Исследование концептов в лингвистике

Размещено на http://www.allbest.ru/

94

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

концепт лингвокультура русский тайский

Одним из эффективных способов исследования в современной лингвистике является исследование концептов. Изучение культуры через язык возможно благодаря выявлению ключевых концептов культуры. При этом изучение языковой и национально-культурной специфики представляет собой значительную задачу в исследовании концептов.

Концепт «мать» во всех культурах мира является одним из важнейших концептов, являющихся фундаментом главного социального института общества - семьи. Образ матери также неразрывно связан с историей и развитием общества.

Мать в представлении многих народов земли - женщина, исполняющая важнейшие функции в семье, имеющая значительные обязанности и несущая постоянную ответственность. Мать считается создателем счастья и благополучия в семейных отношениях. Образ матери в различных культурах отличается друг от друга - в каждой национальной культуре формируется собственный образ матери. Вследствие этого при исследовании концепта «мать» в русской и тайской лингвокультурах могут быть выявлены определенные особенности, как в языковой интерпретации, так и в образном и ценностном компонентах концепта.

Актуальность данного исследования обусловливается интенсивным развитием лингвоконцептологии и интересом к изучению универсальных концептов, обладающих, однако, национально-культурной спецификой. При изучении вышеназванного концепта лингвистическими методами выявляется значимость образа матери в двух культурах. Концепт «мать» является универсальным и одновременно особенным в контексте языковой картины мира; он относится к числу фундаментальных, выражающих специфику человека и его бытия, его взаимоотношения с миром, важнейшие условия его существования в мире. Специфика по-разному выражается в разных национальных культурах и обществах. В целях доказательства этой гипотезы нами предпринято настоящее исследование.

Объектом данного исследования являются концепт «мать» в русской лингвокультуре и его аналог «мэ» в тайской лингвокультуре. Языковая репрезентация концептов «мать» и «мэ» в русском и тайском языках составляет предмет исследования.

Цель исследования - сопоставительный анализ концептов «мать» и «мэ» в русской и тайской лингвокультурах. Цель исследования предполагает решение следующих задач:

1. Изучить литературу по проблемам лингвоконцептологии и определения понятия «концепт».

2. Выявить и охарактеризовать основные методы исследования и описания концепта.

3. Выявить признаки изучаемых концептов на материале данных современных русских и тайских лексикографических источников.

4. Установить универсальные признаки изучаемых концептов и их этнокультурную специфику на основе сопоставительного анализа.

5. Изучить особенности языковой репрезентации изучаемых концептов на материале фрагментов песенных текстов в русской и тайской культурах, провести их сопоставление.

6. Изучить особенности функционирования концепта «мать» в языковом сознании носителей русского и тайского языков при помощи экспериментальных исследований.

Для достижения и реализации целей и задач используются следующие методы исследования: сопоставительный анализ и концептуальный анализ, включающий частные методики, а именно: анализ этимологии, анализ словарных дефиниций имён концептов, интерпретационный анализ текстов песен, свободный ассоциативный и рецептивный эксперименты.

Материалом исследования являются: данные сплошной выборки из лексикографических источников русского и тайского языков, тексты русских и тайских песен, содержащие имена концептов, а также данные экспериментальных исследований, проведенных среди российских (100) и тайских (100) информантов. Для лингвокультурологического анализа было исследовано 323 единицы (184 единиц русского и 139 единиц тайского языков).

Теоретической базой исследования являются работы ведущих учёных в области лингвистики, лигвокультурологии и лингвоконцептологии: Н.Ф. Алефиренко, А.П. Бабушкин, В.И. Карасик, В.В. Красных, В.А. Маслова, М.В. Никитин и др.

Научная новизна состоит в том, что в ней впервые осуществляется сопоставительный анализ значимых концептов русской и тайской лингвокультур.

Теоретическая значимость работы состоит в изучении универсальных концептов в неродственных языках и культурах, значительно различающихся социальными, религиозными, историческими аспектами.

Практическая ценность данного исследования определяется тем, что языковой материал и результаты исследования могут быть использованы на лекционных курсах по межкультурной коммуникации, а также в вузовской системе преподавания русского и тайского языков как иностранных.

Данная выпускная квалификационная работа состоит из введения, двух глав (теоретической и практической), выводов по главам, заключения, списка литературы, списка лексикографических источников и иллюстративного материала, а также приложений.

Обзор теоретических оснований сопоставления лингвокультурных концептов представлен в первой главе, в которой также рассматриваются различные определения термина «концепт», основные методы исследования концептов и современные работы, посвященные концепту «мать».

Во второй главе произведен анализ концептов с позиции лингвокультурологического подхода: выявлены основные признаки имен концептов на основе анализа лексикографических источников русского и тайского языков, проанализированы их синонимы и дериваты; изучены особенности языковой репрезентации концептов на материале фрагментов песенных текстов в русской и тайской культурах, а также выявлены особенности функционирования концепта «мать» в языковом сознании носителей русского и концепта «мэ» в языковом сознании носителей тайского языков при помощи экспериментальных исследований.

В заключении подводятся итоги проведённого исследования.

Глава 1. Теоретические основания сопоставления лигвокультурных концептов

1.1 Понятие концепта в современной лингвистике

В современной лингвистике наблюдается тенденция к междисциплинарным исследованиям, связующим элементом которых является термин «концепт». Изучение национально-культурных особенностей языкового сознания представляет собой главную проблему концептуальных исследований.

Существуют различные обозначения для термина «концепт». Концепт (лат. conceptus , conceptum-- «понятие») - «…оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике». В свою очередь, ментальный лексикон - это «…система, отражающая в языковой способности знания о словах и эквивалентных им единицах, и выполняющая сложные функции, связанные как со словами, так и стоящими за ними структурами репрезентации энциклопедических знаний» [Краткий словарь, 1996: 97-99].

