В очерке «Вечер у Кантимира» Батюшков выступал как карамзинист, настаивая на освобождении русского языка от излишней архаичности, неразборчивого и чрезмерного применения славянизмов. Кантемир предстал у него своеобразным арзамасцем, стремящимся очистить русский язык от влияния старины: «Я первый изгнал из языка нашего грубые слова славянские, чужестранные, несвойственные языку русскому» (Т.2. 235).

4. ПЕРСПЕКТИВА СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЯЗЫКА

Архаисты совершенствование языка связывали с развитием жанра оды. Классицистическая ода была для Батюшкова «умирающим» жанром. В поэтическом творчестве Батюшков от высокой традиции оды предыдущего века отказывается сразу:

Что в громких песнях мне? Доволен я мечтами, В покойном уголке тихонько притаясь... (Т.1 25)

В перспективах совершенствования языка Батюшков придерживается взглядов «новаторов» и связывает его развитие с развитием устной речи хорошего общества. Он настаивает на том, что «язык просвещенного народа должен... состоять не из одних высокопарных слов и выражений» (Т.2 239) и избирает «средний стиль», далекий и от торжественности, и от

«простонародной» простоты. Батюшков, выписав одну из мыслей Лукиана, в сущности, сформулировал свою программу в области языка: «Не должно бегать за пышным слогом. Пускай смысл будет тесно замкнут в словах, чтобы смысл и цельность были повсюду, но чтобы выражение было ясно и подобно разговору людей образованных … Он заслужит сии похвалы, если будет употреблять выражения ни слишком изысканные, ни чересчур обыкновенные» (Т.2. 342).

5. ОТНОШЕНИЕ К ЗАИМСТВОВАНИЯМ ИЗ ЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ В одном из писем Гнедичу Батюшков, уважавший просветительский дух западной культуры, с негодованием отвергал обвинения в свой адрес:

«Каченовский ныне ударился в славянщину: - не любит галломанов и меня считает за Галла (???!!!!!!), меня!» (февраль - март 1811 г. Т.3. 110).

Отвечая, на просьбу сестры посоветовать гувернера для племянника Алешеньки, писал: «Беспокойство ваше насчет сына кажется мне излишне: он по-французски болтает резво: этого довольно», и в конце письма напоминает о важности латинского перед французским: «…важен язык латинский, а не французский. Латинский язык есть ключ ко всем языкам и ко всем сведениям» (Е.Н. и П.А Шипиловым, 24-29 марта 1816 г.) или в письме от 15 апреля 1816 г.:

«До зимы, бога ради, ничего не делайте: верьте мне, что летний деревенский воздух, общество родителей, благие примеры и счастие полезнее французов, французского языка и модных слов».

Можно говорить, что позицию архаистов в некоторой степени он разделял:

«Отчего все они хотят прослыть иностранцами, картавят и кривляются?» (Т.2 23). Для него красота языка была заключена в его природе: «Каждый язык имеет свое словотечение, свою гармонию. И странно бы было русскому, или италиянцу, или англичанину писать для французского уха и наоборот» (Т.2 340).

6. ОТНОШЕНИЕ К ЛОМОНОСОВСКОЙ ТЕОРИИ «ТРЕХ ШТИЛЕЙ»

Говоря о влиянии словесности на развитие языка, Батюшков вспоминал слова Вольтера: «Все роды хороши, кроме скучного. В словесности все роды приносят пользу языку и образованности. Одно невежественное упрямство любит и старается ограничить наслаждение ума» (Т.2 243).

Но, как представитель школы гармонической точности, выдвинувшей на авансцену литературы «средний» стиль и «средние» жанры, Батюшков продолжал дело Державина, смело сплавлявшего элементы разных видов поэтического искусства, и способствовал разрушению жанровой системы классицизма.

Показательна работа Батюшкова над «Опытами», где в раздел элегий попали послания «К Гнедичу», «К Дашкову», «К другу», а послание «К Никите» было напечатано в разделе «Смесь». Очевидно, для Батюшкова в этом случае приоритетную роль при распределении играло эмоциональное содержание стихотворений, а не то, что они написаны в форме обращения (см.: Фридман 1971, 273).

7. ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРНОЙ НОРМЫ

По мнению новаторов, литературная норму определяет критерий вкуса, узаконенный светским обществом. Позицию Батюшкова можно увидеть в

«Певце в Беседе любителей русского слова», хорошим автором являлся тот:

Кто пишет так, как говорит, Кого читают дамы (Т.1 174)

«Вкус можно назвать самым тонким рассудком» (1987, 236). Но предвосхищая эстетические теории романтиков и отходя от нормативности классицизма, Батюшков отказывался считать «вкус» «законом»: «Вкус не есть закон, ибо он не имеет никакого основания, ибо основан на чувстве изящного, на сердце, уме, познаниях, опытности и пр. Но во вкусе ошибались целые Академии, начиная от нашей и до Парижской» (1987, 240).

8. ДЕЛЕНИЕ РЕЧИ НА ПИСЬМЕННУЮ И УСТНУЮ

Взгляды Батюшкова на перспективы совершенствования языка выразились в требовании к ясности: «Есть писатели, у которых слог темен, у иных мутен: мутен, когда слова не на месте; темен, когда слова не выражают мысли … и должно быть ясным, всегда ясным для людей образованных и для великих душ» (Т.2 340).

В 1817 г. в записной книжке Батюшков пишет: «Давай писать набело, impromptu, без самолюбия, и посмотрим, что выльется; писать так скоро, как говоришь, без претензий, как мало авторов пишут, ибо самолюбие всегда за полу дергает и на место первого слова заставляет ставить другое» (Т.2 325).

