Иерархия чувств в романе "Грозовой перевал"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

грозовой перевал роман бронте

XIX век подарил человечеству великих писателей и поэтов, которые внесли бесценный вклад в мировую литературу. Это такие таланты как Д.Г. Байрон, Ч. Диккенс, У. Теккерей, П.Б. Шелли, С.Т. Колридж, У. Вордсворт, Р. Саути, Дж. Китс, В. Скотт, сестры Бронте, Э. Гаскелл, Дж. Остен и многие другие. Эпоха, в которую они творили, носила переломный характер, что, естественно, отразилось и на их творчестве.

В первой половине XIX века политическая ситуация в Англии была ознаменована утверждением господства буржуазии. В этот период времени разразился экономический кризис, который вызвал необходимость парламентских реформ. К 1830-м гг. в стране свершилась промышленная революция. Именно в эту переломную эпоху жила и творила великая английская писательница-романистка Эмили Бронте, к творчеству которой я обращусь в своей работе. Несмотря на то, что она автор всего лишь единственного романа «Грозовой перевал», Эмили Бронте остается одной из самых известных писателей и поэтов в Англии и за ее пределами.

Тема выбранной мной курсовой работы концентрируется вокруг романа «Грозовой перевал». Данная тема является актуальной, т.к. данный роман не получил достаточно полного освещения в критической литературе, и является довольно популярным сегодня.

Предметом работы является иерархия чувств в романе Эмили Бронте «Грозовой перевал», объект работы - роман Эмили Бронте «Грозовой перевал».

Целью курсовой работы является: раскрытие иерархии чувств в романе.

Задачи курсовой работы:

- проследить историю возникновения романа;

- выяснить к какому художественному направлению относиться роман.

- раскрыть иерархию чувств в романе;

- рассмотреть романтические и реалистические элементы в романе;

- изучить стилистику и композицию романа;

Структура: курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

В первой главе дается биография Эмили Бронте, уникальность ее творчества и основные литературные течения XIX века.

А во второй главе идет выявление иерархии чувств в романе и анализ стилистических и композиционных особенностей.

Практическая значимость: данное исследование может быть полезно в курсе преподавания литературы и литературоведения преподавателям и студентам, а также интересно всем, интересующимся английской литературой данного периода в целом и романом Эмилии Бронте в частности.

1. История создания романа

1.1 Основные литературные течения XIX века

Романтизм

Романтизм (франц. romantisme), идейное и художественное направление в европейской и американской духовной культуре конца XVIII - первой половины XIX вв. Французское romantique означало в 18 в. «странное», «фантастическое», «живописное». В начале XIX в. слово «романтизм» становится термином для обозначения нового литературного направления, противоположного классицизму.

В современном литературоведении термину «романтизм» нередко придают и другой, расширительный смысл. Им обозначают противостоящий реализму (в широком смысле) тип художественного творчества, в котором решающую роль играет не воспроизведение действительности, а ее активное пересоздание, воплощение идеала художника. Такому типу творчества присуще тяготение к демонстративной условности формы, к фантастике, гротеску, символике.

Романтизм - в традиционном, конкретно-историческом значении этого слова - явился как бы высшей точкой антипросветительского движения, прокатившегося по всем европейским странам; его основная социально-идеологическая предпосылка - разочарование в буржуазной цивилизации, в социальном, политическом и научном прогрессе. [1]

Неприятие буржуазного образа жизни, протест против пошлости и прозаичности, бездуховности и эгоизма буржуазных отношений, наметившиеся в недрах самого просветительства и нашедшие первоначальное выражение в сентиментализме и предромантизме, обрели у романтиков особую остроту. Действительность, реальность истории оказалась неподвластной «разуму», иррациональной, полной тайн и непредвиденностей, а современное мироустройство - враждебным природе человека и его личностной свободе. Тем не менее, отвергая механистичность и рационализм просветителей, романтики сохраняют с ними преемственную связь. Понятие «естественного человека», взгляд на природу как великое благое начало, стремление к всеобщей справедливости и равенству остаются для романтиков основополагающими.

Разочарование в обществе, которое предвещали, обосновывали и проповедовали лучшие умы Европы, постепенно разрослось до «космического пессимизма», принимая общечеловеческий, универсальный характер, оно сопровождалось настроениями безнадежности, отчаяния, «мировой скорби» («болезнь века»).

Возможности социального совершенствования казались утраченными навсегда; мир предстал «лежащим во зле»: материальный мир затемнен силами распада, в человеке воскресает «древний хаос», в практике торжествует «мировое зло». Внутренняя тема «страшного мира» (с его слепой властью материальных отношений, иррациональностью судеб, тоской вечного однообразия повседневной жизни), прошла через всю историю романтической литературы, воплотившись наиболее явственно в специфическом «черном жанре» - А. Радклиф, в «драме рока» - Г. Клейст, З. Вернер, а также в произведениях Дж. Байрона, Э. По.

Романтики мечтали не о частичном усовершенствовании жизни, а о целостном разрешении всех ее противоречий. Страстная, всезахватывающая жажда обновления и совершенства - одна из важных особенностей романтического миросозерцания.

Разлад между идеалом и действительностью, характерный и для предшествующих поколений, приобретает в романтизме необычайную остроту и напряженность, что составляет сущность так называемого романтического двоемирия. При этом в творчестве одних романтиков преобладала мысль о господстве в жизни непостижимых и загадочных сил, о необходимости подчиняться судьбе (поэты «озерной школы» У. Вордсворт, С.Т. Колридж, Р. Саути). В творчестве других (Байрон, П.Б. Шелли) преобладали настроения борьбы и протеста против царящего в мире зла.

Отвергая повседневную жизнь современного цивилизованного общества как бесцветную и прозаическую, романтики стремились ко всему необычному. Их привлекали фантастика, народные предания и народное творчество вообще, минувшие исторические эпохи. Их волновали необыкновенные и яркие картины природы, жизнь, быт и нравы далеких стран и народов. Низменной материальной практике противопоставляли они сильные страсти (романтическая концепция любви) и жизнь духа, в особенности высшие ее сферы: религию, искусство, философию.

Человек для романтиков - малая вселенная, микрокосмос. Напряженный интерес к сильным и ярким чувствам, всепоглощающим страстям, к тайным движениям души, к «ночной» ее стороне, тяга к интуитивному и бессознательному - сущностные черты романтического искусства. Столь же характерна для романтизма защита свободы, суверенности и самоценности личности, повышенное внимание к единичному, неповторимому в человеке, культ индивидуального. Принцип личности служил как бы самозащитой от нараставшей нивелировки индивидов в буржуазном обществе, но одновременно и от безжалостной десницы истории и государства.

Романтики проповедовали разомкнутость литературных родов и жанров, взаимопроникновение искусств, синтез искусства, философии, религии. Они заботились о музыкальности и живописности литературы, смело смешивали высокое и низменное, трагическое и комическое, обыденное и необычное, тяготели к фантастике, гротеску, демонстративной условности формы. Высшие художественные достижения романтизма - гротескно-сатирическое изображение мира, открытие «субъективного» человека, проникновенное воссоздание природы - были унаследованы реализмом XIX в.

Таким образом, основная черта романтизма - преобладание субъективного начала в осмыслении явлений и процессов действительности и как неизбежное следствие - разрыв между идеалом и действительностью, что приводит к тому, что романтик не ставит своей целью глубокое и тщательное изучение объективных условий жизни общества, познание законов, управляющих этой жизнью.

Реализм

Реализм в литературе, искусстве, правдивое объективное отражение действительности специфическими средствами, присущими тому или иному виду художественного творчества. В ходе исторического развития искусства, реализм принимает конкретные формы определенных творческих методов - например, просветительский реализм, критический реализм, социалистический реализм. Методы эти, связанные между собой преемственностью, обладают своими характерными особенностями.

В литературе ряд существенных черт реализма проявился в эпоху Возрождения, в первую очередь у М. Сервантеса и У. Шекспира, особенно в изображении характеров, классицизм XVII в. разработал метод четкой типизации характеров, однако интенсивное развитие реализма происходит позднее, в связи со становлением буржуазного общества. В XVIII в. литература демократизируется - в противовес предшествующей литературе, отражавшей по преимуществу жизненный уклад и идеалы феодальных верхов, она избирает главными героями не монархов и вельмож, а людей среднего состояния - купцов, горожан, солдат, моряков и т.п., показывая их в повседневной практической деятельности, в семейном быту.

Реализм XVIII в. проникнут духом просветительской идеологии. Он утверждается прежде всего в прозе; все более определяющим жанром литературы становится роман - прозаическое повествование о судьбах обыкновенных людей, эпос частной жизни.

В начале XIX в. романтизм несравненно глубже, чем просветительский реализм XVIII в. Он изобразил внутренний мир человека, выявляя конфликты и антимонии личности, открывая ее «субъективную бесконечность».

Возникший в 30-е гг. XIX в. критический реализм имел генетические связи с романтизмом; оба направления объединяло разочарование в итогах буржуазной революции и отрицательное отношение к утвердившемуся капиталистическому строю. Ведущим жанром реалистической литературы остается роман. Его действие концентрируется вокруг таких мотивов, как борьба за самоутверждение личности в собственническом мире, махинации дельцов, бедствия обездоленных. Реализм показал растлевающее влияние материальных благ на нравы, разрушение естественных связей между людьми, превращение брака в коммерческую сделку. Критический дух реализма первой половины XIX в. не означал, однако, отсутствие положительных идеалов у писателей; сила их критики обусловлена присущим им гуманизмом и верой в прогресс. [2]

Как ведущее направление критический реализм утверждается в английской литературе в 30-40-е годы XIX века. Своего расцвета он достигает во второй половине 40-х годов - в период наивысшего подъема чартистского движения. В 30-40-е годы выступают такие замечательные писатели-реалисты, как Диккенс, Теккерей, сестры Бронте, Гаскелл, поэты-чартисты Джонс, Линтон и Масси.

В истории Англии 30-40-е гг. XIX в. - это период напряженной социальной и идеологической борьбы, период вступления на историческую арену пролетариата. Эта бурная эпоха вызвала к жизни расцвет демократической культуры. Творчество английских реалистов развивалось в обстановке напряженной идеологической борьбы.

В трудах буржуазных ученых и писателей утверждалось понятие «викторианской Англии», связанное с насаждаемым ими представлением о периоде правления королевы Виктории, продолжавшемся с 1834 г. по 1901 г., как эпохе благоденствия и устойчивого процветания страны. Эта официальная точка зрения не соответствовала истинному положению дел и опровергалась самой действительностью. Ее разрушению содействовало творчество писателей-реалистов.

В своем творчестве английские реалисты XIX в. всесторонне отразили жизнь современного им общества, правдиво воспроизвели типические характеры в типических обстоятельствах.

Объектом своей критики и осмеяния они сделали не только представителей буржуазно-аристократической среды, но и ту систему законов и порядков, которая установлена власть имущими. Писатели-реалисты ставят проблемы большой социальной значимости, приходят к таким обобщениям и выводам, которые непосредственно подводят читателя к мысли о бесчеловечности и несправедливости существующего общественного строя.

Диккенс и Теккерей, сестры Бронте и Гаскелл помогли своим современникам задуматься над коренными проблемами эпохи, раскрыли перед ними глубину социальных противоречий. Со страниц их романов страшными глазами смотрели нищета и страдания народа. И не «старая добрая Англия», а страна, раздираемая противоречиями, была изображена в их книгах. Собственно, это была не одна Англия, а две - Англия богатых и Англия бедных.

Широко раздвинулись социальные и вместе с тем и географические рамки романа: трущобы Лондона и английская провинция, небольшие фабричные города и крупные индустриальные центры; за пределы Англии переносят действие своих романов Теккерей и т.д.

Появляются и новые герои. Это не просто люди из народа, а люди, глубоко задумывающиеся над жизнью, тонко чувствующие, горячо реагирующие на окружающее и активно действующие (Джон Бартон в романе «Мэри Бартон», герои романов Шарлотты и Эмили Бронте). [3]

Подводя итог выше сказанному можно сделать следующий вывод: у художника-реалиста в его мировоззрении и творческом методе преобладает стремление к объективному изображению действительности. Он, как правило, не приписывает ей того, что он хотел бы в ней видеть. Свой идеал реалист стремится вывести из условий самой объективной реальности, из познания ее исторически закономерного развития, из заключенных в ней возможностей.

