Актуальность темы определяется, в первую очередь, необходимостью глубинного осмысления современных общества и человека в их взаимосвязи.

Антропологическая парадигма постнеклассической науки, преломляясь в социально-философском познании, тяготеет к пониманию социального через индивидуальное, применяя, в частности, принцип антропосоциального соответствия. Это приводит к возрастанию необходимости в целостной социально-философской концепции личности, и важнейшим условием её создания становится осознание социально-философского значения решения проблемы смысла человеческой жизни.

Современное общество достигло такой стадии развития, на - которой рефлексия о нём предполагает учёт множества факторов, требующий всё возрастающей экспликативной точности, достигаемой на уровне такой интегративной системы, какой является человек. Соответственно, антропологический подход к социальному является необходимостью, вполне осознаваемой на современном этапе. На наш взгляд, центральным звеном' данного подхода является проблематика смысла жизни человека. Именно поэтому её актуальность постоянно возрастает в настоящее время, особенно в рамках социальных исследований, что обусловливает необходимость её дальнейшего, более углублённого, изучения. Социальное бытие в достаточной мере антропоморфно, и взаимосвязано с вопросами бытия человека и со смысложизненной проблематикой, актуализирующейся в процессе личностного и социального развития.

Возрастающей динамичности современного общества сопутствует неопределённость направленности его развития, повышающая значимость индивидуального объяснения социальных трансформаций. Данные процессы взаимосвязаны со смысложизненным поиском личности, катализированным, в частности, осознанием острой необходимости смысла, и обусловленным значительной изменчивостью и секуляризованностью социальной реальности и приводящим к субъективной неуверенности в существовании смысла, способного объяснить все её проявления. Дальнейшая актуализация проблемы смысла жизни и смысложизненного поиска вызвана также тем, что «нынешняя ситуация в человеческом существовании, как на родовом, так и на индивидуальном уровне, все чаще обозначается как ситуация абсурдности, смыслоутраты и одновременно острой нужды в смысле» 1. Иначе говоря, современность осознаётся в качестве экзистенциальной ситуации, в которой обращение к смысложизненному поиску личности актуализируется интенсивным и противоречивым развитием общества, а также глобальными угрозами, стоящими перед человеком и социумом.

Переживание смысложизненного поиска (как и любое решение или отрицание проблемы смысла жизни), в свою очередь, становится фактором, многообразно-воздействующим на социальную реальность. В исследовании этого воздействия состоит второй аспект актуальности темы исследования, который, при значительной теоретической разработанности проблемы смысла жизни в целом, представляется недостаточно изученным. Степень влияния решений проблемы смысла жизни (а также отказа от них) на социальную реальность зависит от формы конкретного общества, но всегда остаётся значительной в силу аксиоцентричности социума и его потребности в осмыслении. Данное воздействие опосредованно осуществляется и через формирующую социальную действительность деятельность индивидов, цели и стратегии которой определяются в соответствии со смыслом их жизни.

Малоисследованным остаётся также влияние конкретных решений проблемы смысла жизни на разрешимость различных социально-философских проблем (взаимоотношения личности и общества, смысла истории и т.д.), на социально-философские теории и модели.

Целью настоящей работы является исследование социально-философского аспекта проблемы смысла жизни и смысложизненного поиска человека на современном этапе, направленное к осуществлению их социально-философской концептуализации. социальной и моральной ответственности, проблема смысла жизни».

Задачи исследования

Для достижения указанной цели в работе решаются следующие задачи:

- раскрытие специфики изучения смысла человеческой жизни,

- рассмотрение иллюзорных точек зрения на проблему.

- выявление смысложизненной проблематики и её значения в основных концепциях современного общества (информационного общества, общества риска, общества потребления и т.д.).

- раскрытие специфики социально-философского аспекта с точки зрения изучения русских философов.