В лирике Батюшкова условно-литературная струя совмещалась с народно- просторечной, это соединение подчас давало контрастный стилевой эффект:

«Грубость слога очень оригинальна посреди слога высокого» (Т.2 355).

9. ИЗМЕНЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЯЗЫКА

Для архаистов язык сохраняется в литературных произведениях. Для Батюшкова язык - часть живого, говоря о Шишкове, он критиковал его литературную позицию, как он восхищается «мертвыми, потому что они умерли, да живыми - мертвыми» (к Гнедичу, август - сентябрь, Т.3 142).

Развитие языка он несомненно связывал с развитием общества: «Язык идет всегда наравне с успехами оружия и славы народной, с просвещением, с нуждами общества, с гражданской образованностью и людскостию» (1987, 209).

Таким образом, литературно-лингвистическая позиция Батюшкова в целом совпадает со взглядами «новаторов». Он сторонник просвещения, ориентации на вкус светской дамы, принципа «писать, как говорят и говорить, как пишут», взаимодействия устной и разговорной речи образованного общества. Его критерий совершенства и отношения к церковнославянизмам выразился в требовании: «Ясность, плавность, точность, поэзия и... и... и... как можно менее славянских слов» (Т.3 125). В отношении увлечения заимствованиями из европейских языков имел свой собственный взгляд, выразившейся в умеренности, а красоту языка видел в его природе. И все же свою литературную позицию Батюшков определил сам: «Не люблю преклонять головы под ярмо общественных мнений. Все прекрасное мое - мое собственное. Я могу ошибаться, ошибаюсь, но не лгу ни себе, ни людям. Ни за кем не брожу: иду своим путем» (Т.3 416).

2.2 Особенности языка К.Н. Батюшкова как отражение лингвокультурной ситуации начала XIX в.

К концу 18 в. все большую активность приобретает проблема соотношения речевых средств в системе литературного контекста: просторечья - славянизмы

– европеизмы. Состав, количественное соотношение и стилистические функции славянизмов, заимствований, в особенности галлицизмов, и просторечной лексики в произведениях, письмах Батюшкова позволяет установить особенности языка поэта в контексте языковой ситуации начала XIX в. в период формирования общенациональных норм.

1. АРХАИЧНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ЯЗЫКА

Своеобразие архаических элементов в языке Батюшкова в контексте полемики определяется использованием славянизмов, функции которых, как правило, традиционны.

На основании признаков старославянизмов, приведенных в СРЯ Ивановым В.В., Розенталем Д.Э., можно выделить следующие группы:

а) славянизмы с фонетическими признаками

1) неполногласные сочетания ра, ла, ре, ле, соотносительные с русскими полногласными сочетаниями оро, оло, ере: глад, глас, злато, краткий, младенец, прах, хладный и др.

2) начальные ра, ла при русских ро, ло: раб, работа, расти, равный, разница;

3) согласный щ (чередующийся обычно с т), при русском ч: нощь, полнощный, общий, пещера, помощь, праща и др.;

4) начальное е при русском о: единый, единственный, елень;

5) звук е под ударением перед твердыми согласными при русском ё (о): вселенная, крест, жезл, жертва и др.

6) сочетание жд в корне при русском ж: вождь, жажда, одежда, между, награждать, надежда, наслаждение, невежда, страждущий и др.

В прозе и лирике, несмотря на разность жанров, присутствует обилие славянизмов, причем поэт свободно, следуя поэтическому вкусу, употребляет в одном и том же стихотворении неполногласные славянские формы с полногласными русскими. Так в лирике, пара глас-голос идут друг за другом: Я вздохну... и глас мой томный//Арфы голосу подобный (Т.1. 99); град-город в стихотворной сказке «Странствователь и домосед»: Вздохнул, пожал плечьми и к городу опять…//Поля, селения и грады (Т.1. 212); в «Тибулловой элегии» злато-золото: Мудрец от Лар своих за златом не бежит…//Ах! нет! - и золото блестящего Пактола, (Т.1. 75) и др. В большинстве таких случаев вариативность не всегда мотивирована стилистическими задачами, а подчинена достижению ритма, рифмы, мелодики и т.д.

Среди частотных фонетических славянизмов в «Опытах в стихах и прозе» преобладают слова с неполногласием (в скобках указано количество словоупотреблений): глас (44) - голос (24), злато (12) - золото (9), страна (33) -сторона (12), град (16) - город (26) и т.д.

Функционирование лексических единиц с полногласием-неполногласием обусловлено и их использованием в эпистолярной или художественной речи:

«Счастливый Шолье мечтал под ветхими и тенистыми древами Фонтенейского убежища; там сожалел он об утрате юности, об утрате неверных наслаждений любви» («Нечто о поэте и поэзии» Т.2 123).

В письме к Жуковскому: «Шолье мог писать прекрасные стихи, воспевать Лизу и мечтать под каштановыми деревьями Фонтенейскаго сада: он жил в счастливое время» (26 июля 1810 г. Т.3 99).

Повествуя о творчестве Шолье, Батюшков использует славянские и русские варианты древами-деревьями. Стилистические свойства неполногласной формы древами придают языку поэтическое звучание, необходимое художественному тексту.

Вариативность присутствует и среди художественных произведений, где полногласная единица употреблена в прозе, а неполногласная - в поэзии, при этом обоим лексемам соответствует современное значении «молот»:

«… за неимением их - соотечественник Праксителев употребил грубый гранит, молот…» («Вечер у Кантемира» Т.2 223).

«На наковальне млат не исковал мечей» («Элегия из Тибулла» Т.1. 196).

Традиционные эпитеты златые (22), младой (7), хладный (9) и др. являются устойчивыми элементами в описаниях портрета героев поэтических текстов автора. И обусловлены лексической сочетаемостью, стилистической заданностью и традиционностью:

Я помню локоны златые (Т.1 230); К нему спешит отец с невестою младой (Т.1 191); На крыльях жажды прилетает//Глотает хладную струю (Т.1 176).

