Исследование правового статуса личности в Российской Федерации и зарубежных государствах

Поэтому, если говорить о ценности права, то нужно иметь в виду, прежде всего, его значимость для людей и общества в целом.

В современной литературе различные авторы выделяют две группы правовых ценностей: это ценности в праве и ценности права. Распространенное отождествление правовых и юридических ценностей (у Кагана они синонимизируются) отсылает нас к нормативному определению права. Основной правовой (юридической) ценностью Каган называет общественный порядок, за ним следуют отдельные права каждого члена общества и законопослушание. Правовые ценности становятся ценностями совокупного государства, охраняют интересы личности, закрепляются законодательно и требуют за- конопослушания5. Однако эти ценности носят властный характер, так как свидетельствуют о наличии у государства определенной силы и наличие самостоятельного интереса.

Под ценностями в праве понимаются те ценности, которые правом интегрированы. Как пишет Н. Неновски, статус ценностей в праве могут приобрести различные факты и явления материального и идеального характера - материальные предметы и блага, общественные отношения, человеческие поступки, волевые феномены (мотивы побуждения), идеи, идеалы, социальные институты. Они являются правовыми ценностями, поскольку лежат в основе права и правопорядка, они порождают в качестве идеального обоснования нормы права, закрепляются и охраняются правовыми нормами, составляют цель права и его институтов0.

Особенно велико значение некоторых социальных ценностей, которые воспринимаются в качестве высоких идеалов, пронизывают общественное правосознание и с течением времени приобретают характер правовых ценностей. Это, например, свобода, равенство, справедливость, демократия, порядок, безопасность, мир. Наряду с ними существуют и специфические правовые ценности общего значения, такие как идея права, идея стабильной законности и т.д.

Право может соединять этические, политические, экономические, мировоззренческие и иные элементы социальной культуры.

С.С. Алексеев пишет: «Если допустить, что право - социальная ценность, то теоретически вполне оправданно, освящая право, видеть в его свойствах, регулятивных, охранительных, процессуальных механизмах, в его многообразном инструментарии своего рода правовые ценности - такие достижения регулятивной культуры, которые выражают позитивный потенциал права, его "вклад" в обеспечение социального регулирования, соответствующего потребностям социального прогресса»7.

Графский также использует формулировку «ценности права» и относит к таким ценностям свободу, справедливость, равенство, взаимопомощь.

Эти ценности имеют значение высоких идеалов, социальных норм.

При выборе и реализации цели человек ориентируется на них. Цель выступает в сознании человека как идеальный, мысленный образ ценности (если человек ставит перед собой цель низкую, грязную, преступную, то эта цель будет лжеценностью).

Тугаринов соотносит понятие цель с такими категориями, как потребность и интерес. Без потребностей и ¦ интересов не было бы ценностей. Но потребности и интересы сами по себе ценностями не являются3. В современном обществе как никогда возникает потребность в праве, т.е. возникает повышение ценности права.

Противоположную точку зрения высказывают западные исследователи ценности права.

Густав -Бадбрух считает, что при постановке вопроса о цели права интерес представляют не эмпирические аспекты целеполагания, которые могли бы рассматриваться как источники возникновения права, а «надзмпи- рическая» идея права, которая должна служить критерием истинности права9.

Но ответ на эти вопросы, пишет немецкий теоретик права, возможен лишь при уяснении того, какой из ценностей, среди тех, которым следует приписать точно так же, как и абсолютной ценности (абстрактно) справедливого человека, абсолютную значимость, наряду с целью право соответствует и предназначено служить.

В.А. Четвернин в обзоре монографии австрийского теоретика права Т. Майера-Малы «Идея права - правовая наука - правовая политика» пишет, что исследователь придерживается трактовки идеи права, предложенной австрийским ученым Ф. Быдлинским. Согласно этой трактовке идея права включает в себя три основных элемента - справедливость, надежность и целесообразность».

Таким образом, отмечает автор, теория естественного права изучает лишь один из этих элементов - справедливость.

Надежность, по Т. Майеру-Малу, означает, с одной стороны, защиту благоприобретенных прав, с другой - возможность любого гражданина, не имеющего юридического образования, знать свои права.

Отнесение целесообразности к элементам идеи права, отмечает автор, может вызвать недоумение. Тем не менее право эффективно тогда, когда правовой путь, как правило, является наиболее простым средством достижения социальных целей. Целесообразность требует ограничения любого властного вмешательства в юридически значимые действия частных лиц, ибо общественные отношения без административного контроля формируются именно так, как того требуют интересы скорейшего достижения цели12.

Понятие «право», пишет Г. Харт, это понятие действительности, опосредованной ценностью действительности, смысл которой заключается в том, чтобы служить правовой ценности, идее права. Понятие права также стремится к идее права. Основной вопрос состоит в том, чтобы понять, что может лечь в основание этой идеи. Мы согласны с тем, что, для того чтобы увидеть истинную ценность права, необходимо понять глубину этой формы общественных отношений.

Идея права, по мнению Г. Харта, не может быть ничем иным, как справедливостью. Можно согласиться с мнением английского ученого, так как справедливость - абсолютна, т.е. является ценностью, которую нельзя вывести ни из какой другой ценности.

Основной вопрос права, по мнению Г.А. Шварц-Либермана фон Валендорфа, заключается в отборе истинных ценностей и создании их системной иерархии в виде конкретного правопорядка, назначение которого - поддержание социального мира. Кстати, автор считает, что совместная жизнь людей возможна, прежде всего, благодаря праву. Будучи «систематизатором» и «охранителем» ценностей, право имеет в качестве своей и абсолютной аксиомы справедливость, к которой оно постоянно должно стремиться в «практической жизни».