В настоящее время следует признать, что именно концепт является ключевым понятием когнитивной лингвистики. Однако, несмотря на то, что понятие «концепт» можно считать для современной когнитивистики утвердившимся, содержание этого понятия очень существенно варьирует в концепциях разных научных школ и отдельных учёных.

Дело в том, что концепт - категория мыслительная, ненаблюдаемая, и это дает большой простор для ее толкования. Категория концепта фигурирует сегодня в исследованиях философов, логиков, психологов, культурологов, и она несет на себе следы всех этих внелингвистических интерпретаций.

Лингвокогнитивный и лингвокультурный подходы выделяется для того, чтобы осмыслить сущность и исследование концепта в современной лингвистике.

Знание в концепте может храниться как в осознаваемой, так и в не осознаваемой форме. Осознанное знание также включает эмоциональное знание (эмоция и впечатление), невербальное (образное и двигательное) и вербальное знание (знание слов и значений).

Совокупность знаний человека составляет его информацию базу, которая «…обеспечивает становление психологической структуры значения слова на стыке общесистемного значения и всего комплекса знаний и переживаний, без которых словоформа остаётся просто некоторой последовательностью звуков» [Залевская 1992: 56].

В.В. Красных полагает, что концепт представляет собой самую общую, максимально абстрагированную, но конкретно репрезентируемую языковому сознанию, подвергшуюся когнитивной обработке идею «предмета» в совокупности всех валентных связей, отмеченных национально-культурной маркированностью [Красных 2003: 196]. Концепт обладает эмотивностью, коннотациями, аксиологичен по своей природе, имеет «Имя», хотя при этом может открывать и целый ряд единиц, под «маской» которых он может выступать и в которых он может реализоваться. Таким образом, в концепции В. В. Красных концепт может быть только единицей высокой степени абстракции, имеющей национально-культурную специфику, называемой словом и включающей словесные ассоциации на имя концепта.

Согласно В.В. Красных, помимо концепта, ещё существует когнитивная единица, как когнитивная структура. «Когнитивные пространства и когнитивная база формируются когнитивными структурами, которые представляют собой содержательную (то есть имеющую определенное содержание-значение) форму кодирования и хранения информации. Когнитивные структуры суть определенным образом организованные и структурированные участки когнитивного пространства. Это своего рода "элементарные" единицы, то есть базисные, основные, с одной стороны, и далее неделимые и нечленимые - с другой. Когнитивные структуры формируют нашу компетенцию и лежат в ее основе». «Когнитивная структура - неделимая и нечленимая когнитивная единица, хранящая "свернутое" знание и/или представление» [Красных 2003: 64].

Лингвокультурология является относительно молодой лингвистической дисциплиной, появившейся во второй половине 20 века. В её рамках концепт рассматривается в качестве концентрата культуры, её базовой единицы. Культуру считают совокупностью концептов и отношений между ними; учёные убеждены, что при изучении концепта внимание должно быть обращено на важность передаваемой им культурной информации. В рамках лингвокультурного подхода к осмыслению природы концепта на первый план выступает проблема взаимосвязи и взаимовлияния языка и культуры.

Имеется так узкое [В.В. Красных] понимание термина «концепт» в современной лингвистике, так и более широкое [В.И. Карасик, Ю.С. Степанов, Е.С. Кубрякова]. Бесспорным признается лишь то положение, что концепт принадлежит сознанию и включает, в отличие от понятия, не только описательно-классифицированные, но и чувствительно-волевые и образно- эмпирические характеристики. Концепты не только мыслятся, но и переживаются [Попова 2006: 41].

Существующие в лингвистике подходы к пониманию концепта сводятся, как правило, к лингвокогнитивному и лингвокультуному осмыслению этого явления. Так, например, концепт как лингвокогнитивное явление представляет собой «единицу ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знания и опыт человека; оперативную содержательную единицу памяти, ментального лексикона, концептуальной системы языка и всей картины мира, отражаемой в человеческой психике» [Бабушкин 1996: 90]. А с точки зрения лингвокультурного подхода понимание [культурного] концепта состоит в том, что он признается базовой единицей культуры, её концентратом [Карасик 2004: 116]

Согласно Н.Н. Болдыреву, концепт формируется на базе различных форм познания: «чувственного опыта, предметно-практической деятельности, мыслительной, экспериментально-познавательной и теоретико-познавательной деятельности, на основе вербального и невербального общения» [Болдырев 2004].

Необходимо подчеркнуть, что лингвокогнитивный и лингвокультурный подходы к пониманию концепта не являются взаимоисключающими. Концепт как ментальное образование в сознании индивида есть выход на концептосферу социума, т. е. культуру, а концепт как единица культуры - это фиксация коллективного опыта, который становится достоянием индивида. По мнению В. И. Карасика, эти подходы отличаются векторами по отношению к индивиду: лингвокогнитивный концепт - это направление от индивидуального сознания к культуре, а лингвокультурный концепт - это направление от культуры к индивидуальному сознанию. Следует отметить, что разделение движения во вне и движения во внутрь является лишь исследовательским приемом; в реальности это движение является целостным многомерным процессом [Карасик 2003: 117].

В.И. Карасик определяет концепт как «первичное культурное образование, транслируемое в различные сферы бытия человека» [Карасик 2003: 103], в качестве «многомерного смыслового образования, в котором выделяются ценностная, образная и понятийная стороны» [Карасик 2003: 129] . Понятийный аспект является его фиксацией в языке, его обозначение, признаки и дефиниции. Образная сторона концепта включает в себя воспринимаемые органами чувств характеристики предметов явлений, отраженных в памяти. Ценностный компонент концепта представляет собой определяющий для возможности его выделения и свидетельство о важности концепта как психического образования для индивидуума и коллектива.