У Пушкина: Людмила к водопаду шла//Умыться хладною струею (1977, Т.4 53).

В качестве стилистического славянизма может выступать распространенное в лирике XVIII - XIX в. произношение звука [е] вместо [`о]:

У Пушкина: «в стране, людьми забвенной,//Истлел мой прах непогребенный» (Т.4. 46).

б) Постоянны и разнообразны славянизмы со словообразовательными признаками в прозе и поэзии Батюшкова: с приставками пре-, чрез- при русских пере-, через-: преступить, преступник, преграда, предать, предания, превращенье, преемник, престать, чрезвычайный и др; из- при рус. вы-: издать, истекающий и др.; воз-, из-, низ-, пред-: восстать, низвергать, низвергнутый, низведет, воспеть, воскресить, совершить, соратник, вопрошать, предстать, предписать и др.;

суффиксами -ствие, -ие, -знь, -ын(я), -тв(а), -есн(ый): молитва, благочестие, бытие, небеса, пение, преддверие, счастие, телесный, чудесный, чудеса; врачевание, моление, терзание, мечтание, дарование, мироздание, соединение, создание, сотворение, уединение, шествие;

части сложных слов добр(о)-, благ(о)-, жертв(о)-, зл(о)-: добродетель, блаженство, благодетель, благодать, благодатный, единогласно, единокровных, единообразный, животворную и др.

Свойственны они и языку Пушкина для создания поэтического образа: «Её всевышний осенил Своей небесной благодатью» («Вот муза, резвая болтунья»), у Батюшкова: «Ты благодать свою на нивы проливаешь» («Тибуллова элегия»);

«небо внимает благосклонно усерднейшим молениям» («Воспоминание») форма на -ие более употребительна у Батюшкова, у Пушкина моленье, форма на -ие, например, в «Борисе Годунове» служит средством архаизации стиля: «Своих рабов молению внемли».

в) славянизмы с морфологическими признаками - с суффиксами превосходной степени -ейш-, -айш-: строжайший, должайший, величайший, жесточайший, сладчайший, мудрейший, вернейший, счастливейший и др.; причастными суффиксами -ащ- (-ящ-), -ущ- (-ющ-) при рус. -ач- (-яч-), -уч-(-юч-) бегущий, висящий, горящий, возвращать, лежащий, сидящий, текущий, всемогущий, грядущий;

Славянизм «легкокрилы», образованный от имен. множ. числа церковнославянской формы «криле»: «И слезы радости, и клятвы легкокрилы» (Т.1. 240) или прилагательные им. ед. на -ый, -ий на месте соответствующих окончаний с напряженными ъ, ь чаще выполняют стилистическую функцию:

В поэзии: младый Ахилл (Т.1. 142), иный плывет (Т.1. 126) и др.

В прозе: святый муж (Т.2. 135), простый отшельник (Т.2 147), и др. Характерно, что в контексте «домашнем» и шутливом Батюшков пишет иначе:

«человек пожилой и хворой» (Т.2. 99). «Образцов» и «образцев» стилистически дифференцирует: «образцом рисунка» (Т.2 107), но «беспрестанное чтение сих образцев» (Т.2 172). «Простой, но усердный ратник» в письме к Н. М. Сипягину. Употребление подобных форм свойственно и Пушкину в стихотворении

«Андрей Шенье»: Младый певец поник задумчивой главой (Т.2 233), святый старик (там же).

г) Среди лексических славянизмов встречаются широко распространенные в поэтических текстах пиитизмы: десница, ланита, очи, перси, уста и др. Поэт использует весь их образный потенциал, создавая прекрасный романтический образ:

В поэзии: «Нрав тихий ангела, дар слова, тонкий вкус,//Любви и очи и ланиты» (Т.1. 236).

В прозе: «…драгоценны были очи ее твоему сердцу!» (Т.2 163).

В теплом обращении в эпистолярных текстах: «что зоркие твои и опытные очи сыщут любопытного о земле Сципионовой и Ариостовой» (Муравьевым Н. М. и Е. Ф., 3 августа 1818, Т.3 527).

В письмах архаичные элементы в основном выполняют пародийную функцию, так, высмеивая «архаистов», Батюшков иронично применяет церковнославянизм «яко», «аки» вместо «как»: «Я становлюсь тверд, яко

«Крепость» Шишкова ... я становлюсь глуп и туп, яко Шихматов; я становлюсь дерзок, яко Каченовский, остер и легок, как Карабанов, миловиден, яко мученик Штаневич, распятый Каченовским» (Гнедичу, октябрь 1811, Т.3 145).

Средствами славянизмов, описывая показавшейся ему диким быт московского барства, стилизует письмо к Гнедичу в духе видения пророка 3 января 1810 г.: «И я зрел град. И зрел людие и скоты, и скоты и людие. И шесть скотов великих везли скота единого…Да что ты зрел? Москву, ибо оттуда пишу, восторжен, удивлен, всем и всяческая. Глазам своим не верил, видя, что одного человека тянут шесть лошадей, и в санях!»

В исследуемом материале, среди произведений, собранных в «Опытах», нет ни одного совершенно свободного от славянизмов. В той или иной степени, они являются принадлежностью поэтического языка Батюшкова. Но вместе с тем наблюдается умеренность их употребления в зависимости от стилистических задач и тематики. Так, в стихотворении фольклорно-народного характера «У Волги-реченьки сидел» на 110 знаменательных слов приходится только 2 славянизма: стране, странник.

А столь частые славянизмы, часть из которых утратили стилистическую окраску и выступают как средство номинации: время (55), воздух (23) и др. постоянны в прозе и лирике Батюшкова.

