ais и -ois, nom. pl. II склонения - окончание -i из -oi), в живом латинском языке исчезало ощущение исторически возникшей структуры слова и происходило переразложение, т.е. перемещение границы между морфемами: за основу стали принимать ту часть слова, которая при склонении оставалась неизменной: stell- (stellum «звезда») в I склонении, lup- (lupus «волк»), agr- (ager «поле»), verb- (verbum «слово») во II склонении, mar- (mare «море») в III склонении гласном.

Хотя подобная трактовка основы, вызванная переразложением, принята во многих нормативных латинских грамматиках, при лингвистическом изучении латинского языка целесообразнее оперировать историческими именными основами, отражающими древнейшее состояние индоевропейского склонения.

Первое склонение. В латинском первом склонении отражено общеиндоевропейское склонение основ на *-a/?- (> лат. -a/a-), но в процессе истории латинского языка оно сблизилось со вторым склонением, вместе с которым оно составляло единую систему в отношении склонения прилагательных.

На именное склонение основ на -a- влияло также местоименное склонение основ на -a, имевшее в некоторых случаях особые падежные формы.

Относящиеся сюда существительные - женского рода, за исключением некоторых случаев, когда принадлежность к мужскому роду определяется лексическим значением существительного.

По первому склонению склоняется также женский род прилагательных, мужской и средний род которых склоняется по второму склонению.

Парадигма склонения:

Sg. N. V. terra Pl. terrae

G. terrae terrarum

D. terrae terris

Ace. terram terras

Abl. terra terris

Второе склонение. В латинском 2-м склонении отражено склонение и.-е. основ на *-е/о-, но в процессе своего развития оно сблизилось с первым склонением и со склонением местоимений.

Индоевропейские основы на *-е/о- могли принадлежать именам всех трех родов. Латинский язык сохранил существительные женского рода тогда, когда принадлежность к женскому роду определяется лексическим значением имени, и помимо этого в некоторых единичных случаях: vannus и, с колебаниями между м. и ж. p., alvus, colus.

По 2-му склонению склоняется также м. и ср. род прилагательных, женский род которых склоняется по 1-му склонению.

Некоторые имена м. р. образуют мн. ч. по ср. р.: locus - loca. Это связано с былым собирательным значением множественного числа среднего рода: loca 'места, местность', но бывает и форма loci, в особенности, когда речь идет об отдельных местах или местах в переносном значении 'места' у писателей: loci communes 'общие места'; acinus имеет мн. ч. acini и acina (первоначально 'гроздь'); ioca наряду с ioci по аналогии с loca.

Парадигма склонения:

Masc. Sg. N. lupus Pl. lupi

V. lupe lupi

G. lupi luporum

D. lupo lupis

Acc. lupum lupos

Abl. lupo lupis

Neutr. Sg. N.-A.-V. iugum Pl. N.-A.-V. iuga

Третье склонение. Латинское 3-е склонение имеет смешанный характер. В нем отражено склонение и.-е. основ на шумный согласный и на сонант.

С исчезновением слоговых сонантов основы на плавные и носовые, в склонении которых играло большую роль чередование слоговых и неслоговых форм сонантов, присоединились к склонению основ на шумные согласные. С этим же склонением в латинском языке сблизилось склонение основ на -i/ei-, и в результате образовался новый смешанный тип с преобладанием форм согласного склонения в ед. ч. и форм склонения основ на -i- во ми. ч. В некоторых падежах, в отл. п. и частично вин. п. ед. ч., в род. п. и вин. п. мн. ч., сохранились, однако, варианты склонения, исторически восходящие к отличиям согласного склонения от склонения основ на -i-. Синкопа i в конечном слоге, например, mens из mentis, затемнила различение древних основ, и в языке появились новые группировки, отделившие склонение прилагательных от существительных, имен среднего рода от имен мужского и женского рода и т. д. Смешанный характер 3-го склонения приводил к многочисленным колебаниям, которые были урегулированы, и то не полностью, только в литературном языке классического периода.

Фонетические процессы V - II вв. до н. э., как-то: ротацизм, качественные изменения гласных в серединных и конечных слогах, сокращение гласного в конечном слоге перед согласными, кроме s -изолировали форму им. п. ед. ч. от прочих форм склонения. Это связано с тем, что во всех падежах, кроме им. п. ед. ч., основа на согласный находилась в положении перед гласным звуком окончания, а им. п. в большинстве основ м. и ж. р. имел окончание -s. В результате и конечный согласный основы и предшествующий ему краткий гласный развивались в им. п. ед. ч. иначе, чем в прочих падежах: remex (< *remag-s) и remigis (< *remag-es); mos, moris (< *moses).

