Ролевая игра как средство развития коммуникативной компетентности у учащихся старших классов специальной (коррекционной) школы 8 вида

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тема: Ролевая игра как средство развития коммуникативной компетентности у учащихся старших классов специальной (коррекционной) школы 8 вида.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. АНАЛИЗ ЛИТЕРАТУРЫ ПО ПРОБЛЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1 Коммуникативная компетентность как объект психологического исследования.

1.2 Психолого-педагогические теории игры и игра в юношеском возрасте.

1.3 Психологические особенности детей с нарушениями в интеллектуальном развитии.

ГЛАВА 2. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ ОСОБЕННОСТЕЙ КОММУНИКАТИВНОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ У УЧАЩИХСЯ СТАРШИХ КЛАССОВ СПЕЦИАЛЬНЫХ (КОРРЕКЦИОННЫХ) ШКОЛ 8 ВИДА.

2.1 Организация, методы и методики исследования.

2.2 Анализ полученных результатов.

ГЛАВА 3. ПРИМЕНЕНИЕ РОЛЕВОЙ ИГРЫ В ПРОЦЕССЕ РАЗВИТИЯ КОММУНИКАТИВНОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ У УЧАЩИХСЯ СТАРШИХ КЛАССОВ СПЕЦИАЛЬНЫХ (КОРРЕКЦИОННЫХ) ШКОЛ 8 ВИДА.

3.1 Проведение формирующего эксперимента для подростков с нарушенным интеллектом.

3.2 Проведение формирующего эксперимента для подростков с нормальным ходом психического развития.

3.3 Эффективность коррекционной программы по развитию коммуникативной компетентности у подростков, имеющих нарушения интеллекта

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЛИТЕРАТУРА

ПРИЛОЖЕНИЯ

ВВЕДЕНИЕ

Развитие коммуникативной компетентности занимает одно из важных мест в процессе формирования и развития личности подростка с нарушенным интеллектом. Под руководством родителей, а далее педагогов и психологов подросток приобретает свой жизненный опыт, знания окружающей действительности, умения и навыки жизни в обществе. В истории педагогики и психологии уделяется немало места о влиянии игры на развитие различных компетентностей. К идеи значимости игры для полноценного воспитания развития личности ребенка обращались в своих трудах В. Шиллер, Г. Спенсер, З. Фрейд, К. Коффка, К. Левин, Ж. Пиаже и др. Педагоги отмечали, что активная деятельность, а именно игра является средством для формирования, развития и коррекции личности ребенка на разных этапах жизнедеятельности.

К сожалению, в литературе нам не встретилось работ по развитию коммуникативной компетентности у детей, имеющих психическое недоразвитие. В связи с вышеизложенным, актуальность исследования определяется важной ролью игры в формировании личности подростков с нарушенным интеллектом, их значимостью в процессе дальнейшей социализации.

Проблема влияния ролевой игры на формирование и развитие коммуникативной компетентности у старшеклассников с интеллектуальным нарушением изучалась недостаточно. Возникла необходимость ее экспериментального исследования.

Целью исследования является создание условий для развития коммуникативной компетентности у учащихся старших классов специальной (коррекционной) школы 8-го вида с помощью деловой игры.

Объектом исследования являлась коммуникативная компетентность детей с нарушенным интеллектом.

Предметом исследования были выбраны уровень общительности и самоконтроль в общении у учащихся старших классов специальной (коррекционной) школы 8-го вида.

В основу исследования была положена гипотеза о влиянии ролевой игры на развитие коммуникативной компетентности у старшеклассников специальной (коррекционной) школы 8-го вида.

Исходя из цели и гипотезы исследования, были сформулированы следующие задачи:

1. провести анализ общей и специальной педагогической и психологической литературы по коммуникативной компетентности и влиянию ролевой игры на ее развитие;

2. изучить особенности детей с нарушенным интеллектом.

3. проследить влияние ролевой игры на развитие коммуникативной компетентности у старшеклассников специальной (коррекционной) школы 8-го вида.

4. выявить условия для успешного развития коммуникативной компетентности у учащихся старших классов специальной коррекционной школы 8 вида.

5. выявить эффективность коррекционной программы.

Методы исследования. Для решения поставленных задач и проверки исходных данных был использован комплекс исследовательских методов, включающий в себя теоретический анализ общей и специальной психолого-педагогической литературы по проблеме исследования, наблюдение за детьми, психолого-педагогический эксперимент, сравнительный качественный и количественный анализ полученных результатов.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования определяется тем, что оно позволило получить новые психолого-педагогические характеристики развития коммуникативной компетентности у учащихся старших классов специальной (коррекционной) школы 8-го вида с помощью ролевой игры. Особый акцент был сделан на разработку мероприятий, имеющих целью активизировать совместную деятельность подростков с нарушениями интеллекта; выявлена зависимость развития коммуникативной компетентности от условий активной деятельности, в которой обучаются и воспитываются подростки с нарушением интеллекта; так же определены психолого-педагогические условия способствующие развитию коммуникативной компетентности у старшеклассников специальной (коррекционной) школы 8-го вида. Проведенное исследование открывает новые возможности развития коммуникативной компетентности личностного развития детей с нарушениями интеллекта на основе улучшения межличностных отношений.

Практическая значимость исследования состоит в том, что в нем научно обоснованы направления психолого-педагогической работы со старшеклассниками специальной (коррекционной) школы 8-го вида. Предложенный подход, экспериментально апробированный на практике, позволил активизировать процесс общения подростков имеющих нарушения интеллекта.

ГЛАВА 1.

АНАЛИЗ ЛИТЕРАТУРЫ ПО ПРОБЛЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1 Коммуникативная компетентность как объект психологического исследования

Вне всякого сомнения, коммуникативная компетентность - одна из ведущих характеристик личности. Являясь составной частью общей социальной компетентности, она представляет собой многоплановую способность устанавливать и поддерживать необходимые контакты с другими людьми (Т.М. Андреева).