Более того, В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин видят отличие между лингвокогнитивным и лингвокультурологическим концептами в том, что в структуре последнего важное место занимает ценностный компонент. Ценность - это всегда центр лингвокультурологического концепта, поскольку он служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит ценностный принцип [Карасик, Слышкин 2001].

Стремление объединить достижения лингвокогнитивного и лингвокультурного направлений находит отражение в интегративном подходе к осмыслению концепта. Определения концепта в рамках данного направления предлагают Н.Ф. Алефиренко [Алефиренко 2002] , С.Х. Ляпин [Ляпин 1997], В.А. Маслова [Маслова 2008] , и др. Согласно С.Х. Ляпину, концепт представляет собой «многомерное культурно-значимое социо-психическое образование в коллективном сознании, опредмеченное в той или иной языковой форме» [Ляпин 1997: 11-35]. Н.Ф. Алефиленко определяет концепт как «обобщенно-целостную мыслительную единицу, которая кодирует в самых разных конфигурациях культурно значимые смыслы» [Алефиренко 2002: 225-226]. В.А. Маслова рассматривает концепт с одной стороны как «квант знания, отражающий содержание всей человеческой деятельности», с другой стороны как «семантическое образование, отмеченное лингвокультурной спецификой, и тем или иным образом характеризующие носителей определённой этнокультуры» [Маслова 2008].

Несмотря на разнообразие существующих определений концепта, стоит выделить в них общую черту: наличие идеи комплексного изучения языка, сознания и культуры. Термин «концепт» является междисциплинарным и справедливо называется «зонтиковым»: он покрывает предметные области нескольких научных направлений, занимающихся проблемами мышления и познания, хранения и переработки информации [Кубрякова 1994:35].

Близкое понимание концепта предложено М. В. Пименовой: «Концепт - это некое представление о фрагменте мира или части такого фрагмента, имеющее сложную структуру, выраженную разными группами признаков, реализуемых разнообразными языковыми способами и средствами. Концептуальный признак объективируется в закрепленной и свободной формах сочетаний соответствующих языковых единиц - репрезентантов концепта. Концепт отражает категориальные и ценностные характеристики знаний о некоторых фрагментах мира. В структуре концепта отображаются признаки, функционально значимые для соответствующей культуры. Полное описание того или иного концепта, значимого для определенной культуры, возможно только при исследовании наиболее полного набора средств его выражения» [Пименова 2004: 10].

С.Г. Воркачёв полагает, что концепт представляет собой «единицу коллективного знания, которое имеет языковое выражение и отмеченно этнокультурной спецификой». Ментальное образование, согласно учёному, может быть отнесено к концепту только при условии, когда оно обладает этнокультурной спецификой [Воркачёв 2004].

Согласно мнению Н.Д. Арутюновой, концепты образуют «своего рода культурный слой, посредничающий между человеком и миром». Концепт трактуется как результат взаимодействия таких факторов, как национальная традиция, фольклор, религия, идеология, жизненный опыт, образы искусства, ощущения и системы ценностей [Арутюнова 1999: 3].

М.В. Никитин указывает на тесную взаимосвязь концепта со значением: «…говоря о понятиях и значениях, мы по существу имеем дело с одним и тем же предметом - концептуальным уровнем абстрагирующих, обобщающих единиц сознания… Поскольку значения - те же понятия, они сохраняют за собой всё то, что относится к понятиям: их содержание, структуру, системные связи, характер отражательной природы и т.д.» [Никитин 1988: 89].

В.Н. Телия представляет мнение о том, что сущность концепта в рамках культурно-национальной переписки концепта, составляют культурные традиции, в контексте которых осознаются опредмечнные в языковой системе мироведение и миропонимание народа [Телия 1996: 231].

Г.Г. Слышкин понимает концепт в качестве «условно-ментальной единицы» и в нём выделяет примат целостного отношения к отображаемому объекту. Составление концепта представлено им как процесс соотнесения результатов опытного познания действительности с ранее усвоенными культурно-ценностными доминантами, выраженными в религии, искусстве и. т.д. [Слышкин 2001].

Р.М. Фрумкина, анализируя исследование А. Вежбицкой, определяет, что концепт это объект мира «Идеальное», отражающий определённые культурно-обусловленные представления человека о мире «Действительность», которые даны нам в мышлении через язык [Фрумкина 1992].

По мнению В.А. Масловой, концепт - это «квант знания, отражающий содержание всей человеческой деятельности» и «семантическое образование, отмеченное лингвокультурной спецификой и тем или иным образом характеризующие носителей определённой этнокультуры» [Маслова 2008: 50].

В.А. Маслова перечисляет следующие инвариантные признаки концепта:

1. Это минимальная единица человеческого опыта в его идеальном представлении, вербализующаяся при помощи слова и имеющая полевую структуру;

2. Это основные единицы обработки, хранения и передачи знаний;

3. Концепт имеет подвижные границы и конкретные функции;

4. Концепт социален, его ассоциативное поле обусловливает его грамматику;

5. Это основная ячейка культуры [Маслова 2008: 46-47].

Более того, автор также описывает отношение между лингвокультурой и этнокультурой. Проблема соотношения и взаимосвязи языка, культуры, этноса есть междисциплинарная проблема, решение которой возможно только усилиями нескольких наук - от философии и социологии до этнолингвистики и лингвокультурологии. Например, вопросы этнического языкового мышления - это прерогатива лингвистической философии; специфику этнического, социального или группового общения в языковом аспекте изучает психолингвистика и т.д. [Маслова 2001: 9].