Употребление старославянской и соответствующей ей исконно русской формы, некоторых лексических церковнославянизмов зависит от художественных задач, так как именно стилистические окрашенные славянизмы имеют оттенок повышенной поэтичности, помогают созданию романтичного образа, пейзажа и т.п., содержание, тематика произведения обусловливают степень насыщенности его церковнославянскими формами, которые могут сливаться в одно целое с элементами разговорной речи. Использование полногласного-неполногласного варианта, а также их чередование часто мотивировано в лирике Батюшкова звуковым составом строки, достижением ритма, рифмы, построением мелодики, звукописи и т.д. И во многом обусловлено индивидуально-авторским стилем.

2. ЗАИМСТВОВАНИЯ ИЗ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ (ОППОЗИЦИЯ ФРАНЦУЗСКАЯ/РУССКАЯ ЛЕКСИКА)

Назвав Батюшкова «страстнымъ любителемъ Италіянской и Французской поезіи», Уваров выразил общее мнение современников: тогдашним читателям

«Опытов в стихах и прозе» Батюшков казался полномочным представителем романских литератур в России (цит. по: Пильщиков 2003, 5). Это естественным образом отразилось в его языке. Языком-источником для большей части заимствований выступает французский язык, что отражает исторические реалии данного периода.

С процессом заимствования прежде всего было связано усвоение слов, понятий, не находивших соответствия и воплощения в русской лексической системе. Архаисты выступали против заимствования иноязычных лексем, таких, например, как «моральный (4), эстетический, сцена (2), гармония (4), акция, энтузиазм, катастрофа» (см.: Шишков, 22), публика (5), актер (2), религия (10) и др.

1) Наиболее частотные лексические заимствования из французского в

«Опытах»: относящиеся к литературе и журнальной деятельности: баллада (3), герой (29), журнал (9), журналист (4), лирика (3), поэма (18), поэт (84), поэтический (3), проза (14), роман (4), сатира (12), эпопея (7), к архитектуре: аллея (4), балкон (3), бульвар (4), искусству: портрет (10), военному делу:

артиллерия (2), трофей (2), описывающие личностные качества: мизантроп (3), наименования явлений природы: зефир (9), абстрактные термины: минута (35), период (3), система (9), тон (4) и т.д.

Для русского литературного языка в этот период характерно расширение сферы употребления иноязычных заимствований. А именно притоком лексем из сферы духовно-нравственной жизни общества: мораль (6), талант (34), и др., области театрального искусства: артист (6), ложа (3), роль (2), театр (3) и др., а также европеизмов обслуживающих дворянский быт: канапе (1), диван (2), кабинет (5) и др.

Одной из стилистических причин протеста архаистов против варваризмов является указание на отсутствие в заимствованных словах «внутренней формы», на отсутствие в них лексических связей с «коренными» славянскими словами, особенно, когда русский язык располагал собственными номинативными единицами: так, латинизм фортуна вместо удача, фамилия вместо семья «Этот превосходный рисунок, как вы видите, изображает святую фамилию с Гвидо Рени» (Т.2 110) и др. Экзотизмы: зефир (в знач. зап. ветер), канапе и др.

Батюшкову чужда нетерпимость «архаистов» к заимствованиям, чаще всего они обусловлены тематикой и содержанием произведения, стремлением найти при описании наиболее точное наименование предмета явления действительности, передать реалистичность изображаемого, и наиболее частотны иноязычные лексемы именно в прозаической речи:

При описании украшений замка в очерке «Прогулка в академию художеств»: Я видел славную решетку Тюльерийского замка, отягченную, раздавленную, так сказать, украшениями - пиками, касками, трофеями (Т.2 97); выполняют номинативную функцию: Пейзаж должен быть портрет (там же) и др.

В «Путешествии в замок Сирей» заимствования называют элементы местности и создают впечатление описания пейзажа местными жителями: «К замку примыкает английский сад и несколько тенистых аллей, к которым никогда не прикасались ножницы, даже в те времена, когда безжалостный Ленотр остригал боскеты Версальские» (Т.2 65) и др.

В поэзии для создания поэтичного образа: «Зефир последний свеял сон» («Пробуждение» Т.1 225). Французское бульвар подчеркивает реалистичные мотивы в лирике Батюшкова: «Вы помните, бульвар кипел в Париже» («Странствователь и домосед» Т.1 216).

В послании «К Жуковскому» европеизмы из английского, голландского, немецкого, французского рисуют гастрономическую картину, предвосхищающую аналогичные описания блюд Онегина («И трюфли, роскошь юных лет», «И ананасом золотым» и т.д.):

Тебе подносит вины И портер выписной, И сочны апельсины, И с трюфлями пирог Весь Амальтеи рог, Вовек неистощимый,

На жирный твой обед! (Т.1 146).

2) Другой процесс лексического «скрещения» состоял в том, что значения французских слов условно приспособлялись к русским лексемам. Так, в языке Батюшкова можно выделить словообразовательные и семантические кальки:

а) Словообразовательное калькирование: влияние, изысканный, предрассудок, развлекается, трогательный и др. «Закоренелые предрассудки и рабство» («Вечер у Кантемира» Т.2 225). У Пушкина: «воспитанная в аристократических предрассудках» («Дубровский» Т.6 171).

б) Семантическое калькирование: блистательный, вкус, развитие, тонкий, трогать, тронуть и др.

Слово вкус изменило свою семантическую структуру применительно к французскому goыt: «Нрав тихий ангела, дар слова, тонкий вкус» («К другу» Т.1 236); в «Речи о влиянии легкой поэзии на язык»: «…каждое выражение он взвешивает на весах строгого вкуса» (Т.2 240).