Содержание этого понятия различается в зависимости от позиции автора. Так, например, при подходе Л.Л. Федоровой, ядром коммуникативной компетентности является механизм речевой коммуникации, в основе которого лежат социальные взаимодействия, реагирующие социальные отношения. Данный механизм описывается на двух уровнях:

- коммуникативном, на котором собеседники представлены по их активности в диалоге;

- социологическом, на котором собеседники рассматриваются в качестве носителей определенных социальных ролей.

Собственно «коммуникативный компонент коммуникативной компетентности индивида» представляет собой систему функций языковых средств общения, таких, как: установление и поддержание контакта, передача сообщения, выражение эмоциональных реакций и социальных отношений, личного отношения к собеседнику и предмету разговора путем выбора формы высказывания.

Общение - специфическая форма воздействия человека с другими людьми как членами общества, в общении реализуются социальные отношения людей. В общении выделяют три взаимосвязанных стороны: коммуникативная сторона общения состоит в обмене информацией между людьми; интерактивная сторона - в организации взаимодействия между людьми: например, нужно согласовать действия, распределить функции или повлиять на настроение, поведение, убеждения собеседника; перцептивная сторона общения - в процессе восприятия друг друга партнерами по общению и установление на этой основе взаимопонимания.

Качество общения может быть различным. Психологи говорят о зависимом («пристройка снизу»), агрессивном или давящем («пристройка сверху») и уверенном, партнерском («на равных») стилях общения. В обычной жизни мы говорим о последнем как о достойном поведении, достойном ответе. Определение коммуникативной компетентности давали разные авторы, в частности, Томас Гордон определил его как умение выйти из любой ситуации, не потеряв ни грамма собственной внутренней свободы и в то же время, не дав потерять ее партнеру по общению.

Коммуникация - процесс двустороннего обмена информацией, ведущей ко взаимному пон6иманию. Коммуникация - в переводе с латыни обозначает «общее, разделяемое со всеми». Если не достигается взаимопонимание, то коммуникация не состоялась. Чтобы убедиться в успехе коммуникации, необходимо иметь обратную связь о том, как люди вас поняли, как они восприн6имают вас, как относятся к проблеме.

Причинами плохой коммуникации могут быть:

а) стереотипы - упрощенные мнения относительно отдельных лиц или ситуации, в результате нет объективного анализа и понимания людей, ситуаций, проблем;

б) «предвзятые представления» - склонность отвергать все, что противоречит собственным взглядам, что ново, необычно;

в) плохие отношения между людьми - поскольку если отношение человека враждебное, то трудно его убедить в справедливости вашего взгляда;

г) отсутствие внимания и интереса собеседника, а интерес возникает, когда человек осознает значение информации для себя: с помощью этой информации можно получить желаемое или предупредить нежелательное развитие событий;

д) пренебрежение фактами, то есть привычка делать выводы-заключения при отсутствии достаточного числа фактов;

е) ошибки в построении высказываний: неправильный выбор слов, сложность сообщения, слабая убедительность, нелогичность и т.п.;

ж) неверный выбор стратегии и тактики общения.

Стратегии общения:

1. открытое - закрытое общение;

2. монологическое - диалогическое общение;

3. ролевое (исходя из социальной роли) - личностное (общение «по душам»).

Открытое общение - желание и умение выразить полно свою точку зрения и готовность учесть позиции других. Закрытое общение - нежелание либо неумение выразить понятно свою точку зрения, свое отношение, имеющуюся информацию. Использование закрытых коммуникаций оправдано в случаях:

а) если есть значительная разница в степени предметной компетентности и бессмысленно тратить время и силы на поднятие компетентности «низкой стороны»;

б) в конфликтных ситуациях открытие своих чувств, планов противнику нецелесообразно.

Открытые коммуникации эффективны, если есть сопоставимость, но не тождественность предметных позиций (обмен мнениями, замыслами).

«Одностороннее выспрашивание» - полузакрытая коммуникация, в которой человек пытается выяснить позиции другого человека и в то же время не раскрывает своей позиции.

«Истерическое предъявление проблемы» - человек открыто выражает свои чувства, проблемы, обстоятельства, не интересуясь тем, желает ли другой человек «войти в чужие обстоятельства», слушать «излияния».

Одной из важных и сложных проблем подросткового возраста - проблема общения. Отрочество - период, когда потребность в общении со сверстниками становится одной из центральных потребностей подростка. Чрезвычайно отчетливо трудности и проблемы взросления представлены в сфере умения устанавливать позитивные коммуникации.

Вступая в мир взрослых, подростки начинают больше взаимодействовать с социумом. Им приходится обращаться к незнакомым людям за справкой, получить информацию, например о существующих Вузах и правилах приема, поступить на подготовительные курсы, узнать где можно устроиться на интересующую работу. Это и постоянные контакты с продавцами в магазинах, пассажирами в транспорте, общение с подругой, другом, родителями - все это требует хороших коммуникативных навыков (навыков уверенного поведения).

Проблема внутреннего поведения важна для подростков, так как «ложится» на ведущую потребность подросткового возраста - потребность в общении со сверстниками, но она также важна для раннего юношеского возраста (возраста профессионального самоопределения). Особенности нашего времени таковы, что требуют от подростков особых коммуникативных навыков для получения большинства профессий. Очевидно, что молодой человек, обладающий навыками уверенного поведения, быстрее ориентируется в сложных коммуникативных ситуациях и правильно реагирует при задевающем и провоцируемом общении. Многие распространенные сейчас профессии предполагают сформированность хороших коммуникативных навыков: умения быстро решать конфликты, способности оказывать людям поддержку, умения располагать к себе людей, способности слаженно работать в команде при наличии у партнеров разных умений и позиций.

И, несомненно важно, чтобы педагоги, психологи, социальные работники, медики изучали особенности сферы общения подростка, создавали условия для эффективного формирования коммуникативных умений.

Итак, коммуникативная компетентность - это способность устанавливать и поддерживать необходимые контакты с другими людьми. Для эффективной коммуникации характерно: достижение взаимопонимания партнеров, лучшее понимание ситуации и предмета общения (достижение большей определенности в понимании ситуации способствует разрешению проблем, обеспечивает достижение целей с оптимальным расходованием ресурсов). Коммуникативная компетентность рассматривается как система внутренних ресурсов, необходимых для построения эффективной коммуникации в определенном круге ситуаций межличностного взаимодействия.

1.2 Психолого-педагогические теории игры и игра в юношеском возрасте

Точное определение и ограничения игры в широкой сфере деятельности человека и животного невозможно, а всякие поиски таких определений должны быть квалифицированы как «научные игры» самих авторов.

Начало разработки теории игры обычно связывается с именами таких мыслителей 19 в., как Ф. Шиллер, Г. Спенсер, В. Вундт. Разрабатывая свои философские, психологические и главным образом эстетические взгляды, они попутно, только в нескольких положениях, касались и игры как одного из самых распространенных явлений жизни, связывая происхождение игры с происхождением искусства.

В теории Ф. Шиллера, которую обычно называют теорией избытка сил; игра - это скорее наслаждение, связанное со свободным от внешней потребности проявлением избытка сил. Для Ф. Шиллера игра есть эстетическая деятельность. Избыток сил свободных от внешних потребностей, является лишь условием возникновения эстетического наслаждения, которое по Ф. Шиллеру доставляется игрой.

Введенное Ф. Шиллером наслаждения как конституирующего его признака, общего для эстетической деятельности игры, оказало влияние на дальнейшую разработку проблем игры.

Г. Спенсер также уделяет игре не слишком много места, специально не занимается созданием своей теории игры. Его интерес к игре, как и у Ф. Шиллера, определен интересом к природе эстетического наслаждения. Однако проблему избытка сил, о которой говорит Ф. Шиллер, Г. Спенсер ставит в более широкий эволюционно-биологический контекст.

Свои взгляды по поводу игры Г. Спенсер излагает так: «деятельность, называемая игрой, соединяется с эстетической деятельностью одной общей чертой, а именно тем, что ни те, ни другие не помогают сколько-нибудь прямым образом процессам, служащим для жизни.

Для Г. Спенсера различие между игрой и эстетической деятельностью заключается лишь том, что в игре находят выражения низшие способности, в то время как в эстетической деятельности - высшие.

Все приведенные выше высказывания не имели характера систематического изложения игры. Они заложили лишь традицию рассмотрения природы игры в контексте возникновения эстетической деятельности.

Таким образом, уменьшение в процессе исторического развития значения развернутых форм игровой деятельности в жизни детей и привело нас к мысли о необходимости исследовать, прежде всего, именно эту форму игры, тем более в отношении такой формы деятельности детей все авторы сходятся в том, что есть игра.

Предметом исследования является природа и сущность ролевой игры, психологическая структура развернутой формы игры, психологическая структура развернутой формы игровой деятельности, ее возникновение, развитие и распад, ее значение в жизни ребенка и в его будущем.

За исключением бихевиаристов, представители почти всех направлений в зарубежной психологии, так или иначе - пытались объяснить игру детей, реализуя свои общие теоретические концепции (З. Фрейд, К. Коффка, К. Левин, Ж. Пиаже). В конце 19в. психологи обращали внимание на детскую игру и фантазию. Селли выделил две формы ролевой игры: преобразование ребенком себя и окружающих предметов, глубокая поглощенность. Эти два феномена детской игры - деятельность фантазии и поглощенность вымыслом - подчеркивались и выделялись многими психологами, вокруг их объяснения сосредоточилось внимание теоретиков игры.

В. Штерн считал, что у ребенка полная или почти полная иллюзия действительности. Эти фантазии у ребенка возникает из-за препятствий и тесноты возникающего мира. Таким образом, возникает альтернатива в объяснении игры; игра- реакция на тесноту мира, в которой, живет и ребенок, или воспроизведения деятельности взрослых, привлекательной для ребенка. К. Бюллер, считал, что основа игры у ребенка - фантазия и воображение. Л.С. Выготский: у ребенка фантазия повышается, а воображение понижается.

З. Фрейд нигде не излагает своей теории игры, и создание такой теории не входит в его задачу. Он касается вопросов игры лишь попутно, в связи со своей попыткой проникнуть «по ту сторону принципа удовольствия». Последователи З. Фрейда: Клейн - считал, что предметы в игре имеют огромное значение; Айзаракс - интерпретирует игры с машинами и двигателями, постройками больших башен, манипулирование с материалами, подобными пластилину, как проявление фантазии ребенка о сексуальной связи родителей, а строительство « маленьких домиков» и « уютных уголков» как воплощение скрытых желаний возвращения во чрево матери, где ребенок может быть наедине с ней и где есть возможность не допускать соперника - отца. Гук - Гельмут - форма игры возникает на основе тех же механизмов, которые лежат основе снов и неврозов. Вытеснение и сдвиг, сгущение, образование символов, идентификация дают игре ее форму. А. Адлер: слабость, несамостоятельность; ребенок пытается заглянуть в себя, играя в фею, или в волшебника, игра в дочки - матери, в лошадки - притеснение со стороны взрослых и родителей. Все это у ребенка чувство полной неполноценности.

Хартли, наблюдая за игрой ребенка, вывел, что ребенок в игре выражает: отношение к (с) взрослому и родителям, реальные отношения с людьми и эмоциональное переживание.

Анна Фрейд: утверждала, что игровая терапия - это частичная замена вербальных методов психолого-аналитической техники. Также вывела понятие игры.