Вернёмся к мнению многих ученых (В. И. Карасик, В. В. Красных, Л. О. Чернейко и др.), которые считают концепт как минимум трехмерным образованием и выделяют его предметно-образную, понятийную и целостную составляющие. Так, образная сторона концепта включает в себя зрительные, слуховые, тактильные, вкусовые, воспринимаемые обонянием характеристики предметов, явлений, событий, отраженных в нашей памяти, т. е. это релевантные признаки практического знания. А понятийная сторона концепта - это то, как концепт зафиксирован в языке, его обозначение, описание, признаковая структура, дефиниция, сопоставительные характеристики данного концепта по отношению к другим концептам. Ценностная (интерпретационная) сторона концепта характеризует важность этого психического образования как для инвалида, так и для всего языкового коллектива [Карасик. 2004: 129].

Важным моментом в рассматриваемом понимании концепта является так же тезис о том, что «никакой концепт не выражается в речи полностью» [Попова 2000: 28-29]. Так, З. Д. Попова и И. А. Стернин приводят следующие доводы:

1) концепт - это результат индивидуального познания, а индивидуальное требует комплексных средств выражения;

2) концепт не имеет жесткой структуры, он объемен, и поэтому не может быть выражен полностью;

3) невозможно зафиксировать все выражения концепта [Попова 2000: 29-30].

Концепт, будучи важнейшей категорией целого ряда гуманитарных наук, представляет собой неоднородное образование. Выделяются конкретные и абстрактные, индивидуальные и групповые концепты, вплоть до транскультурных универсалий.

Анализ теоретических источников показывает, что утверждение в науке понятия «концепт» позволяет с новых позиций рассматривать закономерности и особенности корреляции языка, сознания и культуры, а, следовательно, и новые аспекты взаимодействия когнитивной лингвистики, лингвокультурологии, психологии, культурологии, философии. Это расширяют рамки содержательного анализа языковых явлений, и придает значительно большую глубину и эффективность семантическим исследованиям.

Таким образом, дефиниций понятия «концепт» в научной литературе появляется много. При всем разнообразии вариантов толковании «концепт» единодушно признается единицей ментального пространства. Он структурирует знания о мире и отражает национальную специфику членения мира. Под концептом мы понимаем операционную единицу мысли как способ и результат квантификации и категоризации знания, поскольку его объектом являются ментальные сущности признакового характера, образования которых в значительной мере определяется формой абстрагирования, модель которого задается самим концептом, тем самым он не только описывает свой объект, но и создает его.

1.2 Основные методы исследования концепта

Рассмотрев понятие концепта с позиций лингвокогнитивного, лингвокультурного и интегративного подходов и определив его рабочую формулировку, перейдем далее к изучению методики исследования и описания концепта.

Параллельно с существованием термина «концепт» в аппарате современной лингвистики стала разрабатываться и методика изучения концептов, называемая концептуальным анализом, касающаяся исследований, объектом анализа которых является концепт. «Смысл концептуального анализа - проследить путь познания смысла концепта и записать результат в формализованном семантическом языке» [Телия 1996: 97]. Стоит отметить, что в настоящее время анализ концепта - это отнюдь не какой-то определённый метод (способ, техника) экспликации концептов, а совокупность различных исследовательских приёмов.

В зависимости от того, какие концепты подлежат рассмотрению, превалирует языковая или внеязыковая направленность. Если речь идёт о концептах, за которым стоят конкретные предметы объективной деятельности, большее значение приобретает внеязыковая направленность, наблюдение и интуиция исследователя [Вежбицкая 1996: 11].

В основном, предпочтение отдаётся анализу языковых форм (слова, словосочетания, а также отдельные тексты и даже произведения), однако, применяется также сочетание неязыковых данных, особенно если исследование связано с достаточно абстрактными концептами.

Как отмечают З.Д. Попова и И.А. Стернин, вся совокупность речевых средств, репрезентирующих концепт в языке на данном этапе его развития, не может дать полной картины его развития, однако именно через языковые средства можно лучше всего получить доступ к концепту: «слово является средством доступа к концептуальному званию» [Попова, Стернин 2007: 79].

Необходимо отметить, что при изучении концептов исследователи исходят из того, что концепт объективируется различными единицами языка. Наиболее полное представление о концепте можно получить путём анализа парадигматических связей основной лексемы, именующей концепт, особенностей её употребления и путём изучения устойчивых сочетаний, интерпретирующих содержание концепта. В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин подчёркивает, что «к одному и тому же концепту можно апеллировать при помощи языковых единиц различных уровней: лексем, фразеологизмов, свободных словосочетаний, предложений», репрезентирующих концепт [Карасик, Слышкин 2001: 78]. Согласно В.Н. Телия, концепт «рассеян» в содержании лексических единиц, корпусе фразеологии, паремиологическом фонде и в системе устойчивых сравнений [Телия 1996: 96]. Таким образом, концепт чаще всего изучается через значения различных языковых единиц, репрезентирующих концепт, их словарные толкования и речевые контексты.

В исследовательских целях производится условное членение концепта на основные части, его моделирование, поэтому прежде чем приступить к рассмотрению конкретных лингвистических приёмов анализа языкового материала, репрезентирующего тот или иной концепт, считаем целесообразным осветить основные компоненты концепта, выделяемые в его структуре большинством лингвистов.

Концепт как единица структурированного знания обнаруживает определённую организацию, т.е. представляет собой совокупность упорядоченных дискретных элементов, которые могут классифицироваться по различным критериям: по своей значимости, степени абстрактности, форме, функции и т.д. Такие элементы концепта называются концептуальными признаками. Однако взаиморасположение признаков концепта не обнаруживает жестко структурированной организации. Это, как считает И.А. Стернин, связанно с активной динамической ролью концепта в процессе мышления - он всё время функционирует, актуализируется в разных своих составных частях и аспектах, соединяется с другими концептами и отталкивается от них» [Стернин 2001: 58].

Как отмечает Н.Н. Болдырев, содержание концепта непрерывно обогащается, а его объём постоянно увеличивается за счёт приобретения концептом новых признаков, подобно снежному кому, который постоянно обволакивается новыми слоями [Болдырев 2001: 30].

Наиболее распространённым способом представления структуры концепта является его описание в терминах ядра и периферии.

