Женщины в жизни и творчестве С.А. Есенина

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Раздел 1. История изучения жизни и творчества С.А. Есенина. Особенности современного этапа в есениноведении

Раздел 2. Адресаты и художественное своеобразие любовной лирики С.А. Есенина

2.1 Анна Алексеевна Сардановская

2.2 Зинаида Николаевна Райх

2.3 Айседора Дункан в жизни и творчестве поэта

2.4 "Мне бы только смотреть на тебя…" (Августа Леонидовна Миклашевская)

2.5 "Шаганэ ты моя, Шаганэ…"

2.6 "Вы мне близки, как друг…" (Галина Артуровна Бениславская)

2.7 Последняя жена поэта (Софья Андреевна Толстая)

Раздел 3. Жизнь и творчество С.А. Есенина в школьном и вузовском изучении

3.1 Изучение жизни и творчества С.А. Есенина в школах Украины с русским языком обучения

3.2 Изучение жизни и творчества С.А. Есенина в вузовском курсе литературы

Заключение

Литература

Введение

В последние десятилетия наблюдается усиление исследовательского внимания к литературе XX века, литературоведы обращаются к таким моментам литературного процесса, которые раньше, в силу сложившихся социально-исторических условий, освещались неполно, тенденциозно или резко негативно. В настоящее время пересматриваются прежние концепции восприятия отдельных творческих индивидуальностей и соотношения художественных тенденций внутри разных направлений. В числе художников, чья личная и поэтическая судьба находится в центре внимания литературоведения последних лет, следует назвать С.А. Есенина.

В отечественную и мировую литературу Есенин вошел как выдающийся лирик, в стихотворениях которого органически слилась красота знакомых поэту с детства зорь и зарниц, ослепительных рос и бескрайних разливов с искренностью и глубиной личных чувств и переживаний. А.С. Серафимович писал о нем: "Это был великий художник. С огромной интуицией, с огромным творчеством, единственный в наше время поэт. Такой чудовищной способности изображения тончайших переживаний, самых нежнейших, самых интимнейших, - ни у кого из современников... Чудесное наследство".

В 1950 году в Париже Г. Иванов составил и выпустил книгу стихов С. Есенина. В статье, предпосланной сборнику, говорилось: "Он мертв уже четверть века, но все связанное с ним, как будто выключенное из общего закона умирания, умиротворения, забвения, продолжает жить. Живут не только его стихи, а все "есенинское", Есенин "вообще" <…> И это же необычайное свойство придает всем, даже неудачным, даже совсем слабым стихам Есенина особые силу и значение. И заодно заранее лишает объективности наши суждения о них. Беспристрастно оценят творчество Есенина те, на кого это очарование перестанет действовать. Возможно, даже вероятно, что их оценка будет много более сдержанной, чем наша. Только произойдет это очень не скоро. Произойдет не раньше, чем освободится, исцелится физически и духовно Россия. В этом исключительность, я бы сказал, "гениальность" есенинской судьбы. Пока Родине, которую он так любил, суждено страдать, ему обеспечено не пресловутое "бессмертие", - а временная, как русская мука, и такая же долгая, как она, жизнь".

Неровен и драматичен был творческий путь Есенина. В нем отразились главные процессы современной поэту отечественной истории. Литературный путь Есенина был очень коротким - всего около 10 лет (первые публикации поэта датируются 1914 годом). Большая часть произведений поэта написана в послеоктябрьский период. И именно с этим периодом в первую очередь, хотя и не только с ним, связаны дискуссионные проблемы изучения жизни и творчества поэта.

Интерес читателя к творчеству этого мастера слова не удалось подорвать даже массовыми запретами. С. Есенин уже давно возвращен в отечественную литературу. Современный читатель с трудом представляет его творчество в числе "закрытых" авторов. Тем не менее, не так просто разобраться в его литературной эволюции, в своеобразии художественной системы, в творческих связях, причинах разноречивого восприятия есенинских стихов его современниками, и главное - в истоках его таланта. При кажущейся изученности жизни и самых разных аспектов творчества Есенина до сих пор остается ряд вопросов, которые не имеют однозначного решения и не освещены в полной мере. К числу подобного рода проблем относится проблема изучения любовной лирики Есенина, включая такие аспекты, как ее адресаты и художественное своеобразие. Это и явилось главной причиной выбора темы нашей магистерской выпускной работы.

Актульность нашей дипломной работы определяется возросшим в последние десятилетия интересом литературоведов к творчеству С.А. Есенина и недостаточной степенью изученности его любовной лирики.

Целью нашей дипломной работы является характеристика художественного своеобразия любовной лирики С.А. Есенина.

Реализации данной цели способствовало решение следующих задач: изучить, обобщить и систематизировать литературу вопроса; познакомиться с современными исследователями, посвященными жизни и творчеству С.А. Есенина;

· изучить факты биографии поэта, положенные в основу его любовной лирики, а также историю создания некоторых стихотворений;

· определить адресаты любовной лирики Есенина;

· проанализировать ряд стихотворений Есенина, относящихся к его любовной лирике;

· выявить и охарактеризовать художественное своеобразие любовной лирики поэта;

· дать рекомендации по изучению жизни и творчества С.А.Есенина в современном школьном и вузовском курсах литературы.

Объектом нашего исследования является любовная лирика С.А.Есенина.

Предмет исследования - художественное своеобразие любовной лирики поэта.

Цель и задачи определили структуру нашего дипломного сочинения. Оно состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

В своей работе мы использовали следующие методы исследования: описательный, биографический, сравнительно-типологический, историко-функциональный.

Раздел 1. История изучения жизни и творчества С.А. Есенина. Особенности современного этапа в есениноведении

В нынешнем, 2010-ом году, мы отмечаем 115-летие со дня рождения Сергея Александровича Есенина.

Наука о Есенине насчитывает не один десяток лет. С середины 1920-х годов, наряду с отечественным, возникает зарубежное есениноведение на русском и иностранных языках. Обе эти ветви развивались параллельно и самостоятельно, игнорируя достижения друг друга, почти до конца XX века. Однако еще на рубеже 80-90-х годов сложилась ситуация, открывшая широкие возможности для свободного обмена научными идеями между учеными разных стран. Это относится и к есениноведению. Авторы лучших работ, издававшихся у нас и за рубежом, спорили друг с другом, испытывали взаимодействие и взаимное влияние, сближая тем самым свои позиции и концепции. Предметом такого диалога оказывались и более ранние публикации, особенно вышедшие за границей и написанные прежде всего русскими эмигрантами, но только в конце XX века включившиеся в наш научный оборот и по достоинству оцененные в отечественном есениноведении.

