Обрядовые причитания Сокольского района и их применение на уроках фольклора

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Народно-песенные традиции Вологодской области относятся к глубинным пластам русской культуры и по праву принадлежат к золотому фонду национальной культуры. Настоящая работа освещает одну из сторон ритуальной жизни русского народа - похоронно-поминальные обряды и причитания и предлагает разработку данной темы для включения ее в программу уроков фольклора в музыкальной школе.

Объектом данного исследования являются народные музыкальные традиции Вологодской области.

Предметом изучения выбраны похоронные и поминальные причитания Сокольского района Вологодской области и их изучение в детских музыкальных школах.

Цель данного исследования заключается в выявлении диалектно-стилевых особенностей похоронно-поминальных причитаний Сокольского района Вологодской области и разработка методических рекомендаций по включению данного жанра в образовательный процесс фольклорно-этнографических отделений детских музыкальных школ.

Для достижения намеченной цели предлагается решить следующие задачи:

1. Изучение опубликованных материалов и исследований по похоронно-поминальным обрядам и причитаниям Вологодской области;

2. Систематизация материалы по похоронно-поминальным традициям Сокольского района Вологодской области из фондов Центра традиционной народной культуры Вологодского государственного университета и других научных учреждений, расшифровать поэтические тексты и напевы причитаний.

3. Выявление диалектно-стилевых особенностей образно-поэтического и музыкального строя причитаний;

4. Разработка методических рекомендаций по включению обрядовых причитаний в учебно-образовательную практику фольклорно-этнографических отделений музыкальных школ.

Фактологическую базу настоящей работы составляют материалы фольклорных в экспедиции Вологодского государственного университета, состоявшихся в 1984 - 2004 гг. (научный руководитель - Г. П. Парадовская) и содержащиеся в архиве Центра традиционной народной культуры, а также записи совместной экспедиции Областного научно-методического центра культуры (г. Вологда) и Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова в 2007 г. (руководитель - А. В. Кулёв).

Методологическая основа исследования.

В данном исследовании использованы ведущие в этномузыкологии принципы и методы изучения народной музыкальной культуры. Исходя из синкретичной природы фольклора как целостного соединения разных языковых средств в фольклорно-этнографическом тексте (А. М. Мехнецов) [33, С. 178], был использован метод комплексного исследования.

При анализе интонационно-ладовых, метроритмических и композиционных закономерностей причетных напевов использован структурно-типологический метод (А. В. Руднева, Б. Б. Ефименкова, Е. В. Гиппиус, А. М. Мехнецов, Н. Н. Гилярова).

В данном исследовании использован также метод слогоритмического анализа народных песен (В. М. Щуров, А. В. Руднева, А. А. Банин). Как отмечает В. М. Щуров, ритм в напевах обладает исключительной устойчивостью и отражает основные стилевые закономерности русских народных песен. Совокупность разнообразных вариантов одной песни позволяет моделировать формулы слогоритмического инварианта, являющимся важнейшим народно-песенным феноменом.

Для анализа обрядовых причитаний изучаемой локальной традиции необходимо определить понятийную базу изучаемого жанра.

Большая советская энциклопедия определяет термин «причитание» следующим образом: «Причитания, плач, вопль, жанр народно-поэтического творчества. Причитания известны у многих народов мира. Были широко распространены в фольклоре дореволюционной России. Исполнялись преимущественно женщинами -- профессиональными вопленицами и рядовыми плакальщицами. Известны похоронные, свадебные, рекрутские и бытовые причитания» [30, с. 498].

В этом определении раскрывается классификация причётов - похоронные, свадебные, рекрутские, бытовые. Также отмечены уровни владения жанром - профессиональные вопленицы и рядовые плакальщицы.

Как пишет Е. Э. Линёва в статье «О музыкальном строении народной песни на основании новгородских песенных образцов» [19, с. 263-274], при составлении причёта «мысль и чувство, эти два элемента сознания действуют вместе: «Обдумала всё, да и сказала; отвела душу». Причёт, как и песня, «есть излияние души в поэтически-музыкальной форме» [19, с. 264].

В. П. Аникин и Ю. Г. Круглов в пособии для студентов «Русское народное поэтическое творчество» указывают, что формой композиции причитаний является монологическая форма, которая отражает их драматическую сущность. Второй формой композиции поэтического текста причитаний является диалог: исполнитель обращался с вопросами к другим участникам обряда, к умершему и получал или не получал ответ [4, с. 95].

«Объектом причитания» исследователи В. П. Аникин и Ю. Г. Круглов в пособии для студентов «Русское народное поэтическое творчество» называют «трагическое в жизни, а трагическое <...> побуждает к выражению личных ощущений и размышлений по поводу изображаемых явлений», что является по их мнению причиной для импровизации [4, с. 97].

Выражение состояния в виде художественной формы говорит о значимости для исполнителей этого момента, о его особом обрядовом статусе. Плач, по мнению исследователя плача, как феномена русской культуры И. В. Коныревой, «является мировоззренческой формой», которая реализуется в рамках определённой художественной музыкально-поэтической формы [15, с. 5].

«Поскольку плач можно рассматривать как выражение ценностей, обычаев и норм, отражающих коллективную ментальность исторических эпох, то его изучение позволяет выявить определенные тенденции и закономерности в формировании жизненных установок и поведенческих моделей человека и социума» - пишет в своей диссертации «Плач как феномен русской культуры» Конырева Ирина Вадимовна [22 с. 7]. Действительно, в поэтических текстах причитаний отражены представления о душе, загробной жизни, способах коммуникации живых и умерших. Также в сравнении с текстами разных времён записи можно присоединить развитие, изменение или разрушение этих представлений.

В учебном пособии «Русский фольклор» Т. В. Зуева и В. П. Кирдан определяют жанр следующим образом: «Причитание - это импровизация с использованием устойчивых традиционных форм и под влиянием однородного по идее содержания, когда-то отлившегося в эти формы» [21, с. 106.]. В процессе исполнения каждая плачея по-новому воспроизводит текст плача. Это зависит от условий исполнения, адресата и отношения исполнительницы к умершему. На основе словесных формул, в каждый раз новых условиях она окончательно формирует текст причитания. По форме, причитания являются диалогом или монологом.

«Похоронные, и поминальные причитания являются способом коммуникации с миром мертвых», как пишет М. Д. Алексеевский в своей диссертации «Застолье в обрядах и обрядовом фольклоре Русского Севера ХIХ - XX вв.» [2, с. 5]. Благодаря таким особым формам коммуникации, живые могут входить в контакт с миром неживых, приглашать, встречать, общаться и провожать души умерших в особые поминальные дни без вреда для себя.

Ю. И. Марченко в статье «Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги» [29, с. 45] указывает, что причеть - это художественная система, связанная с обрядами отчуждения. В каждом тексте похоронного или поминального причитания постоянно подчёркивается мотив расставания и прощания с умершим. Этим утверждается новый статус умершего, как выключенного из социума живых, и принадлежность к другому, иному миру мёртвых.

Как отмечает в статье «Похоронно-поминальные причитания в народной традиции среднего и нижнего течения реки Сухоны» С. В. Балуевская, по представлениям исполнителей, причитание в среднесухонской традиции является признаком правильного проведённого обряда. Исполнители сами отделяют причёт от «рёва» - когда просто громко плачут. «А это што, вот как поморшатце, поревут? Это не рёв, это надэ с причётом.» (Нюксенский р-н, Бобровский с/с, д. Бобровское, 1839-05) [6, с. 119].

Хотя, сами исполнители указывают, что причитают именно для того, чтобы все присутствующие прослезились и заплакали. Как отмечает Б. Б. Ефименкова в монографии «Севернорусская причеть», термин причёта тесно связан с термином плач, она прямо называет причитания плачами. Также автор приравнивает по смыслу к этим терминам «голошение» [15, с. 3].

Анализируя музыкальные особенности напевов причитаний, А. М. Мехнецов выделяет «две основные музыкально-поэтическиеформы произнесения причетных текстов: декламационно-напевную (сказительскую) и песенную» [33, с. 89].

Как отмечает Б. Б. Ефименкова в монографии «Ритмика русских традиционных песен», «композиционная единица с непостоянной группировкой ритмических периодов (стихов) называется тирадой» [16, с. 6]. В стихе причитаний количество слогов может колебаться, музыкальная ритмическая организация также может не иметь жёстко закреплённой формы. Это так называемые стихи-временники [16, с. 12].

Актуальность исследования

Наше исследование позволяет провести дальнейшую работу по комплексному описанию и картографированию явлений народной традиционной музыкальной культуры в их локальной специфике.

Также разработанная форма введения причитаний в учебную практику позволит вернуть изучаемые фольклорные тексты в современную социо-культурную среду.

Научная новизна

Данная работа является исследованием, в котором впервые рассмотрены особенности музыкальной стилистики и поэтической организации похоронно-поминальных причитаний ранее не изученных в этом регионе.

Материалы дипломной работы вводят в научное обращение новые музыкально-этнографические материалы, позволяющие составить представления о культуре похоронного причитания в ранее неисследованной традиции.

Практическая ценность исследования

Материал может быть использован при более широком изучении традиции данной местности, включён в общую научную систему изучения похоронно-поминальных причитаний, при работе в фольклорном ансамбле, организации концертной деятельности. Программа может быть использована при подготовке лекционных курсов по русскому музыкальному фольклору для учащихся музыкальных и общеобразовательных школ.

Во введении определяется проблематика исследования, цели и задачи, понятийный аппарат, актуальность курсовой работы, дается краткое описание ее структуры и содержания.

В первой главе рассматриваются вопросы истории и методологии собирания и изучения материалов по похоронно-поминальной обрядности, дается обзор основных публикаций по теме.

Вторая глава посвящена анализу поэтической составляющей и представлена характеристика особенностей музыкального языка причитаний Сокольского района Вологодской области.

Третья глава посвящена определению места похоронно-поминальных причитаний в образовательном процессе и приводится программа включения похоронно-поминальных причитаний в педагогическую практику.

В заключении подводятся итоги изучения причитаний данной местности, определяются перспективы дальнейшей работы по включению изученного материала в учебно-образовательный процесс.

Приложение содержит: опись коллекции материалов по причети Сокольского района Вологодской области, систематизацию похоронно-поминальных причитаний по архиву ЦТНК ВГПУ, поэтические расшифровки, нотации, подборка частушек, последовательность похоронно-поминального обряда Сокольского района, карты-схемы территорий, рабочий учебный план муниципального образовательного учреждения дополнительного образования детей «Детская музыкальная школа № 4» г. Вологды.

1. История собирания и изучения похоронно-поминальных причитаний вологодской области

Похоронно-поминальные обряды занимают значительное место в традиционной народной культуре русского этноса. Они связаны с древнейшими представлениями и верованиями русского крестьянина и опираются на культ предков и божественных стихий Природы.

Комплекс похоронно-поминальных обрядов довольно рано попал во внимание этнографов и фольклористов. В нашей работе мы рассматриваем наиболее представительные публикации по данной теме и систематизируем имеющиеся у нас материалы.

1.1 История собирания похоронно-поминальных причитаний Вологодской области

Одним из первых сборников, составленных на основе экспедиционных материалов, собранных на территории Русского севера и включивших похоронно-поминальные причитания является сборник «Причитания Северного края», собранные Е. В. Барсовым и изданном в 1872 году.

В 1997 г. в Санкт-Петербурге вышло последнее издание в двух томах, под редакцией известного ученого К. В. Чистова и включает его большую статью со следующим названием «Причитания Северного края, собранные Е.В. Барсовым» в истории русской культуры». Как пишет Е. В. Барсов, данный сборник появился благодаря Обществу Любителей Российской Словесности [40, с. 4].

Сборник содержит не только тексты причитаний, но и исследовательские статьи составителя, такие как, «Погребальные обычаи на Севере России» и «Сведения о вопленицах, от которых записаны причитания». В конце сборника приводится глава о похоронных обычаях, представлены сведения об исполнителях («вопленицах»), от которых записаны причитания, «северно-русский словарь», а также - «общие замечания о языке причитаний» и глава «Дополнения и погрешности».

Необходимо отметить своеобразную систематизацию текстов причитаний. Они расположены по степени родства вопленицы к покойнику: а именно: вначале дается «плач вдовы по муже», затем - «плач дочери по отце», «плач дочери по матери», «плач по жене», «по сыне», «по дочери», «по крестнице», «плач по родном брате» и т.д. Затем тексты расположены по виду кончины умершего, например: вначале - плач «по убитом громом-молвией», плач «о потопших», «о упьянсливой головушке». Отдельно выделены плачи об уважаемых людях с определённым статусом. Например, плач «о старосте», «о писаре», «о попе отце духовном».

Похоронная обрядность северно-русских традиций представлена в известном сборнике, собранном П. В. Шейном в 1898 г. «Великорус в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах» вып. 2 [10, с. 777-795].

