Особенности лингвокогнитивного и прагматического уровней структуры языковой личности Д.И. Стахеева (на материале романа "Обновленный храм")

Интертекстуальность в свою очередь может проявляться посредством прецедентных текстов, понимаемых как «потенциально автономные смысловые блоки речевого произведения, актуализирующие значимую для автора фоновую информацию и апеллирующие к «культурной памяти» читателя» [там же: 107].

К феномену и теории вопроса о прецедентных текстах не раз обращались и подробно разрабатывали Ю.Н. Караулов, В.В. Красных, В.Я. Шабес, А.П. Чудинов, Е.В. Иванцова, В.Д. Лютикова, Ю.А. Сорокина, Ю.Е. Прохоров и др. Учитывая предшествующий опыт, под прецедентными текстами мы будем понимать «тексты, (1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, (2) имеющие сверхличностный характер, т.е. хорошо известные и окружению данной личности, включая и предшественников и современников, и, наконец, такие, (3) обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» [Караулов 1987: 216]. Отметим, что сегодня в числе прецедентных текстов, наряду с художественными, фигурируют библейские тексты, виды устного народного творчества (притча, анекдот, сказка), публицистические произведения историко-философского и политического звучания. Ю.Н. Караулов в своей известной работе 1987 года рассматривает апелляции к подобным текстам посредством цитат, имен, названий произведений. Более того, широко понимая прецедентные тексты, нам представляется правомерным включить в это понятие также прецедентные имена, высказывания и ситуации.

Выводы по главе 1

В данной главе предметом научного интереса явились вопросы, существенные для характеристики феномена языковой личности и ее структуры. Обобщение и систематизация теоретических основ научного знания о природе изучаемого вопроса в данной работе обусловили следующие выводы:

1. Антропоцентризм представляет собой огромный научный интерес для ученых современного языкознания, так как изучение человека невозможно без знания его языка. В последнее время этот интерес еще более возрастает, увеличиваются работы, в которых исследуются языковые особенности значимых для истории и культуры личностей.

2. Проблема авторского языковой личности, картины мира имеет интегративный характер, который может быть выявлен только при междисциплинарном подходе к ней.

3. До сих пор не существует точного определения феномена «языковая личность», хотя этот термин уже достаточно длительное время используется учеными, работающими в русле когнитивной лингвистики. Мы же при анализе романа Д.И. Стахеева будем опираться на определение Ю.Н. Караулова, так как для нас оно является наиболее значимым и разработанным.

4. Структура ЯЛ привлекает внимание не меньше, чем само определение ЯЛ. Некоторые исследователи (Кузьмина, Ляпон, Геймбух) выделяют структурные аспекты или компоненты языковой личности. Наиболее широко и полно структура ЯЛ была разработана в работе Ю.Н. Караулова «Русский язык и языковая личность» (1987), которая представляет собой трехуровневую модель, где самым высоким уровнем является прагматический (мотивационный), т.к. именно на этом уровне языковые элементы и связи становятся на порядок выше и полностью реализуется языковая картина мира.

ГЛАВА 2. ЛИНГВОКОГНИТИВНЫЙ УРОВЕНЬ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ Д.И. СТАХЕЕВА (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА «ОБНОВЛЕННЫЙ ХРАМ»)

2.1 Лексико-семантические поле концепта храм и языковые способы его реализации

Выбор концепта храм обусловлен значимостью в индивидуальной языковой картине мира Д.И. Стахеева, возможностью посредством его анализа установить восприятия и оценки действительности языковой личностью второй половины XIX века.

Для дальнейшего анализа концепта храм считаем целесообразным рассмотреть этимологию данного слова. В «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера лексема храм рассматривается как «заимств. из цслав., ст.-слав. храмъ, при исконнорусск. хоромъ (см. хоромы)» [Фасмер 1987]. Также трактуется данное слово и в «Школьном этимологическом словаре русского языка» Н.М. Шанского: «ХРАМ. Заимств. из ст.-сл. яз. См. хоромы. Общеслав. *chormъ > храмъ с появлением неполногласия. Исходно - "дом вообще", затем - "церковь"» [Шанский 2004]. «Общеславянское хоромы форма мн. ч. от xopoм < *hormъ > (хором после возникновения полногласия и утраты слабого ъ), родств. др.-в.-нем. scirm "защита, заслон", др.-инд. cбrmen "шкура, кожа". Хором исходно - "крыша, навес", затем - "дом, жилое помещение"» [Шанский 2004]. В словаре В.И. Даля приводится следующая трактовка данного слова: «ХРАМ м . стар. хоромы, жилой дом, храмина ж. Вшедше в храмину. Матф» [Даль 1955: 564].

Подробный анализ лексемы храм в историческом и функциональном аспектах рассматривается в статье Н.Н. Аникиной, где она показывает путь исторического развития данного слова, который идет от исходного «шкура, кожа» (др.-инд.), затем - «защита, заслон» (др.-в.-нем.), позже - «деревянное строение», «жилое помещение», «дом вообще» (ст.-сл.) и, наконец, - «здание, предназначенное для совершения богослужения и религиозных обрядов» [Аникина 2008: 420]. Делая вывод, автор статьи отмечает, что в слове «храм» основным смысловым компонентом остается древнейшее значение «дом, жилище, строение», которое получает дальнейшее развитие в однокоренном восточнославянском слове «хоромы».

Рассматривая лексему храм, совокупность ее дериватов и синонимов в контексте теории семантического поля можно выделить ядерную, околоядерную и периферийную зоны значений. В результате проведенного лингвистического исследования становится возможным определить состав и структуру ЛСП концепта храм (с учетом лексикографических источников), являющейся основой для установления индивидуального отражения языковой картины мира Д.И. Стахеева на лингвокогнитивном уровне структуры языковой личности автора.

В состав ЛСП Храм входит свыше 200 лексических единиц.

Ядерную зону ЛСП Храм составляет лексема храм (23) и парадигма ее предложно-падежных форм (94) в значении `здание для богослужения, церковь': «Нужно добавить, что он заботился не только о чистоте и благоустройстве храма, но даже и о том, чтобы причт, вовсе не подчиненный ему в порядке церковного управления, вел себя благоприлично» [Стахеев 1993: 174]; «Паисий хотел было замолвить словечко насчет отца Никанора, именно в том смысле, что он со своей стороны немало потрудился для храма и даже, можно сказать, приуготовил путь Ивану Петровичу; хотел даже упомянуть, что старичок огорчен именно тем, что труды и заботы его по отысканию благотворителя пропадают втуне, что он даже заболел от огорчения и обычный в понедельник акафист Иисусу Сладчайшему в храме Преображения читал вместо него отец Павел» [там же: 246]. Сюда же, на наш взгляд, можно отнести словосочетание храм Божий (3): «Он помешал ему выказать пред владыкой результаты своих неустанных трудов и забот о благолепии храма Божия» [там же: 224].