Этот процесс можно проследить на примере работ О. Юшиной, которая подчеркивает положительные сдвиги в зарубежном есениноведении 60-70-х годов: "На процесс освоения поэтического наследия Есенина за рубежом благотворное влияние оказывает советское литературоведение. Это заметно в работах авторов, обучавшихся в СССР, а также ученых, проходивших стажировку в советских вузах. Написаны десятки литературно-критических статей и заметок о поэзии Есенина, а также рецензий на советские и зарубежные исследования, авторами которых являются Р. Поджиоли, Р. Макгир, О. Карлайл, Ф.де Грааф, Д. Велан, Л. Фишер, К. Пономарев, П. Соскис, Г. Маквей, Дж. Дейвис, К. Армз, Т. Биньон, Ф. Кинг и др."

Свобода, которая в конце XX века, говоря словами Есенина, вновь, как и в 1917 году, "хлестнула дерзко за предел" [39; Т. 2. 143] и "взметнулась неистово" [39 Т. 2. 161], раскрепощение исследовательской мысли, широта, масштабность и глубина научного мышления отечественных и зарубежных есениноведов позволили по-новому взглянуть на жизнь и творчество поэта. Всенародное (в России) и даже всемирное празднование столетия со дня рождения Есенина в 1995 году, проведенные тогда в разных странах международные научные конференции и выпущенные в дальнейшем на их основе сборники с интернациональным составом авторов, издания в разных странах собраний сочинений поэта и фундаментальных трудов о нем, в которых русский национальный гений признан великим поэтом мирового масштаба, - все это означало возникновение единого мирового есениноведения и, естественно, явилось началом его нового этапа.

Первым признаком современного взгляда на наследие Есенина, по моему мнению, является признание некоторыми есениноведами полифонизма как главного принципа и, более того, основы есенинского творчества. Наиболее подробно историю и сущность этого принципа у Есенина исследовала Н.И. Шубникова-Гусева: "Главной заслугой поэта является создание нового типа лирической и эпической поэзии, построенной на полемическом диалоге". [51] Наиболее глубоко и тонко черты диалогизма и полифонии творчества Есенина были раскрыты в работах A.M. Марченко и А.Н. Захарова.[ 27; 143-174; 11; 296-298]

Можно сказать, что Есенин на материале лирической поэзии, монологичной по своей форме, совершил в XX веке то, что Достоевский воплотил в свое время в романе, но существенно усилил полемический характер диалога и изобрел для этого свои специфические средства. По сравнению с Достоевским Есенин сделал совершенно новый шаг в искусстве.

На первый взгляд, поэзия Есенина кажется простой и понятной, доступной каждому, даже неподготовленному читателю. Она завораживает яркостью образов и усыпляет кажущимся однообразием ритмики. Такой видят ее и многие исследователи творчества так называемых "сложных" поэтов: Г. Иванова, В. Хлебникова, Б. Пастернака, О. Мандельштама, М. Цветаевой, модернистов и поставангардистов. Однако на грани XX-XXI вв. многим исследователям открылись масштабность, глубина и многогранность есенинского мира, его гениальная простота.

Тайна есенинской поэзии не только в ее образах и интонациях - в ней заложен и намек на то, чего нет и не может быть в словах. Стихи Есенина выводят к истокам, где уже язык бессилен и наступает власть великого молчания ("Я молчанью у звезд учусь").

Есенин - человек и поэт сложный, многогранный, живший в бурную эпоху войн и революций. Все это с самого начала определило неоднозначность восприятия его личности и творчества, породило множество разных, порой диаметрально противоположных точек зрения, гипотез и легенд в мировом есениноведении. Наиболее прозорливые критики сразу увидели в Есенине не только талантливого поэта, но и своеобразного мыслителя. Вот что писала о поэте З. Бухарова в мае 1916 году: "Мыслитель в нем только намечается, но намечается своеобразно, чутко, истинно, народно".[3; 148-150] В 20-е годы, сразу после смерти Есенина, начали писать о необходимости комплексного изучения его поэзии как единого целого, как образной системы, звучали призывы к научному, непредвзятому, конкретно историческому освещению творчества поэта в полном объеме и в сложной динамике развития (работы Е. Никитиной, В. Дынник, В. Друзина). Однако этому препятствовал целый ряд причин объективного и субъективного, научного и социального характера. Понятно, что данные обстоятельства не могли способствовать строго научному анализу творчества Есенина - на первый план выдвигалась то одна, то другая сторона образного мира поэта, принимавшаяся исследователями за целое. Абсолютизировались отдельные ("крестьянские", "патриархальные", "религиозные", "сектантские", "имажинистские", "упадочные" или "жизнеутверждающие") мотивы творчества Есенина, и на этой искаженной, узкой основе производился разбор всей есенинской поэзии. Только целостный подход мог дать возможность объективного анализа жизни и творчества поэта. Отдельные попытки такого подхода были предприняты в 70-е гг. (A.M. Марченко, А.Н. Захаровым и др.). Однако идеи целостного анализа образного мира Есенина стали интенсивно разрабатываться лишь со второй половины 80-х гг. в книгах А. Марченко, В. Хазина, Э. Мекша, А. Карпова, Л. Бельской, в диссертациях Т. Савченко, Н. Арсентьевой, И. Степанченко, Ю. Прокушева и др. К началу XXI века накоплено большое количество материала для целостного подхода к изучению художественного мира Есенина. Но главным итогом и важнейшей основой анализа жизни и творчества поэта является издание академического Полного собрания сочинений С.А. Есенина в семи томах (девяти книгах) с его сборниками-спутниками "Новое о Есенине": 1994-2002, а также пятитомная "Летопись жизни и творчества С.А. Есенина", подготовленная в Есенинской группе ИМЛИ РАН.

Образный мир поэта действительно характеризуют, с одной стороны, полифонизм, многогранность и многообразие точек зрения, концепций и принципов, мотивов и тем, художественных приемов и средств, сложность мышления и противоречивость поведения самого поэта и персонажей его произведений, вплоть до борьбы противоположных начал: антиномизм вечного и преходящего, небесного и земного, духовного и материального, божественного и дьявольского, человеческого и звериного, общечеловеческого и классового (крестьянского или пролетарского), нового и старого, настоящего и будущего, ухода и возвращения, красоты и пользы, цветения и увядания, жизни и смерти... С другой стороны, поэт стремился к гармонии, к диалектическому единству противоположных начал: "Розу белую с черной жабой // Я хотел на земле повенчать".

Большой заслугой исследователей именно последних лет явилось обоснование важного положения: все творчество Есенина представляет собой сложное, но единое целое - художественно-философский мир. Не поэтический или художественный, а именно художественно-философский. Признание этой особенности всех есенинских произведении и других текстов писателя в совокупности служит вторым признаком современного этапа есениноведения.