У Пушкина:

О ты, который сочетал

С глубоким чувством вкус толь верный (Т.3 39).

Таким же образом изменились значения слова -- тонкий (fin): «К чему тонкие замечания» («Нечто о морали» Т.2 130)

У Пушкина: «Он осмеял в своем Микромегасе изысканность тонких выражений Фонтенеля» (Т.7 12).

Или сфера значений русского слова расширялась до полного слияния с семантикой соответствующего французского: блистательный:

Фортуна, прочь с дарами Блистательных сует! («Мои пенаты») У Пушкина:

Среди блистательных глупцов...

На шум блистательных сует... («Евгений Онегин»)

Слово развитие слилось с dйveloppement, развивать -- с dйvelopper:

«…препятствовали развитию дарования» («Т.2 112), «…он развил в них все способности душевные» (Т.2 228).

У Пушкина: «Леса, где я любил, где чувство развивалось» (Т.1 328)

Шишков помещает в число лексем, изменивших значение под влиянием французского языка, слово «внимательный» - attentif («Рассуждение», 347), с «примечательный, со вниманием сопряженный; (внимание - устремление ума во что-то)» (САР, 560) на «обращающий на что-нибудь внимание» (СЦСРЯ, 136).

У Батюшкова: «Вы обращаете внимательные взоры» («Речь о влиянии…») У Пушкина:

И томных дев устремлены

На вас внимательные очи («Друзьям») и др.

3) Иноязычные вкрапления. Основная стилистическая функция которых заключается в передаче национально-культурной специфики содержания сообщения, отсылке к произведениям известных авторов, вставке пословиц, афоризмов и т.п.:

«Я взглянул … на хижину великого монарха, к которой по справедливости можно применить известный стих: Souvent un faible gland recele un chene immense!» [Часто малый желудь таит в себе огромный дуб! (фр.)] (Т.2 94).

Использование иноязычного вкрапления может быть мотивировано необходимостью уточнения коннотации слова: «Но я употребил в моем письме новые выражения, например: механический прием (в живописном деле), желая изъяснить то, что французы называют le faire и боюсь...» -- «Пускай другие переведут лучше, исправнее» (Т.2 116).

Для воссоздания местного колорита и реалистичной картины вводит речь на иностранном языке: «Старый ключник объявил мне … что он, ключник, радуется тому, что мне досталась его спальня. - «Vous avez 1'air d'un bon enfant, mon officier» [«У вас вид доброго малого, мой офицер» (фр.).] (Т.2 70).

При анализе эпистолярных текстов видно, что язык повседневного общения в большей степени - русский, и употребление галлицизмов зависит от адресата и тематики письма. Число писем, написанных на французском языке, незначительно (12 из 429 в издании А.Л. Зорина 1989 г.) и преимущественно это письма, написанные в первый период творчества до 1810 г., адресованные сестрам, друзьям-арзамасцам, письма, связанные с дипломатической службой. После этого времени письма пишутся на русском с некоторыми вставками из французского, латинского языков.

Все те лексические формы, осуждаемые архаистами как галлицизмы, можно встретить в языке Батюшкова. Он не избегает значений, возникших на основе перевода с французского языка. Употребление заимствований в большинстве случаев продиктовано задачами конкретного текста, связанного с содержанием и тематикой произведения.

При всей свободе словоупотребления заимствований, в частности галлицизмов не наблюдается их избыточности. Вероятно, в связи с особенностями тематического распределения, связи с жанровой системой, количественный состав заимствований наиболее существенен в языке повседневного общения, очерках, письмах и т.п., затем в прозе и только затем в поэтической речи.

3. ОППОЗИЦИЯ КНИЖНОЙ И УСТНОЙ РЕЧИ

«Новаторы» видели совершенство французского языка в том, что он одинаков в книгах («французский язык весь в книгах») и в разговоре («французы пишут как говорят») (Карамзин 1964, 184).

Для того чтобы соотношение «пишут как говорят» освободилось от социально-культурной и жанровой заданности должен был выработаться лингвоэстетический критерий нормы, причем в его формировании главенство принадлежит языку художественной литературы, для которой разговорный язык

– материал.

Проблема раздвижения границ литературы и осознания ее содержания на почве национальной культуры стала основной для разных общественных групп (дворянства и буржуазии) в первой трети XIX века. Построение новой системы общелитературной речи происходит посредством отбора и объединения разных социально-языковых контекстов, в том числе простонародного языка, просторечия и устных элементов:

1) Просторечная лексика. В «Словаре Академии Российской» просторечие определяется так: «Употребление слов простым народом. Слова в просторечии употребляемые суть средние между высокими и низкими» (V, 640). Под простым народом подразумеваются «непросвещенные науками, неученые люди» (V, 645). Таким образом просторечие -- не столько сословная, сколько стилистическая категория.

Семантико-стилистические функции просторечных лексем разнообразны. В языке Батюшкова они используются для характеристики человека с отрицательной оценочностью: нахал (1) «докучливых нахалов», досужий (1), положительной: малютка (7), «Спи же, малютка»; характеризуют действия и поступки: стосковаться (1) и другие языковые единицы с номинативно- оценочным значением: раздумье (1) в значении благодеяние: «Пусть остановится в раздумье и вздохнет» (Т.1 285), льзя (1) «Ах, Лизета! льзя ль прельщаться» (Т.1 123).

У Пушкина: нахал (6) «От пробудителя нахала» (Т.1 324), малютка (4) «позаботиться о будущем малютке» (Т.10 159).