1.2 Жизнь Эмили Бронте

Английская писательница Эмили Бронте - классик мировой женской литературы. Влияние Бронте на английских писателей-реалистов XIX века было огромно. Ее почитали большие художники и критики; на нее ссылались, у нее предлагали учиться. Одни писатели ставили ее творения в пример другим как образец реалистического мастерства. Другие называли ее автором «романтичнейшего романа». Иные ее отвергали. Тем не менее, она смогла завоевать любовь и уважение миллионов читателей.

История Эмили Бронте - это история со своими печалями, со своими своеобразными радостями и тайнами. Изучение личности Эмили Бронте затруднено из-за малочисленности отзывов о ней современников и, по существу, отсутствия личного подтверждения биографических фактов (мемуаров, дневников, писем и т.п.). Критикой создан «неукротимый, свободолюбивый» образ Эмили, «великого навигатора», обладающего мужскими качествами, страдающего в глуши Хоуорта от одиночества и невозможности самореализации. Однако образ писательницы предстает, несомненно, более сложным и противоречивым. [4]

Биография Эмили Джейн Бронте относится к категории на редкость несобытийных. О глубине и интенсивности ее внутренней жизни рассказывают не столько факты биографии, сколько ее произведения. Будущая писательница родилась 30 июля 1818 года в небольшом городке на окраине Западного Йоркшира. Здесь, на грани двух миров, между хранящим традиции старины, веющим легендами севером и победительно надвигающимся индустриальным югом, прошли почти все отпущенные ей тридцать лет. Ее отец, Патрик Бронте, по происхождению ирландец, был рукоположен в сан после завершения учебы в Кембриджском университете. Мать Эмили, Мария Брэнуэлл, была дочерью мелкого торговца. Произведя на свет пять дочерей (Мэри, Элизабет. Шарлотта, Эмили и Энн) и сына (Брэнуэлл), она скончалась в 1821 году. Эмили шел второй год, когда семья окончательно обосновалась в Хоуорте, небольшом местечке Йоркшира. После смерти матери в семье Бронте поселилась тетушка Брэнуэлл, которая помогала мистеру Бронте вести хозяйство и воспитывать детей.

В возрасте шести лет Эмили вместе с другими сестрами была отдана в школу для дочерей духовенства в Коуэн-Бридж. Там от инфекционной болезни умерли Мэри и Элизабет Бронте. Не пробыв в пансионе и года, Шарлотта и Эмили вернулись домой. Эмили начала получать домашнее образование, ее наставниками становятся отец, тетушка и Шарлотта. Когда Эмили было около десяти лет, дети Бронте придумали игру, которую не оставят и в последующие годы. Ими были созданы два воображаемых государства: Ангрия (собственность Шарлотты и Брэнуэлла) и Гондал (Эмили и Энн), где живут средневековые персонажи. Вымышленные истории тщательно записывались. Шарлотте и Брэнуэллу игра наскучила через несколько лет, но Эмили и Энн продолжали в нее играть, будучи взрослыми женщинами.

В 1835 году Эмили повторила попытку получить систематическое образование: она едет в пансион Роу-Хед, однако возвращается, пробыв там меньше года. Следующий год отмечен появлением первого стихотворения Эмили. В 1837 году Эмили отправилась в пансион в Лоу-Хилл в качестве учительницы. Домой она вернулась уже через полгода. Вслед за Шарлоттой, многие биографы сводили объяснение неплодотворных попыток получить образование и заработать на жизнь к трогательной причине - непреодолимой тоске по дому. Однако дело, по-видимому, было в ином: Эмили неукоснительно отвергала всякую возможность оказаться под чьим-то руководящим началом и подчиняться жесткой дисциплине. В стоящем на отшибе доме и на вересковых пустошах, Эмили дышала воздухом свободы. Только здесь она могла быть сама собою, и это было одним из немногих доступных ей благ, которым она не хотела поступиться. Вот почему, оказавшись за пределами Хоуорта, она рвалась поскорее вернуться.

Трагедия Эмили Бронте не в бедности и даже не в отъединенности от большого мира. Добровольное затворничество в Хоуорте - следствие трагедии. Смысл же ее в неразрешимом конфликте сильной духом, одаренной личности с «невзрачнейшей из эпох», с этим «скучнейшим и прозаичнейшим из всех веков», как назвал свое столетие Оскар Уайльд.

Пока сестры и брат зарабатывали на жизнь в качестве учителей, Эмили вела в Хоуорте домашнее хозяйство. Когда ей исполнилось 23 года, они с Шарлоттой начали предпринимать попытки открыть собственный пансион. Тетушка обещала помочь с деньгами на первичное обзаведение. Однако сестрам недоставало знания иностранных языков. С целью их изучения они в 1842 году поступили в пансион мадам Эгер в Брюсселе. В ноябре они вынуждены были прервать учебу из-за смерти тетушки Брэнуэлл, чье завещание дало сестрам некоторые средства к существованию. Это избавило Эмили от возвращения в Брюссель. Она осталась в Хоуорте с отцом.

В январе 1844 года было решено, наконец, открыть собственный пансион. Эмили не собиралась становиться учительницей, ее больше привлекала идея заниматься хозяйственными нуждами. Она определенно не видела необходимости работать, когда в том не было нужды. Ее вполне устраивала возможность вести домашнее хозяйство и уделять весь досуг творчеству. Идея с пансионом потерпела полный крах, так как в него не приехала ни одна пансионерка.

В июле 1846 года по настоянию Шарлотты были опубликованы стихи сестер Бронте под псевдонимами Каррер, Эллис и Эктон Белл. Стихи Эмили положительно оценены критиком «Атенеума», который поставил их выше стихов Шарлотты и Энн. В декабре 1847 года вслед за «Джейн Эйр» в печати появились романы «Грозовой перевал» и «Агнес Грей». Для подтверждения своего авторства Шарлотта и Энн отправились в лондонское издательство, Эмили же упорно держалась за свой псевдоним, пожелав остаться инкогнито. Лишь случайная обмолвка Шарлотты в издательстве («Мы, три сестры») позволила раскрыть «семейную тайну».

По характеру Эмили была замкнута, молчалива и даже робка. У Шарлотты, у Энн были подруги, у нее - никогда. Ей, по-видимому, вполне хватало семейного общения, и никакого другого общества она себе не желала. Она была умна, деятельна и бескорыстна; обладала добрым сердцем и весьма трезвым взглядом на вещи, проявляя упорство только в тех делах, которые сочла для себя нужными. Подруги Шарлотты неоднократно ссылались на «странности» Эмили, которые, вероятно, проявлялись в ее непохожести на других.

Эмили скончалась на тридцать первом году жизни от туберкулеза, который был вызван простудой, полученной на похоронах брата. Она не пожелала облегчить свои страдания перед смертью и обратиться за помощью к врачам. [6]

Эмили Бронте оставила после себя одну из прекраснейших книг всех времен - «Грозовой перевал». Возможно, самую красивую и жестокую историю любви. Мы, по сей день, не перестаем восхищаться как личностью писательницы, так и созданным ею произведением. [7]

1.3 Уникальность «Грозового перевала»

Роман Эмили Бронте «Грозовой перевал» является одним из самых загадочных и уникальных произведений мировой литературы. Его уникальность заключается не только в истории создания (Э. Бронте - человек, получивший практически домашнее образование и редко покидавший пределы родного городка), и в художественной ценности (нетрадиционный сюжет, необычная композиция, актуальная проблематика), но и в том, что он обладает бесконечным множеством смыслов. Считается, что Э. Бронте опередила свое время, - многие исследователи обнаруживают в ее романе предвосхищение модернизма. Роман при жизни писательницы не был оценён по достоинству. Всемирная слава пришла к Эмили Бронте значительно позднее, что, впрочем, часто по необъяснимым причинам случается с великими произведениями, но зато, впоследствии оценённые потомками, они живут уже долгие века и никогда не стареют. [9]

«Грозовой перевал» был издан в 1847 году. Это было начало правления королевы виктории (1837-1901), поэтому его иногда относят к разряду «викторианских» романов. Но Россетти и Ч.-А. Суинберн первыми подметили решительное отступление автора от канонов викторианского романа, они положили начало легенде о Бронте как о «звездном» романтике, художнике-визионере. «Никогда еще роман не разражался такой грозой», - восхищался А. Симпсон, теоретик «эстетизма». И был совершенно прав. Ни один роман, написанный до и после «Грозового перевала», не мог передать такого эмоционального накала и столь различных душевных переживаний главных героев, которые передала Эмили Бронте. Но грозовые раскаты книги Бронте многих насторожили, а ортодоксов отпугнули. Время, лучший критик, все расставило на свои места. Минул век, и У.С. Моэм, живой классик английской литературы, включил «Грозовой перевал» в десятку лучших романов мира. «Манифестом английского гения» назвал книгу критик-коммунист Р. Фокс, посвятив ей в своем исследовании «Роман и народ» самые проникновенные страницы. Известный литературовед Ф.-Р. Ливис причислил Эмили Бронте к великой традиции английского романа, отметив при этом уникальность и неповторимость ее дарования. Множится поток исследований, посвященных сестрам Бронте, и Эмили в частности, но загадка семьи Бронте все еще существует, и личность Эмили, истоки ее поэзии и гениального романа остаются до конца не разгаданной тайной. Нужно ли непременно заглядывать под все ее покровы, стараться совлечь их - вопрос спорный. Быть может, именно неистребимое очарование тайны и влечет нас в наш рациональный век к писательнице, хронологически причисляемой к младшим викторианцам, но при более близком знакомстве воспринимаемой скорее как упрек и вызов викторианской эпохе. [10]

«Грозовой перевал» - книга, во многом предопределившая движение английского романа. Эмили первая сосредоточилась на трагическом конфликте между естественными стремлениями человека и общественными установлениями. Она показала, каким адом может быть пресловутая «крепость англичанина» - его дом, какой нестерпимой фальшью оборачивается проповедь смирения и благочестия под сводами домашней тюрьмы. Эмили выявила нравственную несостоятельность и отсутствие жизненных сил у избалованных и эгоистичных собственников, тем самым она предвосхитила мысли и настроения поздних викторианцев, а в чем-то и превзошла их.

Роман поражает необычайной эмоциональной силой, Шарлотта Бронте уподобила ее «грозовому электричеству». «Более страшного, более исступленного вопля человеческой муки никогда не исторгала у человеческого существа даже викторианская Англия». Даже Шарлотту, наиболее близкого Эмили человека, ошеломила исступленная страсть и смелость ее моральных концепций. Она попыталась смягчить впечатление и в предисловии к новому изданию «Грозового Перевала» заметила, что, создав «яростные и беспощадные натуры», «грешные и падшие создания» вроде Хитклифа, Эрншо, Кэтрин, Эмили «не ведала, что творила».

Это роман - загадка, над которой можно раздумывать бесконечно. Роман, опрокидывающий все привычные представления о Добре и Зле, Любви и Ненависти. Эмили Бронте заставляет читателя посмотреть на эти категории совсем другим взглядом, она беспощадно смешивает, казалось бы незыблемые пласты, одновременно шокируя нас беспристрастностью. Жизнь шире любых определений, шире наших представлений о ней - эта мысль уверенно прорывается сквозь текст романа. [11]

Современник Эмили Бронте поэт Данте Габриэль Россетти, так отзывался об этом романе «…это дьявольская книга, немыслимое чудовище, объединившее все самые сильные женские наклонности…».

Действие романа происходит на вересковых пустошах Йоркшира, которые благодаря этому роману вошли в число туристических объектов Англии. Есть два поместья, две противоположности: Грозовой перевал и Мыза скворцов. Первое олицетворяет беспокойство, бурные и неосознанные чувства, второе - гармоничное и размеренное существование, домашний уют. В центре повествования - истинно романтическая фигура, герой без прошлого Хитклиф, которого неизвестно где и когда нашёл хозяин Грозового перевала мистер Эрншо. Хитклиф, вроде бы, с рождения не относится ни к одному из домов, но по духу, по своему складу принадлежит, конечно, к поместью Грозовой перевал. И на роковом перекрещивании и переплетении этих двух миров и строится весь сюжет романа. Бунт отверженного, изгнанного волею судьбы из своего же царства и горящего неодолимым желанием вернуть себе утраченное - основная идея этого романа.

