Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Актуальность. Изучение творчества В. Шукшина -- задача сложная. Искусство В. Шукшина -- писателя, актера, кинодраматурга -- постоянно рождает споры, научные дискуссии, которые далеко еще не закончены.

Время вносит свои поправки, требуя уточнений бытующих мнений, их дополнения или пересмотра. И дело не только в критическом поиске, в динамике воззрений и смене концепций. Дискуссии эти вводят нас в круг важных теоретических проблем, для решения которых требуется основательность исследования всего содержания творчества В. Шукшина (концепция народа и личности, герой, эстетический идеал, вопросы жанра и стиля).

Существуют разногласия в понимании природы дарования В. Шукшина и связанных с ним принципов анализа, критериев оценок. Истинное искусство всегда сопротивляется схемам, прямолинейности суждений, игнорированию его самобытности. Творчество В. Шукшина противилось любым попыткам разрушить его цельность и многожанровое единство. Коробов В.И. Василий Шукшин. Творчество. Личность. -- М.: Сов. Россия, 1977.

Концепция личности и народа исследуется как центральная в творчестве В. Шукшина, всесторонне обоснованная писателем в историческом и нравственно-эстетическом аспектах (см. главы: «Критерий нравственного», «Когда утрачиваются связи...», «Допрашивая историю...»). Проза писателя рассматривается в книге как значительное явление советской литературы.

Исходя из вышеперечисленных фактов, мы сформулировали тему нашего исследования: «Авторские слова в творчестве В.Шукшина».

Объектом нашего исследования творчество Шукшина.

Предмет исследования - авторские слова в творчестве В.Шукшина.

Цель работы выявить роль авторских слов в творчестве Шукшина.

Методы исследования: анализ теоретической литературы, обобщение, контекстуальный анализ.

Задачи исследования:

1. Проанализировать литературоведческую литературу по теме исследования.

2. Дать характеристику основным понятиям работы.

3. Выявить роль авторских слов в творчестве Шукшина.

Глава 1. Основополагающие особенности творчества В.Шукшина

1.1 Художественный мир В.М. Шукшина

Земля -- образ конкретный и поэтически многозначный в творчестве В. Шукшина. Дом родной и родная деревня, пашня, степь, мать-сыра земля... Народно-образные восприятия и ассоциации вводят нас в систему понятий высоких и сложных, исторических и философских: о бесконечности жизни и уходящей в прошлое цепи поколений, о Родине, о необъяснимо притягательной силе земли. Этот всеобъемлющий образ естественно становится центром содержания творчества Шукшина: образной системы, основных коллизий, художественных концепций, нравственно-эстетических идеалов и поэтики.

Писатель изображал героев на фоне конкретных и обобщенных образов реки, дороги, бесконечного простора пашни, отчего дома, безвестных могил. Шукшин наполняет этот центральный образ всеобъемлющим содержанием, решая кардинальную проблему: что есть Человек, в чем суть его бытия на Земле? В прочном узле проблематики соединились вопросы исторические и философские, всеобщие и конкретные -- общенародной и личностной жизни.

Земное притяжение, влечение к земле -- сильнейшее чувство человека, прежде всего крестьянина-земледельца. Рождающееся вместе с человеком образное представление о величии и мощи земли -- источника жизни, хранителя времени и ушедших поколений -- в искусстве В. Шукшина обновилось, обретя многозначность. Творчество Василия Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1997 Размышляя над судьбами крестьянства, думая о его прошлом и настоящем, В. Шукшин неизменно возвращался к земле: традициям, нравственным понятиям, верованиям, которые складывались у земледельца в труде, многовековому опыту и заботам крестьянина о хлебе насущном. Но земля у Шукшина -- образ исторический. Ее судьба и судьбы людей едины, и разорвать эти вечные связи невозможно без трагически необратимых катастроф и гибельных последствий. Народ, совершив революцию, строил новую жизнь, он освободил свою Родину от оккупантов в грозные годы Великой Отечественной войны, отдал все силы возрождению, обновлению и расцвету жизни. Земля и люди сегодня, их бытие, их будущие судьбы -- вот что волнует писателя, приковывает его внимание. Судьбы сегодняшние -- продолжение звеньев исторической цепи поколений. Прочны ли эти звенья и как они спаяны? -- размышляет Шукшин. Необходимость, насущность этих связей вне всякого сомнения. Прослеживая жизненный путь отцов и детей, представляющих разные поколения и стоящие за ними эпохи, Шукшин стремится раскрыть их духовный мир, радости и заботы, смысл бытия, во имя чего прожита жизнь.

В рассказе «Дядя Ермолай» вопрос остается без ответа. Нужно многое взвесить, распознать, обдумать, сопоставить, чтобы понять характер, душу людей старшего поколения. Только без нарочитой снисходительности. Лучше запоздалое прозрение, неожиданно посетившее чувство благодарности, лучше совестливое раскаяние по поводу не сказанного вовремя доброго слова, не проявленного сердечного участия!

Размышления над смыслом жизни старших поколений неизменно возвращают писателя к извечным и простым истинам: земля, труд, дом, -- составляющим основу бытия. Да, в этом круге замыкались все радости и все интересы, огорчения и заботы дяди Ермолая, его поколения, его отца, деда и далее -- в глубину прошлого -- уходили проверенные искомые истины. Но оставалась неразгаданной тайна прочности, устойчивости этих истин. Тайна извечного притяжения земли и дома. Вертлиб Е. В. Шукшин и русское духовное возрождение. -- Нью-Йорк, 1990.

Нет, не покорность судьбе, не традиция, не консерватизм крестьянского бытия виделись за всем этим. Нечто высокое, поэтическое и извечно нравственное угадывал здесь Шукшин. За крестьянской и общечеловеческой тягой к дому, родной деревне -- исконная привязанность души к родине, обновляемая у каждого нового поколения. Это все более усложняющееся чувство, укрепленное сознанием духовной связи отцов и детей, патриотизмом, проявившимся в годы Отечественной войны, и еще многое «неизреченное» осознавал В. Шукшин за естественным для каждого человека духовным влечением к родной земле.

