Творчество поэтов-декабристов

16

Работа на тему:

Творчество поэтов-декабристов

2004

Введение

Декабризм можно рассматривать как явление политической истории (антиправительственный мятеж офицеров) и, следовательно, вести речь об идеологических взглядах участников “Союза Спасения”, “Союза благоденствия”, о подготовке и ходе вооруженного выступления на Сенатской площади 14 декабря 1825 года, о казни, ссылке и т. д. Но декабризм можно рассмотреть и как факт истории русской культуры: возникновение особенного -- “декабристского” -- типа человека и литературное течение в русском романтизме.

Едва ли не главной заслугой декабристского движения в русской культуре, по мнению Ю.М.Лотмана, явилось создание “особого типа русского человека, резко отличного по своему поведению от всего, что знала предшествующая история”. Яркой особенностью поведения декабристов было то, что в первую очередь они были людьми действия, реального поступка. На это повлиял, в частности, личный опыт декабристов, большинство из которых были боевыми офицерами, выросшими в эпоху европейских войн, ценивших смелость, энергию, предприимчивость, твёрдость, упорство в достижении цели. Готовность к поступку -- самая заметная черта в облике декабристов.

Литературным центром декабристов было руководимое Ф.Н.Глинкой “Вольное общество любителей российской словесности”, в сфере влияния декабристских идей находилась “Зелёная лампа”, свою литературную политику декабристы (Н.Тургенев, М.Орлов, Н.Муравьёв) пытались проводить в “Арзамасе”, а когда эта попытка окончилась неудачей, Н.И.Тургенев создаёт “Журнальное общество”. Печатными органами, отражавшими декабристские идеи, были “Труды Вольного общества любителей российской словесности” (или “Соревнователь просвещения и благотворения”, 1818-1825), альманах А.А.Бестужева и К.Ф.Рылеева “Полярная звезда” (1823-1825), “Мнемозина” В.К.Кюхельбекера (1824), “Русская старина” А.О.Корниловича и В.Д.Сухорукова (1825).

Среди декабристов-литераторов, конечно, были разногласия, но вместе с тем было и принципиальное сходство, позволяющее говорить о системе декабристских эстетических идей.

Творчество поэтов-декабристов

Николай I, признавая талант и влияние Пушкина на читателей, замыслил обезоружить его. Он решил превратить Михайловского изгнанника в придворного поэта. Пушкин срочно вызывается в Москву, где происходила коронация. 8 сентября 1826 года поэт прибыл туда и в тот же день «самым любезным образом» был принят Николаем I. Царь сказал ему: «Ты меня ненавидишь за то, что я раздавил ту партию, к которой ты принадлежал, но верь мне, я также люблю Россию, я не враг русскому народу, я ему желаю свободы, но ему нужно сперва укрепиться». На вопрос самодержца: «Что сделали бы вы, если бы 14 декабря были в Петербурге?» - поэт не колеблясь, ответил: «Стал бы в ряды мятежников».

Поражение декабристов на Сенатской площади отозвалось и на судьбе Пушкина. В процессе следствия над декабристами обнаружилось огромное влияние его вольнолюбивой поэзии на молодежь. 12 апреля 1826 года Жуковский уведомлял поэта, находившегося в ссылке в Михайловском: «Ты ни в чем не замешан - это правда. Но в бумагах каждого из действовавших находятся стихи твои... не просись в Петербург. Еще не время».

Пушкин оставался верным вольномыслию. Поражение декабристов укрепило его разочарование в их методе борьбы за свободу, но не подорвало преданности самой свободе. Пушкин оценивал свою революционную поэзию как важный вклад в дело освободительной борьбы русского народа. В стихотворении «Арион» (1827) он говорит о себе как об одном из пловцов на корабле декабристов, воодушевляющем их в их опасном плаванье:

...Иные парус напрягали,

Другие дружно напрягали

В глубь мощны веслы...

...А я - беспечной веры полн, -

Пловцам я пел...

Он признается в верности свободомыслию: «Я гимны прежние пою». Поэт открыто и смело сочувствует рыцарям 14 декабря и после их поражения. Его послание, направленное в 1827 году в «каторжные норы» Сибири, исполнено веры в торжество свободы:

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремленье.

Понимание сущности и назначения поэта Пушкин связывал с идеями свободы. 13 июля 1826 года казнили руководителей декабристского восстания, а 24 июля он замыслил стихотворную декларацию «Пророк».

В этом стихотворении Пушкин «в образной, аллегорической форме рассказал, как после мучительного кризиса новое устремление, новая задача его поэзии, мобилизация новых скрытых в нем поэтических сил спасла его и воскресила его душу». В стихотворении «Пророк» Пушкин обращается к образам библейской мифологии: вместо поэта - пророк, вместо музы - посланник бога, шестикрылый серафим. В торжественном стиле библейского сказания выдержано все стихотворение «Пророк»

В первых строках Пушкин говорит о той душевной опустошенности, которая так мучила его в годы «кризиса»:

Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился.

«Жало мудрыя змеи» - этот образ понадобился Пушкину для того, чтобы показать каким тонким, необычайно гибким, умным должен быть язык поэта, желающего превратить в человеческое слово те тончайшие оттенки жизненных явлений, которые он наблюдает, подмечает, те глубокие, мудрые обобщения, которые он создает на основе этих наблюдений».

И он мне грудь рассек мечом,

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,

Во грудь отверстую водвинул.

Без громадной интенсивности чувств, «жара сердца» невозможна подлинная поэзия. Поэту-реалисту это особенно необходимо. Только очень высокий накал чувства может переплавить обыденную, «прозаическую жизнь» в чистое поэтическое золото...

Преображение пророка совершено. Теперь он все видит, все слышит, его язык стал мудрым и утонченным, вместо трепетного сердца в груди его уголь, пылающий огнем. Кажется, что сейчас и начнется выполнение его новой миссии. Но у Пушкина мы читаем в следующей строке:

Как труп в пустыне я лежал.

Почему «как труп»? Чего не хватало поэту, уже одаренному таким совершенным аппаратом восприятия и выражения?

«Пушкин знал, что одной острой наблюдательности и уменья поэтически рассказать о том, что видишь, недостаточно для настоящего, большого искусства. Это мертвое фотографирование, натурализм, а не реализм. Нужно какое-то активное отношение к наблюдаемому, уменье оценивать его с определенной точки зрения, нужна глубокая и верная идея, наполняющая душу поэта... Эту-то большую идею, подлинную душу поэта, свою «божественную волю» вкладывает в пророка-поэта Бог. Так завершается его преображение. Поэт готов для своей миссии».

Как труп в пустыне я лежал.

И бога глас ко мне воззвал:

«Восстань пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей»

«Поэт, провозглашает Пушкин, - избранник, учитель и провидец, призванный на гражданское служение. Его задача - просветительская, вещим, мудрым словом зажигать сердца людей, поднимать их на борьбу за правду и свободу».

В конце 20-х - начале 30-х годов определился разлад Пушкина с литературной критикой. Многие из современников продолжали смотреть на Пушкина как на романтического поэта. Простота пушкинского стиля казалась им падением таланта поэта. Гений Пушкина перерос его время. Пушкин был раздражен несправедливостью большинства своих критиков, не понимавших задач развития русской литературы, и не желал идти навстречу требованиям света, видевшего в литературе средство для нравоучений в духе верноподданнической морали.

Поэт отвергает предлагаемую им задачу - разоблачать людские пороки, быть воспитателем людей, указывать им правильный путь. Как отмечает С. Бонди, слова «Глаголом жги сердца людей!» имеют для Пушкина совершенно иной смысл. Ведь и в стихотворении «Поэт и толпа» действие поэзии определяется почти теми же словами. Толпа упрекает поэта:

Зачем сердца волнует, мучит,

Как своенравный чародей?..

В «Пророке» поэт «жжет сердца», в стихотворении «Поэт и толпа» - волнует и мучит. В обоих произведениях речь идет об одной и той же задаче поэзии. «Новая задача Пушкина (с 1825 г.) в том, чтобы с максимальной глубиной и тонкостью проникать в действительность и со всей точностью рассказывать о ней такой, какая она есть, не прикрашивая, не приспосабливая ее образы... к той или иной своей концепции - пессимистической или оптимистической... он должен был рассказывать правду такую, какую он видел. Не для того, чтобы кого-то разоблачить..., не для того, чтобы научить кого-то правильной жизни... Он чувствовал... свое великое призвание в том, что он несравненно глубже других видит подлинную действительность в ее особенностях, что он умеет подмечать в ней новое, еще не замеченное, что он умеет безошибочно выбрать в хаосе жизненных впечатлений объективно существенное, выражающее главную, самую важную черту данного явления, - и создать на основе этих наблюдений важные обобщения».