На основе понимания всего есенинского творчества как художественно-философской целостности некоторыми исследователями последних лет успешно проводится скрупулезный анализ отдельных составляющих есенинского мира, а также концептуальных сквозных и локальных образов. Это можно считать третьим признаком нового подхода к наследию Есенина.

В книгах и статьях Ю. Прокушева, Ю. Мамлеева, Т. Савченко, Мишеля Никё (Франция), Гордона Маквея (Англия), О. Вороновой, А. Марченко, В. Фатющенко, Н. Шубниковой-Гусевой, Ежи Шокальского (Польша), Леонарда Кошута (Германия), С. Субботина, Марии Павловски (США), Миодрага Сибиновича (Югославия), А. Карпова, Л. Бельской, В. Хазина, С. Семеновой, Эдуарда Мекша (Латвия); А. Кулинича, И. Степанченко и Л. Киселевой (Украина), А.И. Михайлова, Н. Арсентьевой, В. Харчевникова, О. Юшиной, А. Козловского, Е. Самоделовой, М. Айвазяна, М. Скороходова, Н. Юсова и др. вскрываются и анализируются отдельные стороны художественного мира поэта: историко-биографическая, социально-психологическая, религиозно-мифологическая, структурная, жанровая, художественно-эстетическая, образно-метафорическая, лексико-стилистическая, ритмико-мелодическая и др.

Четвертым признаком современного взгляда на есенинское наследие является пересмотр традиционных этапов и тем творчества поэта - Есенин и: революция, крестьянство, религия, имажинизм, а также смысла и значения отдельных произведений поэта. В качестве примера можно привести хотя бы две книги: Шубникова-Гусева Н.И. "Поэмы Есенина: От "Пророка" до "Черного человека". Творческая история, судьба, контекст и интерпретация" (М., 2001); "Русский имажинизм: история, теория, практика" (М., 2003).

Что же касается "новейших подходов" к творчеству Есенина, которые часто применяются в отношении других писателей, то за рубежом, а в последние годы и у нас, его поэзия подвергается и фрейдистскому, и интерпретационному, и экзистенциалистскому, и тендерному, и структуральному, и статистическому, и другим видам анализа. Многие есениноведы применяют свои методы исследования есенинской лирики и считают их единственно верными. Однако абсолютизация одного подхода, имеющего ограниченный круг применения, как и механическое сочетание многих, неизбежно приводит к искажению творчества поэта. Стремление к применению новых методов и подходов к творчеству поэта, новых принципов анализа его произведений и художественно-философского мира Есенина в целом является пятым признаком современного есениноведения.

"Творчество С. Есенина, - отмечает В. Харчевников, - всегда было сложной проблемой с любой точки зрения. Помимо причин объективного характера здесь постоянно присутствует фактор совершенно уникального творческого дарования Есенина, которое требует особой научной методики исследования".[49]

Шестая особенность есенинских исследований рубежа веков - это разработка новых тем творчества Есенина: смерть Есенина, проза поэта, его философские взгляды, Есенин и школа, есенинская текстология, мировое значение Есенина, Есенин и русское зарубежье, Есенин и эсеры, издания поэта на оккупированных территориях и др. Многие из этих тем только начинают исследоваться.

Можно назвать и другие, более конкретные особенности современного есениноведения. Все они, как и выше названные главные признаки современного подхода к жизни и творчеству поэта, наиболее ярко воплотились в академических изданиях "Полного собрания сочинений в семи томах" (девяти книгах) с его сборниками-спутниками и в пятитомной "Летописи жизни и творчества С.А. Есенина", в монографиях и диссертациях рубежа веков: Ю.Л. Прокушева, Т.К. Савченко, О.Е. Вороновой, Н.И. Шубниковой-Гусевой и других, на международных конференциях, проводимых Институтом мировой литературы им. A.M. Горького РАН совместно с Рязанским государственным педагогическим университетом им. С.А. Есенина и Государственным музеем-заповедником С.А. Есенина при участии есениноведов России и других стран.

Раздел 2. Адресаты и художественное своеобразие любовной лирики С.А. Есенина

2.1 Анна Алексеевна Сардановская

"Низкий дом с голубыми ставнями,

не забыть мне тебя никогда…"

Дом священника Ивана Яковлевича Смирнова стал вторым родным домом Есенина. Иван Яковлевич настоял, чтобы Сережу после окончания земской школы отправили в Спас-Клепиковскую учительскую школу, а не к отцу в Москву. А там, где молодёжь, там, конечно же, влюблённость, романы, и поиски, порывы, споры…

Есенин никогда не лгал в своих стихах. Сегодня, когда стали известны письма Есенина к Сардановской, новые материалы, документы, воспоминания современников - эта истина становиться более очевидной. Главным и бесспорным доказательством здесь остаются стихи и поэмы Есенина.

В свое время была опубликована работа П.K. Губера "Дон-Жуанский список А.С. Пушкина". О Есенине подобной работы нет, хотя сам поэт признавался: "Походить я стал на Дом-Жуана". Но "походить" вовсе не значит "быть", и Есенин, с его изумительным знанием русского языка, не случайно выбрал именно это слово. "Походить" он мог (возможно, хотел), но "быть" - никогда. Ибо, в отличие от Дон-Жуана, он любил лишь одну, и любовь к ней пронес через всю жизнь. Об этом свидетельствует сам поэт:

Но все ж ласкай и обнимай

В лукавой страсти поцелуя.

Пусть сердцу вечно снится май

И та, что навсегда люблю я.

"Какая ночь! Я не могу..." (1925)

Позабуду я мрачные силы,

Что терзали меня, губя,

Облик ласковый! Облик милый!

Лишь одну не забуду тебя.

"Вечер черные брови насопил..." (1923)

Это пишет не влюбленный отрок, а признанный российский поэт. Никто не сомневается в искренности поэта, заявившего: "Я сердцем никогда не лгу...", - и всем творчеством подтвердившим это. Имеем ли мы моральное право не верить признанию поэта? Кто она, единственная любовь поэта?

Прежде чем ответить на этот вопрос, небольшое отступление. Исследователи-есениноведы давно заметили: те женщины, что не поддались обаянию поэта, нашли в себе мужество сказать: "Нет", - становились объектами его восторженного поклонения. Каждой из них он посвятил великолепнейшие поэтические циклы: А. Миклашевской - "Любовь хулигана", Ш. Тальян "Персидские мотивы".

Но была еще одна, третья (точнее сказать, первая), которую не заметили исследователи, хотя о ней рассказал сам поэт:

Когда-то у той вон калитки

Мне было шестнадцать лет,

И девушка в белой накидке

Сказала мне ласково: "Нет".