Насыщенная полемикой жизнь начала XIX в. толкала сторонников «нового» слога порой в нелестной форме отзываться о своих противниках: «Кто ж ты, болтун? -- я Мер-зля-ков» («Видение на берегах Леты» Т.1 79); или в послании «К Жуковскому»:

И с ним певец досужий,

Его покорный бес,

Как он, на рифмы дюжий, Как он, головорез! (Т.1 147)

В непринужденном стиле - эпистолярных текстах разговорная лексика у Батюшкова более разнообразна и употребительна: калякать, ненароком, тошно, мерзавец, маратель, почта (в знач. почтовый двор) «при мне понес на почту» (Т.3 294), фразеологические единицы: мелю вздор (Т.3 163) и т.д.

Иногда в переписке грубым просторечным выражением Батюшков создает дисгармонию между лексикой «новаторов» с экспрессией «сладостности», рассчитанной на «приятность» и живой речью, обнажая ее искусственность: «навести меня, милый, добрый, нежный, единственный мой друг (каково, скотина?)» (Вяземскому, июль - август 1816 г.).

2) Простонародная лексика. Совсем иной, чисто классовый, смысл вкладывался в САР в понятие простонародного языка: «Принадлежащий, свойственный, приличный черни, низкому, простому народу» (V, 939).

Простонародная лексика выступает в функции характеристики лица, персонажа: вертопрах (1) «Старожилов, проживший вертопрахом», невидимка (1), краснобай (2), по социальному положению: богач (2), бедняк (2), глагольные формы: врать и т.д.

У Пушкина: вертопрах (1) «как бы приглянуться офицерам вертопрахам» (Т.6 27), краснобай (1), богач (17) «разделил их на богачей и бедняков» (Т.6 130). Соединяясь с простонародной лексикой в переписке, образы предромантической лирики становятся конкретными и комичными: «перст судьбы куралесит» (Т.3 153) и т.п.

Сам процесс «олитературиванья» таких элементов предполагал наличие такой стилистической среды, которая могла бы впитать и растворить в себе формы разговорно-бытовой речи. Условно-литературная и бытовая струя часто растворяются в общей норме Карамзина сглаженного «среднего стиля». Разговорные элементы вступают во взаимодействие с «книжным», «славенским» языком:

Я видел сонмы богачей,

Бегущих в рубищах надранных («К Дашкову»);

Слова подбирались с точки зрения их лексической и стилистической уместности: слова «высокого» и «среднего» стиля не должны были между собой «спорить», так, в послании «Мои пенаты»: Мне мил шалаш простой;

Без злата мил и красен

Славянизм «злата», не вызывая противоречия, сочетается с обиходным, разговорно-литературным словом «мил».

3) На рубеже XVIII--XIX вв. поэты в соответствующих жанрах широко пользовались элементами фамильярного языка, до тех пор считавшимися нелитературными и употреблявшимися исключительно в «низких» родах словесности -- в комедии, бурлеске, реже -- в басне и др. (см.: Винокур 1959, 379). Карамзинисты отчасти переносят соответствующий языковой материал в излюбленные ими роды поэзии, как дружеское, шутливое послание, эпиграммы:

«В карманы заглянул пустые» (Т.1 67); «Клянуся честью и усами//Любви не изменить» (Т.1 181); «Двуструнной балалайкой//Походы прозвени» (Т.1 133) и др.

3) Устойчивые сочетания употребляются преимущественно в переписке, представляя собой лексические единицы, характерные для непринужденного стиля повествования. В художественных текстах: день за день; не в своей тарелке; ни мертв ни жив, потупив взгляды, разинув рот и др. Введение новых слов в состав устойчивого выражения сыт по горло может конкретизировать значение фразеологизма в соответствии с определенной ситуацией, так в эпистолярных текстах Батюшкова: по горло в италианском языке, по горло в прозе, по горло в глупости.

4) Группы слов с суффиксами субъективной оценки свои истоки имели в живом разговорном языке: уменьшительной, ласкательной (речка, местечко, домик, личико, прутик, деревенька и др.), уничижительной семантики (в письмах: стишки, сердчишко, умишко и др.) и т.д. Стилистическая функция которых заключалась в придании повествованию эмоциональной насыщенности или непринужденного, разговорного характера: Будь крошечку умней (Т.1 128), Вздохнул, на волны поглядел//И песенку запел (1964, 204).

5) Одной из линий проявления реалистического стиля у Батюшкова было «стремление к изображению лирического героя на бытовом фоне», связанное с «наполнением» поэзии «содержанием обыденной жизни». Хотя реалистические картины у Батюшкова еще не образуют целостный художественный метод (см.: Фридман 1971, 303).

Для создания национального колорита используется лексика, называющая предметы быта, одежды: домашний ключ, изношенный башмак, сельский огород, «она стояла у колодца и спешила вытаскивать ведра» и др. Реалистична бытопись в «гастрономических» картинах: сыр выписной, салакушка с сельдями, широкий ковш пивной и др.

В «Прогулке по Москве» в реалистичном бытовом антураже показаны жители «дома старого москвича, богомольного князя»: «Здесь большой двор, заваленный сором и дровами; позади огород с простыми овощами, а под домом большой подъезд с перилами, как водилось у наших дедов. … Сквозь окны мы можем видеть накрытый стол, на котором стоят щи, каша в горшках, грибы и бутылки с квасом. Хозяин в тулупе, хозяйка в салопе…» (Т.2 29). Непрезентабельность и безвкусица быта изображены Батюшковым очень детально: воспроизводится окружение дома, одежда, кушанья, обстановка комнаты и т. п. Стиль этого отрывка уже в меньшей мере связан со стилистикой Карамзина и «очень близко подходит к бытописательной манере реалистической прозы Пушкина 30-х годов» (Фридман 1965, 56).

В письме к Гнедичу соединение высокого с бытовым создает комичный контраст: «Когда, сидя за трубкою у чайного столика, станем мы питать воображение мечтами, а красноокую твою Мальвину -- крошками сухарей?» (Гнедичу, конец апреля 1811, Т.3 120).

