Использование гипноза в следственных действиях

50

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

РЕФЕРАТ

по правоведению

на тему:

«Использование гипноза в следственных действиях»

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Глава I. Следственные действия

1.1 Понятие и сущность следственных действий

1.2 Виды и система следственных действий

Глава II. Гипноз в следственных действиях

2.1 Определение сущности гипноза

2.2 Гипноз и раскрытие преступлений: возможность и законность применения

2.3 Порядок использования гипноза в следственных действиях

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Гипноз -- это состояние измененного сознания, в которое человек вводится другим лицом при помощи внушения. Как психологическое явление и инструмент воздействия, гипноз на практике используется как в правомерных (в частности -- лечение), так и в противоправных целях.

В уголовном и уголовно-процессуальном праве можно выделить следующие проблемные аспекты гипноза:

1) Использование гипнотического воздействия для совершения преступлений (в состояние гипноза вводится потерпевший);

2) Совершение преступлений в состоянии гипноза (в состояние гипноза вводится субъект противоправного деяния);

3) Применение гипноза в целях расследования и раскрытия преступлений.

И именно о третьем аспекте пойдет речь в моей работе.

Гипноз как психологическое явление и инструмент коммуникативного взаимодействия может быть использован и в противоправных, и в конструктивных, гуманных целях.

От того, насколько полны и правдивы показания потерпевших, свидетелей, подозреваемых и обвиняемых, в уголовном процессе зависит если не все, то многое. Однако вопрос установления истины и принятие правильных решений в указанной сфере в современных условиях становится все более проблематичным. Главная тому причина - возрастающий с каждым днем дефицит достоверной информации.

К числу нетрадиционных методов относится пока еще у нас не признанный официально, неузаконенный метод получения личностной информации после введения носителя информации в гипнотическое состояние.

Гипноз, который применяют в 32 странах мира в разных ситуациях, в том числе и при расследовании. Почему гипноз не применяется в России? Потому что он считается не до конца изученным, нетрадиционным. Наши ученые - криминалисты не уверены в безвредности его воздействия на человека. Вследствие этого считается негуманным применять гипноз к подозреваемым. Но и в тех странах, где он разрешен при расследовании, применятся только в отношении свидетелей.

Как показывает статистика, по данным Н.Н. Китаева, 4 из 36 случаев экспериментального проведения допросов лиц, совершивших тяжкие преступления против личности в 28 случаях (78%) были получены подробные показания о содеянном, хотя ранее допрашиваемые лгали либо вообще отказывались от контакта со следователем. В 8 случаях (22%) обвиняемые позицию не изменили, но допустили ряд проговорок, свидетельствующих об их непосредственной причастности к преступлению. Эти проговорки, запечатленные на аудиограммах и видеозаписях, использовались следователями в дальнейшем для изобличения виновных.

Цель реферата: раскрыть такую тему как применение гипноза у нас в России в следственных действиях.

Задачи реферата: законность и возможность применения гипноза в российском законодательстве.

Глава I. СЛЕДСТВЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ

1.1 ПОНЯТИЕ И СУЩНОСТЬ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, принятый 18 декабря 2001 года, значительно повысил требования к законности и обоснованности проведения следственных действий, в связи с чем дознаватели, следователи, а также прокуроры и судьи должны исходить из единообразного понимания «следственные действия» и иметь четкое представление об их видах.

В сфере российского уголовного судопроизводства это имеет особую актуальность еще и в силу того, что центральное место в отечественном уголовно-процессуальном праве по-прежнему занимают вопросы доказывания. Общеизвестно, что подавляющее большинство доказательств попадает в сферу уголовного судопроизводства как раз в результате производства следственных действий. Собирание доказательств на основании ч.1 ст.86 УПК РФ возможно «…путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных настоящим Кодексом».

Не менее важным вопросом, разрешение которого также зависит от определения понятия и круга следственных действий, является опрос о допустимости доказательств. Известно, что допустимость доказательств обуславливается нормами уголовно-процессуального закона, который устанавливает перечень законных способов их формирования, поэтому справедливо указание на «недопустимость следственных действий, не предусмотренных законом».

Фундаментальное значение термина «следственные действия» для российского уголовного судопроизводства подтверждает стабильность его использования законодателем в тексте УПК РФ и его предшественников. Например, если в тексте Устава уголовного судопроизводства 1864г. Термин «следственные действия» встречается лишь 6 раз, в тексте УПК РСФСР 1960г. Данный термин использовался уже около 40 раз, а в тексте нового уголовно-процессуального закона - около 130 раз. Приведенные данные наглядно демонстрируют тенденцию роста значимости данного процессуального понятия для отечественного судопроизводства.

Ученые отмечают, что законодатель выделяет не только самостоятельные виды следственных действий, но и их группы, имеющие собственное наименование: обязательные, первоначальные, последующие, повторные, дополнительные отдельные и неотложные. Выделение отдельных групп следственных действий становится возможным по ряду причин.

Например, в зависимости от этапа предварительно расследования следственные действия могут быть первоначальными и последующими, исходя из цели проведения - повторными и дополнительными.

На сегодняшний день, принимая во внимание предыдущий опыт процессуальной регламентации положений, касающихся института следственных действий, вряд ли возможно говорить о существовании в теории уголовного процесса и, как следствие, в правоприменительной деятельности единого подхода к определению понятия «следственные действия».

Анализ теоретических положений показывает, что одни авторы (Д.С. Карев, Н.Ф. Гуценко, А.И. Трусов, А.М. Ларин) к следственным действиям относят все процессуальные действия следователя. Такой методологический подход в науке уголовного процесса определяют как широкое понимание термина «следственные действия».