Значительное место идее права отводят в своих исследованиях ряд отечественных социальных философов и теоретиков права. Нерсесянц видит эту идею в свободе. Право по своей сущности и по своему понятию - это исторически определенная и объективно обусловленная форма свободы, форма бытия свободы, формальная свобода. Всеобщность этой формы отношений означает формальное равенство участников отношений, опосредуемых данной формой.

Рассматривая право как меру свободы, мы очерчиваем границы несвободы, т.е. определяем границы той сферы, которая выходит за рамки правовой свободы.

Однако Нерсесянц уточняет, что, говоря о праве как о мере свободы, мы имеем прежде всего меру этой свободы в сфере поведения людей, их внешних действий, но не находящуюся вне правовой сферы свободу внутренних усмотрений, самоопределений и решений морально независимой и автономной личности.

Главной целью права, по мнению Г.А. Шварц- Либермана фон Валендорфа, является «установление порядка и согласованности, без чего невозможна жизнь в обществе». Право, полагает он, суть логика ценностей. Следовательно, можно достичь социальной гармонии посредством одной логики ценностей, правила которой, однако, неизвестны и которая принадлежит в целом «космосу нравственности».

Коренным принципом права, по фон Валендорфу, является равенство. Но равенство у него не обретает реального социального смысла, а превращается в некую абстракцию религиозного толка. Несоблюдение принципа равенства в праве, и в частности в правосудии, заявляет фон Валендорф, неизбежно приводит к попранию основных ценностей человеческого бытия. Осуществление принципа равенства связано осознанием ответственности, причем фон Валендорф понимает ответственность в онтологичном смысле слова: ответственность человека перед самим собой и перед другими людьми становится реальной лишь при наличии «меры трансцендентности» индивидуального. Только в этом случае индивид может принимать на себя обязательства, руководствуясь критериями, от него независящими18.

Усилия фон Валендорфа направлены в основном на поиск квинтэссенции права, которую можно реализовать, только неукоснительно следуя «логике ценностей» и ставя во главу угла человеческую свободу. В остальном фон Валендорф старается релятивировать догматическое отношение к праву и показывает, как пагубно отражается на нас скрытая приверженность античным традициям. В этом смысле он связывает надежду на будущее развитие права не с юристами, а с философами - Вико, Гердером и Шелленгом, относившими право не к науке, а к национальной культуре.

Г.Ф. Гегель утверждал, что право есть реализованная свобода воли. Однако если мы подходим к выражению сущности права как к задаче, решение которой обусловлено возможностями самого правового существа, тогда не право должно пониматься как свобода, а свобода должна стать правом.

Свобода и равенство связаны с такой правовой ценностью, как личность.

Истинно, что право существует для человеческой личности и для ее охраны является, как пишет Н.Н. Алексеев, правовой аксиомой. Но более того, взгляд, что основные явления существенным образом связаны с идеей личности, должен быть признан выражением своеобразного мировоззрения, самого правоведения.

Ценность - философская категория, объемлющая предметы и явления материального и духовного мира как предметы стремления, желания, влечения, цели, интереса, идеала, имеющие значение для определенного общества, общественные группы и личности. Основные теории, которые считают личность основной правовой ценностью, имеют выраженную антропологическую окраску.

Если предмет выступает перед человеком как ценность того или иного рода, то это обязательно означает то, что он так или иначе включен в условия человеческого бытия, выполняет определенную роль в его практической и теоретической деятельности, а также в его подходах к различным явлениям.

Итак, понятие права становится более широким, когда оно рассматривается в действии, во всех его проявлениях: нормах, правоотношениях, правосознании, субъективных правах и обязанностях. Понятие справедливости тесно связывали с общими определениями права классики европейской и русской философии права.

Правовые идеи, представления о праве составляют гуманитарную сущность права, в значительной степени характеризуют его потенциал как социального регулятора. Роль правовых ценностей в структуре социально-гуманитарного познания велика. Выступая в качестве эффективного социального регулятора, право активно воздействует на поведение граждан: если право в иерархии ценностных ориентаций человека занимает высокую позицию, то и уровень его правосознания также будет высоким.

Рассматривая право как средство общественного согласия, мы можем увидеть фундаментальные идеи в праве, к которым относятся идеи свободы, равенства, справедливости. Они уверенно ведут нас к ценности самого права, т.е. характеризуют положительную роль права для отдельной личности и общества в целом.

Аксиологический подход к праву позволяет акцентировать внимание на таких сторонах правовой действительности, которые связывают граждан с законодательством и правосудием. Признать правовые ценности - значит сделать уверенный шаг к достижению высокого уровня правосознания, активного правомерного поведения, к приумножению всех ценностей общества.

Глобальная система защиты прав личности базируется на институциональных механизмах ООН и её специализированных учреждениях, универсальных международных актах о правах человека и других источниках в этой сфере. К числу региональных можно отнести европейскую, межамериканскую и африканскую системы защиты прав человека. Каждая из них имеет свою специфику, которую необходимо учитывать при рассмотрении вопросов защиты прав человека, в том числе и в социальных конфликтах.

