Категория "бытие" обретает свою адекватность только в IV в. до н.э. в философии Гераклита и Парменида, но, следует заметить, что становление ее начинается намного раньше - еще с милетской школы.

Греческая философия, разрушившая связь личности с традицией и преданиями, совершила, можно сказать, всемирно-исторический переворот, открыв гражданина мира и предложив другие, не совсем традиционные, предельные основания стабильности единства мира. Такие основания объединили сознания всех людей на основе всеобщего космического, а не основных родовых мифологических традиций.

Ещё в VI в. до н.э. философы милетской школы Анаксимен и Анаксимандр самыми первыми стали критиковать мифологическую картину мира и предложили взамен богам Олимпа стихии и светила как основания мира и космоса, возникшие из правещества, которое само по себе определялось как высшее и абсолютное "божество".

Еще один представитель милетской школы - Фалес также нанес сокрушительный удар по национально-охранительным мировоззрениям греков, объявив это тем, что главным основанием всего существующего на земле является вода, которая никак не связана с родом и традицией, поскольку речь идет не о конкретной воде, а о воде в общем, которая не может быть как "своей", так и "чужой".

Разрушив все существующие культурные традиции, первые философы устремлялись в поиски единого безличного начала всего того, что есть в на земле и в мире, отвернувшись при этом от существующих мировоззрений на те первоначала, которые связаны с богами Олимпа. На протяжении этих поисков шло полное разрушение мифов, которые являлись основными мировоззрениями греков. Гегель, оценив вклад Фалеса в становление философии, отметил, что в положении, утверждающем, что вода есть первопричина всего, "успокоена дикая, бесконечно пестрая гомеровская фантазия, положен конец взаимной несвязности бесчисленного множества первоначал", что характерно для мифа. (Коновалов С.А. Философия. Исторический и систематический курс: Учебник дня вузов. М. - 2008 - с. 118.).

"Вода" по Фалесу, выступающая как всеобщая сущность, есть нечто бесформенное, совсем не похожее на те конкретные ощущения, которые получает человек, видя настоящую воду. Фалес определил "воду" как начало начал, как нечто "чисто общее", но в тоже время особенное.

Первые философы рассматривали гарантом существования каждой вещи в мире как момент единства, в основе которого могли выступать и воздух, и огонь, и вода, и т.д. Природа единства была не существенной: главное заключалось в том, что это единство было вполне устойчивым и находилось за пределами компетенции олимпийских богов. Этот бунт против воли богов Олимпа был вызван пониманием ее непредсказуемости. А такая непредсказуемость, как мы можем предположить, опасна, так как не дает гарантий устойчивого и прочного существования мира.

Боги Олимпа вели себя как люди на земле: в их действиях присутствовала и месть, и ссора, соблазн, лесть, они использовали коварные методы для достижения своих целей. Предсказывать их действия всегда было очень трудно, так как их гнев и любовь были очень капризны. Вода, земля, апейрон, воздух, атомы, являясь безликими, возрождали мир вещей и процессов по необходимости, исключающей случай, произвол и непредсказуемость.

Следует отметить, что несмотря на то, что философы милетской школы предлагали в качестве предельных оснований мира что-то, что имело "вещественность" и "натуральность", они смогли заложить основы для логического определения начал. В этих построениях присутствовала натуральная логика, или, как утверждал Гегель, слегка наивная. (Бобров Н.М. Введение в философию: Учебное пособие. - М., Новосибирск: ИНФРА-М, Сибирское соглашение, 2006. - 170 с.)

Логическим там был всеобщий (в этом смысле - логический) способ для объяснения природы вещей, а не мысль, как утверждалось ранее. Философы, используя поиск единства мира и стабильности, рассматривали предельные и всеобщие его основания, которые были даны не только чувствам, но и уму. Они стремились проникнуть в настоящий мир, предоставленный только очам разума.