1. Проблема понимания смысла жизни человека

Среди ответов на вопрос о смысле жизни есть три самых примитивных и глупых. Обычно такие ответы дают люди, которые серьезно не задумывались об этом вопросе. Они настолько примитивны и лишены логики, что подробно останавливаться на них нет смысла. Коротко рассмотрим эти ответы, подлинная цель которых в том, чтобы оправдать свою лень и не трудиться над поисками смысла жизни.

«Смысл жизни - в том, чтобы понять этот самый смысл» (Смысл жизни - в самой жизни)

Любому человеку понятно, что смысл сна не в том, чтобы спать, а в восстановлении систем организма. Мы понимаем, что смысл дыхания не в том, чтобы дышать, а в том, чтобы могли происходить окислительные процессы в клетках, без которых жизнь невозможна. Мы понимаем, что смысл работы не в том, чтобы просто работать, а чтобы принести пользу себе и людям на этой работе. Так что разговоры о том, что смысл жизни в том, чтобы сам смысл искать - детские отговорки для тех, кто не хочет над этим думать серьезно. Это удобная философия для тех, кто не хочет признаваться в отсутствии у него смысла жизни и не хочет его искать.

«Смысла в жизни нет».

Логика здесь такая: «Я не нашел смысла, значит его нет». Слово «найти» подразумевает, что человек предпринимал некие действия по поиску (смысла). Однако, по правде говоря, многие ли из тех, кто утверждает, что смысла нет, действительно искали его? Не будет ли честнее сказать так: «Я и не пытался найти смысл жизни, но полагаю, что его нет».

Самореализация как смысл жизни

Очень часто можно слышать о том, что смысл жизни - в самореализации. Самореализация - это реализация своих возможностей с целью достижения успехов. Реализовать себя можно в разных сферах жизни: семье, бизнесе, искусстве, политике и пр.

Этот взгляд не нов, так считал еще Аристотель. Он говорил о том, что смысл жизни - в доблестной жизни, успехах и достижениях. И именно в этом саморазвитии большинство и сейчас видит смысл жизни.

Человек, конечно, должен реализовать себя. Но делать самореализацию основным смыслом жизни - неправильно.

Память как смысл жизни

Еще один вариант ответа на вопрос о смысле жизни: «Чтобы оставить свой след, чтобы меня помнили». При этом бывает, что человеку неважно даже, хорошую ли память, или не очень хорошую он о себе оставит. Главное - «чтобы меня помнили!» Ради этого многие люди всеми возможными способами стремятся к известности, популярности, к славе, к тому, чтобы стать «знаменитым человеком».

Смысл жизни - сохранение красоты и здоровья

Хотя древнегреческий философ Метродор и утверждал, что смысл жизни в крепости тела и в твердой надежде, что на него можно положиться, большинству людей все же понятно, что это не может быть смыслом.

Трудно найти что-то более бессмысленное, чем жизнь ради поддержания собственного здоровья и внешнего вида. Если человек заботится о своем здоровье (занимается спортом, физкультурой, своевременно проходит профилактические медицинские осмотры), то это можно только приветствовать. Мы же говорим о другом, о той ситуации, когда поддержание здоровья, красоты, долголетия становится смыслом жизни. Если человек, видя смысл только в этом, ввязывается в борьбу за сохранение и украшение своего тела, он приговаривает себя к неизбежному поражению. Смерть все равно выиграет это сражение. Вся эта красота, все это мнимое здоровье, все эти накаченные мышцы, все эти эксперименты по омоложению, солярии, липосакции, серебряные нити, подтяжки ничего после себя не оставят. Тело уйдет под землю и сгниет, как и положено белковым структурам.

Потребление, удовольствия как смысл жизни

Философия потребления появилась не сегодня. Еще известный древнегреческий философ Эпикур (341-270 до Р.Х.), который считал, что смысл жизни - в избежании неприятностей и страданий, получении удовольствий от жизни, достижении покоя и блаженства. Можно также назвать эту философию культом удовольствия.