Четвертое склонение. В латинском четвертом склонении отражено и.-е. склонение основ на *-u/еu-, параллельное склонению основ на *-i/ei-. Сближение склонения основ на *-i/ei- со склонением основ на согласный привело к изоляции склонения основ на *-u/eu-, которые и образовали в италийских языках особый тип.

К и.-е. основам на *-u- присоединилась одна и.-е. основа на *-u-: socrus 'свекровь'. По аналогии с socrus вошло в 4-е склонение и слово nurus (и.-е. *snusos, основа на -о-) 'невестка', соотносительное по значению с socrus.

И.-е. основы на *-u- могли принадлежать именам всех трех родов. В латинском языке имен женского или среднего рода, относящихся к четвертому склонению, насчитываются лишь единицы (Линдсей В.М., 1948).

Существительные, относящиеся к 4-му склонению, немногочисленны. Только суффикс -tu- отглагольных имен образует продуктивный словообразовательный ряд: fructus, exercitus, auditus и т.д.

В латинском языке доклассического периода основы на -u- представляют собою мало жизнеспособную морфологическую категорию. Это обнаруживается также в склонении этих основ, в которое нередко внедряются формы, образованные по 3-му и 2-му склонению.

Парадигма склонений:

Masc. Sg. N.-V. fructus Pl. fructus

G. fructus fructuom

D. fructui, fructu fructibus

Acc. fructum fructus

Аbl. fructu fructibus

Neutr. Sg. N.-Acc.-V. cornu Pl. N.-Acc.-V. cornua

Пятое склонение. Пятое склонение как особый морфологический тип принадлежит только италийским языкам.

В этом склонении объединены основы различного происхождения.

Центром, вокруг которого образовалось пятое склонение, являются слова res и dies, которые восходят к и.-е. дифтонгическим основам *rei- и *d(i)?eu-, где первым элементом дифтонга было -e-.

Res и dies - единственные слова пятого склонения, склоняющиеся по всем падежам обоих чисел.

К res и dies примкнул ряд других существительных:

1) Отвлеченные имена с суффиксом -ie-, чередующимся в большинстве случаев с суффиксом -ia-: materies/materia; слова на -ities/-itia, как-то: avarities/avaritia, tristities/tristitia и т.д.

2) Имена spes и fides, первоначально принадлежавшие к числу основ на -s- (ср. мн. ч. speres 'надежды' у Энния, глагол sper-are и прилаг. fidus-tus).

Основы пятого склонения смешиваются иногда с основами на -i-, имеющими им. пад. -es: plebes, род. п. plebis и plebei.

Имена пятого склонения относятся к женскому роду, кроме dies и сложного с ним meridies. Имя dies (а в поздней латыни и meridies) в ед. ч. может относиться и к женскому роду, особенно в значении 'срок'; во мн. ч. род обычно мужской, ср. стих Лигдама (Тибулл):

venit post multos una serena dies.

Слова, сконцентрировавшиеся вокруг res, dies, не образовали прочного морфологического типа с твердо установившейся парадигмой словоизменения, и в некоторых падежах имели место значительные колебания, разнотипные образования для различных слов, дублетные формы и т.д. Фиксированная грамматической традицией парадигма пятого склонения имеет до известной степени условный характер:

Sg.	N.-V.	dies	res	Pl.	dies	res
	G.	diei	rei		dierum	rerum
	D.	diei	rei		diebus	rebus
	Асc.	diem	rem		dies	res
	Аbl.	die	re		diebus	rebus

Сходство отдельных падежных образований, относящихся к различным склонениям, нередко приводило к дальнейшему смешению флексии, к проникновению форм, свойственных одному склонению в слова, относящиеся к другому. В результате некоторые слова получали побочные формы, заимствованные из другою морфологического ряда. В традиции латинской грамматики они именуются abundantia («избыточные слова»). В иных случаях чужеродная по происхождению форма вытесняла исконную и слово оказывалось склоняющимся частично по одному типу, частично по другому. Такие имена получили названия heteroclita («разносклоняемые») (Репина Т.А., 1974, с. 62). Бывало и так, что слова, принадлежавшие к одному склонению, с течением времени уходили в другое.

Например:

1) Слова на -еr переходили полностью или частично из 2-го склонения в 3-е и из 3-го во 2-е. Sequester в архаической латыни относится ко 2-му склонению, а в языке классического периода переходит в 3-е по образцу equester. С другой стороны, прилагательное типа aсеr получает в поздней латыни ср. р. acrum по 2-му склонению. От gener (2-го склонения) еще в древней латыни образуется дат.-отл. п. мн. ч. generibus (Акций).

2) Имена ср. р. мн. ч. 3-го склонения нередко получают форму род. п. на -orum, особенно если они не имеют форм ед. ч. или эти формы малоупотребительны. Так, в именах праздников на -alia: Compitaliorum (Цицерон), Bacchanaliorum (Саллюстий у Макробия), Saturnaliorum (Веррий Флакк у Макробия).

3) Слово domus имеет полный ряд форм по 4-му склонению и большинство форм по 2-му (не засвидетельствован только зват. п. *dome, им. п. мн. ч. *domi и дат.-отл. п. *domis); застывшие наречия domi, domo восходят только к формам 2-го склонения.

4) Имена 3-го склонения с им. п. на -es, сходные с им. п. 5-го склонения, иногда получают формы 5-го склонения и в других падежах. Fames, pubes регулярно имеют отл. п. fame, pube; contage (Лукреций) наряду с contage (там же); от quies, quietis образуется отл. п. quie; requies, requietis имеет побочные формы вин. п. requiem, отл. requie. Присциан цитирует форму род. п. requie из Саллюстия. От sordes, sordis Плавт образует род. п. мн. ч. sorderum.

Отклонение слова от нормальной флексии происходит иногда под воздействием других слов, родственных по значению, или употребляющихся совместно с данным словом в постоянных формулах; так, в надгробных надписях, где возраст покойника нередко исчисляется в годах, месяцах и днях, встречается род. п. мн. ч. mensorum (от mensis) по аналогии с annorum, или menserum по аналогии с dierum (Корлэтяну Н.Г., 1974).

Несклоняемые слова в латинском языке бывают двоякого происхождения (Тронский И.М., 1960, с. 177):

1) Застывшие именные или наречные формы, переосмысленные как самостоятельные имена:

а) Древние слова среднего рода: fas, nefas (в архаической латыни только в сочетании fas est, nefas est), secus - употребляются только в им. и вин. п.

б) Синкопированные слова, утратившие склонение: damnas употребляется как им. п. ед. и мн. ч.

в) Застывшие падежные формы: pondo, застывший отл. п. от pondus или pondum 'вес' (ср. pondus, ponderis), употреблялось в сочетании libra pondo 'фунт весом' и стало самостоятельным словом со значением 'фунт'; frugi, застывший дат. п. от малоупотребительного в им. п. frux, род. п. frugis: (= bonae) frugi esse 'быть на пользу', servos frugi, переосмыслено как прилагательное со значением 'дельный, честный'.

г) Застывшее наречное сочетание nequam 'никак, ни к чему' в функции определения к существительному, например, servos nequam переосмыслено как прилагательное 'никчемный, негодный'.

2) Иноязычные слова необычной для латинского языка формы: gith 'тмин'; sinapi (греч.) 'горчица', gummi 'камедь'. К этой категории впоследствии прибавились библейские имена - Abraham, David и т.п., которые однако иногда допускали склонение, например, Abraham, род. п. Abrahae.

Итак, все многообразие значений латинских падежей сводится, в конечном счете, к основным функциям этих падежей, общим для всех индоевропейских языков:

номинатив - обозначение субъекта действия;

аккузатив - обозначение объекта действия;

генитив - обозначение субъекта или объекта действия при трансформации глагольного сочетания в именное;

датив - обозначение адресата действия;

аблатив - обозначение обстоятельств совершения действия; i вокатив -- обращение к собеседнику с целью привлечения его внимания к сообщению.

Все частные, конкретные значения падежей являются вариантами этих, основных, значений в разных содержательных контекстах.

Латинская система склонения состояла из пяти классов разной численности и продуктивности. В 1-е склонение входили существительные женского рода на -а, этот класс наиболее четко противопоставлялся всем остальным по формам флексий. 2-е склонение было представлено существительными мужского рода на -us и небольшой группой существительных мужского рода на -еr, а также существительными среднего рода на -um. Этот класс отличался многочисленностью, простотой и стройностью парадигмы. 3-е склонение, наиболее пестрое по составу и типам парадигмы, включало существительные всех трех родов. 4-е склонение объединяло небольшую группу существительных мужского рода на -us и среднего рода на -um, отличавшихся парадигмой смешанного типа: в единственном числе их формы были ближе к формам 2-го склонения, а во множественном - к формам 3-го склонения. В 5-е склонение входили существительные женского рода на -ies, -es, их парадигма была близка к неравносложным существительным 3-го склонения.

Указанные закономерности дают основание говорить о системе латинского склонения, сущность которой состоит в присоединении сравнительно небольшого числа падежных окончаний, сходных для ряда склонений, к различным основам. Каждое слово в латинском языке классического периода заключало в себе весь арсенал грамматических средств для его работы.

склонение старофранцузский язык латынь

Глава 2. Формирование и становление системы склонения в старофранцузском языке

2.1 Типы склонения в старофранцузском языке

В позднелатинский период в системе склонения происходят два существенных изменения: значительное упрощение его структуры и сокращение, упрощение парадигм. Оба указанных изменения являются завершением процессов, начавшихся еще в классической латыни и во многом связанных с постепенным исчезновением среднего рода.

Переход существительных среднего рода в мужской и женский был обусловлен аналогическими и фонетическими факторами. Существительные среднего рода 3-го склонения tempus «время», opus «дело», corpus «тело», pectus «душа, сердце» перешли в мужской род 2-го склонения. Здесь сказалась аналогия окончания номинатива на -us: murus (m) «стена», gallus (m) «петух» > pectus (m). Переход ряда существительных среднего рода 2-го склонения в 1-е склонение и, следовательно, в женский род был связан с переосмыслением форм множественного числа среднего рода на -a (folia «листва», grana «зерно») как форм единственного числа женского рода.

Постепенное замолкание конечного -m, начавшееся уже в конце II в., лишило существительные 2-го склонения среднего рода их основного маркирующего признака в номинативе (флексии всех остальных падежей единственного числа среднего рода совпадали с флексиями мужского рода).

Одновременно с этими процессами в поздней латыни шло сокращение типов склонения. 4-е склонение было поглощено 2-м склонением, что объясняется совпадением родовой принадлежности существительных 2-го и 4-го склонений (мужской и средний род) и фонетической близостью (совпадение гласного основы -u и части флексии). 5-е склонение перешло в 1-е. Здесь ведущим признаком оказалось совпадение рода существительных обоих склонений (женский род). По признаку основы и флексиям 5-е склонение должно было бы влиться в 3-е: paries, parietis, parieti, parietem, pariete «стена». Однако такие случаи крайне редки. «Род пережил основу», - писал по этому поводу В.Ф. Шишмарев (1952, с. 33).

Все описанные здесь изменения, приведшие к большому упрощению латинской системы склонения, имеют морфологическую природу и классифицируются как изменения по аналогии. За этим термином стоит большое лингвистическое содержание. Аналогические изменения - творческий процесс, базирующийся на неразрывной связи языка и речи. Заменяя исходную форму аналогической, т.е. сходной по какому-либо признаку с другой формой, говорящий переводит ее в другой парадигматический тип, заменяя, таким образом, прежний принцип классификации парадигм новым, более актуальным в его языковом сознании. Так, употребление planitiam вместо исходной planitiem «равнина» свидетельствует о примате в сознании говорящего родовой принадлежности над принадлежностью к типу основы. Не случайно, следовательно, почти все существительные 5-го склонения перешли в 1-е, хотя их парадигмы очень близки к парадигмам 3-го склонения.

