Предмет сравнительного правоведения

Положительным результатом реализации дуалистической концепции в определении правовой компаративистики является то, что сама идея автономного характера сравнительного направления правовых исследований приводит к постепенному признанию сравнительного правоведения самостоятельной юридической наукой со своим предметом и со своей методологией исследования правовых объектов. «Когда я размышляю о сравнительном праве, - отмечает Р. Паунд, - то всегда думаю о чем-то более широком и емком, чем это обозначается соответствующим английским словосочетанием «comparative law». Я думаю не только и даже не столько о сравнительном праве как таковом, сколько о науке «сравнительного права» [152, с. 70]. Сегодня большинство исследователей, работающих в сфере теории сравнительного правоведения, склонны относить данное направление к числу общетеоретических дисциплин методологического характера [78, с. 79-81; 114, с. 34-37; 148, с. 4-5].

Исследователем, концептуально определившим методологический характер сравнительно-правовой науки, был советский юрист А.А. Тил - ле. Он считал, что сравнительное правоведение «это - методологическая наука, изучающая сравнительный метод и особенности его применения в теории и практике государства и права» [83, с. 12], «составляющая часть правовой методологии» [261, с. 19]. Позиция ученого явилась концептуальным продолжением взглядов исследователей восточноевропейского региона, которые отстаивали статус самостоятельности сравнительно-правовой науки. Венгерский ученый И. Сабо стоял на позициях признания сравнительного правоведения «намного значительнее просто метода». Компаративист рассматривал сравнительноправовое направление исследований как «целое движение» [264, с. 166]. Чешский исследователь А. Канда был более категоричен в определении сравнительного правоведения. Он рассматривал компаративистское направление в праве в качестве самостоятельной научной дисциплины со своим особым методом познания [265, с. 701]. Основной вопрос о природе сравнительного правоведения, обобщает высказанные предположения А.А. Тилле, в конечном итоге находится в плоскости ответа на важный методологический вопрос о статусе сравнительного правоведения - «есть ли сравнительное правоведение наука или это - специфический метод, присущий всем юридическим наукам» [261, с. 17].

Ю.А. Тихомиров, называет сравнительное направление правовых исследований «теорией или научной дисциплиной в ряду отраслей юридической науки» [156, с. 30]. А.Х. Саидов определяет сравнительное правоведение в качестве «теории применения сравнительного метода, как в научно-познавательном, так и в практико-прикладном аспекте» [114, с. 34]. О самостоятельной методологической направленности сравнительного правоведения традиционно говорят и современные работы компаративистов восточноевропейского региона [266-274]. Но вопросы методологического статуса сравнительно-правовой науки напрямую зависят от основного принципиального положения общенаучного характера, которое предполагает определение предмета сравнительного правоведения.

Проблема определения предмета сравнительно-правовой науки получила свое официальное признание на I Международном конгрессе сравнительного права, на котором методологическая тематика заняла самостоятельное место в повестке дня форума [2, с. 25, 87]. В качестве критерия определения предмета сравнительного правоведения изначально рассматривались национальные правовые системы. Накопленный эмпирический материал относительно национальных правовых систем, проведенные крупные сравнительно-правовые исследования отраслевого характера, замыкавшиеся на проблематике внутрисистемных правовых проблем, позволяли рассматривать национальные правовые системы или вообще системы законодательства важным объектом, а впоследствии и предметом сравнительно-правовых исследований. Но привилегированное положение правовых систем в качестве предмета компаративистской науки не устраивает исследователей, работающих в сфере сравнения собственно нормативного материала - отраслей права, правовых институтов и норм права. Компаративисты данного нормативного уровня оказываются выпавшими из сферы общей компаративистской науки и вынуждены создавать отраслевые направления сравнительно-правового характера - сравнительное конституционное право, сравнительное уголовное право, сравнительное трудовое право, сравнительное судебное право и т.д. Каждая из отраслей разрабатывает свою «мини-теорию» относительно предмета исследования при отсутствии общего компаративистского подхода. Значимость данных теорий может быть поставлена под сомнение самими же исследователями отраслевой юридической науки, которые признают, что их работа проводится лишь на определенном уровне сравнения - отрасли права, нормы права, юридической практики [116, с. 231-232]. Характер же исследуемого материала в принципе один и тот - иностранные правовые образования. В эту схему не вписывается привилегированное положение правовых систем в качестве предмета сравнительного правоведения, поскольку они представляют собой всего лишь один из уровней сравнения. В итоге, появляется объективная потребность определить предмет правовой компаративистской науки таким, чтобы в него вошли все без исключения элементы иностранного правового массива.