"Анна Снегина" (1925)

В сентябре 1924 года С. Есенин пишет в стихотворении "Сукин сын":

Снова выплыли годы из мрака

И шумят, как ромашковый луг.

Выплыли годы из мрака, и вспомнилась "девушка в белом, для которой был пес почтальон". В декабре 1924 года Есенин начинает работу над поэмой "Анна Снегина". Под пером поэта рождается пленительный образ "девушки в белой накидке". Чуть позже в стихотворении "Мой путь" он вновь признается:

В пятнадцать лет

Взлюбил я до печенок

И сладко думал,

Лишь уединюсь.

Что я на этой

Лучшей из девчонок,

Достигнув возраста, женюсь.

Нет сомнения: во всех трех произведениях речь идет об одной девушке, первой любви поэта. "В пятнадцать лет", "Нам по шестнадцать лет" - это 1910-1911 годы, время учения в Спас-Клепиковской второклассной учительской школе. Кто же она, "девушка в белой накидке", первая любовь поэта? Есениноведы дружно отвечают - Л. Кашина. Да, Есенин мог любоваться ею, когда она в зеленой амазонке скакала на коне, может быть, даже романтически вздыхал о ней. Но могла ли помещица Л. Кашина, замужняя женщина, мать двоих детей, стоять у деревенской калитки с безвестным пятнадцатилетним пареньком? И мог ли впоследствии Есенин такую женщину называть "девушкой", "девчонкой"? Думаю, что в это время юный поэт встречался у калитки совсем с другой - с Анной Сардановской. По отношению к ней слова "девушка", "девчонка" вполне уместны.

Прежде чем двинуться дальше в своих догадках, приведу известную цитату: "Каждая строчка его говорит о чем-то конкретном, имевшем место в его жизни. Все - вплоть до имен, которые он называет, вплоть до предметов", - это свидетельствует Софья Виноградская, писательница, которая была знакома с Есениным и хорошо знала его быт, взаимоотношения с другими людьми". [19; 198] Итак, "вплоть до имен". А теперь всмотримся внимательно: в жизни - Анна Сардановская, в поэме - Анна Снегина. Не правда ли, "странное" совпадение? Идем далее - и вновь совпадение: фамилии героинь начинаются с буквы "С". Есенин не мог назвать в поэме подлинную фамилию "девушки в белом", и в то же время не хотел, чтобы она начиналась с какой-либо другой буквы. Так появилась Снегина.

Меня всегда немного смущало: почему в весенней поэме о первой любви героиня имеет такую холодную "зимнюю" фамилию? Но стоит только вспомнить строки из стихотворения "Сукин сын", о "пробужденном в сердце мае" и дорисовать картину: теплый вечер, калитка, цветущая черемуха сыплет белым снегом на кудри юного поэта, на белую накидку его подруги, - как все становится на свои места. Вот о каком снеге вспомнил поэт, когда давал героине такую не весеннюю фамилию.

Этот снег вызывает в памяти еще одно стихотворение Есенина "Сыплет черемуха снегом..."

...Я одурманен весной.

Радуют тайные вести,

Светятся в душу мою.

Думаю я о невесте,

Только о ней лишь пою.

О невесте рассказывают константиновские старожилы: "...Однажды летним вечером Анна и Сергей, раскрасневшиеся, держа друг друга за руки, прибежали в дом священника и попросили бывшую монашку разнять их, говоря: "Мы любим друг друга и в будущем даем слово жениться. Разними нас. Пусть, кто первым изменит и женится или выйдет замуж, того второй будет бить хворостом". Первой нарушила "договор" Анна. Приехав в Москву и узнав об этом, Есенин написал письмо, попросив все ту же монашку передать его Анне, которая после замужества жила в соседнем селе. Та, отдавая письмо, спросила: "Что Сережа пишет?" Анна с грустью в голосе сказала: "Он, матушка, просит тебя взять пук хвороста и бить меня, сколько у тебя сил хватит". Об этом же пишет Е.А. Есенина в воспоминаниях:

...У Веры Васильевны (Сардановской) было трое детей - сын и две дочери, и они по целому лету жили у Поповых. Сергей был в близких отношениях с этой семьей, и часто, бывало, в саду у Поповых можно было видеть его с Анютой Сардановской (младшей дочерью Веры Васильевны).

Мать наша через Марфуту знала о каждом шаге Сергея у Поповых.

- Ох, кума, - говорила Марфуша, у нашей Анюты с Сережей роман. Уж она такая проказница, ведь скрывать ничего не любит. "Пойду, - говорит, - замуж за Сережку", и все это у нее так хорошо выходит".[40; 38]

Из воспоминаний и стихов складывается "букет образов": май, луна, сад, калитка, цветущая черемуха, любимая девушка - сквозным мотивом он проходит через все творчество поэта. Образы любимой и черемухи настолько неразрывны в памяти поэта, что практически всегда выступают вместе. И белый цвет - символ чистоты и невинности - объединяет любимую и черемуху.

Где-то за садом несмело,

Там, где калина цветет,

Нежная девушка в белом

Нежную песню поет.

"Вот оно, глупое счастье..."

Я учусь, я учусь моим сердцем

Цвет черемух в глазах беречь...

"Хорошо под осеннюю свежесть..."

Кто видел, как в ночи кипит

Кипяченых черемух рать?

"Хулиган"

Но припомнил я девушку в белом...

"Сукин сын"

Пейте, пойте в юности, бейте в жизнь без промаха -

Все равно любимая отцветет черемухой.

"Песня"

Синий май. Заревая теплынь.

Не прозвякнет кольцо у калитки.

Липким запахом веет полынь.

Спит черемуха в белой накидке.

"Синий май. Заревая теплынь"

Этот же черемуховый снег запомнила и героиня поэмы "Анна Снегина" на всю жизнь.

Смотрите...

Уже светает.

Заря как пожар на снегу...

То что речь идет о черемуховом снеге, подтверждает уточнение героини.

Ах! ...Да...Это было в детстве...

Другой... Не осенний рассвет...

Мы с вами сидели вместе...

Нам по шестнадцать лет...

Интересно признание героини: "Нам по шестнадцать лет". Заглянем в любое собрание сочинений поэта, в комментариях стоит: А. Сардановская родилась в 1895 году, она ровесница поэта. К слову, А. Кашиной в это время (1911 г.) было уже 26 лет.

Вскоре С. Есенин заканчивает Спас-Клепиковскую второклассную учительскую школу и покидает село. Достоверно известно, что следующая встреча поэта с Анной состоялась в 1916 году.