Вторая позиция, так называемое узкое понимание термина «следственные действия», в числе сторонников которой можно назвать Н.В. Жогина, Ф.Н. Фаткуллина, А.К. Гаврилова, А.А. Чувилева, В.С. Шадрина, В.А. Дубривного и ряд других состоит в отнесении к числу следственных только тех процессуальных действий следователя, которые направлены на собирание и проверку доказательств.

Следует отметить, что доводы ученых, обосновывающих данные позиции, в течение десятилетий не претерпевают значительных изменений и достаточно типичны. гипноз законность использование следствие

Таким образом, следственные действия, определяются как проводимые в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством действия по обнаружению и закреплению доказательств. В данном определении в наиболее общей форме раскрываются нормативная и познавательная стороны следственного действия.

Общеизвестно, что одним из оснований классификации следственных действий является характер процесса получения доказательственной информации (непосредственный или опосредованный).

Производство большинства следственных действий представляет собой непосредственное получение данных о преступлении - следователь и другие участники следственного действия (понятые, специалист) непосредственно воспринимают объект, несущий информацию. Такой путь познания возможен в силу естественной и профессиональной способности следователя воспринимать исходящую информацию. Процесс познания в случаях опосредованного участия следователя будет происходить несколько по иной, усложненной схеме, но должен будет осуществляться в рамках, установленных уголовно-процессуальным законом.

В соответствии с Федеральным законом от 20 марта 2001 г. «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод» УПК РСФСР был дополнен ст. 174-1 «Контроль и запись переговоров». Норма аналогичного содержания и с таким же названием вошла и в УПК РФ.

Данная процессуальная новация вызвала широкий резонанс. Целесообразность закрепления в качестве следственного действия контроля и записи переговоров до сих пор ставится под сомнения многими юристами. Так, И.Л. Петрухин писал: «Прослушивание телефонных и иных переговоров обвиняемых, подозреваемых и других лиц, причастных к совершению преступления не может быть процессуальным действием, осушествляемым следователем и понятыми. Эти лица не в состоянии дежурить, не отходя от прослушивающих устройств ... По своей природе это деятельность оперативная». По мнению Г. Козырева, «Производство следственного действия должно быть регламентировано от начала до конца. Обычно оно производится следователем с участием понятых и не может содержать никаких негласных, секретных аспектов. В данном же случае соблюсти этот принцип практически невозможно». Л.Б. Алексеева считает, что процедура прослушивания телефонных переговоров неизбежно включает в себя организационные и тактические аспекты проведения оперативно-розыскных мероприятий, которые должны носить закрытый характер.

В подтверждение целесообразности закрепления в УПК в качестве следственного действия контроля и записи переговоров основным аргументом у авторов, придерживающихся данной позиции, является предоставленная законом возможность решения некоторых теоретических проблем, связанных с использованием результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе. Так, В.А. Семенцов отмечает, что « ... наряду с оперативным прослушиванием в арсенале органов предварительного расследования должно быть аналогичное процессуальное действие. Только в этом случае возможности и уголовного процесса, и ОРД, их субординация, права личности будут должным образом обеспечены.

В обоснование целесообразности закрепления нового способа собирания доказательств в УПК РФ авторы ссылаются также на законодательную практику зарубежных государств, где этот вопрос решен в пользу полиции и других лиц, осуществляющих расследование.

Подобное нововведение обусловлено и складывающейся практикой расследования преступлений, связанных с осуществлением актов терроризма, заказных убийств, с похищением людей, с махинациями в кредитно-финансовой сфере. В этих случаях каналы и линии связи являются важным источником информации о преступлении. Использование этого источника расширяет познавательные возможности правоохранительных органов, способствует выявлению и изобличению виновных лиц, включая организаторов преступления, создает условия по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений. Очевидно, что для правоохранительных органов становится насущной возможность эффективного контроля переговоров и сообщений лиц, имеющих отношение к подготовке и совершению таких преступлений.

Несмотря на данное обстоятельство, по свидетельству сотрудников следственных и оперативных подразделений правоохранительных органов суд крайне неохотно принимает и использует при вынесении приговора результаты прослушивания телефонных и иных переговоров, полученные в ходе реализации . оперативно-розыскных мероприятий, а потому возможность проведения контроля и записи пере говоров и как следственного действия ими используется не часто.

Причиной тому, по мнению ученых и практических работников, является стереотипность мышления, выражающаяся в том, что сами следователи более охотно применяют те следственные действия, которые неоднократно ими проводились и в отношении которых имеется устоявшаяся, прошедшая через суд и не вызывающая сомнений практика их производства.

Практическую необходимость и преимущество признания контроля и записи переговоров следственным действием ученые обосновывают еще и тем, что, во-первых, использование в уголовном процессе оперативно-розыскных данных представляет определенные трудности, связанные с оценкой допустимости фактических данных, полученных в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий (сведения об организации и тактике этих мероприятий не подлежат разглашению); во-вторых, таким образом происходит укрепление гарантий прав и законных интересов граждан, так как проведение следственных действий допустимо лишь при наличии правового и фактического оснований, а порядок их производства и процессуальное оформление строго регламентированы уголовно-процессуальным законом; в-третьих, следователь, принимая решение о производстве этого действия обладает достаточным объемом информации, что позволяет подойти к принятию решения более квалифицированно; в-четвертых, законная и обоснованная реализация принятого решения о контроле и записи переговоров обеспечивается участием суда, тогда как решение о проведении соответствующего оперативно-розыскного мероприятия принимается оперативным органом единолично, так как в законе «Об ОРД» в обязанность оперативным работникам вменяется только предоставление судье постановления о проведении прослушивания, предоставление оперативных материалов, послуживших основанием принятия такого решения, необязательно. Это толкает судью к формальному одобрению принятого оперативным подразделением решения.

