Понятие преступления в русском уголовном праве IX-XVII вв.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Данная работа посвящена изучению понятия "преступление" в русском уголовном праве IX-XVII вв.

Преступление определяется как противоправное, наносящее вред существующим общественным отношениям поведение лица, запрещенное уголовным законом и им же преследуемое.

Термин "преступление" в нашей стране появился достаточно поздно. В разных законодательных актах он назывался по разному: "обида", "лихое дело", "головщина", "воровство". Сам термин "преступление"появился только во времена Петра I. Но как бы не называли "преступление", своего смысла оно не меняло.

Первая попытка определить "преступление" была сделана в Русской Правде (X в.). Преступление по Русской Правде определялось не как нарушение закона или княжеской воли, а как "обида", т.е. причинение морального или материального ущерба частному лицу или группе лиц со стороны, очевидно, частного же лица.

Понятие преступления в Псковской Судной грамоте (1467 г.) значительно изменилось по сравнению с Русской Правдой. В ней преступными считаются не только посягательства на человека, его личность и имущество, но и иные запрещенные законом деяния, в том числе направленные против государства и его органов. Однако Псковская Судная грамота не знала специальных терминов для определения понятия преступного.

Первым, наиболее значимым средоточием уголовно-правовых норм указанного периода следует признать Судебники 1497 и 1550 гг.

Но, несмотря на то, что для периода Московской Руси очень трудно выделить четкую дефиницию преступного (термины "лихое дело" и "воровство" обладают достаточной степенью условности), тем не менее, термин "лихое дело" вполне достаточен для основного понятия. Собственно "лихое дело" как терминологическое обозначение преступного предполагает тяжкое преступное деяние с ущербом для интересов государства.

Под преступлением Соборное Уложение царя Алексея Михайловича Романова (1649 г.) понимало "непослушание царской воле, нарушение предписаний".

Следует отметить, что данные вопросы хорошо освящены как в учебной литературе по истории права, так и в специализированных исследованиях.

1. Особенности восприятия понятия "преступление" в Древнерусском государстве, виды преступлений

Древнерусское государство зародилось при объединении восточнославянских племен. У каждого племени были свои обычаи и нормы поведения. Очень жалко, но письменных источников по их "законам" не сохранилось.

Первыми источниками права, дошедшими до нас являлись Княжеские Церковные Уставы. До нас дошли в сохранности только два Устава. Устав Владимира Святославовича и Устав Ярослава Мудрого.

Оба этих Устава в основном посвящались семейно-брачным отношениям, преступлениям против семьи и нравственности. Почти все наказания носили имущественный характер, и только в одном случае предусматривалась смертная казнь - ст. 13 Устава. В этой статье устанавливалась ответственность мужа за двоежёнство. Устанавливалось наказание 40 гривен в пользу епископа, а незаконная жену заключалась в монастырь. Если же муж причинял зло своей законной жене, то в этом случае, возможно, было применение смертной казни.

Поэтому считать данные Уставы памятниками древнерусского права, содержащего уголовные нормы и наказания нельзя.

Первым источником можно назвать - "Русскую правду". "Русская Правда" - это сборник правовых норм Киевской Руси. Первооткрывателем "Русской Правды" является В. Н. Татищев, обнаруживший Краткую её редакцию. "Русская Правда" содержит нормы уголовного, наследственного, торгового и процессуального законодательства. Ее предписания основывались на обычаях и сложившейся практике наказания за совершенные преступления.

Русская Правда трактует общее понятие преступления как: "преступно только то, что причиняет непосредственный ущерб конкретному человеку, его личности или имуществу". Отсюда и термин для обозначения преступления - "обида". В княжеских уставах можно встретить и более широкое понимание преступления, охватывающее и некоторые формальные составы. Это заимствовано из византийского канонического права.

Соответственно пониманию преступления как "обиды" строится в Русской Правде и система преступлений. В Русской Правде существует два рода преступлений - против личности и имущественные. В ней нет ни государственных, ни должностных, ни иных родов преступлений. Это не означало, конечно, что выступления против княжеской власти проходило безнаказанно. Просто в таких случаях применялась непосредственная расправа без суда и следствия.

В уголовном праве особенно ярко проявляется классовая природа феодального права, открыто встающего на защиту господствующего класса и пренебрегающего интересами трудящихся. Это отчетливо видно при рассмотрении отдельных элементов состава преступления. Так, субъектом преступления может быть любой человек, кроме холопа. За действия холопа отвечает его господин. Однако в некоторых случаях потерпевший может сам расправиться с холопом-обидчиком, не обращаясь к государственным органам, вплоть до убийства холопа, посягнувшего на свободного человека.

В Русской Правде отсутствует возрастное ограничение уголовной ответственности, понятия невменяемости. В литературе высказывалось суждение, что опьянение по Русской Правде смягчало ответственность (убийство на пиру).

В действительности при убийстве в драке имеет значение не состояние опьянения, а элемент простой ссоры между равными людьми. Больше того, Русская Правда знает случаи, когда опьянение вызывает повышенную ответственность.

Так, если хозяин закупа бьет его под пьяную руку, то теряет этого закупа со всеми его долгами; купец, пропивший доверенный ему чужой товар, отвечает не только в гражданском, но и в уголовном порядке, притом весьма строго.

Русской Правде известно понятие соучастия. Эта проблема решается просто: все соучастники преступления отвечают поровну, распределение функций между ними пока не отмечается.

