Управление как социальный феномен является предметом изучения целого ряда наук - менеджмента, социологии, политологии, философии, кибернетики, психологии, экономики. Таким образом, теория управления как самостоятельная отрасль знания формируется и развивается как междисциплинарная система.

Это значит, что теория управления включает в себя социологию управления, экономику управления, философию управления, психологию управления, политику как искусство управления государством, менеджмент как науку и искусство управления организацией. Особое значение для становления теории управления имела кибернетика как наука об общих чертах процессов и систем управления в технических устройствах, живых организмах и человеческих организациях.

В современной науке управления выделяют два уровня знания, первый из которых представлен общими теориями социального управления, а второй - прикладными теориями организации и управления, обеспечивающими базу для практических рекомендаций по рационализации труда и совершенствованию управления.

Теория управления - представляет собой науку, изучающую управленческие процессы в социально-экономических системах, принципы, содержание и формы управленческих отношений. [Франчук В.И.; 2000]

Таким образом, теория управления имеет свой, только ей присущий предмет исследований - она изучает закономерности организации управленческого процесса и возникающие во время этого процесса отношения между людьми, определяет методологические приемы, соответствующие специфике объекта исследований, разрабатывает систему и методы активного воздействия на объект управления и определяет способы предвидения и прогнозирования изучаемых процессов.

1.3 Социальные модели государственного устройства

История становления современных форм и моделей государственной социальной политики началась в странах Западной Европы во второй половине XIX в. Но именно после 1945 года, именно в разгаре холодной войны на Западе было создано зрелое социальное государство. Когда стало общепризнано, что основная задача государства - выполнение современных функций в сфере образования, здравоохранения, социального обеспечения, т.е. создание общественных благ, а не традиционные чисто военные, полицейские функции.

Широко известна классификация моделей социальной политики, предложенная английским социологом Г.Э. Андерсеном:

· неолиберальная (англо-американская или англосаксонская) модель, основанная на социальной поддержке уязвимых слоев общества, реализуемая посредством института социальной помощи, государство устанавливает невысокие единые ставки пенсионного страхования. Модель характерна для США, Великобритании, Канады и Австралии. Социальные расходы государства 15-20% ВВП и 8% - частный сектор;

· консервативно-корпоративистская (франко-германская) модель - направлена на оказание содействия государством объединениям работников и работодателей в вопросах обязательного социального страхования. Модель характерна для Германии, Франции, Бельгии, Австрии и Италии. Социальные расходы достигают 25% ВВП;

· социально-демократическая (скандинавская) модель - в рамках государственного социального обеспечения всем гражданам предоставляется широкий круг льгот и гарантий, с высокими дотациями семейных бюджетов. Установлены высокие налоговые ставки на подоходный налог и на предпринимательский доход. Модель характерна для Швеции, Норвегии, Дании и Финляндии. Социальные расходы достигают 30% ВВП.

Центральным звеном в конструкции модели социальной политики любой страны является распределение национального дохода, которое обуславливает уровень и качество жизни населения. Распределительные механизмы наполняют реальным содержанием социальные взаимоотношения в обществе и придают понятию «социальная справедливость» конкретный смысл [Аналитический вестник №6; 2006].

Государство играет главную роль в распределении доходов, что зафиксировано в положениях Конвенции МОТ № 117 «Об основных целях и нормах социальной политики». Согласно Конвенции, основная функция государства заключается в принятии всех необходимых мер для обеспечения такого жизненного уровня (одежда, пища, жилище, образование, медицинское обслуживание и социальное обеспечение), которые необходимы для поддержания благосостояния и здоровья. [Аналитический вестник №6; 2006].

Одним из наиболее важных вопросов в социальной политике, является определение необходимой и достаточной доли заработной платы в ВВП, которая законодательно резервируется на все виды социального страхования.

Страны с рыночной экономикой используют на практике несколько моделей распределительной политики.

