Мифопоэтика романа Урсулы Ле Гуин "Левая рука тьмы"

Размещено на http://www.allbest.ru/

[Введите текст]

Введение

Проблема переосмысления идейного наполнения фантастических романов стала наиболее актуальной в середине ХХ века. Фантастическая литература довоенного периода была в основном представлена мужчинами- писателями, и лишь после второй Мировой войны, когда произошли серьезные социальные изменения и возникли различные революционно настроенные движения (в том числе и феминизм), появились первые попытки создания фантастических произведений с женским лицом. На первый план в них вышли общесоциальные проблемы, эмоциональная наполненность выражения которых была значительно выше, чем в произведениях мужчин-фантастов. Просматривалась тенденция к увеличению выразительности стиля произведений, более тщательной разработке характеров героев и окружающего их художественного пространства.

В 1969 г. в свет вышел роман американской писательницы Урсулы Кребер Ле Гуин «Левая рука тьмы», вскоре завоевавший две наиболее престижные награды англоязычного мира фантастов - «Небьюла» и «Хьюго». Одним из способов социокультурного взаимодействия посланника Дженли Аи с обитателями планеты Гетен, или Зима, является мифология.

Данное исследование является попыткой разобраться в таком сложном и неоднозначном феномене, как мифологическая основа андрогинной культуры Гетена. Актуальность темы заключается в том, что данное исследование является одной из первых попыток рассмотрения произведений Урсулы Ле Гуин сквозь призму мифопоэтического материала. Целью исследования является анализ мифопоэтической модели мира планеты Гетен и ее реализацию в различных взаимозависимых семиотических воплощениях. Объектом исследования являются наиболее репрезентативные аспекты мифов, представленных автором.

Цель конкретизируется следующими задачами:

1. Изучение специфики мифопоэтической концепции художественного времени и пространства;

2.Исследование атрибуции мифологических героев, выявление функциональных особенностей каждого атрибута;

3. Описание ритуальных форм в романе «Левая рука тьмы» и формирование конфигурации локальных культур;

4. Определение ценностной ориентации гетенианцев на основе архаических мифов и сказаний;

5. Ситуативная интерпретация мифов и методология мифореставрации в романе.

Теоретическую основу исследования составляют труды К.Г. Юнга, М. Элиаде, Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, В.В. Иванова, А.Ф. Косарева, Э.Ф. Шафранской, Ю.М. Лотмана, Г. Слокховера. Исследование художественной оппозиции феминность - маскулинность потребовало обращения к источникам, в которых рассматриваются гендерные отношения в современном обществе.

Методологической базой исследования является историко-генетический метод в сочетании с мифопоэтическим, структурно-семиотическим и интертекстуальным методом изучения произведения.

Глава 1. Мифопоэтика как часть общей поэтики художественного произведения

1.1 Определение мифопоэтики

Мифопоэтика изучает способы художественного освоения и трансформации мифа, мифологических образов и мотивов, рассматривает различные принципы введения архаико-мифологических элементов в текст, их функционирование в творчестве деятелей литературы различных эпох. Однако важно разделять понятия «собственно мифа» и «литературного мифа». Следующее определение показалось мне наиболее уместным в контексте моего исследования: «Литературный миф как традиция - это запас устойчивых форм, актуальных и обеспечивающих единство культурного пространства» [Осипова 2000: 178] Способность литературных мотивов не только создавать универсальные образы, но и их возможность повторяться и варьироваться в новом контексте с сохранением семантического ядра позволяет структурировать «литературный миф». Предметом изучения литературоведения и обсуждения с точки зрения мифопоэтического аспекта является именно литературный миф, художественность которого сознательна и внедренность в структуру литературного произведения не может подвергаться сомнению.

Сам термин «мифопоэзия» был введен англо-американской школой мифологической критики и понимался как «обозначение всех жанров художественного творчества, тематически или структурно связанных с тем или другим древним мифом» [Слокховер, 1970: 76] Мифопоэтика неразрывно связана с жизнетворческой системой писателя, его личностной мотивировкой к созданию «неомифологических» текстов и интерпретации мифологических характеров. Мифологические образы и ситуации могут присутствовать в произведении как явно, так и «между строк», что требует особого внимания к изучению скрытых мифопоэтических смыслов. Замена в ходе эволюции одних мотивов другими при известной стойкости структуры приводит к тому, что заменяющие мотивы часто сохраняют функцию заменяемых.