Этот культ царит и в современном обществе. Но даже Эпикур оговаривал, что нельзя жить только ради получения удовольствия, при этом не согласуясь с этикой. Мы же сейчас дошли до царствования гедонизма (проще говоря, жизнь только ради наслаждения), в котором и с этикой уже особо никто не согласует. Нас настраивают на это реклама, статьи в журналах, телевизионные ток-шоу, бесконечные сериалы, реалити-шоу. Этим пронизана вся наша повседневность.

С культом удовольствия теснейшим образом связан культ потребления. Для того, чтобы получить удовольствие, мы должны что-то купить, выиграть, заказать. Потом потребить это, и всё заново: увидеть рекламу, купить, употребить по назначению, получить удовольствие.

Смысл жизни - приумножение материальных благ

Английский философ XIX века Джон Милль видел смысл человеческой жизни в достижении выгоды, пользы, успеха. Надо сказать, что философия Милля являлась мишенью для насмешек почти всех его современников. Вплоть до XX века представления Милля были экзотическими взглядами, которые не поддерживались практически никем. И вот в прошлом веке ситуация изменилась. Множество людей поверило в то, что в этой иллюзии можно найти смысл. Почему в иллюзии?

Сейчас очень многие думают, что человек живет для того, чтобы зарабатывать деньги. Именно в приумножении богатства (а не в удовольствии его тратить, о чем мы говорили выше) они видят смысл своей жизни.

3. Русские философы о проблеме смысле жизни и назначении человека

Над смыслом жизни в России начинают задумываться в процессе все усиливающегося западного влияния, но сам вопрос характерен именно для русской философии, ибо в европейских языках нельзя даже указать точного соответствия русскому смыслу.

Смысл же есть порождение того целомудрия, которое не ведает распадения на чувственное и рациональное, которое Полноту Смысла соотносит с образом, иконой Полноты Жизни. Икона прежде и давала ясный, наглядный ответ на вопрос о смысле жизни, но лики святых потемнели - не только от времени, и восстанавливать хранимое ими веросознание пришлось не без помощи поздних уроков Реформации - германской философии, которая уже вынуждена была противостоять крайностям секуляризации.

Тема смысла жизни затрагивается Достоевским в знаменитом разговоре Ивана Карамазова с Алешей, хотя лишь попутно, в связи с трагическими антитезами нравственного миропорядка, подводящими к проблеме теодицеи. «Итак, - говорит Иван, - принимаю Бога, и не только с охотой, но, мало того, принимаю и премудрость его, и цель его, нам совершенно уже неизвестные, верую в порядок, в смысл жизни, верую в вечную гармонию…», но «мира-то божьего не принимаю и не могу согласиться принять». Не принимает Иван Карамазов и идеи «строительной жертвы», «бархатной революции», созидающей всеобщее счастие и гармонию на крови и страданиях одного маленького существа. - Здесь вновь не обойти кантовской реминисценции: человек не может рассматриваться только как средство, ибо «разумное естество существует как цель сама по себе» («Основы метафизики нравственности», 1785).

Религиозный характер нравственной философии в России конца XIX-начала XX в. следует объяснить именно тем обстоятельством, что только в религии проблема бессмертия души решается как естественная, само собой разумеющаяся. Если веришь в бога, значит признаешь бессмертие души. И в этом случае моя жизнь вписывается в более значительную перспективу, нежели тот короткий временной промежуток, предоставленный мне на этой земле. Поэтому можно предположить, что религиозность могла быть не глубоко личностной внутренней характеристикой моей души, а определялась пониманием того духовного значения и влияния, которое имела религиозная вера при решении фундаментальных проблем человеческого существования. Невольно приходит на память вольтеровское: «если бы бога не было, то его следовало бы придумать». Для Вольтера вера в бога являлась необходимой опорой морали. И Канту не обойтись было без «религии в пределах только разума».