Новое следственное действие в сравнении со своим «аналогом», имеющим негласную природу проведения прослушивания телефонных и иных переговоров, предусмотренных Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», имеет более сложную структуру и ряд существенных отличий в своем правовом составе. Исходя из содержания ст.186 УПК РФ, проведение рассматриваемого следственного действия условно можно разделить на три этапа:

1) вынесение следователем постановления и получение соответствующего судебного решения. Это следственное действие может производиться только по отношению к лицам, имеющим отношение исключительно к данному уголовному делу и перечисленным в ч.ч. 1 и 2 ст.186 УПК РФ;

2) проведение по поручению следователя оперативно-техническим подразделением (далее - ОТП) оперативно-розыскного отдела (далее - ОРО) соответствующего оперативно-розыскного мероприятия. ОРО, исполняя поручение следователя, осуществляет оперативно-розыскное мероприятие (далее - ОРМ) силами своего оперативно-технического подразделения по основанию, предусмотренному п.3 ч.l ст.7 Ф3 «Об ОРД»;

3) рассмотрение следователем результатов ОРМ и составление об этом в соответствующем порядке протокола. Именно эти действия, предусмотренные ч.7 cт.186 УПК РФ, направлены на процессуальное закрепление результатов ОРМ и позволяют в дальнейшем использовать материалы негласной записи в качестве доказательств.

В юридической литературе ведется дискуссия об отнесении к следственным действиям назначения и производства судебной экспертизы.

Г.М. Миньковский и Л.Р. Ратинов справедливо указывали, что в литературе «нет общепризнанной точки зрения относительно места экспертизы в системе способов доказывания». В принципе, констатируют авторы, возможно либо признание ее видом следственного действия, либо выделения в самостоятельный способ собирания и проверки доказательств.

Назначение и производство экспертизы представляет собой сложное комплексное следственное действие, включающее в себя с позиции законодательной регламентации процедуры его осуществления в УПК четыре блока: вынесение следователем постановления о назначении судебной экспертизы; ознакомление подозреваемого (обвиняемого) с данным постановлением; производство экспертного исследования; ознакомление подозреваемого (обвиняемого) с заключением эксперта.

Итак, в каждом из рассмотренных случаев: при назначении и производстве судебной экспертизы, получении образцов для сравнительного исследования, при осуществлении контроля и записи телефонных переговоров - систематизированные результаты этих процессуальных действий могут быть оценены только следователем, и только он вправе делать конечный вывод об их доказательственном значении. Следователь, выступая в этих случаях адресатом доказывания, остается единственным лицом, которому законом делегировано право и на которого возложена обязанность по формированию доказательственной базы при расследовании уголовных дел.

Таким образом, по нашему мнению, исключение процессуальных действий из круга следственных по признаку опосредованного участия в них следователя не оправдывает себя и вряд ли может быть признано верным.

Каждое из предусмотренных в законе следственных процессуальных действий, выступает самостоятельным способом собирания и про верки доказательственной информации. Признак самостоятельности подтверждается наличием у каждого из следственных действий особой процедуры производства, самостоятельных целей их производства, направленных на достижение вполне конкретного результата - получение информации определенного вида, в первую очередь, предназначенной для формирования уголовно-процессуальных доказательств.

Однако следует обратить внимание и на то, что УПК РФ допускает сбор доказательственной информации путем производства не только следственных, но и иных процессуальных действий. Данное обстоятельство диктует необходимость выделения дополнительных признаков следственных действий, позволяющих более точно отграничивать следственные действия от иных процессуальных.

Б.П. Смагоринский отмечает, что следственные действия характеризуются не только познавательной стороной, но и нормативной, содержание которой заключается в детальной регламентации правил и условий производства всех следственных действий, установленных уголовно-процессуальным законодательством

А.А. Чувилев в качестве причин, обуславливающих выделение этого признака, называл: во-первых, необходимость учета принудительного характера следственных действий, а во-вторых, властно-распорядительные полномочия лица, производящего предварительное расследование.

Как в теории, так и в практической деятельности не существует однозначно разделяемой всеми позиции по поводу допустимых пределов применения психического или физического воздействия на участвующих в следственных действиях лиц. На наш взгляд, к решению этой проблемы должен быть применен дифференцированный подход, в основу которого сам законодатель заложил процессуальный статус лица. Об этом свидетельствует содержание ряда правовых норм УПК РФ.

Так, обращает на себя внимание ст. 179 УПК РФ, регламентирующая процессуальный порядок про ведения освидетельствования. В ч.l статьи наряду с целями проведения следственного действия и перечислением лиц, в отношении которых оно может быть проведено, законодатель устанавливает возможность принудительного освидетельствования подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего. В отношении свидетеля проведение освидетельствования проводится при наличии его согласия, но за исключением случаев, когда оно необходимо для оценки достоверности его показаний.

Резюмируя вышеизложенное, система признаков, позволяющих с большей вероятностью отличать следственные действия от иных процессуальных действий, может быть представлена следующими:

1) обязательные;

- познавательная направленность действия в контексте получения сведений, имеющих значение доказательств по уголовному делу;

- наличие самостоятельной детальной регламентации порядка проведения действия;

2) факультативные (дополнительные);

- обеспеченность государственным принуждением:

- существенное ограничение, в ряде случаев, конституционных прав и свобод граждан.

Нельзя не обозначить и тот факт, что нормы о следственных действиях представляют собой детально регламентированную систему правил поведения следователя в процессе познания при формировании доказательств по уголовному делу. Выделение законодателем следственных действий в отдельную категорию отражает объективно существующие особенности этих процессуальных предписаний, дает возможность обеспечить внутреннюю согласованность норм, регулирующих деятельность следователя по собиранию доказательств.

Так, в УПК РФ виды следственных действий перечислены в гл. гл.1. 24-27, которые содержат правила производства каждого следственного действия. В свою очередь, каждая из статей включает многообразные по содержанию нормативные предписания. По справедливому замечанию А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца, многосторонность предписаний, охватываемых этими нормами, их обособленность в законе, особый характер возникающих при этом правоотношений дают основание считать, что совокупность норм, регулирующих каждое следственное действие, обладает признакам и, с которыми в теории права обычно связывают самостоятельный правовой институт.

То, что следственные действия представлены в теории уголовного процесса самостоятельным правовым институтом, также является их существенным позволяющим выделять их из общего объема процессуальных действий.

Итак, анализ нормативных предписаний о следственных действиях в УПК РФ дает основания говорить о том, что, с одной стороны, безусловно, присутствует новизна (в сравнении с УПК РСФСР) в подходах к институту следственных действий, которая просматривается в регламентации законодателем, например, общих правил производства следственных действий. С другой стороны, по-прежнему остается нерешенным вопрос о понятии следственных действий. Невозможность однозначного толкования термина «следственные действия» и определения их видов в какой-то степени компенсируется тем, что в ряде статей раздела VIII «Предварительное расследование» законодатель закрепляет общие условия производства следственных действий (ст. 164 УПК РФ), регламентирует судебный порядок получения разрешения на производство следственного действия (ст.165 УПК РФ), а также правила оформления протокола следственного действия (ст.166 УПК РФ). В этих нормах указано на то, что процессуальные действия, предусмотренные главами 24-27 УПК РФ, относятся к категории следственных действий. [2]

1.2 ВИДЫ И СИСТЕМА СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Процесс становления системы следственных действий складывался в России столетиями,1 и сегодня он выглядит следующим образом.

В соответствии с нормами УПК РСФСР 1960 г. к числу следственных действий относились следующие:

1) допрос (свидетелей, потерпевших, подозреваемых, обвиняемых, экспертов);

2)очная ставка (между свидетелями, потерпевшими, подозреваемыми, обвиняемыми в различном сочетании);

3) предъявление для опознания (живые лица, трупы, предметы, вещи, участки местности, помещения, строения, животные, фотографии);

4) выемка (предметов, документов, почтово-телеграфной корреспонденции; документов, содержащих государственную тайну);

5) обыск (помещений, участков местности, личный, транспортных средств);

6) осмотр (места происшествия, местности, помещений, предметов, документов, трупов, почтово-телеграфной корреспонденции);

7) освидетельствование (обвиняемого, подозреваемого, свидетеля, потерпевшего);

8) следственный эксперимент (воспроизведение действий, обстановки, иных обстоятельств события и совершение опытных действий).

И сегодня практически ни у кого не вызывает сомнения то, что данные процессуальные мероприятия имеют отношение к следственным действиям, что их проведение дознавателем, следователем или прокурором позволяет собрать, исследовать, проверить и оценить доказательства, что они осуществляются в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, что их могут про водить только лица, уполномоченные на то законом (т.е. следователь, дознаватель, прокурор) и что основу (сущность) любого из них составляет совокупность операций и приемов, разрабатываемых криминалистикой.

Однако помимо указанных процессуальных действий, причисляемых, так сказать, в бесспорном порядке к числу следственных действий, имеются и иные мероприятия, которые значительная часть процессуалистов и ряд криминалистов в той или иной степени также относят к ним. Это такие процессуальные действия следователя (дознавателя, прокурора), как задержание лица, подозреваемого в совершении преступлений; назначение и производство экспертизы; получение образцов для сравнительного исследования; эксгумация трупа; наложение ареста на имущество; проверка показаний на месте (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля).

Рассмотрим, является ли задержание подозреваемого в совершении преступления только процессуальным принуждением или его можно отнести к следственному действию.

Некоторые специалисты в области уголовного процесса и часть криминалистов признают двойственную природу задержания. С процессуальной стороны - это мера процессуального принуждения, а с криминалистической - самостоятельное следственное действие. Многие процессуалисты и криминалисты, относящие задержание к числу следственных действий, не усматривают в его природе никакой двойственности. Они считают, что задержание - это отдельное самостоятельное следственное действие, хотя нормы закона, регламентирующие его осуществление, и размещены в разделе 4 "Меры процессуального принуждения, УПК РФ. Третья группа процессуалистов и криминалистов вообще отрицают возможность отнесения задержания к числу следственных действий. Они считают, что задержание - это не следственное действие, а мера уголовно-процессуального принуждения, ибо при его проведении никаких доказательств следователь (дознаватель, прокурор) не получает. Поэтому в криминалистической учебной и научной литературе, как правило, задержание не рассматривается в числе следственных действий, за исключением нескольких учебников по криминалистике, изданных в последние годы.

Мы присоединяемся к мнению первой группы авторов по следующим основаниям.

Да, с одной стороны, задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, - мера процессуального принуждения. Об этом прямо и недвусмысленно утверждает закон, по мешая в УПК РФ данное процессуальное действие в раздел «Меры процессуального принуждения». Однако, с другой стороны, в этом разделе «задержание подозреваемого" размешено в отдельной главе 12, а вот остальные меры процессуального принуждения - подписка о невыезде, личное поручительство, наблюдение командования воинской части и пр., а также основания для их избрания - находятся в главе 13 «Меры пресечения». Тем самым законодатель признает, что задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, имеет двойственный характер.

