Христианский эволюционизм П. Тейяра де Шардена

Прот. Александр Мень не разделяет такую концепцию. Но его критика Шардена далека от православной оценки. Он отмечает: «Тейяр проходит мимо проблемы греховности человека, что ослабляет его учение» (3, с. ХХ). Но эволюционист Мень продолжает считать эволюциониста Шардена христианским мыслителем. Он не согласен с тейяровским пантеизмом, но великодушно прощает ему эту «слабость» ради провозглашения великой эволюционной идеи. Сам прот. А, так же как и Тейяр, считает, что грехопадение не представляло собой некоего определенного акта, связанного с ответственностью конкретного лица -- первозданного Адама. Историчность Адама о. Мень отрицает в точности так же, как и Тейяр. Он учит, что первородный грех имел свою «историю», свою эволюцию. В понимании этого вопроса все эволюционисты принципиально расходятся с церковным учением, и потому критика рьяного священника К. Буфеева распространяется на них на всех с учетом различия их философских школ. Пантеист Тейяр считает, что грех есть божественная норма, присущая этому миру. Дуалист прот. А. Мень считает, что Бог изначально борется со злом и хаосом в этом мире. Принять буквально библейское повествование и церковное учение о первородном грехе обоим в равной степени мешает исповедуемый ими принцип эволюционизма.

4. Эволюция, ноосфера, католицизм и будущее человечества

По вопросу о перспективе человеческого развития Т. де Шарден и прот. А. Мень полностью единодушны. В предисловии к книге Тейяра о. Александр пишет: «С возникновением человека наряду с биосферой появляется ноосфера. По мнению Тейяра, она не может остановиться в своем развитии, ибо она есть часть эволюции» (3, с. ХХ). Прот. А. Мень сочувственно поясняет: «Подобно тому, как слияние одноклеточных животных в организм было началом дальнейшего прогресса, так и духовное объединение человечества ведет его к Сверхжизни и Сверхчеловечеству... Тейяр верит в то, что все развитие науки, техники, социальных систем ведет к этой высшей духовной точке» (3, с. XX-XXI).

Сам Тейяр пишет с увлечением: «В прошлом во главе животной жизни стоял человеческий индивид, обладавший высочайшей сложностью и превосходной центральностью своей нервной системы. А в будущем во главе гоминизированной жизни скажется ожидаемое образование высшего сообщества (не известного еще на Земле типа), в котором все человеческие индивиды окажутся одновременно завершенными и обобщенными» (4, с. 186).

«Человеческий прогресс и Царство Божие не только, я бы сказал, не противоречат друг другу -- эти две притягательные силы могут взаимно выравниваться, не повреждая друг друга, -- но их иерархизированное совпадение вот-вот станет источником христианского возрождения, биологический час которого, по-видимому, уже пробил» (4, с. 192).

Прот. А. Мень высказывается об этом так: «Эволюция человека как биологического вида кончилась... Началась эволюция духовная. Она идет мучительно и трудно, как и всякая эволюция. И святые, великие герои духа, являясь теми опять-таки духовными мутантами, составляют духовный авангард человечества» (3, с. 235).

Нет никакой возможности признать все эти шарденовско-меневские мысли хоть в какой-то степени близкими к православному преданию Святых Отцов. Мир идет не к Царству Небесному, но к апокалиптическому концу. Не на ноосферу, а на Страшный Суд указывает нам Священное Писание. Мы видим вокруг себя очевидную духовную и нравственную деградацию человечества.