Игра - это эквивалент свободных ассоциаций и трудностей, испытываемых ребенком - должна истолковываться наряду с другими средствами (снами, свободным рисованием и др.). В игровой терапии, терапевт играет активную воспитательную роль, направляя импульсы ребенку в новое русло и регулируя его естественную жизнь. Главной задачей терапевта является: укрепить «Я» ребенка.

К. Пиаже: у него была своя теория игры, которая называлась « теория двух миров». Ребенок ассимилирует окружающую действительность в соответствии с законами своего мышления, сначала аутистического, а потом эгоцентрического, это должно его удовлетворить.

К. Левин - его взгляды можно схематизировать, изложить в следующих положениях: связь между средой и личностью текуча и слаба. В плане ирреального «можно делать все, что вам нравится». Возможны переходы из одного плана в другой. При сбоях (напряжениях) возникает стремление к уходу плана реальности в плане ирреальности (в мечты, в фантазии и даже болезнь). Психологическая среда ребенка характеризуется:

а) степень реальности у ребенка понижается;

б) переходы от уровня реальности к уровню ирреальности проходят легко. Основной механизм перехода от реальности к ирреальности является замещение, это понятие вывел З. Фрейд. Установлены некоторые особенности замещения: чем больше потребность замещения, тем сильнее тенденция к замещению; замещение возникает в ситуации, в которой оказывается невозможным достижение известной цели, в которой психобиологическое напряжение; замещение возникает в системе напряжений, соответствует первоначальному действию; замещение не приводит к удовлетворению;

В дореволюционной русской психологии наиболее значительные высказывание об игре принадлежат К.Д. Ушинскому и А.И. Сикорскому. К.Д. Ушинский, по традиции того времени, рассматривал игру в связи с работой воображения, хотя и считал ошибочными взгляды на детское воображение как на сильное, смелое, могущественное.

В середине прошлого столетия отличал ту особенность детской игры, которая в последствии стала основой использования игры как проективной методики. Мы не найдем у К.Д. Ушинского собственной теории игры, он только указывал на ее большое значение в развитии и воспитании ребенка.

А.И. Сикорский же рассматривал игру с точки зрения умственного развития ребенка. Если К.Д. Ушинский подчеркивал значение игры для общего развития души - как сказали бы мы сегодня, для развития личности, и ее моральной стороны, то А.И. Сикорский отмечал роль игры в умственном развитии и умственном воспитании.

В советской психологии впервые с совершенно новых позиций поставил проблему психологии игры М.Я. Басов. Анализируя объективные условия существования, присущие детству и приводящему к игре с ее особыми структурными особенностями, М.Я. Басов указывает, что для них наиболее характерным является отсутствие каких-либо обязательств, т.к. его существование обеспечивается родителями, а общественных обязательств на нем еще нет. Эта свобода во взаимоотношениях со средой, по мысли М.Я. Басова, и приводит к особому виду поведения, главной движущей силой, и особенностью которого является процессуальность. Так же М.Я. Басову принадлежит введение в психологию понятия об общих типах деятельности, характеризующих отношение человека как активного деятеля к окружающей среде. Отказ от чисто натуралистических теорий игры, видевших источники внутри личности, а не в системе взаимоотношений ребенка с окружающей его действительностью.

Особую точку зрения на игру развивал видный отечественный психолог П.П. Блонский. П.П. Блонский указал, что в советской психологии игра не может рассматриваться исключительно с физиологической, биологической или индивидуально-психологической точек зрения. П.П. Блонский указывает на те виды деятельности детей, которые обычно объединяются термином «игра», и дает их анализ: мнимые игры, строительные игры, подражательные игры, драматизации, подвижные игры, интеллектуальные.

Вместе с тем, П.П. Блонский глубоко прав, выдвигая в качестве одной из центральных проблем психологического механизма принятия ребенком на себя роли взрослого. При общей неприемлемости теории П.П. Блонского, отождествляющего игру и искусство, его указание на рождение игры из «занятий трудового типа» ребенка, которые не могут происходить иначе как в совместной деятельности с взрослыми или по предложенному ими образцу, является чрезвычайно важным для понимания возникновения роли, а тем самым и игры.

Существенный вклад в разработку теории игры внес Л.С. Выготский. Его интерес к психологии игры возник с одной стороны в связи с исследованиями по психологии искусства и с другой - в ходе разработки проблемы развития высших психических функций. Л.С. Выготский (в ранних работах) связывал развитие высших психических функций с использованием знаков. В связи с созданием системы детской психологии Л.С. Выготский вновь обращается к игре как ведущему типу деятельности детей дошкольного возраста и разрабатывает гипотезу о психологической сущности развернутой формы ролевой игры. Впервые была опубликована в 1966г. Игра возникает, когда появляются нереализуемые немедленно тенденции и вместе с тем сохраняется характерная для раннего детства тенденция к немедленной реализации желаний. Сухость игры заключается в том, что она есть исполнение желаний, но не единичных, а обобщенных аффектов (могут не осознаваться). Их основным содержанием является система отношений с взрослыми. Центральным и характерным для игровой деятельности является создание «мнимой» ситуации, заключающейся в принятии ребенком на себя роли взрослого, и осуществление ее в создаваемой самим ребенком игровой обстановки.

Всякая игра с « мнимой» ситуацией есть вместе с тем игра с правилами, и всякая игра с правилами есть игра с мнимой ситуацией. Правила в игре есть правила ребенка для себя, правила внутреннего ограничения и самоопределения. В игре ребенок оперирует значениями, оторванными от вещей, но опираясь на реальные действия. Главное генетическое противоречие игры заключается в том, что в ней возникает движение в смысловом поле, но способ движения остается как во внешнем действии. В игре все внутренние процессы даны во внешнем действии. Игра непрерывно создает такие ситуации, которые требуют от ребенка действий не по непосредственному импульсу, а по линии наибольшего сопротивления. Специфическое удовольствие игры связано с преодолением непосредственных побуждений, с подчинением правилу, заключенному в роли. Игра является хотя и не преобладающим, но ведущим типом деятельности. Игра содержит в себе все тенденции развития; она источник развития; за игрой стоят изменение потребностей и изменение создания общего характера.