Вот что пишет она: "Совсем не ожидала от себя такой прыти - писать тебе, Сергей, да еще так рано, ведь писать-то нечего, явилось большое желание. Спасибо тебе, пока еще не забыл Анны, она тебя тоже не забывает. Мне несколько не понятно, почему ты вспоминаешь меня за пивом, не знаю, какая связь. Может быть, без пива ты и не вспомнил бы? Какая великолепная установилась после тебя погода, а ночи волшебство! Очень многое хочется сказать о чувстве, настроении, смотря на чудесную природу, но, к сожалению, не имею хотя бы немного слов, чтобы высказаться. Ты пишешь, что бездельничаешь. Зачем же ты так мало побыл в Константинове? На празднике 8-го здесь было много народа, я и вообще все достаточно напрыгались, но все-таки - А.С." [8; 151]

С. Сардановская вспоминает, что у Анны хранилось около ста писем С. Есенина. К счастью, часть из них сохранилась и будет опубликована и новом восьмитомном академическом собрании сочинений поэта.

Эта встреча с любимой оставила заметный след в творчестве поэта.

Много лет я не был здесь и много

Встреч веселых видел и разлук,

Но всегда хранил в себе я строго

Нежный сгиб твоих туманных рук.

"Мечта" (Из книги "Стихи о любви")

И знаю я, мы оба станем

Грустить в упругой тишине:

Я по тебе - в глухом тумане,

А ты заплачешь обо мне.

"Опять раскинулся узорно"

Знаю, годы тревогу заглушат,

Эта боль, как и годы, пройдет.

И уста, и невинную душу

Для другого она бережет.

"Гаснут красные крылья заката"

Не омрачен твой белый рок

Твоей застывшею порою,

Все тот же розовый платок

Застегнут смуглою рукою.

"В зеленой церкви за горой"

Прошу обратить внимание на очень выразительную деталь: "смуглая рука". Из воспоминаний современников [18; 80] мы знаем, что смуглой была именно Анна Сардановская. Это хорошо видно и на известной фотографии 1912 года, где она стоит рядом с М. Бальзамовой.

В этом же году он пишет стихотворение "За горами, за желтыми долами" и посвящает его Анне Сардановской.

Для сравнения: в 1915 году она лишь один раз упоминается, и то в сильно романтизированной форме, в стихотворении "Устал я жить в родном краю...":

И та, чье имя берегу,

Меня прогонит от порога.

Кто же эта таинственная "та": мать? Любимая? Ни одна мать не прогонит сына от порога, тем более такая мать, как Т.Ф. Есенина. Ну а любимая... сегодня прогонит, завтра встретит, на нее обиды нет - это же не мать.

А затем грянул 1917 год: революция, семейные дела отодвинули эту тему. Но в сердце поэта она осталась навсегда. И когда в следующем, 1918 году, он узнает о замужестве Анны, то с горечью восклицает:

Теперь любовь моя не та.

"Теперь любовь моя не та"

Где-то за садом несмело,

Там, где калина цветет,

Нежная девушка в белом

Нежную песню поет.

"Вот оно, глупое счастье"

Я учусь, я учусь моим сердцем

Цвет черемух в глазах беречь.

"Хорошо под осеннюю свежесть"

И в душе и в долине прохлада,

Синий сумрак как стадо овец,

За калиткою смолкшего сада

Прозвенит и замрет бубенец.

"Закружила листва золотая"

Пряный вечер. Гаснут зори.

По траве ползет туман,

У плетня на косогоре

Забелел твой сарафан.

"Королева"

Наступают 1921-1922 годы - переломные годы в творчестве С. Есенина, годы перехода от русского талантливого поэта к поэту, величайшему лирику России и мира. Умирает его любимая, и все, что он таил в душе, о чем молчал, теперь выплеснет людям. У нас есть свидетельства мемуаристов о том, как С. Есенин встретил известие о смерти Анны и его реакция на это известие: "1921 г. Весна Богословский пер., д.З. Есенин расстроен. Усталый, пожелтевший, растрепанный. Ходит по комнате взад и вперед. Переходит из одной комнаты в другую. Наконец садится за стол в углу комнаты:

- У меня была настоящая любовь. К простой женщине. В деревне. Я приезжал к ней. Приходил тайно. Все рассказывал ей. Об этом никто не знает. Я давно люблю ее. Горько. Жалко. Она умерла. Никого я так не любил. Больше я никого не люблю" [40; 352-353].

"Весь этот период (1922 год) Есенин часто жаловался мне на... угнетенное состояние, вызванное ощущением какой-то пустоты и одиночества. Поэтому все чаще и чаще он обращался к своей молодости... принимался читать одни и те же строки из своего "Пугачева" [40; .250]:

Юность, юность! Как майская ночь,

Отзвенела ты...

Когда он возвращается на родину, его первый вопрос матери:

"А где же та, кого я так любил?" -

Я спрашиваю будто бы небрежно.

А мать мне отвечает нежно:

"Она лежит среди родных могил..."

(Черновик "Возвращение на родину") [42; 323].

Достоверно известно, что из всех женщин, знакомых С. Есенина, за эти годы ушла из жизни лишь одна - Анна Сардановская. Поэтому нет никаких сомнений, что в приведенном выше отрывке речь идет именно о ней. Ее облик вновь и вновь встает перед глазами поэта, и он с горечью восклицает:

Где ты, нежная девушка в белом,

Ранних лет моих радость и свет.

(Черновик "Этой грусти теперь не рассыпать")

Любимой нет, но ее образ навсегда остался с поэтом, стал его вдохновляющей музой, и весь последний вершинный период творчества поэта по-прежнему вдохновлен и озарен одним образом.

Цветы, скажите мне прощай,

Головками кивая низко,

Что не увидеть больше близко

Ее лицо, любимый край.

"Цветы"

Сад полыхнет, как пенный пожар,

И луна, напрягая все силы,

Хочет так, чтобы каждый дрожал

От щемящего слова "милый".

"Синий май. Заревая теплынь"

Чтоб все время в синих дремах,

Не стыдясь и не тая,

В нежном шелесте черемух

Раздавалось "Я твоя".

"Ну целуй меня, целуй..."

Незадолго до трагической кончины поэт писал П.В. Евдокимову (6.12.25): "На днях пришлю тебе лирику "Стихи о которой". Как вспоминал П.В. Евдокимов, С. Есенин говорил ему, что в этот цикл войдут семь стихотворений. Как предполагала С.А. Толстая-Есенина, в этот цикл должны были войти стихотворения: "Какая ночь! Я не могу...", "Не гляди на меня с упреком...", "Ты меня не любишь, не жалеешь...", "Может, поздно, может, слишком рано...", "Кто я? Что я? Только лишь мечтатель..." и два стихотворения из зимнего цикла, не дошедшие до нас.

О какой "которой" пишет Есенин? Чьим образом навеяны эти стихи?

Но все ж ласкай и обнимай

В лукавой страсти поцелуя,

Пусть сердцу вечно снится май

И та, что навсегда люблю я.