Обогащение, обновление, даже усложнение содержания исконных понятий и представлений о земле и родном доме в творчестве В. Шукшина вполне закономерно. За всем этим -- самобытность мировосприятия писателя, его жизненного опыта, обостренное чувство родины, художническая проникновенность, рожденные в новую эпоху жизни народа. Совершенно естественно пристальное внимание Шукшина к современным социальным процессам. Он «допрашивает» наше время, изучает своего современника, чей духовный мир пытается разгадать и обрисовать.

Бережно, внимательно, тактично присматривается Шукшин к человеку, улавливая именно моменты духовных исканий, размышлений, нравственного напряжения, в которые освещается личность.

Проза, кинодраматургия, фильмы Шукшина остро драматичны, психологически уплотнены. Характеры изображаются в напряженно-кризисные моменты выбора, самопознания, трагического прощания с жизнью, разочарования или необычайных открытий. При этом внутреннее состояние героя как будто обнажено. Апухтина В.А. Проза В. Шукшина. -- М.: Высш. шк., 1981. 94 с.

Мы узнаем все о человеке: угадываем дисгармонию души, разлад с миром, драматизм нравственных поисков, или напротив -- высшую гармонию с миром, людьми.

Напряженно-кризисное духовное состояние героя рождается в момент высшей гармонии -- слияния с природой. Писатель акцентирует внимание читателя на моментах, когда душу человека озаряют добрые и светлые чувства. Поиски ответов на вечные вопросы о смысле жизни и преемственности поколений требуют от писателя анализа чувств. Любовь, дружба, сыновние и отцовские чувства, материнство в беспредельности терпения и доброты -- через них познается человек, а через него -- время и сущность бытия. Пути постижения писателем бытия ведут его к познанию глубин души человеческой. А в этом -- ключ к решению и древних, и новых загадок жизни. Узнавая дорогих Шукшину героев, убеждаешься в одном: выше всего, прекраснее и глубже те переживания, которые испытывает человек, приобщаясь к природе, постигая извечную власть и обаяние земли, бесконечность человеческой жизни («Залетный», «Верую!», «И разыгрались же кони в поле», «Алеша Бесконвойный»).

«Наиболее современными в искусстве и литературе мне представляются вечные усилия художников, которые отдаются исследованию души человеческой. Это всегда благородно, всегда трудно» Шукшин В. Нравственность есть Правда, с. 233., -- говорил Шукшин.

Чаще всего писатель оставляет своих героев один на один с памятью о тех сильнейших переживаниях, в которых оживала душа, воспоминание о которых люди пронесли через всю жизнь.

Отчетливо обнаруживаются грани, как бы разделяющие отцов и детей: различны их мировосприятие, чувства и отношение к земле. Писатель тактично, объективно говорит о различии духовного склада поколений как о данности, естественном явлении.

Совершенно закономерно, что в центре поэтического ряда люди -- земля выделен образ матери, с ее терпением, добротой, великодушием, жалостью. Насколько многозначен, богат красками, символичен, но всегда конкретно-естествен этот излюбленный писателем характер! Поэтизируя простую деревенскую женщину-мать, Шукшин изображает ее хранительницей дома, земли, извечных семейных устоев и традиций. В старой матери-труженице Шукшин видит истинную опору для человека в превратностях судьбы, она для писателя -- воплощение надежды, мудрости, доброты и милосердия. Горн В.Ф. Василий Шукшин: Личность. Книги. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1990.

Однако мать -- хранительница опустевшего дома, который, по той или иной причине, навсегда покинули дети, -- ситуация драматичная. И драма эта многозначна, циклична по содержанию: страдают отцы и матери, страдают и дети, избравшие свой путь в жизни.

Всматриваясь в социально-семейные и бытовые ситуации (деревенские и городские), разбирая их «начала» и «концы», Шукшин убеждал нас в многосложности, неисчерпаемости драм жизни. Даже в том случае, если выбор героя был трагедийным, финалы оставались открытыми, обращая к читателю и зрителю свои новые «начала» («Сельские жители», «Один», «В профиль и анфас», «Жена мужа в Париж провожала», «Письмо», «Как помирал старик», «Бессовестные», «Земляки», «Осенью», «Сураз», «Материнское сердце», «Залетный», «Калина красная» и т. д.).

Для многих молодых героев деревня -- уходящий в прошлое мир. Дом, земля, труд на земле как бы принадлежат только памяти, вырисовываясь в романтических красках. Неотвратимость размежевания отцов и детей в деревне обусловлена социально-исторически: техническим прогрессом, урбанизацией, влиянием города, дальнейшим преобразованием деревни и неизбежным различием психологического склада разных поколений. Однако Шукшина волнует нравственное содержание текущего процесса, его последствия. Горн В.Ф. Наш сын и брат: Проблемы и герои прозы В. Шукшина. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1985. 208 с.

Шукшин пишет социальную драму в течение всех лет работы. От первых наблюдений, которые, накапливаясь, стали основой глубоких размышлений и обобщений, драма эта, распадаясь на десятки новых конфликтов, вбирала в себя все новый и новый жизненный материал. Содержание ее бесконечно разнообразно. В драме обнажаются разногласия отцов и детей: противоборствуют различные жизненные позиции, взгляды. Потрясенный и взволнованный мир этот укладывается, но трудно, мучительно, подспудно стремясь к гармонии, не всегда находя ее.

Созидательные силы активны, их роль совершенно очевидна в социальных драмах В. Шукшина. Эти силы выявляются в субстанции народа -- в его здоровом нравственно-этическом начале, которое более всего выражено в трудовых традициях, в коллективизме, в причастности к общему делу, наконец -- в творческих возможностях народа. Стремление к гармонии образует мощное, глубинное течение, которое, противостоя разладу, различным социально-семейным конфликтам, обладает созидательными возможностями.

В поступательном развитии жизни неуклонно идет процесс формирования и утверждения преобразуемых человеком социальных отношений. Однако не на пустом месте. На почве, подготовленной отцами, опытом старших поколений, и при условии бережного отношения детей к нравственным и трудовым традициям, к труду вообще, чтобы человек «...ничего... не потерял дорогого, что он обрел от традиционного воспитания, что он успел понять, что он успел полюбить; не потерял бы любовь к природе...» Шукшин В. Нравственность есть Правда, с. 236 -- как говорил Шукшин. Добрая воля человека, его разумное вмешательство в текущий процесс плодотворны: в возможностях человека преодолеть бездушие, пассивность, потребительский эгоизм.