В стихотворениях «Поэт», «Поэту», «Поэт и толпа» Пушкин защищал свободное искусство, подчиненное не дидактическим задачам, навязываемым поэту извне, со стороны, царской властью, а высоким целям, осознаваемым самим поэтом. Пушкин не оставил ни одного стихотворения, практически воплощающего теорию «чистого искусства», и все его творчество служит непререкаемым свидетельством и защитой высокой гражданственности искусства.

Теме поэзии посвящено стихотворение «Разговор книгопродавца с поэтом» (1824). Здесь в роли «демона», «вливающего хладный яд» в душу поэта, выступает книгопродавец. Он - пошляк, обыватель, он ценит поэзию только с точки зрения дохода. О самой поэзии книгопродавец отзывается в высшей степени пренебрежительно:

Стишки для вас одна забава,

Немножко стоит вам присесть

...

Стишки любимца муз и граций

Мы в миг рублями заменим

И в пучок наличных ассигнаций

Листочки ваши обратим...

Книгопродавец тщетно уговаривает поэта писать ради славы - поэт ею гнушается, ради успеха у женщин - поэт их призирает, ради любви - поэт знает только неразделенную любовь... Если не считать недостижимого идеала любви, у поэта остается незыблемым только один романтический идеал - свобода.

Высокую оценку своей роли как поэта освободительного движения Пушкин сохранил до самой смерти. В стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», написанном за полгода до смерти, Пушкин, говоря о бессмертии, ожидающем его поэзию, и о народной любви к ней в грядущем, - вспоминает революционные стихи своей молодости:

... И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал...

Пушкин убежден в том, что его поэзия, всегда внутренне независимая, руководствовавшаяся самыми высшими требованиями своего назначения, пробуждавшая добрые, гуманные, истинно человеческие чувства и славящая свободу найдет отзыв в сердцах благородных почитателей и к ней «не зарастет народная тропа».

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Здесь прямо говорится о неразрывной связи поэта с широким читателем, о свободном, «непокорном» характере его творчества, о том, что историческая слава Пушкина гораздо выше («вознесся выше он») славы его тезки - императора Александра I. Пушкин пишет:

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Это значит, что, пока будет существовать в мире поэзия, слава Пушкина будет жить...

В поэзии Пушкина и Рылеева отразились лучшие, благороднейшие черты истинного поэта-гражданина: его свободолюбие, гуманность, его уважение к культуре и просвещению, его неутомимое стремление к социальной правде. Рылеев и Пушкин являются величайшими провозвестниками идеала свободного, гармоничного человека, идеала, который впервые в истории осуществляется в нашем обществе.

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы, -

писал Пушкин в самом начале своей творческой деятельности, и всю жизнь он оставался, верен своему юношескому призыву. Поэзия Рылеева и Пушкина дорога нам страстной любовью к отчизне, воодушевлявшей все их творчество. Своими произведениями они утверждают чувство любви и уважения к личности человека, веру в могучею силу его разума, все те чувства добрые, которые глушились и подавлялись в жестокий век самодержавия.

Гражданская поэзия Пушкина оказала значительное влияние на русских поэтов и общественных деятелей. Продолжая традиции Рылеева, поэты-декабристы способствовали развитию русской гражданской поэзии. В своих стихах они с большей поэтической силой говорили о революционизирующей роли поэзии, о преобладающем значении идеи в художественном произведении. В лирике и поэмах они показали образ положительного героя, который должен стать образцом патриотизма, мужества, свободолюбия. Наследие декабристов перешло к людям 60-х годов. Н.В. Шелгунов помещает стихотворение Рылеева «Гражданин» в своей прокламации «К молодому поколению». Некрасов откликается на рылеевскую формулу гражданского служения своими прославленными словами: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан» - и пишет поэму о декабристах.

При очевидной общности декабристской поэзии каждый поэт шёл своим путём и сказал своё слово.

Владимир Федосеевич Раевский (1795-1872) представляет своим творчеством раннюю декабристскую поэзию. При жизни Раевский-поэт не был известен, не публиковал свои произведения. Стихи его сохранились благодаря тому, что были найдены при аресте и приобщены к следственному делу как улика (поэтическое слово декабристов действительно равно реальному поступку и даже может стать уликой, причиной уголовного преследования). Излюбленный жанр Раевского -- дружеское послание, развитое им в гражданскую проповедь; стихи его отличаются лаконичностью, подчёркнутой сдержанностью, “неукрашенностью”, суровостью. И в стихах и в жизни Раевский был, по определению Пушкина, спартанцем.