Изучение иностранных правовых образований отраслевыми юридическими науками предполагает использование метода сравнения при сопоставлении элементов разных правопорядков. Но сравнительное правоведение - наука более высокого уровня, изучающая не все, а лишь наиболее важные, устойчивые закономерности возникновения, функционирования и развития иностранных правообразований. О такой направленности сравнительного правоведения говорили многие исследователи. Так, Г.Ф. Шершеневич утверждал, что сравнительное правоведение выясняет «общие законы развития права», а простое «сравнительное изучение современных законодательств, не следует смешивать со сравнительным правоведением», которое ставит более концептуальные глобальные цели, достигая их «путем сравнения права различных народов на разных ступенях культуры» [275, с. 16]. По мнению Р. Паунда, задача сравнительного правоведения состоит не столько в сравнении существующих в разных правовых системах норм, сколько в определении общих принципов права. Исследователь говорит о своего рода «формулировании» этих принципиальных положений. Он называет сравнение одним из шагов на пути концептуального целостного сравнительно-правового познания [152, с. 70]. Немецкие компаративисты К. Цвайгерт и Х. Кётц говорят об общих принципах компаративистики, на которых должны основываться все сравнительно-правовые исследования. Если бы содержание сравнительного правоведения, отмечают авторы, ограничивалось лишь изучением разных параграфов нормативного акта, «то было бы трудно отличить сравнительное право от обычной деятельности юристов. термин «сравнительное право» должен означать нечто большее, чем это может показаться с первого взгляда» [76, с. 8-9]. Р. Давид, а впоследствии и профессор К. Жоффре-Спинози говорят о переменных и постоянных элементах права, рассматривая последние в качестве основного звена сравнительного правоведения. В национальных системах права, указывают исследователи, «немало таких элементов, которые не могут быть произвольно изменены, поскольку они теснейшим образом связаны с нашей цивилизацией и нашим образом мыслей». Эти постоянные элементы права не могут произвольно изменяться подобно языку или манере размышлять [1, с. 19-20].

М.Н. Марченко предлагает рассматривать в качестве предмета сравнительного правоведения «общие принципы и закономерности возникновения, становления и развития правовых систем» [78, с. 109]. Он использует аналогию в определении предмета общетеоретической науки в виде наиболее общих и принципиальных закономерностей в системе жизнедеятельности правового объекта. В качестве основы предмета теории государства и права исследователь рассматриваются «общие закономерности возникновения, развития и функционирования государства и права» [276, с. 8]. Всеобщая история права и государства традиционно направлена на уяснение «наиболее типичных и, следовательно, наиболее общих для многих народов обстоятельств и факторов возникновения и эволюции правовых и политических идей и институтов» [277, с. 5].

Общая позиция исследователей сводилась к тому, что предмет компаративистских исследований должны составлять не случайные, частные, не существенные для уровня макроисследований структурные компоненты правовой действительности, а правовые явления, носящие постоянный, типичный, устойчивый характер. Элементы, не относящиеся к постоянной, типичной, устойчивой правовой материи, могут быть предметом отраслевых или специально-правовых исследований. Субъект компаративного познания присутствует везде, где сложилась система компаративного исследования правового материала. Как отмечают А.А. Тилле и Г.В. Швеков, происходит ли сравнительное изучение отраслей права в целом, либо их особенности и свойства изучаются «для определения, выделения, отграничения от смежных явлений» применение сравнительного метода предполагает использование его общенаучного потенциала. В данном случае речь не идет об уровне абстрактности объекта, формирующего предмет сравнительно-правовой науки. В поле сравнительного познания попадают все внутриотраслевые элементы правового характера, которые также могут изучаться различными сравнительно-правовыми приемами синхронного и дисинхронно - го изучения. Как и любой общенаучный метод, сравнение может использоваться и при сравнении развития правовых институтов и «и в плане одновременного (синхронического)» их познания [261, с. 145].

Предмет исследования, качественно отличающийся и от предмета общей теории права, определяет самостоятельный научный характер сравнительного правоведения, рассматривавшегося в качестве элемента общеправовых теоретических исследований в рамках науки теории государства и права (общей теории права). «Все, что надлежит исследовать сравнительному правоведению, - отмечает В.М. Сырых, - составляет ядро, специфику научного изучения и общей теории права» [148, с. 357]. Но изучение закономерностей функционирования всей государственно-правовой действительности не свойственно сравнительно - правовой науке. Ее предметом выступают типичные, всеобщие закономерности возникновения, функционирования и развития правовых элементов, принадлежащих разным правовым системам. Эти компоненты правовой действительности рассматриваются субъектом компаративного познания в качестве иностранных правовых элементов относительно друг к другу. Характер предмета сравнительного правоведения зависит от общей компаративной природы правовых компонентов макро- и микроуровней. Общая теория права может определенным образом корректировать проведение сравнительно-правовых исследований, исходя из потребностей получения эмпирической информации, но не определять характер самих исследований, специфика которых гарантируется компаративным характером правового объекта, заложенным в самой природе постоянно функционирующей и развивающейся правовой сферы. Правовые знания, полученные в результате такого исследования правовой действительности, носят межсистемный характер и приобретают особенности транснационального уровня исследования. Всеобщность закономерностей, исследуемых сравнительно-правовой наукой, выражается во вненациональном характере любого правового явления и абстрагировании его до уровня общего объекта сравнительного правоведения. Объект такого познания имеет абсолютный компаративный характер и в силу этого определяет научную компаративную природу сравнительного правоведения. Это не исключает использование сравнительного метода как общего приема познания правовой действительности другими отраслевыми юридическими науками, сориентированными, в том числе и на применение данных общей теории права. Сравнение правовых институтов, отмечает Ж. Сталев, будет целесообразным проводить в рамках отраслевых юридических наук, чем сравнительное правоведение завершит свою миссию на данном уровне отраслевых исследований и проявит компаративную природу обозначенного предмета в процессе установления совпадений и различий между сравниваемыми объектами единой правовой действительности [250, с. 48-51; 278, с. 41-49].

