Идеи государственного устройства в работах Л.А. Тихомирова

Размещено на http://www.allbest.ru

2

Размещено на http://www.allbest.ru

Оглавление

Введение

Глава 1. Биография Л.А. Тихомирова

Глава 2. Идеи государственного устройства в работах Л.А. Тихомирова

Глава 3. Философско-правовые воззрения Л.А. Тихомирова

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Консервативная тематика вызывает в сегодняшнем обществе устойчивый интерес. И это не мудрено: если еще в советские времена, в силу идеологического несоответствия «правые» были несколько отодвинуты на второй план внимания историков, то в современной науке, кажется, ситуация изменилась с точностью до-наоборот. Нет, пожалуй, ни одной области консервативной общественно-политической мысли, куда не проник бы цепкий взгляд исследователя. Партии и общественные движения, персоналии и консервативная идеология, юридические, политические, философские и другие взгляды консервативной составляющей российского исторического процесса - все это подвергается самому пристальному изучению. Не удивительно, что огромный исследовательский интерес вызывает и такая в свое время незаслуженно забытая фигура как Лев Александрович Тихомиров. На протяжении последних двадцати лет к его творчеству обращались историки, юристы, политологи, философы, экономисты, вычленяя в богатом литературном наследии Тихомирова интересующие их элементы. И это было несложно сделать, так как творческий багаж Тихомирова весьма богат и обширен. Длительная публицистическая и общественно-политическая жизнь автора оставила после себя огромное поле для исследования. Учитывая большую общественную востребованность консервативных идей, способных дать свой ответ на ряд вызовов современности, попытка комплексной реконструкции мировоззрения Тихомирова мыслится более чем актуальной.

Источниковой базой курсовой работы являются произведения самого Л.А. Тихомирова, его воспоминания, статьи в из различных журналов, а так же научные труды. Наверное, важнейшей работой Тихомирова является «Монархическую государственность»(1905 г). Это - уникальный труд в отечественной социально-политической мысли, даже противники монархии называли его «лучшим обоснованием идеи самодержавной монархии»[2]. Цель этой работы - не познакомить с прошлым, а дать напутствие на будущее.

В конце 1990-х - начале 2000-х гг. фигура Тихомирова, его мировоззрение и общественная деятельность привлекают к себе все больше внимания ученых и публицистов. Рассматривая исследовательские статьи, в большом количестве появившиеся в это время и освещающие различные аспекты социально-экономической, религиозной или публицистической деятельности Тихомирова, а также работы, посвященные анализу его взаимоотношений с другими представителями «правых» сил и анализирующие причины отхода Тихомирова от революционного движения, следует отметить повысившийся в научном плане уровень публикаций.

Также интересно в свете современного отечественного религиозного ренессанса обращение таких авторов, как A.B. Репников, С.М. Сергеев, М.Б. Смолин, А.Г. Трифонов, А.Р. Ефименко, к крайне мало исследованной до сих пор сфере деятельности JI. Тихомирова - его апокалипсическим изысканиям. И, конечно, особенно обращает на себя внимание подвижническая деятельность московских ученых А. Репникова, С. Сергеева и М. Смолина, вернувших в научный оборот до недавнего времени совершенно неизвестные в научных кругах работы Л. Тихомирова, такие, как мистическая повесть «В последние дни», огромное историософское полотно «Религиозно-философские основы истории» и его дневниковые записи за 1915-1917 гг [2; 3; 4; 5; 6; 12; 19].

Методологической основой работы служат основные обязательные методологические принципы написания исторического исследования - принципы историзма, научной объективности и системности. На данные методологические основы опирались конкретные методы исторического исследования - проблемно-хронологический и историко-сравнительный. Специфика основного предмета исследования (историческая персоналия) потребовали использования биографического и психологического метода. Благодаря соединению этих методов появилась возможность связать общие проблемы истории России с индивидуальной судьбой Л.А. Тихомирова, обнаружить и реконструировать его мировоззрение и общественно-политические взгляды, как уникальную совокупность религиозных, философских, научных и традиционалистских компонент.

Целью исследования является рассмотрение самой личности Л.А. Тихомирова, реконструкция системы его взглядов, выделение философских и государственно - правовых аспектов и определения их места и роли в этой системе. Объектом исследования является жизненный и творческий путь Л.А. Тихомирова. Предметом исследования - непосредственно философские и государственно правовые идеи в работах Тихомирова. Осуществление указанной цели требует решения ряда исследовательских задач:

1. Более углубленно рассмотреть исторические обстоятельства повилявшие на формирование личности Л.А. Тихомирова;

2. Провести анализ идей государственного устройства в работах Л.А. Тихомирова;

3. Проанализировать философско-правовые воззрения Л.А. Тихомирова.

Курсовая работа состоит из введения, 3 глав основного содержания, заключения, списка использованных источников и литературы.

Глава 1. Биография Л.А. Тихомирова

В последние годы имя Л.А. Тихомирова из общественного забвения было извлечено на свет политической публицистикой консервативного толка. В спорах о судьбах России в 1989 г. мюнхенский журнал «Вече» призывал обращаться к идеям «величайшего знатока государства и философа» Л.А. Тихомирова, жизненный путь которого назывался «благостно - поучительным». Он начал революционером, а закончил монархистом и православным христианином[5, с.113 - 117].

Его отцом был Александр Александрович Тихомиров происходивший из духовного звания, из Тульской губернии. Дед Л.А. Тихомирова священник Александр Родионович Тихомиров и его жена Мария Дмитриевна имели семеро детей. Александр Александрович Тихомиров родился в селе Ильинском в 1813 г., 8 сентября и был старшим в семье. Окончив в 1832 году с отличием Тульскую семинарию и в 1840 г. - Медико-хирургическую академию с золотой медалью, А.А. Тихомиров служил военным врачом на Кавказе[5, с. 22 - 28].

Мать Л.А. Тихомирова - Христиана Николаевна, в девичестве Каратаева, - родилась 10 апреля 1828 г. в Севастополе. Ее отец, Николай Васильевич Каратаев умер в 1839/1840 - малороссийского происхождения, был инженер-полковник. Ее мать, Екатерина Петровна Шекарадзина, происходила из ополячившихся татар. Сама Х.Н. Тихомирова окончила институт благородных девиц в Керчи, в 1844 году. В следующем, 1845 году она вышла замуж за Семена Ивановича Соколова, сослуживца А.А. Тихомирова, но тот через полгода 6 января 1846 г. умер.