В лирике В.Ф.Раевского создан автобиографический образ героя в стиле “гражданского романтизма”:

  <…> Мой век, как тусклый метеор,

Сверкнул, в полуночи незримый,

И первый вопль -- как приговор

Мне был судьбы непримиримой.

Я неги не любил душой,

Не знал любви, как страсти нежной,

Не знал друзей, и разум мой

Встревожен мыслию мятежной.

Забавы детства презирал,

И я летел к известной цели,

Мечты мечтами истреблял,

Не зная мира и веселий.

Под тучей чёрной, грозовой,

Под бурным вихрем истребленья,

Средь черни грубой, боевой,

Средь буйных капищ развращенья

Пожал я жизни первый плод,

И там с каким-то чёрным чувством

Привык смотреть на смертный род,

Обезображенный искусством.

Как истукан, немой народ

Под игом дремлет в тайном страхе.

<…>К моей отчизне устремил

Я, общим злом пресытясь, взоры,

С предчувством мрачным вопросил

Сибирь, подземные затворы,

И книгу Клии открывал,

Дыша к земле родной любовью;

Но хладный пот меня объял --

Листы залиты были кровью! <…>

(“Певец в темнице”. <1822>)

 

Меня жалеть?.. О, люди, ваше ль дело?

Не вами мне назначено страдать!

Моя болезнь, разрушенное тело --

Есть жизни след, душевных сил печать!

<…>

К чему же мне бесплодный толк людей?

Пред ним отчёт мой кончен без ошибки;

Я жду не слёз, не скорби от друзей,

Но одобрительной улыбки.

(“Предсмертная дума”. 1842)

Поэзия Вильгельма Карловича Кюхельбекера (1799-1846) отличалась тяжеловесным, шероховатым, несколько архаичным языком -- результат стремления придать национальной поэзии весомое, значительное содержание. По мнению В.К.Кюхельбекера поэзия не обязательно должна быть сладкозвучной, гладкой, текучей и плавной, но должна быть такой, где всё “парит, гремит, блещет, порабощает слух и душу читателя” (“О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие”). Основной темой, которой Кюхельбекер “порабощал” читателей, была тема поэта и поэзии. В его программном стихотворении “Поэты” (1820) есть такие стихи:

В священных, огненных стихах

Народы слышат прорицанья

Сокрытых для толпы судеб,

Открытых взору дарованья!

Предназначение поэта, по Кюхельбекеру, не просто услаждать читателя, а напоминать ему об “отчизне” и направлять жизненный путь народа. Поэт обладает способностью убеждать людей и это делает его влиятельной общественной силой, вот почему появляется образ поэта-гражданина. Героическое и прекрасное сливаются в одно целое, понятие поэтического включает в себя и высокие идеалы политической борьбы, реальные поступки. Понимание поэта как пророка окрашивает некоторые стихи Кюхельбекера восточным -- ветхозаветным -- колоритом (“Пророчество”, 1823; “К богу”, 1824; “Жребий поэта”, 1823-1824), понимание необходимости для поэта участвовать в самых сложных коллизиях народной жизни приводит в поэзию Кюхельбекера образы поэтов с трагической судьбой -- Дж.Мильтона, Т.Тассо, В.А.Озерова, а затем А.С.Грибоедова, А.А.Дельвига, А.С.Пушкина, Н.И.Гнедича, К.Ф.Рылеева, М.Ю.Лермонтова, А.И.Одоевского. Итогом размышлений Кюхельбекера над темой поэта и поэзии стало стихотворение “Участь русских поэтов” (1845):

Горька судьба поэтов всех племён;

Тяжеле всех судьба казнит Россию:

Для славы и Рылеев был рождён;

Но юноша в свободу был влюблён…

Стянула петля дерзостную выю.

Не он один; другие вслед ему,

Прекрасной обольщенные мечтою,

Пожалися годиной роковою…

Бог дал огонь их сердцу, свет уму.

Да! чувства в них восторженны и пылки:

Что ж? их бросают в чёрную тюрьму,

Морят морозом безнадежной ссылки...

 

Или болезнь наводит ночь и мглу

На очи прозорливцев вдохновенных;

Или рука презренников презренных

Шлёт пулю их священному челу <...>

Но пессимистические выводы Кюхельбекера не так безнадёжны:

Забудут заблужденья человека,

Но воспомянут чистый глас певца,

И отзовутся на него сердца

И дев и юношей иного века.

(“Моей матери”, 1823)

Александр Иванович Одоевский (1802-1839) осознал себя поэтом после декабрьского восстания и главный смысл своего поэтического дела видел в том, чтобы поддерживать мужество своих товарищей. Неслучайно поэтому стихи Одоевского рождались как импровизация, которую он читал, но не записывал (тексты поэзии Одоевского сохранились благодаря записям его друзей). Самое известное его стихотворение -- ответ на послание А.С.Пушкина “В Сибирь” (“Во глубине сибирских руд...”):

Струн вещих пламенные звуки

До слуха нашего дошли,

К мечам рванулись наши руки,

И -- лишь оковы обрели.

 

Но будь покоен, бард! -- цепями,

Своей судьбой гордимся мы,

И за затворами тюрьмы

В душе смеёмся над царями.

 

Наш скорбный труд не пропадёт,

Из искры возгорится пламя, --

И просвещённый наш народ

Сберётся под святое знамя.

 

Мечи скуём мы из цепей

И пламя вновь зажжём свободы:

Она нагрянет на царей,

И радостно вздохнут народы.

<1827>

Лирику А.И.Одоевского невозможно разделить на гражданскую и интимную -- гражданская тема является глубоко прочувствованным психологическим переживанием.

Александр Александрович Бестужев (1797-1837) более известен как прозаик и литературный критик, но он был ещё и одарённым поэтом (см. цикл программных стихотворений “Подражание первой сатире Буало”, отрывок из комедии “Оптимист”, “К некоторым поэтам”, “Близ стана юноша прекрасный...”, “Михаил Тверской”). Своеобразие стиля Бестужева-поэта особенно заметно в стихотворении “Сон”, написанном в годы якутской ссылки:

<...> Очнулся я от страшной грезы,

Но всё душа тоски полна,

И мнилось, гнут меня железы

К веслу убого челна.

Вдаль отуманенным потоком,

Меж сокрушающихся льдин,

Заботно озираясь оком,

Плыву я, грустен и один.

На чуждом небе тьма ночная;

Как сон, бежит далёкий брег,

И, шуму жизни чуть внимая,

Стремлю туда невольный бег,

Где вечен лед, и вечны тучи,

И вечно сеемая мгла,

Где жизнь, зачахнув, умерла

Среди пустынь и тундр зыбучих,

Где небо, степь и лоно вод

В безрадостный слиянны свод,

Где в пустоте блуждают взоры

И даже нет в стопе опоры! <...>

(1829)

“В лирике Бестужева, -- пишет исследователь его творчества, -- нет резких перепадов от безудержного восторга к горестному отчаянию, к мрачной безысходности. Вся она как бы соткана из полутонов, сложных и тонких переходов от одного состояния к другому. И всё же общий тон его поэзии мажорный, светлый даже в своей печали”

Творчество Кондратия Фёдоровича Рылеева (1795-1826). Наиболее полно своеобразие декабристской поэзии проявилось в творчестве Кондратия Фёдоровича Рылеева (1795-1826). Он создал “поэзию действенную, поэзию высочайшего накала, героического пафоса”.

Среди лирических произведений Рылеева самым известным было и, пожалуй, до сих пор остаётся стихотворение “Гражданин” (1824), запрещённое в своё время, но нелегально распространявшееся, хорошо известное читателям. Это произведение -- принципиальная удача Рылеева-поэта, может быть, даже вершина декабристской лирики вообще. В стихотворении создан образ нового лирического героя:

Я ль буду в роковое время

Позорить гражданина сан

И подражать тебе, изнеженное племя

Переродившихся славян?

Нет, неспособен я в объятьях сладострастья,

В постыдной праздности влачить свой век младой

И изнывать кипящею душой

Под тяжким игом самовластья.

Пусть юноши, своей не разгадав судьбы,

Постигнуть не хотят предназначенье века

И не готовятся для будущей борьбы

За угнетённую свободу человека.

Пусть с хладною душой бросают хладный взор

На бедствия своей отчизны

И не читают в них грядущий свой позор

И справедливые потомков укоризны.

Они раскроются, когда народ, восстав,

Застанет их в объятьях праздной неги

И, в бурном мятеже ища свободных прав,

В них не найдёт ни Брута, ни Риеги.