Отличаются национальные модели государств друг от друга по структуре и сочетанию институтов социальной защиты - социальной помощи, государственного социального страхования, обязательного социального страхования образования, медицинской помощи; по размерам ресурсов на их функционирование и доминирующей роли одного из институтов социальной защиты.

При всей несхожести практического воплощения социальной политики в разных странах, можно выделить три основных варианта.

Модель Бисмарка основывается на профессионально-трудовой социальной солидарности, позволяет аккумулировать крупные финансовые ресурсы, обеспечивает гарантии предоставления медицинской и реабилитационной помощи, высокий уровень страховых выплат. Цель социального рыночного хозяйства в Германии - социальная защита граждан и социальная справедливость, а средства на достижение проистекают из свободной хозяйственной деятельности.

Модель Бевериджа основана на том, что национальная служба здравоохранения и семейные пособия должны финансироваться из государственного бюджета, а остальные меры социальной защиты ложатся, за счет отчислений, на самих работников и работодателей и некоторых субсидий государства. В Великобритании на каждый институт социальной защиты приходится примерно равная доля финансовых ресурсов.

Шведская модель находится под строгим государственным контролем, и основана на высоком уровне и общедоступности мер социальной поддержки населения, на прогрессивной налоговой системе, приоритете принципов равенства и солидарности в социальной политике.

Таким образом, становление современных форм и моделей государственной социальной политики произошло в странах Западной Европы во второй половине XIX в., но именно в разгаре холодной войны на Западе было создано зрелое социальное государство. Когда стало общепризнано, что основная задача государства - выполнение современных функций в сфере образования, здравоохранения, социального обеспечения, т.е. создание общественных благ.

Отличаются национальные модели государств друг от друга по структуре и сочетанию институтов социальной защиты - социальной помощи, государственного социального страхования, обязательного социального страхования, образования, медицинской помощи; по размерам ресурсов на их функционирование и доминирующей роли одного из институтов социальной защиты.

советский общество социальный

2. Советский Союз: модель социальной системы

2.1 Историческая справка

В развитии советского общества с социальной точки зрения можно выделить три основных этапа:

1. 1917 - конец 1920-х. На этом этапе происходит переход от попыток рабочего класса непосредственно овладеть государственной машиной к постепенной уступке функций управления бюрократии, которая пока еще сохраняет тесную социальную связь с рабочим классом. Однако от политического контроля со стороны рабочего класса бюрократия к концу данного периода полностью эмансипируется, сохраняя за рабочими лишь некоторые социально-политические привилегии.

2. 1930-е - середина 1960-х годов. Период компромисса между рабочим классом и бюрократией. Сдвиг социальной опоры бюрократии в сторону "нового" рабочего класса, формирующегося в ходе индустриализации. Бюрократия продолжает поддержку социальных гарантий рабочему классу, создает условия для роста его численности и квалификационного уровня, оставляет некоторые каналы социальной мобильности (через массовое высшее образование), что не мешает ей прибегать и к жестким административным мерам против своего союзника (ограничения подвижности рабочих, репрессии, запрет стачек и свободных профсоюзов). Поддерживается полная занятость.

3. Середина 1960-х - 1990-е годы. Размывание компромисса бюрократии и рабочего класса. Превращение бюрократии в замкнутую касту. Оформляется стремление бюрократии превратиться из господствующего сословия в класс. Отмирание рудиментов социальной ответственности верхушки бюрократии перед работниками. Расширение масштабов бюрократических привилегий, выхолащивание всеобщих социальных гарантий, торможение роста благосостояния.

Таким образом, крах социального государства для советского общества, был предопределен и закономерен.

