Вепсы: этнокультурная характеристика

Размещено на http://allbest.ru/

Размещено на http://allbest.ru/

Санкт - Петербургский государственный университет

Факультет географии и геоэкологии

Кафедра страноведение и международного туризма

Курсовая работа

Вепсы: этнокультурная характеристика

студентки III курса Кочубеевой Ю.А.

Научный руководитель: Ботякова О.А.

Санкт-Петербург 2011

Содержание

Введение

1. История, расселение с археологических времён по настоящее время

2. Традиционная культура вепсов

2.1 Традиционные хозяйственные занятия

2.2 Материальная культура

2.3 Духовная культура

3. Современная этнокультурная характеристика вепсов

Заключение

Список использованных источников

Приложение

Введение

Вепсы - один из коренных народов Северо-запада России. По языку они относятся к финно-угорской языковой семье, прибалтийско-финской группе (северная подгруппа) и наиболее близки к карелам, финнам, эстонцам и ижоре. Этническая территория вепсов в прошлом охватывала Межозерье - пространство между тремя крупнейшими северными озёрами - Ладожским, Онежским и Белым. Сейчас она значительно сократилась и занимает восточную часть Межозерья, на стыке Ленинградской и Вологодской областей и Республики Карелия.

Несмотря на то, что сейчас вепсы - лишь небольшая народность (численность - 8270 человек по данным переписи 2002 г.), постепенно ассимилируемая окружающим населением, весь - предки нынешних вепсов - на рубеже I и II тысячелетий играли значительную роль в русской истории и даже стояли у истоков русской государственности. Следы древней веси и сейчас можно проследить в топонимике Межозерья. Большинство водных объектов и урочищ на карте восточных районов Ленинградской области, юго-западного Прионежья и запада Вологодской области носят вепсские (прибалтийско-финские) названия: реки Оять, Паша, Капша, Сясь, Пялья, Шапша; озера Шугозеро, Мягозеро, Корбозеро, Сарозеро, Кукозеро, Шидрозеро и многие другие.

В России проживает множество малых народов, благодаря которым формируется уникальный этнокультурный ландшафт страны. В наш век всеобщей стандартизации им угрожает постепенная ассимиляция, что неизбежно приведёт к обеднению культурно-этнического разнообразия страны. Поэтому в последнее время наблюдается повышение интереса к судьбам малых народов вообще и вепсов в частности. С конца 1980-х годов инициативной общественностью проводятся мероприятия по сохранению и изучению традиционной культуры народа, развитию национального самосознания. Организуются конференции, народные праздники, в школах и университетах начинается изучение вепсского языка, создан природный парк «Вепсский лес». Эти мероприятия направлены в том числе на привлечение внимания властей и широкой общественности к культуре вепсской народности, которой угрожает постепенное исчезновение в связи с этнической ассимиляцией её носителей.

На фоне возрастающего интереса к вепсской народности возникла и моя работа, задуманная как начало большого исследования, посвященного истории и этнографии северо-западного региона России. Цель моей работы - обобщение материалов по истории и культуре вепсов. Поставленная цель достигается следующими задачами: описание истории и расселения веси и вепсов; элементов традиционной культуры (материальной и духовной); описание современного состояния культуры вепсского народа; демографической ситуации; принимаемых мер по сохранению культуры.

вепс коренной культура мифологический

Глава 1. История, расселение с археологических времён по настоящее время

При изучении истории вепсской народности исследователи используют три группы источников: письменные (летописи, описания путешественников и историков прошлого, различные административные акты), лингвистические (сравнительно-исторический анализ языка и топонимики) и археологические. К сожалению, ни один из этих источников не может дать точную и исчерпывающую информацию, поэтому они как правило используются параллельно, подтверждая данные друг друга. Так, лингвистика может быть очень полезным инструментом для получения информации об этногенезе народа, но без данных археологии, или письменных источников она слаба, так как имеет слабую географическую привязку. [11, с.71]

Наиболее ранние упоминания веси относятся к VI в н.э. Готский писатель Иордан, перечисляя племена Севера тогдашней Европы, называет племя Vas или Vasina. О местонахождении Vasina там ничего не сказано, но племя перечисляется среди Thiudos (Чудь), Merens (Меря), Mordens (Мордва). Многочисленные упоминания о народе Вису или Ису встречаются и у арабских авторов, начиная с X в. Созвучие названия и совпадение географического размещения (Межозерье) позволяет заключить ,что речь идёт именно о веси. Более подробные сведения можно найти в русских летописях. «Повесть временных лет» сообщает о местообитании веси в этнографическом введении: «В Афетове же части седять Русь, Чудь и вси языцы: Меря, Мурома, Весь, Мордва, Заволочская Чудь, Пермь…», также ПВЛ недвусмысленно указывает на участие веси наряду с другими народами в призвании варягов. О местообитании сообщено краткое: «На Беле озере седять Весь».[6, с.20-27] Ранее существовала версия, что во второй половине - конце I тыс. н.э. на Белом озере формируется одна из группировок веси с центром на месте г. Белоозера. Однако археологические материалы, полученные в 1980-90х гг позволяют сделать иные выводы. Дело в том ,что финских поселений с комплексом керамики IX-XI вв на Белом озере и Шексне было не так уж много, причём только 3 из них можно назвать относительно крупными, следовательно численность населения там не могла быть значительной. А согласно летописи, весь - 1 из главных участников событий, связанных со становлением Северной Руси. Поэтому нет оснований считать, что ядро веси находилось именно на Белом озере. Открытие памятников второй половины I тыс. н.э., атрибутированных как весских, на Суде позволяет сделать предположение, что основной массив расселения был локализован не на самом Белом озере, а в 70-100 км на юго-запад, на р. Суде и её правых притоках (см. приложение 2). Нельзя оставить без внимания и материалы топонимики, неизменно занимавшие центральное место в разработках по этногенезу и истории веси. Исследование Муллонен показало, что интенсивность вепсского топонимического пласта в Межозерье ослабевает с запада на восток. В Белозерье вепсская топонимика явно уступает более мощному довепсскому топонимическому субстрату, имеющему прасаамское происхождение. Так Муллонен приходит к выводу, что Белозерье - окраина вепсского ареала, где вепсское влияние не было столь мощным, чтоб перекрыть предшествующий субстрат. Это полностью соответствует картине, воссозданной по материалам археологии. [4, с.188-198/ 5, с. 132]