17 августа 1847 г. Александр Александрович Тихомиров бракосочетался с Христианой Николаевной. В 1852 году, в военном укреплении Геленджик, 19 января Лев Александрович Тихомирович появляется на свет. Имя «Лев» он получает в честь Св. Льва, папы Римского [3].

В 1869 г. Л.А. Тихомиров оканчивает керченскую Александровскую гимназию с золотой медалью. По собственным воспоминаниям, он с 3-го класса гимназии пристрастился к чтению «Русского слова» и его любимым писателем становится Писарев[5, с. 25 - 32].

В августе 1870 г. Л.А. Тихомиров поступает в Императорский Московский университет, сначала на медицинский факультет, а затем переводится на юридический. В университете он становится активным членом общества «чайковцев», его революционная кличка «Тигрыч». В ночь на 11 октября 1873 г. Л.А. Тихомиров арестовывают на квартире Сергея Силовича Синегуба. 6 декабря 1873 г. его помещают в Петропавловскую крепость. Как осужденный по делу о пропаганде в Империи № 134 - 1874 г. или по процессу 193-х, Л.А. Тихомиров проводит в тюрьме 4 г., 3 месяца и 6 дней. В январе 1878 г. его освобождают, а в мае того же г. он едет на родину в Кубанскую область.

Объявляется Тихомиров в октябре 1878 г. в Санкт-Петербурге, где, на нелегальном положении жил до апреля 1881 г. под вымышленными фамилиями. Именно в Питере, Лев Александрович становится членом «Земли и Воли». После раскола «Земли и воли» на «Черный передел» и «Народную волю» он примкнул к последней, став членом Исполнительного комитета, Распорядительной комиссии и редакции газеты «Народной воли» [3].

Постепенно Тихомиров становится признанным идеологом революционного народничества, его статьи в большом количестве выходят в легальной и нелегальной печати («Дело», «Вестник Народной воли» и т. д.). Он - автор нескольких пропагандистских брошюр для народа: «Сказка о четырех братьях», «Пугачевщина». О роли Тихомирова в «Народной воле» можно судить по словам одного из признанных руководителей «Народной воли» А.Д. Михайлова, который оценивал деятельность Тихомирова самым высоким образом. 16 февраля 1882 г. он писал: «Завещаю вам, братья, беречь и ценить нашего доброго Старика (один из псевдонимов Тихомирова), нашу лучшую умственную силу» [5, с. 120 - 123]. Однако уже тогда была заметна некоторая неудовлетворенность Тихомирова революционными идеями: «Лев Тихомиров - наш признанный идейный представитель, теоретик и лучший писатель, уже в 1881 году отличавшийся некоторыми странностями и, быть может, носивший в душе зачатки психологического переворота, который привел его к полному изменению прежней идеологии и сделал из революционера и республиканца - монархиста, из атеиста - религиозного ханжу, а из социалиста - единомышленника Каткова и Грингмута», писала в своих дневниках В.Фигнер [5, с. 120 - 123]. Однако, несмотря ни на что посылая брошюру «Почему я перестал быть революционером» товарищу министра внутренних дел В.К. Плеве, Тихомиров признавался: «Если мы отбросим все наговоры и неточности, остается все-таки факт, что в течение многих лет, я был одним из главных вожаков революционной партии, и все эти годы, - сознаюсь откровенно, - сделал для ниспровержения существующего правительственного строя все, что только было в моих силах»[5, с. 120 - 123].

После убийства Александра II народовольцами и последовавшего за этим разгрома «Народной воли», в 1882 г. Тихомиров уехал в Швейцарию, а затем перебрался во Францию. За границу выехала и его жена Екатерина Дмитриевна, с которой он обвенчался еще в 1880 г. Обосновавшись в Париже, Тихомиров продолжал заниматься революционной деятельностью. Именно за границей в его взглядах произошел перелом. Уехав из России революционером-нелегалом, он вернется туда православным монархистом.

Эмигрантские годы (1882-1889 гг.) - это время напряженных теоретических поисков, осмысления всего революционного опыта, когда каждым месяцем росло отчаяние и разочарованность Тихомирова, в своих прежних идеалах. Тяжкие думы усугублялись постоянным безденежьем, порождающим ссоры между супругами и болезнью сына (менингит). В 1884 г. одна за другой следуют записи: «Я еще никогда не был в таком настроении, близком к отчаянию. Будущее темно»; «Страшно за будущее! Иногда я спокоен и чувствую какое-то странное утешение, когда думаю, что одна секунда, одно движение пальца может навсегда освободить от всякой гадости и тяжести. Но это редко. Я все еще боюсь смерти, и иногда хочется жить, безумно хочется. Вообще паскуднейшее состояние. Чем-то это кончится!»; «Все рушится кругом»[12, c. 86 - 88].

5 января 1888 г. Тихомиров записывает в дневнике о радикальных революционерах: «Я, безусловно ничего общего с ними не имею, и просто начинаю ненавидеть то бунтовское направление и настроение, которые составляют существеннейшую подкладку нашего революционного движения». Задумываясь о будущем, он не видел впереди ничего хорошего: «Передо мною все чаще является предчувствие или, правильнее, ощущение конца. Вот, вот конец жизни <...> Я уже почти не имею времени что-нибудь создать: мне уже, - страшно сказать, - тридцать шесть лет, и я, видимо, дряхлею. Ужасно! Еще немного, - и конец, и ничего не сделано, и перед тобой нирвана. И сгинуть в бессмысленном изгнании, когда чувствуешь себя так глубоко русским, когда ценишь Россию даже в ее слабостях, когда видишь, что ее слабости вовсе не унизительны, а сила так величественна <...> Это ужасно, это возмутительно!» (12 июня 1888 г.) [15, c. 210 - 215]. В том же году вышла брошюра Тихомирова «Почему я перестал быть революционером?», которая окончательно подвела черту под его прошлым. 12 сентября 1888 г. Тихомиров подал Александру III прошение с просьбой о помиловании. Он был прощен, и, вернулся в Россию[15, c. 210 - 215].

Первым делом, которое исполнил Тихомиров по возвращению в Россию, было покаяние перед прахом императора Александра II, против власти которого так ожесточенно боролся, будучи революционером. Лидер революционеров становится ревностным приверженцем самодержавия и крупнейшим идеологом монархического движения[3].

Однако, несмотря на помилование, возвращение к активной публицистической деятельности в России оказалось для Тихомирова не простым. Амнистия сопровождалась сохранением гласного надзора сроком на 5 лет и запретом жить в столицах. К тому же, русская консервативная печать отнеслась к переменам в воззрениях Тихомирова весьма настороженно. 4 мая 1890 г. он записал в дневнике: «А мое такое положение, что либералы ругают, а консерваторы игнорируют, а правительство содержит под надзором»[5, с. 125 - 129]. Правда, правительственная проверка длилась недолго. Уже в конце 1890 - начале 1891-го г. ему разрешили жить в Москве, был снят и полицейский надзор. От сомнительных же предложений со стороны жандармов Тихомирову удалось отказаться. Он заявил по этому поводу, что подавал «прошение на высочайшее имя не для того, чтобы быть шпионом». Сотрудничество с полицией ограничилось составлением справок по истории революционного движения и записки «О нравственном влиянии на молодежь»[5, с. 125 - 129]. Он рекомендовал в качестве единственно верного средства борьбы против революционных идей «оздоровление» идей самодержавных («между прочим, путем повышения научного уровня»). Но теоретические рассуждения Тихомирова были признаны полицией «непрактичными».

Впрочем, анализ революционного движения, сделанный Тихомировым, на некоторое время стал учебным пособием для подготовки жандармов. А. Спиридовичу при поступлении на жандармские курсы для подготовки к экзаменам была предложена брошюра Тихомирова «Конституционалисты в эпоху 1881 г.». Брошюру «Почему я перестал быть революционером» пытались подсовывать арестованным революционерам, но и эта мера не имела значительного успеха. Народовольцы были склонны объяснять переворот во взглядах Тихомирова психическим расстройством. Хотя, как вспоминал Л.Г. Дейч, «известие о ренегатстве самого выдающегося вожака «партии Народной воли» пришлось на период сомнений и колебаний в революционных рядах и случаи подачи прошений о помиловании все же имели место»[5, c. 125 - 130].

С июля 1891 г. Тихомиров живет в Москве и сотрудничает в «Московских ведомостях». Публицистические выступления Тихомирова этого времени носят характер критический, и объектами критики являются революция и демократический принцип власти. Тогда же он пишет трилогию: «Начала и концы. Либералы и террористы» (1890), «Социальные миражи современности» (1896) и «Борьба века» (1896). Первой же работой, принесшей ему славу и известность в русском обществе, была статья «Носитель идеала», посвященная личности и деятельности имп. Александра III (написана сразу после смерти государя в 1894).

В 1890-1898 гг. он активно сотрудничает в лучшем тогда консервативном журнале «Русское обозрение», формируя политическую линию издания. В 1895 Тихомирова избирают членом Общества любителей духовного просвещения, а в следующем - действительным членом Общества ревнителей русского исторического просвещения в память имп. Александра III.[5]

С книги «Единоличная власть как принцип государственного строения» (1897) начинается новый период творчества Тихомирова - создание государственно-правового учения о монархическом принципе власти, получившего наиболее полное завершение в его труде «Монархическая государственность» (1905)[18, c. 28 - 30].

После выхода книги «Монархическая государственность» Тихомиров был занят осмыслением реформирования системы «думской монархии», какая сложилась после издания новых Основных законов 1906 г. Предложенную Тихомировым схему реформ коротко можно определить как введение в государственную систему монархического народного представительства с узаконенным господством в нем голоса русского народа, цель которого - представлять мнения и нужды народа при верховной власти. Оговаривал он и то обстоятельство, что «представительством могут пользоваться только гражданские группы, а не элементы антигосударственные, как ныне. В законодательственных учреждениях не могут быть представительства ни от каких групп, враждебных обществу или государству...»[5, c. 130 - 133].

После «третьеиюньского переворота» 1907 г. (роспуска II Государственной думы и опубликования нового избирательного закона) П.А. Столыпин приглашает Тихомирова в советники (он входит в Совет Главного управления по делам печати как специалист в рабочем вопросе). В это время Тихомировым было написано много разных брошюр и статей по рабочему вопросу, получивших значительное распространение. Влияние идей Тихомирова на рабочих привело к тому, что социал-демократам пришлось выпускать листовки с негативной оценкой его работ.

После смерти редактора-издателя «Московских ведомостей» профессора А.С. Будиловича (1909) Тихомиров взялся за редактирование и издательство старейшей монархической газеты. По первоначальному договору с Министерством внутренних дел (к ведомству которого принадлежала газета) новый редактор должен был издавать «Московские ведомости» до конца 1918 г., но договор не мог быть выполнен в полной мере министерством из-за финансовых трудностей. Тихомиров отказывается от аренды газеты в конце 1913 г.. Последними выступлениями Тихомирова в печати были статьи в газете «Россия» о законах о печати (1914) и эссе «О свободе» в журнале «Прямой путь» (1914), издаваемом В.М. Пуришкевичем[3].

К этому времени П.А. Столыпина уже не было в живых, и в правительственных кругах Тихомировым более никто не интересовался. Он снова возвращается к теоретической работе: пишет в 1913 - 1918 гг. свой второй (после «Монархической государственности») капитальный труд - «Религиозно-философские основы истории», состоящий из десяти разделов.

Февральскую революцию 1917 г. Тихомиров воспринял как закономерный итог предшествовавших событий, а с победой большевиков даже связывал определенные надежды, так как они сохранили «понимание государственности», роли насилия в истории и сумели сплотить вокруг себя рабочих. В мае 1917 г., как бы подытоживая прожитую жизнь, он записал в дневнике: «Я ухожу с сознанием, что искренне хотел блага народу России, человечеству. Я служил этому благу честно и старательно. Но мои идеи, мои представления об этом благе отвергнуты и покинуты народом, Россией и человечеством. Я не могу их признать правыми в идеале, я не могу отказаться от своих идеалов. Но они имеют право жить, как считают лучшим для себя»[3].

