Психоэмоциональные предпосылки развитие ребенка на последнем триместре беременности и во время родов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Психоэмоциональные предпосылки ребенка на последнем триместре беременности и во время родов

План

Введение

1. Возникновение психики в дородовой период

2. Проблема психоэмоциональной уязвимости плода

3. Психоэмоциональные переживания ребенка в родах

Заключение

Список литературы

Введение

В настоящее время одной из самых важных задач, стоящих перед обществом, является формирование и развитие перинатальной культуры, или культуры Родительской (в самом широком смысле этого слова), которая поможет вырастить поколение, способное к зачатию, вынашиванию и рождению здорового ребенка, владеющее достаточным количеством знаний относительно физиологии и психологии беременности и родов, относящееся к рождению ребенка как к естественному, радостному событию в своей жизни, а не как к заболеванию, требующему обязательного медицинского вмешательства.

Актуальность: Исследование материнства на этапе беременности, родов и младенчества, психотерапевтическая работа с родителями, а в дальнейшем с младенцами имеет важное значение в вопросе сохранения здоровья нации. Годы перестройки экономики и общества, негативные экологические факторы, приводят к тому что ухудшается качество жизни населения страны, увеличивается количество психически больных, курящих и пьющих людей. Статистика последних лет показывает негативный процесс сокращения и старения населения страны. Решение всех этих глобальных проблем должно лежать в самом начале. Необходимо уделять огромное внимание вопросу здоровья женщины и будущего ребенка. В настоящее время это стало вопросом выживания нации.

Направление под названием «перинатальная психология» зародилось и развивается с середины прошлого века в русле трансперсональной психологии (С. Гроф, Ф.Лэйк, А. Хантер, В.Эмерсон). Большинство работ отечественых психологов по данной тематике имеют исследовательский характер и направлены на разработку методов диагностики различных аспектов материнской сферы в русле отечественной возрастной психологии (Е.О. Смирнова, С.Ю. Мещерякова, Н.Н. Авдеева, Ю.И. Шмурак, О.В. Баженова, Е.И. Захарова, Е.И. Исенина), онтогенетической концепции материнства Г.Г. Филипповой, биопсихосоциальной концепции девиантного материнства В.И. Брутмана..

Цель настоящего исследования: изучение монографический, специальной и периодической литературы по психоэмоциональным предпосылкам ребенка на последнем триместре беременности и во время родов и выработка собственного, научно обоснованного мнения по указанной теме.

Для выполнения поставленной цели в работе необходимо решить следующие задачи:

- рассмотреть проблему возникновения психики в дородовой период;

- выявить проблемы психоэмоциональной уязвимости плода;

- изучить психоэмоциональные переживания ребенка в родах.

1. Возникновение психики в дородовой период

В настоящее время высказываются диаметрально противоположные взгляды на пренатальное развитие ребенка: либо решающим считается генетическая предопределенность, либо - влияние окружающей среды с подчеркиванием тератогенных (вредящих) факторов [9]. Так, Д. Винникот [6] пишет: редко находится доктор, который верит, что опыт рождения важен для ребенка и имеет определенное значение в его эмоциональном развитии, а памятные следы могут сохраняться и проявлять себя во взрослой жизни. Некоторые ученые подчеркивают решающую роль генетической составляющей в эмбриональном развитии ребенка, но отмечают, что мозг реагирует на тактильные, звуковые, вкусовые раздражители, формируя ряд рефлекторных реакций.

К настоящему времени накоплена масса фактов, свидетельствующих о том, что поведение матери во время беременности, ее эмоциональные реакции на стрессы, которыми насыщена наша жизнь, служат причиной огромного числа таких послеродовых состояний, как неврозы, тревожные состояния, различные аллергии_, отставание в умственном развитии, и других форм патологии.

В генетических программах мозга уже закодировано опережающее отражение действительности. Значит, существует строго научное биологическое основание для формирования зарождающейся психики в период внутриутробного развития плода. С точки зрения исследователей нормальное психическое развитие закладывается еще до рождения ребенка, о чем могут свидетельствовать хотя бы нередко встречающиеся отклонения, зафиксированные у нежеланных детей.