2.2 Социальная структура Советского государства

Конституционное устройство РСФСР-СССР, действовавшее с 1918 г. до принятия так называемой сталинской конституции победившего социализма 1936 г., отрицало принцип “один человек - один голос”. Были лишены права избирать и быть избранными лица, прибегавшие к наемному труду в целях извлечения прибыли, жившие на нетрудовой доход, частные торговцы, служители церкви и т. д. Дискриминационность избирательного права проявлялась в различии между правилами проведения выборов в городе и на селе, по которым закреплялось неравенство уже между “трудящимися”, т. е. рабочими и крестьянами. Этот принцип, по В.И. Ленину и согласно Программе Коммунистической партии 1919 г., давал “промышленному пролетариату” преимущества сравнительно с более распыленными мелкобуржуазными массами в деревне.

Выстраивалась своеобразная формальная иерархия сословного типа, в которой иллюзорно воплощалась “диктатура пролетариата”. Высший слой образовывали члены не столь уж многочисленной тогда правящей “пролетарской” Коммунистической партии. Затем шли “чистые пролетарии”, т. е. люди, занятые физическим трудом в промышленности и имевшие либо пролетарское происхождение, либо длительный производственный стаж (не менее десяти лет). Это было своего рода столбовое дворянство в официальной идеологии. Ниже размещались группы городских непромышленных рабочих; следующими по близости к власти были полупролетарии города и деревенская беднота; затем шли слои мелкобуржуазного деревенского населения (середняки); городские служащие; наконец, неблагонадежные, но нужные правящим силам буржуазные специалисты (инженеры, врачи, учителя, профессура и пр.).

Все это были группы населения не в равной мере, но обладавшие определенными правами, в том числе и избирательным правом.

Вне этого дифференцированного круга находилась огромная масса людей, принадлежавших к городским мелкобуржуазным, буржуазным и бывшим чиновничье-дворянским группам, вышвырнутым за пределы правового поля, которое именовалось пролетарским государством.

Подавляющее большинство людей на Западе считали, что российское государство - действительно пролетарское, а общество - эгалитарное. Рабочие в основном (примем во внимание кризисное на протяжении большей части лет между двумя мировыми войнами состояние западных стран) воспринимали советский феномен с восторгом. Не менее позитивные эмоции выражали многие выдающиеся интеллектуалы, особенно после своих поверхностных ознакомительных поездок в страну Советов (Ромен Роллан, Анри Барбюс, Лион Фейхтвангер и многие другие).

Напротив, открытые сторонники капитализма и определенная часть либеральной интеллигенции негативно оценивали происходившее в России и тип становившегося общества (Бертран Рассел, Андре Жид и другие). Аргументы оппонентов скользили по поверхности советской действительности. В общем, доминировало представление, что в России у власти находятся люди, вышедшие из низов и защищающие интересы низов, а общество, развивающееся в СССР, и есть социализм в действии.

В 1936 г. официальная советская пропаганда провозгласила победу социализма в стране. Все жители были объявлены гражданами, равными перед законом, с равными правами, в том числе и избирательными; был провозглашен демократический принцип “один человек - один голос”.

В течение 20 послеоктябрьских лет вслед за К. Марксом и В.И. Лениным идеологи режима утверждали, что в СССР создается социалистическое, т. е. бесклассовое общество. Этот подход сохранялся в Коммунистической партии вплоть до 1934 г. (XVII съезд партии). Пропагандисты того времени соревновались в доказательствах возраставшей быстроты процессов эгалитаризации и ликвидации всех и всяческих классов.

И вдруг И.В. Сталин в своем докладе “О проекте Конституции СССР” заявил, что с наступившей победой социализма в стране сформировались новые общественные классы - “совершенно новый, освобожденный от эксплуатации рабочий класс, подобного которому не знала еще история человечества” и колхозное крестьянство. Лица умственного труда были причислены к особой социальной прослойке - интеллигенции, вышедшей из народа и связанной с ним тесными узами. В СССР остались три дружественные социальные силы, грани между которыми стираются, а старая классовая исключительность - исчезает.