Лингвистические данные могут быть также крайне полезны при решении вопросов этногенеза веси-вепсов. Сравнительно-исторический анализ вепсского языка подтверждает мысль о принадлежности вепсов и в прошлом к прибалтийско-финской языковой общности. Причём наибольшая степень родства наблюдается с южнокарельскими диалектами, которые некоторые исследователи даже выделяют в отдельный язык, сформировавшийся при смешении вепсского и карельского. Как во всех языках прибалтийско-финской ветви, есть заимствования из летто-литовских, славянских и древне-германских языков. Изучение соотношения и доли этих заимствований позволяет сделать вывод ,что этногенез веси-вепсов происходил во-первых в Прибалтике (т. к. заимствования из славянских и летто-литовских языков происходили сравнительно одновременно), во-вторых - в юго-восточной периферии зоны расселения прибалтийско-финских племён (т.к. заимствований из древне-германского гораздо меньше, чем в других прибалтийско-финских языках). В Межозерье, т.е. чуть восточнее, весь появилась в результате миграции, путь которой пролегал, вероятно, южнее Ладожского озера и по рекам Свирь и Оять. К рубежу I-II тыс. этот процесс завершился. На новом месте предки вепсов, вероятно, встретили более раннее поселение - Лопь, которую частью ассимилировали , частью - оттеснили к северу. [6, с.48-50]

Дальнейшие события этнической истории веси-вепсов связаны со славянами и русским государством. Помимо факта участия веси в призвании варягов, летопись также указывает на то, что весь платила дань Руси и участвовала в некоторых военных походах на её стороне. С распадом Древнерусского государства область расселения веси стала принадлежать Новгороду, в Межозерье и на восток хлынул поток переселенцев из новгородских земель. Об этом известно из письменных источников и некоторых топонимов, имеющих либо русское происхождение, либо - весское, но связанное с новгородцами. Впрочем, никаких сведений о вражде переселенцев с аборигенами в письменных источниках нет, что можно объяснить большими пространствами при малой плотности населения и различными хозяйственными укладами. [6, с.51/ 9, с.65] В ходе древнерусской и последующей русской земледельческой колонизации обширных пространств Межозерья большинство территориальных групп местного населения прибалтийско-финского массива постепенно утратило культурную и языковую самобытность, войдя в состав русского народа. И только вепсская народность сохранилась до наших дней, оформившись в особую этнографическую единицу. [9, с.110] Вообще миграция и ассимиляция отдельных групп весской-вепсской народности представляет собой отдельный сюжет. Имелось два направления локальных миграций: на север и северо-восток. В первом случае вепсы смешались с менее малочисленными на той территории карелами и образовали южное ответвление карельского народа - ливвиков и людиков. В случае миграции на северо-восток (довольно ранней, кстати) образовалась Чудь ,известная у скандинавов как «биармийцы» Надо отметить, что версия о связи Чуди (Биармии) и вепсов поддерживается не всеми исследователями , так А.М. Пашков пишет, что «вопросы о заволочской чуди, и о Биоармии - это дискуссионные проблемы, требующие специального рассмотрения.» [7, с.328] (см. приложение 3). Так же как и переселенцы северного направления, Чудь была ассимилирована, только уже не карелами, а русскими колонистами и коми.[6, с.260] Исторические судьбы вепсов определялись во многом тем, что древнерусская колонизация Севера в значительной степени проходила по водным путям, уже освоенным вепсами, и вслед за вепсами. Это закономерно вело к ассимиляции вепсского населения, осевшего вдоль водных путей, и к вытеснению его на верховья рек и водоразделы.[7, с.344] Таким образом только основная часть вепсского народа, проживающая на коренной территории обитания, смогла сохранить свой язык, культуру и этническую самостоятельность, в силу компактности расселения, удалённости от государственных границ и основных потоков колонизации. [6, с.260]

В дальнейшем весь как бы сходит с исторической сцены, письменные источники сведений о ней не содержат. Предполагают, что весь вместе с другими прибалтийскими народностями на страницах летописей стала выступать под именем чудь. Впрочем, сомнений в том, что весь является предками вепсов уже нет. [6, с.32-44]

Интересен тот факт, что в научной литературе история весской-вепсской народности освещена крайне неравномерно. Наряду с подробными и многочисленными исследованиями, посвященными древнему весскому периоду, история XII-XVIII веков описана крайне скупо.

Можно найти лишь, что в течение всего средневековья вепсы обитали на всё той же территории Межозерья, на что указывают данные анализа топонимов и показания писцовых книг XIV - XVII вв. Также очевидно, что развитие народности на этом этапе находилось под сильным русским влиянием. [6, с.257]

Полных сведений о численности и расселении народности не имелось до публикации материалов первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года. По её данным, численность вепсов составляла 25, 6 тыс. человек, 7,3 тыс. из которых проживали в Прионежье, а остальная часть - южнее, в Лодейнопольском, Тихвинском и Белозерском уездах Олонецкой и Новгородской губерний. Два массива поселений - прионежский и основной - уже тогда, в конце XIX в., были разделены Вознесенской областью, заселённой русскими.

В период крепостного права прионежские, шимозерские вепсы, часть оятских были государственными крестьянами, а остальные - помещичьими. В начале XVIII. Вепсы Петрозаводского и Лодейнопольского уездов оказались приписаны к металлургическим и оружейным заводам, а также к судостроительной верфи. Работа на заводах и верфи втягивала их в экономическую жизнь края, в то время как вепсы Новгородской губернии вели жизнь гораздо более замкнутую и архаичную. Эти территории - нынешние Тихвинский и Бокситогорский районы Леобласти - на протяжении более чем ста лет служат местом изучения «живой старины» вепсов как отечественными, так и иностранными исследователями.[10, с.171-172]

До середины XX в. вепсы проживали относительно однородным этническим массивом, однако затем происходит «раскол» на отдельные части. Причин тому много: равнодушие к судьбе народа со стороны властей, административное деление территории без учёта обитания там вепсов, признание многих деревень «бесперспективными», бездорожье, отсутствие транспортного сообщения между районами. Как следствие всего этого - либо массовый отток населения в города, либо вынужденное переселение целых деревень, как это случилось в 1958-59 гг. с Шимозерьем.

