В романе-эпопее М. Шолохова "Тихий Дон" так же как в "Войне и мире" очень большую роль играет пейзаж, но не совсем обычный. В романе важна символическая деталь. Природа для Шолохова, также как для Толстого, ? персонаж, действующее лицо [8, С. 84].

Шолохов, давая глубокий художественный анализ уклада, обычаев и нравов донцев, не мог не обратить внимание на тесную связь их жизни как земледельцев с жизнью природы. Поэтому природа в его романе предстаёт в образе могучей стихии, ведущее своё, независимое от человека существование, и тем не менее тысячами невидимых нитей связанной с жизнью и судьбой казачества. Это проявляется в данных в романе пейзажных зарисовках и масштабных картинах природы, на фоне которых разворачивается сложная, драматическая жизнь казаков, по закону "психологического параллелизма" обнаруживающая необходимые соответствия с процессами, происходящими в природе.

Ой ты, наш батюшка тихий Дон! Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь? Ах, как мне, тиху Дону, не мутну течи! Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют, Посередь меня, тиха Дона, бела рыбица мутит.

Старинные казачьи песни [14, С. 12]

Природа тихого Дона, далекая степь и просторы выступают как отдельные герои в романе Шолохова "Тихий Дон". Писатель с любовью описывает те казачьи края, полные свободы, лучезарного солнца, полей, где ощущается полное единение человека с природой - идеал самого писателя. Пейзаж Шолохова создаёт картину мира, дополняет ощущение реальности происходящего. Вовремя военных действий писатель акцентирует внимание на моросящий дождь, пронизывающий ветер, нечто грохочущее невдалеке, морозный сизый туман. Описание природы предвосхищает приближающиеся события романа, подготавливает читателя к восприятию грандиозных последующих перемен. К примеру, описание пограничного состояния природы, замерзшей в "ожидании" Верхнедонского восстания. Но в последней части романа "иным, чудесно обновлённым и обольстительным, предстал мир, проглянувшийся сквозь туман клочок чистого неба ослепил холодной синевой…" Шолохов не раз сравнивает "величаво распростертое" голубок небо, полное беспредельных просторов, с кипящей жизнью на земле, намекая на мысль о вечной жизни, вечного противоборства, что сродни с мотивом бесконечного неба с медленно текущими облаками в романе - эпопеи Льва Николаевича Толстого "Война и мир" [12, С. 8].

Сполна и мастерски Михаил Шолохов характеризует внутренний мир героев через явления природы. Пейзаж как средство выражения авторской позиции передает их настроение, сердечные бури и штили. Описание "снежной громадины, влекомой вниз из-за единственного толчка, сокрушающего все на своём пути" параллельно описанию много лет не проявлявшегося чувства в Аксиньи, которое вдруг прорывается при единственной встрече с Григорием. К концу романа сила чувств Мелехова и степень ощущения им потери описывается как "чёрное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца" [11, С. 23].

Автор использует психологический параллелизм в сцене проклятия Натальи своего мужа. Стремление героини отказаться от Бога, от естественных природных начал вторит разбушевавшаяся гроза. Писатель старается показать, что, если, человек слит с родной природой, он из этого источника черпает свои душевные силы, иначе: он погибает. Михаил Шолохов очеловечивает природу, передает каждое изменение её настроения.

В каждом лирическом отступлении чувствуется любовь писателя к просторам, к земле, к каждому стебельку, к каждому листочку. Человек и есть сама природа, и мы неразрывны с ней. Особенно выделяется автором образ степи, который идёт от народного представления о степи - матушки, кормилице, политой потом и кровью живущих на ней людей. Также при описании пейзажа автор упирается на фольклорный источник:

Ой, да разродимая моя сторонка, Не увижу больше я тебя, Не увижу, голос не услышу На утренней зорьке соловья.

Всколыхнулся, взволновался Православный тихий Дон.