С этого времени вплоть до конца 80-х годов партийно-государственная концепция социальной структуры страны строилась на основе трехчленной формулы И.В. Сталина: рабочий класс - колхозное крестьянство - народная интеллигенция. Формула “два класса плюс прослойка” была создана, чтобы замаскировать реальную стратификацию с невиданными различиями верхов и низов. Так, за словом “интеллигенция” скрывались и сельский учитель, кормивший себя с огорода, и крупный номенклатурный бонза. Эту-то пирамиду и прикрывала “трехчлена”.

2.3 Социальные ценности Советского государства

Традиционная культура старой России (включая ее дворянскую, крестьянскую, купеческую и городскую мещанскую субкультуры) после 1917 года была практически уничтожена, а ее место в массовом сознании заняли советские мифы, ценности и "традиции".

Ценности позднего советского времени не были простым слепком с официальной коммунистической идеологии - во многом они результат компромисса между реальной жизнью, идеологическими догмами преобразившимся в своего рода "религию тотального государства".

Ядром системы советских ценностей, как показывают отечественные и западные исследования, были не идеи социализма и коммунизма, а представления о государстве как источнике всех социальных благ, прав и обязанностей граждан.

Советское сознание отличает то, что в нем присутствует миф о государстве - собственнике всех материальных ценностей, всех продуктов прошлого, настоящего и будущего труда его "подданных", одаряющем их этими благами "по заслугам" перед тем же государством на принципах социальной справедливости и равенства. Поэтому центральной советской ценностью, под которую подстраивались, видоизменяясь, все остальные, было Государство с большой буквы, дарующее свет и тепло, жизнь и благоденствие.

Прочно укорененная в сознании и ценностях значительной части советского общества особая разновидность государственного патернализма имела мало общего с классическим патернализмом, известным из истории других стран. Особенность его советской версии - в полном сращении основных социальных ценностей с взглядом на государство как единственную силу, способную обеспечить социальные права граждан. При этом полностью отсутствовало представление о возможности договора между отдельным человеком и государством или между обществом и государством.

Государство, будучи единственным реальным субъектом, высшей силой и непререкаемым авторитетом, господствовало над множеством реальных интересов и потребностей. Чиновники и даже высшие руководители могли ошибаться, государство же - никогда, ибо это было совершенное государство, государство-отец, государство-бог.

Аналогичным образом понимались и многие другие ключевые ценности, приобретавшие специфически советскую окраску. Так, "социальная справедливость" означала распределение благ государством в соответствии с заслугами перед ним и позицией их получателя в иерархии государственных постов, чинов и профессий. "Равенство" предполагало не равенство всех перед законом (здесь были равные и "еще более равные") или равенство возможностей, как оно понимается на Западе, а равенство опять-таки в распределении материальных благ государством и в исполнении обязанностей перед ним - разумеется, с учетом места, занимаемого в советской иерархии.

"Порядок" - очень важная ценность для советского и постсоветского сознания - означал, прежде всего, порядок в рамках государства, устойчивую систему власти, обладающей силой и авторитетом, и лишь в самой малой степени воспринимался как порядок в делах отдельного человека или малой группы.

Оборотной стороной господства государственного патернализма, как ни парадоксально на первый взгляд, стало подспудное формирование так называемого потребительского эгоизма или потребительского индивидуализма - характернейшей черты постсоветского сознания, подробнее о которой будет сказано ниже. Это явление получало развитие по мере того, как пресс государственного принуждения по отношению к лояльным советским гражданам ослабевал, а всеобъемлющая зависимость рядового потребителя от государства по-прежнему сохранялась.

Если до середины 30-х годов ценностные установки побуждали большинство людей к хозяйственной самостоятельности, тогда как советское государство стремилось искоренить такую психологию, то в эпоху "развитого социализма" произошла инверсия: навязанное государством потребительское иждивенчество стало нормой, а стремление к хозяйственной самостоятельности - аномалией. В таких условиях социальные связи между отдельными людьми неизбежно ослабевали; каждый превращался в потребителя-индивидуалиста, ожидавшего, чтобы государство удовлетворило его потребности, а потому видевшего в других людях, прежде всего конкурентов на потребительском поприще, а не потенциальных компаньонов.