Мифокритика исходит из того, что в литературных произведениях происходит постоянная отсылка к мифопоэтическим началам, сохраняются бытийные и космологические начала. Поскольку в коллективном бессознательном, по определению К. Юнга, постоянно находится некий набор вечных образов и сюжетов - архетипов, - то их наличие в подтексте художественного произведения может не осознаваться самим автором, но любой специалист может очистить исходную структуру от внешних напластований и представить как мифологему. При этом сохранение процесса мифотворчества на протяжении всей истории литературы свидетельствует о том, что миф - это надтекстовый феномен, эксплицитно или имплицитно обнаруживаемый в отдельно взятом произведении.

1.2 Понятие мифологизма, мифореставрации и мифотворчества

Рассматривая такой феномен, как «растворение литературы в мифе» [Лотман, Минц, Мелетинский, 1997: 65], отечественные литературоведы сочли подход англоязычной школы мифокритики допустимым, но недостаточно обстоятельным. Ю. Лотман и Б. Успенский, размышляя о различных формах внедрения мифа в литературный текст, отдают предпочтение термину «мифологизм»: «…мифологизм в той или иной степени может наблюдаться в самых разнообразных культурах и в общем обнаруживать значительную устойчивость в истории культуры. Соответствующие формы могут представлять собой реликтовое явление или результат регенерации; они могут быть бессознательными или осознанными» [Лотман, Успенский, 2000: 536-537].

В литературе XX века мифологизм получил свое развитие не только и не столько как художественный прием, но и как отражение социального мироощущения. До этого роман никогда не становился полем мифологизирования, и под влиянием изменения художественного пространственно- временного континуума появился новый жанр -неомифологический роман. При этом, как отмечает Мелетинский, неомифологизм был теснейшим образом связан с неопсихологизмом, т. е. универсальной психологией подсознания, используемой в романах ХХ века с целью подчеркнуть их социальную направленность. Неопсихологизм, на мой взгляд, является важной чертой авторского стиля Урсулы Ле Гуин, разрабатывающей в романе «Левая рука тьмы» монологическую форму повествования, особую ритмику («тезис-антитезис-синтез») и совершающей своеобразную переработку образа посланника- индивида через изображение дорефлективной психологии архаического общества, проявляемой в форме легенд, мифов и сказаний.

Одним из самых удачных терминов, используемых для обозначения общего процесса проявления мифа в литературе является «мифореставрация». Этот термин был введен С.М. Телегиным в конце ХХ века: «Мифореставрация - метод анализа художественного текста, включающий в себя выявление в тексте элементов мифосознания, определенные действия законов мифотворчества, установление степени мифологичности текста, анализа мифомотивов и последующую интерпретацию мифосюжета» [Телегин, 1994, 128]. Из трех путей мифореставрации наиболее применительным в отношении романа Урсулы Ле Гуин является создание собственной системы мифов, к которой, несомненно, применимы механизмы мифореставрации.

Реконструкция мифомышления есть сознательное обращение к коллективному бессознательному, при этом человек усилием воли лишь подсознательно вызывает «смыслообразы», что делает бессознательное образотворчество эстетической задачей. Этот факт приводит к эвгемерическому, а затем к аллегорическому толкованию мифа, впоследствии - к желанию человека восстановить усвоенный на коллективном этапе порядок мира. Однако восстанавливается не только основной закон мышления символами, но и специфический миропорядок, нераздельность субъекта и объекта и отношения времени и пространства. Однако то, что мы определили как мышление «смыслообразами», остается феноменом непреходящим, что и позволяет Е. Мелетинскому трактовать мифологизм литературы ХХ века одновременно «как прием» и «как стоящее за этим приемом мироощущение» [Мелетинский, 1995, 235].

На данном этапе важно определить, почему пробуждается интерес к вечным образам мифа. Любой миф - это общезначимое знание, своеобразный источник опыта человечества. Обращение к нему означает попытку упорядочить действительность, привести ее к некоторому общему знаменателю, отраженному в мифах. Один из самых показательных этапов в этом отношении - эпоха романтизма, продемонстрировавшая непосредственный интерес и к фольклору как медиатору между мифом и литературой и к самой мифологии, которая трактовалась романтиками как извечная и неизбывная сущность человеческой культуры.

