Особенности русского национализма в современной России

160

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования Российской Федерации

ФГБОУ ВПО «Нижегородский государственный университет

им. Н.И. Лобачевского»

Факультет международных отношений

Кафедра теории политики

Курсовая работа

Особенности русского национализма в современной России

Выполнил: студент 4 курса,

заочной формы обучения, группы 46

Бырин Н.Н.

Нижний Новгород 2012

Оглавление

• Введение
• Глава I. Теоретические основы исследования современного русского национализма
• 1.1 Общие тенденции исследования национализма и его место в современном мире
• 1.2 Теории нации и национализма в западной науке
• 1.3 Теории нации и национализма в российской науке
• Глава II. Особенности современного русского национализма
• 2.1 Возникновение и общие черты современного русского национализма
• 2.2 Государственничество современного русского национализма
• 2.3 Этноцентризм современного русского национализма
• 2.4 Психологические особенности современного русского национализма
• 2.5 Политическая значимость современного русского национализма
• Заключение
• Список литературы

Введение

Актуальность темы исследования. Национализм как явление имел и имеет место в разных странах мира, но в каждой стране он отличается своей спецификой, которая в значительной степени зависит от конкретного места, времени и обстоятельств' В этом отношении академик А.Г. Здравомыслов говорит, что речь должна идти «о множестве «национализмов», весьма существенно различающихся между собой в зависимости от конкретного социально-политического контекста».

Здравомыслов А.Г. Этнополитические конфликты и динамика национального самосознания россиян // Куда идёт Россия?.. Социальная трансформация постсоветского пространства / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М: Аспект Пресс, 1996. С. 22.. Такая многоликость национализма затрудняет построение единой теории национализма. Но этим проблема отнюдь не исчерпывается. Как говорит шотландский историк-марксист Т. Нейрн, «всякий национализм и здоровый, и болезненный». Он «по природе амбивалентный», как римский бог Янус, у которого одно лицо смотрит вперёд, а другое - назад. Иначе говоря, дело не только в том, что национализм вообще принимает разные облики, конкретно-исторические формы в зависимости от места и времена, но и в том, что отдельно взятый национализм также неодноликий.

Казалось, что национализм достиг своего апогея в конце XIX - начале XX веков. Однако, как подтверждает целый ряд событий конца XX столетия, как в странах бывшего социалистического лагеря, так и во многих других регионах мира, такие предположения и ожидания отнюдь не оправдались. Современный процесс глобализации сопровождается локализацией (так называемой «глокализацией»), во многом тесно связанной с национализмом. В новом тысячелетии национальные государства всё ещё выступают как главные акторы мировой политики, подчас поддерживают и даже усиливают собственный национализм.

В отношениях живучести и многоликости не представляет исключения и современный русский национализм. Как замечает член-корреспондент РАН А.Н. Сахаров, «до сих пор не выяснено, что собой представляет национализм в сегодняшней России, каковы его социальные и политические, а по существу исторические корни» Сахаров А.Н. Основные этапы и особенности русского национализма // Россия в XX веке: Проблемы национальных отношений / Под общ. ред. А.Н. Сахарова, В.А. Михайлова. М.: Наука, 1999. С. 19.. Что касается отсутствия однозначной трактовки русского национализма, то это не только проблема интерпретации этого феномена, но и действительное отражение его «разновариантности». Доказательством жизнеспособности русского национализма может служить заметный рост этнической тревожности русских и организованность русского национализма Этот феномен проявлялся и в период ельцинского правления и в «эпоху стабилизации». В этнополитическом аспекте важнейшей особенностью «эпохи стабилизации» является активность этнического большинства (русского народа).

Паин Э.А. Между империей и нацией: Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. 2-е изд., доп. М.: Новое издательство, 2004. СС. 24-46.. В многонациональной России этот феномен имеет сегодня особую значимость, свои особенности, которые изучены недостаточно.

Таким образом, изучение русского национализма в сегодняшних общественно-политических реалиях российского общества, особенно на фоне идущих в мире процессов глобализации, весьма актуально.

Цель и задачи исследования. Общей целью данной работы является анализ особенностей современного русского национализма и его роли в политическом процесс российского общества. Реализация поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:

- рассмотреть основные теоретические концепции исследования основ национализма в западной и российской науках;

- раскрыть историко-политические предпосылки и условия возникновения современного русского национализма;

- проанализировать различные проявления современного русского национализма в политико-идеологической сфере и в общественном сознании российского общества;

- определить некоторые перспективы и роль русского национализма в социально-политической жизни нынешней России.