Всю совокупность институциональных правозащитных образований, средств и методов защиты прав личности можно объединить в рамках определенной системы (национальной или международной), внутри которой выделить ряд основных моментов, которые должны учитываться в исследовании любого системного образования, в том числе и систем защиты прав личности на внутригосударственном и международном уровнях. Во-первых, основная цель функционирования любого системного образования заключается, в частности, в том, чтобы через соответствующий инструментарий избежать деформаций и, в конечном счете достигнуть нужных параметров развития и при необходимости восстановить нарушенный паритет со средой. Самосохранение системы (гомеостазис) требует установления границ безопасного существования. При выходе объекта за их пределы наступает критический момент, и чаще всего система разрушается.

Сохранение динамики функционирования системы во многом зависит от эффективности управления ею, от ценностного ориентирования.

Во-вторых, система в правовой сфере - это взаимосвязанный комплекс неких условно материальных правовых объектов. Например, в этом качестве выступают правовая система общества, право, законодательство и другое. Такой подход удобен при моделировании процесса функционирования данных правовых явлений, (например, в управленческих или познавательных целях).

В-третьих, система состоит из двух основных частей. В нее входят материальные объекты и информация об их функционировании. Эта позиция в наибольшей мере может быть востребована при описании процесса управления правовыми объектами.

В-четвертых, система представляет собой мыслимый, вычлененный сегмент действительности, состоящий из объекта и части окружающей среды. Все реальные системы в природе и обществе являются открытыми, следовательно, взаимодействующими с окружением путем обмена веществом, энергией и информацией.

В-пятых, строение системы характеризуется теми компонентами, из которых она образована. Такими компонентами являются: подсистемы, части или элементы системы, в зависимости от того, какие единицы принимаются за основу деления.

В-шестых, структура системы - это совокупность тех специфических взаимосвязей и взаимодействий, благодаря которым возникают новые целостные свойства, присущие только системе и отсутствующие у отдельных ее компонентов.

Таким образом, важнейшими свойствами системы являются: наличие цели (целей), открытость, наличие окружающей среды, делимость, наличие структурной (морфологической) организации, наличие самостоятельного функционального процесса, наличие управляющего центра, изменчивость, обладание определенными ресурсами, способность к самоорганизации, наличие гомеостазиса, наличие отрицательных и положительных обратных связей, наблюдательность.

В современном правовом регулировании особое место отводится задачам обеспечения и защиты прав и свобод личности. Конституция РФ провозглашает их высшей ценностью, определяя фундаментальные основы правового статуса личности.

Однако, от провозглашения до соблюдения и защиты прав, свобод и обязанностей личности лежит определенная дистанция. Для их признания и реализации необходим эффективный, реально функционирующий механизм.

Представляется, что первостепенная практическая ценность правового статуса личности состоит в его осуществимости, в том, в какой степени права, свободы и обязанности могут быть реализованы в повседневной жизни. В противном случае данные юридические категории, не обеспеченные средствами правовой охраны и защиты, остаются сугубо декларативными и формальными.

Посредством своего осуществления права и свободы обретают действенность и реальность, обеспечивая тем самым их обладателям возможность удовлетворения различных потребностей и интересов. Поэтому для функционирования правового статуса личности необходимы гарантии, направленные на подлинную реализацию прав и свобод, на устранение возможных причин и препятствий их неполного или ненадлежащего осуществления, а также защиту от нарушений.

Анализ положений Конституции РФ позволяет говорить о том, что гарантии выражаются в юридических средствах и способах обеспечения и охраны прав и свобод человека. В силу этого в механизме осуществления правового статуса личности главное место отводится юридическим гарантиям, которые определяют порядок и условия реализации и защиты прав и свобод человека.

В юридической литературе неоднозначно рассматривается вопрос о соотношении правового статуса личности и юридических гарантий.

М.С. Строгович в свое время отмечал, что юридические гарантии не являются составным элементом правового статуса на том основании, что гарантии, прежде всего по отношению к правам и свободам, выступают в виде внешней стороны или внешних условий их реализации, т.е. выходят за пределы правового статуса.

Ссылаясь на Конституцию РФ, Л.Д. Воеводин рассматривает юридические гарантии в качестве одного из элементов основ правового статуса личности. Автор обосновывает свою позицию тем, что Конституция РФ объединяет гарантии в одну главу с правами и свободами личности, а содержащиеся в ней положения характеризует как основы правового статуса личности и гражданина РФ.

При этом, однако, представляется, что из закрепления гарантий в гл. 2 «Права и свободы человека и гражданина» Конституции РФ не следует, что они входят в структуру правового статуса. Нормы-гарантии содержатся и в других положениях Основного закона, а также в иных нормативных источниках. Более того, существуют еще и международно-правовые средства и условия, которые обеспечивают реализацию прав и свобод человека в России.

Разделяя понятия правого положения и правого статуса личности, Н.В. Витрук считает, что гарантии правого статуса, его структурных элементов - прав, свобод, обязанностей и законных интересов личности, непосредственно обеспечивая его реализацию и защиту, составляют структурный элемент правого положения личности. Тем не менее, по его мнению, гарантии не входят в состав правового статуса личности, хотя и находятся с ним в неразрывной связи.

Е.А. Лукашева, разделяя эту точку зрения, также оставляет за рамками правового статуса личности гарантии наряду с гражданством, законными интересами, ответственностью, которые, по ее мнению, являются «предстатусными» и «послестатусными» элементами этой правовой категории.

Юридические гарантии по отношению к правовому статусу личности выступают в качестве связующего элемента, соединяющего права и свободы с их фактическим осуществлением.

Поэтому, соглашаясь с мнением авторов, которые не включают в состав правового статуса личности юридические гарантии, следует отметить, что только их неразрывная связь позволяет сделать права и свободы действенными для личности. Б.С. Эбзеев справедливо замечает, что основным предназначением гарантий является обеспечение фактического функционирования прав, свобод и обязанностей личности.

Неразрывность правового статуса личности и его юридических гарантий не вызывает сомнений. Правовой статус личности, не снабженный гарантиями, носит формальный характер.

Одним из объектов многочисленных исследований, посвященных юридическим гарантиям, является проблема неотлаженности механизмов обеспечения и защиты прав, свобод и обязанностей личности и контроля за этим процессом, отсутствия реальной ответственности за их нарушение.

Кроме того, ученые-юристы отмечают, что потенциал юридических гарантий используется далеко не в полной мере, причиной чего являются как их недостаточная теоретическая разработанность, так и отсутствие унифицированной позиции правотворческих структур относительно понимания субъективного права, свободы и обязанности, что порождает не только длительные дискуссии среди теоретиков права, но и двойственность позиций субъектов правоприменительной деятельности.

Так, ряд противоречивых тенденций в гарантированности правового статуса личности прослеживается в результате динамичного и всестороннего развития всех сфер жизни общества. Например, не обеспечивается системное действие правовых норм, включая нарастающее влияние международного права; несвоевременно вводится правовое регулирование в отношении новых экономических, социальных и иных явлений общественного развития. Неразрешенной проблемой является несистемный характер изменений в действующем законодательстве.

В связи с этим создание устойчивого законодательства, содержащего четкий и эффективный механизм гарантий прав и свобод личности, должно основываться на новых принципах общественного и государственного строя. К таковым, например, относится принцип свободного гражданского общества, демократии и правового государства, а также правовые принципы и общечеловеческие гуманистические ценности. Данные основополагающие начала весьма важны для развития средств и способов обеспечения реализации личностью своих прав и свобод.

Кроме того, полагаем, что приоритетным направлением совершенствования юридических гарантий правового статуса личности является формирование системы органов публичной власти и других структур, систематическая и качественная деятельность которых направлена на обеспечение реального действия законов, контроля и надзора за их исполнением, а также на реализацию нормативно-правовых актов всеми участниками правовой деятельности в соответствии с целями правового регулирования, с учетом интересов личности и государства.

Н.В. Витрук, делая вывод о значительном расхождении между социальной действительностью и юридическими нормами о правах и свободах личности в сегодняшней России, предлагает вести систематическую и последовательную линию на создание всесторонних юридических гарантий реализации, охраны и защиты прав и свобод личности с учетом особенностей избранного российским обществом и государством собственного пути прогрессивного развития. Это будет содействовать достижению оптимального сочетания государственных, общественных и личных интересов в законодательном регулировании правового статуса и практике его реализации и защиты, а также взаимной ответственности человека и государства.

Самостоятельным и особо значимым направлением в повышении эффективности действия правового статуса личности служат улучшение качества социальной среды, рост позитивной ответственности, активности индивида как носителя прав и свобод.

Глава 2. Конституционные основания, закрепления, реализация и защиты правового статуса личности

2.1 Конституционные принципы и гарантии правового статуса личности

Конституция РФ создает надлежащую основу для оптимального управления государством и обществом на основе ценностей правовой демократии, а потому пересмотр ее фундаментальных положений не требуется. Реализация конституционного принципа приоритета прав и свобод человека предполагает соединение на основе верховенства права власти сильного государства и соотносимого с правами и законными интересами других лиц поведения личности, а потому их противопоставление при конституционно-правовой характеристике правового статуса личности в Российской Федерации непродуктивно.

Ключевые слова: правовой статус личности, конституционализм, права и свободы человека, демократическое правовое государство, верховенство права, правозаконность, правопорядок

Двадцатилетие действующей Конституции РФ привлекло к ней повышенное внимание. Основной закон сегодня оценивается не только положительно, но и критически. Выдвигаются даже предложения разработать и принять новый конституционный текст или, по крайней мере, внести существенные изменения и дополнения, затрагивающие фундаментальные положения Конституции.

Следует признать, что такая критика имеет объективные основания: в тексте Конституции действительно имеются недостатки, и не только лингвистического свойства. Однако при их оценке и выборе способов преодоления существенным является то, насколько они препятствуют объективно необходимой в настоящее время модернизации государства и общества на основе общепризнанных принципов конституционализма. От этого зависит и ответ на вопрос, требуется ли созыв Конституционного Собрания, без которого не допускается пересмотр фундаментальных положений Конституции, в том числе относящихся к определению правового статуса личности в Российской Федерации.

Конституция любого государства во избежание деструктивного расхождения с реалиями социальной жизни должна отражать разумный баланс разнообразных интересов, уже сформировавшихся в этом обществе, соответствовать настоящему времени и учитывать перспективу. Достичь в тексте Основного закона такой абсолютной гармонии прошлого, настоящего и будущего, да еще без ущерба для принципов организации и функционирования современного демократического государства и общества невозможно. А потому неизбежны определенные диспропорции, которые с течением времени в какой-то части могут даже усиливаться. Однако из этого вовсе не следует безусловная необходимость периодического пересмотра тех или иных положений Конституции. Успешные в практическом конституционализме страны далеко не всегда демонстрируют блестящие изобретения в области конституционного права, сохраняя привязанность к своим нередко устаревшим и несовершенным правилам. Создатели же выдающихся образцов конституционных текстов иной раз демонстрируют увлеченность конституционным правотворчеством больше, чем самим конституционным правопорядком.