Социально-бытовые драмы В. Шукшина -- драмы прощания с уходящим в прошлое укладом жизни и связанными с ним традициями. Не менее сложно, противоречиво -- как в городе, так и в деревне -- протекает утверждение новых отношений, нового уклада, вбирающего в себя черты и нормы современной жизни. Смысл этого процесса общезначимый, в конечном итоге -- общечеловеческий. Неизбежность распада, исчезновения прежних трудовых отношений, преобразования их в процессе общественно-исторических перемен и технических сдвигов для Шукшина закономерны. Современный город вовлекает в свою орбиту огромное число сельского населения, для которого этот процесс сопряжен с известными потерями прежних навыков, трудовых традиций, семейного уклада. Смена старого новым может сопровождаться отрицательными явлениями нравственного порядка. В. Шукшин их видит, анализирует. Воспроизводя порой причудливое сплетение смешного и драматического, писатель предостерегает нас от легкомысленного отношения к происходящему, от бездумного смеха.

Угасание старых семейных отношений острее и болезненнее протекает в деревне. Истоки драмы -- в социально-нравственных последствиях разлома деревенских семей: в распаде связей с землей, угасании традиций земледельческого труда. В. Шукшин пишет о необратимых изменениях духовно-нравственного склада человека, происходящих в результате отчуждения от земли, от семьи. Конечно, в этом нет рокового предопределения или чьей-то злой воли. Шукшин относится с величайшим доверием к человеку, его разуму, добрым наклонностям, самостоятельности. От самого человека зависит, насколько разумно и мудро он распорядится всем тем ценным, что завещано ему старшими поколениями. Шукшин требователен к своим героям, пристрастен, но объективен, предоставляя им право самим принимать решения, делать выбор, оценивать происходящее. Вместе с тем он далеко не безразличен к тому, как складываются отношения отцов и детей, каковы судьбы и перспективы преемственности поколений. Дети порой отвергают опыт старших поколений, считая его не соответствующим уровню современной жизни, тормозящим ее, а потому принадлежащим только прошлому. Опыт детей формируется в новых условиях жизни; прогресс как будто бы предопределил преимущество, успех новых поколений. Творчество Василия Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1997

В ряде рассказов эти ситуации отцов и детей представлены очень конкретно: от комедийных («Сельские жители») до печальных и трагических. Старуха Кандаурова («Письмо») пытается помочь своей дочери советом, в письме она делится с ней своим жизненным опытом. Конечно, старая мать понимает всю тщетность своих стараний, лишь втайне надеясь на душевную отзывчивость дочери-горожанки, давно ушедшей в свою жизнь и поглощенной собственными заботами. Воспоминания о молодости, о прожитой жизни возвращают Кандаурову к реальности: к одиночеству, к печальным итогам, заставляя ее примириться со своей судьбой.

В распавшихся семьях сохранились тонкие нити связей, поддерживаемые письмами. Но в письме не выскажешь того, о чем болит душа у матери или отца. Да и писать старики не мастера. А детям, живущим в ритме современной деловой жизни, вечно некогда. Старшее поколение отцов умудренно-терпеливо принимает свою судьбу, признавая ее неизбежность. В рассказе «Как помирал старик» предыстория семьи Степана лишь угадывается: все дети нашли свое место в городской жизни, но для писателя важно не это, а душевное состояние героя в момент высокой трагедии. Старый Степан признает за детьми право по-своему строить жизнь, хотя и не заблуждается относительно их нравственных качеств, внутренне сознавая, что дети его могли быть и добрее, и совестливее.

Шукшин находит в старых людях много доброго, прежде всего преданную любовь к детям, всепрощение -- в их трогательных письмах, в трагикомических стремлениях помочь, научить, спасти заблудших, в умении понять, оправдать и простить детей, сохраняя при этом независимость, душевную твердость. У шукшинских стариков столько мудрости, человеческого достоинства, терпения, что читателю очевидны симпатии автора. Коробов В.И. Василий Шукшин. Творчество. Личность. -- М.: Сов. Россия, 1977. 192 с.

Признавая высокие достоинства старших поколений, почтительно прощаясь с ними, Шукшин предоставляет слово молодым, вводит их в действие своих драм. Идея духовной преемственности, конкретизируясь в характерах и ситуациях, символизирует вечное движение жизни, в которой побеждают добрые нравственные начала.

Нравственно-эстетические идеалы В. Шукшина воплощаются конкретно, художественно убедительно в характерах героев, унаследовавших от старшего поколения все доброе, нравственно ценное, перспективное, а также в их естественной причастности к жизни всей страны, в котрой каждый из героев обретает свое место и призвание, приложение своим силам.

Художественный мир Шукшина -- многолюдный, «многошумящий», динамичный и живописный. Создается иллюзия полной естественности его, совершенного единства с реальностью. Океан жизни, как бы выплеснув в момент могучего волнения этот образный мир, не остановил свой бесконечный бег. За ушедшими придут новые поколения. Жизнь нескончаема и беспредельна.

1.2 Критерий нравственного в творчестве В.Шукшина

Герои В. Шукшина откровенно, независимо, горячо спорят о вечном и сиюминутном, о добре и зле, о смысле жизни, о призвании человека. Многие из них - максималисты, не склонные к компромиссам, покорности или невмешательству. Они готовы исправлять всех и все, предлагая собственные конструктивные программы, поправки, усовершенствования. Шукшинские мыслители живут в реальной обстановке, отнюдь не тяготясь повседневностью. Многие из них, любя жизнь, ценя ее радости, в самой реальности открывают нечто новое, не замечаемое другими, как, например, художник Саня Неверов («Залетный»), сельский поп («Верую!»), Алеша Бесконвойный (в одноименном рассказе), автор-повествователь («Дядя Ермолай»), Матвей Рязанцев («Думы»), школьник Юрка.