Сегодня убедительно показано, что при стрессе надпочечники матери выбрасывают в кровь катехоламины (гормоны стресса), а во время положительных эмоций (радости, успокоения) гипоталамические структуры вырабатывают эндорфины (гормоны радости), которые, проникая через плацентарный барьер, непосредственно воздействуют на плод [9].

Следовательно, мать и ребенок представляют собой единый нейрогуморальный организм и каждый из них в равной степени страдает от неблагоприятного влияния внешнего мира, которой записывается в долговременной памяти, оказывая воздействие на всю последующую жизнь ребенка.

Д. Винникот [6] пришел к выводу о том, что уже в пренатальный период проявляются психические свойства, которые позволяют сохранить в памяти определенные признаки, защищающие от предстоящей родовой травмы.

Многое изменилось в наших представлениях o плоде за десятилетия, прошедшие с момента появления самых ранних работ по дородовой психологии. Нейробиологи достигли значительных успехов в понимании того, как мозг развивается в пренатальный период, экспериментальные психологи описали картину того, как плод обучается; педиатры применили аспекты этих проблем к дистрессу плода.

Действительно, плод обладает избирательно чувствительностью к окружающей его среде, что позволяет рассматривать ранние ощущения младенцев как сенсорно-эмоциональную память [4, 14]. Нервная система плода настолько хорошо развита, что к концу первого триместра он отвечает даже на легкое прикосновение реакцией! «схватывания», его губы делают сосательные движения, а глазные яблоки двигаются. Ко второму триместру развития плод не только видит и слышит, но и активно ощущает вкус, исследует окружающую его «среду, то спокойно плавая, то кувыркаясь, хватает пупочный канатик, гладит свою плаценту, отвечает из прикосновение и разговор, услышанный через стенку матки [11].

Плод чувствителен к широкому набору материнских эмоций. Когда мать переживает тревожность, ритм ее сердца ускоряется, усиливается экспрессивная речь, что ведет к дополнительному выделению гормонов плода. Ее тахикардия, спустя секунды вызывает тахикардию плода, когда она чувствует страх в течение 50 с, плод испытывает гипоксию.

Позитивные материнские эмоции вызывают усиление роста, спокойствие и возрастание уровня интеллекта плода [46]. Ее дистресс и химические токсины приводят к низкому весу плода, увеличению процента смертности, респираторных инфекций, астмы, ослаблению когнитивного развития [23, 53].

Отношение матери к плоду во время беременности оставляет стойкие следы на развитии его психики [13]. Ее эмоциональный стресс статистически коррелирует с преждевременными родами, большой детской психопатологией, более частыми возникновениями шизофрении, низким IQ, нередко со школьными неудачами, высоким уровнем правонарушений, склонностью к наркомании, попыткам суицида. Исследователи показали, что мальчики матерей, которые не хотели иметь детей, характеризуются склонностью к криминальным действиям.

Доказано, что травма плода сохраняется в эмоциональных впечатлениях взрослой жизни [4]. Дети, травмированные еще в утробе матери, остаются гиперсензитивными к стрессу, боязливыми, замкнутыми и злыми.

Результаты проведенных экспериментов и наблюдений, а также данные клинических исследований показали что, система памяти возникла не только для того, чтобы плод обучался в утробе матери, но и в дальнейшем использовал пренатальный и родовой опыт.

Новорожденные могут вспоминать колыбельные песни, напетые им пренатально [9], и различать с рождения голос своей матери, выделяя его из других женских голосов [16, 3, 8]. Доказательством более сложной памяти является эксперимент Де Каспера [7], который исследовал 16 беременных женщин. Они читали «The Cat in the Hat» или другое стихотворение с различного расстояния от своего плода дважды в день последние 6 недель беременности. У младенцев определялась степень предпочтения, которое они отдавали знакомым или неизвестным текстам. Для этого у детей сразу после их рождения регистрировались изменения сосательных движений. Они слушали магнитофонную запись любимых стихов, определяя их исполнителя, вспоминая сложные речевые формы, «выученные» в утробе матери.

Учитывая последние эксперименты, демонстрирующие успехи плода в обучении [10], некоторые родители начали передавать ему «память семьи», играя с ним, при этом массировали и успокаивали, постукивали легкими толчками в ответ на его толчки. Они называли это «игрой в толчки» [1].