Русская Правда различает ответственность в зависимости от субъективной стороны преступления. В ней нет различия между умыслом и неосторожностью, но различаются два вида умысла - прямой и косвенный. Это отмечается при ответственности за убийство: убийство в разбое карается высшей мерой наказания - потоком и разграблением, убийство же в сваре (драке) - только вирой. Впрочем, некоторые исследователи полагают, что здесь ответственность зависит не от формы умысла, а от характера самого преступления: убийство в разбое - это низменное убийство, а убийство в драке все-таки как-то может быть оправдано с моральной точки зрения. По субъективной стороне различается и ответственность за банкротство: преступным считается только умышленное банкротство. Состояние аффекта исключает ответственность.

Что касается объективной стороны состава преступления, то подавляющее число преступлений совершается путем действия. Лишь в весьма немногих случаях наказуемо и преступное бездействие (утайка находки, длительное невозвращение долга). Наиболее ярко классовая природа древнерусского права выступает при анализе объекта преступного посягательства. Ответственность резко различается в зависимости от социальной принадлежности потерпевшего.

Среди имущественных преступлений наибольшее внимание Русская Правда уделяет краже (татьбе). Наиболее тяжким видом татьбы считалось конокрадство, ибо конь был важнейшим средством производства, а также и боевым имуществом. Известно и преступное уничтожение чужого имущества путем поджога, наказуемое потоком и разграблением. Суровость наказания за поджог определяется, очевидно, тремя обстоятельствами. Поджог - наиболее легкодоступный, а потому и наиболее опасный способ уничтожения чужого имущества. Он нередко применялся как средство классовой борьбы, когда закабаляемые крестьяне хотели отомстить своему господину. Наконец, поджог имел повышенную социальную опасность, поскольку в деревянной Руси от одного дома или сарая могло сгореть целое село или даже город. В зимних условиях это могло привести и к гибели массы людей, оставшихся без крова и предметов первой необходимости.

Система наказаний Русской Правды еще довольно проста, а сами наказания сравнительно мягкие.

Месть - это первичная форма наказания, осуществляемая потерпевшим и его ближними. В разное время она подлежит различным ограничениям, благодаря которым приобретает публичный характер, потому что подлежит контролю общественной власти. Ограничения мести сводятся: 1) к сокращению числа преступлений, за которые допускается месть; 2) к установлению срока, в течение которого можно мстить, и 3) к сужению круга мстителей.

Русская правда судит за убийство, увечья, кровавые и синие раны, даже простой удар рукой или каким-либо не воинским орудием, а также за кражу. За увечья мстят дети; за раны и побои может мстить лишь сам потерпевший, и притом лишь вслед за нанесением удара. Пространная Правда упоминает только о мести за убийство и кражу, и не облагает наказанием того, кто ткнет мечем за причиненный удар. Все случаи правонарушений из мести могут подлежать судебной оценке; суд проверяет, соблюдены ли правила мести. Помимо этого сам суд может присудить месть. Намек на послесудебную месть содержится в краткой Правде и в летописном рассказе о суде над суздальскими кудесниками. Помимо указанных ограничений, важную роль в смягчении мести играет право убежищ. Местами убежищ прежде всего являлись церкви, о чем сохранилось несколько летописных указаний.

Русская Правда в одном случае упоминает об убежище в частном доме; холоп, ударивший свободного, мог укрыться в хоромах, и господин мог его не выдать. В виде пережитка, неприкосновенность частного жилища вспоминается даже в одном северном памятнике московского периода. Постепенно ограничиваемая месть все более и более вытесняется системой выкупов. Выкуп - это денежное вознаграждение, уплачиваемое правонарушителем и его родственникам потерпевшему и его ближним, при условии отказа их от мести. Такая замена одного обычая другим, по существу столь противоположным, могла произойти лишь постепенно; отказ от мести сопровождался притом обрядами, устраняющими всякое подозрение в трусости перед противником. Раз упрочившись, выкупы слагаются в довольно сложную систему правил. Размеры выкупа, определяемые сначала соглашением сторон, мало-помалу фиксируются соответственно причиненным ущербам.

Вмешательство общественной власти в дела этого рода вызывает установление штрафов и в пользу власти. Так возникают: 1) вира - штраф за убийство, поступающий в пользу князя; 2) плата за голову, головщизна или головничество, поступающая в пользу родственников убитого; 3) продажа - штраф за други правонарушения, кроме убийства и увечья (за убийство взималось полувирье), также взимаемый в пользу князя. В пользу потерпевших от других преступлений, помимо убийства, уплачивается урок, протор, пагуба, или это вознаграждение обозначается описательно: "за обиду", "за сором", "за муку" и т. п. Система выкупов - господствующая форма наказания в Русской Правде и современных ей памятниках, но не единственная. В Русской Правде, помимо мести, упоминается еще наказание, назначаемое за убийство при разбое, поджог и конокрадство - именно поток и разграбление. Разграбление означает насильственное отнятие имущества, поток же объединял разные формы личных наказаний: изгнание, обращение в рабство и даже убийство. Отсюда могли развиться такие формы наказаний, как смертная казнь, телесные наказания и лишение свободы, известные у нас по византийским образцам, вслед за принятием христианства. Уже св. Владимиру епископы советовали казнить разбойников, хотя потом они же предложили восстановить старый порядок взимания вир. Высказана вероятная догадка, что и при Ярославле применялась смертная казнь, и что постановление Ярославичей об отложении убийства за голову следует понимать в смысле вторичной замены смертной казни вирами. Владимир Мономах поучает детей: "не убивайте и не повелевайте убити, иначе будете казнимы до смерти". Есть указание, что осужденные насмерть могли от нее откупиться. Холопа, ударившего свободного мужа, по уставу Ярославичей, предписано "любо бити и розвязавше". Из сопоставления этого места со словами Даниила Заточника: "а безумнаго аще и кнутом бьеши, розвязав на санях, не отымеши безумия его", явствует, что и Русской Правде было известно телесное наказание кнутом.