Идеальных конституционных текстов нет ни в одной стране мира, и наша Конституция не исключение. Но она исполнена на довольно высоком уровне, с опорой не только на достижения отечественной правовой мысли, но и на международный опыт конституционного правотворчества.

Имеющиеся же в ее тексте несовершенства и противоречия, в том числе возникающие в связи с меняющимися условиями социальной жизни, не создают непреодолимых препятствий для модернизации российского государства на основе ценностей правовой демократии. Помимо возможности адекватной конкретизации сформулированных в Конституции норм в иных законодательных актах недостатки и противоречия конституционного текста вполне могут быть скорректированы также посредством интерпретации и толкования его положений в процессе правоприменения. Наглядным примером тому является, в частности, практика Конституционного Суда РФ, постоянно наращивающего и развивающего свои правовые позиции, иногда прямо при конституционно-правовом обосновании решений, указывающих на специфику конкретного исторического периода, в котором Россия находится в данный момент. Последовательная и постепенная трансформация конституционных положений посредством их интерпретации и толкования, основанная на заложенных в самой Конституции РФ принципах, позволяет при неизменности самого конституционного текста своевременно учитывать запросы жизни и обеспечивать разумный баланс между стабильностью и динамизмом общества.

Констатируя предпочтительность такого способа преодоления имеющихся в конституционном тексте недостатков, следует заметить, что иные суждения об их наличии вовсе не согласуются с реальным содержанием конституционных положений, если рассматривать их во взаимосвязи и нормативном единстве, учитывая не только букву, но и дух действующей Конституции. Соответственно, ряд претензий к конституционному тексту легко снимается правильным выявлением в системе действующего правового регулирования подлинного содержания его положений, даже если в правоприменительной практике и допускается искажение действительного смысла. В подобных случаях требуется лишь корректная реализация Конституции, основанная на правильном уяснении ее положений в их взаимосвязи и нормативном единстве.

Так, к числу распространенных претензий к действующей Конституции относится ее якобы этатический характер и недостаточное внимание к основным правам и свободам человека. По мнению некоторых авторов, это наглядно проявляется уже в структуре конституционного текста, ст. 1 которого посвящена государству, в то время как именно от него в первую очередь и следовало бы защищать личность. Между тем взаимосвязанные положения ст. 1 и 7 Конституции характеризуют Российскую Федерацию как демократическое правовое социальное государство, основным признаком которого наряду с верховенством права как раз и является приоритет прав и свобод человека и гражданина, определяющих правовой статус личности, ее возможности и притязания в экономической, социальной, политической и культурных сферах.

С помощью такого понятия, как «механизм», принято пояснять многие процессы, в том числе процесс защиты прав и свобод человека и гражданина, т.е. его непосредственное действие. Этот вывод вытекает из лексического значения данной категории. Под «механизмом» понимается система, устройство, определяющее порядок какого-либо вида деятельности или последовательность состояний, процессов, определяющих собою какое-нибудь действие, явление.

Случаи нарушения ч. 3 ст. 19 Конституции Российской Федерации свидетельствуют не только об отсутствии в нашем государстве продуманной и обоснованной гендерной политики, но и о продолжающих сохраняться гендерных правовых стереотипах людей, принимающих решения от имени государства4. Это особенно становится заметным при исследовании проблемы реализации прав человека в дискурсе правовой идентичности, понимаемой как форма личностного бытия, развития и самореализации личности, основанная на знании, освоении и принятии права как ценности на внутриличностном (субъектном) уровне и определяющая юридически значимое поведение индивида5.

В связи с этим представляется важным обратить внимание на то, что в подавляющем большинстве работ по правам человека и проблемам их реализации права рассматриваются как бы в отрыве от субъекта. Происходит некое абстрагирование от человека в его онтологическом значении. Не просматриваются субъектно-объектные связи и отношения. Субъект только как бы предполагается из самой формулировки категории «права человека». Даже в тех случаях, когда речь идет о возможности реализации установленного права или о восстановлении нарушенного права, оценивается прежде всего процедура, полученный результат (достигнутое благо, судебное решение), а не человек в его онтологически обусловленных взаимоотношениях с этими правами, что не позволяет оценить (установить) действительное положение состояния прав человека. Очевидно, это понимается исследователями, и не случайно в юридическую литературу по правам человека вводятся такие критерии, которые призваны выявить эти субъектно-объектные отношения.

Согласно психологической концепции человек рассматривается как социальная единица и как уникальная личность. Освоение личностью социального опыта происходит в процессе идентификации и обособления. Объективно идентификация выступает как механизм «присвоения» индивидом своей человеческой сущности, как механизм социализации личности, а обособление -- как механизм индивидуализации.

Положение личности в современной России определяется ее конституционно-правовым статусом, в котором следует различать положения (нормы) общего характера, раскрывающие принципиальные установки, подходы, оценки личности и нормы, содержащие конкретные права и свободы всякого человека и гражданина.

Уже в преамбуле Конституции Российской Федерации, где называются основания и цели принятия указанного правового акта, провозглашаются определяющие общественные ценности, в числе которых: утверждение прав и свобод человека, гражданского мира и согласия, сохранение исторически сложившегося государственного единства страны и незыблемость ее демократической основы. В плане нашего исследования особое значение имеют такие цели, как утверждение прав и свобод человека и незыблемость демократической основы государства.