Последние годы Тихомиров прожил в Сергиевом Посаде вместе с сыном Александром (епископом Тихоном) почти в нищете. После свершения Октябрьской революции он пошел в милицию и официально заявил, что подчиняется новой власти. Несмотря на, казалось бы, разделявшую их идейную пропасть, Тихомиров сохранил навсегда уважение к своим революционным товарищам. Еще в 1906 г. в ответ на просьбу историка революционного движения В.Л. Бурцева сообщить некоторые сведения о «Народной воле» Тихомиров почтительно отозвался о его деятелях, и прежде всего об А. Михайлове. Он заявил, что у него осталось к ним «личное чувство привязанности как к родным» и даже предложил помочь некоторым материально[5, c. 133]. Единственно, что тогда его беспокоило - примут ли они от него такую помощь. Теперь же, после революции, бывшие соратники по «Народной воле» выхлопотали ему денежное пособие и паек. Тихомиров написал воспоминания о своей революционной деятельности, соратниках по борьбе и о том перевороте, какой произошел в его воззрениях. Воспоминания были опубликованы в 1927 г. Обществом политссыльных и политкаторжан. После смерти в 1918 г. Г.В. Плеханова он написал специальный очерк «Плеханов и его друзья»[5, c. 133].

После революции, лишившись всех средств к существованию, работая делопроизводителем советской школы имени Горького в Сергиевом Посаде, Тихомиров в 1918 - 1922 гг. пишет воспоминания «Тени прошлого», а параллельно в 1919 - 1920 гг. - эсхатологическую фантазию «В последние времена» о пришествии антихриста, о борьбе с ним последних христиан и о Втором Пришествии Спасителя.

Сын священника И.И. Фуделя Сергей отмечал, что постепенно Тихомиров все больше утрачивал интерес к настоящему. В последние годы жизни «это был человек, отрешенный от обыденной жизни и погруженный в жизнь мысли, жизнь горячую и живую, но замкнутую в себе и часто не замечающую живых людей»[3]. Сохранив до конца жизни свои идеалы, Тихомиров скончался 16 октября 1923 г. в Сергиевом Посаде с верой о падении царства Антихриста и с надеждой на торжество Божьей Правды[3].

Жизнь Тихомирова - «эталон» жизни революционера, мыслителя, человека неспокойного и «эталон» жизни ренегата. Побывав за свою жизнь во всех возможных ипостасях (лидер, ссыльный, предатель, отверженный) Тихомиров выработал свой, особый взгляд на вещи, который бесспорно является важной частью философско-государственной мысли России. Даже находясь в нищете в конце своей жизни, Тихомиров не бросил своих изысканий и до последних сил продолжал писать и творить.

Глава 2. Идеи государственного устройства в работах Л.А. Тихомирова

В жизни Тихомирова можно выделить 2 периода становления его политических взглядов: революционный - период нахождения Льва Александровича у руля «Народной Воли», отрицания единоличной власти государя как таковой и борьба с режимом, пускай борьба лишь в области печатной, но все-таки борьба. Второй период в жизни Тихомирова - период после разгрома «Народной Воли» и эмиграции за границу. Именно там, в Швейцарии и Франции происходит «ломка Тихомирова» он из убежденного противника становится одним из самых рьяных защитников монархизма.

Говоря о революционном периоде в жизни Л. А. Тихомирова необходимо подчеркнуть, что он был прежде всего теоретиком революции. И одной из главных особенностей его самобытной народовольческой интерпретации социализма было последовательное неприятии марксисткой доктрины. Обоснование критического отношения к наследию К. Маркса, Л.А. Тихомиров неоднократно формулировал в своих различных принципиальных работах. Прежде всего Л. А. Тихомиров говорил о том, что К. Маркс не может стать практическим руководителем для развития русского революционного движения, поскольку он, Карл Маркс, не исследовал особенности российской исторической действительности. Так, например, он подчеркивал, что «К. Маркс, в своих ученых трудах, исследовал общественно-экономический строй именно стран капиталистических, и показал неизбежное развитие социализма именно из наличных условий. Он показал внутреннюю логику развития тех самых условий, среди которых живет и действует европейский революционер» [12, c. 47 - 49].

Отрицая марксистскую теорию о неизбежном этапе капитализма перед социалистическим строем, Л.А. Тихомиров считал возможным для России такую социально-экономическую ситуацию после захвата власти, когда будет «создаваться переход общины в ассоциацию, организация обмена между общинами и союзами общин, самый союз нескольких общин в целях того или другого производства, пока социалистический строй, развиваясь мало по малу и все более вытесняя частное хозяйство, не охватит наконец всех отправлений страны»[12, c. 45- 47].

Как видно Тихомиров был довольно идейным революционером. Однако, что-то смогло разочаровать Льва Александровича в его идеалах? Ведь трещина в его идеалах зародилась еще задолго до разгрома «Народной Воли» и миграции. Прежде всего его разочаровала идея террора (несогласие с нею он высказывал еще со времен активного участия в революционном движении). Как человек из первого ряда революционеров своего времени, как крупнейший идеолог народовольчества (играл первенствующую роль в разработке программы Исполнительного комитета сентябрь-декабрь 1879 г. и инструкции «Подготовительная работа партии» весна 1880 г.), Л. А. Тихомиров знал истинное положение дел в партии - наличие реальных ее сил (очень не большое) и ее качество после активных антиреволюционных действий правительства в 80-е гг. XIX столетия.

Ожидание революции, в 80-е гг. XIX столетия все менее становилось обоснованным, не находя практического подтверждения в реалиях упрочивающего свои позиции режима Императора Александра III. В поставленном для себя и своих соратников вопросе «Чего нам ждать от революции?», Л. А. Тихомирову все труднее было находить положительный ответ. Он начинал разочаровываться в силе революционеров и в их положительной роли для России. Оказавшись в республиканской «передовой» Франции и насмотревшись на парламентские скандалы, ознакомившись с деятельностью партийных политиканов он начинает пересматривать свои политические взгляды. «Отныне, - пишет Л. А. Тихомиров в своем дневнике 8 марта 1886 г., - нужно ждать всего лишь от России, русского народа, почти ничего не ожидая от революционеров... Сообразно с этим, я начал пересматривать и свою жизнь. Я должен ее устроить так, чтобы иметь возможность служить России так, как мне подсказывает мое чутье, независимо ни от каких партий»[3].