Таким образом, сложились три группы вепсов, каждая из которых имеет определенные различия в традиционной культуре и говорит на особом диалекте. Одна группа северных (или прионежских) вепсов живет на юго-западном побережье Онежского озера, при устьях впадающих в него небольших рек. Вторая - южнее, за рекой Свирь, в верховьях реки Ояти (оятские вепсы) и в северном Белозерье (пяжозерские и куйско-пондальские вепсы). Третья группа - южная - обитает между верховьями рек Лидь и Колпь. (см. приложение 4).

По последней переписи РФ ( 2002 г.) вепсов насчитывалось 8270 человек, из них в Карелии - 4870 (59%), причем городское вепсское население преобладает (3238 человек) и большинство горожан-вепсов (2715 человек) проживает в столице республики - г. Петрозаводске. В Ленинградской области и Санкт-Петербурге учтено 2319 вепсов (28%), в Вологодской области - 426 человек (5%).[15]

Глава 2. Традиционная культура вепсов

2.1 Традиционные хозяйственные занятия

К традиционным хозяйственным занятиям вепсов в первую очередь относятся земледелие. Однако ввиду не самых благоприятных физико-географических условий проживания, земледелие - малопродуктивно и «рискованно», поэтому оно традиционно дополнялось животноводством - второй основой вепсского хозяйства. Также немалую роль играли побочные промыслы: рыболовство, охота, ремёсла, отхожие промыслы.

Земледелие

В вепсских районах до 1940-х годов преобладало подсечно-огневое земледелие. При коротком лете, примитивности сельскохозяйственных орудий труда и бедности населения, это был самый рентабельный способ ведения хозяйства и сохранялся несмотря на запреты правительства (с 1779г.) [8, с.131]. Под пашню леса сжигались на сухих высоких местах - брусничниках, а под покосы - на сырых. С первой подсеки на жирных почвах снимали четыре урожая (два - ржи, два - овса), а на худых почвах два (рожь и овес). После этого ниву бросали. На том же месте подсеку возобновляли через пятнадцать-двадцать лет. Огородничество было развито слабо, а садоводством население вообще не занималось. Из-за специфических природных условий (сильно пересеченная местность, обилие тяжелых и каменистых почв), пашни не составляли сплошной площади, а были разбросаны по отдельным полянам между озерами и болотами. Часто пашни располагались за десятки верст от деревни. На своих полях крестьяне выращивали овощи рожь, овес, ячмень, лен, горох, бобы, репу. Сельскохозяйственный инвентарь для обработки полей состоял из архаичных по форме деревянных орудий: сохи из березы и бороны из расщепленных стволов ели [14]. Древнейшим типом вепсской сохи следует считать kaskadr, что буквально переводится как «соха для подсеки». Название отражает суть орудия: рассоха была расположена под прямым углом к оглоблям, сошники были короткими и тупыми, из-за чего вскапывать землю можно было лишь на несколько сантиметров вглубь. Однако такая конструкция вполне себя оправдывает при вспашке каменистых, плохо очищенных от корней и пней почвах. Более распространёнными и совершенными видами сохи были hamez и poudadr, угол между рассохой и оглоблями у которых был меньше, а рассоха и сошники - длиннее. Они предназначались для вспашки постоянных полей. Расмельчали вспаханную землю, закрывали посеянные семена с помощью бороны-суковатки, чьи сучья-зубья достигали 50 см.

Сравнение конструкции этих землеобрабатывающих орудий у вепсов с подобными у народов севера европейской части России несмотря на их сходство дало основание считать их более близкими по устройству к орудиям прибалтийско-финских народов [8, с.131-134].

Мучные продукты и главным образом хлеб составляли основу пищевого рациона вепсов. Его выпекали обычно из ржаной муки, с добавлением ячменной или овсяной. Своего хлеба у крестьян не хватало ,его приходилось докупать на деньги, заработанные на отходничестве. Для вепсской кухни (как и для карельской и севернорусской) характерно обилие изделий из кислого и пресного теста; были распространены крупы: овсяная, ячневая, гречневая, из которых готовили похлёбки и каши, по возможности на молоке. Охотно использовали овощи, которые ели как сырыми, так и обработанными; варили супы: мясные и постные. Среди напитков обязательно присутствовали квас, на праздниках - пиво.[7, с.397-399]

Животноводство

Недостаток кормов не позволял развиться молочному животноводству в вепсских краях, так как стойловый период длился до 8 месяцев. Крупный рогатый скот был немногочислен - в среднем одна, реже две коровы мелкой породы и теленок на хозяйство. Держали коров преимущественно "для навоза" (удобрения), так как из-за плохих условий содержания коровы давали мало молока. Овец держали столько, сколько могли запасти кормов. Свиней раньше почти не разводили, так как считалось, что содержать их не выгодно. [14] У крестьянской семьи среднего достатка как правило была 1 лошадь, 1-2 коровы, 2-3 овцы, несколько кур. Как и у соседних народов, был развит институт пастушества. Важная роль животных в хозяйстве, а также трудность ухода за скотом способствовала возникновению множества примет, верований, магических обрядов и запретов. [7, с.374]. Мясо не было массовым продуктом питания, есть его могли позволить себе далеко не все, зато молоко и молочные продукты занимали значительное место в рационе. [7, с.398]