Как известно, советская власть пыталась бороться с потребительским индивидуализмом, навесив на него ярлык "мещанства" и "потребительства", активно пропагандируя ценности "советского коллективизма" и "трудового энтузиазма". Однако по мере того как общество усложнялось и дифференцировалось, становилось более урбанизированным, идеология, рассчитанная на малообразованную массу выходцев из деревни, начинала давать сбои.

Официальные ценности "коллективизма" и "энтузиазма" все меньше влияли на поведение людей, постепенно становясь частью мифа о героическом прошлом. Аскетизм вышел из моды, и с 70-х годов люди в реальной, а не выдуманной жизни все чаще руководствовались принципом "красиво жить не запретишь". В недрах советской системы ценностей, основанной на обожествлении Государства, вызревало ее своеобразное, хотя и не вполне продуктивное самоотрицание.

Таким образом, несмотря на процессы социальной дифференциации, которые происходили в стране в 70-80-е годы, в ценностном отношении советское общество вплоть до конца 80-х оставалось довольно однородным. И хотя его "монолитное единство" не более чем миф, набор идеальных представлений и ценностей, свойственных ему, был и на самом деле удручающе беден.

2.4 Оценка социальной системы советского общества

Интересны результаты опроса, проведенного в 1988 г. в г. Барнауле. [http://www.krugosvet.ru] Что люди ценят в социализме, какие преимущества имеет СССР перед развитыми капиталистическими странами Запада, а какие - они перед нами? Ответы на этот вопрос представлены в табл.1.

Как видно, доля считавших, что экономика западных стран лучше, чем экономика СССР, в 5 раз превосходит долю тех, кто дал противоположную оценку (36% против 7%). Анализ текстовых ответов показал: критерий "лучше" для СССР и для стран Запада имеет разный смысл. Те 7% респондентов, которые в числе преимуществ СССР назвали экономику, имели в виду отсутствие безработицы и частной собственности, твердые государственные цены, централизованное планирование, наличие резервов роста.

Из числа респондентов, указавших те или иные преимущества СССР, большинство (22%) назвало "социальную защищенность". К ней респонденты отнесли отсутствие безработицы, бесплатное образование и лечение, гарантированные права трудящихся, низкую квартплату, социальное равенство, социальную справедливость, уверенность в завтрашнем дне, свободный выбор профессии.

Те же 36% респондентов, которые указали, что экономика лучше на Западе, имели в виду рынок, конкуренцию, частную собственность (12%), уровень экономического развития, НТП, высокое качество продукции, высокую производительность труда, эффективность (29%).

Интересно, что 17% респондентов, которые указали "социальную защищенность" как преимущество стран Запада, оказались весьма слабо информированными о том, в чем эта защищенность проявляется. Социальные качества народа, как преимущество развитых стран Запада назвала почти такая же доля респондентов, как и доля назвавших это как преимущество СССР (14 и 11% соответственно). Но обоснование "лучших качеств" советского и западного народов оказалось разным.

Для СССР были отмечены сострадание, участие, сердечность, желание помочь, духовность, трудолюбие, терпение, боль за народ, чувство Родины, коллективизм, патриотизм. Для Запада же был назван другой набор социальных качеств: культура, отношение к труду, профессионализм, политическая активность, дисциплинированность.. Причем несколько более низкая доля тех, кто оценил социальные качества населения СССР как лучшие (по сравнению со странами Запада), связана не с предпочтением "западного" набора качеств, а с дефицитом (на момент опроса) именно "советского" набора социальных качеств. Так, на вопрос "Как, по-вашему, люди в настоящее время стали лучше или хуже, чем прежде?" 72% ответили, что люди стали хуже, причем большинство мотивировали свой ответ тем, что люди утратили милосердие, взаимовыручку, коллективизм. Ухудшение отношения к труду отметили лишь 5%.