Околоядерную зону ЛСП Храм составляют:

1) Словообразовательный дериват имени поля храмовой (1): «Тут и красота, и величие, и уподобление храмовой крыши небесному своду...» [там же: 229].

2) Синонимы имени поля храм:

ЛСВ-1 церковь (77) `здание для христианского богослужения, храм' и его словообразовательные дериваты церковный (-ом, -ые, -ых, -ого, -ою, -ой, -ом, -ому) (28), церковнослужителей (1): «Он служил старостой в церкви своего прихода уже не первое трехлетье и держался в церковном хозяйстве тех же обычных, сыздавна усвоенных им правил» [там же: 174]; «Во все праздники большие и малые, он всегда самолично находился за свечною стойкой и лишь в будни, когда церковные службы посещают всегда два-три богомольца да столько же старушек, он поручал исполнение должности помощнику -- своему же приказчику» [там же: 174-175].

ЛСВ-2 собор (1) `главная или большая церковь в городе': «В одном соборе, по словам Ивана Петровича, оказывается, иконостас хорош: «Позолоты вволю и резьба во вкусе» [там же: 191].

ЛСВ-3 монастырь (1) `церковь и жилые помещения религиозных общин монахов и монахинь': «Весьма возможно, монастырь богатый» [там же: 209].

ЛСВ-4 дом Божий (1) `храм': «Оно, действительно, живем, как свиньи, и карты, и чревоугодие, и насчет рысаков, а дом Божий в небрежении, и что такое, например, душа и как ее нужно соблюдать -- понятия настоящего не имеем» [там же: 187].

Периферийную зону ЛСП Храм образует лексическая единица - указательное местоимение тот (3): «Так будем говорить, братцы... тот, как его... храм этот, действительно, надо бы, тот, как его...» [там же: 178].

Концепт Храм выражен в романе Стахеева как эксплицитно, так и имплицитно. Имплицитный способ реализации концепта отражен при образовании периферийной зоны ЛСП посредством семы «тот» и при употреблении автором лексемы храм в переносном значении: «Ты обновил храм сердца моего» [там же: 286]. В результате актуализируется индивидуальный авторский смысл данного слова: подразумевается душа, внутренний мир человека, его храм.

Лексему храм, номинирующую текстовый концепт, можно назвать ключевой, поскольку она отличается высокой степенью частотности и функционирования в тексте романа (120 словоупотреблений в небольшом романе), несет важные смыслы, которые актуализируются в художественном тексте.

Синонимический ряд концепта храм представлен лексемами церковь, собор, монастырь, дом Божий, из которых доминантой является лексема церковь. Это обусловлено не только частотностью данного слова (77 употреблений), но и тем, что именно оно наиболее полно отображает значение и смысл исследуемого нами концепта и является приемлемым в данном художественном тексте. Синонимы же собор и монастырь употребляются автором лишь в качестве объекта сравнения: «В одном соборе, по словам Ивана Петровича, оказывается, иконостас хорош: «Позолоты вволю и резьба во вкусе» [там же: 191]. Сочетание дом Божий указывает на высокое и глубоко духовное начало романа, и неслучайно Д.И. Стахеев именно здесь впервые определяет точку соприкосновения значений лексемы храм со словом душа: «Оно, действительно, живем, как свиньи, и карты, и чревоугодие, и насчет рысаков, а дом Божий в небрежении, и что такое, например, душа и как ее нужно соблюдать -- понятия настоящего не имеем» [там же: 187].

Значимость данного концепта определяется также синтагматическими отношениями. В зависимости от сочетаемости лексемы храм с другими одноуровневыми единицами языка возникают различные ассоциации, а ее значение конкретизируется и наполняется необходимым с точки зрения автора смыслом. На протяжении всего романа самыми частотными являются словосочетания «обновление храма» (38), «ремонт храма» (12), в свою очередь, слова обновление и ремонт практически всегда связаны со словами предполагаемый, предстоящий, посредством чего Д.И. Стахеев усиливает акцент на необходимой реставрации храма. Также прослеживается синтаксическая связь существительного храм с такими прилагательными, как старый, старинный, древний, что еще раз доказывает обветшалость храма. Таким образом, на протяжении всего романа автор использует лексему храм в ее основном значении `здание, помещение'. Когда же появляется единичное сочетание данного концепта со словом «сердце» («Ты обновил храм сердца моего» [там же: 286]), происходит смысловая трансформация значения лексемы храм. Так, первоначальное представление храма как здание для богослужения утрачивает свою значимость и в результате возникает другая ассоциация, которая, в свою очередь, актуализирует новое представление: духовный мир человека, процесс обновления его души.

Неслучайно данный концепт вынесен автором в заглавие романа, которое кратко информирует о содержании и структуре произведения, эксплицирует его центральную проблему, репрезентирует цели и задачи автора, а также намечает перспективу развертывания основного текста. Изначально, взглянув на заглавие романа «Обновленный храм», читатель даже не предполагает, какой сильной метафоричностью оно обладает, и только прочитав роман, понимает, насколько высока степень автосемантии в нем по отношению к основному тексту. Посредством абсолютно сильной позиции характеризуется высокая степень обобщения художественного содержания концепта храм: так, для автора на первом плане оказывается единичное употребление (причем, в сильной позиции - заключительной сцене) лексемы храм в сочетании с существительным сердца. Данное словосочетание вносит новый, необходимый, самый главный для автора и, соответственно, для читателя смысл: храм - это не столько место для богослужения, религиозных обрядов, песнопений, молитв, место, где торжественно, красиво, тепло, спокойно, это в первую очередь внутреннее мироустройство, миропорядок человека. Сердце (душа), по Стахееву, - это и есть Божий храм, самое святое место.