Рыболовство

Почти все озера и реки в районах расселения вепсов были рыбные. В них обитали судаки, форели, окуни, щуки, лещи, плотва, налимы, ерши. По рекам Ояти, Паше и Капше поднимался на нерест озерный лосось, а во многих озерах правобережного Приоятья обитала "бела рыба" - ряпушка. В Корвальском озере (Нурмозере) водился снеток. Некоторые рыбаки из Присвирья ездили ловить рыбу на Онежское и Ладожское озера. Несмотря на то, что рыбы было много, вепсы раньше не умели пользоваться этим богатством; рыбу ловили в основном только для пропитания семье. Впоследствии, впрочем, некоторые деревни стали полностью специализироваться на ловле рыбы и продаже её даже в Петербург. В пищу использовали все виды рыб за исключением налима, так как он считался "нечистым". По этой же причине не ловили раков. [14] Использовались разнообразные орудия рыбной ловли: неводы, плавные и ставные сети, мережи и морды. Иногда для крупной рыбы использовался острог. [7, с.376] Рыба, которую очень любили, играла большую роль в питании. Её вялили, жарили, варили из неё супы и начиняли ею пироги-рыбники. [7, с.398]

Охота

Промысловая охота, ранее служившая главным источником доходов населения, к концу XIX - началу XX века уже утратила свое значение. Причиной этого было сокращение или почти полное исчезновение ценного пушного зверя. В дореволюционное время, главную основу охотничьего промысла составляли: рябчики, тетерева, глухари, белки, зайцы, куницы, лисицы, выдры, волки, медведи, лоси. Практиковалась как активная, так и пассивная охота. Птицу стреляли кремневыми ружьями и ловили при помощи различных ловушек. Для ловли зверя использовали капканы. Самым лучшим место охоты на медведя в XIX веке считался район верхнего Приоятья и Шимозерье. "Медвежьими" краями у охотников считалась также округа д. Шеменичи (Юксовская волость) и деревень Кукасы и Ниргиничи (Шапшинская волость). [14]

Отходничество

Для того чтобы прокормить свою семью вепсскому крестьянину приходилось искать заработки на стороне. Почти во всех районах расселения вепсов было развито отходничество. В Прионежье значительное число отходников составляли плотники и каменотесы. (Возникновение каменотесного промысла в этих местах связано с найденными здесь месторождениями малинового кварцита.) Почти все взрослое мужское население до революции в свободный от работ на земле период было занято в лесных промыслах: рубка и сплав леса, гонка смолы и дегтя, сбор живицы - сосновой смолы. Крестьяне работали в казенных, удельных и частновладельческих лесах. Заготовка леса производилась вручную. Основными сплавными путями были реки Свирь, Оять и Паша с крупными притоками; в южновепсском районе - Колпь, Тутока. [14]

Ремесла

Вепсы - народ мастеровой. Они сами обеспечивали себя утварью, мебелью, рабочим и промысловым инвентарем. Почти в каждой деревне были крестьяне, занимающиеся бондарным, плотницким или столярным ремеслом. Широкое распространение имело изготовление утвари из прутьев, коры, сосновой и еловой щепы. Повсеместно крестьяне занимались выделкой кож, овчин и сапожным ремеслом. Одним из старейших неземледельческих промыслов на р. Оять было гончарное производство. Выделкой посуды здесь занимались в основном мужчины. Специальные гончарные мастерские с печью для обжига посуды были только у состоятельных крестьян, остальные же занимались производством гончарных изделий непосредственно в курных избах. Ассортимент выпускаемых изделий был разнообразный: горшки для приготовления пищи в печи, горшки для теста и хранения молока, миски, тарелки, кружки, рукомойники, кувшины, формы для киселя, чайники и пр. Производимая посуда находила сбыт на местном рынке - продавалась или обменивалась на зерно. Лучшие же образцы оятской поливной посуды вывозились для продажи в Петербург. [14] В настоящее время гончарный пытаются возродить в п. Алеховщина на р.Ояти. [7, с.378] Каждая местность имела свою специализацию. Как показали исследования этнографов 1920-х гг., широкое распространение промыслов и ремёсел (и, как следствие, участие в общих торговых ярмарках) привело к формированию на рубеже XIX-XX вв. к формированию значительных культурных связей, способствовавших консолидации вепсской народности. Даже географическая оторванность прионежских вепсов смягчалась общими торговыми связями с Вознесеньем - центром волости, разделявшей два массива расселения вепсов.[10, с.174]

2.2 Материальная культура

Поселения и жилище вепсов

Стабильная система расселения вепсов сложилась в эпоху позднего средневековья и практически сохранялась без изменений до XX века. Характерной особенностью большинства вепсских деревень являлось отсутствие какого-либо плана и порядка расположения домов. Почти каждый населенный пункт имел по два, три, а то и по четыре названия: по географической местности, по имени основателя деревни, по имени наиболее влиятельного лица и т.п. Одни названия числились в книгах, другие бытовали в народе.

Традиционное жилище вепсов формировалось на протяжении многих столетий. Его внешний облик имел много общего с постройками других прибалтийских финнов и русских, населяющих северо-запад России, что объясняется схожими географическими условиями. Однако были и некоторые отличия; они проявлялись в приемах домостроительства, декоре вепсских построек. Пристройки к первоначальной избе появлялись тогда, когда увеличивалось количество членов семьи; тогда рубили еще одну избу и пристраивали ее к сеням дома. Все постройки ставились с учетом микрорельефа местности. До начала XX века в вепсских деревнях преобладали срубные "курные" избы с сильно выступающим двухскатным навесом остроконечной крыши над лицевым фасадом и подклетом - нижним помещением без окон. Подклет использовался для хранения различной утвари, сельскохозяйственных орудий и продуктов. Жилища состояли чаще всего из двух - трех камер. Крыши покрывались тесом, соломой, позже - дранкой. Самые старые постройки имели на фасаде одно - два окна; в конце XIX в. появились избы с тремя окнами по фасаду. В Прионежье дома состоятельных вепсских крестьян походили на северорусские большие избы. Они строились в два этажа с большим количеством окон на фасаде и боковых стенах. Сзади к таким избам примыкал крытый двор. Часто под крышей устраивали балкон с резными столбами-опорами и перилами. Над балконом находилась полукруглая арка-навес.

Подготовка к строительству дома начиналась с выбора материала; этому вепсы придавали большое значение, так как избу строили "на века". Заготавливать лес начинали поздней осенью, либо в начале зимы. Каждый ствол специально отбирали; на подходящих для строительства деревьях делали затесы. Веками накопленный опыт позволял крестьянам делать правильный выбор: если у дерева под ногами выступала вода и кора светлая - это "малтежный" лес; его не брали - древесина рыхлая. Предпочтение отдавали "карганику" - соснам, которые росли вперемешку с елкой на берегах сухих болот, либо "кондовому", "рудовому" - боровому лесу, растущему на высоких местах да на камнях.

Лучшим временем для постройки жилища считалась осень - больше свободного времени, дешевле нанять работников. Если избу ставили на своей земле, то не спрашивали согласия у соседей, а если на новом месте, то участок под строительство определялся всеми односельчанами. Обычно на строительство дома приглашали человек по восемь на день. Два - три воскресенья работы и сруб был готов. Если семья строила дом сама, то первые шесть венцов и пол укладывал сам хозяин, потом он созывал "помочь" для того, чтобы поднять избу. Собравшихся односельчан хозяин перед работой кормил обедом, а иногда и угощал пивом, специально сваренным для этого случая. "Обмастерить" избу зажиточные крестьяне всегда приглашали плотников. Они прорубали окна, делали двери, стесывали стены, устанавливали "полки", и, в завершении всей внутренней работы, делали "ошесток" - ящик у печи. Если же семья была бедная и не могла оплатить весь комплекс работ по внутренней отделке избы, то ограничивались стесыванием стен у окна, да прибиванием крупных пластов бересты к наружной стороне дверей (для тепла).

Избы состоятельных крестьян украшал богатый декор. Резьбой были покрыты "косицы" - доски по краям свесов крыш, ограды балкончиков, наличники "красных" и слуховых окон, водосточные желоба, выступающие верхние бревна боковых стен. Мастера-резчики умело сочетали выемчатую, контурную и накладную фигурную резьбу. Резьбу делали по сырому материалу - "пока сок в дереве жив". Особую выразительность старинным вепсским постройкам придавали разнообразные наружные высокие крыльца с лестницами. Они были установлены на массивные столбы. Край площадки крыльца поддерживался либо одним столбом в центре, либо двумя столбами, поставленными под внешние углы крыльца. Крыльца были как открытые, так и закрытые (зашитые тесом). Они имели один или два спуска. Свесы крыши делались односкатные, либо двухскатные. Часто крыльца также как и изба украшались резными досками-причелинами и "полотенцами". Крышу на высоких крыльцах поддерживали резные столбы-опоры. Кроме вышеописанных крылец, в вепсских деревнях можно было увидеть низкие крыльца - "приступок". Это были площадки из досок перед входом в дом с навесом и перилами. [14]

Пути сообщения и средства передвижения.

Древнейшими путями сообщения в вепсских краях были реки и озера. Водными магистралями служили р. Свирь и Онежское озеро, реки Оять, Паша, Капша, Сясь и Тихвинка (Балтийский бассейн), а также р. Лидь, р.Колпь, р. Суда. Сеть сухопутных дорог сложилась гораздо позднее. Первые исторические свидетельства о проезжих дорогах в крае относятся к эпохе средневековья, ко времени "новгородского" освоения региона. Память о существовании одного из этих путей закрепилась в топониме - названии д. Залющик. "Лющик" или "Людщик"- слово, обозначавшее в средневековье большую дорогу. Наиболее интенсивно процесс формирования сети внутренних путей сообщения в вепсских краях проходил во времена массовой крестьянской колонизации земель (XV-XVI вв.). В это время возникли многие сухопутные коммуникации, связывавшие деревни с сельскохозяйственными угодьями, местами охоты, общинными и приходскими центрами. В связи с учреждением в России скорой ямской гоньбы (XV в), между вепсскими погостами были проложены дороги, за которыми должны были следить крестьяне. Однако их состояние в годы экономических кризисов и войн постоянно ухудшалось. Поэтому вплоть до XVIII в. приоритет в системе сообщения сохраняли водные коммуникации и прежде всего - Свирский и Тихвинский водные пути. Их функционирование поддерживалось государством, надзор же за сухопутными трассами был переложен на местные власти.

Ремонтировать старые дороги и прокладывать новые земства стали только с начала XX века. К этому времени дороги в вепсских лесах были проложены только до волостных сел. Остальные деревни соединяли между собой лесные тропы, по которым передвигались преимущественно пешком, либо верхом. Для вепса пройти 40 - 60 километров в день с заплечным берестяным кошелем было привычным делом. Колесные средства передвижения - двуколки начали появляться на вепсских дорогах лишь в конце XIX века, а в самых глухих местах первые телеги стали использовать только в 1920-е годы. До этого времени зимой и летом ездили на санях и верхом на лошади.

Если деревня стояла на берегу водоема, то население преимущественно пользовалось водными средствами передвижения. Для разных нужд, строили различные виды плавательных средств. Самым древним из них были лодки из цельного дерева. Лодки-долбленки делали из осины. Шитые лодки делали из досок. Для их изготовления использовали древесину хвойных пород. Хранили лодки на берегу водоемов на специальных "козлах", иногда - под навесами, сделанными из еловой коры, а на зиму убирали плавательные средства в сараи.

В холодное время года, когда устанавливался снежный покров, в лес на работу, либо на охоту всегда шли на лыжах. Лыжи делали из древесины березы или осины, а крепления к ним - из старых гужей, для улучшения скольжения их смазывали жиром. Лыжи, подбитые мехом, использовали в основном во время охоты. [14]

Одежда

По археологическим данным можно получить общее представление об одежде веси X-XIII вв. Материалами служили лён ,конопля, овечья шерсть; сукна обычно были бурого цвета, иногда - красноватого. На зимнюю одежду шел мех диких и домашних животных. Находят также остатки шёлковых тканей, что объясняется близостью важных торговых путей к местообитанию веси. Женщины носят много украшений - это браслеты, фибулы, всевозможные подвески, служащие кроме прочего, для защиты от злых духов. Мужчины также носили фибулы, скреплявшие ворот рубахи, обязательной деталью костюма был кожаный пояс и нож на правом боку.