Заметим, что положениям преамбулы Конституции порой не придается надлежащего правового значения. Подтверждением того, что преамбула Конституции РФ «имеет для законодательной и исполнительной власти не только моральную, но и юридическую силу», могут служить ряд решений Конституционного Суда РФ, в которых он обращался к положениям преамбулы. Одним из первых в этом ряду явилось постановление Конституционного Суда РФ от 20.1 2.1 995 г. № 1 7-П2. Еще более значимым в этом отношении явилось постановление Конституционного Суда от 17.06.2000 г. о проверке конституционности отдельных, положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».

Отмеченные выше положения преамбулы Конституции РФ получили свое развитие и углубление в ее последующих главах и статьях. Так, в ст. 1 Конституции при характеристике России как государства подчёркивается его демократический правовой характер, а в ст. 2 содержится достаточно развернутая общая формула о месте и ценности человека и его прав и свобод.

Демократический характер всякого государства определяется положением и ролью ее народа в управлении этим государством, в частности, в возможности народа периодически менять политический и кадровый состав правящей элиты государства и всех его составных частей (в нашем федеративном государстве это важно в особенности) на всех ступенях иерархической лестницы органов власти и местного самоуправления.

Пожалуй, еще более важным качеством государства является его правовой характер, отличительным свойством которого, как известно, является то, что не только граждане его, но и само это государство во всей своей деятельности связано правом. Это выражается, в частности, в том, что при возникновении конфликта между гражданином и государством они оба выступают в суде любого уровня как равноправные стороны.

Не менее емкая и богатая по содержанию формула составляет содержание ст. 2 Конституции РФ о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита его прав и свобод - обязанностью государства. Хотелось бы обратить внимание на то, что в первом предложении этой статьи речь идет, по сути, о двух объектах - о самом человеке как таковом и о его правах и свободах. Если бы высшей ценностью провозглашались лишь права и свободы человека, редакция этой части статьи Конституции была бы иной. В нынешней же редакции этого предложения, наличие запятой после слова «человек» указывает на то, что речь идет не только о правах и свободах человека, но и о нем самом как таковом. Поэтому с полным основанием можно полагать, что высшей ценностью являются как права и свободы человека, так и он сам по себе, человек как таковой. Это подтверждается, в частности, тем, что человек как таковой защищен другим конституционным положением - а именно положением о праве каждого на жизнь (ч. 1 ст. 20 Конституции). Конституция РФ защищает человека как мыслящее разумное существо, закрепляя его право на жизнь.

Относительно второго объекта, на который также распространяется та же оценка как высшей ценности - прав и свобод человека, такая оценка представляется вполне обоснованной. Вместе с тем представляется уместным высказать предложение о возможном дополнении данной конституционной формулы еще одним свойством личности, являющимся всеобщим, - это достоинство человека. Это настолько важное и присущее каждому человеку свойство, которое заслуживает упоминания и в данной статье Конституции. Место этого слова - «достоинство» между термином «человек и его права и свободы», и в таком случае первые предложения в тексте статьи второй Конституции приняли бы следующий вид - «человек, его достоинство, права и свободы являются высшей ценностью».

Подтверждением того, что достоинство личности, наравне с ее правами и свободами, может быть отнесено к разряду высших ценностей человека, может служить положение ст. 21 Конституции РФ о том, что достоинство личности охраняется законом и ничто не может быть основанием для его умаления. Говоря иными словами, даже лицо, подверженное наказанию, в том числе и в уголовно-правовом порядке, сохраняет за собой, обладает достоинством личности, которое не может быть попрано. Наказывать, не унижая, не растаптывая достоинство, - вот требование современного отношения к человеку, в том числе и к совершившему преступление.

В ряду общих положений Конституции РФ относительно правового статуса личности, его значения, необходимости и возможности, реализации прав и свобод особое место занимает ст. 18 Конституции РФ. Она объявляет права и свободы человека и гражданина непосредственно действующими, т.е. не требующими какого-либо иного, кроме конституционного, законодательного их закрепления. Одновременно права и свободы личности объявляются главными в содержании и применении законов, в деятельности законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и указывается механизм их исполнения - они обеспечиваются правосудием. Все ветви государственной власти, система органов местного самоуправления оказываются задействованными в механизме реализации прав и свобод, делают их смыслом своего предназначения и деятельности.

Здесь можно усмотреть прямую связь с положением ст. 2 Конституции Российской Федерации о высшей р ценности человека и его прав и свобод, но уже как бы в более «приземленном», практически ориентированном смысле.

Положение ст. 2 Конституции РФ о защите прав и свобод человека и гражданина как обязанности государства получает свое развитие в ст. 45 Конституции - правам и свободам гарантирована государственная защита. В первую очередь государственная защита прав и свобод личности реализуется через и посредством законодательного регулирования в этой сфере, что, как известно, отнесено к ведению Федерации (п. «в» ст. 71 Конституции), защита же прав и свобод находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов (п. «б» ст. 72 Конституции).

Реализация законов, направленных на провозглашение и защиту прав и свобод человека и гражданина требует постоянной деятельности органов власти и отдельных должностных лиц в этой области. Наверху такой системы органов по праву находится Президент РФ как гарант Конституции, прав и свобод человека и гражданина (ч. 2 ст. 80 Конституции). Затем идут органы власти, деятельность которых посвящена всецело защите прав и свобод человека и гражданина, - это прокуратура РФ, Уполномоченный по правам человека РФ, различного рода общественные правозащитные организации, Общественная палата РФ и аналогичные палаты субъектов Федерации.

Свою лепту в защиту прав и свобод граждан призвано вносить и Правительство РФ (п. «е» ст. 114 Конституции).