Вообще моральные, духовные, смысложизненные проблемы очень не просты и не могут решаться однозначно. При их постановке и решении надо учитывать, что сам человек - это вечная загадка, «тайна», как любил говорить Достоевский. Именно сложность проблемы требует от нас, чтобы мы очень внимательно относились к опыту разных направлений, течений, подчас прямо противоположных мыслителей. Культурное постижение предполагает Подобную широкость, это признание того факта, что культура познается через многообразие смыслов, значений.

Многие русские философы конца XIX в. не принимали мораль и в целом глубинную жизненную установку утилитаризма и гедонизма по причине именно однозначности и безапелляционности решения важнейших духовных проблем человеческого существования. Одним из таких мыслителей был В.В. Розанов, оригинальный философ и писатель, автор замечательной книги «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского».

Василий Васильевич Розанов

В религиозно-философском осмыслении творчества Достоевского безусловно первенствовал Василий Васильевич Розанов (1856-1919), мистически утвердивший свои права на духовное преемство браком с женщиной, которая некогда была «одна плоть» с творцом «Братьев Карамазовых».

Статья B.B. Розанова «Цель человеческой жизни» (1892) положила начало серии выступлений русских мыслителей, посвященных этой теме. Работа над статьей почти совпала по времени с написанием книги «Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевского», в которой цель человеческой жизни определена В.В. Розановым так: «Истина, добро и свобода суть главные и постоянные идеалы, к осуществлению которых направляется человеческая природа в главных элементах своих - разуме, чувстве и воле». Подобная точка зрения изложена и в его статье о цели человеческой жизни. Весьма ощутимо здесь стремление связать вопрос о смысле жизни с философской антропологией, к чему тяготел и Ф.М. Достоевский, но в целом не положительные идеалы, смущающие своей абстрактностью и внешним сходством с девизами Великой Французской революции составляют главное достоинство этого труда. Гораздо более убедительной выглядит критика утилитарной трактовки смысла жизни, и не случайно выводы В.В. Розанова найдут понимание у большинства авторов, которые будут писать на данную тему после него.

Близость В.В. Розанова к Канту, которого он, в отличие от Достоевского, должен был изучать непосредственно, хотя бы во время работы над книгой «О понимании» (1886), проявляется не только в критике утилитаризма, но и в этических взглядах, принципах персоналистического мировоззрения и даже, как это ни покажется неожиданным, в некотором общем эмоциональном настрое. Приближение к осуществлению индивидуальной цели жизни Розанов связывает с субъективным переживанием радости. Но ведь и Кант в своей «Этической аскетике» называет важнейшими чертами нравственного идеала «веселое настроение», «всегда радостный дух».

Виктор Иванович Несмелов

В марте 1895 г. с публичной лекцией о смысле жизни выступил крупнейший русский богослов, профессор Казанской духовной академии Виктор Иванович Несмелов (1863-1937), в центре научных интересов которого была религиозно-философская антропология. Он поставил своей задачей раскрыть сущность христианской веры исходя из последовательного анализа человеческой личности, и в первую очередь - ее сознания.

Согласно Несмелову сознание представляет собой непрерывный творческий процесс формации психических явлений, а его смысловым центром, связующим началом этих явлений выступает я, которое следует отличать от понятия личности. Я - только феноменально, личность - субстанциальна, иррациональна, богоподобна, В актах самосознания я может отождествлять себя как со свободой самосущей личностью, так и с несвободным бренным телом, починенным законам природной необходимости.

Каждый человек знает, что он, с одной стороны, свободен, - и в этом смысле богоподобен, и одновременно, что он зависим - как существо сотворенное.

Ключ к постижению тайны человека и смысла его жизни - в уяснении сущности первородного греха и избрании открытого Евангелием узкого пути в небесное царство (Мф. 7, 13-14).