На наш взгляд, композиция как способ репрезентации концепта храм также является важной, поскольку до конца романа автор держит читателя в напряжении и только в завершающей сцене вводит кульминационную точку, совпадающую с развязкой действия, где раскрывается вся суть и идея романа и, соответственно, актуализируется основная сема, значение концепта храм - `внутренний мир человека' в реплике Никанора в адрес Ивана Петровича «Ты обновил храм сердца моего» [Стахеев ]. Тогда становится окончательно ясно, что процесс обновления храма - своего рода композиционный анклав: внешней канвой становится реставрация реально существующего храма (церкви) города N, внутренним механизмом развития сюжета - обновление человеческой души, ее воскресение. Следовательно, концепт храм употребляется автором и в прямом, и в переносном, метафорическом, значениях. В целом, для Д.И. Стахеева наибольшую значимость представляет духовная организация человека, его храм сердца, души, их чистота.

2.2 Структура лексико-семантического поля концепта душа и языковые способы его репрезентации

Бесспорно, представления о душе в значительной степени формируют картину мира русского человека [Маслова 2007: 237]. Концепт душа, на наш взгляд, глубоко раскрывает восприятие действительности Д.И. Стахеевым и является немаловажным фактором в определении его мировидения.

Этимология данной лексемы показывает тесную связь ее со словом дух: «ДУША. Общеслав. Суф. производное (суф. -j-) от той же основы, что и духъ: хj > ш. См. дух. Религиозное значение - из ст.-сл. яз. Ср. искон. душа "ямочка над грудной клеткой" (у него за душой ничего нет), ни души "никого", обращение моя душенька и т.д.» [Шанский 2004], «ДУХ. Общеслав. индоевроп. характера. Того же корня, с перегласовкой, что и дышать. Суф. производное (суф. -х- < -s-) от той же основы, что и дуть, нем. Tier "животное" (буквально - "дышащее"), лит. dausos "воздух" и т. д. Первоначально - "дыхание", "воздух"» [там же]. Несмотря на то что эти слова (душа и дух) принадлежат к семье слов от и.-е. корня и слово душа произведено от слова духъ, Ю.С. Степанов отмечает, что в соответствии с общим правилом индоевропейской грамматики доминирующим и основным является духъ (муж. р.), а душа (жен. р.) - нечто производное, частное и подчиненное [Степанов 2001: 718]. Придерживаясь точки зрения Ю.С. Степанова, будем считать, что концепт душа не отождествляется с концептами дух, сознание, личность, но тесно соприкасается с ними, - почему и может быть освещен через эти соприкосновения. В.А. Маслова, рассматривая данный концепт, показывает, что представления о душе сложны, противоречивы, непоследовательны, так как душа представлена в русском языковом сознании несколькими ипостасями [Маслова 2007: 237]. Несмотря на сложность и неоднозначность данной лексемы, через определение состава и структуры ее ЛСП, описания синтагматических отношений, попытаемся рассмотреть, как концепт душа представлен в языковой картине мира Д.И. Стахеева на материале романа.

Состав ЛСП Душа составляет свыше 100 лексических единиц.

В ядерную зону ЛСП Душа входит полисемант душа (7) и парадигма его предложно-падежных форм (12):

1) В религиозных представлениях - сверхъестественное, нематериальное бессмертное начало в человеке, продолжающее жить после его смерти: «Душу, брат, спасать надо...» [там же: 201].

2) То или иное свойство характера, а также человек с теми или иными свойствами: «Ну, а если я вас, так сказать, от всего сердца люблю и уважаю - это вы как поймете? - продолжал Медведников, широко размахнув обеими руками, - если я, например, вижу в вас душу живую и искреннюю и ищу с ней духовного общения» [там же: 208].

3) Внутренний, психический мир человека, его сознание: «Что говорить! С душой произносит» [там же: 185].

4) Человек: «А-а-а! Спасенная душа! И паки пожаловал!» [там же: 208].

Околоядерную зону ЛСП Душа составляют:

1) Словообразовательные дериваты имени поля типа душевный (-ое, ого, -ым, -ом, -ому) (14), душевно (2), добродушии (2), душеспасительные (2), а также встречающиеся в единичном употреблении слова душеспасительно, благодушно, благодушном, благодушию, тщедушный, малодушный, малодушен, с одушевлением, великодушно, задушевные, душеполезное, душевнобольным, воодушевился, воодушевления: «Но ни ароматный ром, ни душеспасительные разговоры не подвинули вперед вопроса о том, кто жертвователь и где его искать» [там же: 209]; «Не суть важное дело, пусть еще позвонят, теперь неделя отца Павла: он по благодушию своему простит» [там же: 182].

2) Синонимы имени поля душа:

ЛСВ-1 дух (14), который выступает в нескольких значениях: 1) `внутренняя моральная сила': «На помощь явился спасительный чайник, раздался стук крышечки о его края, и вековечное слово, брошенное вскользь половому: «Кипяточку» - сразу подняло их дух на подобающую высоту» [там же: 195]; 2) `психические способности, то, что побуждает к действиям, к деятельности, начало, определяющее поведение': «Достоверно известно лишь одно, а именно, что с утра следующего дня Иван Петрович снова вошел в свое обычное состояние духа и во время пути из ярмарки домой, в обществе нескольких земляков, ни одним словом не обмолвился о полученном пожертвовании» [там же: 206]; 3) `бесплотное сверхъестественное начало': «Да, все проходит, вечен только дух» [там же: 266]. Также в данный ЛСВ можно внести и дериваты лексемы дух - духовный (-ого, -ые, -ых) (5): «Ясно само собой все это: откройся духовные очи владыки - что ж тогда останется, и не только от тебя, достопочтеннейший хитрец, но и от многих других близких к архипастырю лиц?..» [там же: 252].

ЛСВ-2 сердце (16) `орган как символ переживаний, чувств, настроений человека' и его словообразовательные дериваты сердечное (-ых, -ым) (4), чистосердечно (2), сердечно (1): «Досточтимый Иван Петрович, - начал он после этого уже совершенно другим тоном, мягким и ласковым, - малодушен я и весьма близко к сердцу принимаю дела церкви...» [там же: 225]; «Грешен и каюсь, особых грехов, которые тревожили бы душу, не имею и сердечно желаю быть лучшим», - вот и вся исповедь» [там же: 188].