Конституция РФ (ч. 2 ст. 45) разрешает и каждому человеку самому защищать свои права и свободы всеми способами, но лишь теми, которые не запрещены законом. Наиболее «правильным» способом защиты прав и свобод в современном цивилизованном мире является обращение в суд, о чем логично заявляет Конституция РФ в следующей, 46-й, статье. В реализации этого права человека и гражданина участвует вся судебная система, все виды судов. Причем специализированным судом именно по защите конституционных прав личности является Конституционный Суд РФ.

Во всех странах, когда принятое судом решение по делу того или иного гражданина последний считает несправедливым и нарушающим его права, он может обратиться в Конституционный Суд с жалобой на не- конституционность, по его мнению, закона, на основании которого было вынесено оспариваемое решение. И Конституционный Суд рассмотрит такое обращение по существу со всеми вытекающими из этого последствиями, вплоть до обязывания законодателя изменить не соответствующий Конституции закон.

При этом наша Конституция пошла еще дальше - она предоставляет каждому право обращаться не только во внутригосударственные суды, но и в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты (ч. 3 ст. 46 Конституции). Обычно в таких случаях российские граждане обращаются в Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ). Россияне широко, может даже излишне широко, пользуются указанным правом.

Рассмотренные выше положения Конституции РФ раскрывают общие подходы и решения по проблеме взаимоотношений государства и личности. Причем во всех случаях, когда в той иной норме Конституции РФ идет речь о необходимости активных действий по обеспечению прав личности, употребляется именно термин «защита» (ст. 2, 23, 37, ч. 1 ст. 45, ч. 1 и 3 ст. 46 Конституции).

Конституционно-правовой статус личности как совокупность конкретных прав и свобод практически во многом описан в главе второй Конституции РФ. Если привести реестр всех прав, свобод и обязанностей личности в РФ5, то получается довольно «полновесный» субъект. Но это субъект отвлеченный, абстрактный, неживой. Его права и свободы пребывают в статике, в покое. Права могут реализоваться лишь в правоотношениях. Пока они описаны на бумаге, не реализуются, не действуют, это правоотношения в статике. Живая же жизнь требует действий, деятельности людей. И тогда-правовые связи, правоотношения переходят в стадию динамики. И вот здесь, при реализации прав и свобод, на весь этот процесс немалое воздействие оказывают свойства и качества конкретного человека, как участника правоотношения.

Представляется, что в недалеком будущем встанет проблема учета влияния личностных свойств каждого человека на процесс исполнения его прав и обязанностей.

Могу предположить, что появится необходимость знать, какие свойства и качества личности влияют на исполнение тех или иных прав и свобод, в каком объеме их необходимо и полезно знать и изучать, каким образом собирать эту личностную информацию, где ее фиксировать и учитывать (оценивать).

Это будет некий процессуально-тактический институт в конституционном праве.

Он будет уже востребован в конституционном судопроизводстве, равно как сейчас он востребован в других видах судопроизводств и уже издавна разрабатывается и достиг определенных успехов в уголовном судопроизводстве или, точнее, в уголовно-процессуальном-законодательстве и практике и криминалистике.

Везде, где имеет место борьба за утверждение своих прав, соперничество, называемое в судопроизводстве состязательностью сторон, личностные свойства участников этого процесса влияют на совершаемые действия, а в некоторой мере и на конечный результат всей этой процессуальной деятельности.

Вообще, обеспечение прав и свобод человека и гражданина является одним из наиболее емких и всеохватывающих явлений в доктрине правового положения личности в государстве. Обеспечить в полном объеме, реализовать в жизни, превратить нормы о правах и свободах человека в «живое» право - задача не из легких.

Не случайно, очевидно, теория предлагает различать понятия «охраны» и «защиты» прав. Охрана прав - это общий правовой фон положения дел с правами личности, это их нахождение в статике, распространение прав на всех. Защита же прав - это восстановление нарушенных прав, законная борьба за права, которые уже нарушены или органом государственной власти или тем или иным должностным лицом. Неконституционность законов есть нарушение прав и свобод человека и гражданина, что мы и видим в деятельности Конституционного Суда РФ в делах по жалобам граждан.

Все это охватывается понятием «восстановление в правах», а фактически есть правозащитная деятельность государства по реализации его обязанности по признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина, как это и зафиксировано в ст. 2 Конституции РФ. Это есть реализация лозунга в жизнь, и только тогда, когда это станет повседневной практикой, реальностью самой жизни, - только тогда можно будет заявлять, что Конституция РФ действительно исполняется, действует.

2.2 Конституционные ограничения правового статуса личности

Механизм ограничений прав и свобод человека и гражданина имеет национальные и интернациональные черты. Для современной России это весьма важно, поскольку наше государство подпадает под юрисдикцию Европейского Суда по правам человека. Указанный суд активно рассматривает обращения российских граждан и нередко выносит решения в пользу заявителей. Вследствие этого Европейские стандарты в области прав человека приобрели интернациональный характер, Российская Федерация уже не может ссылаться на свой суверенитет, если речь идет о нарушениях прав и свобод человека и гражданина. Мы должны корректировать законодательство и правоприменительную практику в целях реализации Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

С другой стороны, Европейские стандарты в области прав человека не являются чрезмерно жесткими, они оставляют значительную свободу усмотрения для государств-участников. При определенных обстоятельствах допустимо расхождение Европейских стандартов, с одной стороны, и российского законодательства и правоприменительной практики - с другой. В этой части механизм ограничений прав и свобод человека и гражданина приобретает национальные черты.