До ходу своих рассуждений Несмелов последовательно разоблачает все мнимые решения проблемы смысла жизни и в первую очередь широко распространенный тезис об отвлеченном благе как идеалъной цели общественного и индивидуального бытия. Тезис этот все утописты, начиная с Платона, и все они, вплоть до самого последнего времени, готовы были принести на алтарь безликого божества не одну человеческую жертву. Ясное уразумение богоподобия каждой личности совершенно исключает такую возможность.

Владимир С. Соловьев

По-видимому, проблема смысла жизни в середине 1890-х гг. буквально носилась в воздухе, ибо почти тотчас за Несмеловым к ней практически одновременно обращаются Вл.С. Соловьев и А.И. Введенский.

В 1896 г. в 12-ом номере «Книжек Недели» Вл. Соловьев напечатал статью «Нравственный смысл жизни», которая позднее превратилась в предисловие к 1-му изданию «Оправдания добра» (1898). Вывод Вл. Соловьева по сравнению с трудами его предшественников не представляет чего-то существенно нового. «Нравственный смысл жизни, - пишет он, - первоначально определяется, самим добром, доступным нам внутренне через нашу совесть и разум, поскольку эти внутренние формы добра освобождены нравственным подвигом от рабства страстям и от ограниченности личного и коллективного себялюбия».

Коротко говоря, Вл. Соловьев достаточно, откровенно примыкает здесь к Канту, видя свою задачу глазным образом в том, чтобы раскрыть «всеединство» добра и тем самым дать ему спекулятивное оправдание, Поскольку же Добру в определениях Вл. Соловьев явно приписываются свойства Божества, его «оправдание» необходимо принимает черты теодицеи.

Александр Иванович Введенский

Весной того же 1896 г. с публичной лекцией о смысле жизни выступил известный философ-неокантианец Александр Иванович Введенский (1856-1925). Отличительной чертой его исследования является строгая логическая обработка понятий и нравственная принудительность выводов. Религиозное решение вопроса у Введенского - не предпосылка, а неизбежней итог исследования. В.В. Зеньковский справедливо замечает, что Введенский, идя «вслед за Кантом, «открывает широкий простор вере», лишь бы она не выдавала себя за знание».

А.И. Введенский сознательно воздерживается от ответа на вопрос о смысле жизни, ограничиваясь доказательством тезиса, что сама его постановка возможна только в случае признания бессмертия души или продолжения личного существования за пределами земного бытия. Полнота смысла достигается только соотнесением с безусловным трансцендентным начало, подлинным Источником и Полнотой Жизни. Вера в бессмертие души является для Введенского тем обязательным и непременным условием, без которого ставить и решать проблему смысла человеческого бытия невозможно.

А.И. Введенский отстаивает свой тезис о бессмертии души как абсолютно обязательном условии при постановке проблемы смысла жизни в полемике с Н.И. Кареевым, одним из крупнейших представителей либерально-народнической социологии, историком, философом.

Н.И. Кареев убежден, что проблема смысла жизни - не логическая, не интеллектуальная проблема, а проблема, корни которой уходят в область непосредственного чувства. Доказать, зачем и для чего живу, я не могу, это вообще невозможно в принципе, считает Кареев. Но я могу положиться на голос своего внутреннего чувства, которое и осуществит выбор цели и смысла жизни. Кареев, так же как и Введенский, ставит задачей определить условия, при которых возможны постановка и решение проблемы смысла жизни. Одно из первостепенных условий для него - выбор цели личной жизни не за рамками этой жизни, а в ее понятных, видимых пределах. Для Кареева это принципиально важно.

Кареев убежден, что человек психологически не способен осознать смысл жизни за рамками своего собственного существования. Даже идеал всеобщего счастья - безусловный и высокий - не под силу человеку. Нельзя взваливать на человека такой неподъемный крест. К проблеме выбора смысла жизни следует подходить разумно, учитывая психологические возможности человека и голос его непосредственного чувства, которое требует, чтобы смысл моей жизни решался и реализовывался в рамках моей личной жизни и выбор цели жизни зависел бы только от меня.

А.И. Введенский с позиций последовательного христианства возражает Карееву и считает, что, утверждая смысл жизни за пределами человеческой жизни, мы не понижаем человеческий образ и не унижаем этим человека, а наоборот. Ведь мы утверждаем тем самым, что человек достоин чего-то большего, нежели то, что есть в его конкретной жизни.

Проблема личного бессмертия как основания нравственной деятельности человека и решения проблемы смысла жизни в конце XIX в. была очень актуальной и активно обсуждалась на страницах, журналов «Вопросы философии и психологии», «Русская мысль», «Образование», «Русское богатство» и др. Основатель и первый редактор журнала «Вопросы философии и психологии» Н. Я - Грот много внимания уделял проблеме нравственных оснований личности и ее деятельности и в их выяснении видел разрешение проблемы смысла жизни. Выяснить устои нравственной жизни и деятельности для Грота и означало ответ на вопрос о смысле жизни.

Н.Я. Грот

В работе «Основание нравственного долга» Грот анализирует основоположения этики эвдемонизма, рассматривающего нравственность как реализацию стремления к счастью. Грот отчетливо и определенно заявляет, что между идеалами эвдемонизма, эпикуреизма и геданизма, с одной стороны, и платонизма и христианства - с другой, примирения быть не может. Полярна ориентация этих идеалов. Христианство, по Гроту, направляет идеалы воли как высшего нравственного начала к творчеству высших духовных и нравственных ценностей, а этика счастья заземляет и понижает нравственную волю человека.

На Грота оказал огромное влияние А. Шопенгауэр с его концепцией мировой воли как творящего мирового начала.

Для Н.Я. Грота также неприемлема мораль пользы и счастья. Вообще нравственная дилемма, полагал Грот, всегда неизменна, во все времена: нравственный долг или личное счастье и «третьего решения вопроса, - убежден Грот, - ни логически, ни психологически быть не может». Человеком движет нравственный долг, а в его основе «Лежит «общая мировая воля к жизни - «всеобщая душа», как говорили древние». Грот весьма определенно формулирует свою исходную позицию, считая, что «психологически главным устоем нразственнои жизни и деятельности является в нас мировая воля к жизни духовной». Вот на этом, убежден Грот, уже можно выстраивать духовную и нравственную жизнь. Итак, для Грота очевидно, что дилемма: долг или счастье? - разрешается в пользу долга. Грот интересен тем, что он предпринимает попытку примирить позиции А. Шопенгауэра и И. Канта, точнее, синтезировать их: кантовскую мораль долга и шопенгауэровскую мировую волю, «очищенную» от пессимизма. Пессимизма не жизненного, а теоретического. В реальной жизни Грот, как и многие другие русские-мыслители, был настроен отнюдь не оптимистически, считая, что ему выпало жить в тяжкое время. Это, кстати, фатально для России: трагическое несоответствие между мыслями и мечтами о России, «богоизбранной» Россией и реальной Россией, никак не соответствующей этим прекрасным мечтам.

Л.М. Лопатин

Второй редактор журнала «Вопросы философии и психологии» Л.М. Лопатин, психолог, философ-спиритуалист, большой друг Вл. Соловьева, также занят поиском основоположений, при которых только и позволительно - психологически и логически - ставить проблему осмысленности жизни. Для Лопатина необходимо говорить о нравственном смысле жизни, который становится реальным лишь в том случае, если мы исходим из идеи свободы воли как исходной. Сама идея свободы воли предполагает всепроникающую творческую активность. «Задача жизни, - подчеркивает Лопатин, - в ее всепроникающей творческой организации».