А может ли задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, привести к получению доказательств? Ответить утвердительно на этот вопрос позволяет анализ самого закона. Пунктом 3 ч. 1 ст. 91 УПК предусмотрено, что одним из оснований задержания лица органом дознания, следователем или прокурором по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, является обнаружение на нем, его одежде, при нем явных следов преступления. Другими словами, это лицо может быть задержано только с поличным, например, при расследовании преступлений, относящихся к незаконному обороту наркотических средств (ст. 228-233 УК РФ). Уголовные дела по этим составам преступлений имеют следственную и судебную перспективу в основном тогда, когда подозреваемые лица задержаны с наркотическими средствами или психотропными веществами. Подобное положение касается еще целого ряда преступлений (например, контрабанда). Таким образом, только задержание лица с поличным позволяет собрать (т. е. обнаружить, зафиксировать, изъять, сохранить), а затем исследовать, проверить и оценить доказательства.

Исходя из сказанного, задержание можно определить как процессуальное действие, являющееся мерой процессуального принуждения, которая заключается в кратковременном лишении свободы сроком на 48 часов подозреваемого в совершении преступления лица, и одновременно представляющее комплекс операций и приемов, проводимых уполномоченными законом лицами по собиранию, исследованию, проверке и оценке доказательств.

Назначение и производство экспертизы. До сих пор в этом вопросе итог дискуссии не обозначен. Абсолютное большинство криминалистов и значительная часть процессуалистов относят назначение и производство экспертизы к следственному действию. Ряд специалистов в области уголовного процесс а и криминалистики так не считают.

Автор является сторонником первой группы специалистов по следующим основаниям: во-первых, вопросы назначения и производства судебной экспертизы в УПК РФ размещены законодателем в том же 8 разделе «Предварительное расследование», где помещены и нормы закона, регламентирующие основания и порядок производства ряда следственных действий - осмотра, допроса, обыска и Пр.; во-вторых, заключение эксперта является таким же доказательством, как и протоколы иных следственных действий (ст. 74 УПК РФ); в-третьих, для ее назначения следователь (дознаватель или прокурор) санкционирует процессуальный документ - соответствующим образом оформленное постановление, с которым должен ознакомить участников уголовного процесса (подозреваемого, обвиняемого, его защитника, а также потерпевшего и/или его представителя); причем об этом должны быть составлены протоколы (ст. 195, 198 УПК РФ); в-четвертых, следователь должен ознакомить подозреваемого, обвиняемого, его защитника, потерпевшего и/или его представителя и свидетеля с заключением эксперта или сообщением последнего о невозможности дать заключение (ст. 198 и 206 УПК РФ); по результатам ознакомления должны быть также составлены протоколы (см. Приложение №70 к УПК РФ). К сожалению, в законе нет указаний на осуществление этого действия. Полагаем, что в СТ. 206 УПК РФ необходимо внести следующее дополнение: "Об этом составляется протокол, подписываемый следователем и лицами, которые ознакомлены с заключением эксперта или его сообщением о невозможности дать заключение».

Таким образом, с процессуальной точки зрения назначение и производство экспертизы, несомненно, является следственным действием.

А теперь посмотрим на криминалистические критерии, предъявляемые к самостоятельным следственным действиям.

При назначении экспертизы имеется комплекс операций и приемов, которые необходимо осуществить следователю по ее подготовке, проведению, фиксации и оценке. В частности, здесь наличествуют такие операции и приемы по подготовке, как принятие решения, подготовка образцов для сравнительного исследования, выбор экспертного учреждения или конкретного эксперта (группы экспертов), выбор времени назначения экспертизы и др.

Стадия назначения включает в себя следующее: вынесение постановления о назначении экспертизы с формулированием вопросов и представляемыми объектами для экспертного исследования; ознакомление участников уголовного процесса с постановлением; представление постановления вместе с необходимыми объектами экспертного исследования эксперту или в экспертное учреждение; выполнение (в случае необходимости) дополнительных запросов эксперта и др. К этой стадии примыкает и этап непосредственного производства экспертизы экспертом, представляющий собой операции по ознакомлению последнего с постановлением следователя (фабула уголовного дела, поставленные вопросы, представленные объекты (следы преступления и образцы) и др.), проведение необходимых исследований (раздельного, сравнительного, заключительного), составление заключения, предъявление его вместе с объектами исследования следователю. На следующей стадии следователь производит изучение заключение эксперта, т. е. подвергает его предварительной оценке на предмет полноты, качества, научности; сопоставляет с иными доказательствами, имеющимися в деле, т. е. осуществляет его проверку. Способ получения доказательств при этом своеобразен, так как не сам следователь их собирает, т. е. выявляет, фиксирует и сохраняет, а другое процессуальное лицо - эксперт. Это связано с тем, что только эксперт обладает необходимыми специальными знаниями в тех или иных областях науки, техники, искусства, ремесла (ст. 57 УПК РФ), следователь (дознаватель, прокурор, суд) же не может знать, как любой человек, абсолютно все явления и процессы, протекающие в материальном мире, и разбираться в них. Заключение эксперта не является истиной в последней инстанции, оно подлежит такой же опенке, как и иные доказательства, с точки зрения относимости, допустимости, достоверности (ст. 88 УПК РФ).

Значит, и с криминалистической точки зрения и назначение, и производство экспертизы являются следственным действием.