Гипотеза Л.С. Выготского значительно шире тех теорий, которые были приведены ранее в качестве основных. Эта гипотеза является высшим достижением советской детской психологии того времени. Однако это была только гипотеза, многое в ней остается недостаточно ярким. Д.Б. Эльконин считал главнейшим, хотя до последнего времени и недостаточно оценимым, является значение игры для развития мотивационно-потребностной сферы ребенка. Выготский Л.С. был, несомненно, прав, когда на первый план выдвигал проблему мотивов и потребностей как центральную для понимания самого возникновения ролевой игры. Указав на противоречия между рождающимися новыми желаниями и тенденцией к их немедленной реализации, которая может быть осуществлена, он только поставил проблему, но не решил ее.

По мнению Л.С. Выготского суть дела заключается в том, что "предметный мир" осознаваемый ребенком, все более расширяется для него. В этот мир входят уже не только предметы, которые составляют ближайшее окружение ребенка, предметы, которыми может действовать и действует сам ребенок, но это также и предметы, действия взрослых, с которыми ребенок еще не в состоянии фактически действовать, которые для него еще не доступны. Таким образом, в основе трансформации игры при переходе от периода преддошкольного к дошкольному детству лежит расширение круга человеческих предметов, овладение которыми встает теперь перед ними как задача и мир которых осознается им в ходе его дальнейшего психического развития.

В свете фактов, изложенных в исследованиях Ф.И. Фрадкиной и Л. С. Славиной, процесс идет несколько иначе. Само расширение круга предметов, с которыми ребенок хочет действовать самостоятельно, является вторичным. В его основе лежит, выражаясь метафорически, "открытие" ребенком нового мира, мира взрослых с их деятельностью, их функции, их отношениями. Этот мир заслонен для ребенка предметными действиями, которыми он овладевал под руководством взрослых и с их помощью, но, не замечая взрослых. Ребенок в раннем детстве весь поглощен предметом и способами действий с ним, его функциональным значением. Но вот он овладел какими-то, пусть еще очень элементарными, действиями и может их производить самостоятельно. В этот момент происходит отрыв ребенка от взрослого и ребенок замечает, что он действует как взрослый. Он смотрел на предмет через взрослого, как через стекло, и они в этом ему помогают, указывают ребенку, что он действует, "как кто-то". Аффект переносится с предмета на человека, стоящего до этого за предметом, поэтому действие взрослого выступают перед ребенком как образец.

Объективно это означает, что взрослый выступает перед ребенком, прежде всего со стороны его функций. Ребенок хочет действовать как взрослый, он весь во власти этого желания. Именно под влиянием этого общего желания, сначала при помощи подсказки взрослого, он начинает действовать, как будто бы он взрослый.

Аффект настолько силен, что достаточно небольшого намека - и ребенок с радостью превращается, конечно, чисто эмоционально, во взрослого. Именно напряженностью этого аффекта объясняется то, с какой легкостью принимаются на себя роли взрослых. Основной парадокс при переходе от предметной игры к ролевой заключатся в том, что непосредственно в предметном окружении детей в момент этого перехода существенного изменения может и не произойти. Более того, и в самих действиях на первых этапах развития ролевой игры ничего существенно не меняется. Ребенок на границе перехода от предметной к ролевой игре еще не знает ни общественных отношений взрослых, ни общественных функций взрослых, ни общественного смысла их деятельности. Он действует в направлении своего желания, объективно ставит себя в положение взрослого, при этом происходит эмоционально-действенная ориентация в отношениях взрослых и смыслах их деятельности. Здесь интеллект следует за эмоционально-действенным переживанием.

Также следует добавить еще одну особенность ролевой игры, которая недостаточно оценивалась. Ведь ребенок, сколь эмоционально ни входил бы в роль взрослого, все же чувствует себя ребенком. Он смотрит на себя через роль, которую он на себя взял, т. е. через взрослого человека, эмоционально сопоставляет себя со взрослым и обнаруживает, что он не взрослый. Сознание того, что он еще ребенок, происходит через игру, а отсюда и возникает новый мотив - стать взрослым и реально осуществлять его функции.

Л.И. Божович показала, что к концу дошкольного возраста у ребенка возникают новые мотивы. Эти мотивы приобретают конкретную форму желания поступить в школу и начать осуществлять серьезную общественно значимую и общественно оцениваемую деятельность. Для ребенка это и есть путь к взрослению.

Игра же выступает как деятельность, имеющая ближайшее отношение к потребностной сфере ребенка. В ней происходит первичная эмоционально-действенная ориентация в смыслах человеческой деятельности, возникает сознание своего ограниченного места в системе отношений взрослых и потребность быть взрослым. Значение игры не ограничивается тем, что у ребенка возникают новые по своему содержанию мотивы деятельности и связанные с ним задачи. Существенно важным является то, что в игре возникает новая психологическая форма мотивов. Конечно, и другие виды деятельности влияют на формирование этих новых потребностей, но ни в какой другой деятельности нет такого эмоционально наполненного вхождения в жизнь взрослых, такого действенного выделения общественных функций и смысла человеческой деятельности как в игре. Такого первое и основное значение ролевой игры для развития ребенка.

Ж. Пиаже, посвятивший исследованию мышления ребенка большое количество экспериментальных исследований, характеризует основное качество мышления детей дошкольного возраста, от которого зависит "познавательный эгоцентризм". Под этой особенностью Ж. Пиаже понимает недостаточные ограничения своей точки зрения от других возможных, а отсюда и ее фактическое господство. Процесс перехода от уровня мышления, к более высоким формам очень сложен. Ролевая игра приводит к изменению позиций ребенка со своей индивидуальной и специфически детской на новую позицию. Игра имеет важнейшее значение для интеллектуального развития, она коренным образом влияет на ребенка, его взгляд на окружающий мир и формирует механизм смены позиций и координации своей точки зрения. Именно это изменение и открывает возможность и путь для перехода мышления на новый уровень и формирование новых интеллектуальных операций.