3. Предметный генезис компаративного правового элемента

Каждый уровень компаративного правового исследования имеет фиксированный набор правовых объектов, в который не попадают элементы исследования, выступающие в качестве объектов познания на других компаративистских уровнях. По характеру данных рядов мы определяем предметный уровень исследования в рамках сравнительного правоведения, отделяя отраслевые научные компоненты, не входящие в предмет правовой компаративистики от общекомпартивистских предметных объектов. Так называемые внутренние уровни предмета исследования определяются всеобщностью характера исследуемого объекта, в котором мы устанавливаем общее, особенное и единичное. Например, национальная правовая система в фиксированном ряду однородных объектов внутреннего уровня исследования обладает всеобщими признаками, формирующимися на уровне правовых семей. Такие признаки мы называем общесемейными, присущими всему множеству национальных правовых систем, входящих, допустим, в романо-германскую правовую семью. Помимо общесемейных признаков правовая система обладает особенными внутригрупповыми характеристиками той группы правовых систем, в которую она входит, скажем, славянской правовой группы. Единичными признаками правовая система обладает как национальное правовое образование, структурирующее все элементы правовой действительности определенного региона в целостную систему, которую мы определяем в качестве специфической «национальной правовой системы». Определение логического ряда общего, единичного и особенного представляет важную составляющую в предметном генезисе правового компаративного элемента.

Определение всеобщности присущих правовым объектам характеристик и закономерностей через особенное и единичное характерно для каждого из уровней предметного исследования. Разница между определяемыми типами признаков состоит в том, что категории единичного и особенного, рассматриваемые на одном уровне предметного исследования, могут быть всеобщими на другом уровне классификационного ряда правовых объектов. Так, национально-специфические черты правовой системы в определении всеобщности закономерностей функционирования правовой семьи, рассматриваемые в данном случае как «особенное», становятся в разряд всеобщности признаков при анализе самого объекта - «национальная правовая система», структурируемого по характеру наиболее общих компонентов внутрисистемной действительности - права, правотворчества, правоприменения и правосознания. Функции особенного и единичного здесь будут выполнять компоненты внутренних системных связей - отрасли права, образующие систему права, специфические нормы и правовые институты, свойственные только данной национальной правовой системе и т.д.

Но предметом сравнительно-правовой науки являются только общие закономерности возникновения, функционирования и развития элементов с разносистемной правовой основой. «Особенное» и «единичное», не диверсифицируемые в разряд всеобщности не составляют предмет сравнительного правоведения, но могут выступать объектом отдельных отраслевых юридических наук. Не исключено, что со временем или с изменением типичных условий развития такого объекта его особенности могут стать закономерностью всеобщего порядка. Но без определения признака всеобщности на момент конкретного познания данный объект не может рассматриваться в качестве самостоятельного уровня исследования сравнительного правоведения.

Всеобщее, как «единое во многом» [179, с. 433], представляет собой определенную форму связей между элементами правовой действительности в составе самой этой действительности, представляющей собой субъективированную в компаративном плане правовую материю, окружающую субъекта познания. Весь фиксированный ряд элементов объективной правовой сферы представляет собой структурно представленный компаративный правовой объект, классифицированный по уровням общих модельных образований - правовых систем, материально-правовых компонентов, правовой доктрины и юридической практики. Признак всеобщности дифференцируется по объектам исследования, составляя в каждом конкретном случае данность всеобщности. Так, всеобщность закономерностей функционирования объекта «правовая система» естественным образом будет отличаться от аналогичного компонента другого объекта - нормы права - с точки зрения типов ее структуры, способа создания и логической выраженности. Каждый объект обладает своей всеобщностью качеств, отличающих его от других объектов. Признаки всех предметов фиксированного ряда отражаются в характере и свойствах единого компаративного правового элемента.

Диалектическое развитие правового мира предполагает связь единичного, особенного и всеобщего. Как отмечает М.Н. Марченко, при выявлении общих принципов и закономерностей «возникновения, становления и развития различных правовых систем, определяя в их развитии и функционировании общее», мы обязательно будем затрагивать проблемы, которые касаются вопросов особенного и единичного в развитии правовых систем [78, с. 109]. Эти три философские категории станут неизменно соотноситься с компонентами генезиса компаративного правового компонента, а именно с познанием компаративной природы любого правового объекта с позиций его возникновения, функционирования и развития. Компоненты общего генезиса правового объекта - «возникновение», «функционирование» и «развитие» - показывают весь сущностный ряд в диалектическом развитии иностранного правового образования.

Сравнительное изучение возникновения правовых элементов дает первоначальную целостную картину об их генезисе. Конечно же существует опасность того, что, с какого бы раннего исторического момента компаративист не начал свое исследование, «всегда найдется момент более ранний» [279, с. 61]. Но в вопросах первоначального генезиса сравниваемых элементов нас интересует не момент начала функционирования объекта, а причины его возникновения как в данном первоначальном месте и времени, так и впоследствии в других правовых системах в другое время. Сравнительное исследование первоначального генезиса правового объекта происходит с учетом того, что возникновение права характерно для всех обществ, даже для племенных типов социума. Типичность и всеобщность такого возникновения проявляются в том, что нормативное регулирование свойственно всем обществам. Эмпирическая основа возникновения права у разных народов заключается в поисковом характере и обобщении данных об уровне развития правовых регуляторов в том или ином обществе. Соответствующие выводы о генезисе правового объекта можно дать на любом уровне компаративистских исследований - от правовых систем до норм права. Общность исследуемого генезиса правовых компонентов предполагает изучение двух других составляющих генетической природы компаративного правового объекта - единичного и особенного в его развитии. Сравнительное правоведение, отмечает В.И. Лафитский, углубляет познание права, «выявляя его достоинства и недостатки, раскрывая общее и особенное в его развитии» [71, с. 12]. Но возникновение конкретного правового объекта, как и определенной группы классификационного ряда общих объектов, тех же правовых систем, отражается во всеобщности происхождения правовой системы на юридической карте мира, поскольку такое возникновение могло произойти по объективным причинам, не отражающимся в правовой природе конкретных правовых объектов. Причины эти мы можем установить, проводя анализ общего объекта - национальной правовой системы - в рамках определенной правовой семьи. То же относиться и к другим объектам общего компаративного уровня.

Всеобщность, единичность и особенность возникновения правового объекта на юридической карте мира представляют собой разноуровневые подходы субъекта познания к оценке единого компаративного правового элемента. Данные подходы обусловлены потребностями компаративного познания - идет ли процесс анализа дедуктивным или индуктивным способами. Сама же правовая материя может быть стратифицирована лишь мысленно, отображаясь в виде моделей и прототипов в сознании субъекта компаративного познания. Дедукция познания правовой материи представляет собой мыслительный переход от общего к единичному и выведение единичного из общего. Так, норма права как объект компаративного познания возникает независимо от того, в какой правовой системе она нашла свое нормативное выражение, так же как и англосаксонские прецедентные правила не требуют своего признания за определенной правовой системой англо-американского типа. Но общий логический ряд дедуктивной компаративистики показывает, что возникшая мера поведения может приобретать свои формы и особенности в условиях конкретных правовых систем и их групповых модификаций. Неизменным остается факт зарождения нормы в качестве меры определенного поведения и возможность уникального происхождения прецедентной или парламентской нормы. И в том и в другом случае всеобщность возникновения правового объекта не будет зависеть от субъекта познания, который в одном случае станет изучать норму как данность на правовой карте мира вообще, в другом - в условиях англосаксонской или романо-германской общностей.

Другой составляющей предметного генезиса компаративного правового элемента является статическое или динамическое, опять же в зависимости от целей сравнения, функционирование правового объекта в условиях объективной заданности места и времени. Элемент функцио-

нирования выражает данность того или иного правового образования на момент исследования и поставляет основной материал для исследователя. Подавляющее большинство компаративистских работ посвящено именно современному состоянию иностранных правовых объектов. Данный элемент предметного исследования объектов основан на компаративистском анализе всеобщего в развитии правовых элементов, имеющих разносистемную правовую основу. В противном случае, мы будем иметь дело не со сравнительным, а с описательным правоведением. Как отметил Г. Созер - Холл, сравнительное правоведение не может сводиться к простому изучению или даже описанию иностранного права, «подобно тому как знание иностранных языков еще не есть сравнительная лингвистика» [6, с. 72]. Но правовой объект достаточно трудно определить в конкретном времен. и Проблематично установить временные границы функционирования правового элемента и сказать, что тот объект существовал «вчера», а этот существует «сегодня». Вся история права представляет собой единый процесс, в котором, по мнению Н. Неновски, «прерывность и непрерывность суть только моменты движения права» [280, с. 11]. Но сравнительноправовая наука исследует типичные закономерности правого развития разных обществ. Поэтому характер временных колебаний функционирования объекта принимается в качестве минимальной доли погрешности, учитывая глобальность всемирно-исторического процесса правового развития стран и народов. Конечно же, данные погрешности не могут быть приемлемы на уровне отраслевого нормативного исследования, где действие правовых актов во времени имеет решающее значение для отраслевой юридической проблемы исследования.

Проблема синхронного и диахронного сравнения является ключевой субстанцией отграничивающей современное видение правового объекта от его панорамного временного анализа. Чаще всего, замечают современные исследователи, объектом сравнения выступают действующие правовые системы. Но суть вопроса состоит не том, что сравнивать объекты приходится по характеру их современного восприятия, а в том, что необходима оценка глобального восприятия правового объекта на правовой карте мира. Для одних правовых систем объект имеет современное значение и характер, для других - он является всего лишь историческим фактом. В такой ситуации компаративная природа правового элемента оценивается субъектом компаративно познания не произвольно, а посредством объективных критериев, воспринятых субъектом данного познания. Другими словами, механизм компаративного познания уже создан и находится в плоскости объективного течения времени и функционирования правового объекта в пространстве.

Время как всеобщая форма бытия правового пространства с его сущностными компонентами выражает длительность и последовательность состояния того или иного элемента на правовой карте мира. Но

время не существует вне правовых объектов, оно может изменяться только с одновременным изменением состояния последних. Правовая система, утрачивая качества своей семейной принадлежности, одновременно переходит не только в новое качественное, но и в новое временное состояния. Всеобщность временной оценки основана на всеобщности бытия правовой материи как объективной данности. Функционирование правовой системы оценивается относительно функционирования других правовых систем, с которыми она постоянно сравнивается на предмет сущностных характеристик. Вне сравнения ни один объект не может переходить в свое новое качественное состояние с позиций времени. Другое дело, если мы оцениваем всеобщность пространственного функционирования правового объекта. Метод сравнения здесь применяется опосредованно. Пространство характеризует, прежде всего, протяженность правового объекта во времени. И лишь структурность является статичной формой, позволяющей проводить компаративную оценку данного правового объекта. Само понятие структуры (от лат. structura - строение) предполагает проведение условно статичного правового компонента, как бы лишенного временной логики развития. Большинство компаративных исследований носит структурный характер, если не сказать, что подавляющее большинство правовых исследований основано именно на структурной оценке правовых явлений и событий. Структурный компонент правового объекта - есть структура его компаративной выраженности в нормативной плоскости. Субъект компаративного познания любой элемент правовой материи проводит через оценку нормативности - от структуры нормы до правовой системы. Вне пространственной структурированности нормативная природа компаративного правового элемента не может быть познана, поскольку само упорядоченное поведение уже представляет собой структурирование действий и поступков. Всеобщность пространственного функционирования правового объекта касается, прежде всего, оценки его структурной выраженности на правовой карте мира. Такие определения как «многофакторность правовой реальности», «правовая система общества», «правовая система государства», «формально структурная методология» правовых исследований показывают и обозначают значимость всеобщности исследования структурных компонентов правовой действительности. Причем, данная всеобщность присутствует на тех же уровнях единичного и особенного правового развития окружающего мира. Системный подход, основанный на тесной связи структуры с понятиями системы и организации, выражается в реальном интересе субъекта компаративного познания к проблемам структурирования в правовых исследованиях. Но данный интерес реализуется на стадии обозначенной нами оценке способности правового объекта к сравнению, так как сам системный подход, использующий не только структуру, но и связи правовых объектов, выходит за пределы всеобщности функционирования правового объекта на правовой карте мира и предполагает описательное исследование тех или иных объектов. Категории «элемент» и «отношение» характеризуют несколько иную, не компаративную плоскость, правовых исследований. После применения системного подхода возможно компаративное изучение некоего целого правового организма, полученного опытным путем. Как определяет Дж. Клир, множество элементов, находящихся в постоянных отношениях и связях друг с другом, образуют некую целостность или «органическое единство» [281, с. 14]. Данное «целое» субъект компаративного познания воспринимает в качестве объекта компаративного познания. Но происходит это не в процессе, а в результате применения системного подхода относительно правовой материи.

Что касается сравнительного анализа перспектив функционирования исследуемого объекта, то необходимо заметить, что категория развития заложена в любом правовом образовании и дает основание субъекту компаративного познания выстроить алгоритм возможного состояния правового объекта в будущем. Проведение сравнительного анализа развивающегося объекта должно проводиться с позиций общеметодологического и общефилософского подходов как исследование необратимых, направленных и закономерных изменений правовых объектов безотносительно к числу и качеству используемых в исследовании элементов.

Исследование необратимости характерных свойств и качеств возможно только в отношении развивающегося правового объекта. Исследование обратимых изменений проводится в сфере функционирования объекта, где наряду с объективными закономерностями функционирующего правового объекта могут появляться элементы случайности, которые часто воспринимаются в качестве закономерностей определенного правового развития. Так, закономерным итогом развития ряда правовых систем исследователи посчитали появление семьи социалистического права, которая по сути своей не являлась моделью определенного правового развития. Дифференциация распавшейся системы социалистического права наглядно показала несостоятельность идеи об образовании новых семей права дополнительно к традиционным образованиям, представленным в трихотомии правовых систем романогерманской, англосаксонской и религиозно-общинной формальноправовыми общностями. К подобным случайностям необходимо относиться по-научному критично, так они могут являться объектами исследования с позиций их типичности и всеобщности на других уровнях компаративистского исследования. Данные закономерности вызревают и первоначально исследуются в рамках отраслевых юридических наук, которые также используют прием сравнительного анализа. Но говорить на уровне отраслевых исследований о включенности этих закономерностей в предмет компаративистской правовой науки нельзя.

Необратимость развития компаративного правового элемента касается развития всех его сущностных компонентов, составляющих природу объекта определенного уровня - нормы права, правовой системы, правовой доктрины и т.д. В результате развития появляется новое качественное его состояние, которое определяет не только новое содержание, но и структуру такого нового объекта. Субъект компаративного познания воспринимает происходящие изменения, прежде всего, структурно. Он видит структурные изменения в правовой системе, норме права, юридической практике и т.д. Одновременно происходит процесс оценки и нового содержания развивающегося правового объекта. Но сферы распределения компетенций субъектов компаративного познания и обычного восприятия, нормативных и связанных с ними компонентов различны. Субъект отраслевых правовых исследований изучает нормативную суть правового явления в статике, используя динамические процессы развивающегося объекта лишь для того, чтобы обосновать современное видение состояния объекта. Изучая, например, правовую доктрину, субъект рассматривает ее применительно к отраслевой природе нормативного регулирования, а не с позиций принципиального сопоставления доктрины в ее глобальном восприятии субъектом компаративного познания. Последний обращает внимание не на статику, а, напротив, на динамику формирования и развития правовой доктрины в ее глобальном контексте появления, функционирования и развития, т.е. воспринимает природу изменения объекта целиком, независимо от нормативной выраженности и системной принадлежности доктрины к той или иной правовой общности.