ЛСВ-3 чувство (8) `способность осознавать, переживать, понимать что-нибудь на основе ощущений, впечатлений' и его дериват чувствительно (1): «Поступал он так вовсе не с целью порисоваться пред прихожанами своим благочестием: вот, мол, смотрите, какой я «правильный человек», а непосредственно по искреннему чувству» [там же: 176]; «Купцы, издавна известные любители дьяконского громогласия, при разговорах о мастерском чтении отца Никанора с умилением говорили, что он читает «чувствительно» и что каждое его слово «до сердца проникает» [там же: 185].

ЛСВ-4 характер (5) `совокупность всех психических, духовных свойств человека, обнаруживающихся в его поведении': «Каюсь - грешник я пред Господом, великий грешник и именно в отношении характера» [там же: 266].

Периферийную зону ЛСП Душа образуют лексические единицы, вступающие в синонимичные отношения с лексическими единицами околоядерной зоны:

1) Контекстуальные и семантико-стилистические синонимы дериватов околоядерной зоны: нрав (1), склад (1): «Иван Петрович был совсем другого склада человек» [там же: 174]; «И удивительно - какой у него беспримерно тихий и спокойный нрав» [там же: 270].

2) Устойчивые сочетания:

- по душе (2) `искренне': «Иван Петрович и Павел ходили друг к другу не только играть в карты, но и потолковать «по душе», всего чаще о стройном церковном пении, о красоте храмов, о басистых протодьяконах, о величии архиерейского служения» [там же: 191].

- не в духе (3) `в плохом настроении': «Заметил я еще давеча, что он не в духе и косится направо и налево...» [там же: 233].

Ядро концепта душа образует полисемант данной лексемы, который в романе «Обновленный храм» выступает в четырех значениях, но основным для Д.И.Стахеева является третье - `внутренний, психический мир человека', что обусловлено не только частотностью употребления в данном значении (11 раз из 19), но и околоядерной зоной ЛСП. Анализ околоядерных лексем (синонимов дух, сердце, чувство, характер) показал, что для Д.И. Стахеева важными представляются психические особенности человека, такие как чувства, переживания, ощущения, настроения. Именно через них автор рисует «внутренний» портрет своих героев. Периферию поля концепта душа составляют единичные случаи употребления слов нрав, склад, которые в вербальной памяти носителей русского языка репрезентируют характер человека, совокупность душевных свойств.

С религиозной точки зрения душа связывает человека с высшим духовным началом, тем самым повышается ценность души, приобретают особую значимость сознательные усилия человека, направленные на самосовершенствование [Маслова 2007: 235]. Синтагматические связи концепта душа в романе Стахеева не раз это доказывают: «Ну, конечно, душа первое дело» [Стахеев 1993: 198]; «Душу, брат, спасать надо...» [там же: 201]; «Душа главное дело, ее спасать надо» [там же: 203]. Автор обращает внимание читателя на то, что духовное начало в человеке очень важно и о нем надо задумываться не на старости лет, а на протяжении всей жизни быть великодушным и благодушным. В ходе исследования и анализа сочетаемости данной лексемы с другими лексическими единицами было также установлено, что Д.И. Стахеев душу противопоставляет деньгам, материальному богатству: «Торгуй, торгуй, говорит, только душу не проторгуй» [там же: 198]. Из данного сочетания мы понимаем, что ведущим для мировосприятия автора оказывается представление о душе как о внутреннем, психическом мире человека, а материальные ценности ничего собой не представляют. Следующий пример также является доказательством вышесказанному: «Оно, действительно, живем, как свиньи, и карты, и чревоугодие, и насчет рысаков, а дом Божий в небрежении, и что такое, например, душа и как ее нужно соблюдать -- понятия настоящего не имеем».

Таким образом, душа - особое слово, которое отличается своим функционированием от других рассматриваемых концептов: это слово не отличается большим количеством словоформ, у него не особенно разветвленная словообразовательная цепочка, нет синонимов, антонимов, оно очень редко замещается с помощью метафор и перифразов. По сути, душа - главное действующее лицо в романе Д.И. Стахеева. Именно душа - центр человека, следовательно, и центр мироздания.

Отметим также, что с точки зрения синтагматических отношений становится очевидным, что для Д.И. Стахеева концепт душа - отражение внутреннего, духовного мира человека. Именно в этом значении данная лексема соприкасается и с предыдущим концептом храм, еще раз доказывая, что для автора важна внутренняя красота человека, его моральная чистоплотность.

2.3 Концепт деньги, его лексико-семантические поле и языковые способы его актуализации

Еще одним ключевым концептом в индивидуальной языковой картине мира Д.И. Стахеева, отраженной в романе «Обновленный храм», является концепт деньги.

Этимология данного концепта очень детально рассмотрена в труде Ю.С. Степанова «Константы: Словарь русской культуры» (2001), основные положения которого приняты были за основу. Исследователь пишет, что в древнерусском и русском языке наименования денег прошли несколько этапов, в соответствии с концептуализацией самого понятия. В древнейшую эпоху меновым знаком служил скотъ; этот термин, отвлеченный от обозначения реального скота, значил «деньги» как орудие обмена вообще. Но, по данным В.О. Ключевского, уже в XI-XII вв. слово скотъ в значении «деньги» было, по-видимому, архаизмом. Его сменил другой термин с тем же значением - куны, от названия дорогих мехов разных пушных зверей. С конца XII в. появляется третий термин, не вытеснивший куны, но бытовавший рядом с ним, представляющий собой заимствование из германских языков, вероятнее всего - из скандинавских, ср. др.-сев. peningr «монета» [Степанов 2001: 561- 562]. Само слово деньги появляется в русском языке последним. По данным В.О. Ключевского, сама его форма свидетельствует приблизительно об эпохе, когда оно могло появиться в нашем языке - не ранее половины XIII в., ибо слово это - тюркского происхождения и указывает на время, когда денежный оборот на Руси стоял в сильной зависимости от татар, собиравших подати и пошлины с русского населения. Рус. деньга, деньги как мн. ч., родственно казанско-татар. т??к? «монета, серебряная или золотая», казах. те?ге «рубль» и т.д. [там же: 562]. Похожее толкование можно найти в «Школьном этимологическом словаре русского языка» Н.М. Шанского: «ДЕНЬГИ. Искон. Форма мн. ч. от др.-рус. деньга, заимств. из тюрк. яз., в которых соответствующее слово тднгд со значением "серебряная монета" - суф. производное от тдн "копейка" < "белка" (ср. др.-рус. куна "1/22 гривны" < "куница"). Последнее отражает функционирование ранее в роли денег пушнины» [Шанский 2004]. Делая вывод, можем отметить, что лексема деньги чужеязычное, заимствованное и прошло несколько этапов до того, как приобрело свое сегодняшнее значение.