В разработке исследований формирования умственных способностей мы обязаны, прежде всего, исследованиям П.Я. Гальперина и его сотрудников. В результате исследований были установлены основные этапы, через которые должно происходить формирование всякого нового умственного действия и связанного с ним понятия: этап формирования действий на материальных предметах или их материальных моделях- заместителях; этап формирования того же действия в плане громкой речи; на конец, этап формирования собственно умственного действия. Эти этапы могут быть названы этапами функционального развития умственных действий.

В связи с обсуждением вопроса о роли игры в интеллектуальном развитии ребенка большой интерес представляют взгляды Дж. Брудер, он очень высоко оценивает значение манипулятивных игр высших обезьян для развития интеллектуальной деятельности этих животных и даже считает, что такие игры содержат в себе предпосылки для последующего использования ими орудий. В последующих работах Дж. Брудера экспериментально показана роль предварительных манипуляции с материалом (элементами орудий) для последующего решения интеллектуальных задач.

На основании этих опытов Дж. Брудер высоко оценивает значение игры для интеллектуального развития, так как в игре могут возникать такие комбинации материала и такая ориентация в его свойствах, которые могут приводить к последующему использованию этого материала в качестве орудий при решении задач. В игре же, развиваются более общие механизмы интеллектуальной деятельности.

В ходе исследований игры было установлено, что всякая ролевая игра содержит в себе скрытое правило, и что развитие ролевых игр идет от игр с развернутой игровой ситуацией и скрытым правилом и скрытыми за ним ролями.

Л.С. Выготский считал, что в игре происходит существенная перестройка поведения ребенка - оно становиться произвольным. Произвольное поведение - это поведение, осуществляемое в соответствии с образцом и контролируемое путем сопоставления с этим образцом как эталоном.

А.В.Запорожец первым обратил внимание на то, что характер движений, выполняемых ребенком в условиях игры и в условиях прямого задания, существенно различен, и в ходе развития меняется структура и организация движений. В них явно вычленяются фаза подготовки и фаза выполнения. А.В. Запорожец приводит важные результаты исследования Т.О. Геневской, которая, специально изучала значение игры для организации движений. При этом доказала, что как эффективность движения, так и его организация существенно зависят от того, какое структурное место занимает движение в осуществлении той роли, которую выполняет ребенок.

Несомненно, большое значение имеет мотивация деятельности, выполнения роли, будучи эмоционально-привлекательным, оказывает стимулирующее влияние на выполнение действий, в которых роль находит свое воплощение. В своих исследованиях В. Штерн вводит новое понятие «серьезная игра» для промежуточной формы, а именно и то переходное состояние между ребенком и взрослым, которое характеризует подростка, накладывает свой отпечаток не только на течение его мыслей и чувств, на его стремление и идеалы, но и на его образ действий. Целый ряд форм поведения, свойственных этому возрасту, мы сумеем правильно понять только тогда, когда мы будем рассматривать их как промежуточные формы между детской и серьезной игрой, а также ответственной деятельностью взрослого.

Сделаем предварительно несколько теоретических замечаний. Сущность игры можно понять только в свете персоналистической теории. Это значит, что переживание как таковое, как оно дано в момент сознательного проявления, приобретает свой смысл и свое положение в жизни личности как целого, только тогда мы исходим из этого целого. Вряд ли можно найти человеческую функцию, для которой необходимость персоналистической интерпретации была бы так неоспорима, как для игры, ибо именно в игре с первого взгляда кажется, что все исчерпано в момент переживания. Здесь перед нами деятельность, которая не имеет никакой осознанной цели, деятельность, которая находит свое удовлетворение в себе самой, в самом своем течении, и которая после своего окончания кажется “исчерпанной”. Однако, мы знаем, что это относится лишь к одной стороне игры, а именно -- к се сознательной и, следовательно, поверхностной стороне; что игра -- без того, чтобы это знал или к этому стремился играющий -- имеет определенное значение для совокупной жизни человека; что момент игры вплетается в прошлое и будущее единой истории развития личности.

“Предваряющий характер” игры, если можно так выразиться, заключает в себе, по крайней мере, три смысловых момента: предварительное упражнение, предварительное выражение и предварительная проба. Предварительное упражнение (теория К. Гросса). В игре выступают рано такие влечения и интересы, “срок” которых в их серьезном смысле наступает значительно позже; таким путем происходит подготовка к жизненно важным способам деятельности, приемам, духовным установкам и т.д. Напомним общеизвестные примеры: игра в куклы у девочек, строительные и военные игры у мальчиков.

Предварительное выражение, в то же время в особенностях игры обнаруживаются индивидуальные черты характера, темперамента и одаренности; эти черты в обычной жизни ребенка еще не проявляются заметно, да и не имеют еще повода для своего выявления; в игровой же деятельности они выступают, так сказать, пророчески и имеют, поэтому прогностическое значение. Предварительная проба стоит в известной противоположности к предварительному упражнению, ибо последнее предваряет готового человека; предварительная проба напротив, проистекает из нерешительности по поводу того, что должно выйти. Здесь человек берется то за ту, то за другую деятельность, отдается ей с большей или меньшей энергией, иногда со страстью, чтобы быстро перейти к другой, так как первая оказалась несоответствующей жизненной линии личности. Там где эта экспериментирующая деятельность господствует, там отдельные способы деятельности уже не являются формами предварительного выражения; можно оказаться в большом заблуждении, если на основании той или иной эпизодической формы деятельности и сделать заключение относительно структуры будущей личности.