Касаемо фантастического романа «Левая рука тьмы» следует отметить, что автору удалось создать собственную мифологию и космогонию, что является самой выраженной формой мифологизации. В фантастической литературе нередко ставятся эксперименты, целью которых является создание нового мира или обоснование уже существующего, логическое объяснение идей государственного, экономического, социального и любого иного устройства. Мифомышление сохраняет древнейшие формы восприятия мира в их синкретизме, отождествляет микро- и макрокосм, несет в себе идею циклического возрождения. Мифологемы в системе мифопоэтики выполняют функцию знаков-заместителей целостных ситуаций и сюжетов, и уже по нескольким из них возможно реконструировать поэтический космос автора, поскольку они органически взаимосвязаны и взаимодополняемы.

Понятия «мифореставрация», «мифологизм» и «мифопоэтика» неотделимы от такой сферы изучения мифологических систем, как сам процесс мифотворчества, как на коллективном этапе, так и на индивидуальном, в процессе реализации общественных мотивов прошлого и настоящего в художественном мире произведения. Понятие мифотворчества - одно из самых неоднозначных в современном литературоведении. Некоторые исследователи воспринимают его либо как сознательный, либо как бессознательный акт, некоторые разграничивают литературное мифотворчество и мифоподобные явления, возникающие в коллективном сознании социума. Очевидно, что истинный процесс мифотворчества - коллективный, и расширение значений осуществляется за счет факторов социально-исторического плана и одновременно за счет субъективизма авторской их рецепции, т.е. мифологизируются не только отдельные личности, события, фетишизируются бытовые явления, но происходит и возведение в мифологический статус литературных героев. В этом случае создание мифа по меньшей мере провоцируется художественной индивидуальностью. Некоторые исследователи полагают, что только процесс «продуцирования новых мифов» может быть назван мифотворчеством и определяют его как «характерное явление европейской литературы нового времени». При этом отмечается десакрализация мифа, когда мирские, светские мотивы становятся весьма активными. Наблюдения над различными этапами взаимодействия литературы и мифа показали, что этиология обозначенных процессов может быть исследована только комплексом современных гуманитарных наук, ибо взаимодействие давно перестало быть «чистым», происходит мифологизация самих художественных текстов, которые выступают по отношению к исходной мифологии уже как «вторая реальность», предельно опосредуется характер взаимодействия мифа и литературы. Мифопоэтические аспекты романа Урсулы Ле Гуин, основные методы авторского мифотворчества и степень слияния мифологического и литературного содержания станут объектом нашего исследования в следующей главе.

Глава 2. Мифопоэтическая модель мира в произведении «Левая рука тьмы»

Изучение мифопоэтики произведения Урсулы Ле Гуин невозможно без конкретного обращения к тексту. Исследователями было отмечено, что весь роман построен на противопоставлении света и тьмы, хаоса и упорядоченности, жизни и смерти и т.д. Также прослеживается взаимозависимость формы и содержания, что подтверждает вступление, которое органично вводит читателя в повествование: «Мой отчет будет носить повествовательный характер, в форме легенды, ибо еще в детстве, на родной планете, я постиг, что суть всякого воображения - правда. Любой, самый достоверный факт может быть воспринят как с восторгом, так и с недоверием - в зависимости от того, как его преподнести <…> Я не единственный участник этой истории и не единственный ее автор. Честно говоря, я вообще не знаю, кто тут главный герой, а кто рассказчик. Судите сами».(4) Следовательно, мифологическая система в романе представляет собой продукт коллективного сознания всех жителей Кархайда и Оргорейна, основным способом осмысления мира и разрешения социальных противоречий. Авторское начало в мифах стирается, и они становятся своеобразным отражением поиска гетенианцами идеального устройства общества, мифы получают охранительную и нормативную функцию. Через связь поколений реализуются два аспекта мифа - синхронический (связь мифа с настоящим, использование его для объяснения действительности) и диахронический (историческое повествование).