Основания ограничения прав и свобод человека и гражданина отличаются в зависимости от механизмов ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, ч. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека и Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Сравнительный анализ ч. 3 ст. 55 Конституции РФ и ч. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека показывает наличие общих оснований (защита прав и законных интересов других лиц) и дифференцированных оснований. Публичный интерес по смыслу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ представлен такими основаниями, как защита основ конституционного строя, нравственности, здоровья, обеспечение обороны страны и безопасности государства. В ч. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека доминируют такие основания, как справедливые требования морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе. Иными словами, в Конституции РФ (ч. 3 ст. 55) сделан акцент на конституционном строе, обороне и безопасности, в то время как Всеобщая декларация прав человека настаивает на приоритетах справедливости и демократии.

Для целей данного сравнения полезно использовать и третий документ - Конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Здесь нет аналога ч. 3 ст. 55 Конституции РФ или ч. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека. Вместо «оптового» метода мы наблюдаем дифференцированный подход, при котором каждому субъективному праву присущ свой собственный набор оснований для ограничения. В конечном итоге это необходимо для любой правовой системы. Весь вопрос лишь в том, содержатся ли эти основания в основном документе, текущем законодательстве или они вырабатываются правоприменительной практикой. Чаще всего правовые системы сочетают названные методы при том или ином наборе приоритетных направлений.

При всех достоинствах дифференцированного подхода к ограничению прав и свобод человека и гражданина на уровне основного документа, что характерно для Конвенции о защите прав человека и основных свобод, нельзя не увидеть определенного расхождения между законодательными основаниями и критериями, которыми в действительности руководствуется Европейский Суд по правам человека. Несмотря на достаточно ясные критерии ограничений прав и свобод человека и гражданина, полностью избежать выработки дополнительных оснований в судебной практике не представляется возможным. Чтобы обосновать вышеназванный тезис, требуется полный анализ практики Европейского Суда по правам человека. Однако подтвердить его может и выборочное исследование. В данной работе предлагается проследить функционирование механизма ограничений прав и свобод на примере реализации ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Перечисляя основания для ограничения свободы 1 выражения мнения, Конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 10) опирается на такие группы оснований, как «формы», «интересы» и «цели». Под «формами» понимаются «формальности», «условия», «ограничения» и «санкции»; под «интересами» - национальная безопасность, территориальная целостность и общественный порядок; под «целями» - предотвращение беспорядков и преступлений, охрана здоровья и нравственности, защита репутации и прав других лиц, предотвращение разглашения информации, полученной конфиденциально, а также обеспечение авторитета и беспристрастности правосудия.

При всей теоретической стройности вышеприведенной конструкции практика Европейского Суда по правам человека демонстрирует совершенно иные критерии. К ним относятся: 1) предосудительность действий (если действие не является «предосудительным», ограничения свободы выражения мнения не считаются допустимыми в демократическом обществе); 2) законный общественный интерес (если он существует - юридически поощряется широкая общественная дискуссия); 3) запрет оскорблений не означает противоправности критических, обвинительных, язвительных и | даже саркастических высказываний; 4) границы приемлемой критики в отношении публичной власти являются более широкими по сравнению с аналогичными границами в отношении частных лиц; 5) обвинение в преступном поведении должно опираться на достаточную фактическую основу в соответствующий момент (т.е. не обязательно «ждать» вступления в законную силу обвинительного приговора суда по уголовному делу); 6) особые гарантии независимости СМИ как контролеров в демократическом обществе. Последние гарантии особенно тщательно представлены в практике Европейского Суда по правам человека. По его мнению, СМИ обязаны не просто объективно излагать факты, мысли и свободные оценочные суждения. В их J деятельности допускается «определенная степень преувеличения и провокации». Существуют и более тонкие критерии: явность оскорбления или только чрезмерность высказывания, сдержанность или резкость, контекст высказывания и т.д.

Статья 10 Конвенции о защите прав и основных свобод состоит из двух частей, первая из которых со- I держит общее правило о свободе выражения мнения и j. конкретизирует ряд его форм и условий, в то время как |; во второй части рассматриваемой статьи с достаточной степенью подробности регулируется механизм ограничения данного права. Конструкция «право свободно выражать свое мнение» («the right to freedom of expression») несколько отличается от нормативного содержания ч. 1 ст. 29 Конституции РФ, в которой говорится о гарантировании каждому свободы «мысли и слова». Конвенция не разграничивает эти два понятия, предпочитая более сжатую конструкцию «freedom of expression».

Право свободно выражать свое мнение не исчерпывается двумя базовыми правомочиями: свободой придерживаться своего мнения («freedom to hold opinions») и свободой получать, распространять информацию и идеи («freedom to receive and impart information and ideas»), однако в Конвенции посчитали нужным подчеркнуть их наличие в структуре анализи-руемого права. Гораздо важнее, что в ч. 1 ст. 10 Конвенции непосредственно указываются условия действия данного права: во-первых, публичные власти не вправе вмешиваться в свободу выражения мнения («without interference by public authority»); во-вторых, при реализации этого права не имеют значения государственные границы («regardless of frontiers»). В ч. 3, 4 и 5 ст. 29 Конституции РФ встречаются более развернутые указания на механизм действия анализируемого права (недопустимость принуждения к выражению мнений и убеждений или отказу от них; право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом; свобода массовой информации и запрет цензуры), но публично-правовые обязанности властных структур в ней показаны не так ясно и однозначно, как в Конвенции.