Таблица 1

Сравнительные оценки преимуществ СССР и развитых Западных стран Сумма ответов по столбцам более 100%, т.к. респонденты давали более одного варианта ответа.

(в %)

В целом проведенное сравнение оказалось не в пользу СССР: 16% считали, что у СССР нет преимуществ перед Западом, и еще 31% не смогли ответить на этот вопрос.

Единственным бесспорным преимуществом СССР оказалась оценка социальной защищенности советского типа.

Полученный результат показывает, что в массовом сознании происходила переориентация: огульное очернение Запада сменялось гиперкритицизмом по отношению к себе. Анализ дифференциации ответов по возрасту показывает, что эта перемена связана с изменением критериев оценки.

Так, пенсионеры демонстрировали более глубокую социалистическую ориентацию, которая определяла не только отношение к историческому прошлому, но и оценки современной жизни. Ни один пенсионер не считал, что у СССР нет преимуществ перед Западом. Никто в этой группе не назвал какие-либо преимущества западной политической системы или западною типа социальной защиты. Доля указавших на высокий уровень жизни в странах Запада среди пенсионеров в 2,4 раза ниже среднего. В основном же подчеркивались уровень экономического развития и социальные качества населения. В отличие от пенсионеров для молодых главными были условия жизни.

Ответы раскрыли глубокое противоречие: только 5% опрошенных считали, что причиной, которая привела к необходимости смены курса, была неверная теория социализма, тогда как 80% назвали те или иные объективные дефекты советского общества, советской системы. Причем главными из них респонденты считали дефекты управления экономикой.

Таким образом, судя по этим данным, причиной смены курса люди считали отнюдь не ошибочность модели социализма, заложенной в основу строительства социализма в СССР, а дефекты практического воплощения этой модели в жизнь. Кризис в экономике они объясняли неумелым хозяйствованием, проистекавшим из дефектов системы управления и занятых в ней кадров.

3. Социальная система СССР и России в цифрах

Было принято считать, что советская система в состоянии одновременно и надежно обеспечивать безопасность СССР и продвигать благосостояние советского народа. Говоря другими словами, советская система в расцвете позволяла дать и пушки, и масло (см. рис.1). К началу перестройки ситуация несколько поменялась.

Рис. 1 Динамика затрат Западных стран и СССР на военные и социальные цели [http://www.gost.ru]

В 90-е годы в нашей стране произошел демонтаж социального государства. При этом этот процесс особенно ускорился после дефолта 1998 года. В 1998 году Россия еще тратила почти 18 процентов ВВП через государственный бюджет на социальные расходы. В 2000 году - 10 процентов ВВП, в 2005 - 11. И если обратиться к бюджету 2006 года, то возникает фантастическая картина. В федеральном бюджете расходы на силовые ведомства - 8 процентов ВВП, социальные (несмотря на национальные проекты) - 4 процента ВВП. То есть традиционные функции - 8, современные - 4, как «при царе Горохе» [Ольшанский Д; 2006].

Если рассмотреть консолидированный бюджет, то социальные расходы - 10 процентов, силовые - 9. Тут 1:1. Но на Западе, в Европе, социальные расходы опережают традиционные 7:1, 8:1, даже в Америке - 4:1. То есть мы, сегодня консолидируем государство времен Петра Первого (см. таб.2).

Рис.2 Динамика затрат России на социальные цели

Если сравнивать затраты на социальные цели в СССР и современной России, сравнение получится совсем не в пользу России (см. таб.3).

Рис.3 Сравнение затрат СССР и России на социальные цели

Таким образом, современным руководителям необходимо учитывать то полезное, что было в социальной системе советского общества и не повторять уже совершенные ошибки.