Поиск истины начинается с познания окружающего мира. Споры, разногласия возникают, когда речь заходит о роли и назначении человека, о его нравственных качествах, путях совершенствования. Творчество Василия Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1997 Шукшинские философы -- материалисты и гуманисты -- обнаруживают в своих суждениях конкретность и логику, независимость мышления, стремление постичь все своим умом -- от микромира до космоса. В духовных исканиях каждый из героев проявляет свое восприятие действительности, свою натуру, свою духовную организацию. Перед нами развертывается свиток разнообразных, совершенно неповторимых видений, восприятий и мнений. Их личностность, выраженная психологически убедительно, делает каждый поиск не только субъективным, но и как бы приоритетным, заключающим в себе единственные в своем роде открытия.

Каждая человеческая индивидуальность ведет собственную партию независимо от других, но все вместе действующие лица этой духовной драмы образуют удивительный многоголосый хор, утверждающий смысл жизни в гармонии человека с миром.

В чем высший смысл жизни? Герои находят ответы, познавая окружающий мир, самокритично допрашивая себя. В согласии с внешним миром, с людьми человек видит для себя опору, оправдание своего существования. Согласие, взаимопонимание, отзывчивость приходят толко тогда, когда человек раскрывает в себе возможности деятельного добра и любви, дарит людям свои духовные ценности. Это -- путь самовоспитания, требовательного внимания к себе и людям. Таков вывод. Карпова В.М. Талантливая жизнь: В. Шукшин -- прозаик. -- М.: Сов. писатель, 1986. 300 с.

В «людской молви», окрестившей героев, ощутимы добрый юмор, признание своеобычности характеров «чудиков» и «бесконвойных», права их жить по-своему, потому что в этой их «непритертости» к привычной жизни не таится ничего темного, опасного для людей. Напротив, в необычности поведения героев распознаются доброта, человечность, к которым люди всегда чутки. И перестали показывать пальцем на Чудика, если он прыгал, ликовал под веселым дождем, оставили в покое Алешу, догадываясь, возможно, что самодеятельность для него что-то большее, -- видимо, в ней цель его существования. Автор, разделяя народную точку зрения, -- великодушное отношение к личности, уважение ее, поддержал своих героев, убедил читателя в художественной значимости, исконности подобных человеческих характеров.

Чудик, Бронька Пупков («Миль пардон, мадам!»), Саня Залетный, Степка (одноименный рассказ), убежавший из колонии за три месяца до окончания срока, чтобы повидаться с родными, мастер Семка Рысь, размышляющий над тайнами старинного храмового зодчества («Мастер») -- характеры-опровержения. Сюжеты этих рассказов раскрывают перед нами «золотые россыпи» души героев, самим своим существованием опровергающих узость, ограниченность обедненных обывательских представлений о человеке и жизни. Это фантазеры, оригинально мыслящие, воспринимающие жизнь поэтически; они стремятся наделить ее собственной легендой, веселой выдумкой, сказкой. Бронька Пупков и «генерал» Малафейкин (одноименный рассказ) владеют искусством импровизации. Люди одаренные, талантливые всегда щедры. Шукшинские мистификаторы, «чудики» ищут пути к сердцу человека, чтобы хоть шуткой, игрой пробудить ответное чувство, с которым приходит согласие и взаимопонимание.

Герои Шукшина справедливо полагают, что бесценный дар жизни преступно растрачивать попусту. Человек тогда и велик, когда он чувствует пульс окружающего его мира и живет в гармонии с ним. Емельянов Л.В. Шукшин. Очерк творчества. -- Л., 1983.

Философия разумной любви, добра, милосердия Алеши и сочувствующего ему автора активна, мужественна, ответственна. Во власти человека нравственно подготовиться к этому, высвободив свои истинные чувства из-под гнета эгоизма, обособленности, тщеславия и мелочности. Нравственное очищение не означает в данном случае пассивного, самодовольного созерцания «царства божьего» в душе собственной или проповеди «малых дел». Взаимодействие с людьми начинается на духовной основе, в процессе деятельного участия человека в общей жизни. Для Алеши Бесконвойного такой опорой в жизни стало ощущение личной ответственности за землю, за все живое, которому так необходимы милосердие, разум и память сердца. А если естественные чувства утрачены, как того опасался Алеша Бесконвойный, размышляя о судьбе своей? Как вернуть бесценные дары ума и сердца человека -- доброту, деликатность, отзывчивость, естественность -- ему самому, людям, миру?

Шукшинские герои любят послушать умудренных жизнью стариков. Но спокойная рассудительность старшего поколения раздражает многих из них, в особенности максималистов, требующих немедленного решения всех проблем совершенствования человека. В отличие от попа, Алеши Бесконвойного, Чудика, Ивана Максимовича («Ночью в бойлерной»), максималисты воспринимают мир драматически нервно, обостренно. Обличительство, морализаторство берут верх над созидательным, позитивным поиском, а гордое сознание собственной правоты, непогрешимости и особая уверенность в праве поучать, порожденная изоляцией, одиночеством героев, еще более усугубляют их разобщенность с людьми и миром.

Драматично положение этих героев, драматично отношение их к миру. Истоки подобного мировосприятия героев -- в несостоятельности их личностной позиции и социально-нравственных исканий, бесплодных и утопичных в конечном итоге, хотя по своей сути они выражают значительность усилий персонажей, их общие стремления найти позитивные решения. Горн В.Ф. Характеры Василия Шукшина. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1981. 247 с.

В поисках шукшинскими героями истины, через их заблуждения, трудности, в своеобразной мозаичной форме споров персонажей, в существе их вопросов и ответов, опровержений, утверждений, в защите нравственных идеалов отразилось общее: социально-историческое и современное состояние народной жизни, ее важнейшие тенденции обновления и преобразования. В многоголосии проступают основные направления идей и мнений: жизнеутверждающее начало, поэтизирующее жизнь, и рационалистическое, сторонники которого руководствуются идеями целесообразности и пользы. Объединяет их пафос отрицания мещанства, эгоизма, приобретательства, корысти -- всего, что искажает, уродует нашу жизнь.

Голос автора в этом многоголосии звучит спокойно и уверенно. Он всегда узнаваем в необычном «многошумящем» хоре. Автор поэтизирует радости и красоту жизни отнюдь не созерцательно. Реальная жизнь в эстетике В. Шукшина -- мера нравственно ценного; отношение к жизни -- критерий истинного, испытание сущности человека.