«Основным способом описания семантики мифопоэтической модели мира служит система мифологем и бинарных оппозиций… охватывающая структуру пространства (земля-небо, верх-низ и т. д.), времени (день-ночь), оппозиции социального и культурного ряда (жизнь-смерть, свой-чужой). В искусстве мифомышление сказывается, прежде всего, наличием природных знаков и стихий (огонь, вода, воздух…), в виде образов рождения и смерти, которые у художников с ярким мифопоэтическим началом вырастают до уровня мифологем». [Мелетинский, 1995, 240] Кроме того, внутренняя структура мифов - опять же построенная на основе бинарных оппозиций, становится своеобразным ритуалом, ориентированным на единое и целостное, оставаясь частью «исторического» пласта сюжета произведения.

Установить, когда на Гетене сформировалась относительно единая и стабильная мифопоэтическая модель мира, достаточно сложно. Мифологической основой, вероятно, послужили космогонические мифы, мифологические схемы, описывающие систему родства и брачных отношений и схемы мифо-исторической традиции: предания и сказки.

2.1 Архаические мифы планеты Гетен

Особое место среди других форм поэтического мировоззрения занимают космогонические мифы и космологические представления, служащие ответом на вопрос: «Что первично? Из чего все возникло?» Операционная связь синхронического и диахронического аспектов космологических мифов прослеживается в цепи порождения объектов и их взаимосвязи с действительностью.

Семнадцатая глава представляет собой архаичный миф творения. Как и во многих космогонических мифах, отправной точкой служит небытие, уподобленное хаосу: « В самом начале не было ничего, кроме льда и солнца. За много-много лет солнце, растопив льды, выжгло в них глубокую трещину. По краям этой бездонной пропасти лежали большие ледяные глыбы самой различной формы. Ледяные глыбы таяли, и капли талой воды все падали и падали вниз, в пропасть. Одна из глыб сказала: «У меня кровь идет». Вторая сказала: «Я плачу». А третья сказала: «Я потею».(166)

Акцент ставится не столько на эпоху до творения, столько на такой элементарный космогонический акт, как взаимодействие стихий. Элементы (огонь, земля, воздух, вода) образуют первичный материал для построения космоса. Происхождение космоса и его частей предстает как работа трех демиургов - ледяных глыб. Их фразы распределяют между ними роли в процессе творения: «И тогда эти ледяные глыбы отодвинулись подальше от края пропасти и встали посреди ледяной равнины. Та, что сказала, что у нее идет кровь, дотянулась до солнца, вытащила пригоршню экскрементов из его живота и сотворила из них земляные холмы и поля. Та, что сказала, что плачет, дохнула на лед и, растопив его, создала моря и реки. Та, что сказала, что потеет, смешала землю и воду морскую и сотворила деревья, травы, полезные злаки, зверей и людей».

Порождение всего сущего происходит необычным способом: путем «изрыгания», и работы с материальным составом творимых объектов - теми же базовыми элементами, из которых состоял хаос. Экскременты служат обозначением узлового момента космогенеза - земли, природы-матери, питающей первоосновы. Живот также символизирует начало жизни, утробу, из которой рождается земля, и одновременно является частью всемирного организма, местом, куда поступает питание и жизненно необходимые вещества, которое через некоторое время превращается в экскременты, тем самым создавая цикл рождение-жизнь-смерть.

Порядок сотворения мира строится по следующей схеме: хаос-земля-вода-растения, животные, человек. Флора, фауна и человек появляются в одно время, т.е. градуальные мотивы развития упрощены. Между построенными космическими зонами происходит посредничество, человек является порождением земли и воды, двух бинарных оппозиций. Рассмотрим дальнейший порядок космогенеза: «<…> люди никак не просыпались. И было их всего тридцать девять. Они спали на льду и не шевелились. Тогда все три глыбы льда быстро согнулись и сели, задрав вверх колени, а потом позволили солнцу растопить их до конца. Они таяли, превращаясь в молоко, которое потекло прямо во рты спящих, и спящие проснулись». (166)

Число 39 имеет несколько толкований, но, на мой взгляд, наиболее удачной в контексте исследования является следующая интерпретация: это число не имеет, ни позитивного, ни негативного характера, но настолько мощное, что не подчиняется воле и желаниям человека. Помимо этого, разрабатывается мотив принесения демиурга в жертву, самоубийство с целью создания нового или сохранения уже существующего, причем ледяные глыбы превращаются лишь в одно вещество - питающий эликсир жизни - молоко, символ возрождения и бессмертия, характерный для общеевропейской мифологической традиции. Символы молока и воды (которой обернулись демиурги), рассматриваемые вместе, олицетворяют, соответственно, дух и материю.