Для Тихомирова, как идеолога самодержавия, не прошел бесследно революционный период его деятельности: с одной стороны, он смог глубоко проанализировать корни революционных настроений, причины их привлекательности и распространения; с другой стороны, у него осталось стремление найти, исходя из исторического прошлого страны, идею, которая позволила бы преобразовать Россию. Поиски этой идеи шли в русле консервативно-монархической доктрины и, как отметил В.Н. Костылев, новая теория - теория «прогрессивной эволюции самодержавия» - была им создана и представлена в книге «Монархическая государственность» [10, с. 254].

Отправной точкой размышлений Тихомирова-монархиста служит его тезис о том, что «анализ и оценка политических учреждений невозможны без правильного отношения к самой идее государства» [10, с. 256]. По этой причине свой анализ сущности монархической власти и условий ее действия философ начинает с выяснения общих основ государственности и природы власти. По мнению Л.А. Тихомирова, на ранних ступенях развития человеческого общества, когда каждый индивид испытывает на себе власть других людей и целых групп, известный порядок создается в силу признания им этой власти, подчинения ей. И в этот период, считает он, «людям вовсе не предстоит трудная, конституционная задача создавать власть» [10, с. 256]. На следующем этапе развития человеческого общества, происходит зарождение государственной идеи, этот процесс автор представляет как искание «более широких, более всеобъемлющих и разумных норм порядка». И государство он рассматривает как организацию национальной жизни[10, с. 256].

Объясняя причины возникновения государства, он отдает должное теории договора. Государство, - пишет он, - становится необходимо как высший объединительный и примирительный принцип, когда переплетаются интересы разных социальных групп. Таким образом, государство - это высший союз, построенный не на частном или групповом интересе, а на общем интересе всех его членов. На этом представлении основан один из основных тезисов монархической идеологии о надклассовом характере верховной власти [1, с. 96 - 105].

Характеризуя монархическую форму государственности, Тихомиров выделяет три ее типа: 1) монархия деспотическая, 2) монархия абсолютистская и 3) монархия чистая или самодержавная. Все они, отмечает он, имели место в истории. Выбор типа государственности тем или другим народом зависит от религиозного и нравственного состояния нации. И недостаточно высокий уровень одного из этих состояний ведет к установлению деспотизма или абсолютизма: монархия деспотическая (или самовластие) основана на ложных религиозных концепциях, а абсолютная не имеет начал нравственного характера. Оба эти типа он считает извращением монархического принципа. И только монархию самодержавную он считает идеальной, истинной. Истинность ее основана на сочетании, с одной стороны, искреннего и добровольного признания нацией факта назначенности монарха на государственное управление от Бога, и, с другой стороны, высокого нравственного идеала народа. Истинная самодержавная монархия, - пишет он, - «имеет свои обязательные для нее начала нравственного характера», во имя которых и получена эта власть от Бога[10, с. 256 - 257]. «Тут монарх - не деспот, не самовольная власть, руководствуется не своим произволом, и властвует не для себя, и даже не по своему же желанию, а есть Божий Слуга, всецело подчиненный Богу на своей службе...»[10, с. 256 - 257].

Именно в России, считает Тихомиров, эти два фактора «совпадали весьма гармонично, порождая этим особенно хорошо выраженный тип монархии». Здесь он расходится со своими предшественниками К.С. Аксаковым и А.С. Хомяковым, которые были демократами в понимании источника монархической власти и считали, что русский народ добровольно передал власть царю. Тихомиров же считает, что народ отказывается от власти «не в пользу монарха, а в пользу Бога, то есть просто отлагает в сторону свою власть, и требует над собой власти Божьей», и Богом создается монарх. С этих позиций Л.А. Тихомиров считал, что идеалом для российского государства является сильная единоличная власть государя. Ведь «русская монархия своими первоначальными корнями связана с наиболее первобытным родовым языческим строем, а косвенными условиями возникновения - с империей Римской; могущественными и прямыми влияниями она связана с христианством и византийским самодержавием; а окончательно сложилась в эпоху огромного внешнего влияния на нас монгольского Востока, а затем в борьбе с аристократическим польским строем. По завершении же эволюции в этих сложных условиях, наша монархия подверглась всей силе влияния западноевропейских идей, как монархических, так и демократических, одновременно с чем получила своей задачей устроение огромной империи, составленной из весьма различных обособленных частей, перейдя наконец в эпоху усиленного промышленного развития, до чрезвычайности осложнившего задачи государства» [10, с. 257 - 259].

Такая самодержавная власть должна быть едина и неделима, ибо царь представляет не волю народа, а нечто высшее, стоящее над ним, если он не «безбожен». Демократия в России, - по мнению Л.А. Тихомирова, -просто абсурдна. Ведь «если управляемые будут не под единой властью, то хотя бы они в отдельности были и храбры и разумны, общее правление окажется подобно женскому безумию» [10, с. 257 - 259].

Ограничение монархии властью аристократии - дело гибельное, так как именно оно порождает хищническое ограбление казны и циничное обдирание народа. «Положить же пределы этому... может лишь самодержавие»[13].

История российской государственности пошла именно по последнему пути, отвергая ложные соблазны. Л.А. Тихомиров был уверен, что «цари самодержцы явились охранителями прав народных, так, грозные государи Московские Иоанн III и Иоанн IV... были самыми усердными утвердителями исконных крестьянских прав, и особенно царь Иван Васильевич постоянно стремился к тому, чтобы крестьяне в общественных отношениях были независимы и имели одинаковые права с прочими классами Русского общества»[13, с. 190 - 205 ].

Для него Московская Русь является образцом единения верховной власти и народа. «По царскому судебнику всякие правители, - пишет Л.А. Тихомиров - назначаемые в городе и волости, не могли судить дел без общественных: «на суде у них быть - дворскому и старосте, и лучшим людям»[13, с. 190 - 205 ].