"Какая ночь! Я не могу..."

Пусть твои полузакрыты очи

И ты думаешь о ком-нибудь другом,

Я ведь сам люблю тебя не очень,

Утопая в дальнем дорогом.

"Ты меня не любишь, не жалеешь..."

И, спокойно вызов принимая,

Вижу я, что не одно и то ж -

Чтить метель за синий цветень мая,

Звать любовью чувственную дрожь.

Такие строчки, как "та, что навсегда люблю я", "пусть сердцу вечно снится май", "чтить метель за синий цветень мая", "утопая в дальнем дорогом", т.е. тот же "букет образов" (хотя и не полный), дают нам возможность утверждать, что этот цикл как отражение (и в определенной мере - противопоставление) двух миров: умершего - поэтического, и реального - прозаического. Отражение происходит лишь в одной плоскости, той, что именуется любовью. В эту стихию поэт был погружен всю жизнь, и без нее не было бы великого лирика России. А немеркнущей звездой, озарявшей его поэтический путь и вдохновлявшей его, был незабываемый образ этой первой и единственной.

Пусть сердцу вечно снится май

И та, что навсегда люблю я.

"Какая ночь! Я не могу…" 1925

Этими строками поэт завершает стихотворение "Какая ночь! Я не могу…", написанное на излёте жизни 30 ноября 1925 года. Поэт с полным правом мог утверждать: "Я сердцем никогда не лгу". Всё что рассказывал поэт о себе в своих стихах вплоть до мельчайших подробностей - правда.

Быть поэтом - это значит то же,

Если правды жизни не нарушить,

Рубцевать себя по нежной коже,

Кровью чувств ласкать чужие души…

"Быть поэтом это значит то же…" 1925

2.2 Зинаида Николаевна Райх

Её называли демонической женщиной, которая играючи разрушила жизни двух гениальных мужчин. Кем же она была? Музой поэта? Ведущей актрисой театра Мейерхольда? Или просто женщиной, которая любила и была любима?

Фантастический сюжет жизни Зинаиды Николаевны Райх заслоняет для потомков ее уникальный путь актрисы, короткий, но исполненный и силы, и неповторимости таланта исключительного. Всего пятнадцать лет сценической деятельности, полтора десятка ролей в театре Мейерхольда.

Актриса Зинаида Райх хорошо известна тем, кто связан с историей советского театра, ее сценический путь прослеживается месяц за месяцем. Но до 1924 года такой актрисы не существовало (свою первую роль она сыграла в возрасте 30 лет). Образ молодой Зинаиды Николаевны Есениной, жены поэта, трудно восстановить документально. Ее небольшой личный архив пропал в годы войны. До того возраста, когда охотно делятся воспоминаниями, Зинаида Николаевна не дожила.

Из воспоминаний дочери С.Есенина и З.Райх Татьяны:

"Мать была южанкой, но к моменту встречи с Есениным уже несколько лет жила в Петербурге, сама зарабатывала на жизнь, посещала Высшие женские курсы. Вопрос "кем быть?" не был еще решен. Как девушка из рабочей семьи, она была собранна, чужда богеме и стремилась прежде всего к самостоятельности.

Дочь активного участника рабочего движения, она подумывала об общественной деятельности, среди ее подруг были побывавшие в тюрьме и ссылке. Но в ней было и что-то мятущееся, был дар потрясаться явлениями искусства и поэзии. Какое-то время она брала уроки скульптуры. Читала бездну. Одним из любимых ее писателей был тогда Гамсун, что-то было близкое ей в странном чередовании сдержанности и порывов, свойственном его героям.

Она и всю жизнь потом, несмотря на занятость, много и жадно читала, а перечитывая "Войну и мир", кому-нибудь повторяла: "Ну как же это он умел превращать будни в сплошной праздник?"

Весной 1917 года Зинаида Николаевна жила в Петрограде одна, без родителей, работала секретарем-машинисткой в редакции газеты "Дело народа". Есенин печатался здесь. Знакомство состоялось в тот день, когда поэт, кого-то не застав, от нечего делать разговорился с сотрудницей редакции".[41; 41]

Существует версия, что Зинаиду Николаевну познакомил с Есениным его друг и тогдашний соратник по "крестьянской купнице" поэт Алексей Ганин (1893-1925). Возможно, именно он, будучи уроженцем Вологодской губернии, подал поэту и Райх мысль о совместной поездке по красивейшим местам русского Севера. Случилось так, что поездка оказалась свадебным путешествием, а Генин оказался в роли свидетеля со стороны невесты при венчании Райх с Есениным в Вологде. Райх и Есенин венчались 4 августа 1917 года в Кирико-Улитовской церкви близ Вологды. Объяснить, почему поэт, создававший одну за другой богоборческие поэмы, венчался с Зинаидой Николаевной, можно, если вспомнить что декрет о гражданском браке был принят, пять месяцев спустя, 29 декабря 1917 года.

На снимке подаренном Зинаиде Николаевне поэт, жизнерадостный и вместе задумчивый, с копной вьющихся волос, запечатлён на нём рядом с Михаилом Мурашовым, Есенин сделал надпись полную нежной благодарности: "За то, что девочкой неловкой представала ты мне на пути моём. Сергей". Вглядываясь в фотографию Райх выполненную в Петрограде в начале 1917 года (где она стояла с отцом), незадолго до встречи с Есениным, можно оценить поэтическую точность этих строк: с неё смотрит юная девушка с правильными чертами лица, очаровательная, но ещё не сознающая вполне своего очарования. Иную, преображённую любовью и материнством Зинаиду Райх запечатлел объектив в 1918 году: она держит на руках новорождённую дочь и вся светиться счастьем; в её зрелой, одухотворённой красоте, в самое её позе есть нечто, заставляющее вспомнить о мадоннах кисти итальянских мастеров.

Со дня знакомства до дня венчания прошло примерно три месяца. Все это время отношения были сдержанными, будущие супруги оставались на "вы", встречались на людях. Случайные эпизоды, о которых вспоминала Зинаида Райх, ничего не говорили о сближении.

Вернувшись в Петроград, они некоторое время жили врозь, и это не получилось само собой, а было чем-то вроде дани благоразумию. Все-таки они стали мужем и женой, не успев опомниться и представить себе хотя бы на минуту, как сложится их совместная жизнь. Договорились поэтому друг другу "не мешать". Но все это длилось недолго, они вскоре поселились вместе, больше того, Есенин пожелал, чтобы Зинаида Николаевна оставила работу, пришел вместе с ней в редакцию и заявил: "Больше она у вас работать не будет".

Зинаида всему подчинилась. Ей хотелось иметь семью, мужа, детей. Она была хозяйственна и энергична.