Судьба свела вместе двух гордых свободолюбивых людей - Хитклифа и Кэти Эрншо. Их любовь развивалась стремительно и бурно. Кэти полюбила Хитклифа как брата, друга, мать, как родственную ей душу. Он был для нее всем: «…он больше я, чем я сама. Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя - одно…» говорит Кэти. Хитклиф отвечает ей не меньшей бесконечному, бурному, ледяному, она велика и грозна, как хмурое злое небо над Грозовым перевалом, как вольный и могучий ветер, дующий с пустоши. Их детство и отрочество прошло на дикой и прекрасной пустоши, среди безбрежных полей вереска, под грозовым, черным от туч, небом, рядом с Гиммертонским кладбищем. Сколько переживаний, горя и разочарований пережили они оба. Их любовь могла перевернуть всю жизнь, она была сильнее смерти, это была великая и страшная сила. Так любить могли только сильные и необычные личности, такие, как Кэти и Хитклиф. Но спустившись с Грозового Перевала на Мызу Скворцов, выйдя замуж за Эдгара Линтона и таким образом предав Хитклифа и саму себя, Кэтрин изменила своей сущности и обрекла себя на погибель. Эта истина открывается ей на смертном одре. Суть трагического у Бронте, как у Шекспира, не в том, что ее герои физически погибают, а в том, что идеально человеческое в них нарушается.

Сжимая умирающую Кэтрин в объятьях, Хитклиф обращается к ней не со словами утешения, а с жестокой правдой: «Почему ты предала свое собственное сердце, Кэти? У меня нет слов утешения. Ты это заслужила. Ты меня любила - так какое же ты имела право оставить меня? Какое право - ответь! Не я разбил твое сердце - его разбила ты, и, разбив его, разбила и мое. Тем хуже для меня, что я крепкий. Разве я могу жить? Какая это будет жизнь, когда тебя… О Боже! Хотела бы ты жить, когда твоя душа в могиле?». [12]

В эпоху, когда протестантское благочестие выродилось в буржуазное лицемерие, в условиях викторианства с его ложной иерархией нравственных ценностей, строгими ограничениями и условностями, всепоглощающая страсть героев Бронте воспринималась как вызов системе, как бунт личности против ее диктата. Трагически погибая, герои продолжают любить. Хитклиф и Кэтрин - это месть любви XIX столетию. [13]

Таким образом, две главные темы подняты в романе «Грозовой перевал» - тема любви и тема униженных и оскорбленных. Его уникальность и неповторимость заключается в том, что реалистический замысел внедрен в нем через романтическую символику.

Искусство Эмили Бронте глубоко личностно. Но еще великий Гёте открыл, что самопознание отнюдь не чисто субъективистский процесс. Личные чувства, страсти, эмоции Эмили Бронте преобразованы в ее произведениях в нечто более значительное и универсальное. Великое таинство искусства в том и состоит, что, исходя из концентрированного личного опыта, художник оказывается способен выразить всеобщую правду. Гений олицетворяет эпоху, но он и творит ее. [14]

1.4 Герои «Грозового перевала»

Герои первого поколения

Хитклиф - цыган, принятый мистером Эрншо в свою семью и воспитанный как его сын. Мстительный, озлобленный, жестокий и упрямый. Был лучшим другом Кэтрин и ее возлюбленным. Не ладил с Хиндли Эрншо. Состоял в браке с Изабеллой Линтон, в котором у него родился сын Линтон.

Кэтрин Эрншо - дочь мистера Эрншо, сестра Хиндли. Избалованная и себялюбивая девушка, первоначально диковатая, а позже - достаточно утонченная. Любила Хитклифа, но вышла замуж за Эдгара Линтона. Помешалась рассудком и умерла, родив дочь Кэтрин.

Хиндли Эрншо - брат Кэтрин по крови и Хитклифа по настоянию отца. Второго ненавидел и после смерти родителя «понизил» его до работника в Грозовом Перевале, не дав получить образование. Был счастливо женат на Фрэнсис, умершей после родов его сына Гэртона. После смерти супруги спился, а позже проиграл свое поместье Хитклифу. Ревнивый, злопамятный, агрессивный человек. К концу жизни - жалкий и опустившийся.

Фрэнсис Эрншо - супруга Хиндли. Мягкая по характеру, хрупкая. Умерла от чахотки после родов.

Эдгар Линтон - друг, а потом муж Кэтрин Эрншо, отец Кэтрин Линтон. Терпеливый молодой человек, добрый, галантный, хорошо воспитанный, иногда упертый.

Изабелла Линтон - сестра Эдгара Линтона и жена Хитклифа, мать сына последнего Линтона. Образованная, воспитанная, наивная (до брака). Вышла замуж по любви, оказалась несчастной в этих отношениях и сбежала от супруга.

Герои второго поколения

Кэтрин Линтон - дочь Кэтрин и Эдгара Линтона. Воспитана, добра, отзывчива. Была вынуждена выйти замуж за Линтона, которого не любила. Лишилась Мызы Скворцов из-за Хитклифа, но после его смерти ее вернула. В итоге нашла счастье с Гэртоном.

Гэртон Эрншо - сын Хиндли, после смерти отца воспитанный Хитклифом. Преданный, благодарный. Как и Хитклиф в юношестве, необразованный и грубоватый. Полюбил овдовевшую Кэтрин Линтон.

Линтон Хитклиф - сын Изабеллы Линтон и Хитклифа. До смерти матери жил с ней, после отправился к отцу. Под напором Хитклифа взял в жены Кэтрин Линтон. Слабохарактерный, трусливый. Болезненный - умер вскоре после своей свадьбы.

Прочие персонажи «Грозового перевала»

Нелли (Эллен Дин) - по сюжету «Грозового перевала», бывшая прислужница в Грозовом Перевале, после экономка в Мызе Скворцов. Вынужденная хранительница тайн семьи Эрншо и Линтон, участница многих событий. В разное время была в относительно дружеских отношениях с двумя Кэтрин и Хитклифом.

Джозеф - слуга в Грозовом перевале. Служил при Эрншо и при Хитклифе. Сварливый, набожный, глуповатый.

Зила - ключница в поместье Хитклифа.

Локвуд - лондонец, снимающий у Хитклифа Мызу Скворцов. Навещал владельца поместья и один раз ночевал в Грозовом перевале.

Мистер Кеннет - доктор. Лечил Кэтрин, Эдгара, Фрэнсис. [15]

2. Иерархия чувств в романе Эмили Бронте «Грозовой перевал»

2.1 Тема любви в романе «Грозовой перевал»

Любовь Хитклифа и Кэтрин, кажется, является центром Грозового перевала, учитывая, что это самое сильное и более длительное чувство, чем какое-либо другое показанное в романе и что это - источник большинства основных конфликтов, которые структурируют сюжет романа. Нелли резко критикует их обоих, осуждая их страсть как безнравственную, но эта страсть - одна из самых востребованных и незабываемых аспектов книги. Не легко решить, предназначает ли Бронте читателя, судить их как наказуемых или идеализировать их как романтичных героев, любовь которых превышает социальные нормы и обычную мораль. Книга фактически сконструирована вокруг двух параллельных любовных романов, первая половина романа сосредоточена на любви между Кэтрин и Хитклифом, в то время как менее драматическая вторая половина сосредоточена на развивающейся любви между молодой Кэтрин и Гэртоном. В отличие от первой, последняя история заканчивается счастливо, восстанавливая мир и порядок в Грозовом перевале и Мызе Скворцов. Различия между этими двумя любовными романами способствуют пониманию читателя того, почему каждый заканчивается путем каким должен.

Самая важная особенность любовного романа молодой Кэтрин и Гэртона является то, что он включает взросление и изменение. В начале романа Гэртон кажется неисправимо зверским, диким, и неграмотным, но со временем он становится преданным другом для молодой Кэтрин и учится читать. Когда молодая Кэтрин в первый раз встречается с Гэртоном, он кажется абсолютно чуждым ее миру, все же, ее отношение развивается от презрения до любви. А любовь Кэтрин и Хитклифа внедрена в их детство и не могла измениться. Решив выйти за Эдгара, Кэтрин ищет более благородную жизнь, но она отказывается приспосабливаться к роли жены. Хитклиф, со своей стороны, обладает на вид сверхчеловеческой способностью хранения тех же самых обид многие годы.

Кроме того, любовь Кэтрин и Хитклифа основана на их общем восприятии. Кэтрин объявляет, «Я и есть Хитклиф», в то время как Хитклиф, после смерти ее говорит, что он не может жить без своей «души», имея в виду Кэтрин. В любви, несмотря на ее исступленность, Кэтрин и Хитклиф сохраняют целомудрие, как шекспировские герои. Она отрицает какое-либо различие и странно бесполая. Они не целуются в темные уголках и не устраивают секретных свиданий, как делают не верные супруги. Учитывая, что любовь Кэтрин и Хитклифа основаны на их отказе измениться в течение долгого времени, катастрофические проблемы их поколения преодолены не какими-то кульминационными изменениями, а просто непреклонным течением времени и появлением нового поколения. В конечном счете, Грозовой перевал представляет видение жизни как процесс изменения и празднует этот процесс против романтичной интенсивности его главных героев.

В эпоху, когда протестантское благочестие выродилось в буржуазное лицемерие, в условиях викторианства с его ложной иерархией нравственных ценностей, строгими ограничениями и условностями, всепоглощающая страсть героев Бронте воспринималась как вызов системе, как бунт личности против ее диктата. Трагически погибая, герои продолжают любить. «Хитклиф и Кэтрин - это месть любви XIX столетию».

2.2 Тема мести

Есть несколько основных тем в романе, но месть - одна из самых главных, фактор, который приводит главных героев к их печальной судьбе. Эмили Бронте доказывает, что в вечной мести нет ничего хорошего и боль, нанесенная в целях мести, более разрушительная, чем подлинная.

Хитклиф не находит спокойствия из-за своей мести. Фактически, единственная пора, когда он действительно находит счастье, это когда он бросает свой план относительно возмездия. Остин О'Мэлли говорит, что «Месть - едва ли не то же самое, что кусать собаку, которая укусила тебя». Эта цитата отражает потребность Хитклиффа в усиление муки всех тех, кто оскорбил его. План Хитклифа относительно мести к Эдгару и Кэтрин состоит в том, чтобы жениться на Изабелле, никогда не испытывавшей любви к мужчинам. Он хочет причинить Эдгару боль из-за его брака с Кэтрин, и он хочет отомстить Кэтрин, вызывая у нее ревность. Смерть Кэтрин доказывает, что его план отплаты ему не помогает. Хитклиф, преследуемый призраком Кэтрин (потому что он - ее «убийца»), все еще мотивируемый потребностью в мести пытается добраться до молодой Кэти выдавая ее замуж за своего сына, Линтона. Хитклиф не получает спокойствия, пока не бросает свой план относительно мести непосредственно перед своей смертью. Когда он перестает мстить, он встречает Кэтрин (после смерти) и действительно становится счастливым.

Месть Кэтрин так же не улучшает ее ситуацию. Обвинение Хитклифа в своей предстоящей смерти не улучшает ее состояния. Непосредственно перед тем, как она умирает, она приписывает Хитклифу свое «убийство». «Ты меня убил - и это, кажется, пошло тебе впрок». Кэтрин имеет сходство с тем, что сказал Оливер Голдсмит в стихотворении «Когда красавица свершает глупость». Смерть Кэтрин вызвана отсутствием ее эмоционального контроля и ее раздвоением личности. Душа Хитклива и ее «одно», но ее желание высшего социального положения и популярности ведут ее к Эдгару. Она не любит Эдгара, но ее эгоистичная сущность управляет ею. Месть Кэтрин не помогает ей в поисках счастья. Она надеется умереть и «устает рваться в тот прекрасный мир». Ее смерть, однако, злополучна, поскольку она скитается по земле в течение 20 лет, иногда посещая Хитклифа и мучая его.

Так же, как месть Хитклифа и Кэтрин делает их несчастными, месть Хиндли заставляет его обанкротиться и в конечном счете умереть. Его попытка убить Хитклифа только причиняет ему боль в процессе; это подтверждает точку зрения Изабеллы, «Предательство и насилие - это копья, заостренные с обоих концов: того, кто пускает их в дело, они ранят больней, чем его противника». Факт, что с Хиндли плохо обращались как с ребенком, отражает созданный в нем гнев к другим. Боль, которую чувствует Хиндли, ясна, но сочувствие к Хиндли только временное, потому что это - все еще его собственная ошибка. Его потеря Грозового перевала и таинственная смерть показывают, что месть ничего не делает лучше, только хуже.

Эмили Бронте подтверждает, что месть является не только опрометчивым способом жить жизнью, но и вредным. Вред, связанный с местью, показывает, что для решения конфликта есть способы и лучше. Эмили Бронте посылает большое сообщение всем, показывая, как негативна месть может быть.

2.3 Тема торжествующей любви

Тема мести исчерпала себя, уступив место теме торжествующей любви, которая получает дальнейшее развитие в образах дочери героини - Кэтрин и Гэртона. Если трагедия старшего поколения занимает основное пространство романа, то повествование о Кэтрин и Гэртоне несколько скромнее. Писательница как бы вновь проиграла прежнюю ситуацию: Гэртон в роли подкидыша Хитклифа, Кэтрин на месте ее матери. Но молодые герои иначе отнеслись к социальным и нравственным нормам общества, в котором они живут. В их душах торжествует любовь, она уравнивает их, возрождая добро, уничтожая силы зла и разрушения. Появившийся после годового отсутствия Локвуд поражен гармонией этой пары.

Но также в теме торжествующей любви можно рассмотреть Хитклифа и Кэтрин. Когда умирает Хитклиф, его смерть воспринимается как восстановление гармонии естественной и свободной любви некогда юных влюбленных с вересковых пустошей. Даже имя героя означает «утес, поросший вереском». У них, как в старинном кельтском предании о Тристане и Изольде, вопреки законам общественным, могилы рядом. Свидетельница их драмы - Нелли Дин - считает, что там их мятежный дух должен обрести покой.

Внутренняя связь поэзии и романа Эмили Бронте проявилась через преемственность мотивов лирического героя-бунтаря, через концепцию гармонии красоты природы и человека, подчас выраженную писательницей в поэтических символах.

В романе тесно переплетаются реалистические и романтические элементы, они гармонично сочетаются, обогащая друг друга, но в оценке своих героев, в изображении окружающей их среды писательница проявила себя зрелым мастером-реалистом.

2.4 Романтические и реалистические элементы в романе

Много исследователей зашли в тупик, стараясь отнести «Грозовой перевал» к одному из двух основных художественных направлений ХІХ столетия - романтизма или реализма.

По моему мнению, наиболее приемлемыми являются утверждения о том, что в этом романе существует синтез этих двух методов, потому, что реалистический в своей основе, роман обогащен романтической традицией. Из такого синтеза возник неповторимый реализм, который смущал современников автора. Реалистический замысел реализован в нем через романтическую символику (даже имя главного героя Хитклиф означает «утес, поросший вереском», и символ этот многозначен). Из их сплава родился уникальный, поистине магический реализм, озадачивший современников.

«Грозовой перевал» - жестокая история тех обид, которые терпит человек в обществе, основанном на корысти и лжи. Унылая затхлая жизнь английской провинции, полная предрассудков и тайных преступлений, совершаемых во имя наживы, отражена в романе.

Таким образом, главным материалом для романа «Грозовой перевал» была самая жизнь, и жестокая, непохожая на идиллию викторианская действительность, которую наблюдала простая учительница, дочь пастора. Хотя писательница относит события своего романа к XVIII - началу XIX ст., тем не менее, изображает она более позднюю, современную ей эпоху. Не удивительно, что критика того времени восприняла роман Э. Бронте враждебно, ведь писательница открыто подвергает критике устои и моральные принципы викторианской Англии, разоблачает призрачную идиллию английской провинции, где поступками человека, часто руководит жадность, прагматизм, месть. Гнетущее влияние социальной среды проявляется в характерах почти всех персонажей романа «Грозовой перевал».

Как и все великие произведения искусства, роман «Грозовой перевал» сочетает в себе конкретность и обобщенность, «местный колорит» и универсальность охвата действительности. В «Грозовом перевале» изображена Англия, какой она была в 1847 году. Описанные в романе люди живут не в выдуманном, неземном краю, а в Йоркшире. Хитклиф рожден не на страницах произведений Байрона, а в трущобе Ливерпуля. Нелли, Джозеф и Гэртон говорят языком уроженцев Йоркшира. «Грозовой перевал» повествует не о любви вообще, а о страстях живых, достоверных людей; о праве собственности; о выгодах, которые сулит прочное общественное положение; о браках по расчету; о значении образования; о смысле и роли религии; о взаимоотношениях между богачами и бедняками.

В «Грозовом перевале» нет никакой расплывчатости, туманности. И если в нем фигурируют туманы, то это туманы, клубящиеся над вересковыми полями Йоркшира. Искусство бытописания было подвластно Эмили. Читатели «Грозового перевала» дивятся поразительной конкретности «местного колорита» не меньше, чем мрачной экспрессивной символике, напоминающей полотна Эль Греко. Вместе с героями Бронте мы сгибаемся под порывами пронизывающего ветра, слышим, как он шумит в елях и царапает веткой по стеклу, ощущаем твердь схваченной морозом земли, нас согревает тепло пылающего камина, мы вдыхаем запах потрескивающих поленьев, угля и торфа, нас слепит блеск начищенных оловянных блюд, расставленных на широких дубовых полках. Такая конкретность достигается благодаря точности описания - отнюдь не в силу его туманности. Но сила и очарование романа не в натуралистической достоверности деталей быта.

Критик-марксист А. Кеттл заявляет, что роман повествует о Викторианской Англии 1847 года, изображая личностные и духовные конфликты капиталистического общества. 6 Таким конфликтом является несогласие главного героя Хитклифа со своим положением и правилами того общества, в котором он живет. Образ Хитклифа - это образ бунтаря и мстителя. Лишь загадочность происхождения да тайна быстрого обогащения за время отсутствия приближают его к типу романтического злодея. В остальном это реалистическая фигура, хотя и не лишенная байронического демонизма.

Для того чтобы правильно понять конкретную и чуждую романтике сущность произведения Бронте, нужно припомнить характер упомянутого бунта. Хитклиф, беспризорный найденыш, подобранный в трущобах Ливерпуля, пользуется благорасположением старого господина Эрншо, но подвергается оскорблениям и унижениям со стороны Хиндли. После смерти отца Хиндли обрекает мальчика на рабское существование: «Он удалил его со своих глаз, отправил к слугам и прекратил его занятия со священником, настояв, чтобы вместо учения он работал - и не по дома, а в поле; да еще следил, что работу ему давали не легче, чем всякому другому работнику на ферме».