Радость и полноту жизни, чувство гармонии с природой испытывают не все герои, но лишь характеры высокой духовной организации, сердечные, отзывчивые и добрые. Надо уметь прислушиваться к голосу жизни и природы. Настоящий человек обладает этим творческим качеством. Шукшинский синтез -- родина, земля, дом, труд -- конкретен, реален, достижим. Он сохраняет свою одухотворяющую притягательность в условиях технических преобразований. Чтобы достичь гармонии с окрестным миром, совсем не нужно бежать из «неволи душных городов» или заселять «многоэтажное здание» Князева. Горн В.Ф. Характеры Василия Шукшина. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1981. 247 с.

Свой идеал писатель утверждает во всех жанрах творчества. Ему дорого проявление простых и прекрасных чувств, подтверждающих достижимость идеала: память о родине, о доме отчем, любовь к матери, ощущение кровной связи с землей, радость общения с миром -- тот круг переживаний и чувств, который очерчивает нравственный облик человека и свойствен живой душе.

Гармония в человеческих отношениях создается в преодолении бездушия, в борьбе со злом. Счастье в концепциях Шукшина -- это деятельное бытие, где созидательное начало принадлежит самому человеку и где в основе гармонии человека с миром -- активное, разумное и сердечное творчество.

Глава 2. Анализ роли авторских слов в творчестве В.Шукшина

2.1 Своеобразие рассказов В.Шукшина

В. Шукшин придерживался своего понимания природы рассказа и принципов работы над ним. Главное и определяющее для писателя -- ориентация на устное народное творчество: на сказку, песню -- с их строгостью, чувством меры, уважением к слушателю. Как отмечал писатель, народное искусство никогда не принимало нарочитую форму, ему чужды «пустое баловство», «манерность» или «холодная игра ума».

Шукшинское слово, богатое интонационно, воспринимается нами как бы озвученным, оно точно воспроизводит смену психологических состояний действующих лиц, пластично очерчивая облик, духовный строй персонажей. Можно сказать, что слово, чья роль многофункциональна, в значительной мере создает необходимую форму рассказа, повести, романа. «Я знаю, когда я пишу хорошо: когда пишу и как будто пером вытаскиваю из бумаги живые голоса людей» Шукшин В. Нравственность есть Правда, с. 238.

В своих художественных исканиях Шукшин преобразовывал жанры, открывая их новые возможности и резервы. Однако новаторство Шукшина традиционно. И в этом нет ничего парадоксального. Шукшин, изображая, поэтизируя сокровенное в реальной жизни, ориентировался на народное мироощущение, юмор, речь, опирался на традиции классики. Новое органично вырастало на этом фундаменте. Преобразование жанров, кроме того, рождалось в русле классической традиции как необходимое ее продолжение на современном этапе. И потому мы никогда не ощущаем в работе В. Шукшина «сделанности» произведения, нарочитости, экспериментальности. Творчество Василия Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1997

Стремление к высокой простоте, ясности в творчестве Шукшина проявлялось все глубже и последовательнее. Читая прозу Шукшина, посмотрев его фильмы, мы как бы входим в реальную жизнь, узнаем ее заново, не задумываясь над тем, что эта жизнь -- художественная, созданная автором; она представлена писателем во всей своей полноте. В обманчиво простой форме нашли свое выражение подлинное искусство перевоплощения, умудренное знание, артистизм.

Без рассказов В. Шукшина уже невозможно рассматривать современный литературный процесс, анализировать тенденции и направление развития прозы. И хотя в этом жанре работают многие талантливые писатели наших дней, шукшинский рассказ блестяще демонстрирует динамизм, емкость, перспективность такого жанра. Рассказ Шукшина в ряду многих современных рассказов, смелых и оригинальных в жанровом плане, решал новые, неожиданные задачи, вторгаясь в пределы большой художественной прозы.

Размышляя над жанром рассказа, Шукшин писал: «Вот рассказы, какими они должны быть:

Рассказ -- судьба.

Рассказ -- характер.

Рассказ -- исповедь.

...Самое мелкое, что может быть, это рассказ-анекдот.

Нет, литература -- это все же жизнь души человеческой, никак не идеи, не соображения даже самого высокого нравственного порядка».

Шукшинские характеры историчны. История «осела» в самом типе: в душевном строе, речи, облике того или иного персонажа. Принадлежность его к определенному времени, периоду или эпохе органична, кажется, что данный характер лепило само время. «Особая примета» характера -- нравственно-психологические черты, возникновение и развитие которых соотносится с конкретным временем. Творчество Василия Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1997 Речь, способ мышления, поступок демонстрируют нам сложившиеся черты, их эволюцию или момент переломного состояния. Баев, оторвавшийся от земледельческого труда, «умнел» и «всходил на дрожжах» жульнических операций в трудные послевоенные годы, формируясь как частный предприниматель. «Крепкий мужик» Шурыгин по типу -- явление 20-х годов. Егор Прокудин «проявляется» как исторический характер в послевоенные годы. Серж, Кэт, «энергичные» -- явления наших дней и т. д.

В творчестве В. Шукшина движение времени выразительно воплотилось в его удивительной характерологии. В рассказах писателя распознаются совершенно отчетливо военные и послевоенные годы («Из детства Ивана Попова», «Дядя Ермолай», «Беседы при ясной луне», «Су-раз»). Многие характеры действующих лиц «восходят» к 20-м и 30-м годам, воспоминания героев дополняют картины прошлого конкретным переживанием. Время оживает.