Философские рассуждения о первых началах - это свидетельство ума об иной реальности, не схожей с той, в которой живет настоящий человек. Не с проста философ Демокрит (V в. до н.э.), согласно преданию, решился выколоть себе глаза, дабы ничто не помешало уму "рассмотреть" подлинный мир. Следует отметить, что первые философы находились в состоянии разных степеней самоослепления: физическим глазам были даны конкретные огонь, воздух, вода и т.д., а они признавали в качестве первоосновы как бы идеи существования данных земных стихий. (Губанов П.С. Основы философии: Учеб, пособие. - Б.: 2007. - с.114.)

Еще раз обратим свое внимание на то, что всеми вопросами о первопричинах и первоначалах философы задавались и решали их не ради бытия мира самого по себе, а ради людей, ради преодоления их человеческих страхов перед нескончаемым многообразием постоянно изменяющегося мира. Они стремились вывести это бесконечное и совсем непонятное человеку разнообразие мира из одного начала и только так успокаивали такое многообразие, обуздывали его в мыслях.

Античные философы устремлялись в поиски единого, но такого, которое дано только уму (мысли). Больше всех в этом направлении продвинулся философ Парменид, который был основоположником элейской школы (IV-V вв. до н.э.), который объявил предельным основанием космоса и мира мысль как таковую, абсолютную мысль. В дальнейшем философы будут называть ее "чистой", подразумевая то содержание мыслей, не связанное с чувственным и эмпирическим опытом людей. Парменид вроде бы сообщил человеку о новейшем его открытии, силы Абсолютной мысли, которая ограждает мир от превращения в хаос и небытие, обеспечивая миру надежность и стабильность, дает людям уверенность в том, что все должны будут подчиняться тому порядку, который был установлен в ином мире. Необходимость философ Парменид определил Божеством и Правдой, судьбой и провидением, неуничтожимым и вечным, тем, что в действительности имеется. "Все по необходимости" означало одно, что созданный ранее в мироздании ход вещей не мог внезапно, по воле случая, измениться: день всегда будет приходить на смену ночи, солнце никогда не погаснет, люди не умрут все сразу и т.д. В общем, Парменид постулировал присутствие за вещами предметно-чувственного мира совершенно иного мира, который выполнял гаранта стабильности и устойчивости всего того, что есть на небе и земле. А это означало только то, что у человека нет причины для отчаяния, вызванного крушением устойчивого старого традиционного мира (Философия: Учебное пособие для высших учебных заведений / Под ред. В.П. Кохановского. - Ростов н/Д: "Феникс", 2006. - с.305).

Бытие, как характеризует его Парменид, это нечто, что действительно есть, что является подлинным миром, находящимся за предметно-чувственным миром. Бытие - это мысль, которая едина и неизменна, абсолюта и самотождественна, не имеет внутри себя разделения деления на субъекты и объекты; оно есть всевозможная полнота совершенства, в котором на первом месте Добро и Истина, Благо и Свет. Определив бытие как нечто сущее, Парменид подчеркивал, что оно единственно, неподвижно и нескончаемо во времени. Ему ничего не нужно, оно лишено чувств, а потому его можно постигать только мыслью и умом.

Чтобы обеспечить понимание бытия людям, не способным мыслить в данном направлении, то есть философствовать, Парменид нарисовал чувственный образ бытия: бытие - это шар, сфера, которая не имеет пространственных границ. Если сравнить бытие со сферой, философ воспользовался уже сформировавшимся в античности убеждением о том, что сфера - самая совершенная и самая прекрасная форма среди многих других пространственно-геометрических форм.

Сделав акцент на то, что бытие - это мысль, философ указывал не субъективную мысль людей, а Логос - космический Разум. Логос - это не только слово, но и всеобщее основание вещей, которые непосредственно открываются человеку в его мыслях. Проще говоря, человек не открывает Истину бытия, а совсем наоборот, Истина бытия открывается непосредственно людям. Отсюда и вполне обоснованное толкование Парменидом человеческого мышления: оно получает знания в непосредственном контакте с Разумом, который и есть бытие (Бобров Н.М. Введение в философию: Учебное пособие. - М., Новосибирск: ИНФРА-М, Сибирское соглашение, 2006. - с 107).