Получение образцов для сравнительного исследования (ст. 202 УПК РФ). Часть процессуалистов и некоторые криминалисты однозначно считают получение образцов для сравнительного анализа самостоятельным следственным действием. Однако в большинстве научных работ, учебниках по криминалистике и уголовному процессу действия следователя по сбору и получению экспериментальных образцов, проб обычно излагаются в разделах, посвященных назначению и проведению экспертизы. Несмотря на то что в следственной практике образцы для сравнительного исследования отбираются с того момента, когда появилась потребность в деятельности сведущих лиц в разных отраслях науки и техники путем дачи ими экспертного заключения, правовой порядок их получения нашел отражение только в УПК РСФСР 1960 г .В УПК РФ 2001 г. действия следователя по получению объектов, содержащих информацию, которая послужит для обоснования доказательств, получили дальнейшее развитие.

Рассмотрим вопрос о получении образцов для сравнительного исследования с процессуальной и криминалистической точек зрения.

С процессуальной точки зрения получение образцов следователем, дознавателем или прокурором (ч. 1-3 ст. 202 УПК РФ), по нашему мнению, является следственным действием. Наше утверждение основывается на том, что, во-первых, ст. 202 о получении образцов для сравнительного исследования - это составная часть 8 раздела «предварительное расследование» и входит в главу 27 «производство судебной экспертизы»; во-вторых, о получении образцов следователь выносит постановление (ч. 3 ст. 202); в-третьих, их получение закрепляется в протокольной форме (Приложение №67 к УПК РФ), что является одной из процессуальных гарантий их законности, несомненности происхождения от искомого объекта (ч. 1 ст. 202); в-четвертых, получение образцов - это мера государственного принуждения, которую может осуществить только следователь (дознаватель или прокурор).

А является ли получение образцов для сравнительного исследования следственным действием с криминалистической точки зрения?

Получение образцов для сравнительного исследования требует от следователя, дознавателя или прокурора осуществления комплекса операций и приемов, направленных на его подготовку, производство и фиксацию хода и результатов этого процессуального действия. Подготовка к получению образцов для сравнительного исследования включает в себя: решение вопроса о времени и месте их получения; определение следователем круга лиц, которые будут участвовать в данном следственном действии; выбор необходимых технических средств, которые будут использоваться при получении образцов; ознакомление с объектом, от которого будут получены (или собраны, если можно отобрать свободные образцы) образцы; вынесение специального постановления, и др.

Непосредственная деятельность следователя при получении образцов для сравнительного исследования включает такие общие положения тактики любого следственного действия, как законность; единство руководства со стороны следователя; активность и целеустремленность следователя; соблюдение определенной последовательности проведения этого следственного действия; ситуационность; применение соответствующих технико-криминалистических средств и методов; использование в необходимых случаях помощи специалистов, а также сотрудников органов дознания и пр. Согласно теории доказательств несомненность происхождения образцов является доказательственным фактом, который дает возможность оценить заключение эксперта наряду с другими доказательствами. Несомненность их происхождения гарантируется протокольной формой фиксации хода и результатов данного действия следователя

На третьем этапе следователь осуществляет фиксацию хода и результатов этого следственного действия в соответствующем процессуальном документе - протоколе получения образцов для сравнительного исследования, который подписывается всеми участвующими лицами и следователем.

Как видим, и с процессуальной, и с криминалистической точек зрения получение образцов для сравнительного исследования следователем (дознавателем или прокурором) является самостоятельным следственным действием.

Эксгумация трупа. Согласно словарям термин «эксгумация» (позднелат. exhumatioп, от лат. ех - из и humus - земля, почва) означает извлечение трупа из места захоронения при необходимости его осмотра, проведения экспертизы в ходе расследования уголовного дела. Следует сразу оговориться, что число сторонников признания эксгумации трупа в качестве отдельного следственного действия весьма невелико. Только часть процессуалистов считают его таковым. В криминалистической литературе нам встретилась всего одна работа, авторы которой эксгумацию трупа считают следственным действием. Все это, вероятно, связано с тем, что некоторые специалисты неточно восприняли термин «эксгумация трупа» и поэтому понимают ее как необходимость повторного осмотра или повторного производства судебно-медицинской экспертизы трупа, осуществляемых после его захоронения.

Эксгумация трупа может быть проведена не только для его повторного осмотра или повторного производства судебно-медицинской экспертизы, но и для первичного осмотра и производства первичной судебно-медицинской экспертизы, для предъявления трупа на опознание (если труп еще поддается опознанию). Кроме того, из смысла закона вытекает, что в случае необходимости эксгумации подлежат любые трупы, захороненные как на законных основаниях, так для сокрытия следов преступления. Точнее говоря, в случае наличия информации у правоохранительных органов о криминальном характере захоронения трупа следователь производит отдельное процессуальное действие в виде извлечения последнего из места захоронения.

Рассмотрим вопрос о том, является ли это процессуальное действие следственным с процессуальной и криминалистической точек зрения.

Для проведения эксгумации трупа следователь должен вынести соответствующее постановление, что является самостоятельным процессуальным документом. При этом следователь должен уведомить об эксгумации близких родственников или родственников покойного. Постановление является обязательным для администрации соответствующего места захоронения. В случае возражения близких родственников или родственников покойного против эксгумации разрешение на ее проведение выдается судом (ч.3 ст. 178 УПК РФ). Иными словами, здесь действует государственное принуждение. Извлечение трупа из места захоронения проводится в присутствии понятых (ч. 1 ст. 170 и ч. 1 ст. 178 УПК РФ), что является одной из процессуальных гарантий законности его осуществления. Само это процессуальное действие достаточно подробно регламентировано законом. Наконец, данная норма закона помещена в главе 24 «Осмотр. Освидетельствование. Следственный эксперимент» раздела УНТ «Предварительное расследование,) УПК РФ, т. е. там же, где и иные следственные действия (осмотр, освидетельствование, следственный эксперимент). На практике ход и результаты эксгумации трупа достаточно подробно описываются в протоколе, который до принятия УПК РФ 2001 г. одни следователи называли «Протокол эксгумации и осмотра трупа", другие - «Протокол эксгумации трупа». В ст. 178 нового УПК РФ указания о названии протокола отсутствуют, что является упущением законодателя. Представляется необходимым внести дополнение в указанную статью в виде отдельной части о необходимости отражения хода и результатов эксгумации трупа в виде отдельного протокола в соответствии со ст. 166 и 167 УПК РФ.