Важнейшей опорой рисунка характеров стали приметы обыкновенной жизни, видимые на поверхности. Эта повседневность, насущно необходимая писателю и драматургу, воспроизводится пластично, точно, убеждая читателя и зрителя в своей весомой значительности. Здесь живут люди! Характеры Шукшина бытуют в этой среде, они сами «создают» свое предметное, временное окружение и неотделимы от него. В рассказе «Осенью» перед нами проходят разные временные периоды -- от начала революции до современности, запечатленные в точных деталях и в серьезных коллизиях, в речи, в историях героев. Автор с большим искусством воспроизводит в драме характеров и в комедии нравов исторические черты и детали, например в рассказах «Мужик Дерябин», «Непротивленец Макар Жеребцов», «Привет Сивому!», «Мой зять украл машину дров!», «Бессовестные». Аналитичная мысль писателя, выделяя те или иные социально-психологические признаки и качества характеров, проницательно распознает в обыкновенной жизни важное и сокровенное. Рассказы создаются в итоге глубоких размышлений автора над конкретными вопросами бытия народа. Козлова СМ. Поэтика рассказов Шукшина. -- Барнаул- Алт кн. изд-во, 1992.

Шукшинский рассказ организует ситуация. Ее выбор отвечает замыслу писателя, а конкретность, насыщенность ее действием, скрытый динамизм -- требованиям экономии средств, чувству меры, лаконизму. Ситуация драматическая или комедийная обрисовывается, за редким исключением, без каких-либо предварений, заставок или пролога к действию.

Сюжетные ситуации рассказов остро перипетийны. В ходе развития их комедийные положения могут драматизироваться, а в драматических может неожиданно обнаружиться нечто комическое. В коллизии и в сменяющихся положениях героев, конечно, оживает реальная жизнь со всем ее разнообразием. Но в сюжетных ситуациях и конфликтах конкретизируются обобщающая мысль писателя, творческое видение действительности, запечатленные в противоречивой динамике. Сюжетная ситуация стремительно и обнаженно передает моменты дисгармонии духовных состояний героев, нарушение течения их жизни. Укрупненно выявляя необычные, исключительные обстоятельства (чаще всего уже в начале рассказа), сюжетная ситуация содержит указание на возможный взрыв, катастрофу, которые, разразившись, ломают привычный ход жизни. Курьезы, нелепости, чудачества возникают в результате колебания или разрыва общепринятого, и потому комедийное по сути своей -- значительно, серьезно. Характеры в подобных ситуациях ведут себя необычно, бросая вызов общепринятому. Чаще всего поступки и действия героев направляет стремление к счастью, к справедливости, духовный поиск.

Итак, развитие ситуации означает разрыв, резкий сдвиг обычного течения жизни. Взрывная сила, таящаяся в наметившейся коллизии, может вызвать цепную реакцию, движение которой угасает уже за пределами сюжета. Эта особенность конфликтной ситуации характеризует ее перспективность, размах, движение вширь и вглубь -- в реальность. Вполне понятно, что герои в этом взвихренном содержании своими поступками, речами разрушают стереотипные понятия о норме. Опровергая всей своей сущностью, манерой поведения усредненное, устойчивое, а то и обедненное представление о человеческой личности, герои В. Шукшина убеждают нас в бесконечном многообразии индивидуальностей, характеров, «голов и сердец».

Объемность ситуации, насыщенность ее социально-психологическим содержанием, перипетийность -- все это специфические качества сценичности, действенности рассказа. Одна из форм воплощения подобной ситуацион-ности -- поливариантность ее развития, в ходе, которой открывается перспектива расширения и завершения коллизии уже за пределами данного рассказа -- в другом ее варианте, который, в свою очередь, указывает на возможность дальнейшего движения, и т. д. Козлова СМ. Поэтика рассказов Шукшина. -- Барнаул- Алт кн. изд-во, 1992.

Другая форма, выявляющая внутренние содержательно-проблемные связи рассказов, может быть названа циклизацией. Это более сложный вид объединения рассказов на уровне содержательно-проблемного взаимодействия их, при котором, как и в первом случае, каждый рассказ сохраняет свою независимость и самобытность. Ситуационная и характерологическая преемственность, выраженная в циклах, определяется объемностью содержания и жизненного материала, анализируемого писателем. Таким образом, циклизация рассказов -- форма воспроизведения сущности жизни, временных и пространственных связей, текучести бесконечного человеческого бытия. Один из примеров подобной циклизации -- объединение рассказов о детстве Ивана Попова («Из детских лет Ивана Попова»), внешне связанных судьбой одного героя. Однако глубинная преемственность многих сцен и эпизодов проявляется в цельности восприятия ребенком и подростком событий предвоенных и военных лет, впечатлений, которые так бережно хранит автор-рассказчик. Значит, и в данном случае циклизация -- форма воплощения усложненной концепции реальности, которая воспроизводится с разных точек зрения (героя, матери, их окружения, автора).

Циклизация свойственна сатирическим произведениям, где объединение рассказов и повестей определяется художественной концепцией и принципами типизации.

И тем не менее каждый рассказ В. Шукшина -- особый случай, с единственным характером. Потому разрешение драмы тоже единственное в своем роде. Даже если мы обнаружим общую основу конфликта: восстановление справедливости, попранного человеческого достоинства, поиск своего предназначения, -- каждый его вариант и разрешение особые.

«Сураз», «Раскас», «Беспалый», «Страдания молодого Ваганова», «Осенью», «Жена мужа в Париж провожала», «Мой зять украл машину дров!», «Други игрищ и забав», «Ночью в бойлерной» -- рассказы, казалось бы, тематически близкие, убеждают нас в неповторяемости, самоценности каждого случая и его финала. Даже курьезная история неожиданно заставляет угадывать скрытую за нею значительность случая, вызывая сочувствие герою.

Поступки героев порой неожиданны, часто непредсказуемы, они заставляют нас не только удивляться человеческим характерам, но и относиться к личности с уважением, считаться с нею.

Смерть наведывается к героям Шукшина, и, кажется, в ней нет ничего загадочного, хотя переход от неистовой «цыганочки» к вечному покою трагически противоестествен. Смерть -- разрушение жизни, непоправимое несчастье («Горе», «Как помирал старик», «Сураз», «Залетный», «Охота жить», «Осенью», «Солнце, старик и девушка», «Жил человек», «Заревой дождь»). Горн В.Ф. Характеры Василия Шукшина. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1981. 247 с. Умудренно-спокойное принятие смерти как неизбежности, завершающей путь человека, народно в своей основе. Философичность содержания многих рассказов обусловлена стремлением автора «сопрягать» истины человеческого бытия с неизбежностью завершения его круговорота, разглядеть начала и концы жизни человека в одной-единственной судьбе, которая включена в неостановимое движение времени. Но это совсем не означает покорности судьбе, фатализма.