Наконец, летопись упоминает о примении в особых случаях членовредительных наказаний в ХI и в ХII вв. Несмотря, однако, на все большее упрочение в практике последних видов кары, наказания, вытекающего из саморасправы или примирения потерпевших с нарушителями, занимают в данном периоде первенствующее место.

В этот период материальная сторона преступления имела преобладающее значение; главное внимание обращалось на материальный ущерб, причиняемый преступлением, а не на грозящую от злой воли опасность. В эпоху Русской Правды от этой чисто материальной точки зрения можно отметить уже целый ряд отступлений: в ряде статей обращается внимание на степень проявления злой воли. Так, убийство на пиру в свадьбе, совершенное явно, влечет более мягкие последствия, чем убийство в разбое; ответственность купца за утрату чужих денег или товара видоизменяется в зависимости от того, случилась ли такая пагуба от Бога или по вине самого купца; за истребление скота пакощами взыскивается больший штраф, чем за кражу скота; последняя наказуется строже, если скот украден из хлева и клети, чем в случае кражи скота с поля. Но оценка внутренней стороны преступного деяния не идет глубоко; так, все соучастники в преступлении наказываются одинаково, хотя виновность их могла быть вполне различна. При взгляде на преступление, как на причинение вреда частным лицам, и при слабом развитии государственных начал, древнее право не знает преступлений против государства и общества. Даже Русская Правда позднейшей редакции перечисляет только преступления против жизни, здоровья, телесной неприкосновенности и имущественных прав частных лиц. В связи с этим стоит и другое явление: преследование преступника в древности было делом отнюдь не государственным, а самих пострадавших. В эпоху Русской Правды, под влиянием духовенства, появляется и иное воззрение на преступление, как на нарушение правил и предписаний, касающихся главным образом религиозной и семейной жизни. В церковных уставах перечисляется целый ряд деяний, нарушающих установленные правила о брачном союзе и о соблюдении обрядов православной веры, хотя бы эти деяния и не причиняли никому прямого вреда; так, подлежали наказанию те, "кто молится под овином или в рощеньи у воды", "кто ест и пьет с иноязычниками и некрещеными" и т. п. Под этими же влияниями начинает слагаться и понятие о преступлениях государственных.

преступление судебник грамота древнерусский

2. Изменение понимания термина «преступление» в Новгородской и Псковской судных грамотах, усложнение системы преступлений

На северо-западе русской земли долгое время существовали две независимые республики - Новгородская феодальная аристократическая республика и Псковская республика.

Памятниками законодательства данных республик являются Псковская и Новгородская судные грамоты. В них, в частности, отражены и особенности уголовного права.

В отличие от Русской Правды в них нет специального термина для обозначения преступления. Преступление - это все то, что запрещало уголовной нормой, независимо от того, причинен ли материальный ущерб конкретному лицу.

К примеру, Псковская судебная грамота считает преступлениями не только посягательства на личность и имущество, но и преступления против государства, его органов (перевет - измена; в ст. 7 (кримской тать - церковный вор; возможно, вор имущества из Кремля; переветник - изменник, перешедший на сторону) церковь хранилище вещей (не обязательно церковного имущества) - кража из помещения.

Преступления против государства.

В Псковской Судной Грамоте известен новый род преступлений, которых не было в Русской Правде - государственная измена. За государственную измену полагалась высшая мера наказания - смертная казнь (статья 7).

Преступления против судебных органов.

Псковская Судная Грамота также предусматривает наказания за преступления против судебных органов. За вход в зал суда насильно или удар "подверника" полагался штраф: 1 рубль князю и 10 денег подвернику (статья 58). Запрещалось избивать истца или ответчика: "А кто пред господою ударит на суде своего истьца, ино его в рубли выдать тому человеку, а князю продажа."

Имущественные преступления.

Псковская Судная Грамота по сравнению с Русской Правдой устанавливает более развитую систему наказаний за имущественные преступления. Кража делилась на простую (кража из кладовой, с возу, лодки, скота) и квалифицированную (поджог, конокрадство, кража церковного имущества). За простую кражу полагался штраф в размере от 4 денег до 70 гривен (статья 1).

За квалифицированную кражу полагалась смертная казнь (статья 7 "А крим (с) кому татю и коневому и переветнику и зажигалнику тем живота не дати "). Если вора трижды ловили за кражу, то его казнили (статья 8 "Что бы и на посад(е) но крадется ино двожды е пожаловати, а изличив казнити по его вине, и в третий ряд изли(чи)в, живота ему не дати, крам кромъскому татю"). Если человек увидит у кого-нибудь свою краденную вещь, то он имел права потребовать возврата ее. Если ответчик присягал, что он купил ее на рынке, то истец получал часть краденного имущества, в случае же, если истец не верил присяге ответчика и не мог доказать, что ответчик украл эту вещь, то истец терял свое имущество (статья 46 "А которой человек у человека знает свое што изгибшее, а тому молвит то слово: купил есми на торгу, а тогож есми не знаю, у кого купил, ино ему правда дать на том, что чисто будет на торгу купил, а с татем не поделился, а не поставит его, а сам не украл, ни пословицы не было будеть, ино тот не доискался"). Если краденная вещь перешла по наследству к человеку, у которого ее обнаружили, то он имел право, выставив четырех свидетелей не присягать по требованию истца, а истец терял свой иск (статья 55 "А у кого поимаются за отморшину отца его, или приказной, а и суседом будет ведомо, или сторонным людем, а став человек 4 или 5, а молвят как право пред Богом, что чисто у него, отморшина отца его ли приказное, ино у кого поимался, и целованьа ему нет, а тот не доискался; а толко будет человек 4 или 5 скажут, как право пред Богом, ино ему правда дать, как чисто отморшина"). Псковские чиновники, превысившие свои полномочия и силой отнявшие у осужденного имущество, судились как за грабеж (статья 48 "А кто почнет на волостелях посула сачить, да и портище соймет, или конь сведеть, а молвить так: в посуле есми снял, или конь свел, ино быти ему в грабежи, хто в посули снял, или коня свел"). Показания вора не принимались сведению, если он обвинял кого-нибудь в соучастии. У обговоренного человека на дому производился обыск, и только в том случае, если там что-нибудь находили, относящееся к делу, то этого человека обвиняли: "А татю веры не нять, а на кого возклеплет, ино дом его обыскать и знайдуть в дому его что полишное, и он тот же тать, а не найдут в дому его, и он свободен."