Необратимость таких процессов очевидна. Развивающийся правовой объект уже не станет восприниматься в качестве прежней по содержанию и структуре, даже если допустить, что такой объект вернет свое прежнее качественное состояние во времени. Взаимосвязь развития материи и сознания проявляется во взаимной способности развития этих двух базисных условий существования правовой действительности. Если даже правовой объект вернется к своему прежнему качественному состоянию, сознание познающего субъекта не станет воспринимать такой его материальной идентификации. Так, белорусская правовая система, воспринявшая новые тенденции романо-германского развития после ее возвращения из семьи социалистического права не воспринимается в качестве советской правовой системы, несмотря на то, что многие нормативные и доктринальные компоненты перешли в правовое пространство из советской системы. Нормы романо-германского права, перешедшие в нормативном выражении в систему англосаксонского права, уже не будут считаться континентальными, даже если они восстановят свой «континентальный статус» и будут принятыми европейскими национальными парламентами.

Обратимыми могут признаваться лишь случайные закономерности в развитии правого объекта, которые не опосредован предметом сравнительно-правовой науки. Отсутствие каких-либо закономерностей в обратимости характерно лишь для случайных процессов так называемого катастрофического типа. И поскольку правовая материя не склонна сопровождать и обеспечивать катастрофы материального плана, то и говорить субъекту компаративного познания о закономерности обратимости в этих условиях не приходится.

Направленность развития правовых объектов разносистемного характера протекает в условиях определенного времени и оценивается с точки зрения поступательного изменения их качеств. Исключительно прерогативой времени является направление развития объекта. Субъект компаративного познания не способен оценить направление развития правового объекта не учитывая фактор времени. Причем, такое развитие в направлении объекта происходит в реальном времени, то есть в данных условиях, где присутствуют и реальный объект и видимый процесс мыслительной деятельности субъекта компаративного познания. Так, направленность развития правовой системы видна лишь в реальном времени, при условии, что субъект познания занят исследованием реальных путей данного направленного развития. Это дает возможность делать и соответствующие реальные выводы о состоянии правовой системы в будущем. Оценка направленности развития правовой нормы как объекта компаративного познания также происходит в однотипных условиях места и времени ее познания. Особенностью всех процессов познания направленности развития опять же становятся подходы описательного и компаративного познания, которые расходятся в оценке степени абстрактности восприятия развивающегося правового объекта. Правовая система конкретного государства не дает возможности сделать объективные выводы о ее будущем состоянии, исходя из характера конкретики направленности ее развития. То же касается и нормы права. Она вообще не может быть понята как объект, имеющий хоть какое-то направление в своем развитии. Другое дело - если мы говорим об абстрактной природе компаративного правового объекта, который имеет закономерности в своем направлении развития. И тогда правовая система оценивается с позиций принципиальной направленности развития множества других подобных ей образований. Норма права имеет свое направление как типовая ситуация, заданная в условиях однотипных норм, скажем, англосаксонского, романо-германского или религиозно-общинного права.

Этапами в изменении качественной характеристики компаративного правового объекта является переход его определенной группы качеств из одного состояния в другое. Не может быть качественно другим весь объект в целом. В таком случае мы говорим уже о другом объекте, к исследованию которого будут применяться и иные подходы. Так институт авторского права в условиях определенных правовых систем может перерасти в отрасль права и существовать как самостоятельный элемент национальной системы права. Естественно, что и требования его научного анализа будут другими. Правовая система конкретного государства может распадаться на несколько новых систем или формировать новое качественно иное образование в составе существующего макрообъекта.

Критерием количественного учета характеристик, образующих специфическую природу правового объекта, допустимых к переходу из одного состояния в другое, является теоретическая модельность заданных характеристик, отражаемая в теории объекта общего компаративного уровня. Каждый из уровней имеет свой потенциальный запас, используемых при направлении развития характеристик. Нормы, отрасли и институты права направлены на развитие как непосредственные компоненты управленческой среды, где формируется волевое поведение. Правовая доктрина и юридическая практика направление развития видят в подтверждении динамики развития материально-правовых образований. Сами правовые системы классифицируют все множество изменений по общесемейным, внутригрупповым и национальноспецифическим признакам. Количественный учет, подобно математической логике, здесь невозможен. Но важна креативность объекта, который перестает быть таковым в новых изменившихся условиях направленности своего развития. Правовая система англосаксонского типа, утрачивая компонент общесемейных черт, перестает быть правовой системой по определению, но не утрачивает правового характера в качестве любого другого образования в составе англосаксонской правовой общности. Норма права какой бы то ни было правовой системы не станет рассматриваться в качестве объектной составляющей предмета сравнительного правоведения, если она перестает иметь степень абстрактности, структурной определенности или способ своего воспроизводства. Но в общем, ни одна норма, имеющая нормативный потенциал регулирования, не перестает быть нормой в ее узком отраслевом понимании.