Заключение

Ознакомившись в процессе написания работы «Модель социальной системы советского общества», с нормативными правовыми актами, учебными пособиями, печатными и Интернет изданиями, изучив практический опыт, можно сделать следующие выводы:

· Разграничение видов социальных систем весьма условно. Вычленение социальной системы по одному или другому критерию определяется задачей социологического исследования. Одна и та же социальная система может в равной степени рассматриваться и как социальная группа, и как система социального контроля, и как социальный институт, и как социальная организация. Существует сложная мозаика (система) социальных систем. Самой же большой из них и является общество.

· Таким образом, теория управления имеет свой, только ей присущий предмет исследований - она изучает закономерности организации управленческого процесса и возникающие во время этого процесса отношения между людьми, определяет методологические приемы, соответствующие специфике объекта исследований, разрабатывает систему и методы активного воздействия на объект управления и определяет способы предвидения и прогнозирования изучаемых процессов.

· Отличаются национальные модели государств друг от друга по структуре и сочетанию институтов социальной защиты - социальной помощи, государственного социального страхования, обязательного социального страхования, образования, медицинской помощи; по размерам ресурсов на их функционирование и доминирующей роли одного из институтов социальной защиты.

· крах социального государства для советского общества, был предопределен и закономерен.

· Социальная структура страны строилась на основе трехчленной формулы И.В. Сталина: рабочий класс - колхозное крестьянство - народная интеллигенция. Формула “два класса плюс прослойка” была создана, чтобы замаскировать реальную стратификацию с невиданными различиями верхов и низов.

· Ядром системы советских ценностей, как показывают отечественные и западные исследования, были не идеи социализма и коммунизма, а представления о государстве как источнике всех социальных благ, прав и обязанностей граждан.

· Несмотря на процессы социальной дифференциации, которые происходили в стране в 70-80-е годы, в ценностном отношении советское общество вплоть до конца 80-х оставалось довольно однородным. И хотя его "монолитное единство" не более чем миф, набор идеальных представлений и ценностей, свойственных ему, был и на самом деле удручающе беден.

· Причиной смены курса люди считали отнюдь не ошибочность модели социализма, заложенной в основу строительства социализма в СССР, а дефекты практического воплощения этой модели в жизнь. Кризис в экономике они объясняли неумелым хозяйствованием, проистекавшим из дефектов системы управления и занятых в ней кадров.

· Современным руководителям государства необходимо учитывать то полезное, что было в социальной системе советского общества и не повторять уже совершенные ошибки.

Список литературы

1. Аналитический вестник №6 (294), Совета Федераций Федерального Собрания Российской Федерации, Аналитическое управление Аппарата Совета Федераций, М.- 2006, - 67С

2. Гончаров П.К. Социальное государство: сущность и принципы // Вестник Российского университета дружбы народов. - Сер: Политология. - 2000. - № 2 - С. 46-59.

3. Гуц А.К. Глобальная этносоциология: Учебное пособие Омск 1997 212с.

4. Личман Б.В.История России книга вторая. Двадцатый век. Учебное пособие Екатеринбург, изд-во УГТУ-УПИ, 2001. - 304с.

5. Ольшанский Д. СССР-РФ: Где лучше? Газета «На злобу» 27.12.2006

6. Сорокин В.Д. О специфике социальных управляющих систем //Правоведение. -1971. - № 4. - С. 42 - 49

7. Франчук В.И. Основы общей теории социального управления./ Ин-т организационных систем. -- М., 2000. -- 118c.

8. Якобсон Л.И. Государственный сектор экономики: экономическая теория и политика: Учеб. Для вузов / Европейская комиссия ЕС (Tacis). - М.: ГУ ВШЭ 2000 - 367с.

9. Материалы сайта http://www.krugosvet.ru

10. Материалы сайта http://www.economicus. ru

11. Материалы сайта http://www.gost.ru

Размещено на Allbest.ru