Да, характеры героев сложны. В драмах раскрываются борьба мнений, столкновения полярных позиций. В кульминациях обнажаются самые болевые точки: разлад в душе, затаенные страдания, дисгармония жизни героев. Многие из них гибнут во имя идеи, сильной страсти, ради утверждения своего достоинства. Драматическая ситуация, однако, свободно вбирает в сферу действия комедийные элементы, которые либо сопутствуют драме, либо, предваряя ее, указывают на возможности иного разрешения коллизии. Пересечение разноплановых элементов, неожиданные развороты действий -- «от великого до смешного», характеризуя самобытность шукшинской интерпретации бытия, убеждают в ее сложности и многообразии.

Ситуации рассказов менее всего поддаются «разъяснению», они требуют объемного восприятия: в шуме голосов, в цвете, в резкой смене сценических планов с неожиданным финалом. Внутреннее напряжение, достигнув предельно высокой точки, может разрешиться драматически или комедийно. Таковы ситуации рассказов «Страдания молодого Ваганова», «Версия», «Хахаль», «Вянет, пропадает», «Бессовестные», «Ночью в бойлерной». Вертлиб Е. В. Шукшин и русское духовное возрождение. -- Нью-Йорк, 1990.

Герои Шукшина, разделяя пафос духовных исканий писателя, предлагают свои объяснения того, что происходит с человеком, с нами, в наше время, свои программы совершенствования личности. В. Шукшин требователен к человеку. Потому так суровы его критика и обличения всего безнравственного. Иначе не пришел бы писатель к сатире.

2.2 Роль авторских слов в творчестве В.Шукшина

Творчество В. Шукшина мы пытались представить в свободном, естественном движении: в цельности и единстве проблематики, жанров, стилевой специфики. Зримость, пластичность, полифонизм свойственны всему творчеству писателя -- от рассказа «Сельские жители» до исторических повествований, киноповестей и сатирических произведений. Цельность творчества В. Шукшина обусловлена нравственно-эстетической позицией художника, которая с развитием его искусства становилась все более четкой, определенной, воинствующей по отношению ко всему недоброму, отрицательному, в их разных качествах и обличиях. Прямые публицистические выступления автора, заостренность сатирических портретов, суровость оценок, безоговорочность авторского суда -- свидетельство сложнейшей внутренней эволюции художника.

Цельность творчества В. Шукшина определяется преимущественно особенностями мировосприятия художника, его неповторимым видением характеров, бесчисленных явлений, фактов, существующих не в разобщенной множественности, а в единстве движущегося бытия. Многожанровость, многостильность искусства Шукшина -- четко осознанная самим художником необходимость формы, воплощающей именно это бытие. В пределах различных жанров и видов столь же естественной формой отображения действительности во всем ее многообразии стала циклизация, возможности которой новаторски раскрываются и реализуются автором. Горн В.Ф. Наш сын и брат: Проблемы и герои прозы В. Шукшина. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1985. 208 с.

Энергия содержания и конфликта обнаруживается в самых различных видах и формах многоголосия. Драматизированные диалоги, пересекающиеся речевые потоки столь многозначны, широки, что, кажется, требуют выхода в пространство: на сцену, на площадку, на улицу. Героям необходима гласность -- собрание, многолюдная деревенская сходка, где голоса звучат открыто, правота утверждается, а виновные порицаются или сурово осуждаются в народных мнениях. Невмешательство окружающих в происходящее, в судьбу героя оборачивается отчаянием, одиночеством, порой трагедией. Поэтому рамки рассказов Шукшина открыты, финалы, за немногим исключением, ждут своего продолжения, призывая к соучастию всю огромную читательскую аудиторию. Природа конфликтов произведений Шукшина такова, что «не укладывается» в сюжет одного рассказа. Поливариантность их берет начало в самой реальности. Важнейшие ситуации развертываются во множественности, тяготея к одному центру: герой в борьбе за нравственные идеалы, в стойком, мужественном сопротивлении, противодействии мещанству, злонравию, потребительству утверждает социально необходимое.

Иные циклы рассказов представляют своего рода витки усложняющегося содержания, которое поднимает нас на новую ступень знания жизненных явлений и характеров, требующих от автора и читателя более совершенных качеств исследования и анализа. Тогда, на высшей ступени, наблюдается переход к сатире, цель которой не сводится, однако, к простому осмеянию. Это -- сатира высокая, гражданственная, по сути своей трагедийная. шукшин творчество образ нравственный

Отдавая должное художнику-рассказчику, мы распознаем через искусство В. Шукшина общественное назначение литературы, перспективы ее развития.

Искусство психологического портрета, речевое многообразие, мировосприятие, умудренное знание жизни, гуманизм, чувство ответственности -- это и многое другое роднит творчество В. Шукшина с творчеством М. Горького, особенно глубоки связи тематические, идейно-творческие (не без полемики!), содержательные. Шукшинское творчество естественно входит в классическую традицию и продолжает ее в новых исторических условиях. Горн В.Ф. Характеры Василия Шукшина. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1981. 247 с.

Задумываясь над исключительной и, безусловно, феноменальной одаренностью Шукшина, новаторским смыслом всей его творческой деятельности, постепенно находишь, а вернее сказать, угадываешь глубочайшую внутреннюю закономерность.

В самом деле, ну кто другой, кроме самого автора, может лучше знать наиболее значительные, но часто скрытые от чужих глаз черты характера героя? Кому ведомы тайные мотивы его поступков, известна сложная диалектика души?.. Тут не может быть двух ответов. И, однако же, не много встретишь в истории нашей современной советской русской литературы писателей, осуществляющих свой авторский замысел еще и в собственном актерском исполнении. Скорей уж найдешь режиссеров, пишущих, а потом ставящих свои сценарии, как Довженко, как Герасимов...