В сборнике описывается похоронно-поминальный обряд Олонецкой губ., Вытегорского у. и Новгородской губ., Белозерского у., которые позже стали частью Вологодской области. Опубликованы тексты причитаний в разделе «Обряды похоронные и погребальные». Опубликованы причитания д. Яковлевская, Сретенской вол, Вологодского у., Вологодской губ.; Чуженьский приход Кириллoвского уезда, Новгородской губ; д. Гряшкино, с. Замошье Антушевской вол., Белозерского уезда. Также есть краткие описания той местности, в которой были сделаны записи причитаний и обряда. Ежезерский у., Вытегорского у., Коштугской вол., быв. Олонецкой губ., и д. Гряшкино, с. Замошье, близ Повозера, Антушевскoй вол., Белозерского уезда [10, с. 777].

В сборнике тексты причитаний распределены в последовательности, зависящей от того, кто по кому причитает - «по муже»; «плач дочери по матери»; «причитания жены или родственницы». Также в названии раздела обозначен жанр образцов -- плач, причитания, обозначен контекст исполнения -- после обмывки и обряда, когда покойник в гробу, когда покойник ночует ночь в церкви. К некоторым текстам даны подробные описания фрагментов обряда, где эти тексты исполнялись.

Очень важным для данной публикации и является приведение составителем звания и служебного положения авторов записи. Например: «Все три записи учителя народного училища Ф. Иванова» и т.д.

В сборнике П. В. Шейна также присутствует примечания и дополнения, где указываются номера и места записи текстов сборника, приводятся сведения о составлении этого сборника, дополнительные материалы к тем, что напечатаны выше.

В послесловии издания даётся объяснение к причинам размещения текстов разных собирателей и разных местностей.

Также можем отметить сборник Истомин Ф.М., Ляпунов С.М. «Песни русского народа, собраны в губерниях Вологодской, Вятской и Костромской в 1893 году» [38, с. 55].

Сборник Истомина - Ляпунова (издан в 1893 г.) состоит из вступления, в котором авторы пишут о начале своей экспедиционной деятельности по Вологодской, Костромской и Вятской губерниям. Ими было собрано 278 песен и записано 265 напевов, из которых опубликовано всего 163 напева, 165 текстов песен. В разделе «Причёты» на страницах 55-83 приводятся тексты свадебных, рекрутских и похоронных причитаний. Два рекрутских причёта, записанного от крестьянки Елизаветы Лаверовны Кичигиной 32 г. в д. Башевская (Салтыковская), Спасской вол., Тoтемского у., Вологодской губ., и от Александры Курильиной Кузьминой, 44 г., д. Игумново, Шевденицкой вол. и один похоронный от этой же исполнительницы. В конце сборника приложен указатель местностей с данными об исполнителях, алфавитный указатель песен по названию и карта пути следования.

Этнографические материалы по похоронной причети также публиковались в журнале «Живая старина» - ежеквартальном научном издании Отделения этнографии Русского географического общества, Санкт-Петербург, 1890--1916. Основатель и редактор его В.И. Ламанский. Содержал статьи и материалы по этнографии и фольклору народов России и славянских стран, материалы и отчёты этнографических экспедиций.

В номере третьем данного издания за 1893 год Александр Мельницкий опубликован статью «Говор жителей северо-восточной части Вытегорского уезда Олонецкой губернии: (Волости - Ухотская, Тихнаньская и Шильдская)» [32, с. 388], в которой привёл один текст похоронного причитания племянницы по дяде, с просьбой передать поклон умершему отцу из Ухотской вол. К сожалению, автор не сопроводил опубликованный текст соответствующими комментариями о времени исполнения в обряде.

Похоронные и поминальные причитания с контекстом их исполнения были опубликованы в сборнике «Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы: материалы "Этнографического бюро" князя В.Н. Тенишева» [45, с. 281].

В издании отражены фольклорно-этнографические материалы по Вологодской губернии, записанные в Тотемском, Устьсысoльском, Устюгском, Яренском, Грязовецком, Кадниковском, Никольском и Сольвычегодском уездах. В третьей части данного тома по Никольскому и Сольвычегодскому уездам представлено одиннадцать похоронных и поминальных причитаний. Необходимо отметить, что опубликованные фольклорные тексты записаны достаточно в полном виде с подробным описанием происходящего.

В пятом томе сборника материалов, собранных в Тотемском уезде. корреспонденты Братья Василий Иванович и Михаил Иванович Пшеницины в 1898-1899 гг. описывали условия исполнения причитаний, их составление исполнителями во время исполнения: «Название «причитаний, причётов». - «Причитают о старом и пожилом или о молодых людях <...>; детей провожают без причитаний» [45, с. 281].

В статье братьев Пшеницыных данного сборника последование текстов дано по ходу обрядовых действий - оплакивание матери, текст на принесение нового гроба, на вынос гроба в церковь для отпевания, при опускании гроба в могилу; и на происходящие события по ходу похорон -- описывала, например, приход «духовной матушки» - вдовы священника.

Братья Пшеницины пишут, что причёты Ляменгского прихода, Подболотного общества отличны от Юзских отличаются особой образностью и приводят тексты причитаний для сравнения традиций.

Похоронные причитания встречаются в сборнике Малевинского Ф. Е. «Народные песни Тотемского уезда Вологодской губернии», выпущенного в Вологде в 1912 г. [30, с. 31-34].

В труде Феодосия Евгеньевича на стр. 31-34 сборника опубликовано 2 образца похоронных и 1 поминального причитаний. Они помещены автором под рубрикой «Похоронные причитания» и озаглавлены следующим образом: «Дочь причитает по своем умершем отце» - 2 текста, «Жена причитает по своем муже». Также опубликовано одно рекрутское причитание под рубрикой «Причитание во время набора».

Продолжая нашу тему нельзя не упомянуть издание народных песен Б. М. Соколова и Ю. М. Соколова «Сказки и песни Белозерского края» [47, с. 35]. В данном издании на стр. 395-400 приводятся тексты похоронных причётов. Данные материалы получены в результате экспедиционных поездок собирателей в 1908-1909 г. по Кириллoвскому и Белозерскому уездам Новгородской губернии по заданию московской этнографической комиссии. В книге второй в разделе «Песни обрядовые» размещены 16 текстов похоронных причитаний. Заголовки причитаний отражают статус исполнителе по отношению к умершему: «По отце», «По матери», «По мужу», «По сыне», «Сестра по брате». К размещённым причётам есть комментарии о контексте исполнения, сведения о месте записи и исполнителях.

Следующее издание, в котором опубликованы интересующие нас тексты, это сборник Ф. Н. Лаговского «Народные песни Костромской, Вологодской, Новгородской, Нижегородской и Ярославской губ.» [25, с. 25]. В сборнике представлены три текста поминальных причитаний - образец № 193 а (причёт на могиле отца) и №193 б (причёт на могиле матери), записанный от девицы Александры Соколовой из с. Драгуна Череповецкого уезда и один образец от Александры Корашевой из д. Шубацкое Череповецкого уезда, Новгородской губ., № 192 (причёт на могиле отца). К приведённым образцам представлены нотные расшифровки напевов.

К сожалению, автор не достаточно полно сопроводил тексты контекстом исполнения, время исполнения обозначено недостаточно, также не указаны время и место записи текстов.

В советское время работа над записью материалов и их публикацией продолжалась. К изучению похоронно-поминального обряда и собственно причитаний исследователи обратились довольно поздно, только после того как была накоплена достаточная фактологическая база.

В указанный период впервые похоронное причитание было опубликовано в 1955 г. в издании «Сказки и песни Вологодской области» 48], которое вобрало в себя экспедиционные материалы Московского государственного университета, Государственного литературного музея, отдельные записи собраний Вологодского краеведческого музея, Вологодского областного архива, Института литературы Академии наук СССР. В сборнике на стр. 156, под № 125а представлен один текст похоронного причитания, записанный от П. П. Сычёва в Кадуйском районе Вологодской области. К тексту представлены комментарии о контексте бытования. Указания кем и когда произведена запись, место хранения записи отсутствуют.

В 1965 году в свет выходит сборник «Сказки, песни, частушки Вологодского края» под ред. В. В. Гуры [49, с. 332]. В издании представлены 16 образцов причети, собранных из уже опубликованных источников, таких как сборник О. Х. Агреневой-Славянской (2 образца), сборник П. В. Шейна (3 образца), сборник Истомина - Ляпунова (1 образец), сборник Ф. Е. Маленского (2 образца), сборник Е. В. Барсова (1 образец), сборник Ф. Н. Лаговского (2 образца), сборник братьев Ю. и Б. Соколовых (4 образца). Эти тексты причитание взяты автором из предыдущих изданий до революционного периода. Один текст опубликован впервые из Архива Государственного литературного музея (Москва), инв. № Г, (9)3, причитания похоронные, б/д, до 1917 г., зап. от Афанасии Николаевны Денисовой, д. Сырощапово, В.-Устюгского у.

В данном издании представлены только поэтические тексты и приведены данные по исполнителям. В сборнике представлены исключительно поэтические тексты, данные о контексте, месте и времени исполнения отсутствуют.

В 1975 г. вышел сборник М. Л. Мазо «Никольские песни, записанные в Никольском районе Вологодской области» по итогам экспедиций Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова. В публикации представлено 6 текстов похоронно-поминальных причитаний, записанных в деревнях Скоморошье, Аргуново, Дунилово, Турино, Вороново. В сборнике приводятся нотные расшифровки 5 причитаний, тексты распределены по адресатам исполнения, и даны два «внеобрядовых причёта» - «причитание на отъезд фольклорной группы и «причитание по солдатам, ушедшим на Великую Отечественную войну». Все тексты снабжены паспортными данными [36].

Фольклорные материалы Сокольского района Вологодской области впервые представлены в сборнике И. В. Ефремова «Вологодский фольклор» [12], выпущенный на новой волне интереса к народной культуре в 1975 г. В публикации представлены причитания невесты-сироты (2 образца) и поминальное причитание по мужу - с. 189-190. В сборнике приведены тексты без нотных расшифровок, паспортные данные указаны, сведения о исполнителях и контексте исполнения фрагментарны.

Краевед и педагог Н. Л. Шашуков опубликовал одно похоронное причитание по дочери в учебном пособии «Словесный фольклор Русского Севера в школьном изучении (1-11 классы)» [53] на с. 81-82. К опубликованному тексту прилагаются паспортные данные, отсутствуют контекст исполнения и ноты. Также в пособии представлен текст причитания по мужу, взятый из сборника И. В. Ефремова «Вологодский фольклор» с указанием источника.

Вологодский областной детско-юношеский центр «Школа традиционной народной культуры» выпускал материалы фольклорно-этнографические экспедиций по похоронно-поминальной проблематике: серия «Древо жизни» (вып. 1-13) [46].

Можно отметить такого автора как И. И. Розова, которая описывает похоронный обряд Белозерского района в статье "похоронный обряд Белозерского района Вологодской области" в сборнике "Белозерье" [43, с. 168-189], посвящённом истории и культуре Белозерского края. В статье приводится описание похоронного и поминального обряда и 21 полных текста причитаний.

Похоронно-поминальные обряды и причитания нашли своё отражение в сборнике областного научно-методического центра «Праздники и обряды Череповецкого района в записях 1999 года: Календарные праздники и обряды. Похоронно-поминальные обряды» [39, с. 111]. Составителями которого являются А. В. Кулев и С. Р. Балакшина. Раздел по похоронно-поминальной обрядности содержит этнографический перечень, последовательность обрядовых действий и нотные расшифровки Божественных стихов, исполняемых во время похорон.

С 1981 г. велась экспедиционная и исследовательская работа коллектива фольклористов-музыковедов ЛОЛГК (СПБГК) под руководством А. М. Мехнецова.

С 1981 по нынешнее время активную собирательскую и исследовательскую деятельность по теме «похоронные и поминальные обряды и причитания» осуществляет Центр традиционной народной культуры Вологодского государственного университета. Собраны тысячи записей фольклорных текстов, репортажей, получены уникальные видеокадры, свидетельствующие об уникальности и архаичности обрядовой системы Вологодчины. Материалы фольклорных экспедиций публикуются в различных изданиях, издаются результаты исследовательского характера.

1.2 Обзор исследований по изучению похоронно-поминальным причитаниям Вологодской области

К изучению похоронно-поминального обряда и собственно причети исследователи обратились довольно поздно, только после того как была накоплена достаточная фактологическая база.

Фундаментальный труд представлен Ефименковой Б.Б. «Севернорусская причеть: Междуречье Сухоны и Юга и верховья Кокшеньги» [15]. Эта монография раскрывает особенности причитаний локальной традиции и их структурно-типологическое описание. Особо автор указывает исполнительские особенности реализации причетных напевов. Вторая часть издания содержит фольклорно-этнографические описания обрядовых комплексов (похоронно-поминального, рекрутского, свадебного). Значимость исследования определяется наличием схем мелодических контуров причетных напевов, карт распространения ритмических и мелодических причетных типов, таблиц вариантов напевов единого структурно-ритмического типа причитаний.

В статьях в сборнике научных трудов: «Музыкальная культура Русского Севера в научном наследии Б. Б. Ефименковой: К 80-летию со дня рождения учёного» [18] исследователь разбирает проблемы причитаний - ритмическую организацию, местные особенности, место причётов в обрядах.

Б. Б. Ефименкова продолжает работу над исследованием ритмической структуры причитаний в монографии «Ритмика русских традиционных песен» [16].

Другой крупный исследователь - Марченко Ю. И., научный сотрудник Пушкинского дома, отразил особенности напевов причитаний в статье «Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги», опубликованной в сборнике научных статей «Русская народная песня. Стиль, жанр, традиция» [29, с. 45]. В статье он систематизирует причитания по трём уровням: функциональному, сюжетному и музыкальному и разбирает напевы причитаний определённой местности.

Современные исследования по похоронно-поминальной причети и обряду продолжает московский учёный Алексеевский М. Д. Учёный защитил диссертацию «Застолье в обрядах и обрядовом фольклоре Русского Севера XIX-XX вв.: на материале похоронно-поминальных обрядов и причитаний» [2, с. 6]. Диссертация была написана на материалах в том числе и из Вологодской губернии и области.

По материалам экспедиций Вологодского государственного университета и Санкт-Петербургской консерватории им. Н. А. Римского-Коррсакова существуют публикации и исследовательские работы сотрудника преподавателя университета С. В. Балуевской, которая систематизирует материал по различным причетным традициям, исследует закономерности интонационного языка, рассматривает проблемы классификации жанра [6, с. 94]. Опубликованы статьи в различных изданиях, готовится также к публикации большая статья «Похоронно-поминальные причитания в среднесухонской традиции для сборника «Народная традиционная культура Вологодской области», ч. 3, в которой рассматриваются бытование, исполнение и стиховое сложение причитаний локальной традиции.

Из последних исследовательских работ можно упомянуть диссертацию Югай Е. Ф. "ключевые образы плача (на материале похоронных и поминальных причитаний вологодской области)" [55] в 2009 г., Отдельные разделы которой опубликованы в статье «Вологодские причитания" в журнале «Русская речь» №3, 2011 г. [56, с. 110-113]. Е. Ф. Югай ведёт исследования в области мифологического аспекта образов причитаний.

Изучение похоронной и поминальной обрядности осуществляется на различных уровнях в центрах народной культуры, детских студиях.

В заключении необходимо отметить, что интерес к данной теме чрезвычайно высок в современной фольклористике. Изучение причетной традиции Сокольского района Вологодской области состоялось при нашем непосредственном участии в курсовых и дипломном проектах.

2. Диалектно-стилевые особенности похоронно-поминальных причитаний

Тексты причётов ярко выявляют поэтический дар народа, богатство его духовного мира. Специфика жанра такова, что требует выразить широкий спектр человеческих эмоций.

В текстах исследуемой территории можно увидеть традиционную для сольных причитаний композицию и поэтические обороты, которые можно обнаружить в других традициях на территории России. При этом сольная форма предполагает свободную импровизацию.

В первом разделе мы рассматриваем образную и мотивную сферы причитаний, которая нашла отражение в исследуемых причётных текстах. во втором разделе представлен музыкальный анализ изучаемого явления.

Материалы, которыми мы располагаем, были зафиксированы не в полном виде, тексты были записаны не до конца в силу технических ограничений исследователей, контексты бытования некоторых причётов также конкретно не определены.

2.1 Поэтические образы и мотивы причётных текстов

Художественный образ, как говорит Большой толковый словарь русского языка, это художественное изображение явлений или предметов окружающего мира через другое, более конкретное явление путём их сравнения, уподобления [8, с. 682].

Для более полного понимания заложенной в образе идеи необходим анализ художественного текста. Образы связаны как с реальностью, так и с системой представлений народа. В причитаниях в меньшей степени использовали образную систему, но более глубоко разрабатывали поэтические сравнения.

Задачей этого раздела является сравнение образного ряда текстов причитаний из пограничных районов и определить общность или различие образной базы.

Проанализировав доступные тексты причитаний исследуемой территории, мы выделили образ души умершего, к которой обращались как к живому - «родимой матушки» - матери, «родимова батюшки» - отца, «младо милоё» - мужа, «голубушки-сестрицы» - сестры «чужих людей». В свадебных причётах фигурирует образ «милых подружек», к которым обращается невеста.

Архаичной чертой является система метафорических замен. Из страха перед умершим существовал запрет произносить вслух имя человека, вследствие этого появлялись его обозначения через иносказание [14, С. 81]. Метафорические замены являются устойчивым поэтическим приемом. Они присутствуют во всех изучаемых нами похоронных и свадебных причитаниях, можно сделать вывод, что это общерусская черта для этого жанра.

В похоронных причитаниях появляются образы дома - «светлая свимтлица», «куть за занамвесою»; «сумтки, под иконами»:

«Ой, что уж лежим...(и)т да моя мам...[тушка]

Ой, она в кутем, да за занамве...[сою]»

«Ой, уж что лёжим...(и)т да моя мам...[тушка]

Ой, уж она в сумточкях, ой

Ой, да под иком...[нами], ой»

(д. Высокая. Архив ЦТНК ЭАФ 030-51.)

Место «куть за занамвесою» - место для живого человека, и исполнительница не находить свою мать, а находит её в «сутках», под иконами, куда обычно кладут тело умершего. В этом причитании отражается локативная сторона похоронного обряда.

Образ «светлой свимтлицы» встретился в двух текста- из д. Маслимха, Тотемского р-на, Погореловского с/с:

«Ой ух уезжает мой-от бам...[тюшка]

Ой, уж он из свемтл'ыё свим...[тлицы]»

(д. Маслимха. Архив ЦТНК ЭАФ 022-09.)

и д. Высокая, Чучковского с/с Сокольского р-на:

«Ой, да поглядим…(и)-ко, моя мам…[тушка]

Ой, ты, всё на свем… свемтл'ую-то свим…[тлицу]».