Несомненно, помимо самого процесса разделения хаоса на космологические единицы, важно отметить специфику антропогонических мифов на примере представленной главы. Первым из тридцати девяти людей проснулся Эдондурат, и был он настолько высок, что задел головой небо, и пошел снег. Некоторая богоподобность Эдондурата дает основания для предположения, что 39 человек- это первое поколение людей. Однако Эдондурат убивает всех своих братьев, кроме одного, что делает его первопредком всех народов, населяющих Гетен. Первопредок строит дом из замерзших тел своих братьев и ожидает последнего выжившего. Погибшие вопрошают: «Он жжется?» Кеммер, в который вступает Эдондурат, отождествляется с огнем, «медиатором», одним из членов бинарных оппозиций огонь-вода и высекание-трение. [Леви-Стросс, 1983, 133] С общеисторической точки зрения, огонь - это форма опосредствования человеческих отношений, их взаимотяготения и взаимоотталкивания. Как родовые и семейные группы ограничивали себя строгими правилами несмешивания огня, так и внутрисемейные любовные отношения запрещены на Гетене. Нарушается два табу: на убийство кровных родственников и на инцест, и все последовавшие поколения людей, «плоть от плоти» Эдондурата, носили с собой частичку Тьмы. «Эдондурат сказал: «Почему это моих сыновей повсюду преследует тьма?» А его кеммеринг ответил: «Потому что они родились в доме, построенном из мертвой человеческой плоти, вот смерть и преследует их по пятам. Они все - как бы посреди времен. В начале были только солнце и лед и не было никакой тени. В конце, когда мы исчезнем, солнце поглотит самого себя и тень поглотит свет, и тогда не останется ничего, только Лед и Тьма».(166) В Энциклопедии символов В.М. Рошаля следующим образом трактуется символическое значение оппозиции света и тьмы: «Свет - первое творение. Свет связан с началом и концом, он существовал в Золотом Веке, а после грехопадения его сменила тьма. Свет и тьма являются двумя аспектами Великой Матери: жизнью и любовью, смертью и погребением, творением и разрушением. Большинство философских учений считают свет и тьму составляющими единство противоположностей, проявлением добра и зла. Свет - синоним добра и Бога» [Рошаль, 1992, 371] Символика льда определяется его значением как символа связи живого и неживого, а также олицетворения материальности и гераклитовской «смерти духа». Помимо оппозиции жизни и смерти присутствует противопоставление индивидуальной и социальной сущности человека. Эдондурат убивает своих братьев, тем самым избегая столкновения с ними как с самостоятельными личностями, не воспринимает их как живых существ, что и позволяет ему построить дом из их трупов. Возвращается последний выживший, и биологическая потребность Эдондурата удовлетворяется, происходит и физическое, и социальное взаимодействие. Последнее служит ключом к существованию человека, общение и взаимозависимость человека и общества - главное условие существования всех разумных существ, без них социум останавливается в развитии, замораживается и погружается во тьму