Между археологическими данными и этнографическими материалами существует многовековой разрыв и следующая информация о вепсской одежде, которой мы располагаем, относится уже ко второй половине XIX - началу XX в. К тому же во второй половине XIX в. вепсский костюм подвергся сильному русскому и городскому влиянию, в значительной степени обусловленный практиковавшимся у вепсов отходничеством. [7, с.388-389]

Основу традиционного мужского костюма вепсов составляла рубаха (paid) из домотканого холста. Рубаха имела туникообразный покрой, который создавался с помощью довольно простых операций: полотнище ткани перегибалось через плечи, на перегибе делалось отверстие для головы, к основе ткани пришивались прямые рукава, под них подкладывали ластовицы (лastovic). Такая рубаха имела на груди прямой или косой (с левой стороны, как у русских) разрез и воротник стойку. Рубахи мужчины носили навыпуск, подпоясывая плетеным, вязаным или кожаным поясом. Примерно до середины XIX в мужская поясная одежда вепсов представляла собой нижние и верхние домотканые штаны (kadjad, kadgad) белого цвета, с узким шагом, на талии затягивающиеся шнурком. Со второй половины XIX в. при пошиве верхних штанов белый холст заменяют ткани фабричного производства темного или серого цвета, белые домотканые штаны (kadjad, kadgad) используются только как нижнее белье. В этот же период времени праздничный гардероб вепсского мужского населения пополняется костюмом, состоящим из «пары» (пиджака и брюк) или «тройки» (пиджака, жилетки и брюк).

Верхняя мужская одежда вепсов (второй половины XIX - начала XX в.) представлена несколькими видами: кафтан, шуба, тулуп. Имели, как правило, халатообразный покрой. Кафтан и шуба шились без воротника и не покрывались материей. Овчинный тулуп, напротив, делался с воротником, а сверху крылся черной или синей материей. Обладателем тулупа был не каждый, поэтому старики охотно отдавали поносить свои тулупы молодым парням во время праздничной гулянки или свадьбы. Для работы в лесу, на подсеке, в поле у вепсов использовался такой вид халатообразной одежды как балахон, очень популярный в вепсской среде. Его шили из белого грубого холста, летом надевали на рубаху, а зимой - на шубу. По вепсской традиции крестьянин во время сева разбрасывал семена из подола балахона. Важной особенностью верхней одежды вепсов (мужской и женской), как и других оседлых земледельцев Восточно-Европейской равнины, являлся запах - всегда правой полою на левую. По вепсским верованиям, запахивание одежды на правую сторону характеризовало представителей иного мира, в частности, духа-«хозяина» леса. Мужскими головными уборами были в зависимости от сезона заячьи или овчинные шапки-ушанки домашнего производства, скатанные из шерсти колпаки, шапки с плюшевым конусообразным ободком, покупные фуражки. Мужчины стригли волосы «кружком», позднее эту стрижку вытеснили городские типы причесок - «полька» и «ершик». После женитьбы обязательным становилось ношение бороды. Основные виды вепсской мужской одежды, очень сходные с русскими, дополнялись мелкими деталями прибалтийско-финского происхождения, что придавало вепсскому мужскому костюму своеобразный этнический колорит. Свадебные варианты мужской одежды были такого же покроя, но гораздо богаче украшенные вышивкой, лентами, цветными вставками. [7, с.388-389]

В женском костюме вытеснение традиционных форм происходило значительно медленнее. В 80-х годах XIX в. основным типом повседневной и праздничной одежды вепсских женщин был сарафанный комплекс, в который, помимо сарафана, входили рубаха, душегрейка, шугай, передник.

Основной элемент комплекса - сарафан был заимствован вепсами от русских. Праздничный сарафан шился из ярких покупных тканей - ситца, шелка, кашемира, гаруса; будничный - из домотканого холста, обычно окрашенного в синий цвет. Сарафан одевался на рубаху, состоящую из двух частей: станушки - нижней части, сшитой из четырех полотнищ домотканого грубого белого холста, и рукавов, изготовленных из фабричных тканей (ситца, кумача, ластика). Подол рубахи украшался орнаментом, размер и красочность которого зависели от возраста женщины и назначения этого вида одежды. Повседневные рубахи пожилых женщин вообще не вышивались или имели невзрачный узор. Во время праздников каждая женщина стремилась показать нарядный узор на своей рубахе, заткнув за пояс подол сарафана или юбки. В будни, напротив, вышивка скрывалась под одеждой. Вепсянки Прионежья в праздничные дни иногда надевали на себя по две рубахи и более, так, что вышитые края располагались рядами друг над другом, образуя широкое орнаментальное полотно. В вепсских деревнях вышиванием станушек и полотенец занимались преимущественно девушки. Среди северных вепсов возник интересный обычай календарного характера: ежегодно в летнее время, до Иванова дня (24.06/07.07), матери девушек устраивали «выставку» вышитых изделий своих дочерей, вывесив их на всеобщее обозрение. По увиденным рукоделиям члены общины судили о девушке и выносили мнение, от которого зависела ее дальнейшая судьба. Душегрейка - еще один элемент сарафанного комплекса, представляющий собой нагрудную одежду типа жилета, надеваемую поверх рубахи и сарафана. В более холодное время душегрейка заменялась шугаем - родом кофты из тонкого сукна, отрезной по талии. Поверх сарафана на талии повязывался передник (fartug). Расцветка передника зависела от возраста женщины. Передники молодух, как правило, были красного цвета, у пожилых женщин - черного. Для работы в лесу и на сенокосе вепсянки одевали так называемые одеяльные юбки, которые шились такой же ткани, что и половики. По мнению исследователей, одеяльная юбка - один из исконных элементов вепсской национальной одежды, предшествующая сарафану. На рубеже XIX-XX вв. женский костюм с сарафаном постепенно разрушается под давлением нового комплекса - с юбкой и кофтой.

Верхняя одежда женщин во многом совпадала с мужской: кафтаны, овчинные тулупы и полушубки. Отличительной женской верхней одеждой была праздничной короткая заячья шуба (мехом внутрь) с воротником, которая сверху штофом - тяжелой шелковой или шерстяной тканью. Женской рабочей одеждой были летники из белого грубого холста, подобные мужским балахонам.