(д. Высокая. Архив ЦТНК ЭАФ 030-51)

В похоронных причётах и причитаниях невесты сироты также встретились образы другого пространственного определения, противоположного дому, откуда происходит умерший - образ «могимлки красовимтой», «приметного местечка», «могилки горбатой», «кладбища»:

«Ой, это примемтное мем...[стечко]

Ой, эту пл'ошшамдку красовимтую

Ой, эту могимл'ку горбам...[тую]»

(д. Андреевское. Архив ЦТНК ЭАФ 030-68)

Эти образы указывают место, где пребывают покойники и где живые могут с ними встретиться.

Также, в похоронном причитании сестре Туровецкого с/с д. Увамровица, исполнительница использует образ того света, как места постоянного пребывания умершей сестры:

«Ой, уж в дамльную пумть-дором...[женьку]

Ой, уж в дамльную невозврам...[тную]

Ой, уж на тот свет, да на (в)ум...[лицю]

Ой, уж на житьём вековимш...[ноё]»

(д. Увамровица. Архив ЦТНК ЭАФ 030-79)

В этом поэтическом тексте впервые встречается образ дальней путь-дороженьки. В похоронных причитаниях, записанных в Сокольском и Тотемском районах, текст по содержанию выражает обращение к лежащему покойнику или в доме, или в могиле, только в тексте из д. Маслимха есть некоторое указание на отъезд умершего отца:

«Ой ух уезжает мой-от бам...[тюшка]

Ой, уж он из свемтл'ыё свим...[тлицы]»

(д. Маслимха. Архив ЦТНК ЭАФ 022-09)

В одном образце похоронного причитания встретились образы «птичек - пташечек» и «буйных веров», которые должны были «налететь» и «распорхамть» могилку:

«Ой, ой, дак уж налитимте, птимчки-птам...[шечки]

Ой, ой роспорхамйте, птимчки-птам...[шечки]

Ой, эту могимл'ку горбам...[тую]

Ой, налетите вемтры бум...[йные]

Ой, на все чатымри-ти стом...[роны]»

(д. Андреевское. Архив ЦТНК ЭАФ 030-68)

В свадебных причитаниях образный ряд отличается от похоронно-поминальных текстов присутствием других образов, которые не встречаются системе похоронно-поминального обряда. Но образный и мотивный набор похоронно-поминальных причитаний сходен с причётами невесты-сироты, так как объект коммуникации в данном случае представитель «того мира» - умершие родители (мать или отец, или оба сразу). Например, в причитании невесты-сироты из д. Васильевская:

«Ой, бол'ше нет и не увим…[дити]

Ой, мне ка мамтушку родиммую

Ой, да нет и негде нет

Ой, нет родиммова бамтюшки

Дак я пришлам да россказамть, гомрё гомрькоё

Дак я схожу на кл'амдбище, гомрь…[кая]

Ой, не найду ли я и ли

Ой, да не скажут ле мне, не помогут ли мне

Чтобы избавить меня от гомря - крумчины»

(д. Васильевская. Архив ЦНТК ЭАФ 025-51)

В этом и других причитаниях выступает образ «горя-горького», как эпитет невесты или исполнительницы похоронного причитания.

Например, звучит в причитании, зафиксированном в д. Васильевская. В Данном тексте невеста-сирота как один из поэтических образов получает дополнительную характеристику - «гомре горькое»:

«Дак я пришл'ам,

Ой, да гомре гомрькое»

(д. Васильевская. Архив ЦТНК ЭАФ 025-51)

В данном тексте используется формульный эпитет - тавтология для усиления впечатления от нового статуса невесты. В значении этого эпитета её роль, как участницы ритуала усилена. Она получает двойной статус - невесты и сироты

Образы родных характеризуются ласкательно-уменьшительными эпитетами, что является дополнительным привлечение внимания к нему, как особой значимости этого образа, выражением любви - родимая матушка, родимой батюшка, голубушка-сестрица

В причитании невесты-сироты появляется образ-персонификация слёз, к которым исполнительница обращается с просьбой не катиться и дать наглядеться на батюшку. Во всех этих поэтических текстах используется олицетворение стихий (ветры), эмоций (слёзы, горе-кручина).

В свадебных причитаниях и причитании невесты-сироты, записанных в д. Высокая, д. Слободищево и д. Чучково, фигурирует обращение к подружкам и умершей матери «господамрёва жо, вы». Мы предполагаем, что это такая уважительная форма обращения, которую можно соотнести с бытовавшей формой в определённый исторический период - господин или господа.

«Ой, да господам... (а)рёва жо вы,

Ой, мои мил'ым... (ы)и-ти подрум...[женьки]»

(д. Чучково. Архив ЦНТК ЭАФ 029-52)

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ЭАФ 028-79)

«Ой, уж, господам…(а)рёва жо, ты

Ой, ты, моя родим…(и)мая-то мам…[тушка]»

(д. Высокая. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 030-51)

В свадебный причитаниях появляются образы «лихомво замужества», которое сравнивается с гомрей-крумчиной, к замужеству применяется эпитет «цёмртово», «лихомва горя», «гомря-крумчины», «проклямтого»:

«Ой, уж отдаём… (о)т-то меня мам…[тушка]

Ой, уж во лихом.. (о)ё-то замум...[жьицё]

Ой во лихоём (о)-то да во гом…[рькоё]

[Ой уж во проклям… (а)тоё замум…[жьицё]]»

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 028-79)

Они же представлены в причётах невесты-сироты:

«Ой, да не скажут ле мне, не помогут ли мне

Чтобы избавить меня от гомря - крумчины

Ой, не ходить ли мне в цёмртово замумжье»

(д. Васильевское. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 025-51)

В изучаемых поэтических текстах свадебных причитаний встречается совершенно новый образ красоты, которую невеста берёт в руки и сажает её на окошко:

«Ой, дак уж возьмум...(о)зьму тебя, крам...[сота]

Ой, дак уж во свом... ой, и во бел'ы...[руки]

Ой, дак уж посам... (а)жу тебя, крам...[сота]

Ой, дак уж на опем...»

(д. Маслимха. Архив ЦТНК ЭАФ 022-03)

«Димвья крамсота» -- символическое воплощение девичества, образа жизни девушки, ее чести, непорочности, как один из важнейших атрибутов свадьбы, она находит отражение в причитаниях.

Как отмечает вологодский краевед М. Б. Едемский - «Вещий сон невесты -- загадка-символ, общее место свадебных обрядов. Сон, как правило, состоит из двух частей, в первой -- загадка, во второй -- толкование, разгадка. Сон в контексте обряда выполняет несколько функций: он предсказывает будущую судьбу невесты, косвенно характеризует «чужое» пространство, «прерывает» профанное (бытовое) пространство, создает атмосферу игры. Символика снов сохраняет архаические представления, в то же время она «прозрачна», дает возможность прямого ее истолкования» [12, С. 196].