Существуют правовые элементы, которые не подвержены изменениям длительное время. Типичным примером таких объектов являются правовые системы, существование которых берет свое начало с момента образования государства как публичной организации власти. Правовые системы, отмечает В.В. Оксамытный, представляют собой объективно сложившуюся и исторически обусловленную совокупность различных правовых явлений и институтов, закрепляющие нормативно стабильные отношения в государственно-организованном сообществе [282, с. 17]. Но и даже эти объекты, определяющие наиболее стабильную часть правовой реальности, не лишены логики диалектического развития, поскольку только в постоянном взаимодействии и развитии возможно качественное функционирование правового организма. Сложность в определении развития общих объектов сравнения состоит в соотнесении реального времени, в течение которого правовой объект будет развиваться, с качеством изменений, произошедших в характере объекта, что оценивается на предмет его соответствия модельной характеристике группы однородных правовых объектов и предмета компаративистской правовой науки в целом. Так, анализ развития нормы права должен проводиться в соответствии с теоретически заданными параметрами степени обобщенности (казуальности) правила поведения, способа формирования определенного правила (судебного, парламентского и т.д.) и типичности структуры нормы (гипотезы, диспозиции, санкции). Анализ такого макрообъекта как правовая система проводится по теоретически заданным определениям содержания общесемейных, внутригрупповых и национально-специфических черт, которые вместе ориентируются на соответствующую оценку системы, источников права, нормативной обобщенности и единства правового понятийного фонда. Фактор времени непосредственно влияет на существование правового элемента в условиях реального времени, и оценить качество изменений достаточно трудно. Компаративный метод и развитие правовых объектов дополняют реальную картину мира посредством не простого объективного развития объектов, но и мыслительным участием субъекта компаративного познания, который как бы выстраивает логику и определенную проекцию будущего развития правового объекта. Ошибочно полагают отдельные исследователи, что сравнение может быть предоставлено самому себе, и соответственно сравнительное правоведение, в частности «замечательно освещающее правовые системы», заслуживает такой же свободы [236, с. 3]. Вне субъекта компаративного познания, как и вне объективного фактора времени, непосредственно влияющего и оценивающего характер качественного развития правового объекта, не может происходить ни одно сравнительное познание правовой действительности.

Закономерно развивающийся правовой объект имеет научную завершенность развития, которая оценивается в качестве причинно - следственного генезиса в характеристике его состояния на данный момент, где причиной является все предыдущее состояние его сущностных качеств, а следствием становится новое состояние, определяющее состав и структуру объекта. В этот процесс попадают несущественные для данного объекта компоненты и качества, которые и делают его другим по обозначенным состояниям. Классическим примером такого закономерного развития является римское право, которое определенным образом было изменено во французских традициях и практически в неизменном виде - реципировано Германией. В результате римское право, пройдя долгий путь своего развития, изменилось лишь по составу и структуре, но не по духу своего регулятивного содержания.

Развитие уже сформировавшегося правового объекта происходит циклично, не изменяя самого себя, на что и должно быть сориентировано сравнение. Появление нового объекта рассматривается как линейное развитие некоей правовой данности, из которой это новое явление или объект вышли. На момент образования мы можем не знать о природе производящего правового организма, как и о самом новом объекте. Так, саму оценку появления права Г.В.Ф. Гегель образно сравнивал с другими регуляторами поведения объектов: «Солнце и звезды также имеют свои законы, но они их не знают; варварами управляют влечения, чувства, но они не знают этого. Благодаря тому, что право положено и знаемо… лишь теперь обретает свою истинную определенность.» [247, с. 249].

Обстоятельство цикличного развития сформировавшегося правового объекта не противоречит общей диалектической логике развития правовых явлений. Просто развитие правового объекта имеет свой предел, за которым следует либо параллельное существование другого нового объекта, либо появление совершенно нового объекта, утратившего все сущностные признаки прежнего объекта. По данным исследователей на юридической карте мира существует около двухсот правовых систем, параллельно развивающихся и взаимодействующих друг с другом. Но большая половина этих систем представляет собой не что иное, как модифицированную по своему составу римскую правовую систему. Развитие двух других составляющих все остальные правовые системы - обычного права и прецедентных традиций - представляет собой линейное развитие правовых систем англосаксонского и религиозно-традиционного типов, результатом чего является лишь частичная модификация состава и структуры обычного права и прецедентных принципов. Многие из правовых цивилизаций модифицировались, многие уходили с правовой карты мира. Но правовая общность не может погибнуть целиком, никак не видоизменившись в условиях реального времени, фактор которого учитывает, прежде всего, субъект компаративного познания.

Исследование развивающегося объекта должно иметь своей целью именно развитие как таковое, поскольку анализ любого объекта предполагает его исследование в постоянном развитии. Данный подход требует одновременного рассмотрения трех составляющих любое развитие - необратимости, направленности и закономерности в изменении развивающегося объекта. Нацеленность исследования на развитие правового объекта предполагает абстрагирование от условных и несущественных связей правового объекта с подобными ему правовыми образованиями. Степень такого абстрагирования задается модельной характеристикой сущностных составляющих данный объект исследования, за пределами которых находится сфера интересов других субъектов познания. В этой своего рода теоретической замкнутости находит свой компаративистский смысл правовая наука, отслеживающая лишь типичные и всеобщие закономерности в развитии правовых элементов, произведенных разными системами и на разных уровнях правового развития.

Все три вида закономерностей существования иностранных правовых явлений - возникновение, функционирование, развитие - представляют собой пространственно-временную категорию, с которой компаративисту приходится иметь дело. В различных источниках данная категория определяется по-разному. В одних случаях, она ограничивается «юридической картой мира», в других - выступает в качестве обобщенной «правовой реальности». Но в любых терминологических вариантах заложена суть правовой категории как объективной реальности, которая формирует и объективность предмета сравнительноправовой науки в виде всеобщих закономерностей возникновения, функционирования и развития правовых элементов и явлений, существующих в различных правовых системах.

Литература

1. Гельвеций, К.А. Об уме / К.А. Гельвеций. - М: Соцэкгиз, 1938. - 396 с.

2. Сеченов, И.М. Избранные философские и психологические произведения / И.М. Сеченов. - М.: Госполитиздат, 1947. - 648 с.