И послушно отозвался На призыв монарха он [14, С. 94]

Шолохов наделен поразительной способностью видеть мир, и одновременно через субъективное восприятие этого мира его героями он раскрывает во всей полноте их богатый внутренний мир. Вспомним сцену в весеннем лесу. Уставшая Аксинья решила отдохнуть: "Ненасытно вдыхала многообразные запахи леса сидевшая неподвижно Аксинья, её глаза терялись в этом чудеснейшем переплетении цветов и трав…" Томительный аромат цветов пробуждает в Аксинье мысли о прошедшей молодости: "И почему-то за этот короткий миг, когда сквозь слёзы рассматривала цветок и вдыхала грустный его запах, вспомнилась Аксинье молодость и вся долгая и бедная радостями жизнь… Словно в чистой воде лесного родника увидела вдруг Аксинья своё отражение - так много сказал её наболевшему сердцу этот цветок, неожиданно привлёкший своим грустным и сладостным запахом".

Пейзаж играет исключительно важную роль в "Тихом Доне". Шолоховский пейзаж имеет не только автономную описательную ценность. Он всегда связан с событиями романа по принципу психологического параллелизма, унаследованному литературой от фольклора. Мир людей и мир природы связаны нерасторжимо [6, С. 76].

Авторский замысел проступает уже с первых строк романа:

"Мелеховский двор - на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север к Дону. Крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в позелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше - перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона".

Метафора "стремя Дона" переводит жизнь обитателей мелеховского дома в эпический план повествования: жизнь как река, история как вечное движение. Мелькают, как в калейдоскопе, исторические события, погибают и рождаются персонажи, но продолжается невозмутимое течение Дона, вновь и вновь зацветает степь, по-прежнему ярко светит над донской степью солнце. Колоритные шолоховские пейзажи смягчают сюжетный драматизм, напоминают читателю о круговороте жизни, о ее вечной обновляемости и неизбывной красоте. Не случайно роман начинается и заканчивается картиной весны.

Картины природы означают и символические образы, и описание состояния героев: "С юга двое суток дул тёплый ветер. Сошёл последний снег на полях. Отгремели пенистые вешние ручьи, отыграли степные лога и речки. На заре третьего дня ветер утих, и пали под степью густые туманы, засеребрились влагой кусты прошлогоднего ковыля, потонули в непроглядной белесой дымке курганы, буераки, станицы, шпили колоколен, устремлённые ввысь вершины пирамидальных тополей. Стала над широкой донской степью голубая весна [13, 204].

Иным, чудесно обновлённым и обольстительным, предстал перед нею мир. Блестящими глазами она взволнованно смотрела вокруг, по-детски перебирая складки платья. Повитая туманом даль, затопленные талой водою яблони в саду, мокрая огорожа и дорога за ней с глубоко промытыми прошлогодними колеями - всё казалось ей невиданно красивым, всё цвело густыми и нежными красками, будто осиянное солнцем.

Проглянувший сквозь туман клочок чистого неба ослепил её холодной синевой; запах прелой соломы и оттаявшего чернозема был так знаком и приятен, что Аксинья глубоко вздохнула и улыбнулась краешками губ; незамысловатая песенка жаворонка, донесшаяся откуда-то из туманной степи, разбудила в ней неосознанную грусть. Это она - услышанная на чужбине песенка - заставила учащённо забиться Аксинью сердце и выжала из глаз две скупые слезинки…

Бездумно наслаждаясь вернувшейся к ней жизнью, Аксинья испытывала огромное желание ко всему прикоснуться руками, всё оглядеть. Ей хотелось потрогать почерневший от сырости смородиновый куст, прижаться щекой к ветке яблони, покрытой сизым бархатистым налётом, хотелось перешагнуть через разрушенное прясло и пойти по грязи, бездорожью, туда, где за широким логом сказочно зеленело, сливаясь с туманной далью, озимое поле…"

Пейзаж одушевлён, например, "ветер казакует", "вода ворковала", "полая вода стояла как завороженная", "вода клокотала как бешеная", "степь оделась серебром" и помогает раскрыть чувства, настроения героев, передать их отношение к происходящим событиям.