Синтез свободы воли и творческой активности формирует в духовном мире состояние нравственной свободы. Лопатин предостерегает читателя против того, чтобы понимать нравственную свободу как простое отрицание необходимости. И здесь Лопатин органично (для себя) приходит к идее бессмертия души как одной из обязательных и безусловных составляющих духовной структуры личности. Без веры в бессмертие души не обосновать идею внутреннего достоинства личности, что является, по Лопатину, коренным началом нравственности. В основу нравственной жизни Лопатин готов положить не любовь и сострадание, а признание достоинства свободной личности.

Лопатин утверждает, что достоинство личности является самым глубоким внутренним стимулом нравственной жизни, но реализуется он только в том случае, если жизнь наша спроецирована в вечность. Он убежден в том, что «вечное достоинство человеческой личности подразумевает ее вечную реальность». Или, как в другом месте выражает эту идею Лопатин, «вечность внутреннего существа человека».

Художественно-философский, духовный опыт Ф.М. Достоевского был для русской нравственной философии конца XIX в. тем ориентиром, с которым она сверяла свои идеи и в котором находила духовную поддержку. И Введенскому, и Гроту, и Лопатину очевидно: для решения проблемы смысла жизни нужна абсолютная уверенность в том, что жизнь человека не ограничена временными рамками, она спроецирована в вечность и это обеспечивает основания для нравственного творчества. Не зря Лопатин говорит об органичной внутренней связи творчества с идеей бессмертия души. В этом он видел глубокую внутреннюю необходимость разрешения проблемы смысла жизни для человека.

Русская нравственная философия конца XIX - начала XX в. была настроена весьма критически в отношении философско-социологических теорий, видевших в решении социально-экономических проблем путь к достижению материального и духовного благополучия. Предельная поляризация русской мысли на рубеже веков имела трагические последствия для нашей страны. Мы до недавнего времени о русской религиозно-философской мысли говорили не иначе, как в резко критическом тоне. Сейчас нередко наблюдается прямо противоположная позиция, считающая, что в России была только религиозно-философская мысль, а иной просто не было. Причем утверждается часто это без понимания существа дела. Важно выяснить реальные истоки, корни религиозно-философской мысли, а заниматься апологетикой - не дело исследователя. Необходимо также понять ее духовное, нравственное значение не только для верующих, но и для культуры, морали, человеческого сознания.

Для русской мысли после Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого главным человеческим назначением в этом мире является реализация нравственного потенциала, без чего все остальное теряет смысл. Следует отметить моральную направленность, заостренность русской мысли, почему мы и называем русскую философию конца XIX в. нравственной. Если идет речь об устройстве общественном, то это должно быть прежде, всего и в конечном счете нравственное устройство. Нравственные условия должны закладываться в фундамент здания, это самые необходимые условия, без которых здание не будет иметь никакого человеческого смысла.

Кн. Е.Н. Трубецкой

Очень интересную попытку синтетического решения проблемы смысла жизни (на религиозной основе) предпринимает кн. Е.Н. Трубецкой. Основная тема философии Трубецкого - вопрос о смысле жизни и его религиозное, художественное и философское решение. Этой проблеме посвящены работы «Смысл жизни», «Социальная утопия Платона», «Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи», «Два мира в древнерусской иконописи» и др. Особенно остро поставлен вопрос в работе «Смысл жизни», написанной в 1918 г. Россия лежит в развалинах, она угрожает гибелью всемирной культуре, и в такие эпохи, справедливо замечает Трубецкой, потребность ответить на вопрос о смысле жизни «чувствуется сильнее, чем когда-либо». Жестокое страдание заставляет углубиться в поиски ответа на вопрос о смысле - цели жизни.

Пафос работы «Смысл жизни» - поиск синтеза божеского и человеческого путей. Решение вопроса о смысле и цели человеческой жизни Трубецкому видится в, рамках христианского сознания, однако сам предмет исследования шире, здесь есть общезначимый духовный жизненный смысл, способный послужить идее культурного внеконфессионального (или межконфессионального) синтеза.