Существенные изменения происходят в позднелатинский период и в самой падежной парадигме. Процесс сокращения числа падежей (от 8 до 2) представляет собой общую тенденцию развития латинского склонения: к началу классической латыни исчезают местный и инструментальный падежи, к концу классического периода исчезает вокатив, в поздней же латыни происходит вытеснение генитива и датива предложными конструкциями с аккузативом и аблативом: do patri «даю отцу» уступает место do ad patrem, a liber patris «книга отца» - liber de patre. Тот факт, что из парадигмы склонения выходили падежи с ярко выраженной семантической функцией, свидетельствует о все большем усилении роли структурно-синтаксической функции в грамматической семантике падежа. Семантические же оттенки падежей уточняются предлогами, употребительность которых возрастает. К концу позднелатинского периода число падежей парадигмы склонения сводится к двум: номинативу - падежу подлежащего и именной части сказуемого и общему косвенному падежу, сформировавшемуся из аккузатива и аблатива, различие между которыми исчезло под влиянием фонетических процессов. Оппозиция аккузатива аблативу в 1-м и 3-м склонении в единственном числе была уничтожена замолканием -m аккузативных форм (terram > terra, regem > rege), а во 2-м склонении - замолканием -m и переходом u в о (murum > muro).

Старофранцузская падежная парадигма состоит из двух падежей: прямого - падежа подлежащего и именной части сказуемого и косвенного - падежа всех предложных и беспредложных именных и глагольных дополнений и обстоятельств.

ПП: Franceis se taisent, ne mais que Guenelun (Rol. 217). = Les Francais se taisent, mais pas Ganelon.

Guenes respunt: «Pur mei n'iras tu mie!» (Rol. 296). = Ganelon repond: «Tu n'iras nullement a ma place!».

Dient Franceis: «II nus i cuvent guarde!» (Rol. 192). = Les Francais disent: «II nous convient de prendre garde!».

КП: Si recevrat la nostre lei plus salve (Rol. 189). = Et il recevra notre loi la plus salutaire.

Urs e leuns e veltres caeignables (Rol. 183). = Ours et lions, et chiens de chasse en laisse.

Avoec ico plus de cinquante care (Rol. 186). = Et avec cela plus de cinquante chars.

В основном, базовом типе склонения формы падежей противопоставляются наличием/отсутствием конечного -s, которое для склоняемых существительных было прежде всего падежной флексией, а не показателем числа (Сабанеева М.К., Щерба Г.М., 1990). Парадигма имела следующий вид:

Ед. ч. Мн. ч.

пр. п. murs mur

косв. п. mur murs

Генетический источник прямого падежа легко выводится из латинского номинатива. Действительно, в единственном числе 2-го склонения номинатив murus «стена» закономерно дает рефлекс murs, поскольку к началу VII в. все неударные гласные конечного слога, кроме а, подверглись полной редукции; точно так же во множественном числе латинский номинатив muri «стены» давал рефлекс mur - форму с нулевой флексией. Что же касается форм косвенного падежа, то фонетически они могут быть выведены как из аккузатива, так и из аблатива:

Ед. ч. Acc. murum Мн. ч. Acc. muros

Abl. muro Abl. muris

ПП ед. ч.: Respunt li reis: «Vos estes saives hom». = Le roi repond: «Vous кtes un homme sage» (Rol. 248).

ПП мн. ч.: Par vive force les encacerent Franc (Rol. 372). = Les Francs, de vive force, les poursuivent.

КП ед. ч.: Faites la guer cum vos l'avez enprise (Rol. 210). = Faites la guerre comme vous l'avez entreprise.

КП мн. ч.: A voz Franceis un cunseill en presistes (Rol. 205). = Vous prоtes conseil de vos Francais.

Проблема источника косвенного падежа была решена Д.К. Чебялисом (Чебялис Д.К., 1962). Сопоставляя существовавшие до его исследования гипотезы о происхождении косвенного падежа, ученый показывает их противоречивость: Ф. Диц, В. Мейер-Любке, Ф. Брюно и К. Нюроп возводили косвенный падеж к латинскому аккузативу; Д'Овидио и Г.И. Асколи - ко всем падежам латинской парадигмы, включая номинатив; М.А. Пей, П. Тейлор, Ф. и Р. Политцер - ко всем косвенным падежам. Собственное исследование Д.К. Чебялиса базируется на сравнении старофранцуских и структурно очень близких к ним старопровансальских форм склонения, что позволило ему установить разные источники косвенного падежа для единственного и множественного числа: в единственном числе этим источником были аккузатив и аблатив, а множественное число косвенного падежа восходит к форме аккузатива.

Имя существительное в старофранцузском языке характеризуется тремя грамматическими категориями: категорией рода, категорией числа и категорией падежа (функции). Соответственно флексия имени существительного призвана выполнять три функции: выражение рода, числа и падежа.