В использовании разговорных элементов и бытовых описаний особенно ярко проявилось стремление к демократизации литературного языка.

6) Для имитации устной речи в поэтическом тексте используются разнообразные средства, из которых базовыми оказываются синтаксические, поскольку они передают главные свойства устного общения - диалогичность и импровизированный характер. Это проявлялось в неполных, нераспространенных предложениях, фрагментарности речи, обращениях, вводных словах и словосочетаниях, выражающих отношение к высказыванию, собеседнику и разрывающих фразу, в эмоциональном повторе.

Общая эволюция прозы Батюшкова определила изменение ее синтаксического строя. От риторичности Карамзина с характерным обилием восклицательных предложений в «Предславе и Добрыне» 1810 г.: «Прекрасна ты была, княжна Киевская!... Но отчего сильно бьется девическое сердце твое под парчами и златою дымкою?», Батюшков идет к конструкциям живой речи: в «Путешествии в замок Сирей» 1814 - 1815 г.: «Вот, скажете вы,-- прекрасное предисловие к рыцарскому похождению! Бога ради, сбейся с пути своего, избавь какую-нибудь красавицу от разбойников или заезжай в древний замок». Или в поэзии:

«Напрасные слова - Чудак не воротился - Рукой махнул... и скрылся» (Т.1 219).

Тяготение к коротким синтаксическим конструкциям особенно чувствуется в зрелом творчестве Батюшкова. В «Путешествии в замок Сирей» короткие отрезки речи передают переживания торопливого путешественника, отправляющегося в путь: «Топот конских ног раздался по мостовой обширного двора. Мы удалились от замка... Между тем ночь становилась темнее и темнее». (см.: Фридман: 1965, 136).

Отражением разговорной речи являлись конструкции, представляющих собой соединение знаменательного слова с частицами: им-то, зачем-то, там-то и др. Употребление союза да в знач. но: Я возьмусь за ум... да радость//Уживется ли с умом? (Т.1 92) и др.

Доминантным жанром в литературе «новаторов» было частное дружеское письмо в поэзии - дружеское послание. Этот жанр тематически и стилистически обусловлен личными отношениями участников переписки, в его основе лежит разговорная речь. Для него характерны диалогичность, фрагментарность, экспрессивность, тематические и стилистические переходы.

Так, в послании «К Жуковскому» экспрессивность разговорной речи достигается использованием восклицательных предложений, употреблением междометий: О! пой, Увы! мой друг, Ах! это ли одно, Увы!, обращений, разрывающих фразу: «Увы! мой друг, и Лила//Меня не узнает», эмоциональных повторов и разговорно-просторечных элементов:

Как он, на рифмы дюжий Как он, головорез!

Таким образом, вступая на реалистические пути, Батюшков, старался верно и детально передать картины быта и ясность, живость устной речи, при этом нередко разрывал с языковыми принципами карамзинизма, сильно ограничивавшего «литературные функции бытового просторечия» (см.: Фридман 1971, 307).

Подводя итог, можно сказать, что в языке Батюшкова отразился переходный характер эпохи, языковые установки «новаторов» и в меньшей степени «архаистов».



Глава 3. Творчество К.Н. Батюшкова в школьном курсе изучения русского языка

3.1 Исторический экскурс на уроках русского языка

Современные приоритеты в области национального образования выдвигают на передний план задачи развития личности обучающегося как носителя национальной культуры и формирования компетенций в области истории и языка. Под изучением истории языка в школе понимается целенаправленное формирование у обучающихся определенного объема знаний и представлений о сущности языка как национально-культурного и исторически сложившегося феномена. В связи с этим предстает актуальным изучение гуманитарных наук в историко-лингвистическом аспекте. То, что русский язык является важнейшей частью истории и культуры, проявляется в школьных программах различных учебных комплексов, которые содержат отдельные темы по истории языка и культуры.

УМК В.В Бабайцевой «Русский язык. 10-11 класс» с углубленным изучением расширяет знания учащихся о языке как многофункциональной развивающейся системе. Роль деятелей лингвокультурного процесса 19 в. рассматривается в разделе «Роль А.С. Пушкина в истории русского литературного языка», §40 «Предшественники А.С. Пушкина».

В УМК «Русский язык. 5-9 класс» М.В. Панова, С.М. Кузьминой на протяжении курса исторические справки даются для объяснения явлений, которые трудно понять, исходя из современной системы языка, объясняются отдельные факты языка.

Олимпиады по русскому языку традиционно включают задания, направленные на проверку знаний у учащихся по истории языка и культуры.

Исторические экскурсы при изучении языка помогают учащимся сознательно усваивать материал и показывают, что современные нормы языка являются результатом длительного процесса его совершенствования. При обучении русскому языку в центре внимания учителя должен быть один из важных принципов дидактики - доступность, учет возрастных особенностей и уровня подготовленности учащихся конкретного класса (см.: Иванов, Потиха 1985, 4).

Уроки русского языка, построенные с использованием материалов художественных произведений, литературно-критических статей способствуют построению межпредметных связей. Межпредметные связи выражают комплексный подход к обучению и воспитанию, позволяют акцентировать внимание как на взаимосвязи между учебными предметами.

Русский язык относится к числу учебных дисциплин, где вопрос об осуществлении межпредметных связей особенно важен. «Всё, что находится во взаимной связи, должно преподаваться в такой же связи», - утверждал Я.А. Коменский (Коменский 1955, 287).

3.2 Обращение к литературному наследию К.Н. Батюшкова при работе с обучающимися

Обращение к творчеству К.Н. Батюшкова на уроках школьного цикла русского языка позволяет увидеть, как употребляются языковые средства на разных уровнях: лексическом, фонетическом, грамматическом, в образцах литературного искусства.