В романе "Тихий Дон" в переломные моменты в судьбах героев Шолохов сопоставляет их внутреннюю жизнь с природными процессами.

Например, остановимся на главных женских образах.

Жизнь Аксиньи и её внутреннее состояние после разрыва с Григорием автор сравнивает с вытоптанным табуном полем пшеницы и с чувством его хозяина: "Всходит остролистая зелёная пшеница, растёт; через полтора месяца грач хоронится в ней с головой, и не видно; сосёт из земли соки, выколосится; потом зацветёт, золотая пыль кроет колос; набухнет зерно пахучим и сладким молоком. Выйдет хозяин в степь - глядит, не нарадуется. Откуда ни возьмись, забрёл в хлеба табун скота: ископытили, в пахоть затолочили грузные колосья. Там, где валялись, - круговины примятого хлеба… дико и горько глядеть".

"В золотом цветенье" чувств Аксиньи наступил, "испепелил, испоганил" сапогом Гришка. Но автор показывает, что жизнь продолжается: "Встаёт же хлеб, потравленный скотом. От росы, от солнца поднимается втолоченный в землю стебель; сначала гнётся, как человек, надорвавшийся непосильной тяжестью, потом прямится, поднимает голову, и так же светит ему день, и так же качает ветер…".

Особое место в романе занимает душевное состояние Натальи, которое сравнивается с грозой в природе.

В природе неспокойно: "По синему небу плыли и таяли изорванные ветром белые облака. Солнечные лучи калили раскалённую землю. С востока находил дождь". Плохо на душе у Натальи: узнав, что Григорий снова потянулся к Аксинье, она делается замкнутой и мрачной. Гроза подступает ближе: "…стремительно ложилась серая тень", "солнце наискось пронзило ослепительно белую кайму уплывающей на запад тучи", "по голубым отрогам Обдонских гор ещё царила и пятнала землю провожающая тучку тень".

Наталья уже не в силах справиться со своими чувствами: "Неожиданно вскочила, оттолкнула Ильиничну, протягивающую ей чашку с водой, и, повернувшись лицом на восток, молитвенно сложив мокрые от слёз ладони, скороговоркой, захлёбываясь прокричала:

Господи! Всю душечку мою он вымотал! Нету больше сил так жить! Господи, накажи его проклятого! Срази его там насмерть! Чтоб больше не жил он, не мучил меня!" [15, С. 187]

Природа откликается на её проклятия, бушует стихия: "Чёрная клубящаяся туча ползла с востока. Глухо грохотал гром. Пронизывая круглые облачные вершины, извиваясь, скользила по небу жгуче-белая молния. Ветер клонил на запад рокочущие травы, нёс со шляха горькую пыль, почти до самой земли пригибал отягощённые семечками шляпки подсолнухов. Над степью с сухим треском ударил гром". Теперь охвачена страхом и Ильинична:

Становись на колени! Слышь, Наташка!?" [15, С. 189]

Автор сопоставляет природные процессы с чувствами героинь. Природа живёт по своим законам, люди - по своим. В какой-то момент эти миры, сближаясь, пересекаются, и тогда возникает символ, в основе которого поэтический параллелизм.

Наряду с сопоставлениями природных процессов с духовной жизнью Аксиньи и Натальи автор использует сравнения из мира природы.

Писатель сравнивает чувства Натальи к Григорию с "недоступным звёздным займищем". Он пишет, что "оттуда с чёрно-голубой высшей пустоши серебряными колокольцами кликали за собой припозднившиеся в полёте журавли. Тоскливо-мертвенно пахла отжившая трава".

Метафора "серебряными колокольцами кликали за собой", эпитеты "тоскливо" "мертвенно" и определение "отжившая" наиболее точно передают душевное состояние героини.

Шолохов использует пейзажное описание при раскрытии им характеров Аксиньи и Натальи.