Вепсские девушки расчесывали волосы на прямой пробор и заплетали их в одну косу, в которую вплеталась яркая шелковая лента. Другой яркой лентой, представляющей собой широкую полосу материи, девушки обрамляли голову, а концы ее завязывали на затылке. Существовал особый, «девичий», способ плетения косы - «наверх» или «от себя», когда пряди волос клались сверху друг на друга. Головной убор вепсской невесты представляла свадебная повязка в виде венка с твердым широким каркасом, обтянутым цветной материей, и украшенным лентами, разноцветными лоскутками, бисером или цветными стружками. Замужние женщины носили две косы, уложенные на затылке в пучок. Косы тоже заплетали иначе - «вниз» или «к себе», т.е. пряди волос подкладывались снизу (Костыгова, 1958, с.51). Сверху волосы закрывались головным убором. Женские головные уборы, в конечном счете, ожидала та же участь, что и девичьи налобные ленты: они постепенно были заменены разнообразными платками нарядных расцветок. Древневепсская женская традиция использовать в своем костюме множество различных украшений не дожила до середины XIX в. [7, с.391-395] Остатком от древней поры оказалось лишь бытовавшее у южных вепсов в начале XX в. уникальное свадебное украшение невесты под названием борок, игравшее роль оберега. Борок представлял собой ожерелье из нанизанных на суровую льняную нитку деревянных и белемнитовых бусин, разделенных между собой матерчатыми розетками из разноцветных лоскутков. Он оказался аналогичен некоторым украшениям из оятских могильников XI в. [3, с.166].

Примерно с 6-10 лет одежда детей копировала одежду взрослых. Девочки носили сарафаны и юбки, мальчики - рубахи-косоворотки и штаны. Летнюю одежду детей более раннего возраста представляла одна рубаха.

Многие виды обуви были одинаковы для мужчин и женщин. Очень распространена была берестяная обувь: лапти двух видов и сапоги. Носили и кожаную обувь: сапоги, башмаки и полусапожки. Развитый во многих вепсских деревнях пимокатный промысел обеспечивал народ постоянной зимней обувью - валенками.

Декоративно-прикладное искусство

Декоративное искусство вепсов в генетическом и типологическом отношении близко искусству южных карел. В орнаментах и их трактовке установлены прямые аналогии с археологическими материалами древней веси. При ряде локальных отличий декоративно-прикладное искусство вепсов всех групп объединяло тематическое единство узоров, в которых распространение получили изобразительные мотивы ,а также бытовые сюжеты и образы. [12]

Женщины занимались в основном ткачеством, вязанием и вышиванием только для удовлетворения нужд своей семьи. Обучение девочек прядению и тканью начиналось с раннего возраста. К десяти годам юные мастерицы уже умели изготавливать ткани на одежду, половики, одеяла, а ко времени замужества овладевали и более сложными приемами тканья (многоремизным тканьем).

Вышивали в основном девушки. Вышивкой украшали обрядовые полотенца, подзоры на кровать, подолы рубах. В конце XIX - начале XX в. вышивка выполнялась на отбеленном льняном полотне домашнего изготовления красными и белыми льняными и хлопчатобумажными нитям. Для вышивания использовали разнообразные швы; широко применялся двухсторонний шов "роспись", иногда в сочетании с "набором". Часто в вышивке использовали простой и двойной крест, тамбурный шов, контурные швы и различные варианты "строчки". Также вепсские крестьянки знали технику шитья по выдергу - "решечение", "перевить", "настил по сетке". Орнамент старинной вепсской вышивки, исполненный на полотенцах и подолах рубах, представляет собой сложные сюжетные композиции, состоящие из женских фигур, коней, птиц и стилизованных растительных узоров. В сюжетных вышивках часто встречается изображение геральдической птицы - двуглавого орла, стилизованные изображения лягушки и изредка "волков-оборотней". Все эти образы в давние времена несли смысловую нагрузку - отражали мифологические представления об устройстве мира, однако к началу XX века они уже были забыты и узоры просто копировались по старым образцам. Вязание иглой, крючком и на спицах было одним из самых доступных рукоделий. Каждая вепсская женщина умела вязать чулки, носки, рукавицы, шарфы, прошву к полотенцу, скатерти и подзор к простыне. Более опытные мастерицы вязали крючком скатерти, покрывала на кровать, накидки на комоды и подушки. Костяной иглой из толстой овечьей шерсти вязали носки и рукавицы, предназначавшиеся для повседневной носки. На спицах вязали женские чулки и "фарсовые" ажурные перчатки из льняных нитей (они входили в состав праздничного наряда девушки). Узоры для вязания брали друг у друга. [14]

Искусство резьбы и росписи по дереву было известно у вепсов издавна. Уже в археологических материалах древнего Белоозера найдены остатки деревянной посуды, украшенной долбленой резьбой, а также берестяной утвари с контурными узорами. В ХIХ-начале XX в. резьба по дереву применялась при внешнем и внутреннем оформлении жилищ, а также для украшения предметов домашнего обихода. В вепсском декоре деревянных предметов и украшений жилища видное место занимали также изобразительные мотивы: антропоморфные, зооморфные, орнитоморфные. Определенные сюжеты и формы орнаментов, украшавших детали дома, фактически повторяли сюжеты традиционных вышивок. Изобразительная резьба встречалась у средних и южных вепсов также на старинной обрядовой утвари - ковшах из капа. Мебель и другие предметы домашнего обихода обычно декорировались геометрическими узорами. Уже в начале XX в. традиция украшать эти деревянные предметы начала быстро исчезать, заменяясь кистевой полихромной росписью.