В поведении подростка мы имеем дело, прежде всего с предварительными пробами, ибо подросток потерял уже самоуверенность ребенка, путь, который должен привести его к собственной жизненной форме идет через бесформенность, сквозь чащу, по окольным путям и ложным тропинкам; подросток пробует и испытывает самые различные виды деятельности, чтобы затем снова и снова оставлять их, причем, все это не сознается им как простая проба, а воспринимается серьезной и окончательной деятельностью.

Подросток смотрит с известным пренебрежением на детские годы, в узком смысле этого слова; с игрушкой еще недавно столь любимой, он уже не хочет иметь никакого дела. Все вещи, за которые он принимается, носит серьезный характер, и намерения его, также серьезны; и, однако, это ни есть серьезная в полном смысле этого слова, а только предварительная “проба”, иначе говоря, “серьезная игра”.

В предварительной пробе подросток узнает, в какой степени его мнение не соответствует его стремлениям; он учится мало-помалу умерить свои цели и закалить свои силы. В том обстоятельстве, что он прежде, чем научиться этому, переживает много неудач, нет никакого вреда, поскольку это игровая подготовка к жизни совершается на невинном материале, как это должно быть в действительной игре. Точно так же в процессе пробы устанавливает подросток свое отношение к отдельным видам интересов, которые в нем бродят и среди которых то один, то другой стремится на время к гегемонии. Только практически испытывая его, он сможет узнать, имеет ли он дело с областью, лишь поверхностно не интересующей его, а в действительности чуждой его существу, в этом случае, испробовав ее раз, он ее изживает, освобождается от нее, или же в ней заключены тенденции, действительно определяющие будущее его личности. Продолжая идти ощупью, он может уже в пределах этой тенденции сужать постепенно неопределенный круг возможностей, пока не выявится с полной ясностью и определенностью та форма деятельности, которая ему адекватна: он стал взрослым. Формы и виды юношеской серьезной игры чрезвычайно многообразны. Мы, прежде всего, выясним на примере отдельных реальных сфер интересов подростка характерные черты его серьезной игры, а затем осветим то формальное проявление этих черт, которое в любой области деятельности может привести к интересу спортивного характера.

О “серьезной игре” мы говорим в том случае, когда имеется налицо субъективная серьезность, без того, чтобы ей соответствовало объективно серьезное значение деятельности. Получается впечатление, что в некоторых из этих эпизодов изживаются путем урегулирования поверхностные виды эротики, и таким образом из многообразия возможностей постепенно вырабатывается более глубокие и адекватные индивидууму формы. На примере различных общественных организаций юношества обнаруживается другая сторона серьезной игры, а именно - столь частое не соответствие между субъективным сознанием важности данной деятельности и не незначительностью результата, это одна из форм учения, которая при известных условиях может быть плодотворной, чем школьное учение, ибо она является самовоспитанием к ответственности. Пусть юношеская организация через год распадется, не оставив никакого следа своей деятельности; она все же существовала не напрасно, ибо ее участники развивали на ней свое общественное сознание и упражняли свое стремление к борьбе; они научились не только понимать общественные взаимоотношения и взаимодействия, но усваивать их чувством и волей. Считать такого рода юношеское объединение бесцельным и излишним на том основании, что от него “нет никакого толка”, что у него “нет никакого постоянства”, что оно “приводит к растрате времени”, по меньшей мере, так же неосновательно, как если бы кто-нибудь счел бессмысленными постройки детей на песке на том основании, что ближайший ветер разрушит эти постройки. С этой точки зрения нужно иначе смотреть и на юношеское движение и школьное самоуправление. Поверхностному взгляду и здесь бросается в глаза, прежде всего несоответствие между большими намерениями и действительными результатами; но более глубокий взгляд поймет, что подлинный смысл этой деятельности в значительной мере как раз предполагает внешнюю безрезультатность. Если бы согласование средств и целей было с самого начала безупречным, тогда все должно было сводиться к простому перенятию и подражанию способам поведения, существующим среди взрослых. Но это было бы нечто совершенно не похожее на юность. Поскольку юноша стремится подняться над уровнем предшествующего поколения, поскольку он хочет достичь новых целей новыми средствами, поскольку он даже старое и вечное хочет заново воссоздать из себя самого, постольку блуждание, искание на ощупь и прохождение через сотню разочарований являются необходимым условием того, чтобы он достиг, в конце концов, надлежащей согласованности средств и целей, хотения и умения.

Что вытекает отсюда для педагогики переходного возраста? Подготовляющей и “пробной” серьезной игре нужно предоставить, возможно, большую свободу, но, конечно, так, чтобы она соответствовала смыслу игры, то есть, чтобы она совершалась на “безвредном” материале. Так если школьное самоуправление настолько вмешивается в самую сущность школьной жизни, что это угрожает устойчивости школьной организации, то это, правда, отвечает его непосредственной кажущейся цели, но менее всего соответствует его действительному смыслу, заключающемуся в самовоспитании. То же относится к организации подростков, которая получила бы возможность активно вмешиваться в политику. Здесь на педагогику пубертатного возраста ложатся задачи, отличные от задач педагогики раннего возраста: она в такой же мере должна остерегаться того, чтобы просто подавлять стремления, вытекающие из природы подростка, на том основании, что они могут иметь вредные последствия, как и того, чтобы предоставлять эти стремления собственному течению, без руководства, и давать им возможность превращаться в ответственную серьезную деятельность. Проблема “вождя” снова встает здесь во всей своей трудности.

При этом следует считаться также с субъективной серьезностью подростков, ибо в ней сказывается смутное чувство подростка, что-то, что он делает, важно для его будущего развития. Предположим, что кружок юношей разбирает конфликт между двумя сотоварищами, возникший по какому-либо незначительному вопросу чести; в процессе этого разбора вырабатываются понятия о справедливости и несправедливости, о чести и искуплении; таким образом, в мальчиках воспитываются моральные ценности и суждения, и это служит в дальнейшем для разрешения проблем, имеющих объективное значение.