Состав и структура ЛСП деньги позволит нам определить значимость данной лексемы в индивидуальной языковой картине мира Д.И. Стахеева.

Состав ЛСП Деньги составляет свыше 150 лексических единиц.

В ядерную зону ЛСП Деньги входит полисемант деньги (15) и парадигма его предложно-падежных форм (24):

1) Металлические и бумажные знаки, являющиеся мерой стоимости при купле-продаже: «Если, бывало, как-нибудь по неосторожности стиралось с пол записанное, он старался припомнить, сколько и какими деньгами заплатил или получил; но если и припомнить не удалось, то не далее как на другой же день утром наводил об этом справку у партнеров и восстановлял истину в ее настоящей силе» [там же: 174].

2) Капитал, состояние, средства: «Он был на частной службе в земстве, имел звание свободного художника, заведовал по строительной части и имел изумительную способность подбирать в свои руки все, от чего пахло деньгами» [там же: 207].

В околоядерную зону ЛСП Деньги входят:

1) Дериват имени поля типа денежных (-ая) (2): «Такое злословие, положим, понятно, в особенности если принять во внимание, что не все же и с желаемым удобством могут пристроиться около денежных сундуков, и что когда одни воруют и расхищают казенное и общественное добро, то другие, видя все это, могут, разумеется, чувствовать себя жестоко обиженными» [там же: 172].

2) Синонимы имени поля деньги:

ЛСВ-1 числительное тысяче (18), обозначающее `количество' (в данном романе от пяти до семисот тысяч) и его дериват тысячные (1): «Ни тот, ни другой, разумеется, не обеспокоят ни одним словом насчет того, при каких обстоятельствах и благодаря чьему именно влиянию удалось ему получить эти жалкие десять тысяч» [там же: 228]; «С этой стороны он служил примером для старост других церквей города, и тем более потому, что все эти старосты по сравнению с ним были богачи, тучные хлебные торговцы, имевшие возможность сделать для церквей своих приходов тысячные пожертвования, которых, впрочем, не делали и ограничивались по своей службе лишь простым присмотром за церковным хозяйством».

ЛСВ-2 сумма (16) `определенное, то или иное количество денег': «А здоровенную сумму сорвал с братии ученый подрядчик» [там же: 209].

ЛСВ-3 средства (5) `капитал, состояние': «И неверно, - перебил отец Павел, - ты при разговоре о предстоящем ремонте храма должен прежде всего иметь в виду те малые средства, какими он в данную минуту располагает; во-вторых, те неотложные нужды, какие необходимо немедленно удовлетворить» [там же: 230].

ЛСВ-4 состояние (4) `имущество, собственность': «В праздничные дни около этой церкви и вообще на набережной в этой части города собирались горожане среднего состояния, расхаживали по ней кучками, любуясь видом на реку и на заливные луга» [там же: 179].

ЛСВ-5 копейка (3), которая выступает в двух значениях: 1)`мелкая монета, сотая доля рубля': «Медные деньги были разложены у него тоже в отдельные кучки - копейки с копейками, пятаки с пятаками, и т.д.» [там же: 175]; `деньги': «Да знаете ли вы, - восклицали они, - что Иван Петрович во всю свою долгую жизнь ни одного предосудительного поступка не сделал и никогда ни одною копейкой чужих денег не воспользовался...» [там же: 254].

ЛСВ-6 пятак (2) `монета в пять копеек': «Медные деньги были разложены у него тоже в отдельные кучки - копейки с копейками, пятаки с пятаками, и т.д.» [там же: 175].

ЛСВ-7 монета (1) `металлический денежный знак': «Он постучал ложечкой о чайное блюдце и, когда на этот стук подошел к столу скорыми и беззвучными шагами половой, молча ткнул ему пальцем на две серебряные монетки, положенные на скатерть «за пару чаю», и грузно поднялся со стула» [там же: 201].

ЛСВ-8 капитал (1) `деньги, большая сумма денег': «Господи, ежели бы этакому человеку капитал, каких бы он делов натворил, а теперь что, поглядите-ка!» [там же: 179].

ЛСВ-9 богатство (1) `обилие материальных ценностей, денег': «Да, ни сан, к примеру, ни богатство на том свете нипочем - грош цена».

ЛСВ-10 имущество (1) `то, что находится в чьей-нибудь собственности': «И перевел, сказывают, каналья, все имущество на брата».

Периферийную зону ЛСП Деньги образуют лексические единицы, которые вступают в деривационные, синонимичные отношения с лексическими единицами околоядерной зоны:

1) Контекстуальные и семантико-стилистические синонимы дериватов околоядерной зоны: пожертвования (15), торговля (4), расход (4), товар (8), счет (3), вексель (3), выгода (2), покупка (2), жалованье (2), цена (2), платежи (1), доход (1), приход (1), миллион (1), барыши (1), динарии (1): «Владыка безмолвствует и до того упорно, как бы даже и пожертвования на обновление храма не поступало» [там же: 249]; «Далее слышался разговор о ценах на товары, о расходах на перевозку их, о неоплаченных векселях и т.п.» [там же: 196]. В эту же группу, на наш взгляд, можно отнести слова и словосочетания казенное добро (казенные сундуки), грош, грошовое дело: «Такое злословие, положим, понятно, в особенности если принять во внимание, что не все же и с желаемым удобством могут пристроиться около денежных сундуков, и что когда одни воруют и расхищают казенное и общественное добро, то другие, видя все это, могут, разумеется, чувствовать себя жестоко обиженными» [там же: 172]; «Медведников был мрачен и не столько было ему обидно, что ускользает из рук подряд (грошовое дело!), а всего более именно то, что Осип Творожников, скромнейший из самых скромнейших баранов, перебивает ему дорогу» [там же: 251].

2) Дериваты периферийной зоны: пожертвованные, пожертвованы, торговый (-ые, -ая и др.), торговцы, торгуй (-ешь, -ете, -ясь и др.), покупатели, покупаются, миллионер и пр.: «Я потому и от распоряжения пожертвованными деньгами уклонился, чтобы дальше от греха, ан грех тут и ест» [там же: 234]; «По торговым делам он ежегодно бывал на Нижегородской ярмарке и в Москве» [там же: 191]; «Торгуй, торгуй, говорит, только душу не проторгуй» [там же: 198].

3) Устойчивые сочетания:

- грош цена (1) `ничего не стоит': «Да, ни сан, к примеру, ни богатство на том свете нипочем - грош цена» [там же: 205].

Концепт деньги строится на основе лексического значения ключевого слова, его номинирующего, и относится к многоуровневым сложным концептам. В структуре исследуемого концепта возможно выделение нескольких смысловых уровней: 1) деньги - знаки, являющиеся мерой стоимости при купле-продаже; 2) деньги - капитал, состояние, средства, содержание и значимость которых переосмыслена в романическом пространстве Д.И. Стахеева. Из двух смысловых уровней в «Обновленном храме» наиболее частотным является последний, который реализуется за счет частоты функционирования лексемы деньги во втором значении и богатства его экспликаторов: многочисленные синонимы (сумма, средства, состояние, капитал и др.), контекстуальные и семантико-стилистические синонимы дериватов околоядерной зоны (пожертвования, торговля, расход, товар, счет, вексель, выгода, покупка, жалованье, цена, платежи, доход, приход и др.), дериваты периферийной зоны (пожертвованные, пожертвованы, торговый, торговцы, покупатели, миллионер и др.).

Особенностью семантического поля лексемы деньги следует считать отсутствие четких границ между ядром, околоядерной зоной и периферией, о чем свидетельствует множество ЛСВ, выражающих данный концепт. Многочисленность лексических единиц, вербализующих концепт деньги, обусловлена и тем, что Д.И. Стахеев является выходцем из купечества, и долгое время занимался торговлей.

Экспликаторы концепта деньги отличаются богатством семантических и стилистических нюансов, наиболее полное представление о которых дает анализ лексемы деньги.

Синонимический ряд имени поля деньги представлен десятью ЛСВ, где доминантой является десять тысяч (8): «Вот десять тысяч. Получай. Значит, на обновление храма...» [там же: 205], которое часто заменяется автором самой лексемой деньги: «Отец Никанор, как только услышал о привезенных Иваном Петровичем деньгах, так тотчас же, не теряя времени и, несмотря на дурную погоду, отправился к нему в дом» [там же: 220], а также словами сумма, средства, пожертвования: «Пока можно при благоразумной экономии кой- что сделать и этою суммой» [там же: 222]. Значимость данной суммы обусловливается еще и тем, что именно вокруг нее завязываются все интриги и раскрывается духовный уровень персонажей романа: автор использует характерный для литературы XIX века прием испытания чем-либо (любовью, смертью и т.п.), в нашем случае, деньгами. В речи и мыслях такого героя, как отец Никанор, десять тысяч часто сочетается с частицей только и прилагательным жалкие, что указывает на проявление его алчности: «Ни тот, ни другой, разумеется, не обеспокоят ни одним словом насчет того, при каких обстоятельствах и благодаря чьему именно влиянию удалось ему получить эти жалкие десять тысяч. Да еще вопрос не разъясненный... Гм... гм... почему только десять тысяч?» [там же: 228]. Если для Никанора эта сумма «крайне скудная» [там же: 222], то для Ивана Зайчикова она является достаточной: «По-моему, сумма достаточная» [там же: 221]. В данном случае Д.И. Стахеев, используя определения при существительных, посредством синтагматических связей акцентирует внимание читателя на особенностях характеров героев.

Анализ контекстов с языковыми единицами, вербализующими концепт деньги, позволяет говорить о тесной связи данной лексемы с концептом душа, которую мы обнаружили также в ходе исследования ее сочетаемости с другими лексическими единицами. Так, можно отметить, что духовные ценности для языковой личности Д.И. Стахеева составляют ядерное поле, находятся в приоритете над материальными благами.

Выводы по главе 2

1. Тезаурус ЯЛ (лингвокогнитивный уровень) позволяет представить основное содержание картины мира, мировоззренческих ценностей, значимых для той или иной личности (в нашем случае для Д.И. Стахеева).

2. Состав и структура обозначенных ЛСП весьма условны, поскольку границы каждого ЛСП на всей их протяженности проницаемы, т.к. в их периферийную зону могут входить языковые единицы, служащие средством вербализации других семантических полей (ЛСП душа, деньги, храм тесно взаимосвязаны и взаимопроникаемы на протяжении всего произведения и служат средством дополнительной коннотации смысла их самих).

3. Творческая личность, в силу особенностей своего мировидения, зачастую актуализирует скрытые семы; при этом вероятна переоценка компонентов ядерного, околоядерного и периферийного слоев. Поэтому удаленность от ядра не свидетельствует о маловажности периферийных компонентов концепта, что и доказывают рассмотренные нами концепты, в частности лексема храм в переносном значении ?внутренний мир человека'.

4. Основными репрезентативными единицами концептов, определяющими языковую картину мира писателя, явились сами лексемы и совокупность их словоформ, дериватов, лексико-семантических вариантов, синонимические ряды.

5. Достаточно значимыми также являются способы языковой актуализации данных концептов в ткани романа: высокая степень частотности их употребления и функционирования, синтагматические отношения, композиция, заглавие произведения.

языковый личность семантический концепт

ГЛАВА 3. ПРАГМАТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ Д.И. СТАХЕЕВА (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА «ОБНОВЛЕННЫЙ ХРАМ»)

3.1 Прецедентные тексты как основа прагматического уровня языковой личности Д.И. Стахеева

В данной работе отмечены интертекстуальные смыслы, которые актуализированы знаками, вводящими прецедентные тексты. Именно смыслы, заключенные в прецедентных текстах, обладают для языковой личности ценностью. Интертекстуальное поле в произведении, в частности исследуемом нами, реализуется на прагматическом уровне, который в свою очередь осуществляется посредством введения в канву романа «Обновленный храм» прецедентных текстов.

По своему объему (120 страниц), небольшому охвату жизненных событий (реставрация храма в провинциальном городке России II половины XIX века) и среднем количестве героев (2 главных и 5-6 второстепенных героев) «Обновленный храм» представляет собой роман-повесть. Метод сплошной выборки, использованный нами при сборе фактического материала, позволил выявить в текстовой ткани романа Д.И. Стахеева 70 прецедентных текстов. Таким образом, в среднем на две страницы романа приходится один прецедентный текст, имя или ситуация.

Все обнаруженные прецедентные тексты нам представилось возможным классифицировать по нескольким группам.