Душа Зинаиды Николаевны была открыта навстречу людям. Ее внимательные, все замечающие и все понимающие глаза, ее постоянную готовность сделать или сказать приятное, найти какие-то свои, особые слова для поощрения, а если они не находились - улыбка, голос, все ее существо договаривали то, что она хотела выразить. Но в ней дремали вспыльчивость и резкая прямота, унаследованные от своего отца.

Первые ссоры были навеяны поэзией. Однажды Есенин и Райх выбросили в темное окно обручальные кольца и тут же помчались их искать (разумеется, с добавлением: "Какие же мы были дураки!"). Но по мере того как они все ближе узнавали друг друга, они испытывали порой настоящие потрясения. Возможно, слово "узнавали" не все исчерпывает - в каждом время раскручивало свою спираль. Можно вспомнить, что само время все обостряло.

С переездом в Москву кончились лучшие месяцы их жизни. Впрочем, вскоре они на некоторое время расстались. Есенин отправился в Константиново, Зинаида Николаевна ждала ребенка и уехала к своим родителям в Орел...

Дочь Татьяна продолжает воспоминания:

"Я родилась в Орле, но вскоре мать уехала со мной в Москву и до одного года я жила с обоими родителями. Потом между ними произошел разрыв, и Зинаида Николаевна снова уехала со мной к своим родным. Непосредственной причиной, видимо, было сближение Есенина с Мариенгофом, которого мать совершенно не переваривала. О том, как Мариенгоф относился к ней, да и вообще к большинству окружающих, можно судить по его книге "Роман без вранья".

Спустя какое-то время Зинаида Николаевна, оставив меня в Орле, вернулась к отцу, но вскоре они опять расстались...

Осенью 1921 года она стала студенткой Высших театральных мастерских. Училась не на актерском отделении, а на режиссерском, вместе с С.М. Эйзенштейном, С.И. Юткевичем.

С руководителем этих мастерских - Мейерхольдом она познакомилась, работая в Наркомпросе. В прессе тех дней его называли вождем "Театрального Октября". Бывший режиссер петербургских императорских театров, коммунист, он тоже переживал как бы второе рождение. Незадолго перед этим он побывал в Новороссийске в белогвардейских застенках, был приговорен к расстрелу и месяц провел в камере смертников.

Летом 1922 года два совершенно незнакомых мне человека - мать и отчим - приехали в Орел и увезли меня и брата от деда и бабки. В театре перед Всеволодом Эмильевичем многие трепетали. Дома его часто приводил в восторг любой пустяк - смешная детская фраза, вкусное блюдо. Всех домашних он лечил - ставил компрессы, вынимал занозы, назначал лекарства, делал перевязки и даже инъекции, при этом сам себя похваливал и любил себя называть "доктор Мейерхольд".

Казалось бы, что, с возвращением Зинаиды Николаевны в Москву для семьи Есениных должны были наступить лучшие времена, но обстоятельства сложились так, что 1919-й год стал последним в их совместной жизни.

20 марта 1920 года Райх родила сына. Его назвали Константином. Крёстным отцом, по ещё неизжитой традиции стал давний друг Есениных Андрей Белый. Некоторое время Зинаида Николаевна вынуждена была оставаться с сыном в Доме матери и ребёнка, на Остоженке, 36, и это красноречивее любых слов говорит о печальных переменах в её взаимоотношениях с Есениным.

Трудно сказать, почему и когда именно произошёл разрыв. Неделикатно было бы вторгаться в сокровенный мир двух дорогих друг другу людей. Можно только предполагать, каковы были причины, побудившие их разойтись. В известной мере виновато бурное время, разруха, лишения, неустроенность быта, частые разлуки, виновато окружение Есенина, сложившееся вскоре после переезда из Петербурга в Москву, в пору его увлечения имажинизмом.

Вне сомнения одно: столкнулись два цельных сильных человеческих характера, и грянул "эмоциональный взрыв" такой силы, что отголоски его ещё долго слышались и в судьбе Есенина, и в судьбе Райх. "Никто не пожалел и не обернулся назад", - сказал в своё время поэт в "Марфе Посаднице". Нет, пожалуй, и жалели и сетовали на себя, но вернуться к прежнему не могли.

Для Зинаиды Николаевны драматизм усугублялся опасным недугом сына, которого едва удалось отстоять. Перенесённое нервное потрясение Райх в связи с тяжёлой болезнью сына не прошло бесследно и ещё долго напоминало о себе в годы, когда жизнь её могла показаться счастливой и безмятежной.

Воспоминания сына Есенина и Райх Константина также говорят нам о сложностях между любящими людьми:

"В памяти сохранилось несколько сцен, когда отец приходил посмотреть на нас с Таней. Как все молодые отцы, он особенно нежно относился к дочери. Таня была его любимицей. Он уединялся с ней на лестничной площадке и, сидя на подоконнике, разговаривал с ней, слушал, как она читает стихи.

Домочадцы, в основном родственники со стороны матери, воспринимали появление Есенина как бедствие. Все эти старики и старушки страшно боялись его - молодого, энергичного, тем более что, как утверждала сестра, по дому был пущен слух, будто Есенин собирается нас украсть.

Таню отпускали на "свидание" с трепетом. Я пользовался значительно меньшим вниманием отца. В детстве я был очень похож на мать - чертами лица, цветом волос. Татьяна - блондинка, и Есенин видел в ней больше своего, чем во мне.

Последний приход отца, как я уже сказал, состоялся за несколько дней до рокового 28 декабря. Этот день описан многими. Отец заходил к Анне Романовне Изрядновой, еще куда-то. Уезжал в Ленинград всерьез. Наверное, ехал жить и работать, а не умирать. Зачем иначе ему было возиться с огромнейшим, тяжеленным сундуком, набитым всем его скарбом. Это деталь, по-моему, существенная.

Отчетливо помню его лицо, его жесты, его поведение в тот вечер. В них не было надрыва, грусти. В них была какая-то деловитость... Пришел проститься с детьми. У меня тогда был детский диатез. Когда он вошел, я сидел, подставив руки под лампочку, горевшую синим светом, которую держала няня.

Отец недолго пробыл в комнате и, как всегда, уединился с Татьяной.