Объектом исследования являются идейно-теоретические основы и реалии проявления русского национализма после 1990-х годов.

Предмет исследования - место русского национализма в общественной жизни России после 1990-х годов в связи с его особенностями.

Теоретической и методологической основой исследования послужили исследования двух типов: во-первых, фундаментальные исследования зарубежных и российских авторов, в которых освещены общие теоретические и концептуальные вопросы национализма; во-вторых, научные труды российских авторов, статьи и публикации в периодической прессе, в которых прослежены различные важные аспекты современного русского национализма. В работе использованы документы различных политических партий и образований, касающиеся проблем русского национализма.

В работе использованы принципы системного и структурно- функционального подходов к изучению проблемы, а также такие общенаучные методы, как единство исторического и логического, методы политологического анализа, элементы конструктивистского подхода.

Глава I. Теоретические основы исследования современного русского национализма

1.1 Общие тенденции исследования национализма и его место в современном мире

При любом научном исследовании необходимо чёткое определение предмета изучения. Поэтому прежде чем приступить к анализу современного русского национализма необходимо ответить на вопрос о том, что же такое национализм вообще, которому посвящены многочисленные работы историков, социологов, политологов, психологов и антропологов. Однако проблема в том, что, несмотря на такой большой объём исследования национализма, вряд ли существует всеми разделяемая дефиниция, всеобъемлющая теория национализма. А эта трудность разработки общей теории национализма обусловлена тем, что феномен национализма столь многогранен и своеобразен Со времён Французской революции, как говорят исследователи международных отношений Р. Каплан и Дж. Феффер, «концептуальная гибкость служила на пользу национализму. Он мог прицепить себя к фактически любому политическому кредо и экономической программе». Caplan R., FefFer J. Introduction // Europe's New Nationalism. States and Minorities in Conflict / Ed. R. Caplan, J. Feffer. Oxford: Oxford University Press, 1996. P. 6., что не позволяет сделать широкого обобщения, здесь всегда есть исключения. Одни понимают под национализмом националистические настроения в массовом сознании, которые выражаются в чувствах превосходства своего народа над другими и враждебности к чужим. Другие считают национализм таким экстремистским движением в виде шовинизма или сепаратизма, которое не соответствует нормам системы международной политики. Третьи употребляют это слово для обозначения проекта создания национального государства (в его этническом или гражданском смыслах) в противовес другим возможным формам государства. Таким образом, можно сказать,

что не существует общего определения национализма, которое удовлетворило бы всех, в связи с чем многие считают, что не существует национализма «вообще», а он проявляется лишь конкретно в определённом месте планеты в определённое время.

В этом отношении нет смысла оценивать национализм в его абстрактном виде, и представляется оправданным высказывание американского антрополога К. Вердери о том, что нам не следует задаваться вопросом о том, плохой он или хороший Verdery К. Whither "Nation" and "Nationalism"? // Daedalus. Summer 1993. Vol. 122. № 3. P. 39.. Швейцарский историк У. Альтерматт, касаясь такой многозначности понятия национализма, уместно замечает, что «поскольку национализм не располагает никакой определённой доктриной, то он обладает способностью обращаться ко многим людям». По словам учёного, именно «в его неопределённости заключена его сила» Альтерматт У. Этнонационализм в Европе. М.: РГГУ, 2000. С. 30.. А корейский историк Лим, напротив, утверждает на основе такой многоликости, что в национализме нет самосовершенной структуры Лим, Джи-Хюн. Национализм - это измена. Сеул: Сонаму, 1999. СС. 24-26..

Каким бы различным ни было значение национализма, нет сомнения в том, что его основой основ является признание существования такой общности, как «нация», и его главной целью - строительство самостоятельного государства, состоящего из членов этой нации. Иначе говоря, концептуальное ядро национализма во всяком его понимании составляет именно идея «нация». Поэтому его нельзя рассматривать вне проблемы нации. Но проблема опять же заключается в том, что в научной и публицистической литературе на протяжении нескольких десятилетий были сформулированы десятки ответов на вопрос о том, что такое нация О терминологическом хаосе в отношении понятия «нация» см.: Малахов B.C. Национализм как политическая идеология. М.: КДУ, 2005. СС. 18-29.. Как и национализм, нация представляет собой очень сложное и многостороннее понятие. Упоминая о сущности нации, российский этнополитолог Э.А. Паин говорит, что «это самый спорный и запутанный вопрос в мировом обществоведении» Паин Э.А. