Философские идеи Георгия Флоровского

Размещено на http://www.allbest.ru/

Георгий Васильевич Флоровский (1893-1979) философ, ученый и православный мыслитель. Родился в семье священнослужителя. Он окончил историко-филологический факультет Одесского университета. Будучи оставленным при университете, он занимался философией, намереваясь стать доцентом в университете. После большевистской революции покинул Россию и в 1925 г. был назначен профессором патристики в Православной богословской академии в Париже. С 1947 г. занимает профессорскую кафедру догматического богословия и патрологии в Православной богословской академии в Нью-Йорке. Отец Флоровский принимает активное участие в современном церковном движении.

Из всех русских богословов отец Георгий является наиболее верным православному учению. Он стремится точно придерживаться св. писания и патристической традиции. Он отвергает учение о Боге как о всеединстве: творя мир, Бог творит реальность, отличную от него. Флоровский определенно враждебен софиологии отца Павла Флоренского и отца Сергия Булгакова; он полагает, что литургические тексты и православная иконография не подтверждают их теорий.

Сотворение человека как свободной деятельной личности есть кенозис божественной воли, проистекающий из любви Бога к творению. Душа и тело человека представляют собой две стороны единого живого существа. В результате первородного греха связь между душой и телом становится непрочной; человек становится смертным. Смерть есть не простое отделение души от тела, а смерть человека как такового, так как душа без тела -- это призрак. флоровский философ православный религиозный

Победа над смертью была достигнута Христом. Когда в соответствии со своей человеческой природой он умер на кресте, его душа отделилась от тела, но его божественность осталась неотделимой от его души и от его тела, утверждает отец Георгий. Вследствие этого его тело после смерти не подверглось разложению и было им воскрешено. Его сошествие в ад означает сошествие не в самые глубины преисподней, а в Гадес --жилище ветхозаветных святых.

Отец Георгий подчеркивает исторический характер христианского мировоззрения в противоположность греческому, придавая этому большое значение. Для греков все временное относится к низшей сфере бытия; во времени нет творческого начала, а только циклы, периодические повторения всего прошедшего. Согласно христианскому взгляду, время -- не круг, а линия, имеющая начало, конец и цель. Исторический процесс, являющийся единственным в своем роде во времени, состоит из творческих актов, которые определяют судьбу человеческой личности.

В основе богословия Георгия Флоровского лежит идея «неопатристического синтеза», что понимается как творческое, с учётом современного философского опыта, возвращение к святоотеческой традиции Вселенской Церкви.

Cведения о жизни Иисуса Христа и его учеников, о том, как утверждалось христианское учение, люди в первую очередь черпают из книг Нового Завета, которые составляют вторую часть Библии. Христиане считают, что все библейские тексты написаны по внушению самого Бога (Божественному откровению), поэтому они священны и недоступны простому человеческому пониманию во всей полноте. Истина, заключенная в них, должна приниматься на веру. При этом всем очевидно, что библейские книги писались не сами собой: над ними упорно трудились конкретные авторы, которые передавали людям слово Божие и вкладывали в свое дело знания, талант и душу.

К сожалению, подлинные, оригинальные тексты Евангелий и других новозаветных книг не дошли до нас и существуют только в виде многочисленных позднейших списков. Даже вопрос о том, на каком языке они были первоначально составлены, до конца не разрешен.

Ряд ученых утверждают, например, что Евангелия и другие новозаветные книги никак не могли быть написаны в I в. н.э. и на самом деле были составлены на несколько столетий позже. Значит, их библейские авторы - вымышленные, мифологические персонажи. А сами Евангелия, как и вся Библия,- не «богодухновенное Священное Писание», а огромное собрание мифов, которые были созданы людьми. То есть рассказы о Христе и христианах многократно видоизменялись, дополнялись и переделывались в зависимости от целей авторов.

Христианские богословы ответвечали на это тем, что все противоречия, найденные атеистами, могут быть объяснены, если внимательно и непредвзято читать текст. Кроме того, такие книги, как Евангелия, писались разными людьми и через несколько лет после описываемых событий. Естественно, что авторы могли что-то забыть, вспомнить одно и то же по-разному.

О подлинности или неподлинности Евангелий лучше всего свидетельствуют они сами: трудно предположить, чтобы все рассказанное в них было плодом фантазии. Слишком могучей предстает фигура главного героя при чтении этих книг. Ведь даже ошибки и несообразности в описании жизни Иисуса можно истолковать в пользу того, что эти Евангелия живые, а, следовательно, подлинные книги.

Флоровский тоже попробовал ответить на подобные вопросы и на самый главный из них «Жил ли Христос?», как и назвал свою работу.

«Христианство открылось в мире, как великая радость, и вместе с тем, как проповедь покаяния...Христианское благовестие было современно и своевременно: в нем насыщались все жгучие и томительные искания древнего человека.» Но благовестие встречало отпор, потому что воспринималось как что-то чужое, непонятное и враждебное.