Признавая сложность управительной власти Московского государства, со множеством технических несовершенств, он все же указывал на «одно драгоценное качество: широкое допущение аристократического и демократического элементов, пользование им общими силами, под верховенством царской власти со всеобщим правом челобитья к царю. Это давало Верховной власти широкое осведомление, сближало ее с жизнью всех сословий, и во всех Русских вселяло глубокое убеждение в реальность Верховной власти, все направляющей и все устраняющей»[13, с. 246 -252].

Л.А. Тихомиров достаточно критично высказывался по поводу реформ Петра I. «Петр устраивал истинно какую-то чиновничью республику, - писал он, - которая должна была властвовать над Россией»[13, с. 246 -260].

Строя государственный механизм, первый Император Всероссийский оторвался от национальных традиций. Петровские коллегии были хороши для европейцев, но не для русских. «Коренное заблуждение учредителя их состоит в том, что он не отдавал себе отчета в сущности государства, ибо... государство составляется из Верховной власти и нации. Управительные же органы суть только оружие этого союза Верховной власти и нации. Петр же ничем не обеспечил самого союза Верховной власти и нации, следовательно, отнял у них возможность контролировать действие управительных учреждений и, так сказать, подчинил всю нацию не себе, а чиновникам»[13, с. 252 -255].

За два столетия бюрократия обрела силу и оттеснила самодержавие, встречая сопротивление только со стороны дворянской самостоятельности. После 1861 г. около Верховной власти осталось одно чиновничество, которое привело к общему расслаблению государственное управление. Л.А. Тихомиров пророчески предсказывал, что «чем бы ни кончилась современная эпоха смуты (с 1900 по 1905 гг.), измены, бессилия и позора, ясно одно, что общее устройство, полученное Россией в «пореформенную эпоху», в будущем невозможно»[13, с. 255 -257].

Анализируя положительные и отрицательные черты монархии, он предложил акцентировать внимание воспитателей самодержцев на фундаментальных принципах монаршей власти, позволяющих усовершенствовать систему единовластия[13].

Во-первых, это принцип самообладания, следование ему есть органическая необходимость для царствующей особы. «Без самообладания нельзя достойно нести Верховной власти, ибо она имеет главной задачей владеть и управлять всеми правящими силами. Не управляя собой, нельзя править другими. Демократия потому и мало пригодна в качестве Верховной власти, что почти неспособна к выработке самообладания»[13, с. 322]. Вторым принципом, вытекающим из первого, является принцип умеренности. Ведь сила без умеренности губительна и безрассудна. «Но главный царский принцип, без сомнения, составляет строжайшее следование долгу»[13, с. 322].

При его отсутствии монархия неизбежно вырождается в тиранию. Подкреплением данного принципа являются общефилософский принцип справедливости и общеправовой принцип законности. Они подпитываются милосердием - «праздником Верховной власти. Работа же ее и обязанность - это исполнение долга, подтверждение справедливости и закона; но лишь в тех случаях, где это не вредит, есть место милосердию»[13, с. 300 - 322].

Один из важнейших царских принципов - принцип сознания своей необходимости для нации. Ведь без этого сознания нет монарха как нравственного идеала. Для его осуществления, самодержец, «должен иметь, возможно, теснейшие и непосредственное общение с нацией, без чего он совершенно не может быть выразителем ее духа».

«Задача монарха, - пишет Л.А. Тихомиров, - не в том, чтобы выражать собственную свою волю или желание, а в том, чтобы выражать работу гения нации»[13, с. 320 - 400 ].

Такая роль царя совершенно невозможна при его юридической ответственности за свои действия, поэтому принцип абсолютной неприкосновенности является органически присущим истинной монархии.

Следование этим постулатам должно привести к настоящей прогрессивной эволюции государственности. Жизненной же средой такого развития является состояние единства (или симфонии) верховной власти с православием. Ведь самодержавие может держаться лишь на почве национальной религии, поэтому ему необходимо всеми благоприятствовать ее развитию, т.е. способствовать «приближению души народа к истинному, действительному Богу»[13, с. 338 - 359].

Для достижения поставленных целей желательно составить союз государства с Церковью, при котором монарх будет подчинен религиозной идеи личной принадлежностью к православию, но одновременно независим по отношению к светским прерогативам. Лучший пример такого единения дает нам Московская Русь Государя и Патриарха. Правда этого мало, «... для всякого государства необходим здоровый социальный строй - добавляет Л.А. Тихомиров. Другими словами, нужно такое сложное расслоение нации, которое охватывало бы формы ее творчества и давало людям возможность коллективной взаимопомощи в каждом виде его»[13, с. 340 - 367].

Идеал такой общественной структуры он видел в сословном строе. «Сословный строй, на котором выросли все современные государства, - отмечал Л.А. Тихомиров, - происходя из родового, сохранил одну важную черту его: «наследственность профессии» [13, с. 441 - 470].

Если под «сословностью» разуметь только ту форму профессионального расслоения, при котором сословная принадлежность наследственна, а, следовательно, - принудительна и обязательна, то подобный строй, конечно, не согласуется ни с современным развитием личности, ни с условиями экономическими, ни с задачами государственными. Но если под общим термином «сословного строя» разуметь такой, в котором государство строится на специализированных группах, а не на отдельных личностях, то подобный строй составляет не только потребность нашего времени, а даже факт политический жизни, но только в замаскированной форме»[13, с. 441 - 470].

Лучшим институтом, выражающим сословные интересы, является Земский собор, пропорционально представляющий все слои обществ заранее определенным квотам. «В действительности между Самодержавием и народным представительством нет идейной противоположности, но эти два начала суть взаимно себя дополняющие», - писал Л.А. Тихомиров[14, с. 3].

Земский собор должен был стать соединением всех государственных сил в лице Законодательного Совета - высшей исполнительной власти (министерств), Высшей церковной власти - иерархов православного духовенства, Народной Думой и специально вызванных государем особых представителей сословий и частных лиц, известных особыми заслугами перед отечеством на поприще трудов общественных, научных и промышленных. В первую очередь для работы в данном чрезвычайном органе государственной власти должны допускаться представители русского народа, осознающие державные задачи своей нации[14, с. 3].

Ведь «Россия … создана русскими и держится только русскими. Только русская сила, утверждал Л.А. Тихомиров, - приводит остальные племена к некоторой солидарности между собой и империей… Малейшее ослабление угрожает нам, осложнениями, отложениями. Внутри страны все также держится русскими. Сильнейшие из прочих племен чужды нашего патриотизма. Они и между собой вечно в раздорах, а против господства русских склонны бунтовать… Без нас империя рассыплется, и сами эти иноплеменники пропадут» [14, с. 5].