Отметим еще одну примечательную особенность. Чтобы так писать о ноосфере, прогрессе и эволюционном вхождении в Царство Небесное, надо быть либо как Тейяр де Шарден -- католиком, либо как прот. Александр Мень -- филокатоликом. Дело в том, что Православная Церковь никогда не претендовала на мобилизованную организацию человечества для всеобщего спасения. Такой прогрессистский подход к жизни давно стал характерной чертой Запада. И вот Тейяр оказывает своей церкви чрезвычайно высокое почтение: «Вне католицизма многие отдельные лица, несомненно, знают и любят Христа... Но эти отдельные личности не объединены в единое, наделенное разумом тело, жизненно отзывающееся как организованное целое на совместное воздействие Христа и человечества... Не только по праву, но и на деле лишь в католицизме продолжают зарождаться новые учения -- и вообще возникать новые взгляды, которые благодаря непрекращающемуся синтезу старой веры и вновь возникающих в человеческом сознании идей подготавливают вокруг нас приход христианского гуманизма... Если христианство действительно предназначено, согласно его исповеданию и чувствам, стать религией завтрашнего дня, то лишь включившись в живую и организованную направленность римского католицизма оно может надеяться померяться силами с великими современными гуманитарными учениями и вобрать их в себя» (4, с. 212-213).Видимо, для пантеиста-эволюциониста большое счастье представляется в том, чтобы выуживать в мире новые «гуманитарные учения», «вбирать их в себя» и приносить к ногам римского папы, готовя, таким образом, скорейший приход «христианского гуманизма». Человеку православному этой прелести не понять...

В этой связи становится довольно значимым одно признание прот. Александра Меня, могущее объяснить его известную благосклонность к католицизму и гуманизму: «Уйти из Церкви Тейяр не мог хотя бы потому, что в самом его миропонимании она была центральным стволом эволюции ноосферы» (3, с. XI). Здесь под «Церковью», разумеется, следует понимать римский католицизм.

Что ж, как говорил все тот же прот. А. Мень, «идет духовная эволюция, а всякая эволюция есть борьба, борьба за существование, но только уже за духовное существование» (6, с. 235).

5. «Христос эволюции»

Тейяр де Шарден провозглашает неслыханное богословское учение, в котором «обновленная христология, где Искупление спасающим действием Слова отойдет на второй план» (4, с. 190): «Уже не искупление сначала, а в довершение восстановление, -- но сначала создание (или воссоздание), и ради него (неизбежно, но попутно) борьба со злом и плата за него» (4, с. 190).

К апостольской православной вере подобное извращение евангельского подвига Господа Иисуса Христа не имеет никакого отношения. Тейяр производит диавольскую подмену, когда заявляет: «Христос Искупитель... завершается в динамической полноте ХРИСТА ЭВОЛЮЦИИ» (4, с. 191). Однако церковь склонна считать, что на самом деле, Христос Искупитель в тейярдизме не «завершается, а упраздняется и подменяется бесплодной и безблагодатной диавольской игрой ума». Мысль кощунственна и возмутительна, добавляет Буфеев.

А вот еще одна сентенция «нового богословия»: «Логически завершенные научные перспективы гуманизации предопределяют существование на вершине антропогенеза последнего центра и очага личности и сознания, необходимого для направления и синтезирования исторического становления Духа. А не является ли эта “точка Омега” (как я ее назвал) идеальным местом, откуда и надлежит сиять Христу?» (4, с. 187-188). Про точку Омега поясняет прот. А. Мень: «Омега представляет, с одной стороны, то, что православные называют “соборностью”, -- единение без смешения, слияние без поглощения. С другой стороны, Омега -- это нечто и в то же время некто, действовавший с самого начала эволюции» (3, с. XXI). Здесь важно заметить, что эволюционизм не предусматривает учения о Конце Света, глухим молчанием обходит вероучительное положение христианства о воскресении мертвых. К «вершине антропогенеза» тейярдизм подводит человечество спокойно и без потрясений, точка Омега, «откуда надлежит сиять Христу», ждет нас... «Точка Омега науки и Христос откровения совпадают материально в своей природе “универсальных центров”» (4, с. 188). Тейяр, несомненно, осознает, что его «Христос эволюции» ничего общего не имеет с Христом евангельским, иначе он не написал бы следующих строк: «С одной стороны, специфическая функция Омеги -- стягивать к Себе сознательные частицы Вселенной для их сверхсинтеза. С другой стороны, Христова функция (традиционно) состоит главным образом в возвышении, искуплении, спасении человека от бездны. Здесь -- спасение посредством полученного прощения. Там -- завершение путем состоявшегося творения. Здесь -- выкуп. Там -- становление. Наложимы ли друг на друга эти два воззрения для мысли и действия? Иными словами, можно ли без искажения христианской позиции перейти от понятия “гуманизация путем искупления” к понятию “гуманизация путем эволюции”?» (4, с. 188).