Трубецкой считает правомерным и более соответствующим духу христианства как богочеловеческой религии говорить о двух линиях жизни: плоскостной, земной, или горизонтальной, и небесной, восходящей, или вертикальной: «Одна утверждается здесь на земле, упирается в землю обоими концами. Другая, напротив, стремится прочь от земли, вверх». И эти две линии скрещиваются. Только тогда реализуется смысл любого бытия: человеческого, природного, божественного. Ибо «полнота всемирного смысла может явиться только в объединении неба и земли. Одно из двух - или все в мире в конечном счете осмысленно, или все бессмысленно.

В конце XX в. мысль Трубецкого о необходимости синтеза божеского и природного, или духовного и материального, в высшей степени актуальна. В то время, когда человек все сделал для того, чтобы поставить на карту вопрос о физическом существовании жизни, идея единения земного и духовного, человека и мира, личности и общества более чем необходима человеку и человечеству как первостепенная и объединяющая. Сегодня нет более значимой цели, и она способна привести к созданию такой жизни, где человек и человечество наконец-то могут реально воплотить идею всечеловеческого братства, включающего в свою духовную орбиту мир природы, землю, без которой человеку никогда не устроиться.

На Западе в начале XX в. великий гуманист А. Швейцер говорил о необходимости новой морали и этики. Этика должна исходить из принципа благоговения перед жизнью. Возлюбить жизнь до жизни, до осознания смысла ее, построить духовную жизнь на началах любви ко всему человеческому, божественному и природному, принять в свою душу весь мир как свою собственную судьбу - первый и самый важный ориентир на пути решения проблемы смысла жизни.

Русская нравственная философия шла к этому великому синтезу. Окончательного ответа не будет никогда, да и вряд ли нужно к нему стремиться. Важно видеть другие пути, их значимость и найти свой путь, не отторгающий другие, а включающий все их богатство, человеческий, духовный и природный смысл. В будущем объединяющей человечество идеей станет идея творческого созидания и нравственного синтеза, всеединства и любви. И этот процесс должен начаться уже сегодня, чтобы такое будущее состоялось.

Семен Людвигович Франк

Последним довелось писать о смысле жизни Семену Людвиговичу Франку (1877-1950), уже находившемуся в вынужденной эмиграции. В свойственной ему удивительно простой и ясной манере он воспроизвел аргументы и выводы своих предшественников, создав насыщенный, выразительный финал русской философской симфонии, убедительно раскрывающей значение и силу соборного сознания.

Есть, конечно, в этой симфонии риторические длинноты, повторения, порой встречаются неожиданные нонаккорды, неразрешенные диссонансы. Осталась, в частности, не вполне разработанной кантовская тема: три столь родственных русской духовности мотива, перечисляемые в последовательности трех «Критик» - апофатики, персонализма и антиутилитаризма, - не без успеха развивались русскими мыслителями до начала мировой войны, затем философия обнаружила свою проницаемость для политических пристрастий: кто прямолинейно связал Канта с Крупном, кто преодолевал кантианство алогизмом, кто - панлогизмом… Понятно, что и «Абсолютное Сознание» не успело пройти соборной проверки. И тем не менее, в самом существенном можно еще раз подчеркнуть полное единомыслие русских религиозных философов.

Конкретное осмысление каждой конкретной личной жизни как жизни «лика», «образа Божия», осуществляется ее соотнесением с трансцендентного Полнотою Жизни и Смысла, т.е. в богосознании, которое по своей природе тбинственно и синэргийно (Ин. 6, 44, 45), а значит поддерживает непосредственное богообщение. Осмысленная жизнь стремится быть непрестанным бого-служением, благоговейным и радостным несением своего креста, иначе - несением всякого служения в непрерывном богосознании и богообщении.

Заключение