В причитании из д. Чучково, «сон невесты», представление о замужестве отражено в образах тёмного леса, пути - не дороги, разваленной башни без тесового крыльца и «косямщатых» рам:

«Ой, я сегомдни сон... (о)н-от да нехором...[ший]

Ой, кабы и шл'ам... (а)-та да подрум...[женьки]

Ой, я шла не путём... (ё)м да не дором...[женькой]

Ой, я и по тём... (ё)ному-ту лем...[сику]

Ой дак и до шл'ам... (а), мои подрум...[женьки]

Ой дошла до бам... (а)шни-то розвам...[лены]

Ой, как нету бам... (а)шни-то розвам...[лены]

Ой, уж не крылем... (е)чкя-то тесом...[вова]

Ой, и не мостом... (о)в-то не калим...[новых]

Ой, всё розвалим... (и)л'асё да бам...[шенка]

Ой, нету и рам... (а)м-то да косям...[щатых]

Ой, дак я пошл'ам...(а), моя подрум...[женьки]

Ой, пошл'ам обрам... (а)тно в лемсы тём...[мные]»

(д. Чучково. Архив ЦНТК ЭАФ 029-52)

Старый мир невесты рушиться, но и дальнейший путь - предстоящее замужество, кажется ей тёмным лесом. Образ замужества во всех свадебных и поминальных причётах представлен как полный угрозы и горя.

В причитании д. Слободищево, невеста говорит подругам, что матушка отдаёт её в лихое, горькое, проклятое замужество:

«Ой, уж отдаём…(о)т-то меня мам…[тушка]

Ой, уж во лихом...(о)ё-то замум...[жьицё]

Ой во лихоём...(о)-то да во гом…[рькоё]

[Ой уж во проклям…(а)тоё замум…[жьицё]»

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ЭАФ 028-79)

В причитании на «скрумту» невеста приглашает подруг на «пир-братчину», «весёлую свадебку», для девушек и гостей это соответствует действительности, но сама для себя невеста говорит, что она горе-горькое, и этот праздник для неё - «горе-кручина»:

«Ой ко нам на пим…пир-от да на брам…[чину]

Ой, к нам на весём… (о)л'ую-ту свам…[дебку]

Ой, а уж ко мне, ой уж гомря-гом…[коёй]

Ой, уж на горём…(о)т-то да на крум…[чину]»

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 028-79)

Также и в поминальном причитании невесты по умершей матери д. Васильевская невеста также называет замужество «гомрем-крумчиной», чёртовым:

«Ой, да не скажут ле мне, не помогут ли мне

Чтобы избавить меня от гомря - крумчины

Ой, не ходить ли мне в цёмртово замумжье.»

(д. Васильевская. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 025-51)

Образы разрушения старого мира прослеживаются и в свадебных причитаниях и в похоронных. В обоих случаях происходит противопоставление того света и этого. «Светлой свимтлицы», «белого света», обжитого места - кути, где нет уже в живых родного человека, с другим местом, где теперь пребывает покойник - в сутках под иконами, на кладбище, в могилке горбатой. И невеста противопоставляет пир-свадебка для девушек и для неё горе-кручина, во сне - уходит из дома по лесу и приходит к разрушенной башне.

Проанализировав образный ряд похоронно-поминальных и свадебных причитаний на материале соседних районов, мы можем проследить ряд образов, свойственных для всей традиции русского севера. Также выделяются образы специфичные только для свадебных текстов и только для похоронно-поминальных текстов. Мы можем предположить общие истоки образной системы причитаний на исследуемой территории.

Из сугубо региональных характеристик можно выделить зачины Чучковского с/с Сокольского р-на - «господамрёва жо, вы». В соседних традициях такой зачин не встречается.

Поэтические мотивы причитаний

Одним из устойчивых элементов поэтического текста причитаний являются мотивы, которые составляют его основную часть. Как указывает энциклопедия «Литература и язык», мотив - это повторяющийся компонент фольклорного или литературного произведения, обладающий повышенной значимостью [27, с. 922]. В причитаниях на уровне мотивов также отражается традиционные представления об отношениях двух миров, о способах коммуникации между ними. В поэтических текстах появляются пространственные мотивы, которые отражают состояние, в котором пребывает умерший и его живые родственники, также мотивы горя, тоски по умершему, обращение, просьба к умершему, жалобы, сиротства.

Одним из ярких мотивов можем определить мотив поиска умершего, которого никак не могут найти в мире живых. Причетный текст из д. Слободищево построен таких на апотропеических мотивах - причитальница не может найти умершего в мире живых, но, вместо этого, находит место где он есть:

«Ой, только узремл'а, усмом...[трил'а]

Ой, это примтемное мем...[стечко]

Ой, эту пл'ошшамдку красовимтую»

(д. Слободищево. Архив ЦТНК ЭАФ 028-27)

В текста по описываются поиски умершего в этом мире, но, раз его нет в этом мире, то его и не найти. По мнению А. В. Кулёва, данные слова говорят о том, что умерший находится так далеко от живых, что найти его не представляется возможным. Он ушёл в пространство, которое не доступно для живых [24, С. 205].

Это утверждает и текст похоронного причитания по сестре д. Увамровица Междуреченского р-на:

«Ой, уж собралась, моя сем...[стриця]

Ой, уж в дамльную путь-дором...[женьку]

Ой, уж в дамльную невозврам...[тную]

Ой, уж на тот свет, да на (в) ум...[лицю]

Ой, уж на житьём вековимш...[ное].»

(д. Увамровица. Архив ЦНТК ЭАФ 030-79)

В причитании по мужу д. Андреевское, исполнительница также не видит умершего мужа «не к какой-то я стороне», но находит место, где он есть:

«Ой, только узремл'а, усмом...[трил'а]

Ой, это примемтное мем...[стечко]

Ой, эту пл'ошшамдку красовимтую»

(д. Слободищево. Архив ЦТНК ЭАФ 028-27)

Она находит могилу, которую называет прекрасным, заметным местом - «приметное ме...[стечко]», «плошшамдку красовимтую».

Как определяет исследователь А. В. Кулёв, эти слова произносятся для того, чтобы не навлечь на себя и на родственников гибель и неприятности со стороны мёртвых предков [24, С. 205].