Преступления против личности.

К преступлениям против личности по Псковской Судной Грамоте относились убийство, нанесение побоев и оскорбления действием. В случае убийства с преступника взыскивался штраф в размере 1 рубля в пользу князя и особое вознаграждение семье убитого. Нанесение побоев (статья 27 "А где учинитса бой у торгу или на улицы во Пскове, или на пригороде, или в селе на волости в пиру, а грабежу не будет, а тот бой многы люди видели в торгу или на улицы, или в пиру, а ставши перед нами человеки 4 или 5, а ркучи слово - того бих, ино кто бился, того человека их душа выдати ... битому человеку, а княжая про(дажа). Той же бит учнет клепать грабежом, ино ему ходит исца послухом одным человеком того деля, занеже и поле присужати") или вырывание бороды квалифицировалось как оскорбление действием. Нанесение побоев в общественном месте наказывалось штрафом в пользу князя, а за вырывание бороды полагался штраф в 2 рубля. Статья 58 ("А на суд помочю не ходити, лести в судебницу двема сутяжникома, пособников бы не было ни с одной стороны, опричь жонки, или за детину, или за черньца или за черницу, или которой человек стар велми или глух, ино тех пособнику быти; а хто опрочнеимет помогать или силою в судебню поле зет, или подверника ударит, ино всадити его в дыбу да взять на нем князк рубль, а подверником 10 денег") наказывала избившего своего истца перед судом штрафом в размере 1 рубля в пользу князя.

Из приведенных норм следует, что уголовное право в Новгороде и Пскове - прямое следствие республиканских обычаев.

В области наказания право Новгорода соединило характерные для Русской Правды имущественные кары с уголовными. Цель наказания уже не исчерпывалась возмещением убытка, которого при государственном преступлении вообще могло не быть, но включало в себя и кару, и известную долю назидания.

Смертная казнь, хотя и лишенная еще устрашающих и членовредительских черт, стала явлением обыкновенным. Однако архаичные пережитки в ее применении сохранились.

Наиболее интересный момент новгородской системы наказания - несоблюдение социального принципа в обычном для русского феодального права виде. По Русской Правде преступление каралось тем суровее, чем выше было социальное положение потерпевшего. Наоборот, Новгородская Судная грамота устанавливает градацию наказания в зависимости не от объекта, а от субъекта посягательства: чем он богаче и знатнее, тем тяжелее его ответственность. Так, за наводку и грабеж взыскивалось: с боярина - 50 рублей, а с обычного горожанина - 10 рублей.

Итак, уголовное право в период XI - XV вв. претерпело значительные изменения.

Первоначальное воззрение на преступление как на нарушение частных интересов сменилось уже во времена новгородской и псковской феодальных республик более дифференцированным подходом.

3. Сущность и виды преступлений в Судебниках и Соборном уложении 1649 года

Следующими документами, показывающими развитие уголовного права являются правовые сборники: Судебники 1497 и 1550 гг., а также Соборному Уложению 1649 г.

3.1 Судебники 1497 и 1550 гг.

В Судебнике 1497 г. преступление уже понимается не как "обида", то есть нанесение материального, физического или морального вреда, а как "лихое дело", то есть совершение такого деяния, которое нарушает интересы господствующего класса и государства.

По Судебнику ответственности подлежали все лица, совершившие преступления, в том числе и холопы.

Судебник признаёт холопов субъектами преступления, распространяя на них уголовную ответственность за совершённые преступления.

Судебник ничего не говорит о моментах, исключающих вменение, то есть об условиях, освобождающих лицо от ответственности за совершённое преступление в силу малолетства или преклонного возраста, тяжёлой болезни, увечья и т. д.

В случаях, когда человек не мог сам вести дело, ему предоставлялось право нанять наймита, то есть человека ведущего процесс за него.

В Судебнике не указывается, освобождается ли от наказания собственник, убивший вора в своём дворе, собственник имущества, поймавший вора на месте преступления, мог "безнаказанно убить его, однако под тем условием, что он принесёт убитого во дворец князя и расскажет, как было дело".

Статьи Судебника не устанавливали ответственности за неоконченное преступление или покушение, в действительности лица, покушавшиеся на государственный строй или особу царя, подлежали такой же ответственности, как и за совершённое преступление. Можно предположить, что в этих случаях наказывали даже за голый умысел.

Судебник 1497 г. ярко проводит основной принцип феодального права права-привилегии. Одно и то же преступление влекло за собой различную степень ответственности в зависимости от того, кем и по отношению к кому оно было совершено.

В соответствии с этим в статьях Судебника подчёркивается социальная принадлежность виновного или пострадавшего.

Судебник вводит понятие "добрых" и "лихих" людей.

К людям добрым Судебник относит наиболее зажиточных, благонамеренных представителей господствующего класса или чёрного крестьянства, зарекомендовавших себя рачительными хозяевами или особо ревностно проявлявших себя на службе. Им предоставлялось право "облиховать", то есть признать "ведомым лихим человеком" любого. Доказывать виновность оговорённого не требовалось.

Человек, признанный добрыми людьми "ведомым лихим человеком", подлежал при обвинении его в совершении "лихого дела" смертной казни, а в остальных случаях был обязан удовлетворить требования истца вне зависимости от того, совершил он преступление или нет.

Судебник 1497 г. устанавливал следующие виды преступлений:

Политические преступления

К их числу Судебник относил "крамолу". Под крамолой понималась измена, заговор, призыв к восстанию или поднятие восстания и другие действия, совершаемые преимущественно представителями господствующего класса и направленные против правительства. Именно как крамолу стали рассматривать великие князья отъезд бояр к другому князю. Тверской летописец, например, называет крамольниками князей и бояр, отъехавших в 1485 г. из Твери к московскому великому князю.

Статья 9, говоря о крамоле, выделяет таких преступников, как "подымщик" и "зажигалник". Подымщик досоветской историографией трактовался преимущественно как поджигатель дома, двора, жилого помещения (дыма), в отличие от поджигателя города, укреплений - зажигалника. Отмечая, что данная трактовка не объясняет, почему понадобилось такое подразделение, если оба вида поджога относятся к числу наиболее опасных преступлений ивлекут высшую меру наказания, Л.В. Черепнин заменяет термин "подымщик" другим, содержащимся в ст. 61 Судебника 1550 г. термином - подмётчик. В исторической и историко-юридической литературе под подметчиками принято понимать лиц, подбрасывающих в чужой дом имущество с целью обвинить человека в краже или подкладывающих во двор труп с целью обвинить жителей этого двора в убийстве и завладеть их имуществом, а под зажигалниками -поджигателей чужого двора.

Упоминание в статье 9, перечисляющей особо опасные виды преступлений, такого "лиходея", как "зажигалник", достаточно ясно свидетельствует о том, что деяние, совершённое им, должно отличаться от "пожега", о котором говорит статья 7. Согласно ей, ответственность за "пожог" решается полем, т.е. простым состязанием сторон, и смертной казни за совершение его не предусматривается.

Имущественные преступления

Судебник предусматривал следующие виды преступлений против имущественных прав:

1) разбой,

2) похищение чужого имущества (татьба),

3) истребление или повреждение чужого имущества,

4) противозаконное пользование чужим имуществом.

а) разбой Судебник не устанавливал различия между грабежом и разбоем. В XV в. под разбоем понималось открытое нападение, производимое обычно шайкой, но не обязательно сопровождавшееся убийством. Ответственность за разбой была различной в зависимости от того, совершался ли он "ведомым лихим человеком" или нет. Совершение разбоя "ведомым лихим человеком" каралось смертной казнью (ст. 8). Если обвиняемый в разбое не был "ведомым лихим человеком", он должен был возместить пострадавшему нанесённый ущерб ("исцево доправити") и наказывался "продажей" (ст. 38), что означало в данном случае денежный штраф. б) похищение чужого имущества

Похищение чужого имущества, именуемое в Судебнике "татбой", будучи обще уголовным преступлением, являлось также своеобразной формой выражения протеста эксплуатируемых масс против социального гнёта. По Судебнику татьба, то есть кража, подразделялась на простую и квалифицированную. Квалифицированным видам кражи относилась кража церковная, головная (ст. 9),повторная кража (ст. 11 и 13), а также первая кража с поличным, совершённая "ведомым лихим человеком" (ст. 13).

Церковная татьба, упоминаемая в ст. 9, перечисляющей особо опасные преступления, означает, по мнению большинства исследователей Судебника, не только кражу церковного имущества. Под церковным татем понимается лицо, совершившее святотатство, т.е. деяние, так или иначе нарушающее права и интересы церкви, являющейся оплотом феодального государства

Головная татьба так же, как татьба церковная, стоит в числе особо опасных преступлений, предусматриваемых ст. 9, особо защищающей интересы и права государства и господствующего класса от посягательств со стороны эксплуатируемых.

Защита феодальной собственности и личности феодала красной нитью проходит через Судебник 1497 г. Наказания за такое квалифицированное преступление, как кража, сопровождающаяся убийством, было вполне закономерным явлением. Совершение этого преступления влекло за собой смертную казнь.

Этим же объясняется и отнесение Судебником к квалифицированным видам преступлений кражи, совершённой вторично, и кражи, хотя и совершённой впервые, но когда человек уличён, пойман с поличным и признан по оговору "ведомым лихим человеком". Все виды квалифицированных краж карались смертной казнью (ст. 9, 11, 13).

Простой татьбой считалась кража, совершённая впервые, кроме церковной, головной татьбы (ст. 10) и татьбы с поличным (ст. 13), а также обвинение в краже со стороны добрых людей при отсутствии доказательств о совершении оговорённым краж до этого оговора (ст. 12). Татьба, совершённая впервые, наказывалась "торговой казнью", т.е. битьём кнутом, возмещением убытков истцу, а также взысканием "продажи" в соответствии с решением суда. При невозможности возместить убытки из-за отсутствия имущества виновный выдавался истцу "головою на продажу", т.е. в холопство (ст. 10).