Первую и одну из самых частотных группу составили цитаты из Священного Писания (21): «Сказано: грядущего не изжену. Соблаговолите лучше самоварчик, теперь как раз во благовремени будет» [Стахеев 1992: 209]; «Помнишь, того… а? - говорили они, - от Иоанна: «Ныне прославился сын человеческий» - беда хорошо!» [там же: 185]. Обе эти цитаты заимствована автором из Святого Благовествования от Иоанна.

Во вторую группу вошли религиозные (церковные) песнопения, молитвы, которые также используются автором в романе достаточно часто (12): «Послышалось пение: «Днесь светло красуется царствующий град…» [там же: 220]. Это строки из тропаря (краткое песнопение, посвященное празднику, богослужению и т.п.) Пресвятой Богородице. В эту же группу нами были включены и сами названия песен и молитв (2): «Паисий хотел было замолвить словечко насчет отца Никанора, именно в том смысле, что он со своей стороны немало потрудился для храма и даже, можно сказать, приуготовил путь Ивану Петровичу; хотел даже упомянуть, что старичок огорчен именно тем, что труды и заботы его по отысканию благотворителя пропадают втуне, что он даже заболел от огорчения и обычный в понедельник акафист Иисусу Сладчайшему в храме Преображения читал вместо него отец Павел» [там же: 246].

Третью группу «прецедентные имена» (29) можно представить в виде нескольких тематических подгрупп:

а) имена знаменитых художников (живописцев) типа Рафаэль, Мурильо, Корреджио (3): «Но позвольте, - возразил Савва, - ведь все-таки Рафаэль, например, Мурильо, Корреджио… ведь это все такие авторитеты…» [там же: 274];

б) «исторические» имена (6), то есть имена церковных деятелей, отцов церкви, епископов, пресвитеров таких, как Епифаний Кипрский, Аэрий, преподобный Евстафий, Феодосий Молчаливый и др.: «В уезде действительно есть в виду ремонт, - рассказывал он, - в селе Мекинином обновляется придел во имя преподобного Евстафия» [там же: 209] - исповедника, избранного по суду Божию епископом Вифинийским (он много лет управлял церковью, согласно с учением и преданием Божественных Апостолов);

в) библейские имена или образы Священного Писания (5), к примеру, Апостол Иаков, апостол Павел, пророк Исайя, евангельская Мария, жены-мироносицы: «Все подобные смиренно-верующие дщери церкви всегда и везде поставщицы ленточек и кружев на венчики к образам, живых цветов на аналой для украшения креста в дни его праздников, покровов, воздухов и пр. принадлежности церковного богослужения и издавна носят нарицаемое имя «жен мироносиц», более, впрочем, в ироническом смысле» [там же: 242]. Жены-мироносицы - женщины, пришедшие утром в первый день после субботы ко Гробу воскресшего Иисуса Христа, с ароматами и благовониями (миром) для ритуального умащения тела [http://ru.wikipedia.org/wiki/];

г) иконические образы (4) типа нерукотворный образ Спаса, «всех скорбящих» (икона Божьей Матери), Животворящая Троица, Страшный Суд: «Иконостас изветшал, позолота на нем порыжела, образа потемнели до черноты, стенная живопись до того отцвела, что от некоторых святых, изображенных в простенке между окнами, остались одни одежды, а на картине Страшного Суда, занимавшей большую часть западной стены, уцелел только ад с чертями и грешниками, а рай и престол Божий, ангелы и праведные души уже превратились в общую бесцветную массу» [Стахеев 1992: 177]. Страшный суд - последний суд, совершаемый над людьми с целью выявления праведников и грешников, и определения награды первым и наказания последним. Страшный суд аллегорически изображался сначала в виде отделения «овец от козлов» (Мф.25: 32). Начиная с XVII века возникает сюжет страшного суда в виде сошествия Христа в ад. На сценах страшного суда в этот период появляются изображения престола уготованного, архангела Михаила с весами, одну чашу которых пытается перевесить дьявол. В таких изображениях страшного суда присутствуют картины ада с мучениями грешников и рая с блаженством праведников.

д) имя литературного героя (устной народной словесности, художественной литературы) типа Кащей бессмертный, Восьмибратов (2): «Один уверял, что если в самом деле деньги на обновление храма пожертвованы, то никем иным, как одною известною ему старушкой-помещицей, которая так долго зажилась на свете, что всех своих наследников, близких и дальних, перехоронила и которой будто бы денег все равно девать некуда; другой стоял на своем, что деньги пожертвованы не помещицей, которая, по его словам, была хуже Кащея бессмертного, а всего скорее дьяконом из одного ближайшего уездного города, непременно им, потому что он, будто бы, когда-то говорил этому купцу, что как только разбогатеет, то первым делом пожертвует сколько нужно на обновление N _ ской старинной церкви», Кащей бессмертный - отрицательный персонаж русских сказок и в русском фольклоре, который изображается в виде худого высокого старика и представляется скряжистым и скупым. Вводя этот образ в роман в качестве сравнения, Д.И. Стахеев усиливает отрицательные стороны второстепенных персонажей, которые казалось бы не представляют значимой роли для повествования; «Словом, он мог сказать про себя, как купец Восьмибратов говорит у Островского: «Я не человек - я правило» [там же: 174]. Восьмибратов из пьесы Островского «Лес» - купец, торгующий лесом. Отметим, что Островский данную цитату вкладывает в уста своего грубого, нечестного героя в качестве оправдания себя перед другими. Стахеев же, наоборот, вводит данный образ как антигерой своему положительному (честный, нравственный) герою - купцу Ивану Зайчикову;

е) типизированные имена (3) типа священник X, город N: «Город N из средних» [там же: 170]. Город N - часто встречающееся в русской литературе словосочетание, обозначающее провинциальный, захолустный город;

ж) этимологически «говорящие» имена и «говорящие» [Салимова 2008: 95] фамилии (8), к примеру, отец Никанор, отец Павел, Иван Петрович Зайчиков: «Жил в этом городе купец Иван Петрович Зайчиков, седой, с благообразным лицом и вкрадчивыми манерами» [Стахеев 1992: 173]. Имя «Иван» древнееврейского происхождения, означающее «дар Бога» [Выдревич 2006];

Четвертую группу составили цитаты из текстов других авторов (2), у Стахеева это цитаты из произведений А.С. Пушкина, Н.А. Островского: «И пользуясь благоприятным течением обстоятельств, - продолжал Медведников, - чтобы выразить мои чувства, «к твоим стопам, святой отец, припадши» [там же: 208]. У А.С. Пушкина эти строки можно встретить в трагедии «Борис Годунов», когда царь обращается к «игумену и братье».