Рылеев создал образ гражданина в декабристском понимании этого слова. Он воплощает в себе высокие добродетели: любовь к отчизне, смелость, целеустремлённость, готовность жертвовать собой. Однако Рылеев отходит от обычной для гражданской поэзии начала XIX века ситуации -- столкновения героя с тиранами или столкновения возвышенного поэта с продажными льстецами. “Гражданин” Рылеева “не столько борется со своими врагами, сколько убеждает возможных союзников”. “Изнеженное племя переродившихся славян” -- это не “тираны”, не “льстецы”, не “рабы” и даже не “глупцы”. Это юноши с “хладной душой”, равнодушные, эгоистичные. С точки зрения декабристов с их идеалом человека поступка, действия, подвига такие безучастные юноши аморальны (и в каком-то смысле хуже врагов). Особенно обращает на себя внимание фраза “племя переродившихся славян”. Для Рылеева “славянин” не просто условный предок, а определённый национальный характер -- доблестный, мужественный, суровый, высоконравственный, свободолюбивый человек. Современное “изнеженное племя” потому такое безучастное, праздное, пассивное, что оно утратило свою национальную самобытность, это славяне, но переродившиеся.

Заключение

  Декабристская поэзия -- одно из течений в литературе русского романтизма. “Гражданский романтизм” декабристов, может быть, более других имеет право называться русским романтизмом. Но историко-литературное значение декабристской поэзии больше, чем течение в литературе первой трети XIX века. Декабристы создали новый тип русского человека, расширили круг тем и жанров русской поэзии, воскресили интерес ко всему национальному, сформулировали важнейшие проблемы русской жизни. Во всех отношениях декабризм -- крупнейшее явление в истории русской литературы и культуры в целом.

Литература и реальная жизнь оказались для декабристов одним неразделимым целым. Реальное поведение человека воспринималось как некий текст, как закодированное в поступках сообщение, а ключом к расшифровке этого сообщения служили литературные сюжеты. В этом легко убедиться на примере известного подвига жён декабристов. Следование за ссылаемыми в Сибирь мужьями существовало как вполне традиционная норма поведения в нравах простонародья и не рассматривалось не как подвиг и даже не как осознанное поведение -- это была общепринятая норма. Почему же так прославились жёны декабристов? Дело в том, что к тому времени литературой был создан стереотип героического поведения женщины. Например, в думе “Наталия Долгорукова” и поэме “Войнаровский” К.Ф.Рылеева:

Забыла я родной свой град,

Богатство, почести и знатность,

Чтоб с ним делить в Сибири хлад

И испытать судьбы превратность.

(“Наталия Долгорукова”)

 

Вдруг вижу: женщина идёт,

Дохой убогою прикрыта,

И связку дров едва несет,

Работой и тоской убита.

Я к ней, и что же?.. Узнаю

В несчастной сей, в мороз и вьюгу,

Козачку юную мою,

Мою прекрасную подругу!..

Узнав об участи моей,

Она из родины своей

Пришла искать меня в изгнанье.

О странник! Тяжко было ей

Не разделять со мной страданье.

(“Войнаровский”)

Именно литература дала русской женщине программу поведения, которое осмыслялось как героическое.

Поэтическое творчество декабристов было одним из элементов их значимого, героического поведения. Несмотря на высокое значение их поэзии для истории русской литературы, всё-таки главный вклад декабристов в русскую культуру состоит в создании совершенно нового для России типа человека -- человека, обладающего острым чувством собственного достоинства, человека, настроенного на решительные поступки, человека слова и дела.

Приложение

Карта реальных событий.

1. “Их вечен с вольностью союз” / Литературная критика и публицистика декабристов. - М., 1983. - 368 с.

2. Каменский З.А. Эстетические воззрения декабристов // История эстетической мысли в 6-ти томах. - М., 1986. - Т. 3. - С.337-343.

3. Левкович Я.Л. Поэзия декабристов // История русской литературы в 4-х томах. - Т. 2. - Л.: “ Наука” , 1981. - С.150-178.

4. Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. - М., 1988. - С.158-205.

5. Нечкина М.В. Декабристы. Изд. 2-е, исп. и доп. - М.: “Наука”, 1983. -182 с.

6. Писатели-декабристы в воспоминаниях современников: В 2-х тт. - М., 1980.

7. Поэты-декабристы. Сборник стихотворений. - М., 1967. - 415 с.