Поэтому «никакими комбинациями народного представительства или избирательных законов нельзя обеспечить верховенства русских. Себя должно понимать, как народ существенно государственный, русские не годятся для мелкой политической борьбы: они умеют вести политику оптом, а не в розницу, в отличие от поляков, евреев и т.п. Задачи верховенства такого народа (как было и у римлян) достигаются лишь Единоличной Верховной Властью, осуществляющей его идеалы. С такой властью мы становимся сильнее и искуснее всех, ибо никакие или евреи не сравнятся с русскими в способностях к дисциплине и сплочении около единоличной власти, облеченной нравственным характером» [14, с. 5 - 8].

Предложения Л.А. Тихомирова не были приняты царским окружением и только в 1917 г. нечто подобное высказывал князь Александр Михайлович Романов в письмах к Николаю П. Он писал, что «Россия без царя существовать не может, но нужно помнить:... царь один править таким государством как Россия, не может это надо раз и навсегда себе усвоить и, следовательно, существование министерства с одной головой и палат совершенно необходимо, - но эти механизмы - должны быть ответственны перед народом», ибо «немыслимо существующее положение, когда вся ответственность лежит на Тебе и на Тебе одном»[14, с. 3- 22].

Правда было уже слишком поздно: монархия рушилась на глазах. Главное упущение Л.А. Тихомирова заключается в чрезмерном преувеличении роли церкви и религиозного сознания в государственном строительстве. Государство должно самостоятельно осуществлять идеологическое обоснование своего существования. Конечно же, не следует отвергать помощь и православия. Поэтому деятельность государства должна быть комплексной, особенно в монархической державе.

Но, в учении Тихомирова есть и очевидные плюсы. Еще в 1905 году он писал: «Вместо того, чтобы развивать производительные силы нации - мы только можем - набрать денег в долг, пользуясь кредитом, созданным предками, вместо защиты и расширения территории - продавать и уступать провинции; вместо мужественного отражения врага путем создания могучей армии - спасать себя позорным миром, ценой отдачи неприятелю народных денег и земли, вместо разумной организации государственных учреждений - лгать направо и налево, успокаивая неизбежное недовольство, понукать вожаков противных партий, еще более развращать народ и т.д.» [14, с. 5].

тихомиров государственность революционный монархический

Глава 3. Философско-правовые воззрения Л.А. Тихомирова

Внимание исследователей привлекали в основном социально-политические, экономические, исторические взгляды Тихомирова. Его религиозно-философским воззрениям было уделено не в пример меньше внимания, что мне кажется несправедливым; так как именно религиозно-философский элемент составляет основу всего его творчества в монархический период. Условно философию Тихомирова можно поделить на два больших раздела: мистическо-религиозные воззрения и воззрения в области общества и месте человека в этом обществе. Начнем, пожалуй, с мистики.

Канун грандиозных катаклизмов на рубеже ХIХ-ХХ столетий большая часть русской интеллигенции переживала оптимистично, с надеждой ожидая «локомотив истории», который помчит ее навстречу «заре освобожденья», навстречу «светлому будущему». Однако появлялись и кружки тех образованных людей, которые ощущали накатывающиеся события, как вторжение сил разрушения и хаоса, как торжество иррациональности. Представители этой части интеллигенции все настойчивее обращались в своих попытках осмысления происходящего к эсхатологической проблематики.

Естественно не обошел этот важнейший раздел богословия и Тихомиров. Он придавал исследованию «последних времен» особое значение, справедливо полагая, что «внимание к эсхатологии совершенно обязательно для христианина». Причем пристальное изучение откровения не было для Тихомирова данью академическому богословию, он переживал «Апокалипсис» глубоко лично[19, c. 81 - 82].

Внимание на тему Апокалипсиса Тихомиров обратил еще в конце предыдущего ХIX века. Способствовало этому и то, что духовно «близкими» ему были люди с развитым и глубоким религиозным чувством, как Константин Леонтьев и Юрий Говоруха-Отрок. Сыграло свою роль и знакомство с Владимиром Соловьевым. Тихомиров писал Леонтьеву 19 сентября 1891 г.: «Я виделся с В. Соловьевым. Очень мил на вид. Но идеи его что-то переворачивают мои внутренности. Весьма любопытны его разговоры об Антихристе...»[19, c. 81 - 82]. По-видимому, именно Говоруха-Отрок подталкивал Тихомирова к эсхатологической тематике: «Он спрашивал себя даже: «Не наступают ли последние времена?». Суждено ли России или какой-нибудь другой стране еще раз обновить себя и мир воздействием христианства, или же мы - человечество, идем уже к последнему концу? Об Антихристе Говоруха размышлял так серьезно, с таким опасением, как я больше и невстречал ни у кого»[19, c. 81 - 82].

Пристальное внимание Тихомирова к эсхатологическим проблемам было вызвано и помутнением, размыванием в русском обществе того христианского нравственного идеала, которому он преданно служил с 1888 г.. Идеала, который, с точки зрения Тихомирова, только и обосновывал и поддерживал существование русского народа; и его государственно-политическую организацию в форме самодержавной монархии. «Не припомню такой бедности духовной, и корень лежит, по-видимому, в страшном нравственном падении»[19, c. 81 - 82]. И в первую очередь, его тревожила «глубина неверия в верхних слоях», «искреннее отступничество от Бога» элиты и образованных слоев общества. За народом он пока признавал наличие «живой веры» и «способности... на что угодно религиозно высокое»[19, c. 82]. Проблема заключалась в том, что обращаться напрямую к народу, писать для народной «массы» он и не мог. Лев Александрович прекрасно сознавал узость той аудитории, к которой имел возможность обращаться со страниц монархических периодических изданий, в которых сотрудничал.