Пятая группа реализовалась посредством введения в романическое поле прецедентных ситуаций (2): «Купец перекрестился двумя перстами «по старой вере», выпил одним глотком рюмку и, сморщившись, точно от горького лекарства, зашептал: «Убирай, убирай проворней» [там же: 196]. Здесь Д.И. Стахеев, заключая данное словосочетание в кавычки, акцентирует внимание читателя именно на нем, т.е. у читателя происходит ассоциация со староверами и с расколом, произошедшим на Руси в XVII веке.

Таким образом, мы можем сказать, что именно прецедентные тексты являются основой прагматического уровня ЯЛ Д.И. Стахеева, к которым автор очень часто обращается на протяжении всего повествования. Отметим также, что он использует в романе и прецедентные имена, и высказывания, и ситуации, что является немаловажным фактором при определении высокого культурного уровня писателя.

3.2 Языковые способы реализации прецедентных текстов в романе Д.И. Стахеева «Обновленный храм»

В результате анализа функционирования прецедентных текстов в текстовом пространстве «Обновленного храма» были выявлены различные способы их реализации. Это, во-первых, эксплицитные, в частности прямое цитирование, например, «И теперь еще (через много лет уже после описываемых событий) помнят в N его мастерское чтение, помнят, например, как он величественно произносил первые слова акафиста Иисусу: «Ангелов творче и Господи сил», и как потом сразу понижал тон и молитвенно со слезами в голосе продолжал: «Отверзи ми недоуменный ум и язык» [Стахеев 1992: 185]. Во-вторых, имплицитные, т.е. скрытая цитата, формой выражения которой являются аллюзии и реминисценции: «Отец Никанор, возбужденный «радостными слухами», не обращал внимания ни на грязь, ни на лужи, и шагал по ним, «яко посуху» [там же: 220]. Отметим, что второй способ, в отличие от первого, требует от читателя широкого культурно-исторического фона знаний.

В романе встречаются случаи открытого указания источника автором при использовании цитат из Священного Писания: «Пророк Исайя говорит: «Смирится муж и глаза гордых поникнут, а Господь Саваоф превознесется в суде и Бог святый явит святость свою в правде» [там же: 234]. Данная цитата заимствована Д.И. Стахеевым из кн. Пророка Исайи Ветхого Завета. Другая же: «Апостол Павел говорит, - возразил владыка: «Кто ны разлучит от любве Божия: или скорбь, или теснота, или гонение» [там же: 265] взята автором из посланий апостола Павла, описанных в Новом завете. Некоторые фрагменты Священного Писания приводятся со словом «сказано»: «Сказано: «Празднословия не даждь ми» [там же: 211], «Сказано: «Мудростью устроиться дом и разумом утверждается» [там же: 265]. На наш взгляд подобный тип введения прецедентных текстов является имплицитным, поскольку современный читатель, незнакомый близко с Библией, не обладающий необходимым багажом знаний, не сразу определит источник приведенных автором или его персонажем цитат.

Обилие образов и цитат из Священного Писания, других религиозных источников обусловлено не только названием и тематикой произведения, но и тем, что они используются автором как способ описания и передачи важнейших черт характера персонажей, внутренних конфликтов и в целом самой идеи произведения. Так, например, при описании главного персонажа Ивана Петровича Зайчикова (староста храма и купец средней руки) и его деятельности в храме Д.И. Стахеев включает название молитвы или цитату из нее, приводит фрагменты из Священного Писания, тем самым акцентируя внимание читателя на таких характерных чертах героя, как праведность, благородство, чистота помыслов, искренность, преданность своему делу: «Если, случалось, обход его совпадал с чтением Евангелия или с пением Херувимской, то он при первых же их звуках останавливался и стоял посреди молящихся с тарелочкой в руках до тех пор, пока не наступало благоприличное для продолжения обхода время» [там же: 175].

Другой герой романа, отец Никанор, открывается читателю совершенно с иной стороны: несмотря на святость своего дела, цитаты из Священного Писания он использует лишь для того, чтобы показаться благочестивым. Например, когда он узнает, что дело по обновлению храма передано епископом Ивану Петровичу, говорит ему, что владыка поступил в высшей степени благоразумно и лучше этого ничего придумать невозможно, а про себя думает: «Интриги! Кругом интриги - «от запада и севера и моря»… Вот уж именно «дние лукави суть» [там же: 266]. Здесь мы видим, что священник, который должен жить по законам Библии и учить прихожан терпению, благочестивости, порядочности, на деле оказывается ханжой, неискренним, двуличным интриганом, т.к. именно он является инициатором написания ложной статьи в газету, унижающую Ивана Петровича и возвышающую его самого.

«Ну что ж… Благодарить надо Господа… Всякое даяние благо и всяк дар совершен свыше есть, исходяй от Отца светов. Признаться, я введен в заблуждение, - добавил он, - до меня дошли слухи, что якобы вы привезли сорок тысяч» [там же: 221]. Эту цитату автор заимствует из посланий апостола Иакова, которая развивает мысль о множестве «светов», об источниках света или способах просвещения. В этих словах, произнесенных отцом Никанором, можно увидеть сожаление и недоверчивость, что производит негативное впечатление на читателя.

Из приведенных ситуаций читатель понимает, что автор, насыщая речь своего персонажа цитатами из Библии, ставит целью раскрыть низкий уровень духовной организации, а скорее - ее отсутствие.

Однако образ Никанора на протяжении развития действия претерпевает большие изменения. Например, в заключении романа Никанор произносит следующие слова: «Вздумал что! Вот еще какой выискался… гм… гм… - глухо ворчал он, разговаривая как бы сам с собою, - верую, говорит… Гм… Мало ли кто верует. Одною верой не спасешься. Сказано: «И бесы веруют и трепещут» [там же: 286]. Это единственная цитата из Священного Писания, употребленная в прямом смысле в речи Никанора. Она является первым показателем того, что душа героя обретает чистоту, духовность, искренность. Посредством этих слов читатель понимает, что происходит обновление храма души Никанора, если и не полностью, то уже вступает на начальную стадию.