Оговор в краже со стороны добрых людей влёк за собой для оговорённого обязанность уплатить "исцев угыбель без суда", т.е. сумму предъявляемого истцом иска (ст. 12).

в) Истребление или повреждение чужого имущества

К этому виду преступлений Судебник относил "пожог" - простой поджог двора или другого имущества. Виновность обвиняемого доказывалась полем, т.е. состязанием сторон. Ответственность заключалась в необходимости возмещения убытков пострадавшему и выплаты "продажи".

Большое внимание Судебник уделяет охране прав собственности землевладельцев на землю.

Он устанавливает ответственность за повреждение изгородей и учинение потрав, повреждение или уничтожение межевых знаков и запашку чужой земли. Не установление или повреждение изгородей и учинение в результате этой потравы влекло за собой обязанность возместить нанесённый ущерб. За повреждение межевых знаков или перепашку межи "великого князя земли боярина и монастыря..." виновного предписывалось "бити кнутием, да исцу взяти на нём рубль".

То же самое преступление, но совершаемое крестьянами "промежу себя", влекло за собой денежный штраф в 2 алтына и возмещение убытков пострадавшему, размер которых устанавливался управляющим дворцовым селом, "...посмотря по человеку и по ране и по рассуждению" (ст. 62).

Противозаконное пользование чужим имуществом Значительное количество преступлений этого вида - самовольная езда на чужом коне, укрывательство беглых холопов, присвоение найденного предмета и др., предусматривалось ещё "Русской Правдой" и, вероятно, ею же регулировалось и во времена Судебника. В самом Судебнике говорится лишь о злостной невыплате долга.

Споры, возникавшие из обязательств по договорам, разрешались "полем", т. е. состязанием сторон, и влекли для виновного обязанность уплаты требуемого истцом и судебных расходов (ст. 6).

При этом Судебник устанавливал различную ответственность в зависимости от наличия или отсутствия злой воли виновного.

Неуплата долга вследствие происшедшего с виновным несчастного случая - "...утеряется товар бесхитростно, истонет, или згорить, или ратьвозметь..." - влекла за собой обязанность возвратить взятую сумму "безросту", т. е. без процентов (ст. 55). Если же невозвращение долга или потеря чужого имущества произошли по вине ответчика - "А кто у кого взявши что в торговлю, да шед пропиет или иным каким безумием погубит товар свой безнапраздньства..." - то он выдавался истцу "головою на продажю" (ст. 55).

Выдача головой на продажу, по установившемуся мнению, означала отдачу виновного истцу в холопство.

Преступления против личности

Судебник знает следующие преступления против личности: убийство (душегубство), ябедничество (злостная клевета) и преступления против чести. К этим преступлениям можно также отнести "бой" (побои; дело о побоях решалось полем - ст. 6).

Наиболее серьёзным преступлением против личности было убийство. Судебник различает убийство квалифицированное и простое. Квалифицированным убийством, влекущим за собой смертную казнь, было убийство крестьянином своего владельца.

"А государскому убойце... живота не дати, казнити его смертною казнию",

- гласит ст. 9 Судебника, перечисляющая ряд особо опасных преступлений.

Простое убийство влекло за собой обязанность для виновного уплатить "продажу", то есть штраф, и понести наказание, назначаемое по усмотрению судьи. Однако если совершивший убийство был "ведомым лихим человеком", то он так же, как и "государский убойца", подлежал смертной казни (статьи 7 и 8).

Ябедничество означало злостную клевету, имевшую своей целью обвинить в преступлении невиновного с тем, чтобы воспользоваться его имуществом. Это деяние, совершённое "ведомым лихим человеком", относилось уже к категории "лихих" дел, перечисленных ст. 8 и ст. 39 Судебника, и каралось смертной казнью.

Преступления против чести включали в себя оскорбление действием и оскорбление словом. В отличие от Русской правды, которая знала лишь оскорбление действием, Судебник 1497 г. устанавливает ответственность за оба вида этих преступлений. Споры по искам об оскорблении действием или словом решались "полем" и влекли для виновного обязанность уплаты "продажи" и требуемого истцом вознаграждения.

В случаях примирения сторон до поля ответчик освобождался от уплаты "продажи" и стороны должны были возместить расходы, произведённые судом в связи с данным делом - ездили хоженое (ст. 53).

Преступления против суда

Судебник предусматривал ответственность должностных лиц за нарушение устанавливаемого Судебником порядка судопроизводства.

Согласно ст. 19 - "О неправом суде", рассмотрение дела с нарушением установленных правил судебного разбирательства влекло за собой недействительность судебного решения по данному делу. Судья, виновный в разборе дела "не по суду", обязан был возместить сторонам понесённые ими расходы. Однако, кроме возмещения "взятого" у сторон, судья не подвергался какому-либо иному наказанию (ст. 19).

Судебник устанавливал, "чтобы ищея и ответчик судиам и приставом посулуне сулити в суду...", то есть запрещал давать судье взятки, а также вводил ответственность за лжесвидетельство: "... а послухом не видев непослушествовати, а видевши сказати правду" (ст. 67).

Дача суду ложных показаний влекла для лжесвидетельства обязанность возместить потерпевшему весь понесённый им ущерб и убытки, связанные с ведением дела (ст. 67).

Судебник запрещает не только давать, но и брать взятки, хотя также не устанавливает ещё наказания за получение взятки (статьи 33, 34).

3.2 Соборное уложение 1649 г.