Таким образом, с процессуальной точки зрения, по нашему мнению, эксгумация трупа - самостоятельное следственное действие.

При извлечении трупа из места захоронения следователь должен осуществить комплекс операций и приемов, направленных на его подготовку, производство, фиксацию хода и результатов, а также оценку.

Подготовка к эксгумации трупа включает в себя такие операции, как принятие решения об эксгумации; составление плана; установление места захоронения (по документам администрации кладбища, допросам лиц, знающих это место); получение разрешения районной санэпидемстанции на эксгумацию в черте кладбища; приглашение понятых, судебно-медицинского эксперта, а при невозможности его участия - врача; приглашение по мере надобности иных специалистов, представителя администрации кладбища, а при необходимости предъявления для опознания - лиц, которым следует предъявить труп.

Производство эксгумации трупа включает в себя:

а) фото-, кино- или видеофиксацию могилы до ее вскрытия, затем запечатлеваются стадии эксгумации;

б) исследование стенок могилы и почвы, которой она заполнена;

в) установление глубины нахождения трупа в могиле;

г) установление, в чем захоронен труп;

д) изучение гроба или иного упаковочного материала, в котором был помещен труп в могилу;

е) взятие (в необходимых случаях) образцов почвы из могилы, образцов гроба или иной упаковки трупа;

ж) осуществление осмотра или судебно-медицинского исследования либо предъявление трупа для опознания (можно в помещении, куда осторожно вносится гроб);

з) захоронение трупа на прежнем месте (если он был похоронен на кладбище) или перенос (перевоз) трупа с места криминального захоронения и захоронение его на кладбище.

Производство эксгумации трупа позволяет собрать доказательственную информацию либо непосредственно самим следователем (прокурором), либо после производства соответствующего экспертного исследования (например, трасологического, почвоведческого и т. д.). На последней стадии составляется протокол эксгумации, в котором должны быть зафиксированы все произведенные действия, включая способ и результаты установления места захоронения. На этом же этапе составляется и приобщается к делу справка о том, где, когда и кто произвел захоронение трупа после его эксгумации.

Учитывая вышеизложенное, эксгумация трупа и с криминалистической точки зрения - это следственное действие.

Наложение ареста на имущество - еще одно процессуальное действие следователя на стадии предварительного расследования, вызывающее неоднозначные оценки ученых. Большинство процессуалистов и лишь некоторые криминалисты считают его следственным действием. Криминалисты, как правило, отрицательно относятся к включению наложения ареста на имущество в число следственных действий и обычно просто не упоминают о нем в криминалистической литературе, посвященной тактике производства отдельных следственных действий.

Рассмотрим теперь вопрос, является ли следственным действием наложение ареста на имущество с процессуальной и криминалистической точек зрения.

С процессуальной точки зрения наложение ареста на имущество следственное действие. Утверждать так позволяет анализ норм уголовного судопроизводства. Во-первых, наложение ареста на имущество является мерой государственного принуждения. Поэтому данная норма закона (ст. 115 УПК РФ) размешена в гл. 14 «Иные меры процессуального принуждения» раздела IV «Меры процессуального принуждения». Во-вторых, для его исполнения следователь или дознаватель с согласия прокурора, или сам прокурор «возбуждают перед судом ходатайство о наложении ареста на имущество подозреваемого, обвиняемого или лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия. Суд рассматривает ходатайство в порядке, установленном ст. 165 УПК РФ» (ч. 1 ст. 115 УПК РФ). Статья же 165 УПК РФ регламентирует судебный порядок получения разрешения на производство следственного действия. Как видим, законодатель недвусмысленно отнес наложение ареста на имущество к числу следственных действий. А само ходатайство - дополнительная гарантия законности его про ведения. Это ходатайство оформляется постановлением следователя (см. Приложение N2 89 к УПК РФ), что является самостоятельным процессуальным документом. В-третьих, при наложении ареста на имущество составляется протокол в соответствии с требованиями ст. 166 и 167 УПК РФ.

Таким образом, с позиций уголовного судопроизводства наложение ареста на имущество можно отнести к числу следственных действий.

А вот с криминалистической точки зрения, по нашему мнению, наложение ареста на имущество следственным действием не является, так как любое следственное действие направлено на собирание доказательств, а при наложении ареста на имущество никакие доказательства не собираются. «Даже если в процессе наложения ареста на имущество будут обнаружены деньги и ценности, нажитые преступным путем, вряд ли можно согласиться с утверждением о том, что протокол данного действия является доказательством виновности лица в имущественном преступлении. Протокол лишь констатирует наличие у лица определенного имущества, а установление его происхождения осуществляется с помощью иных уголовнопроцессуальных действий».

После введения в действие УПК РФ 200] г. количество следственных действий еще возросло. Помимо известных по УПК РСФСР 1960 г. - допрос, очная ставка, осмотр, следственный эксперимент, предъявление для опознания, обыск, выемка, освидетельствование, задержание подозреваемого в совершении преступления, назначение и производство экспертизы, получение образцов для сравнительного исследования, эксгумация трупа к следственным действиям добавились еще и такие, как проверка показаний на месте, а также контроль и запись переговоров.