Хорошо помню дни после сообщения о смерти отца. Мать лежала в спальне, почти утратив способность реального восприятия. Мейерхольд размеренным шагом ходил между спальней и ванной, носил воду в кувшинах, мокрые полотенца. Мать раза два выбегала к нам, порывисто обнимала и говорила, что мы теперь сироты".[41]

Квартирная неустроенность, рождение сына, непохожего на отца, а может быть, просто зависть неба к неземной гармонии вернула эти на миг скрестившиеся судьбы в традиционную быль: "параллели не скрещиваются" - так написала Зинаида Райх, намечая план воспоминаний о "Сергуньке". Расстройство нервной системы, когда она рассталась с тем, кого называла "моя жизнь, моя сказка", грозило потерей рассудка. Только увлечение театром и забота Мастера - Всеволода Мейерхольда - вернули её к жизни. Репертуар театра имени Мейерхольда был поставлен в расчёте только на "Зиночку". Никаких действий и слов в театре и дома, которые доставили бы ей хоть малейшее волнение, не позволял себе Мастер. Константин Есенин позднее вспоминал, как однажды, опоздав на электричку до Болшево, они сошли на станции за семь километров от дачи и всю дорогу немолодой уже Мейерхольд бежал, не обращая внимания на усталость свою и Кости, боясь опоздать ко времени, чтобы "Зинаида Николаевна не волновалась".

В театре Мейерхольда шли пьесы классиков и современников, были намечены к постановке "Пугачёв" Есенина и "Заговор дураков" Мариенгофа, читка которых прошла в театре одновременно. Со свойственной ему откровенностью Анатолий Мариенгоф писал: "На одном из театральных диспутов Маяковский сказал с трибуны, обтянутой красным коленкором: "У нас шипят о Зинаиде Райх: она, мол, жена Мейерхольда и потому играет у него главные роли. Это не тот разговор. Райх не потому играет главные роли, что она жена Мейерхольда, а Мейерхольд женился на ней потому, что она хорошая актриса". Отчаянная чепуха! Райх актрисой не была - ни плохой, ни хорошей… Не любя Зинаиду Райх (что необходимо принять во внимание), я обычно говорил о ней: "Эта дебелая еврейская дама"… Хорошей актрисой Зинаида Райх, разумеется, не стала, но знаменитой - бесспорно". И так же искренне, как думал, говорил Мариенгоф о личных отношениях: "Кого же любил Есенин? Больше всех он ненавидел Зинаиду Райх. Вот её, эту женщину, с лицом белым и круглым, как тарелка, эту женщину, которую он ненавидел больше всех в жизни, её - единственную - и любил.

…Мне кажется, что и у неё другой любви не было. Помани её Есенин пальцем, она бы от Мейерхольда убежала без плаща и без зонтика в дождь и град". Вадим Шершеневич, тоже не считавший Зинаиду Райх талантливой артисткой, не мог не признать, что она "сумела развиться в столичную крупную актрису": "Конечно, тут на первом месте было влияние Мастера Мейерхольда, но ни один Мастер не может вылепить что-то значительное из ничего". Михаил Чехов писал Зинаиде Райх: "Я всё ещё хожу под впечатлением, полученным мною от "Ревизора". Всеволод Эмильевич бывает гениален, и в этом трудность совместной работы с ним. Если исполнитель Всеволода Эмильевича только поймёт его - он погубит его замысел. Надо нечто большее, и это большее я увидел в Вас, Зинаида Николаевна. Что это большее в Вас - я не знаю, может быть, это сотворчество с Всеволодом Эмильевичем в данной постановке, может быть, Ваш природный талант, - не знаю, но результат поразителен. Поражает меня Ваша легкость в исполнении трудных заданий. А легкость - первый признак настоящего творчества. Вы, Зинаида Николаевна, были великолепны". Борис Пастернак признавался в поклонении в письмах: "Сегодня весь день шалый, и ни за что взяться не могу. Это - тоска о вчерашнем вечере… Я преклоняюсь перед Вами обоими, и завидую Вам, что Вы работаете с человеком, которого любите", - и написал стихотворение.

Стихов с посвящением Зинаиде Райх у Есенина нет, но есть строчки, в которых легко узнаваемы её отношения с Сергеем Есениным. Все эти стихотворения были написаны во время его поездки на Кавказ. Здесь он вдруг заявил, что у него "нет стихов о любви", и появились "Персидские мотивы" о придуманной Персии и реальной Шаганэ, стихи о России и о Зинаиде Райх:

Дорогая, шути, улыбайся,

Не буди только память во мне

Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!

Там, на севере, девушка тоже,

На тебя она страшно похожа,

Может, думает обо мне…

Шаганэ ты моя, Шаганэ!

Заглуши в душе тоску тальянки,

Напои дыханьем свежих чар,

Чтобы я о дальней северянке

Не вздыхал, не думал, не скучал…

Татьяна Есенина, дочь поэта, много лет спустя раскладывала, как пасьянс, фотографии в профиль Зинаиды Райх и Шаганэ Тальян, с которой Есенин познакомился в Батуме в 1924 году, - изображения были, действительно, "страшно похожи".

8 апреля 1925 года появилось стихотворение "Голубая да веселая страна…" с посвящением "Гелии Николаевне" (так звала себя этим именем "какой-то актрисы", придуманным, как мне кажется, Сергеем Есениным, шестилетняя дочь Петра Ивановича Чагина Роза) и с припиской: "Гелия Николаевна! Это слишком дорого. Когда увидите мою дочь, передайте ей. С.Е.".

В марте 1925 года, приехав на месяц в Москву из Баку, Сергей Есенин написал стихотворение "Собаке Качалова", где есть строчки, которые можно отнести к Зинаиде Райх, тоже бывавшей в гостях у знаменитого артиста:

Мой милый Джим, среди твоих гостей

Так много всяких и невсяких было.

Но та, что всех безмолвней и грустней,

Сюда случайно вдруг не заходила?

Она придет, даю тебе поруку,

И без меня, в её уставясь взгляд,

Ты за меня лизни ей нежно руку

За всё, в чем был и не был виноват.

В этот же период было написано и "Письмо к женщине", прочитав которое несколько лет спустя, Константин Есенин вспомнил один из моментов отношений Зинаиды Райх и Сергея Есенина и спросил: "А что, это о том случае написано?":

Вы помните,

Вы всё, конечно, помните,

Как я стоял,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили

Вы по комнате

И что-то резкое

В лицо бросали мне…

Любимая!

Меня Вы не любили…

Зинаида Райх читала все эти стихи как свои и как чужие: они не были ей посвящены, и, хотя легко проецировались на обстоятельства её жизни, не попадали в такт её отношения к Сергею Есенину:

Не все ль равно - придёт другой,

Печаль ушедшего не сгложет,

Оставленной и дорогой

Пришедший лучше песню сложит.

И, песне внемля в тишине,

Любимая с другим любимым,

Быть может, вспомнит обо мне,

Как о цветке неповторимом.

Строки стихотворения "Письмо от матери" очень правдиво описывает ситуацию взаимоотношений Есенина и Райх:

Но ты детей

По свету растерял,

Свою жену

Легко отдал другому,

И без семьи, без дружбы,