Соборное Уложение 1649 года собрало в себе все традиции, накопленные законодателем и судебной практикой в сфере уголовного права за XV-XVI века. Оно подвело итог развития уголовного права данного периода.

Впервые термины "преступление" и "вина" появились в юридических текстах в конце XVI века. Однако критерием, которым определяется уголовно-правовой характер деяния, была не столько злая воля преступника, сколько степень нарушения общественного интереса.

Необходимость выяснять форму вины предписывалась уже в судебных актах XVI века. Более строгие наказания влекли либо особый статус преступника (ведомо "лихой человек"), либо особые обстоятельства деяния (насилие и хитрость при совершении преступления).

В Уложении уточнено понятие "преступления" как противление царской власти и правопорядку, установленного государством, и даны стадии преступления: умысел, покушение на преступление и совершение преступления. Впервые в истории русского законодательства дана классификация преступления (антигосударственные, против церкви, уголовные, гражданские правонарушения). По систематике преступлений и их правовой квалификации Соборное Уложение - несомненный шаг вперед. Из уголовных преступлений большее внимание уделено убийству. Санкция определялась в зависимости от наличия умысла или его отсутствия, социального положения преступника и потерпевшего и место совершения преступления (в церкви, в царском дворе или вне этих мест). Увечье, побои членовредительство наказывались физически, не исключая принципа талиона (эквивалентного возмездия), а также возмещение бесчестья. Крупнейшим преступлениями считались разбой и татьба. Разбой, как более опасный вид преступления, наказывался суровее, чем татьба.

Получено дальнейшее развитие вменения вины. Уложение закрепило возникновение в законодательстве предшествующего периода понятие умысла, неосторожности, случайности, хотя еще не было четкого разграничения. Были введены обстоятельства, влияющие на определение степени виновности или на ее устранение: необходимая оборона, крайняя необходимость. Однако применение средств самообороны и ее последствия не ставились в связь со степенью опасности. Отягчающим вину обстоятельством признавалась повторность преступления. Смягчающими вину обстоятельствами являлись малый возраст, воровство вследствие "нужды" или "простого ума".

Субъектами преступления могли быть как отдельные лица, так и группы лиц. Закон разделяет на главных и второстепенных, понимая под последними соучастников. В свою очередь, соучастие может быть как физическим (содействие, практическая помощь), так и интеллектуальным (то есть подстрекательство к убийству). В связи с этим, субъектом стал признаваться даже раб, совершивший преступление по указанию своего господина. От второстепенных субъектов преступления (соучастников) закон отличает лиц, только причастных к совершению преступления: пособников (создавших условия для совершения преступления), попустителей (обязанных предотвратить преступление, но не сделавших этого), недоносителей (не сообщивших о подготовке и совершении преступления), укрывателей (скрывших преступника и следы преступления).

Уголовная ответственность распространена на всех, в том числе на холопов господин отвечает за непредставление к суду своих холопов и крестьян-преступников даже в том случае, если наложит на них наказание сам.

Прямой закон о возрасте в уголовном праве отсутствует, но в статьях Ново указа есть ссылка на постановление кормичей, по которому от уголовной ответственности освобождаются лица до 7 лет и "бесные" (сумасшедшие). Несовершеннолетние старше 7 лет подлежали уголовному наказанию, но смертная казнь (за соответствующие преступления) заменялась другими, смягченными наказаниями.

Психические заболевания так же не определяются в законе (кроме вышесказанного); практика, хотя и осознавала важность этого условия вменяемости, но допускала иногда суд и смягченное наказание для лиц невменяемых. Субъективная сторона преступления обуславливалась степенью вины: Уложение знает деление преступлений на умышленные, неосторожные и случайные.

Условия необходимой обороны. Вынужденная оборона, зачастую, не влечет за собой никакой ответственности, если все определенные условия соблюдены (основное - проверка судом, при обороне требуется настоятельность опасности, но не требуется соразмерность средств обороны с целями нападения: "Если кто в присутствии суда, поссорясь с соперником, начнет бить его, а тот обороняясь, его убьет, то не подлежит наказанию"; Улож. X, 105). Допускается убийство при обороне собственной жизни и собственности. А оборона чужих прав не только дозволяется, но и входит в обязанность соседей и слуг (Улож. XXII. 16, 22), точно так же, как и оборона государственных прав ("кто догонит изменника и убьет его, получит награду"; Улож. II, 15) .

К состоянию крайней необходимости относится постановление о беззаконном истреблении чужих животных при защите от них, причем как признак действительной крайности, указывается на то, что животное убито "ручным боем", а не из ружья.

Соотношение воли нескольких лиц в одном преступлении излагается гораздо полнее, чем в памятниках 1-го периода. В отношениях интеллектуального виновника (подустителя) к физическому (исполнителю)различается приказание господина своему слуге, которое не освобождает последнего от наказания, но смягчает его.

При сообществе ("скоп и заговор") Уложение (глава X, статья 198)различает главного виновника - совершителя преступления, и его "товарищей": за убийство при наезде - смертная казнь, "а товарищей его бить кнутом". В преступлениях, которые могут быть совершены по способу разделения труда (подделка монеты), закон уменьшает наказание каждого сообщника, сравнительно с той степенью наказания, которой подвергся бы виновник, если бы он один совершил все составные элементы преступления.

Пособничество, именно указание средств для совершения преступления ("подвод") и устранение препятствий при его совершении ("поноровка") наказывается наравне с совершением самого преступления. Прикосновенность в некоторых видах также сравнима по тяжести с самим преступлением.