Современные взгляды на обучение плода привели к ряду впечатляющих исследований, выявивших для него роль обогащенной среды. Было показано, что пренатальная стимуляция вызывает усиление моторных способностей и свойств интеллекта, которые сохраняются годами. Группу беременных женщин, участвовавших в пренатальной интенсивной стимуляции, исследовали параллельно с тщательно подобранной контрольной группой, не участвовавшей ни в каких дородовых программах. Постнатальная оценка обеих групп по стандартным тестам развития показала значительное усиление моторного развития, зрительных навыков, эмоциональных выражений и ранней речи у детей с пренатальной сенсорной стимуляцией. Эти показатели закрепляются постнатально обогащенным опытом среды.

2. Проблема психоэмоциональной уязвимости плода

Плод (т.е. нерожденный ребенок) очень уязвим во многих отношениях, что часто не осознается и недооценивается даже матерью. Бытовое сознание редко рассматривают его как человеческое существо.

Однако теоретические и практические исследования последних лет доказывают, что пренатальный опыт, может сохраняться в памяти и влиять на всю последующую жизнь.

Последствия пренатальной травматизации нельзя предсказать без знания других факторов, и, судя по всему, пренатальный опыт может оказать влияние на всю последующую жизнь, если он сочетается с усиливающими обстоятельствами или взаимодействующей травмой. Этот термин означает, что эффект травм проявляется при их взаимодействии друг с другом.

В статистических анализах термин «взаимодействующий» означает, что вызываемые факторами эффекты зависят от присутствия других факторов, от их сочетания.

Например, исследования Р Эмерсона показали, что маловероятно, что зажатие плода при рождении влечет за собой клаустрофобию во взрослом возрасте. Однако, клаустрофобия более вероятна, если случаются сходные, подкрепляющие травмы. «В одном таком случае, который я лечил, ребенок, который при родах был зажат, помимо того, был заперт в чулане в течение 24 часов в детском возрасте, а также несколько раз подвергался попыткам удушения со стороны брата»[16].

Здесь уместно отметить некоторые моменты. Прежде всего, пренатальная травматизация придает «окраску» последующему жизненному опыту.

Другими словами, жизненный опыт воспринимается через призму предшествующих и неразрешенных травм. Если ребенок был зажат во время процесса рождения, то существует вероятность, что он будет воспринимать последующие события как ловушки, или бессознательно направлять или выбирать жизненные ситуации, таким образом, что они будут приводить к ловушкам.

Наблюдения ученых говорят о том, что дети до рождения очень осознанно воспринимают то, что происходит вокруг них, особенно в отношении событий, влияющих непосредственно на них. В книге «От эмбриона до ребенка» Александра Пионтелли ссылается на случаи, свидетельствующие о сознательности плода. Она описывает пару близнецов, в возрасте четырех месяцев периода беременности, которые очень хорошо воспринимали друг друга и находились в доминантно-подчиненных отношениях. Один из близнецов был доминирующим и напористым, другой -- уступающим. Всякий раз как доминантный близнец толкал или ударял, уступающий отодвигался и клал голову на плаценту, казалось, отдыхая там. В жизни, в возрасте четырех лет, у этих близнецов были те же отношения.

Всякий раз как возникала потасовка или ссора между ними, уступающий близнец уходил в свою комнату и клал голову на подушку. Он также приносил подушку, используя ее как «защитный экран», отдыхая на ней каждый раз, как его близнец становился агрессивным.

Долгое время трудно было понять, как может запоминаться опыт, получаемый до рождения. Центральная нервная система в пренатальный период находится в зачаточном состоянии и еще не покрыта миелиновой (защитной) оболочкой. При отсутствии миелиновой оболочки, нервная система не может функционировать настолько эффективно, чтобы поддерживать память. Однако, рассказы людей, подвергнутых регрессии вплоть до пренатального периода и вспоминающих о событиях, происшедших до рождения их были распространены в примитивных и отсталых обществах.