Проверка показаний на месте. До середины 2002 г. правомерность производства проверки показаний на месте отсутствовала, но после вступления в силу УПК РФ 2001 г. она получила законодательную основу (ст. 194 УПК РФ); законодатель также урегулировал получение доказательств путем контроля и записи телефонных и иных переговоров (ст. 186 УПК РФ).

Проверку показаний на месте как одно из самостоятельных следственных действий стали признавать и многие специалисты в области уголовного процесса. 27 Включение в гл. 26 «Допрос. Очная ставка. Опознание. Проверка показаний» раздела 8 «Предварительное расследование» УПК РФ проверки показаний на месте явилось закономерным итогом признания того, что проверка показаний на месте - это отдельное самостоятельное следственное действие. Его проведение должно осуществляться в соответствии с процессуальными нормами (ч. 2-4 ст. 194 УПК РФ) «в целях установления новых обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела» (ч. 1 ст. 194 УПК РФ). Другими словами, с точки зрения теории доказательств в уголовном процесс е оно направлено на собирание, исследование, проверку и оценку доказательств. Это одно из немногих процессуальных действий следователя (дознавателя, прокурора), которое должно проводиться с обязательным участием не менее двух понятых (ч. 1 ст. 170 УПК РФ).

К сожалению, законодатель никак не урегулировал вопрос о форме фиксации хода и результатов проведения данного следственного действия, хотя в Приложении №56 к УПК РФ приведен образец протокола данного следственного действия. По нашему мнению, ст. 194 УПК РФ нуждается в следующем дополнении: «Ход и результаты проверки показаний на месте отражаются в протоколе, составляемом в соответствии со статьями 66 и 167 настоящего Кодекса».

Помимо процессуальной стороны в этом следственном действии присутствует и криминалистическая - это целый комплекс операций и тактических приемов, которые при меняет следователь в ходе его подготовки, осуществления, фиксации и оценки полученных результатов. Так, в ходе подготовки следователь определяет цель, т. е. предмет предстоящей проверки, подбирает понятых и иных участников (например, специалистов), проверяет наличие и готовность к работе технических средств, определяет время, разрабатывает план, знакомится с местностью и конкретной обстановкой на ней и др. При проведении данного следственного действия придерживаются целого ряда тактических рекомендаций. В частности, показания нескольких лиц по одному уголовному делу (или одному эпизоду) проверяются по отдельности, с участием разных понятых, их показания фиксируются в разных протоколах, фиксация их действий и маршрут передвижения техническими средствами (фото-, кино- или видеокамерой) ведутся с одних и тех же точек; лицо, показания которого проверяются, должно идти впереди прочих участников; следователь не может вмешиваться в действия проверяемого лица, и др.

Ход и результаты проверки показаний фиксируются в самостоятельном процессуальном документе - протоколе проверки показаний на месте, т. е. с процессуальной и криминалистической стороны имеются все признаки, позволяющие отнести его к отдельному самостоятельному следственному действию, проводимому следователем, дознавателем или прокурором при расследовании преступлений.

Контроль и запись переговоров. Это относительно новое следственное действие (ст. 186 УПК РФ) обязано своим появлением в арсенале собирания, исследования, проверки и оценки доказательственного материала следователя значительным ростом тяжких преступлений, организованной преступности в России. До недавнего времени к нему прибегали только органы дознания, проводя такие оперативные мероприятия, как «прослушивание телефонных переговоров» и «снятие информации с технических каналов связи»; полученная ими информация использовалась только в оперативно-розыскных целях. Рассматриваемое следственное действие стало возможным при расследовании преступлений только после введения ст. 35-1 в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, в которой назывались основания и порядок проведения данного следственного действия. Буквально перед принятием нового УПК РФ 2001 г. в УПК РСФСР 1960 г. было внесено дополнение в виде ст. 174-1 «Контроль и запись переговоров», которое с некоторыми изменениями перекочевало в новый Кодекс.

Итак, может ли «контроль и запись переговоров» быть отнесен к отдельному самостоятельному следственному действию?

С процессуальной стороны, как представляется, контроль и запись переговоров относится к отдельному самостоятельному следственному действию по целому ряду признаков. Во-первых, оно предусмотрено уголовно-процессуальным законом (ст. 186 УПК РФ), причем данная норма размещена в главе, регулирующей деятельность следователя при производстве обыска и выемки. Последние не вызывают никаких возражений ни у процессуалистов, ни у криминалистов против признания их в качестве самостоятельных следственных действий. Во-вторых, указанная процессуальная норма достаточно детально регламентирует основания, порядок его производства и фиксацию полученных результатов. В-третьих, данная процессуальная норма называет определенные основания, только при наличии которых она может применяться (ч. 1-2 ст. 186). В-четвертых, данное следственное действие может проводиться лишь на основании судебного решения или при наличии письменного заявления со стороны потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц. Наличие судебного решения является одной из правовых гарантий законности и целесообразности его производства. В-пятых, результаты этого следственного действия фиксируются в специальном протоколе, а сама фонограмма в полном объеме приобщается к материалам уголовного дела на основании постановления следователя как вещественное доказательство и хранится в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность прослушивания и тиражирования фонограммы посторонними лицами и обеспечивающих сохранность и техническую пригодность для повторного прослушивания, в том числе в судебном заседании (ч. 8 ст. 186). В-шестых, законодатель предусматривает меру государственного принуждения при проведении этого процессуального действия в отношении подозреваемых, обвиняемых и других лиц (ч. 1 ст. 186 УПК РФ).