Радикальное крыло церкви видит в эволюционизме Тейяра отказ от искупительного значения жертвы Христа, центрального догмата христианства, его теория приобретает ярлык «антихристовой», что прямо попахивает анафемой и последующим забвением.

Резкость некоторых его высказываний воспринимаются кощунством и безумием. «Если бы некий Всемирный Христос не проявил Себя положительно и конкретно в ходе эволюции, как ее понимает в настоящее время современная мысль, то эта эволюция осталась бы туманной и неопределенной, и у нас не было бы стимула безоговорочно предаться ее устремлениям и требованиям. Можно сказать, что эволюция спасает Христа (делая Его возможным), и в то же время Христос спасает эволюцию (делая ее конкретной и желанной)» (4, с. 201).

Следуя догматам библии, невозможно согласиться с подобным, притом, что сама тейяровская теория в этом отношении еще достаточно сыра. Цель боговоплощения на Земле, изложенная в Священном писании абсолютно не совпадает с этой круговой порукой, которой Шарден искусственно связал эволюцию и Христа. Видимо пантеизм остается для этого ученого слишком соблазнительным, что бы он не возвращался к нему хоть в какой-либо форме. Но для большинства религиозных адептов, хорошо знакомых с библией, такие сентенции как «спасение Спасителя» и спасение Христом эволюции авторитетными вряд ли станут хоть когда-нибудь. Их упование строится на более простых и проверенных временем формулировках, где Христос искупает тех, кто верует в Него как в Сына Божия.

Буфеев называет веру Тейяра помрачительной и извращенной с точки зрения православного христианина. Уже не спасительный крест, но «бремя эволюционирующего мира» (4, с. 208) несет на себе страждущий Христос, постепенно превращаясь в понимании своих последователей из искупителя в олицетворение самой эволюции. Разумеется, что подобная оценка роли Сына Божия для христианского мира звучит кощунственно, фантастично и совершенно неприемлема. Даже если и не «рубить с плеча» и проявить какую-то толерантность, взгляды Шардена, изложенные выше, никак признать богословскими невозможно. Это скорее экстравагантная научная гипотеза, созданная под впечатлением от попытки синтеза религии и науки. Посему Шарден в очередной раз уходит из-под истребительной критики, так как нигде он не выступает с позиции лишь ученого или деятеля церкви. Церковь же напротив остается на своих жестких позициях и не допускает той губительной лояльности, что позволяет употреблять в одном предложении понятия «Бог» и «ноосфера». Точно так же не приветствует она диалога между христианским и нехристианским миром на базе эволюционизма как бесплодного и непредсказуемого по последствиям в силу заведомого антагонизма мнений. Само же учение Тейяра де Шардена, по крайней мере, Восточная православная церковь христианским и тем более целостным признать не может.