Группа европейских психологов под руководством Р.Д. Лэнга и Фрэнка Лейка утверждали, что пренатальные воспоминания оказывают наибольшее влияние, так как они являются первыми. Этот подход отражен в книге Лоинга под названием «Факты жизни», в которой он пишет: «С самого начала моей жизни все окружающее меня регистрируется; начиная с самой первой моей клетки. То, что происходит в одной или двух первых клетках может отразиться во всех последующих поколениях потомков первых родительских клеток. Первая из них несет всю генетическую память обо мне»[10, C.30].

И продолжает: «Мне представляется по меньшей мере вероятным, что весь опыт нашего жизненного цикла, начиная с одной клетки собирается и хранится с самого начала. Я не знаю, как это может происходить. Как одна клетка порождает миллиарды и миллиарды клеток, из которых я состою?

Наше существование невероятно, но факт заключается в том, что мы есть. Когда я представляю эмбриональные стадии моего жизненного цикла, я испытываю в себе сейчас нечто, напоминающее симпатическую вибрацию… то, что я чувствую сейчас, я чувствовал также и тогда» (стр.36). Фрэнк Лейк использовал подход Лэнга. Лейк соглашался с тем, что наиболее существенная часть опыта это та, которая закладывается до рождения, особенно во время первых трех месяцев. В США Ллойд де-Маус также писал о социальном, культурном и политическом влиянии дородового опыта и докладывал об этих открытиях на Конгрессе «АРРРАН» 1995 года.

Проводя регрессию взрослых пациентов, Лейк также обнаружил, что имеющие наибольшее значение пренатальные события заключены в материнском опыте, который передается биохимическим путем через пуповину с помощью группы химических веществ, носящих название катехоламинов. Но верно также и то, что нерожденный ребенок вбирает в себя пренатальные физические чувства и опыт, особенно материнские.

Материнские эмоции (и эмоции отца, поступающие через эмоциональный отклик матери на них) проникают в плод. Исследование показало, что все переживаемое матерью, также переживается и ребенком. Хорошим примером этому служит следующий случай. Незадолго до зачатия ребенка у женщины умер отец. Все девять месяцев она пребывала в депрессии и горе, связанном с потерей отца. Если нерожденный ребенок действительно испытывает те же эмоции, что и мать, то ее ребенок должен был пережить такое же ощущение утраты и депрессию, и появление этих чувств можно было ожидать в детском и/или взрослом возрасте. Похоже, что именно так и произошло.

В детстве ее ребенок периодически испытывал депрессию, однако врачи не смогли найти никакой физиологической или психологической основы для этих депрессий (они не знали о дородовом опыте ребенка). В момент депрессии ребенок рисовал старого человека, умирающего в пещере (в пренатальной и перинатальной психологии пещера является символом утробы, местом, где он пережил потерю дедушки). Некоторое время после рисования ребенок чувствовал себя лучше, однако потом депрессия медленно возвращалась. Он не знал о связи между его рисунками и смертью его дедушки.

Депрессия стала хронической, когда отношения между его родителями были напряженными (его мать и отец жили отдельно, но оба участвовали в воспитании). Это напряжение в отношениях родителей символизировало для ребенка потерю отца и дедушки. Его рисунки иногда изображали маленькую девочку, мечущуюся в поисках умершего человека. Возможно, маленькая девочка олицетворяла его собственную женственность, его собственного внутреннего ребенка или (и) женский опыт переживания потери дедушки. Маловероятно, что горе проявилось бы в виде хронической депрессии без соответствующих условий, подкрепляющих пренатальный опыт, в данном случае -- потери отца. Важно понять, что, хотя плод перенимает, переживает эмоциональный опыт родителей, он также имеет и свой собственный уникальный пренатальный опыт, который не зависит от родителей.

Механизмы этого явления не ясны, однако многочисленные устные сообщения и клинические отчеты свидетельствуют, что плод имеет свой собственный опыт, свои переживания.

Пренатальный опыт, подкрепленный соответствующими условиями, может иметь драматические последствия.