Согласно В.И. Карасику и Г.Г. Слышкину, «концепт группируется вокруг некой «сильной» (т.е. ценностно акцентуированной) точки сознания, от которой отходят ассоциативные векторы. Наиболее актуальные для носителей языка ассоциация составляют ядро концепта, менее значимые периферию. Четких границ концепт не имеет, по мере удаления от ядра происходит постепенное затухание ассоциаций. Языковая или речевая единица, с помощью которой актуализируется «центральная точка» концепта, служит именем концепта [Карасик, Слышкин 2001: 77].

Осветив основные элементы в структурной организации концепта, рассмотрим наиболее распространённые лингвистические методы исследования концептов. Считается, что «чем больше методов и приёмов использует исследователь, тем больше признаков концепта он выявит, тем ближе к истине будет построенная модель концепта» [Попова, Стернин 2001: 152].

В качестве метода концептуального исследования активно используется анализ словарных дефиниций тех или иных слов, объективирующих конкретный концепт культуры. В лексикографических определениях часто сконцентрирована важная характеристика концепта, их изучение даёт важную, с точки зрения культурологии, информацию для исследователя [Попова, Стернин 2001: 14]. Семантика ключевой лексемы, именующей концепт, лучше всего отражает ядро концепта. Анализ дефиниций синонимов ключевого слова пополняет содержание концепта при помощи дополнительных дифференциальных признаков.

Многие лингвисты указывают на необходимость применения метода этимологического анализа ключевых лексем, позволяющий обнаружить их «исходную форму, сжатую до основных признаков содержания историю» [Степанов 2004: 41].

Эффективным приёмом является изучение устойчивых единиц языка - фразеологизмов, пословиц, поговорок, составляющих интерпретационное поле концепта в терминологии З.Д. Поповой и И.А. Стернина и позволяющих судить о ценностном компоненте концепта (в терминах В.И. Карасика). По мнению В.Н. Телии, в корпусе фразеологии, паремиологическом фонде, в системе устойчивых сравнений запечатлены образы-эталоны, характерные для данного языкового коллектива [Телия 1996: 96]. Особо значимым источниками фразеологический и паремиологический фонды языка становятся при исследовании концепта в его диахронном аспекте.

Весьма информативными для исследования концепта становится контекстуальный анализ различных типов дискурса (публицистического научного, художественного, рекламного и т.д.). Изучение фрагментов современных публицистических и рекламных текстов дают представление о ценностной составляющей концепта на современном этапе.

Широкое распространение также получило использование экспериментальных психолингвистических методов. Их применение, как считает Н.А. Красавский, помогает «установить «скрытие» признаки концепта - его ассоциации» [Красавский 2000: 21].

Одним из таких психолингвистических методов является свободный ассоциативный эксперимент. Суть его заключается в том, что испытуемому даётся словно-стимул и предлагается реагировать на них первыми ассоциациями-словами или словосочетаниями. Согласно З.Д. Поповой и И.А. Стернину, ассоциативное поле полученных в ходе эксперимента слов и словосочетаний на данное слово-стимул может рассматриваться как своеобразная форма раскрытия значения, существующего в сознании носителя того или иного языка. Ассоциативные эксперименты позволяют «выявить национальные особенности языкового сознания народа - связи слов в сознании, их смысловую и иерархическую подчинённость, яркость тех или иных компонентов значения слова-стимула, их ценностную нагрузку в социуме» [Попова, Стернин 2003: 40].

Кроме того, в концептуальных исследованиях оказывается эффективным рецептивный эксперимент, проводимый методом анкетирования, в котором испытуемых просят привести субъективную дефиницию имени концепта. Указанный приём позволяет получить обильную информацию о восприятии и интерпретации исследуемого концепта сознанием. Полученные результаты обобщаются, подобно результатам ассоциативных экспериментов, и исследователь получает набор концептуальных признаков, упорядоченных по яркости и сознании носителей того или иного языка.

Описание концепта, по В.И. Красику, - это специальные исследовательские процедуры толкования значения его имени и ближайших обозначений: 1) дефинирование (выделение смысловых признаков); 2) контекстуальный анализ (выделение ассоциативно связанных смысловых признаков); 3) этимологический анализ; 4) паремиологический анализ; 5) интервьюирование, анкетирование, комментирование [Карасик 2002:92].

В нашем исследовании были использованы анализ словарных дефиниций имен концептов и их синонимов, анализ фразеологизмов и паремий, анализ текстов песенного дискурса, а также рецептивный и свободный ассоциативный эксперименты.

1.3 Национальная специфика концептов в языковых и когнитивных картинах мира

В различных национальных культурах существует специфика в языковой репрезентации универсальных концептов, а также имеются эндемичные, уникальные концепты, характерные только для одной культуры.

В.И. Карасик отмечает, что «полное отсутствие концепта в той или иной лингвокультуре явление весьма редкое, более редкое, чем отсутствие однословного выражения для определённого концепта» [Карасик 2004: 112].

Национальная специфика проявляется в том, что сопоставимые концепты совпадают не полностью по своему содержанию, причём именно несовпадения могут быть очень существенны для межкультурной коммуникации.

Можно привести следующие примеры: концепт «солнце» по-русски, «куёш» по-узбекски и «прха-атхит ѕГРНТ·ФµВм» по-тайски - слово в каждом языке имеет разные значения в различных аспектах. В узбекском языке отсутствует уменьшительно-ласкательное слово «солнышко», так как узбек живёт большую часть года под его палящими лучами. В тайском языке также отсутствует такое слово, как и в узбекской культуре. В русской культуре нет ощущения того, что солнце может быть не только плодоносящим, но и враждебным. К луне, этому ночному светилу, несущему прохладу и умиротворение, у узбека и тайца совсем иное отношение - оно красивое и желанное. В узбекской культуре нечто красивое называется «луноликим» и «луноподобным», а в тайской - «нуалчан; №ЗЕЁС№·Гм», «всё блестяще как лунный цвет». Значительные различия можно отметить в концепте «профессия» в русской и тайской культурах: в культуре Таиланда профессией считаются все виды деятельности, обеспечивающие денежные средства, и род занятий не важен. Таким образом, негативные виды деятельности могут стать профессией, но нелегальной, а именно: убийца, вор, проститутка, сутенёр(ша). В культуре России данные способы зарабатывания на жизнь профессией не считаются.