Соборное Уложение считало Церковь (преступления против религии впервые включены в светское законодательство и сразу же поставлены на первое место), государство, семью, личность, имущество и нравственность (имеется ввиду не почитание детьми родителей, отказ содержать престарелых родителей, сводничество, "блуд" жены).

Система преступлений включает в себя:

1) Преступления против религии и Церкви

- Богохульство. Квалификацией состава этого преступления рассматривается не только как оскорблением словом Бога, но главным образом как неверие, отрицание его существования, что считалось посягательством на основы христианского вероучения.

- Совращение (именно в мусульманскую веру - обрезание) из православия, "насильством" или по согласию - "обманом" безразлично ведет совратителя к смертной казни через сожжение. Вероотступничество не подлежит уголовному суду государства, совращенный отдается на суд церкви.

- Насильственное обращение в православие не предусматривается в кодексах, но определяется в наказах воеводам (Астраханским 1628 г.): "наказати всякими мерами и накрепко с угрозами, чтобы тайно в неволю некрестили".

- Чародейство, которое особенно приковывало внимание в 1-ом периоде (вцерковных уставах и практике), теперь не так интересовало государство;

- Нарушение церковной литургии во время службы наказывалось смертью; это не только преступление против церковного благочиния, но и проявление неверующего фанатизма. Этим можно объяснить строгость наказания сравнительно с деянием, определяемым в Уложении (гл. I ст. 3), именно оскорбление священника в церкви и как последствие - произведенный "мятеж", то есть тот же перерыв богослужения, карается лишь торговой казнью; в последнем преступлении объект сложный (против церкви и против чести частных лиц).

- Кража церковного имущества наказывалась смертью, и имение вора отдавалось церкви ("А церковных татей казнить смертью же безо всякого милосердия, а животы их отдавати в церковныя татьбы").

2) Государственные преступления

Что касается политических преступлений, то в судебниках отмечаются только два вида: крамола (верховная измена, хотя крамольниками называются иногда и ябедники, см. указ от 9 октября 1582 года) и земская измена (в форме сдачи города неприятелю: Судебник 1497 г., статья 9; Судебник 1550 г. статья 61). Уложение точно определяет виды политических преступлений. Государственная измена состояла в оскорблении царя и в бунте. Злой умысел на царя, на государство, измена, порицание царских намерений, выезд за границу для измены, подстрекательство к бунтам и смутам, - все это считалось государственной изменой и наказывалось смертной казнью. Неопределенность определения государственной измены имело серьезные последствия: самый небольшой проступок мог быть отнесен к категории государственных преступлений и влек за собой смертную казнь.

3) Преступления против порядка управления

Бунт против административных властей сравнен с верховной изменой, в частности к этому разряду отнесены нарушения карантинных постановлений и устава о проезжих грамотах (Уложение VI. 4). Но законодательство больше интересовалось преступлениями против финансовых прав государства. Соборное Уложение предусматривало уголовную ответственность не только незаконных изготовителей и продавцов вина, но и для его потребителей ("питухов").

Наказание постепенно ужесточается, в случае повтора преступления, и так до 4-х раз (когда, наконец, следовала ссылка в дальние города и конфискация имущества). В XVII веке, с запрещением ввоза некоторых товаров ("заповедных"), появляется понятие контрабанды; так запрещено было вывозить за рубеж соль, лен, сало и др. под угрозой смертной казни (Указ 1662 г. и 1681 г.).

Одним из наиболее серьезных правонарушений было фальшивомонетчество.

Исключительное производство монеты государством устанавливается лишь в XVI веке, и с этого же времени начинается практическое преследование о подделке монеты; в числе фальшивомонетчиков были и высшие правительственные лица, и казенные денежные мастера, и простые граждане: в течение 9-ти лет было наказано 22 тысячи человек. Это привело к изданию полного и точного закона о подделке монеты 1661 года. К подобному роду преступлений относятся: выделка монеты, равной по качеству с казенной, частными лицами; посеребрение медной монеты для обмана и, наконец, выделка монеты низшего качества.

Первых он карает усечением левой руки, вторых - отсечением двух пальцев на той же руке. В последствии эти казни заменялись: в 1663 г. ссылкой в Сибирь и членовредительным наказанием высшей степени, то есть отсечением руки и обеих ног для главных виновников (Указ 1672 года).

Подделка документов, печатей и подписей наказывалась смертью. Нарушение клятвы подвергалось кнуту. Самоуправство строго запрещалось

4) Должностные преступления

Лихоимец (человек, нарушивший установленный порядок судопроизводства) из Думских людей (заседавшие в Боярской думе, к "думским чинам" принадлежали бояре, окольные и думные дворяне) подвергались лишению чести и денежной пени; лихоимец не издумных людей, наказывались телесно, кнутом.

Независимо от лихоимства складывается понятие о следующих преступлениях: умышленное неправосудие вследствие мести или дружбы (Судебник 1497 г., статья 1); отказ в правосудии (Судебник 1550 г., статья 7). Соборное Уложение дополняло эту группу статьями о волоките, нарушении порядка судопроизводства и использовании труда подсудимых в хозяйстве судьи.

Посул (плата судье или правителю от заинтересованных лиц) был сначала дозволен. Нормирование размеров посулов превращало излишки в предмет лихоимства, и посул превращался во взятку. Запрет взимания тайных посулов содержался в Псковской судной грамоте. Судебник 1550 года связывал с получением посула вынесение не правосудного решения судом, за что предусматривалось уголовное наказание. Нарушителя подвергали телесному наказанию, навязывая ему при этом на шею кошелек или соленую рыбу, то есть ту вещь, которая является взяткой. Подобным же образом это рассматривает и Уложение (гл. X. ст. 5-8).