В случае женщины, потерявшей отца незадолго до беременности, ребенок, вероятно, ощутил такую же потерю, как и его мать. Кроме того, очень ощутимая и личная травма случилась вскоре после этого. Во время восьмой недели беременности муж матери внезапно ушел к другой женщине. Она была потрясена случившимся и чувствовала себя покинутой. Вероятно, ее нерожденный ребенок чувствовал то же самое. Поскольку она не имела достаточных финансовых средств и не хотела воспитывать ребенка одна, она решила сделать аборт. Она несколько раз пыталась спровоцировать выкидыш, используя изогнутый край вешалки. В детстве ее ребенок проявлял наклонности к садизму и саморазрушению. Садистские наклонности ребенка были поразительно похожи на попытки матери сделать аборт, хотя он не знал о них. Он прижигал себя сигаретами и колол тело острыми металлическими предметами. Его любимым садистским инструментом был рыбный крючок, но он сожалел, что не может купить достаточно большой крючок. В молодости его арестовывали тридцать раз за нападения, и его поведение напоминало попытки его матери избавиться от него. Обычно он нападал на своих жертв, когда они спали, используя тяжелый оплетенный шнур с прикрепленным к нему крючком.

Агрессия и насилие -- это патологические симптомы, являющиеся результатом многократных травм, обусловленных потерями, покинутостью и агрессией.

В описанном выше случае, нерожденный ребенок испытал чувства сильной потери и покинутости, которые пережила его мать. Кроме того, он также испытал чувство брошенности, вызванное родительским нарциссизмом, т.е. его мать была настолько поглощена своими чувствами покинутости и утраты, что она почти не думала о будущем ребенке, не имея времени или сил радоваться его существованию. Наоборот, он воспринимался как помеха, бремя, как то, от чего необходимо избавиться. В результате, он также перенес пренатальный опыт агрессивности матери (материнских попыток аборта) на свою жизнь.

3. Психоэмоциональные переживания ребенка в родах

перинатальный ребенок дородовый психоэмоциональный

По поводу того, что переживает в родах ребенок, есть разные мнения. Видимо, целесообразно также полагаться на природу: она знала, что делала. Если бы приход в мир был для ребенка травмой, то и весь путь в этом мире - реабилитация после такого неприятного начала. Такое предположить трудно.

Скорее, у ребенка есть защитные механизмы, еще недостаточно нам известные, чтобы «в полном здравии» процесс родов пережить. Кроме того, на протяжении всех родов он сохраняет активную позицию: работают все необходимые рефлексы, включены все органы чувств. У новорожденного очень высокий уровень адреналина, что помогает ему поддерживать активность и одновременно защищает от боли и страха. Видимо, боле сложен для него разрыв с матерью после рождения. Здесь, конечно, целесообразно восстановить контакт. Именно это предполагалось в природных условиях, где мать сама принимает и обрабатывает своего детеныша. Во врем же родов ребенку также важно подкрепление от матери, и он его получает, слыша ее голос во время схваток и между ними. Именно между схватками есть возможность восстановить контакт с рождающимся малышом, это успокоит не только его, но и мать. Последнее даже важнее, поскольку от ее поведения в родах и после них зависит и процесс, и результат.

Конечно, во время родов ребенок испытывает сильные новые впечатления, высок уровень стресса. Не будем забывать, что стресс становится отрицательным только в том случае, если после мобилизации всех сил организма не получен положительный эффект. Если же получен - то такой стресс ведет к появлению опыта преодоления препятствий, формирования установки на успех. Но даже если этот первый опыт оказался не слишком хорошим, все же после него начинается новая жизнь и встреча с любимой мамой.

Так что в любом случае, успех обеспечен, но каждый раз «разного размера». Не стоит забывать, что любой наш опыт не остается в том виде, в котором мы его получили. Он всегда перерабатывается, изменяется другими событиями нашей жизни, иногда вплоть до «прямо наоборот».

И опыт родов с течением времени оценивается по-другому. А помочь этому, конечно, сможет мама. Главное, чтобы она сама не убеждала себя в необратимости последствий этого серьезного, но далеко не первого события в жизни своей и ребенка. Ведь роды - не начало жизни, а лишь ее этап. Необычайно важный, но этап. И многое зависит от последующей жизни и от того, как этот этап будет расцениваться с высоты будущих достижений.

Кризис рождения вносит в жизнь ребенка резкую полярность: прошлого и настоящего, радости и страданий, света и темноты. Все описания отражают острые, насильственные, извне вовнутрь направленные катастрофические изменения. Вместе с тем внутриутробный ребенок не является пассивным.

Рождающийся человек резко закрывает глаза (он умеет открывать их с шести месяцев внутриутробной жизни), обожженные ярким светом, он оглушается громкими командами акушерки и звоном инструментов, он не слышит привычных голосов матери и отца, его кожа, знакомая с прикосновениями амниотической жидкости и плодных оболочек, встречает грубые ткани, его легкие обожжены воздухом. «Первый крик» -- это крик «Нет!» -- пишет Лебойе в книге «Рождение без насилия». -- Это потрясение человека, которого убивают, насилуют. Это страстный, пылкий отказ от того, что на самом деле называют жизнью» [19, С.7]. Поза эмбриона с согнутыми плечами, опущенной головой, подтянутыми коленями семантизируется как унижение и избегание в момент, когда акушер, держащий ребенка за ногу вниз головой, и сила тяготения требуют, чтобы ребенок развернулся [19, С.27].

Исход «кризиса новорожденности» зависит, таким образом, не только от программы материнского ухода, но и от того, что приобрел ребенок в процессе рождения и во время внутриутробной жизни. Технологизированная система родовспоможения предъявляют к новорожденному равно высокий уровень требований, она рассчитана на отбор «победителей» (сразу вспоминается Спарта с технологией отбора младенцев, отсюда близко до концепций полноценности, активно разрабатываемых учеными Третьего рейха. Не является ли причиной устойчивости в нашей стране технологизированного подхода в родовспоможении родство режимов?)

В современном акушерстве новая среда строится не по законам уподобления, а на основе противостояния, борьбы, по «мужским» законам. Отто Ранк впервые ввел понятие «травма рождения» и определил мать как центральную фигуру, ответственную за исход первого противостояния ребенка и изменяющегося мира.

Отражение насильственной, обижающей, репрессивной по своей природе обстановки рождения человека было исследовано Станиславом Грофом, который систематизировал и обобщил эмбриональные переживания пациентов, находящихся в измененном состоянии сознания. В совместной с Кристиной Гроф работе «Сияющие города и адские муки» он описал процесс рождения так, как он видится изнутри и сохраняется в бессознательном в виде «перинатальных матриц», на основе которых в течение жизни конденсируется весь последующий опыт.

В первой фазе, соответствующей началу родового процесса, пациент переживает всеобъемлющее чувство беспокойства и ощущение опасности для жизни. Вторая фаза, совпадающая с первой клинической стадией родов, это время, когда «существование кажется лишенным смысла», происходит концентрация на роли жертвы, невозможности спасения и безысходности. Третья перинатальная матрица, соотносящаяся со второй стадией родов, воплощается в переживаниях напряжения, борьбы, сопротивления, ярости, сильного возбуждения. Четвертая матрица (третья клиническая стадия родов) переживается как максимум боли, смерть и повторное рождение. Страдания и агония доходят до переживания разрушения.

Важно отметить, что на разных стадиях рождающийся ребенок может иметь средства, позволяющие перейти от положения жертвы к активным действиям. Эти способы и средства зависят от меры помощи матери.

Например, ослабление сократительной деятельности матки, невыраженная доминанта дна, асинхронизированные сокращения и нерегулярный ритм присущи женщинам, у которых в дородовом периоде возникли различные невротические нарушения в виде эмоциональных расстройств и нарушений отношений с другими людьми [15]. Когда в арсенале рождающегося ребенка отсутствуют средства для освоения новой стадии рождения, возможен регресс на предыдущую. Например, при ослаблении сократительной деятельности матки активность ребенка угнетается.

Опираясь на концепцию развития субъективности, можно сказать, что рождение представляет собой кризис «событийности», внутри которого продолжается начавшееся задолго до рождения становление самобытности ребенка.

Рождение, разрушая систему «мать - плод», открывает возможности для ее изучения. При наблюдении рождения обнаруживается, что, во-первых, ребенок включается в программу взаимодействия, которая содержит в себе различное число «узнаваемых элементов» - от почти полного уподобления до резкого противостояния. Эти программы зависят от господствующей идеологии -- «мужской» или «женской»; во-вторых, рождение - это продолжение становления самобытности матери и ребенка, начавшееся приблизительно в середине беременности.