Поэтому не стоит переоценивать логические доказательства как могущество разума человека, так как оно имеет свой источник в бытии - мысль, превышающаяся во всякое логическое действие человека. В тот момент, когда Парменид к своим предположениям прикреплял логическую аргументацию, он утверждал, что слова, которые он использует, принадлежат не лично ему, а богине. Именно так, человек, можно сказать, призывался присмирить гордыню своего разума перед высшим могуществом Истины, которая является необходимостью.

Парменидовская интуиция бытия внушила человеку чувство зависимости от Божества, которое находилось за границами повседневной жизни, и одновременно придавало ему ощущение защищенности от ужасающего произвола в мыслях и поступках.

Парменидовская интуиция бытия была подвергнута критике еще в античные времена из-за вытекающих из нее выводов о том, что разум человека не самодостаточный. Так, например, софисты (Протагор, V-IV вв. до н.э.) пытались вытеснить акцент философствования с бытия на человека, который по их мнению, был мерой всех вещей, местом выявления существования чего бы то ни было. Сократ (V в. до н.э.) тоже не был согласен с определением человека быть непосредственным медиумом Божественной истины. Он утверждал, что между Божественной истиной и человеком существует определенная дистанция, которую можно преодолеть только благодаря собственному мышлению.

Киники (V-IV вв. до н.э.) вообще отказывались признать проблему бытия из-за того, что она вынуждает человека сравнивать свою жизнь с Добром, Благом и Истиной. Они призывали людей доверять только себе во всех своих действиях, они считали нормой жизни девиз: "без общины, без дома, без отечества".

И все таки та философская версия бытия, которая была предложена Парменидом, была европейской культурой, о чем свидетельствует наличие у людей определенной потребности в гарантиях своего спокойного существования.

Философ двадцатого века М. Хайдеггер посвятил более сорока лет данной проблеме. Он утверждал, что вопрос о бытие, как он был рассмотрен в античности Парменидом и Гераклитом, предсказал судьбу западного мира, так как Запад воспринял представления античных философов и на протяжении многих лет отрабатывал искусство постигать бытие мыслью, тренировал способность мысли работать в пространстве, где нет ни чувств, ни представлений. Западная культура, как никакая другая, научилась в совершенстве мыслить в пространстве чистой мысли. Впоследствии эта способность с большим успехом использовалась многими учеными при выведении научных теорий.

Далее, если принять во внимание тот факт, что существует настоящее бытие, то тогда необходимо признать земное существование неправильным, а нуждающимся в постоянном усовершенствовании, переделке в соответствии с идеалами подлинного мира. Отсюда тяга Запада к различным социальным утопиям.

Если обобщить все выше сказанное, можно сделать следующие выводы.

Во-первых, проблема бытия не была изобретена или придумана Парменидом, а родилась она как ответ на реальные жизненные (экзистенциальные) вопрошания, отразив определенные потребности и запросы людей той эпохи. Парменид только сформулировал мысль на языке философии и попытался привычными для него способами найти для нее правильное решение.

Во-вторых, вопросы о бытии и их решения не повлияли на ценностные и мировоззренческие установки западного мира.

В-третьих, нельзя сравнивать Парменидово с христианским Богом, так бытие - это безличностный Абсолют, с которым античный грек не мог общаться на "ты". Он никогда не молился бытию, не пытался быть похожим, ему хватало уверенности в том, что бытие является гарантом того, что мир с будет существовать в некоем единстве и постоянстве с необходимостью.

В-четвертых, учение Парменида о бытии открыло возможность появления метафизики - этой особенной европейской философии, которая стремилась найти первые начала бытия в идеальной, духовной сфере, которая существовала независимо от человека и человечества в целом. Не просто так Гегель высоко оценивал деятельность Парменида, выделяя его основоположником философии.

3. Концепция бытия в Новом времени: отказ от онтологии и субъективизация бытия