Изготовление глиняной посуды и мелкой пластики имело, судя по археологическим памятникам, многовековую историю. И в XIX - в первой половине XX в. керамическое производство сохраняло у вепсов большое значение. По сравнению с другими видами народного ремесла, рассчитанными на собственные нужды, гончарная продукция шла на сельские и городские рынки северо-западного региона. Гончарство у вепсов было семейным делом, в котором мужчины занимались формовкой и обжигом сосудов, а женщины и дети - подготовительными работами, а также лепкой мелкой пластики. Гончарное производство, известное как "оятские промыслы", в XIX и в первой половине XX в. было сосредоточено в селениях Шапшинской волости Ло-дейнопольского уезда Олонецкой губернии. В послевоенный период гончарное производство в вепсских селениях посте¬пенно пошло на убыль. В 1950-1960-е годы оно сохранялось еще в отдельных населенных пунктах, в частности - в селах Ефремково и Алеховщина. [12]

2.3 Духовная культура

Религиозно-мифологические представления вепсов

Вепсы официально по вероисповеданию являются православными. Довольно рано оказавшись вовлеченными в орбиту влияния Древнерусского государства, весь была крещена раньше большинства других финноязычных народов - ещё на рубеже X-XI вв. Введение новой религии сыграло прогрессивную роль в приобщении населения северо-восточных окраин Новгородской земли к христианской культуре и способствовало этноконсолидирующим процессам. Впрочем, процесс христианизации оказался длительным, трудным и незавершенным. Православная вера, излагаемая на службе священником, была малопонятна крестьянам. Обрядовая сторона религии усваивалась ими гораздо лучше, и к церкви вепсы относились с большим почтением. Почти в каждой вепсской деревне были часовни, которые возводились на деньги крестьянской общины и часто строились "по обету" - по случаю неурожая, гибели скота, пожара, чудесных явлений и видения. В интерьере часовни специальное место отводилось для укладывания заветов - предметов, служивших приношением Богу; в специальные деревянные ящики или на полки складывали овечью шерсть, продукты питания, а на перекладины, укрепленные под потолком, вешали заветные полотенца, одежду, ткани. Помимо часовен в вепсских краях в первой половине XX в. можно было еще увидеть придорожные деревянные кресты: кресты-часовни, памятные, обетные.

Официальное православие частью боролось с дохристианскими верованиями, частью - приспосабливалось к ним, в результате чего в основе традиционного мировоззрения жителей Межозерья сложился своеобразный православно-языческий комплекс. [12/14].

Архаичный уклад жизни способствовал сохранению дохристианских верований. Так в мировоззрении вепсов рядом с Богом и святыми спокойно уживались всевозможные духи. Согласно космогоническим мифам, вся нечисть появилась из дыры, которую пробил в земле дьявол, сброшенный Богом с небес. Одним из главных персонажей вепсского демонологического пантеона считался лесной хозяин - старший между лесными обитателями, служивший посредником между человеком и природой. Лесного хозяина считали строгим, но справедливым и если соблюдать правила (не вредить лесу и его обитателям без надобности, приносить хозяину символические жертвы) - ни за что не обидит. Иная ситуация была с хозяином воды - водяным и хозяином бани - банником. Эти духи считались коварными и недобрыми по отношению к человеку. Самым же добрым духом считали домового, охранявшего крестьян от вторжения нечистой силы и являвшегося хранителем очага. В представлении вепсов духи-хозяева имелись у двора, хлева, риги, гумна, поля и пр. [14]. Важное место в древних мировосприятии и религии вепсов занимал культ огня. Он выражен прежде всего в различных табу, запрещающих как-либо осквернять эту чистую стихию: нельзя было плевать в огонь, топтать его ногами и т.д Различные виды огня (костры, горящая лучина или свеча, дым и т.п.), которым приписывались очистительные, целительные, обережные или продуцирующие свойства, широко использовались в вепсских ритуалах. Дальнейшее развитие представлений о многоликости огня у вепсов привело к персонификации некоторых форм его проявления. Так, среди северных вепсов собраны единичные сведения об олицетворении огня в образе духов «хозяина огня». В традиционном мировоззрении вепсов значительное место занимали животные, роль которых была удивительно разнообразной. Это могло быть не только связанное с анимистическими представлениями, тотемическим или промысловым культами поклонение животному, но и суеверный страх перед некоторыми из них. Наиболее ярким образом в ряду почитаемых животных у вепсов, «царем всех зверей» был медведь. Много поверий, примет и быличек было связано с птицами. Предметом иррациональных представлений были также домашние животные. Для вепсов, искони проживающих в окружении леса, характерны достаточно яркие представления, связанные с определенными видами деревьев и кустарников. Культовым деревом была берёза; почиталась ель, ольха; в качестве растений-оберегов известны рябина, чертополох, шиповник, можжевельник. Нечистым, деревом лешего считалась осина. [12].

Помимо веры в демонов, в вепсских деревнях было широко распространено колдовство и знахарство. Раньше этим делом занимались в основном мужчины. В конце XIX - начале XX века вепсские колдуны - "нойды" считались самыми сильными в сельской округе. Колдуны могли наслать болезнь на людей и скот, могли и вылечить. В деревне считали, что болезнь легче предотвратить, чем лечить. Для того чтобы никакая хворь не вошла в дом в стены, под порог, над дверью втыкали предметы, обладающие "обережной" силой: железные изделия, челюсть щуки, колющиеся растения и пр.

Колдунов приглашали на свадьбу в качестве защитника свадебного действия. У колдунов просили "обход" пастухи. Нередко к колдунам обращались за помощью девушки - помочь приворожить парня, ускорить замужество. Также колдуны помогали вернуть мужа (жену). [14].

Календарные обычаи, обряды и праздники.

Вепсский народный календарь соответствовал хозяйственно-культурному типу пашенных земледельцев лесной полосы. Если рассматривать земледельческие и скотоводческие обряды в отдельности, то доли их примерно одинаковые.

Два обстоятельства откладывают значительный отпечаток на обрядовость вепсов: место проживания и характер занятий. Северная группа вепсов испытала влияние Карелы, восточная и южная - русских, средняя - смешанное воздействие. Вторая причина связана с развитием коммуникаций и долей земледелия в хозяйстве. Северные вепсы уходили на заработки, поэтому аграрный компонент их обрядов редуцировался, а социальный развился. Для средних вепсов характерно большее разнообразие обрядностей и ведущая роль местных заветных праздников. Для южной группы вепсов, находившихся в изолированном оседлом положении, характерна приверженность к архаичным аграрным ритуалам. Обрядовость носила в основном декламационный, а не музыкальный характер, так как ниша была уже занята церковными песнопениями.