Заключение

Итак, рассмотрев материалы исследования психоэмоционального развития ребенка до рождения мы выяснили, что характер связей между эмоциями матери и судьбой будущего ребенка столь сложен, что даже простая типологизация эмоционального содержания ожидания ребенка и, тем более, изучение внутренней структуры и динамики этого феномена, требуют основательного и длительного изучения, которое ориентировано на будущее но ведется уже сейчас.

Известно, что эмоции беременной, такие как уверенность, независимость, успех, ответственность, укрепляют общую для матери и внутриутробного ребенка приспособительную систему, другие эмоции - вина, тревога, страх, подавленность, чувство беспомощности - угнетают развитие младенца.

Накопленный наукой материал со всей очевидностью показывает, что оценка новорожденного ребенка как tabula rasa («чистая доска») принципиально неверна. В самой биологической организации ребенка изначально заложены, запрограммированы возможности его раннего универсального социально-деятельностного начала. Отсюда важнейшее значение имеет выделение биологических детерминант преадаптации мозга ребенка к предстоящим социальным взаимодействиям, прежде всего в системе «мать-дитя», выявление генетических программ развития и его наиболее чувствительных критических периодов.

Наряду с этим необходимо учитывать и тот ранний опыт, который ребенок приобретает, еще находясь в утробе матери. Значение восприятия, дифференцирования, запоминания и эмоционально-моторного реагирования на воздействия, с которыми он сталкивается в дородовой период, со всей убедительностью доказывает, что это раннее пренатальное обучение играет важнейшую роль, как в плане постнатального развертывания генетической программы, так и на первых этапах адаптации младенца к новой для него среде. При этом следует иметь в виду, что в ходе пренатального развития различные сенсорные и моторные системы созревают гетерохронно, сензитивные же периоды для каждой из них не совпадают друг с другом.

Значение закономерностей генетических программ развития, их упреждающего характера, равно как и особенностей пренатальных сензитивных периодов, дает возможность максимизировать роль специфических методов и средств «воспитания матери вместе с ее будущим младенцем» для формирования потенциально адекватной среды реализации индивидуальных задатков заложенных в ребенке, и его успешной ранней социализации.

Список литературы

1. Абрамченко В.В. Психосоматическое акушерство. СПб., Сотис, 2001.

2. Баженова О.В., Баз Л.Л., Копыл О.А. Готовность к материнству: выделение факторов, условий психологического риска для будущего развития ребенка. // Cинапс, 1994, № 4, с. 35-42

3. Брутман В.И., Варга А.Я., Хамитова И.Ю. Предпосылки девиантного материнского поведения. // Психологический журнал, 2000. № 2. C. 79-99

4. Брутман В.И. Раннее социальное сиротство (медико-социально-психологические проблемы). М., 1994.

5. Бьюдженталь Дж. Искусство психотерапевта. СПб., Питер, 2001.

6. Винникотт Д.В. Маленькие дети и их матери. М., 1998

7. Исенина Е.И., Барановская Т.И. Связи между качествами матери в различные периоды развития младенца (3-4 мес. и 7-8 мес.) // «Материнство. Психолого-социальные аспекты (норма и девиация): Материалы Всероссийской научно-практической конференции . Иваново, Издательство «Ивановский государственный университет», 2002 С.54-60

8. Ланцбург М.Е. Раскрытие темы родов в групповой подготовке к родам в роддоме.// «Перинатальная психология и медицина»: сборник материалов межрегиональной конф. СПб., АМСУ, 2001.

9. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М.: Политиздат, 1975, с. 304.

10. Лоинг Факты жизни. М., 1998. С.30.

11. Мэй Р. Искусство психологического консультирования., М., 2001

12. Филиппова Г.Г. Психология материнства. М.: Изд-во Института Психотерапии, 2002

13. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.,1990

14. Фромм Э. Искусство любить. М.,1990

15. Швецов М.В. Новые методы психотерапии при невынашивании беременности Пермь: «Звезда», 2001. 293 с.

16. Эмерсон Р. Уязвимость плода. // Перинатальная психология. №12, 2006. С. 37-39.

17. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М., Класс, 1999.

18. Ялом И. Теория и практика групповой психотерапии. СПб., Питер, 2000 .

19. Фредерик Лебойе. За рождение без насилия. М., 1997.

Размещено на Allbest.ru