Грамматические значения рода, числа и падежа выражаются в пропорциональных противопоставлениях, т.е. таких противопоставлениях, которые характерны для отношения двух членов системы и повторяются в одном или многих противопоставлениях той же системы.

Категории числа и падежа составляют склонение имени. Традиционно считается, что старофранцузское имя склонялось, однако, все основные моменты существования и функционирования старофранцузского склонения вызывают непрекращающиеся споры. Рассмотрим флективные показатели существительных в их структурно-функциональных отношениях, для того чтобы понять организацию системы склонения и причины ее исчезновения.

В старофранцузском языке категория числа имен существительных представлена противопоставлениями форм в ед. и мн. числе и выражается флексией -s:

1) единственное число маркируется наличием -s, множественное ему противопоставляется отсутствием -s (это противопоставление чисел в прямом падеже - далее ПП);

2) единственное число маркируется отсутствием флексии -s, мн. число маркируется наличием флексии -s (это - противопоставление чисел в косвенном падеже - далее КП), например:

1. ПП ед. ч. Apres ico i est Neimes venud = Apres cela Neimes y est venu

КП ед. ч. Meillor vassal n'aveit en la curt nul = dans la cour il n 'y avait pas de meilleur vassal (Rol. 230 - 231).

2. ПП ед. ч. Li chevaliers adonc penssoit

КП ед. ч. A une amor vaillant et bele (Huon Le roi. Le Vair Palefroi. 80 - 81).

= Le chevaler pensait donc a un amour precieux et beau.

3. КП ед.ч. Assemble ont grant compagnie

ПП мн. ч. Li dui chevalier ancien (Huon Le roi. Le Vair Palefroi. 700 - 701).

= Les deux vieux chevaliers ont rassemble une grande compagnie.

Категория падежа представлена в противопоставлении форм в прямом и косвенном падежах, которое маркируется присутствием или отсутствием флексии -s: ПП противопоставляется КП наличием флексии -s в ед. числе и ее отсутствием во мн. числе.

1. ПП ед. ч. Fenduz en est mis olifans el gros (Rol. 2295). = Mon olifan est fendu en pieces.

КП ед. ч. Tendit sa main, si ad pris l'olifan (Rol. 2224). = Il tendit sa main, et il a pris l'olifan.

2. ПП мн. ч. Ja n'en avrunt reproece mi parent! (Rol. 1076) = Jamais mes parents n'en auront le reproche!.

КП мн. ч. Dist Oliver: «Vergoigne sereit grant / E reprover a trestuz voz parenz... (Rol. 1705 - 06) = Olivier dit: «La honte serait grande, et l'opprobre sur tous vos parents»...

Таким образом, флексия -s выполняет две функции: обозначает падеж и число. Отсутствие -s (нулевая флексия) означает ПП мн. ч. или КП ед. ч. Присутствие -s обозначает ПП ед. ч. или КП мн. ч.

Другим способом выражения падежей является чередование основ. В примерах:

Tu n'ies mes hom ne jo ne sui tis sire (Rol. 297). = Tu n'est pas mon homme (mon vassal), ni moi, je ne suis pas ton seigneur; - Vos li avez tuz ses castels toluz... Ses citez arses e ses humes vecuz (Rol. 236 - 238). = Vous lui avez enleve tous les chateaux... Ses cites brulees et ses hommes vaincus. - Seignurs baruns, qui i enveieruns / En Sarraguce, al rei Marsiliuns? (Rol. 244 - 245) = Seigneurs barons, qui y enverrons-nous, en Sarragosse, au roi Marsile?

- формы hom - humes являются падежными формами одного и того же имени (в современном французском языке это homme): hom - ПП ед. числа, humes - КП мн. числа.

Формы sire - seignur(s) также являются падежными формами одного и того же слова (в современном французском языке это seigneur): sire - ПП ед. числа, seigneur(s) - ПП мн. числа.

В следующих примерах:

Li quens Rollant des soens i veit grant perte,

Sun compaignun Oliver en apelet: «Bel sire,

Chers cumpainz, pur Deu, que vos enhaitet?» (Rol. 1691 - 3)

= Le comte Roland voit qu 'il y a grande perte des siens;

il appelle Olivier, son compagnon: «Beau sire, cher

compagnon, pour Dieu, que vous en semble?»;

L'anme del cunte portent en pareis (Rol. 2396).