«И дело здесь не столько в гонениях со стороны государственной власти. Гораздо выразительнее то глухое общественное противление, которое сказывалось и во взрывах народной ненависти, и в клеветнических изветах на христианские общины, и в полемической борьбе с христианским учением. Все это свидетельствует о трудности для старого, иудейского и языческого сознания усвоить и воспринять церковное учение, которое в чем-то основном и главном оказывалось совершенно новым, небывалым и непривычным и потому требовало решительного обновления»

«В этой новизне христианства свидетельство его божественного происхождения - не от человека, но от Бога. Противится этой новизне строптивое сознание, и вместо того, чтобы подвергнуть себя испытанию нового божественного откровения, стремится его подчинить своему собственному суду». Это и было началом лжесвидетельств, сомнений и отрицаний вокруг образа и лика Христова. Под сомнением было Его божественное достоинство, Евангельская история и её достоверность. Делались попытки объяснить христианство без Христа и отвергнуть Его историческое существование. Флоровский описывает, как в книге "Миф о Христе" немецкий профессор А. Древс отвергает христианство и проповедует новую философскую религию.

Флоровский считал: «Он ищет новые религиозные формы и новую веру. Он совсем не ученый и не историк, а именно проповедник, взбудораженный и одержимый грезой о новом религиозном, и именно религиозном перевороте».

Древс не приводит доказательств своих убеждений и по этому поводу Флоровский пишет: «Место доказательств у него занимают натянутые сближения, произвольные домыслы и догадки, в которых спутываются все времена и сроки».

«Основную мысль мифологической теории Древса можно выразить очень коротко. Христа не было никогда. Евангелие ни в каком смысле не есть история, но миф, в котором скрещиваются и переплетаются разнообразные легендарно-мифические сказания, иудейские и языческие, о божественных спасителях. И только впоследствии этот миф был принят за историю, за исторический рассказ о действительных событиях. Почитание небесного Бога Иисуса существовало и в дохристианскую эпоху в некоторых иудейских сектах…Нужно прямо сказать: ни одно из этих положений даже приблизительно не обосновано Древсом. И прежде всего решительно ничем не доказано существование какого-то дохристианского культа Иисуса, о котором Древс говорит на основании совершенно фантастического перетолкования библейского рассказа об Иисусе Навине и неясных позднейших свидетельств о сектах уже христианского времени».

«Узнать Христа может только вера. Но веру для сомневающихся может облегчить и укрепить и ясное сознание, что перед лицом исторических свидетельств невероятно и неправдоподобно сомневаться, был ли Христос, - что такое сомнение есть насилие над здравым историческим восприятием, и питаться может только пристрастием и упрямством воли» - был уверен отец Георгий.

Дальше речь идет об апостольской проповеди, которая была закреплена в книге Деяний и в посланиях, она была благовестием об "историческом Иисусе", исходила из факта и событий Его действительной жизни и на этом основывалась.

Флоровский пишет: «Апостолы исходят всегда из конкретных исторических фактов и событий и затем раскрывают и объясняют смысл свершившегося и происшедшего и его спасительную силу. Они оживляют в сознании своих слушателей, воспроизводят перед их благочестивым взором образ Христа и затем раскрывают, Кто был Он. И вся неповторимость и чрезвычайность этого исторического образа заключается в том, что Он, видимый и воспринимаемый как человек, был не только человек, но Сын Божий и Спаситель мира. Потому и не вмещается образ Христа в земные, только человеческие рамки, перерастает их, и в исторических гранях открывается нечто сверхисторическое и сверхземное. Но сами эти грани никогда не стираются и не расплываются, никогда не меркнут исторические, человеческие черты. В том весь и пафос, и смысл апостольской проповеди, что она есть рассказ, рассказ о виденном и слышанном…»

Флоровский описывает первую апостольскую проповедь ап. Петра в День Пятидесятницы и подтверждает, что проповедь является свидетельством об историческом существовании Иисуса, распятом и воскресшем.

Свидетельство ап. Павла снова подчеркивается реальное человечество Христа, почему именно Он и является первенцем, начатком умирающих людей, с которыми Он нерасторжимо связан. В проповеди ап. Павла стоит исторический образ Христа, жившего среди иудеев, учившего, пострадавшего за грехи и от грехов человеческих, распятого и погребенного и восставшего во славе. Апостол не останавливается на воспоминании и воспроизведении обстоятельств земной жизни Спасителя, не ограничивается этим.

Всюду и везде апостол говорит об "историческом Иисусе", о том, что было и произошло.