Национальная специфика концептов, как уже отмечалось, проявляется в наличии несовпадающих когнитивных признаков, в разной яркости тех или иных когнитивных признаков в национальных концептах, в разной полевой организации одноименных концептов (то, что в одном языке составляет ядро, в другой культуре может стать периферийным), в различиях образного компонента, интерпретационного поля, в присутствии разных когнитивных классификаторов и их различном статусе в категоризация денотата - одни классификаторы важнее и ярче в одной культуре, другие - в другой, в разной оценке и т.д.

При анализе концепта в сфере когнитивной лингвистики существуют взаимосвязь и взаимозависимость языка народа и его национального сознания. Они включаются в когнитивную картину мира, которая является общим, устойчивом, повторяющимся элементом в картинах мира отдельных представителей данного народа. В связи с этим национальная картина мира, с одной стороны - некоторая абстракция, а с другой - когнитивно-психологическая реальность, обнаруживающаяся в мыслительной, познавательной деятельности народа. Национальная картина мира обнаруживается в общих представлениях народа о действительности, в высказываниях и «общих мнениях», в суждениях о действительности. Изучение языковой картины мира (семантического пространства языка) позволяет осмыслить особенности национальной когнитивной картины мира (национальной концептосферы), выявить специфику национального когнитивного сознания [Попова, Стернин: 57].

Понятие картины мира (в том числе и языковой) строится на изучении представлений человека о мире. Если мир - это человек и среда в их взаимодействии, то картина мира - результат переработки информации о среде и человеке.

По мнению А.Н. Леонтьева, существует особое «пятое квазиизмерение», в котором представлена человеку окружающая его действительность: это - «смысловое поле», система значений. Тогда картина мира - это система образов [Леонтьев 1961: 92].

Н.М. Лебедева отмечает, что реальность существования национальной когнитивной картины мира очевидна для большинства исследователей, всё чаще приходящих к выводу, что "наша собственная культура задаёт нам когнитивную матрицу для понимания мира, так называемую "картину мира" [Лебедева 1999: 66]. По мнению Б.А. Серебренникова, картина мира формирует тип отношения человека к миру - природе, другим людям, самому себе, задаёт нормы поведения человека в мире, определяет его отношение к жизненному пространству [Серебренников 1988: 26].

Согласно мнению В.Б. Касевича, картина мира, закодированная средствами языковой семантики, со временем может оказываться в той или иной степени пережиточной, реликтовой, лишь традиционно воспроизводящей былые оппозиции в силу естественной недоступности иного языкового инструментария; с помощью последнего создаются новые смыслы, для которых старые служат своего рода строительным материалом. Иначе говоря, возникают расхождения между архаической и семантической системой языка и той актуальной ментальной моделью, которая действительна для данного языкового коллектива и проявляется в порождаемых им текстах, а также в закономерностях его поведения [Касевич 1996: 128].

Роль языка состоит не только в передаче сообщения, но в первую очередь во внутренней организации того, что подлежит сообщению. Возникает как бы «пространство значений» (в терминологии А.Н. Леонтьева), т.е. закрепленные в языке знания о мире, куда непременно вплетается национально-культурный опыт конкретной языковой общности. Формируется мир говорящих на данном языке, т. е. языковая картина мира как совокупность знаний о мире, запечатленных в лексике, фразеологии, грамматике.

Термин «языковая картина мира» - это не более чем метафора, ибо в реальности специфические особенности национального языка, в которых зафиксирован уникальный общественно-исторический опыт определенной национальной общности людей, создают для носителей этого языка не какую-то иную, неповторимую картину мира, отличную от объективно существующей, а лишь специфическую окраску этого мира, обусловленную национальной значимостью предметов, явлений, процессов, избирательным отношением к ним, которое порождается спецификой деятельности, образа жизни и национальной культуры данного народа.

1.4 Концепт «мать» в культурных и религиозных традициях

Рассматривая концепт «мать» в качестве объекта исследования в рамках современной антропоцентрической парадигмы, следует отметить, что данный концепт изучается в психологическом, социологическом, философском, мифологическом, лингвистическом и др. аспектах.

Материнство всегда играло значительную роль для жизни женщины во многих культурах во всем мире. Симона де Бовуар утверждает, что женщина состоялась только тогда, когда она стала матерью, так как материнство является естественным призванием, профессией женщины, и ее ролью в жизни; это самое главное, что связано с рождением ребенка и обеспечением продолжения рода человеческого [Beauvoir, 2010].

Первоначально концепт «мать» имел свое освещение в парадигмах наук о человеке, в частности, в антропологии и социологии, в которых проявился вопрос о его значимости для общества и для людей. Антрополог и социолог Йохан Якоб Баховен, исследуя мифы, символы, религии в древних обществах, пришел к выводу, что патриархат был только вторым шагом в общественном развитии и следовал за той ступенью общества, в котором правили женщины, и в котором главным было Материнское право [Bachofen, 2006]. Баховен увидел роль материнской и отеческой любви в качестве индикатора общественной цивилизации. Автор пишет: «Ролью матери является воспитание своих детей; женщина познает раньше мужчины, как распространить свою заботу за пределы своего «Я» на другое создание и направить возможные дары, существующие у нее, на сохранение и улучшение существования другого» [Bachofen, 1992: 79] .