Также мотив сиротства звучит в причитании, зафиксированном в д. Высокая:

«Ой, дак оставлям… (а)ешь, моя мам…[тушка]

Ой, ты, и мол'одым… (ы)м-то мол'одём…[шеньки]

Ой, ты, зеленым… (ы)м-то зеленём…[шеньки]»

(д. Высокая. Архив ЦНТК ЭАФ 030-51)

Мотив выражен не только жалобой на одиночество, но и усилен образами зелёной, незрелой молодости детей, у которых умерла мать, осознания сиротской доли. Невеста-сирота жалуется на трудности жизни:

«Ой, дак мы дожи… вёмм да, моя мам…[тушка]

Ой, да мы и до лим… (и)тика-то тём...[пл'ова]

Ой, дак и пойдём… (о)м жо, моя мам…[тушка]

Ой, дак без тебя, ой, ты, да моя мам…[тушка]»

(д. Высокая. Архив ЦНТК ЭАФ 030-51)

Данный поэтический мотив выражает озабоченность невесты-сироты, сетующей о том, как она будет жить без родной матери до «лимтика тёмпл'oва» (общеизвестно, что свадьбы обычно играли после святок в «мясоед» перед до Великим постом).

Мотивы одиночества ярко выписаны в похоронных причитаниях:

«Ой ух уезжает мой-от бам...[тюшка]

Ой, уж он из свемтл'ыё свим...[тлицы]

Ой, ой, дак уж оставлемет меня, бам...[тюшка]

Ой, дак он одну-ту одинём...[шеньку]

Ой, дак уж тут-то некому за мной ухам...[живать].»

(д. Маслимха. Архив ЦТНК ЭАФ 022-03)

Он повторяется и в текстах д. Увамровица и других причитаний:

«Ой, уж ты родиммая сем..[стриця]

Ой, дак не видамть, гомре-гомрь...[кая]

Ой, уж мне тебя жо, роззл'осчам...[стную]

Ой, уж не пожмёшь боле сем...[стриця]

Ой, уж мою правую рум...[ченьку]

Ой, уж и не момл'вишь ты, сем...[стриця]

Ой, уж со мной, гомре-гомрь...[кое]

Ой, уж ты словемчка ретим...[вова]

Ой, уж моя гол'умбушка сим...[зая]»

(д. Увамровица. Архив ЦНТК ЭАФ 030-79)

Исполнительница очень трогательно рассказывает о своих чувствах, описывая встречу, которая больше никогда не наступит. Вся последовательность событий встречи описана подробно - собственно встреча, пожатие руки, разговор. Это подробное описание бытовой ситуации жизни близких людей. То есть, причитание отражает реалии жизни крестьян.

Также обычай просить заступления и помощи у умерших предков отражён в поэтическом тексте д. Васильевская. Невеста идёт на кладбище к умершим родителям рассказать о своей жизни и просить помощи в разрешении трудной жизненной ситуации:

«Дак я пришл'ам да россказамть, гомрё гомрькоё

Дак я схожу на кл'амдбище, гомрь…[кая]

Ой, не найду ли я и ли,

Ой, да не скажут ле мне, не помогут ли мне,

Чтобы избавить меня от гомря - крумчины.»

(д. Васильевская. Архив ЦНТК ЭАФ 025-51)

Об этом говорит также М. Алексеевский в своей статье «Мотив оживления покойника в северно-русских поминальных причитаниях: текст и обрядовый контекст» говорит, что в Карелии и Заонежье существовал обычай ходить на кладбище и просить помощи у предков [3, с. 235].

Мотив раскрытия могилы реализуется в причитании д. Андреевское, где исполнительница просит силы природы - «птимчек-птамшечек распорхамть» могилку и «ветры буйные» налететь с четырёх сторон:

«Ой, ой, дак уж налитимте, птимчки-птам...[шечки]

Ой, ой роспорхамйте, птимчки-птам...[шечки]

Ой, эту могимл'ку горбам...[тую]

Ой, налетимте вемтры бум...[йные]

Ой, на все чатымри-ти стом...[роны]»

(д. Андреевское. Архив ЦНТК ЭАФ 030-68)

Этот текст подтверждают примеры, приведённые М. Д. Алексеевским в выше названой статье, и этот мотив назван им характерным для северно-русской традиции [3, с.255-256]:

«Уж не поднимутся ли ветры буйные,

Не разнесут ли с гор желты пески

До самой матушки гробовы доски.

Уж раскройся-ка гробов доска,

Распахнись-ка бел тонкий саван,

Уж восстань -ка ты, роделник-батюшка»

(Тверская губерния, Калязинский уезд, 1921 г.) [51 с. 121-122].

В свадебных причитаниях изучаемой территории также присутствуют мотивы расставания и тоски, но они не выражены так явно, как в похоронных и поминальных текстах. В причитании д. Слободищево невесты «на скрумту» скрытый мотив одиночества выражен путём противопоставления девушкам - пир-свадьба, а одной невесте - горе-кручина:

«Ой, дак вы идим…(и)кё тё да жам…[л'ости]

Ой ко нам на пим…пир-от да на брам…[тчину]

Ой, к нам на весём…(о)л'ую-ту свам…[дебку]

Ой, а уж ко мне, ой уж гомря-гом….[рькоей]

Ой, уж на горём…(о)т-то да на крум…[чину]»

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ЭАФ 028-79)

Проанализировав ряд мотивов, мы можем сделать некоторые выводы. В причитаниях как жаре можно выделить некоторые мотивы, которые присущи этому жанру, являются яркими его характеристиками - это мотивы тоски, расставания, жалобы, сиротства, апотропеические мотивы Они есть в похоронно-поминальных и свадебных причитаниях. Также эти мотивы исследователи относят к категории общерусских и северно-русских.

Мотивы же раскрытия могилы и оживления покойника, невозвратной дороги являются принадлежностью только похоронных и поминальных текстов. Причитания исследуемого нами региона по этой характеристике также относятся к традиции северорусского региона.

2.2 Музыкально-стилевые особенности напевов причитаний

Как указывает Ю. И. Марченко в статье Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги [29, с. 46], в напевах причитаний "находит воплощение местная музыкальная художественная система, которая обеспечивает высокую степень интонационного родства напевов и единство принципов варьирования". Анализ напевов причитаний исследуемой территории позволит определить зону распространения того и ли иного типа напевов причётных форм.

Особенности композиционного строения

Общий принцип всех изученных причитаний - тонический восьми-девятисложный стих. Сопоставляя различные варианты воспроизведения стиховых строк, можно проследить, что величина строк может меняться за счёт увеличения слогов в анакрузе и срединной зоне стиха. В анакрузе увеличение количества слогов происходит за счёт увеличения количества слогов возгласной зоны (д. Маслимха).