Мы пытались конкретизировать понятие серьезной игры на примере отдельных областей и форм деятельности подростка. Но это были только примеры; принцип серьезной игры имеет для этой стадии развития всеобщее значение и участвует в той или иной форме то в качестве частичного момента или акцента, то в качестве господствующего фактора во всякой деятельности подростка.

интеллектуальный коммуникативный компетентность игра

1.3 Психологические особенности детей с нарушениями в развитии

Известно, что дети с нарушением в интеллектуальном развитии очень часто начинают свое обучение в массовых школах, и только там учителя распознают умственное недоразвитие, которое обусловлено поражением определенных мозговых систем во внутриутробном или в самом раннем периоде жизни ребенка в связи с вредным влиянием окружающей среды. Очень редких случаях известную роль может играть и патологическая наследственность. Это важно отметить т. к. умственная недостаточность, возникшая на более поздних этапах развития ребенка, имеет иные особенности, отличные от того, что характерно для олигофрении. Причины, вызывающие олигофрению, различны. Чаще всего она возникает вследствие разнообразных внешних факторов, неблагоприятно на внутриутробное развитие плода. Сюда относятся некоторые инфекционные заболевания матери во время беременности - тяжелые вирусные гриппы, тиф, краснуха, дистрофии, заражение плода различными паразитами, которые имеются в организме матери (токсоплазмоз, спирохета при сифилисе и др.), а также травматические повреждения плода. Причиной олигофрении могут быть родовые травмы, такие как наложение щипцов, сдавливание головки ребенка при прохождении через родовые пути при затяжных, длительных или, наоборот, чрезмерно быстрых, стремительных родах. Олигофрения иногда может возникнуть вследствие, заболевания ребенка на самых ранних этапах его жизни. К этим заболеваниям относятся воспалительные заболевания мозга и его оболочки (миненгиты, менингоэнцефалиты различного происхождения) и травматические поражения центральной нервной системы. В редких случаях олигофрения возникает наследственно - при несовместимости состава крови у матери и ребенка (резус-фактор). Наследственным путем может олигофрения возникнуть при нарушениях белкового обмена в организме (фенилкутунурия) и др., при хромосомных заболеваниях. Одним из видов хромосомных аномалий является, например, болезнь Дауна. Дети с болезнью Дауна характеризуются определенными физическими признаками: диспластичным строением тела, резко укороченными конечностями, малыми размерами черепа, несколько суженными глазными щелями, при наличии как бы третьего века (эпикантус), маленьким вздернутым носом, ярко окрашенными щеками, большим мало подвижным языком, который с трудом умещается в полости рта, резко пониженным мышечным тонусом, ярко выраженными симптомами умственной отсталости и резко бросающаяся в глаза внешнее сходство между всеми этими детьми.

В науке выделяют разные степени выраженности олигофрении. Наиболее тяжелой степенью олигофрении является идиотия, при которой дети не обучаемы. Следующая, также тяжелая форма - имбицильность, при которой дети могут освоить некоторые не сложные виды труда и даже овладеть элементами грамоты. Обе эти категории детей, как правило, направляются в специальные детские учреждения органов социального обеспечения. Но некоторые дети менее резкой формой общего недоразвития, могут обучаться и во вспомогательной школе, в специальном классе.

Третью группу олигофренов по степени умственного недоразвития составляют дети с олигофренией в стадии дебильности, которые способны в более удлиненные сроки (8 лет) овладеть программой начальной массовой школы и получить профессиональную подготовку по несложным видам труда в промышленности и сельскохозяйственном производстве, а так же в сфере бытового обслуживания. Такие дети с самого раннего возраста развиваются иначе, чем их нормальные сверстники. У них, как правило, не доразвиваются сложные произвольные формы движения. Часто они позже начинают ходить, в большинстве случаев, имеет место задержка развития речи. У многих детей к началу обучения в школе, отмечается косноязычная речь и скудный запас слов. Они понимают элементарную речь, обращенную к ним, но более сложные обороты речи не всегда им доступны. Игры таких детей носят стереотипный и примитивный характер. В игре они не всегда могут действовать соответственно взятой на себя роли, так как недостаточно понимают игровую ситуацию в целом. Однако дефект психического развития детей выступают особенно резко в условиях школьного обучения, а не в дошкольном возрасте.

Школьное обучение требует от всякого нормального ребенка сложных видов познавательной деятельности. У него уже должно появится отвлеченное мышление, основанное на элементах абстракции и обобщения. А процесс обобщения и составляет, основную операцию познавательной деятельности.

У таких детей мышление имеет наглядно образный характер, ситуационный; обладает рядом своеобразных черт. Так, рассматривая предмет, ребенок замечает мало характеризующих его признаков, бессистемно выделяет главным образом только наглядно воспринимаемые, резко очерченные его части и, как правило, не самые существенные. Дебилы затрудняются, например, на основе предварительного выделения одного признака объединить в одну категорию предметы (тарелку с посудой, стол с мебелью, утку с птицами) и т.д. У ребенка с нарушениями в развитии резко выступает недостаточность процессов сравнения, имеющих огромное значение для развития процессов познания. На самых начальных этапах обучения грамоте дети испытывают затруднения в соотношении буквы и звука, в слиянии звуко-букв в комплексы и, особенно при переходе от техники чтения к пониманию смысла прочитанного. Так же недостаточность мышления выражается при обучении счету, так самые элементарные счетные операции требуют абстракции, а дети без специального обучения способны считать только на конкретном материале. Без особых затруднений осваивают порядковый счет, легко просчитывают заданный им ряд чисел, например 10, 20, 30. Но они с трудом могут понять количественное содержание числа, что приводит к значительным затруднениям в решении примеров на сложение и вычитание, плохо различают математические знаки «плюс» и «минус», путают их как по названию, так и по смыслу связанных с ним действий. Часто не понимает смысла задачи, не соотносит содержание задачи и ее числовые данные с представлениями о реальных предметах и их взаимоотношениях.