Внимание к языковым элементам поэтических, прозаических или эпистолярных текстов помогает глубже проникнуть в их содержание, приближает к разгадке замысла автора, позволяет увидеть своеобразие языка Батюшкова.

Задача таких занятий - дать систематические сведения о функциях лексических, грамматических, фонетических средств в тексте, усовершенствовать умения и навыки анализа поэтических и прозаических текстов, показать роль Батюшкова в развитии русского литературного языка.

Цель:

1. Изучение литературно-исторических вопросов с целью понимания историко-литературного процесса начала XIX века.

2. Развитие навыков исследовательской деятельности, вдумчивого чтения, развитие наблюдательности, памяти, ассоциативно-образного мышления, речевой деятельности, расширение словарного запаса, умения применять изученный материал в нестандартных ситуациях.

3. Воспитание интереса к русскому языку, к родной литературе как к высокому национальному искусству, воспитание патриотических чувств; формирование активной гражданской позиции, чувства гордости за достижения русских писателей в создании эстетически совершенной формы искусства, разработке языка художественной литературы.

Материал может быть использован при изучении тем курса русского языка: «устная и письменная форма речи», «общие сведения о языке», «стили русского языка», в темах по фразеологии и лексикологии (изучении устаревших слов, старославянизмов, заимствований в языке), работе с орфограммой и текстом (лингвистический анализ художественного текста, определение функций просторечий, простонародных слов, заимствований, старославянизмов в тексте, сочинение-рассуждение по высказыванию). Анализируя произведения К.Н. Батюшкова в историко-лингвистическом ключе на уроках литературы, формируются метапредметные связи, совершенствуются лингвистическая и культуроведческая компетенция.

1) На уроках русского языка в классах, обучающихся по программе В.В. Бабайцевой с углубленным изучением, учащиеся знакомятся с основными аспектами лингвокультурного процесса в начале 19 в. и ролью А.С. Пушкина в истории русского литературного языка (6 часов). §40 «Предшественники А.С. Пушкина» представляет собой теоретическую главу и дает представление об основных вехах становлении русского языка, начиная с Киевской Руси, роли М.В. Ломоносова, причинах и участниках полемики старого и нового слога. Обращение к творчеству конкретных авторов позволяет системно и более пристально рассмотреть изучаемую тему. В качестве наглядно-практического материала могут быть использованы задания предложенные ниже.

2) На уроках литературы, сравнительный анализ произведений Батюшкова с ранее изученными произведениями его предшественников (например, с творчеством Г.Р. Державина), позволяет наглядно продемонстрировать изменения языка в течение полувека и обратиться к историко-лингвистическому комментированию (учителем, докладчиками или с помощью дополнительных материалов к уроку).

3) Элективный курс может проводиться в общеобразовательных школах, классах с углубленным изучением, лицеях и гимназиях гуманитарного профиля. Курс может включать в себя нескольких тематических блоков (разделов) и носить теоретико-практический характер. Следует уделить особое внимание самостоятельной исследовательской работе учащихся (подготовку докладов, рефератов, отбор материала для сочинений, работу со словарями).

Работа с дополнительной литературой, словарями и справочниками является важным компонентом на занятиях. Для работы могут привлекаться не только произведения или отрывки из них, но и воспоминания современников, научные статьи о поэте, особенностях языка его произведений.

Примерные варианты практических заданий

1. Выберите из стихотворения «Мои пенаты» слова и выражения, имеющие архаический или исторический отпечаток. Какое настроение они придают тексту? Объясните их роль в тексте. Подготовьте к ним лексический комментарий (фимиам, пестуны, скудель и др.).

2. Предварительная исследовательская индивидуальная или групповая домашняя работа для сообщений в классе может быть в виде задания: составить к стихотворению «Мои пенаты» историко-культурный комментарий (Пользуясь дополнительной литературой: Русские поэты XVIII--XIX веков. Т.6; Шанский Н.М. Школьный этимологический словарь русского языка и др.).

Примерный вариант ответа: Цевница -- свирель. В перен. знач. - поэзия вообще и т.д.

3. Найдите в произведениях («К Жуковскому», «Мои пенаты» и т.д.) Батюшкова слова со стилистической окраской: высок., книжн., разг., простонар., прост. и др.; объясните их значение и роль в тексте.

4. Понаблюдайте, как используются в произведениях Батюшкова фразеологизмы, какую окраску они имеют (на примере подготовленного текста).

5. Найдите образы устного народного творчества в повести «Предслава и Добрыня» («борзый конь», уносящий «вихрем» «счастливую чету», «каленая стрела... пущенная из сильных рук», «меч-кладенец» на «широком поясе» богатыря и т. п.).

6. Найдите элементы разговорного стиля в сказке «Странствователь и домосед». Какую функцию они выполняют? Вспомните как относились участники «Беседы» и «Арзамаса» к устной и книжной речи?

7. Понаблюдайте, как писатель используют цитаты, афоризмы, на каком языке (на примере заранее подготовленных отрывков из прозаических текстов). Предположите какую роль они выполняют.

8. В поэтических произведениях 19 в. были распространены неполногласные формы, носившие отпечаток высокоторжественного стиля. Найдите их в стихотворении К.Н. Батюшкова «Мой гений». Подберите к ним полногласные синонимы. Какой характер они придают произведению?

8. Докажите на примере одного из поэтических произведений Г.Р. Державина, К.Н. Батюшкова и А.С. Пушкина справедливость высказывания С.А. Венгерова: «Батюшков … одно из связующих звеньев между державинской и пушкинской эпохою. Нельзя было прямо перейти от громоподобного и торжественного строя поэзии к ласкающей музыке стихов Пушкина».