Оппозиция света и тьмы - лейтмотив произведения Урсулы Ле Гуин, в двенадцатой главе автор снова обращается к устройству мира и вводит такое понятие, как «Центр Всех Времен». Олицетворением этой мифологической категории является всевидящий Меше. «Века, прошедшие до мгновения Ясного Видения, столь же долги, как и те, что придут им на смену, ибо Ясновидение Меше было Центром Всех Времен, где нет ни прошлого, ни будущего. Но есть и прошлое и будущее одновременно. Прошлого не было, и будущее не наступит. Есть Центр Всех Времен. И все - в нем»(113). Оргорейнский бог Меше - идеальный высший разум, который, тем не менее, зависим от общества, и общество зависимо от него. «Жизнь каждого человека - в Центре Времен; все жизни были ясно увидены Меше и запечатлелись в его Глазу. Мы, люди, стали зеницами очей его. А деяния наши - его Ясновидением. Бытие наше дало ему Знание».(114) Некоторыми исследователи были высказаны предположения, что миф о Меше - это попытка создать вторую вселенную над социумом, но, как мы видим, Меше не существует вне общества, а общество не существует без некой управляющей силы. Субординация между ними ярко выражена: человек самим фактом своего существования дает знания Меше, но на этом и ограничивается его роль в существовании божества. Человек не способен понять устройство мира, он видит лишь Тьму; за эту попытку попасть в сферу божественного знания Меше наказывает человека: «Тьма есть лишь в глазу смертного, считающего, что он видит все, однако не видит ничего. Во взгляде Меше тьмы не существует. А потому те, кто взывает ко Тьме, обезумели и были исторгнуты со слюной изо рта Меше, ибо они дают имена тому, чего не существует, называя это несуществующее Истоком и Концом». (115) На мой взгляд, идея всемирного единства, основополагающий, непреложный закон бытия сформулирован в следующем: « Нет ни истока, ни конца, и все существует лишь в Центре Времен. <…> Не существует ни тьмы, ни смерти, ибо все сущее - лишь в великом Миге Ясновидения, и концы и начала едины». Формируется идеальная замкнутая модель мира, существующая сама в себе и для самой себя, любые расхождения с образцом воспринимаются социумом как проявление девиантного поведения. Возможно ли следование непреложным правилам, установленным в архаичных мифах, в условиях, наиболее приближенных к реальному функционированию общества? Этот вопрос будет рассмотрен в следующем разделе.

II.II. Социальный аспект мифологической системы планеты Гетен

«Понятие «социальный миф» по своему применению варьируется - от использования в качестве синонима мифологемы до соотнесения с развитыми системами мировоззрения, задействующими целиком отдельные области менталитета, совокупности культурных феноменов и большие группы явлений материального мира» [Рязанова, 2010, 78]. Отправной точкой для исследования этого феномена служат работы Ж.Сореля, Ф.Ницше и Г. Лебона, которые воспринимают социальный миф как способ организации социума и неотъемлемую часть современности. Миф в разрезе его отношений с социальной действительностью следует рассматривать с двух сторон: политическое мифотворчество и собственно социальное мифотворчество. При анализе текста романа было отмечено, что идея создания идеального общества (социальное мифотворчество) с идеальным правителем (политическое мифотворчество) незримо присутствует во всех главах романа, однако она не выходит за пределы мифологической системы, общество Гетена представляет реальную, «живую» систему социального взаимодействия между индивидами, не вписанную в систему юридических актов и государственного регулирования.

Доказательством этого тезиса могут служить вторая, четвертая и девятая главы романа, где высвобождается «эмоциональная и мобилизационная мощь» мифа. Некоторые исследователи признают наличие в социальном пространстве значительных мифологических пластов, при этом соотнося их с определенной сферой деятельности и выделяя наиболее значимые черты. Стоит отметить, что нижеследующие мифы связаны как с системой социальной иерархии, так и системой ценностей и нравственных установок.

Вторая глава представляет собой северокархайдскую сказку из коллекции аудиозаписей «Сказки у камина» неизвестного автора. Мы наблюдаем, как мифологическая традиция и основные понятия мифомышления усваиваются через сказку о двух братьях - Гетерене и Хоуде, поклявшихся друг другу в вечной любви. Леви - Стросс отмечает, что система родственных и брачных уз не определяется государством, наоборот, государство - это система кровного родства и приобретенных родственных связей, находящаяся на качественно более высоком уровне, чем биологически обоснованные отношения между индивидами [Levi-Strauss, 1969, 481]. Эти непреложные правила выполняют регулятивную функцию, определяя механизм наследования, совместного проживания индивидов, табу на инцест и близкородственные связи и т.д.