Студенческие волнения и рост революционных настроений в первые годы царствования Николая II, неспособность и нежелание правительства исправить положение, отсутствие у него цели и мысли, продолжающееся повсеместное оскудение веры, затрагивающее напрямую и Церковь, повсеместное у близких к Тихомирову правых «ожидание катастрофы, хаоса, революции и падения монархии» все более подталкивали Тихомирова к мыслям о возможном конце. Вновь и вновь он взвешивает пророчества Соловьева, не желая в них верить и наблюдая повсеместные их проявления: «Неужели, вправду, Россия и есть апокалиптическая Вавилонская блудодемца. уже погибшая теперь духовна а в будущем об-реченная на разорение? По временам, точно, так и кажется что слышишь уяве голос Божий: «Выйди из нее народ мой …»[19, c. 81 - 82].

1904 год дал новый толчок апокалиптическим опасениям Тихомирова. К внутренним проблемам прибавился внешний фактор - война с Японией. Надо отметить, что к Японии и японскому народу он относился с большим уважением и симпатией. Активно помогал Японской православной церкви, даже занялся изучением японского языка, видимо, надеясь на большую перспективу русско-японских отношений. На фоне внутренних проблем война становится для Тихомирова явным признаком приближающейся катастрофы: «Япония ииеет правительство, быть может, самое великое в своей истории. Мы имеем самое слабое, какое только было до сих пор, беспримерно слабое. В такой-то обстановке начинается борьба монгольской расы с арийскою, и борьба атеизма с христианством. Я говорю «атеизма», но не то что атеизма, а «антихристовшины» - земного бога. Тут происходит борьба не одних земных армий, а сил небесных и преисподних. У меня какой-то мистический страх и мистические надежды. Если бы суждено было победить нам, то несомненно это бы означало быстрое торжество христианства в Китае и Японии. Если победят они - значит, совершается последняя глава истории человечества...»[19, c. 82 - 83].

Поражение в войне при полнейшей неспособности правительства, разложении церковной иерархической верхушки и начавшихся мощных революционных волнений приводят Тихомирова к мысли о начале «последних времен». И не его одного. Москва и Петербург были полны слухами о скором конце света и о пришествии Антихриста. Октябрь 1905-го стал пиком апокалиптических ожиданий. 11 октября он сделал такую запись в своем дневнике: «Катерина [супруга Тихомирова] принесла известие, что пять дней ничего не будет, ни еды, ни питья, а когда уже все мы будем! помирать с голоду, то явится Антихрист... Пожалуй, это и похоже на правду». 14 октября он пишет: «Это апокалиптическая саранча, вышедшая из дыма бездны, под командой Авадона - губителя..Остается молится Богу». И на следующий день: «Наступает какая-то катастрофа. Жалко зсе стороны, и всех готовящихся вступить в резню. И тяжко было бы погибнуть среди такого безумия»[19, c. 81 - 82].

Самое страшное, с точки зрения Тихомирова, это то, что нравственное разложение и отступничество от веры охватили не только высшие и образованные слои, но и народ! Именно в этом он видит одну из важнейших примет приближения последних времен. Теперь он думает уже не о какой-либо деятельности, но только о том, «чтобы быть с Богом»[19, c. 82 - 83].

Манифест 17 октября и последующие события вызвали крушение всех оставшихся иллюзий и надежд. То, ради чего он коренным образом изменил всю свою жизнь, погибло: «Зачем Господь Бог дал мне прожить до крушения всего, во что я верил на земле? Да будет его святая воля, и да пошлет он мне хоть силы для этой страшной годины испытания! В России весь народ переживает какой-то глубочайший перелом. Он, по-видимому, теряет даже свою религиозную веру. Испытание превыше сил... Вот хвалились-то: «Русь святая», «Народ-богоносец» и т. п.! Неужели этого ничего и не было? Не могло же так быстро измениться. И где же такую ничтожную душу сравнить с евреями? То есть выносили вдесятеро более страшные испытания, не отпадая от Бога»[19, c. 82 - 83].

Когда же революция была подавлена, и жизнь, вроде бы, вошла если и не в привычную, то мирную колею, настроения Тихомирова не улучшились. Наоборот, он смог спокойнее и внимательнее оценить обстановку и дать точную привязку текущего: так событиям, изложеным в книге апостола Иоанна: «По Апокалипсису теперь идет подлейшая пятая эпоха, эпоха адской «саранчи», когда «люди захотят смерти, и смерть убежит от них...». То есть это та же эпоха, которую Тихомиров уже «идентифицировал» в октябре 1905 г.

В 1907 г. вышли из печати его размышления и толкования на жгучую тему - «Апокалиптическое учение о судьбах и конце мира». Сначала в журнале «Миссионерское обозрение» (1907, № 1), затем в исправленном и дополненном варианте в журнале «Христианин» (1907, № 9), принадлежавшем Московской духовной академии. Позже эта работа была напечатана отдельной брошюрой в Сергиевом Посаде, а затем легла в основу десятого отдела главного труда Тихомирова «Религиозно-философские основы истории»[19, c. 83].

Тихомиров рассматривает Апокалипсис не как хронологическую последоватьность странных событий, но как ряд «пророческих созерцаний, охватывающих то одну, то другую сторону событий, иногда возвращаясь к тому и тому же событию по несколько раз»[19, c. 83]. Эти события происходят и на небе, и на земле, и в преисподней. Хронологическая последовательность проявляется только там, где дело касается земной истории.

Тихомиров, исходя из Откровения, всю историю мира от пришествия Христа до последних времен разделяет на семь эпох. Он выделяет их по посланиям семи Асийским церквам, изложенным во 2-3 главах Откровения. Именно «совокупность этих семи христианских эпох» он считает «историей тысячелетнего царствования Христа на земле»[19, c. 84]. Современную ему Россию Лев Александрович относит к пятой - самой печальной эпохе - Сардийской церкви. «Знаю твои дела, - говорит Господь, - ты носишь имя, будто жив, но ты мертв»[19, c. 83]. Действительно, весь мир теперь только носит имя христианского, но нигде противоположность между именем жизни «Святой Руси», «Православия» и т. д. и полной мертвенностью веры не поражает нас до такой степени, как ременной России». К пятой же эпохе Тихомиров относит появление «жены любодейной, любодействующей с царями земными». Напомню, многие толкователи (например, Оберлен) понимали под ней Церковь. А Соловьев - Россию. Тихомиров склоняется к мнению Словьева. «На пятую эпоху приходится разгул всех адских сил»[19, c. 83 - 84].