Обнаруженные основателем аналитической психологии Карлом Густавом Юнгом концепты психологического архетипа матери и коллективного бессознательного могут объяснить разные проблемы индивидуума и общества. Карл Юнг определил архетип как «универсальный и рекуррентный образ, модель или мотив, который представляет типичный человеческий опыт». У каждого человека есть мать, вся жизнь человека проходит в среде, в которой находится мать. Архетип матери относится к одним из первых репрезентаций, внедренных в человеческую психику. Тайна беременного лона, флюиды матери, кормление, нежность, тепло и тревога материнской любви, мягкость и приют, защита предшествуют свету и крутости, рациональной мысли, закону и порядку и дисциплине [Jung 1959: 4].

Архетип Матери, как и многие другие архетипы, имеется в разных обличьях. Важнее всех - это собственная мать, бабушка, мачеха, свекровь, теща, а затем и любой образ женщины, с которой завязываются отношения, а именно: няня, начальница и пр. Следующими в ряду представлений являются те, кого можно назвать матерью в переносном смысле. К этим образам относятся богини, монахини, Мать Бога - Богоматерь, Богородица, Дева Мария, Пресвятая Дева и София. К другим символам матери в переносном смысле относятся понятия, представляющие цель наших желаний во спасение, такие как рай, царство Божие и др. Чувства преданности и благоговения распространяются на церковь, храм, университет, город, страну, небеса, землю, море, луну, которые в различных культурах становятся материнскими символами. Архетип матери может представлять отношение к скале, пещере, источнику, колодцу, выполняющим функции защиты, надежности, которые дают кров и пропитание [Jung, 1959: 15].

Эрих Фромм, излагая идею о концепте «Мать», определяет роль, которую материнское божество обрело в католицизме, начиная с четвертого века, благодаря, во-первых, значимости церкви как таковой, Великой Матери, матери всех верующих, во-вторых, культу Марии, отделённой от Бога - Отца и приобретшей свою сакральную силу. Кормящая Мадонна с младенцем Иисусом превратилась в дарителя благодати и стала символом католического средневековья [Фромм 1998].

Эмиль Дюркхайм, отмечая, что общество и Бог зеркальны друг другу, говорил, что общество представляет собой «лоно», дающее рождение формам «цивилизации». Личность, общество и культура являются отражением того божества, которому они поклоняются. Культура, возвеличивающая «Великую Мать», в высшей степени отражает чувства любви, заботы о воспитании, чувства близости [Dьrkheim 1933].

Имеются различные теории о матрицентричных социальных характерах, концепция К. Юнга о Великой Матери и материнском архетипе представляют близость идей различных научных направлений.

Материнство окутано многими культурными значениями. Рождение и вскармливание молодой жизни привело к объединению значений «женский» и «материнский» во многих культурных и религиозных традициях, в которых материнство изображается как священный и мощный духовный путь. Почти во всех культурах образ матери является одной из центральных тем в искусстве, мифах и драматургии. Религиозные писания и мифы ставят материнство на особое место. Как отмечал Фрейд и др. [Freud, 2000; Goodrich, 1989], женщины были первыми божествами и прославлялись своими обществами.

Христианские, иудаистские и индуистские религиозные образы идеализируют материнство. Так, в древней христианской традиции Иисусу Христу и даже Святому Отцу приписывались как материнские, матернальные, так и отцовские, патернальные характеристики. В средние века монахи писали о Христе как о матери, так и об отце. Ансельм Кентерберийский описывает Иисуса как отца, того, кто правит, и как мать, ту, что любит. Он рассказывает о «Матери Иисусе», возрождающей душу у себя на груди.

В индуистской традиции концептуализации Деви-Мать усиливаются множеством богинь пантеона Индии, каждая из которых выражает какое- либо свойство (Дурга/ Кали: силу; Лакшми: процветание, изобилие; Сарас- вати: знание и т.д.). В буддизме материнские образы присутствуют в концепте архетипических женщин Ботхисаттвас, которые представляют высших матерей. У славян богиня Мокошь представляет Мать-Землю. В ее руках сходятся священные нити судеб. Она повелевает жизнью и смертью людей. Мокошь - мать урожая, земледельческое божество, богиня изобилия - олицетворяет жизненную силу женщины. Это единственное женское божество, чей идол стоял на вершине холма в пантеоне князя Владимира [Калашников, 2003]. Армянские мифологические данные указывают на положительный образ - богиню-мать Анаит (Анахит) (арм. lllimhjiui), считающуюся покровительницей всех армян, которая также является богиней плодородия и любви. Её называют также «Великой матерью», «Золотой матерью», «Матерью целомудрия», «Великой госпожой», «Великой Царицей», «Златорождённой». [Mercatante & Dow 2009: 68, Hacikyan et al 2005]. Богиня Нанэа - богиня материнства и мудрости у армян - дочь верховного божества Арамазда - почитается как «Великая мать» [Семенов 1903; Абаев 1945].

По причине влияния религиозных мифологий и местного фольклора классическая литература из Европы, Африки и Азии полна примеров материнства во имя самопожертвования. С одной стороны матерей чтят как созидателей, воспитателей и богинь, с другой стороны, они внушают благоговение, так как они не только защищают, но и разрушают. Образ матери в виде богини в индуисткой и тайской культурах (мать Земли и мать - речная богиня) и защищают и разрушают людей, а матери-призраки разрушают более, чем защищают.

Концептуальное значение категории «мать» формировалось как сакральный образ женщины, которая родит ребенка, который в миро-воззрении древнего человека ассоциировался с образом зерна, произрастающего из земли; и смысловая триада «женщина-рождение-земля» легла в основание мифологического концепта и номинировалась корнем . Не удивительно, что в индоевропейских языках, как в русском, отразилось воззрение человека на землю, природу как мать: Матушка-сыра земля, мать-земля; Mother Nature, Mother Earth. В свете этих представлений поддерживался и до тех пор имеется взгляд на ребёнка как на человеческое семя - как «род, потомки, племя», «зародыш, источник чего- либо», и поэтому ребёнок «растёт», как растение.