Шукшин действовал словно бы в «обратном» порядке. Написав сценарий, он брал на себя обязанности актера и режиссера. А самый тяжелый труд в киноискусстве, пожалуй, именно режиссура. Она требует от художника, помимо всеобъемлющего, идеологического и чисто художественного, творческого мышления, еще и огромных организаторских способностей, уменья создать и подчинить себе всю ту систему жизни , которой предстоит возникнуть на экране в бесчисленном множестве ее практически конкретного состояния, в реальных способах выражения ее конфликтов и ее гармонии,-- короче, всего того, что только и заставит нас не только поверить в ее правду, но ощутить, что эта жизнь вдруг стала искусством.

Это не значит, разумеется, что после удивительных свершений Шукшина, соединившего в себе все мыслимые аспекты и практические процессы творчества, в искусстве кино будто уже и не останется больше того, что было до сих пор: с одной стороны, автор сценария -- сам по себе, а с другой -- режиссер и актеры, которые тоже сами по себе будут работать над воплощением созданных автором образов. Горн В.Ф. Наш сын и брат: Проблемы и герои прозы В. Шукшина. -- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1985. 208 с.

Не казаться, но быть -- вот чему учит вся жизнь Шукшина.

Каждую минуту сохранять цельность личности, отстаивать идеал, не склоняясь к соблазнительному комфорту внутренних компромиссов, не допуская соглашательства прежде всего с самим собой, но всегда во всем преследуя максимальную правду чувства.

Будучи предельно сдержан и прост в своих образах,-- как в литературном их воплощении, так и в актерском,-- Шукшин в то же время позволяет ощущать их затаенную взрывчатую силу. Их волевой заряд, их сжатая, скрытая энергия -- некое подобие вулкана. Даже и в спокойствии его мы ощущаем грозную способность этой энергии стихийно вырваться в любую минуту на беспредельный, необходимый ей простор.

Впрочем, у Шукшина эта энергия всегда оставалась созидательной. В творческой, поистине беспощадной жизни он не научился беречь себя. И, наверное, мы, люди обычные, всегда будем удивляться такой неистовой самоотдаче, которая, наверное, и есть первейший и самый верный признак высокой человеческой способности быть, а не казаться.

Не жадностью, но щедростью души, творческой ее неистощимостью объясняется эта избыточность, эта неутомимость. Талант, «расходуясь», не убывает. Напротив, он умножается.

Шукшин не искал сюжетов, не мучился, о чем бы написать... Сама жизнь говорила с нами его творческими созданиями, его образами, его отношением к человеку. Сама жизнь задумывалась, размышляла, поддерживала либо отвергала содеянное, осмысливая его, соглашалась или спорила, неизменно опиралась при этом на критерии моральные, глубоко нравственные, сердечные.

Шукшин всегда показывал такую человеческую простоту, за которой вставала огромная сложность, непростота бытия и самого человека, и всего того, что его окружает, что сделало его таким, какой он есть. И не из самомнения хотел Шукшин сыграть Разина, а именно из скромности, поскольку для него Разин хоть был и любимый, главный герой, но все же человек из русской жизни, из народа, каких было много при всей их исключительности -- вот ведь что хотел сказать нам Шукшин, создавая образ Разина, образ небывалой силы. Но и этот герой должен был оказаться прост и еще раз прост. Именно по внешнему своему облику прост. Тут даже не то что «фактура», но весь тип сам по себе должен быть очень простой -- русский, широко распространенный. Именно народный тип. Разин должен был предстать не как нечто инородное и по отношению к современности. Это -- вовсе не вчерашний наш день, поскольку рассказ идет о вечной жизни народа, о его творческой мощи. Воля -- ведь и есть раскрепощение, освобождение народного таланта, всех, возможностей народной силы.

Подобно народу, этот талант породившему, Шолохов жизнетворен. Тут, пожалуй, и кроется главный секрет его вечных книг. Он не копирует, а творит жизнь, пронизанную нашим общим с художником пониманием этой жизни. Вместе с ним мы совершаем открытие мира -- поднимаемся над этим миром, который теперь будет всегда озарен для нас щедрым огнем дарования.

Личность автора, его мнения, позиция раскрываются в целостном единстве. В рассказах 70-х годов голос автора звучит открыто, интонации осуждения, протеста, возмущения выражены отчетливо. Шукшин обращается непосредственно к читателю, призывая принять участие в диалоге, ждет от него прямого ответа, когда речь идет о смысле жизни, о сострадании, бескомпромиссном осуждении зла в любом обличий. Апухтина В.А. Проза В. Шукшина. -- М.: Высш. шк., 1981. 94 с.

Послушаем автора: «Я думал: „Что же жизнь -- комедия или трагедия?" (...) комедия или... жуткая трагедия, в которой все мы -- от Наполеона до Бори -- неуклюжие, тупые актеры, особенно Наполеон... Зря все-таки воскликнули: „Не жалеть надо человека!.." (...) Уважать -- да. Только ведь уважение -- это дело наживное... Жалость -- это выше нас, мудрее наших библиотек... Мать -- самое уважаемое, что ни есть в жизни, самое родное -- вся состоит из жалости (...) Оставь ей все, а отними жалость, и жизнь в три недели превратится во всесветный бардак. Отчего народ поднимается весь в гневе, когда на пороге враг? Оттого, что всем жалко всех матерей, детей, родную землю» («Боря»).

Народное понимание жалости, равнозначное любви, которое утверждает Шукшин, в основе своей требовательно, строго, совсем не сентиментально. Жалость принадлежит сфере сердца и разума. Но отнюдь не распространяется на весь человеческий род. Сам автор не испытывает ничего, кроме возмущения, когда ему приходится сталкиваться с людьми-«гориллами».

Заключение

Шукшин как художник складывался в 50-е годы, его формировала послевоенная действительность, тот опыт, те знания, которые приобретались юношей в общении с людьми.

Редкостное многообразие содержания и форм разных видов искусства в творчестве одного человека может найти объяснение в самой природе исключительного дарования Шукшина, в том особом восприятии реальности, импульсы которой постоянно обновляли его, обусловливали сложнейшие внутренние процессы накопления наблюдений, знаний о человеке, обогащения духовного опыта. На этой основе открывались новые перспективы работы. Интенсивность и напряжение ее убеждают в том, что возможности творчества, исполненного глубинной страсти художника, были многогранны, казались неисчерпаемыми.