Бунт Кэтрин и Хитклифа изображен с абсолютной конкретностью. Это не какие-нибудь романтические мечтатели, строящие воздушные замки. Они бунтуют против режима при котором Хиндли с женой предаются дурацкому безделью, уютно устроившись у камина, в то время как они загнаны в углубление под полками и загнаны в углублению под полками и вынуждены читать душеспасительную книгу «Прямой путь к погибели» под надзором лицемерного святоши Джозефа. Подобная ситуация была типична в 1847 году не только для уединенных усадеб, затерявшихся в вересковой глуши Йоркшира. Кэтрин и Хитклиф восстают против этой несправедливости, унижающей их человеческое достоинство, и швыряют благочестивые книжки в собачий закут. Бунтуя, они обнаруживают, что нуждаются друг в друге, что их сближает глубокая и горячая привязанность. Хитклиф, отверженный всеми тянется к живой, одухотворенной и бесстрашной девушке, которая является для него единственной душой на свете, относящейся к нему с человеческим пониманием и предлагающей ему свою дружбу. А Кэтрин, которая по происхождению своему принадлежит к миру Грозового перевала, чувствует, что для того, чтобы полностью проявить свою человеческую сущность, быть верной себе до конца, она должна безоговорочно принять сторону Хитклифа в бунте, который он поднимает против тирании Эрншо и всего, что с ней связано.

Это бунтарское выступление сразу же, чуть ли не с самого начала книги, заставляет нас проникнуться сочувствием к Хитклифу. Мстительная ненависть и бесчеловечная жестокость героя, создающие вокруг него «сатанинский» нимб, мотивированы его положением отверженного, теми бесконечными унижениями, через которые он прошел. Понимая, что он отстаивает человеческое достоинство, мы становимся на его сторону и не решаемся его судить, ибо уважаем нравственное право человека, восстанавливающего высшую справедливость.

Бессмертное произведение Эмили Бронте буквально потрясает всех его читателей до самых скрытых душевных струн, переворачивает вверх дном все моральные устои и принципы того времени, когда он был написан. Это был настоящий взрыв, извержение литературного вулкана. Мы видим или слышим как секут, швыряют, колотят, бьют по щекам, дергают, щиплют, царапают, выдирают волосы, давят, пинают, топчут, вешают собак. Хиндли надеется, что лошадь «копытом вышибет» Хитклифу мозги. Кэтрин, искусанная собакой, ни за что не заплачет, «даже если бы подняла на рога бешеная корова». Изабелла вопит, «точно ведьмы вгоняют в нее раскаленные иглы». Хитклиф замышляет «сбросить Джозефа с гребня крыши и выкрасить парадную дверь кровью Хиндли». Хиндли пытается засунуть нож между зубов Нелли и угрожает перерезать ей горло. Нелли думает, что Хитклиф мог бы «раздробить Гэртону череп о ступени». Хитклиф говорит об Эдгаре: «Я его раздавлю как пустой орех». «В тот час, когда он стал бы ей безразличен, я вырвал бы сердце из его груди и пил бы его кровь! - восклицает Хитклиф. - Во мне нет жалости! Нет! Чем больше червь извивается, тем сильнее мне хочется его раздавить!» Изабелла говорит, что Хитклиф умеет «вытягивать нервы раскаленными щипцами», что она отдала ему сердце, а он взял его, «насмерть исколол» и швырнул ей обратно. Он хватает со стола серебряный нож и запускает ей в голову, прорезав щеку насквозь. О пьяном Хиндли Хитклиф говорит: «Хоть сдирай с него кожу и скальп снимай - не разбудешь!» И так далее и так далее. Мы можем вместе с Кэтрин почувствовать: «Тысяча кузнечных молотов стучит в моей голове!»

Не трудно почувствовать в романе настоящий крик души писательницы, самовыражение ее наболевшей души. Ведь герои романа говорят ее собственными словами, ее мыслями. Произведение вдвойне приятно читать, когда оно так ярко передает эмоции и чувства человека, написавшего его.

Итак, «Грозовой перевал» образным языком искусства рассказывает о напряженной обстановке, противоречиях и конфликтах, внешних и духовных, капиталистического общества XIX века. В этом романе нет идеализма, нет лживого утешительства, нет и намека на мысль о том, что не борьба и поступки самих людей, а что-то другое решает их судьбы. Картины природы в романе, нарисованные с огромной художественной силой: бескрайние вересковые заросли, в которых гуляет ветер, звезды, смена времен года, - играют важнейшую роль в изображении точения жизни. Однако герои «Грозового перевала» - отнюдь не пленники природы; нет, они живут в человеческом обществе и стремятся изменить его, добиваясь порой успеха, но постоянно терпя муки, преодолевая бесконечные трудности, совершая все новые ошибки.

Эта нескончаемая борьба (одним из эпизодов которой является борьба за высшую человечность безклассового мира) находит в «Грозовом перевале» яркое отражение именно потому, что роман конкретен, верен действительности во всех своих деталях. В нем изображен не абстрактно, а ощутимо конкретно, не расплывчато и туманно, а четко и определенно, характер угнетения человека человеком. Именно благодаря этому роман Эмили Бронте в одно и то же время повествует и о жизни Англии викторианской эпохи, и о жизни вообще. Магический реализм Эмили Бронте позволил ей «возвысить» характеры, запечатленные в «Грозовом перевале», над историческим бытом, и это сделало ее роман в известном смысле «вечным». С диких вересковых пустошей Йоркшира Эмили Бронте шагнула в бессмертие.

2.5 Роль цитат в романе

1) Здесь в любом доме на пять-шесть миль вокруг вы, если зайдете как раз после обеда, увидите такого хозяина в кресле за круглым столом, перед пенящейся кружкой эля. Но мистер Хитклиф являет странный контраст своему жилью и обиходу. По внешности он - смуглолицый цыган, по одежде и манере - джентльмен, конечно в той мере, в какой может назваться джентльменом иной деревенский сквайр: он, пожалуй, небрежен в одежде, но не кажется неряшливым, потому что отлично сложен и держится прямо. И он угрюм. Иные, возможно, заподозрят в нем некоторую долю чванства, не вяжущегося с хорошим воспитанием; но созвучная струна во мне самом подсказывает мне, что здесь скрывается нечто совсем другое: я знаю чутьем, что сдержанность мистера Хитклифа проистекает из его несклонности обнажать свои чувства или выказывать встречное тяготение. Он и любить, и ненавидеть будет скрытно и почтет за дерзость, если его самого полюбят или возненавидят. Но нет, я хватил через край: я слишком щедро его наделяю своими собственными свойствами. Быть может, совсем иные причины побуждают моего хозяина прятать руку за спину, когда ему навязываются со знакомством, - вовсе не те, что движут мною.