В древности люди, относящиеся к различным культурам, распространили концепт «мать», начиная с собственного семейного опыта до признания всеобщей силы материнства, которая наблюдается как на земле, так и на небе. Концепт «мать» становится первичной силой в ходе развития человеческой культуры. Идея порождения, генерирования, создания и питания, ращения, поддержки является важнейшим соображением в выживании любого вида. Характер матери оказывает духовную и эмоциональную поддержку тем, с кем она вступает в контакт, например, Матушка-Природа, Родина, родной университет (Альма-Матер; alma mater) и т.д.

Матушка Земля - символ плодоношения, изобилия и плодородия. Образ «Мать-Земля» возник в Греции. Уже в VII веке до нашей эры поэт Гезиод назвал полногрудую земную мать именем Гея. Гея явилась матерью небесам, морю, горам. Природа олицетворяется женщиной-матерью. «Мать-Природа» - антропоморфное существо, это имя, данное любой или всем силам природы. Концепт «Мать-Природа» восходит к временам древних богинь плодородия и природы, как например, Деметры, греческой богини земледелия.

Так, Уильям Куллен Брайант (William Cullen Bryant (1794-1878 гг.) в своей поэме Танатопсис освещает женскую суть природы [Bryant, http://www.uspoetiy.ru/poem/ll]. Природа сама есть материнство с её ежегодным обновлением растений, животных и теплой, заботливой погодой. Не удивительно, что природа именуется матерью во многих языках мира. Аналогично матери, природа рождает и вскармливает человеческое племя. «Мать-природа» стала божеством, созидательной силой, матерью всего сущего во многих культурах мира. Мать-природа и защищает, и разрушает. Мать-природа безразлична к человеческой жизни, поэтому ее нужно умиротворять.

Следующим логическим шагом является рассмотрение того, как концепт природы как матери преломляется в развитии религии. Когда люди начали молить мать-природу, поклоняться ей, приносить жертву, тогда и возникла религия. Во многих местах древнего мира появились те или иные варианты Великой Матери-Богини.

Многие метафоры - транскультурны и трансисторичны. Великая Мать была широко известна в культурах и религиях Ближнего Востока и позднее стала принадлежностью многих культур и в Азии, и в Европе. В качестве религиозного символа плодородия земли она называется по разному. Сибилла, белая богиня природы, была известна как Magna Mater (Великая Мать), древнее европейское божество, представлявшее «женскую богиню рождения, любви и смерти», Тройную богиню. Согласно Р. Грейвзу, христианская Троица одержала победу над этой языческой богиней и западный мужчина поработил восточную приземленную женщину [Graves 1966]. После этого патриархальная святая римская католическая церковь стала именовать себя Мать-Церковь. Новым материнским культом стала Богоматерь, Мать Мария.

Таким образом, образы матери присущи большинству культур. Мать - это символ защиты и изобилия, часто сексуальный, плодовитый, чувственный, женщина с ребенком на груди, Мадонна - метафора, имеющая глубокие корни в когнитивной системе человека. Метафора материнства настолько глубоко проникла в существование человека, что происходит перенос свойств матери к другим объектам, которые не являются женщинами.

Материнство в различных культурах понимается в родовых терминах. Несмотря на страну, регион, или класс, в древних мифологических образах материнство восхваляется, и ему придаётся значение, выходящее далеко за пределы действия деторождения. В современных обществах о концепте «мать» существуют различные интерпретации в зависимости от культуры и исторического времени. Исследования данного концепта проводятся с позиций истории, культуры, мифотворчества, новых репродуктивных технологий и политики контроля над рождаемостью. Следует отметить, что понятия, символы и культурные практики, которые составляют материнство, негомогенны в мире и не стабильны хронологически.

В современных обществах концепт матери отразился в символизации государства, страны как матери. Националистические дискурсы в различных мировых контекстах используют символизм - нация как мать для мобилизации патриотических чувств. При этом происходит слияние понятий «любовь к матери» и «любовь к родине». Например, символизм порабощенной матери оказался в центре антиколониальной борьбы в Индии (освобождение Матери Индии - Бхарат-Мата 'Bharat- Mata') в сороковых годах прошлого столетия и в Южной Африке в восьмидесятых и девяностых годах [Charu Gupta, 2001]. Bo многих странах 'нация-как-мать' овеществляется в памятниках и гимнах. В России, в патриотических дискурсах вызываются чувства преданности земле, на которой родились - Родине, земле отцов - Отчизне, но в годы Великой Отечественной Войны широко использовался материнский образ - «Мать- Родина зовёт».

В современных российских политтехнологиях символика материнства часто выдвигается как механизм власти, определяющий как конструктивную, так и деструктивную форму [Щепанская 1999: 211-243].

«Материнство» эквивалентно власти, что отражается в прототипической и контекстуально активированной семантике ряда слов русского языка, например, Матка -- предводитель партии в играх, мама - в криминальном мире, матка - глава воровского сообщества, матери - номинации авторитетных женщин в религиозно-мистических сообществах. Часто в основе интерпретации концепта «Мать» находится идея о высоком положении матери в иерархии, ее функции главенства и доминирования, управления. Власть прибегает к символике материнства преимущественно в маргинальных ситуациях или субкультурных -- криминальных, мистических, хип-культурных и других -- сообществах для исполнения функции консолидации и формирования социальных групп [Щепанская 1999: 211-243].

Обзор имеющихся культурных, социальных и религиозных образов и представлений, связанных с концептом «мать», выявил основополагающую роль имени концепта в качестве метафоры в продуцировании культурного, социального и религиозного знания.

1.5 Концепт «мать» как объект лингвистических исследований