Ощущения Натальи и Аксиньи после тифа вначале почти одинаковые: Наталье "мила… устоявшаяся после орудийного гула тишина", " с жадностью вслушивалась в бесхитростную песню жаворонков", "вдыхала напитанный полынной горечью" ветер, "пьянящий запах раскалённого чернозёма"; Аксинья, перед которой мир предстал "чудесным и обольстительным", опьянена "бражной сладостью свежего весеннего воздуха", "прелой соломы", "песня жаворонка разбудила в ней неосознанную грусть".

Шолоховская весна - любовь.

Аксинья всей силой своей чуткой души воспринимает и впитывает красоту и живительные силы природы, сливающиеся в ней с силами её любви, нежности и ласки к Григорию. Воспринимает зрением ("на венчиках луговых цветов покачивались смуглые дикие шмели"), слухом ("щекотали в камыше дикие утки", "хрипотливо кликал подружку селезень", "далеко-далеко, невнятно и грустно считала кому-то непрожитые годы кукушка"), зрением и слухом ("настойчиво спрашивал летевший над озером чибис: "Чьи вы? Чьи вы?"; "жужжали бархатисто-пыльные шмели"), ощущает её физически ("босые ноги приятно холодила влажная зелень, оголённые полные икры и шею ищущими губами целовал суховей" - предельно точна и выразительна эта метафора: неживое (суховей) персонифицируется и воспринимается как живое, человеческое). Воспринимает запахи ("из-под куста боярышника сочился бражный и терпкий душок гниющей прошлогодней листвы").

Не удержаться от цитирования слов автора: "Улыбаясь и беззвучно шевеля губами, она осторожно перебирала стебельки безмятежных голубеньких, скромных цветов, потом перегнулась полнеющим станом, чтобы понюхать, и вдруг уловила томительный и сладкий аромат ландыша. Пошарив руками, она нашла его. Он рос тут же, под непроницаемо-тенистым кустом. Широкие, некогда зелёные листья всё ещё ревниво берегли от солнца низкорослый горбатенький стебелёк, увенчанный снежно-белыми пониклыми чашечками цветов. Но умирали покрытые росой и жёлтой ржавчиной листья, да самого цветка уже коснулся смертный тлен: две нижние чашечки сморщились и почернели, лишь верхушка в искрящихся слезинках росы вдруг вспыхнула под солнцем слепящей пленительной белизной".

Так, образ ландыша, олицетворяющий гармонию и красоту жизни, и одновременно начало её увядания, ассоциируясь с жизнью Аксиньи, с её мыслями и чувствами, приобретает значение символа.

Приведём здесь несколько отрывков, отражающих шолоховское описание пейзажа в романе.

"Шуршали на кукурузных будыльях сохлые листья. За холмистой равниной переливами синели отроги гор. Около деревушки по нажитям бродили рыжие коровы. Ветер клубил за перелеском морозную пыль. Сонлив и мирен был тусклый октябрьский день; благостным покоем, тишиной веяло от забрызганного скупым солнцем пейзажа. А неподалёку от дороги в бестолковой злобе топтались люди, готовились кровью своей травить сытую от дождей, обсеменённую, тучную землю".

"Изжелта-белые, грудастые, как струги, тихо проплывали над Новочеркасском облака. В вышней заоблачной синеве, прямо над сияющим куполом собора, недвижно висел седой курчавый и розово серебрился где-то над станицей Кривянской".

"Неяркое вставало солнце, но окна атаманского дворца, отражая его, жгуче светились. На домах блестели покаты железных крыш, сырость вчерашнего дождя хранил на себе бронзовый Ермак, протянувший на север сибирскую корону".

"В полуверсте от хутора, с левой стороны Дона, есть прорва, в неё вёснами на сбыве устремляется полая вода. Около прорвы из супесного берега бьют ключи - лёд там не смерзается всю зиму, теплится зелёным широким полудужьем полынья, и дорога по Дону опасливо обегает её, делает крутой скачок в сторону. Весною, когда через прорву могучим потоком уходит обратно в Дон сбывающая вода, в этом месте крутит коловерть, ревёт вода, сплетая разнобоистые струи, вымывая дно; и всё лето на многосаженной глубине держатся сазаны, прибиваясь к близкому от прорвы дряму, наваленному с берега".

"Хмель у него - словно клином вышибло. Он подбежал к полынье. Остро блестел свежеотломленный лёд. Ветер и стремя гоняли по широкому чёрному кругу полыньи куски льда, волны трясли зелёными вихрами, шелестели. В дальнем хуторе желтили темноту огни. Исступлённо горели и дрожали на плюшевом небе зернистые, как свежеперевеянные, звёзды. Ветерок пушил позёмкой, она сипела, мучнистой пылью летела в чёрное хайло полыньи. А полынья чуть дымилась паром и так же радушно и жутко чернела".

"Полая вода только что начала сбывать. На лугу, около огородных плетней, оголилась бурая, илистая земля, каймой лежал наплав: оставшиеся от разлива обломки сухого камыша, ветки, куга, прошлогодние листья прибитый волною дрям. Вербы, затопленного обдонского леса чуть приметно зеленели, с ветвей кисточками свисали серёжки. На тополях вот-вот готовы были развернуться почки, у самых дворов хутора клонились к воде побеги окружённого разливом краснотала. Жёлтые пушистые, как неоперённые утята, почки его ныряли в волнах, раскачиваемые ветром".

"На зорях к огородам подплывали в поисках корма дикие гуси, казарки, стаи уток. В тубе зорями кагакали медноголосые гагары. Да и в полдень видно было, как по взлохмаченному ветром простору Дона пестает и нянчит волна белопузых чирков".

"На западе густели тучи. Темнело. Где-то далеко-далеко, в полосе Обдонья вилась молния, крылом недобитой птицы трепыхалась оранжевая зарница. В той стороне блёкло светилось зарево, принакрытое чёрной полою тучи. Степь, как чаша, до краёв налитая тишиной, таила в складках балок грустные отсветы дня. Чем-то напоминал этот вечер осеннюю пору. Даже травы, ещё не давшие цвета, излучали непередаваемый запах тлена" [14, С. 245-267].

В приведённых выше отрывках несложно проследить любимые Шолоховым донские просторы.

Пейзаж в "Тихом Доне" выполняет разные функции: раскрывает характеры и внутренние состояния героев, поэтизирует события.

В изображении народного характера образ природы играет решающую роль. Пейзажи представляют землю, взрастившую крестьян, поэтизируют труд в природе. Свойства народного характера формируются условиями жизни и труда. Люди земли представлены богатырями, способными к противоборству со стихиями и сотрудничеству с животворящими силами природы. Эти черты раскрываются в трудовых пейзажах и в картинах, изображающих преодоление героями стихий. Чувство природы в крестьянском характере определяет состав личности: казаки М.А. Шолохова, участвуя в истории, тянутся к земле. Ценности труда, семьи и дома для них главные; земледельцы в повседневном труде не утрачивают способности эстетически воспринимать красоту природы. Персонажи М. Шолохова обладают житейской мудростью и богатым эмоциональным миром, который открывается в философски и психологически наполненных картинах природы.

Великим художественным открытием Шолохова являются образы главных героев романа-эпопеи. При создании образов-типов писатель мастерски использовал характерологические и психологические возможности пейзажа. Символика природных образов, отдельные детали и целые картины выявляют авторское отношение к героям, при этом обнаруживаются христианские интуиции создателя романа-эпопеи.

В изображении крестьянских героев пейзаж взаимодействует с фольклорным контекстом, представители дворянства рисуются по-иному. Восприятие природы у образованной части общества опосредовано широким литературным контекстом. М.А. Шолохов не противопоставляет народную и интеллигентскую культуру, а лишь отмечает сословную разницу чувства природы. Как глубоко народный художник, Шолохов не отлучает героев от природы по политическим или классовым соображениям. Отдалены от природы лишь те персонажи, которые целиком поглощены идеей борьбы [12, С. 8].

Заключение