«Образ Христа, сохраненный и переданный миру в апостольской проповеди, запечатлен и закреплен в Евангелии. Евангелие есть исторический рассказ и вместе с тем больше, чем только исторический рассказ не только потому, что писано оно не по побуждениям простой исторической любознательности и не только для запоминания о прошлом, но прежде всего потому, что в нем описываются и изображаются несравнимые и непреходящие события, которые больше, чем простые события, чем только события.

Евангелие есть история земной жизни Человека, который не был только человеком. И эта история развертывается в живой земной и исторической рамке, которую для евангельских иконописцев не было надобности выписывать с особенной тщательностью и подробностью, но которая всегда реальна и реалистична, ибо писана с натуры и по памяти. В сущности, это более чем рамка, ибо живой образ Христа неотделим от нее: на этом фоне Его видели, и от Его богочеловеческого лика раз навсегда упал благодатный отсвет на ту землю, по которой Он ходил, на тех людей, которые к нему приближались. Так было. Во множественности отдельных воспоминаний оживает незабываемый образ Иисуса Христа. Земной план евангельской истории не раз прорезывается и пронизывается небесным. Точнее сказать, он всегда таинственно прозрачен, сквозь историческую очевидность всегда просвечивает Божественная действительность» - пишет Флоровский.

Историческое сопоставление внешних подробностей Евангельской истории с другими источниками по истории и быту тогдашней Палестины в общем и основном с полной убедительностью показывает историческую и бытовую точность Евангельского изображения. Иисус говорил как иудей, языком и образами своего времени и народа.

Флоровский определяет сущность и содержание апостольского благовестия, как историческое свидетельство о Богочеловеке Христе. «Это - повесть о бывшем и случившемся, и не образная или символическая, но реалистическая повесть. Ибо было и случилось - встреча неба с землей, Бога и человека.»

От внешних об Иисусе нет практически никакой информации, но Флоровский оправдывает это тем, что «Древние писали со своей точки зрения, у них были свои мерила важности и интереса. Иудеи относились к христианству с раздражением, эллины и римляне - с презрением, "иудейское ослепление" и "языческое нечестие" встречались между собой. Никто из "внешних" не ставил себе прямой и специальной задачей рассказ о Христе и христианах в эти ранние годы, и в этом ничего странного нет. Исторической будущности христианства они не предчувствовали и не допускали, для большинства это было пустым и ничтожным суеверием. Только позже языческий мир узнал и почувствовал в Церкви опасного врага. Тогда языческие писатели с гневом обрушились на христиан и на их веру. Но снова никто и никогда не высказывал ни малейшего сомнения в действительном существовании Того, по Чьему имени и прозваны так христиане. Это молчание гораздо красноречивее и убедительнее того мнимого молчания, о котором противники историчности Христа торопливо умозаключают от скудости "внешних" известий».

Последующие века с совершенной верностью хранят историческое предание прошлого и в Евангельском образе Христа утверждают свое исповедание. Ни у кого не появляется сомнения в историческом существования Спасителя даже среди самых злых ненавистников христианской веры. И самая ненависть направляется на самую личность Христа, и в этом новое доказательство всей бесспорности, с которой тогдашние люди воспринимали Его образ. В особенности выразительно и убедительно то, что подобные сомнения вообще никогда не поднимались.

Своё произведение Флоровский заканчивает так: «Христос пришел в мир неузнанным. "Внешние" просто не заметили Его в свое время, - отсюда скудость внехристианских древних свидетельств о Нем. Его образ запомнили и сохранили те, кого озарила Его Божественная Личность. Его проповедь и дела. И свое видение они закрепили в слове, - это первое историческое свидетельство о Нем, обвеянное всей живостью непосредственного личного общения. Это же видение они передавали в устной речи. Все первохристианство собирается вокруг живого исторического образа Иисуса из Назарета, Христа, Сына Божия. И согласным хором свидетельствуют о Нем. Против этого свидетельства, восходящего к очевидцам и к живому общению, остается бессильным всякое сомнение, опирающееся только на предвзятую мысль о невозможности Богочеловека».

Основные работы отца Георгия: «Человеческая и Божественная мудрость», 1921; «Основы логического релятивизма» («Ученые записки». I. Прага); «Смерть на кресте», Париж, 1930; «Сотворение и творение» («Православная мысль», I, Париж, 1930); ««Восточные Отцы церкви от IV до VIII столетия», Париж; «Пути русского богословия», Париж, 1937; «Проблемы христианского объединения», «Путь», 1933; «Восточная традиция в христианстве», 1949.

Отец Георгий говорил, что началась новая эра в истории христианского мира, она характеризуется огромным распространением безбожного бунта и борьбы против Бога. Один из путей победы над ним состоит в том, чтобы излечить умы людей от одержимости силами зла при помощи развития богословия, задача которого -- выработать целостную систему христианской мысли. Что он и постарался осуществить, сделав огромный вклад в развитие богословия.

Размещено на Allbest.ru