Завязка сказочного повествования такова: «<…> жили-были два брата, которые стали кеммерингами и поклялись друг другу в вечной любви и верности. В те далекие времена, как и сейчас, родные братья могли быть кеммерингами до тех пор, пока один из них не родит ребенка; после этого им надлежало расстаться навсегда. По закону они не имели права клясться друг другу в вечной преданности».(16) Запрет близкородственных связей обоснован не столько биологическими последствиями смешения генетической информации близких родственников, сколько социальными последствиями данного действия. Обмен клятвами вечной верности - одно из самых важных средств социального взаимодействия, объединяющее влюбленных, их семьи, тем самым создавая сложную многоуровневую структуру взаимоотношений. Для существования гармоничного социума институт семьи чрезвычайно необходим, поэтому инцест воспринимается как попытка сместить баланс Света и Тьмы и карается изгнанием. Правитель Шатха велит братьям никогда не встречаться, и носивший ребенка Хоуд выпивает яд, первым нарушая клятву, Гетерена изгоняют из родного Очага. (Дженли Аи отмечает, что Гетерен лишь тогда стал преступником, когда умер его брат - кеммеринг). Закон писаный и неписаный входит в противоречие с индивидуальными интересами человека, его желанием обособиться от социума. Нежелание создавать внесемейные связи, необходимость сохранить сам факт преступной связи в тайне - все это свидетельствует о противостоянии социального и индивидуального «Я» героев. Самоубийство Хоуда сдвигает чашу в сторону гипертрофированного «я» вне социума и лишает общество возможности взаимодействовать с ним, баланс восстанавливает правитель Шатха, лишая брата погибшего возможности социальной интеракции, однако Гетерен проклинает родной Очаг, вновь отдавая приоритет индивидуальному «я». Его путешествие к Леднику Перинг является метафорой пути от социума к собственному «я», в сердце пурги он сталкивается с полным отсутствием общественной организации и отвергает как брата, так и устройство места упокоения самоубийц. Вместо этого он входит состав другой социальной группы и выбирает новое имя - Энох. Тем временем Шатх, где поддержание авторитета закона стоило жизни одной из социальных единиц, приходит в упадок. Послав проклятия в сторону Очага, Гетерен одновременно переложил ответственность за смерть брата на общество и разобщил себя с ним, что и привело к тотальному упадку, что является следствием нарушения космического баланса и процесса социального взаимодействия. В конце жизни Гетерен осознает, что самоубийство брата нарушило общественный порядок в родном Очаге, снимает проклятие и вскоре умирает. Исследователи полагают, что в ситуации, представленной в мифе, отказ от взаимодействия человека и общества мог закончиться лишь уничтожением одного из звеньев цепи, обмен знаниями, генами, благами является самым главным критерием существования общества.

Тема социального взаимодействия расширяется в девятой главе и переходит на качественно новый уровень - рассматриваются отношения как внутри социума, так и между двумя враждующими княжествами - Сток и Керм, где три поколения не прекращались грабежи, насилие и борьба за землю. Серьезные социальные проблемы переплетаются с историей запретной любви сыновей лордов двух княжеств. Сын и наследник лорда Эстре, Арек, бежал на лыжах по Ледяному озеру, провалился в трещину и едва выбрался. Он едва смог дойти до ближайшей деревни Эбос, где незнакомец впустил его в дом и обогрел его теплом своего тела. Благодетелем оказался Терем, сын и наследник лорда Стока. Заклятые враги становятся кеммерингами и клянутся в вечной верности, после чего Арека убивают люди из отряда лорда Стока. Как мы видим, вместо того, чтобы уничтожить пути взаимодействия между враждующими народами, Арек и Терем становятся единым целым, тем самым «сглаживая» конфликт. Однако лорды двух княжеств не могут видеть «сглаженности» и поступают в интересах государства, отрицая возможность изменения ситуации. Смерть Арека окончательно разделяет наследников, отторгает «чужого», вмешавшегося в дела Эстре.

К концу месяца Трен незнакомец передал лорду Эстре сына его сына, Терема. Поступок Терема - старшего, отдавшего сына на воспитание в княжество Эстре - это еще одна попытка объединения враждующих народов. Терем становится наследником Эстре, и начинается междоусобный конфликт между ним и его сводными братьями, которых молодой человек убивает в схватке на Ледяном озере.

Юноша оказывается в той же хижине, что и его отец, и Терем - старший врачует его раны, узнает в нем сына Арека и предлагает заключить мир между двумя княжествами. Через много лет Терем из Эстре (чье имя является своеобразным медиатором двух княжеств) становится правителем и передает половину оспариваемых земель княжеству Сток. Его титул - Эстравен- Предатель является символом жертвы, которую надо принести каждому, кто хочет изменить общество к лучшему и восстановить баланс Света и Тьмы.

Ради примирения сторон Эстравен пожертвовал своим именем и социальным статусом, что было несравнимо меньше количества пролитой в бессмысленной распре крови. Мифические и остросоциальные мотивы переплетены в этой главе, что позволяет нам отметить частичное слияние материала легенд и сказок и основного сюжета романа.