3. Алексеев, С.С. Структура общей теории государства и права /

B. С. Алексеев // Актуальные проблемы теории социалистического государства и права. - М.: Юридическая литература, 1974. - 215 с.

4. Нерсесянц, В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства / В.С. Нерсесянц. - М.: НОРМА, 2002. - 288 с.

5. Бартон, В.И. Сравнение как средство познания / В.И. Бартон. - Минск: БГУ, 1978. - 128 с.

6. Косарев, А.И. Об использовании сравнительного метода в историко-правовом исследовании / А.И. Косарев // Советское государство и право. - 1965. - №3. - С. 78-86.

7. Егоров, А.В. Правовая семья как объект сравнительного правоведения / А.В. Егоров // Правоведение. - 2005. - №2. - С. 155-161.

8. Егоров, А.В. Объекты сравнительного правоведения / А.В. Егоров // Формирование основ конституционного государства в Республике Беларусь: сб. науч. трудов / М-во образования Республики Беларусь; Полоцкий гос. ун-т; редкол.: Н.И. Порубов [и др.]. - Ново - полоцк, 2001. - С. 273-278.

9. Егоров, А.В. Категория «правовая семья» в структуре теоретикометодологических оснований сравнительного правоведения /

А.В. Егоров // Вестн. Полоцкого гос. ун-та. Сер. D, Экономические и юридические науки. - 2012. - №13. - С. 99-101.

10. Егоров, А.В. Теоретико-методологические основания сравнительного правоведения / А.В. Егоров // Современные тенденции развития юридической науки, правового образования и воспитания: материалы междунар. науч.-практ. конф.: в 2 т., Полоцк, 18-19 мая 2012 г. / редкол.: А.Н. Пугачев (отв. ред.) [и др.]. - Новополоцк: ПГУ, 2012. - Т. I. - С. 42-48.

11. Егоров, А.В. Введение в теорию сравнительного правоведения /

А.В. Егоров. - Новополоцк: ПГУ, 2007. - 192 с.

12. Марченко, М.Н. Правовые системы современного мира: учеб. пособие / М.Н. Марченко. - М.: Зерцало-М, 2001. - 400 с.

13. Webster's New Universal Unabridged Dictionary. - New York: Clarendon Press, 1993. - 2256 p.

14. Bogdan, M. Comparative Law / M. Bogdan. - Stockholm: Kluwer Law and Taxation Publishers, 1994. - 342 p.

15. Философский энциклопедический словарь / С.С. Аверинцев [и др.]. - М.: Сов. энциклопедия, 1989. - 815 с.

16. Егоров, А.В. Правовая система как объект сравнительно-правовых исследований / А.В. Егоров // Вестн. Полоцкого гос. ун-та. Сер. D, Экономические и юридические науки. - 2006. - №8. - С. 246-250.

17. Сильченко, Н.В. Роль и место понятия «типология» в понятийном аппарате теории государства и права / Н.В. Сильченко // Правотворчество. Вопросы теории. - М.: ИГП АН СССР, 1982. - С. 60-63.

18. Егоров, А.В. Сравнительное правоведение (теоретикометодологические основания) / А.В. Егоров. - М.: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2013. - 297 с.

19. Саидов, А.Х. Сравнительное правоведение / А.Х. Саидов. - Ташкент: Адолат, 1999. - 480 с.

20. Марченко, М.Н. Источники права: учеб. пособие / М.Н. Марченко. - М.: Проспект, 2005. - 760 с.

21. Егоров, А.В. Источники права в зарубежных правовых системах (сравнительный анализ романо-германских и англосаксонских правовых традиций) / А.В. Егоров // Весн. Гродзенскага дзярж. ун-та. Сер. 4, Правазнауства. - 2008. - №2. - С. 107-113.

22. Малиновский, А.А. Сравнительное правоведение в сфере уголовного права. / А.А. Малиновский. - М.: Международные отношения, 2002. - 376 c.

23. Лейст, О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права / О.Э. Лейст. - М.: Зерцало-М, 2002. - 288 с.

24. Егоров, А.В. «Управленческое право» как форма социальноправового контроля в религиозно-общинной правовой семье /

А.В. Егоров // Теоретические и прикладные проблемы социальноправового контроля и предупреждения преступности: сб. науч. статей / ВГУ имени П.М. Машерова; редкол.: А.А. Бочков (отв. ред.) [и др.]. - Витебск: ВГУ имени П.М. Машерова, 2014. - С. 26-27.

25. Егоров, А.В. Методологические аспекты сравнительного правоведения / А.В. Егоров // Актуальные проблемы государства и права: материалы респ. науч.-практ. конф., Витебск, 15-16 апреля 2005 г. / ВГУ имени П.М. Машерова; редкол.: В.И. Пушкин [и др.]. - Витебск, 2005. - С. 27-30.

26. Покровский, И.А. История римского права / И.А. Покровский; вступ. ст., переводы с лат., науч. ред. и коммент.

А.Д. Рудокваса. - СПб.: Летний сад, 1998. - 560 с.

27. New Perspective for a Common Law // International and Comparative Law Quarterly. - 1997. - Part 4. - P. 745-760.

28. Weston, M. An English Reader's Guide to the French Legal System / M. Weston. - London; New York; Berg: Distributed exclusively in the US and Canada by St. Martin's Press, 1991. - 155 p.