2.2 Анализ сегодня: сильные и слабые стороны эволюционного космизма

Миновало более полувека после выхода в свет работ Тейяра де Шардена. За это время мир не стоял на месте, менялись его ценности, выходили из моды концепции и установки, подвергались сомнению все мыслимые теории и гипотезы. Точно так же переосмыслен и переоценен был и этот, бесспорно, один из наиболее ярких и выдающихся мыслителей ушедшего столетия. Стоявший на пути пересечения науки и религии, мертвой традиции и смелого опыта, слепой веры и тщательного анализа, Шарден словно бы олицетворял собой все эти невероятные противоречия, неодолимым барьером разделяющие мир материального и духовного. Его сила была в его безапелляционной беззастенчивой форме выражения, в небоязни поколебать вековые устои, влить живительный сок в сухое древо формалистской церковно-научной мысли. Слабость же - наверное, то, что в суждениях он вдавался в крайности, представляя еще сыроватый материал как непреложное, как аксиому или пророчество, не особо учитывая реакции оппонентов. Да и темы, поднятые и обсуждаемые Шарденом, были щепетильны и колки сами по себе и всегда были окружены пристальным вниманием многих. Церковь и государство, космос и биология, хаос и извечные тайны бытия в его работах предоставлялись в совершенно неожиданных вариациях, становились инструментами для создания глобального целого, того, что было названо Божественной средой. Этот всесторонне развитый человек успешно использовал свои познания и навыки в построении одной из самых противоречивых концепций, где нашли применение и место понятия и образы самых разных областей научного и религиозного знания. Эволюционизм, как идея развития считавшегося ранее статичным мироздания, пришел в философскую мысль на плечах эпохи механизации, Нового времени, где правили диалектическое единство и саморазвитие мира. Молодая концепция успешно боролась с традиционными устоями, оберегаемыми церковью, за счет своей популярности в уловившем ветер перемен буржуазном обществе. В биологии фаворитом новой религии был Дарвин, перевернувший представление о происхождении видов, человека, самой жизни, в физике - Эйнштейн, искрививший пространство и остановивший ток времени. Шарден же с успехом применил совершенно несходные понятия из этих и многих других областей языком занимательной биологии и космологии, объяснив людям тайны божественной вселенной, на которые ортодоксальная церковь наложила табу. Вышеизложенная тейяровская концепция ощутимо повлияла на христианское сознание, придала ему необходимый импульс, направивший его в русло нынешней действительности, не позволивший духовным веждам сомкнуться и уйти в смутное оцепенение. В эпоху глобализации наравне с интенсивным развитием техники и технологий, упрочением связей и «мостов» между блоками стран, все больше втягивающих в единый котел взаимоотношений динамичный конгломерат наций, народностей и рас, усиливается тенденция отчуждения человечества от своего духовного корня. Кажется совсем невозможным за кругом материальных забот вырваться к небу и поговорить со своим богом, совестью, каким-либо идеалом, Мировым духом наконец; религия же кажется неактуальной со своими архаичными, оторванными от реалий ценностями. Христианство было бы обречено занять место в музее человеческих утопий и ошибок, если бы не появились такие люди как Обермайер, Васман, Соловьев, Шарден, соединивших края пропасти между научным и религиозным, материальным и духовным. Динамичное современное общество получило современного Бога, двигающего вселенский прогресс, любовь которого есть движущая сила эволюции ноосферы, слияющая миллионы умов и настроений в один духовный планетарный пласт, истинно совершенствующий и объединяющий человечество. Отчаявшиеся в поисках недоступного божества одиночки и группы получили в подарок весь мир - Божественную среду, тело Вездесущего Творца, поглощенного творением. Научный же синтез Тейяра сделал возможным диалог христиан и нехристиан, причем марксисты адекватно приняли христианство именно в форме тейярдизма. Мягкость и универсальность языка Шардена ускорили процесс построения целостного христианского миросозерцания.

Путь к признанию, однако, у Тейяра был не из простых. Будучи послушным сыном церкви, он не шел на конфликт со своими духовными наставниками, не одобрявшими его модернизма. Труд его жизни «Феномен», неоднократно исправленный и дополненный, так и не вышел в свет согласно запрету служителей Общества Иисусова, его научная деятельность и опыты встречали непонимание, злую критику и даже противодействие. Но его вера в истинность эволюционизма наравне с жаждой познания и торжества фило-богословской мысли, охваченной пожаром диалектической всеобщности, впускающей в сотворенный мир его Творца. Для прогрессивной науки - ученый-авангардист, для устаревшей религиозной догмы - еретик-утопист - тем не менее, этот выдающийся разносторонний человек заслуживает более пристального внимания особенно в наше время, и быть может, нам еще повезет - и новый потрясатель устоев, наш современник, с успехом продолжит его созидательное дело.

шарден эволюционный космизм

Заключение

Сосредотачивая свое внимание на будущем человека и Вселенной, Тейяр отнюдь не был отвлеченным мыслителем. Его подлинно христианский оптимизм заряжен неистощимой созидательной энергией. Его доверие к бытию, доверие к Богу вдохновляет и вселяет надежду. Все прекрасное, творческое, все пронизанное любовью, что осуществляется на Земле, есть для Тейяра «знамение времени», предвестие грядущего преображения. Подобно Николаю Федорову, он пророк прогресса, но не ложного, чисто внешнего, а -- устремленного к Царству Божию. Он видит эволюцию и развитие человечества глазами веры.

«Для того чтобы получить сверх-одухотворение в Боге, -- пишет он, -- не должно ли человечество предварительно родиться и вырасти в соответствии со всей системой того, что мы называем „эволюцией"? Смысл Земли открывается и взрывается вверх, в смысл Бога. А смысл Бога укореняется и питается снизу, в смысле Земли. Трансцендентный, личный Бог и эволюционизирующий мир, не являющиеся более противоположными центрами притяжения, но входящие в иерархическую связь, чтобы поднять всю человеческую массу в едином приливе, -- такова должна быть та замечательная трансформация, которую теоретически можно предвидеть, но которая фактически уже проявляет себя на все растущем числе, как свободомыслия, так и верующих, идея духовной эволюции Универсума».*(* Ibid P. 148-149.). В этих словах выражено упование, на котором зиждется вера Библии, ибо для нее смысл истории заключен в движении к Царству, где Бог будет всем и во всем.

Мы лишь очень кратко коснулись основных моментов тейярдизма. Из того, что было сказано, легко увидеть, что «пантеистический» внутренний опыт Тейяра наложил определенную печать на его систему. Однако гораздо важнее отметить, что Тейяр очень близок к тем из православных мыслителей, которые рассматривали весь мир как Теофанию (Богоявление). Зеньковский имел основание упрекать его в недостаточном разграничении слоев бытия и в отсутствии четкой идеи творения. Слабостью Тейяра является и его понимание зла. Осталась в стороне от Тейяра и проблема антиномичности, для него во всем господствует номизм, законы однозначные и четкие. Правы и те католические критики, которые упрекали Тейяра в том, что он дал повод для смешения Бога и мира, естественного и сверхъестественного. Однако мыслитель сознательно стремился к преодолению недостатков и пробелов своей системы. Кроме того, заявляя о своей ограниченности «феноменальным», он оставляет простор для работы философской и богословской мысли. Думается, что, дополняя и развивая тейярдизм, его можно сделать важным составным элементом современного христианства. Это не будет посягательством на творчество Тейяра, а напротив -- продолжением его дела.

Тейяр учит нас любовному отношению к миру. Вместо враждебного неприятия он предлагает идти к нему с проповедью Христа, но проповедью действенной. Его светлый взгляд на будущее обнаруживает в нем веру, которой нужно учиться всем. В противовес мрачной безнадежности, которая смирилась с обреченностью мира, Тейяр с упованием смотрит вперед, призывая людей к положительному деланию. Возможности помех к возрастанию не пугают его и не вызывают в нем покорного и пассивного отношения к действительности. Его личный религиозный опыт есть драгоценная жемчужина христианства всех времен.

Таким образом, хотя система о. Пьера Тейяра де Шардена и имеет черты ограниченности (как и все, что делает человек), она, тем не менее, нужна нам, как нужен и сам светлый облик этого инока-ученого и пророка-гуманиста.

Список использованной литературы

1. Мень Александр, прот. Магия, оккультизм, христианство. Из книг, лекций и бесед. М.: Фонд им. А. Меня, 1996.

2. Кураев Андрей, диакон. Александр Мень: потерявшийся миссионер. // О богословии протоиерея Александра Меня. Житомир, 1999.

3. Мень Александр, прот. Пьер Тейяр де Шарден: христианин и ученый // П. Тейяр де

4.Тейяр де Шарден. Феномен человека. - М.: Прогресс, 1965. - 220 c.

5. Андреев И.Л. Происхождение человека и общества. - М.: Мысль, 1988. - 416с.

6. Пасика В.М. Христианский эволюционизм Тейяра де Шардена. В кн.: Из истории зарубежной философии 19-20 вв.сб. статей. - М.:, 1967. С. 164-183.

7. Радугин А. А. Философия: курс лекций 2-е изд. М 2001 С. 156-161

Размещено на Allbest.ru