Этот прием служит созданию единой мифопоэтической картины мира планеты Гетен, где бинарные оппозиции олицетворяют как мировой баланс, так и пороки и добродетели человека, где андрогинная культура приближает социум к идеальной моногамной модели и где воздействие неписаных законов настолько сильно, что снижает необходимость создания юридических актов.

Заключение

«Левая рука Тьмы» - роман Хайнского цикла, основной темой которого является взаимодействие и взаимопроникновение отличных друг от друга культур. Одним из наиболее эффективных способов внедрения в новую социальную группу является попытка проникнуть в коллективное сознание изучаемого народа и понять основные механизмы функционирования общества. Этой цели служит поэтика мифа, которая была проанализирована в данном исследовании в контексте андрогинной культуры планеты Гетен. На основе проведенной работы сделаны следующие выводы:

Бинарные оппозиции Света и Тьмы и идея всемирного баланса служат фундаментом как для пространственно - временного континуума, так и для социального устройства мира в повествовательной и мифологической линии сюжета.

Особенностью мифологической системы Гетена является моногамная природа мифологических героев, главенство исторически установленных неписаных законов над государственными, юридически зафиксированными законами и взаимозависимость человека и общества.

Общество гетенианцев не является отражением некоего идеала, оно использует мифологию как статичную модель, в которую вдыхает жизнь государство и социум.

Мифология является средством взаимодействия человека с историей, миф - источник знаний.

В ходе исследования акцент был смещен на социальную мифологию Гетена, которая послужила основой для определения ценностной ориентации жителей планеты и атрибуции мифологических героев. На основе представленного в работе анализа мифологического материала были выявлены особо значимые символы и образы, осуществляющие созидательную или разрушающую функцию, была предложена ситуативная интерпретация некоторых мифологических ситуаций как с точки зрения гетенианского общества, так и с точки зрения современного человека.

Анализ символов в мифах Гетена и их интерпретация может послужить почвой для дальнейшего исследования.

В целом, мифопоэтическая система романа Урсулы Ле Гуин «Левая рука Тьмы» служит раскрытию смысла произведения и в некоторой степени расшифровывает идею автора: стоит задуматься о своем мировоззрении, пересмотреть идеалы и преобразовать мир внутри себя. Если человек изменит себя, по закону баланса изменится и само общество.

Список литературы

гетен планета миф тьма

1. Ле Гуин У. Левая рука тьмы/ пер. с англ. И.П. Тогоева. М.: Эксмо. 2009. 384 с.

2. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов// К.Г. Юнг/пер. с англ. А.А. Юдина. М., 1997. С. 164-165.

3. Илиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический проспект, 2000 г. 506 c.

4. Осипова Н.О. Мифопоэтика как сфера поэтики и метод исследования// Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7. Литературоведение: РЖ. - 2000. № 3. С. 1-10.

5. Козлов А.С. Мифологическая критика// Краткий словарь литературоведческих терминов зарубежного литературоведения, СПб.,1996. С. 238.

6. Лотман Ю., Минц З., Мелетинский Е. Литература и миф// Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 т. М.: Российская энциклопедия, Олимп,1997.- Т2. С. 65.

7. Лотман Ю., Успенский Б. Миф - имя - культура// Лотман Ю. Семиосфера. - СПб.: Искусство-СПб, 2000. С.536-537.

8. Телегин С.М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации. М., 1994. С.94, с. 115, с. 128.

9. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Восточная литература РАН, 1995. С.235, с. 240- 245.

10. Топоров В.Н. Модель мира (мифопоэтическая) // Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980. Т. 2. С.161-166.

11. Рошаль В.М. Энциклопедия символов. М.: Российская энциклопедия, Олимп, 1992. с. 371.

12. Рязанова С.В.Социальный миф в пространстве гуманитарного знания: научный потенциал понятия// Религиоведение. 2010. №1. С. 78-89.

13. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М, 1983. С. 133.

14. Гуревич П.С. Социальная мифология. М.: Мысль. 1983. С. 101-102.

15. Lйvi-Strauss, The Elementary Structures of Kinship/ revised and trans. by James Harle Bell and John Richard Sturmer, ed. by Rodney Needham. US 1969. Р. 490, р. 480-483.

Размещено на Allbest.ru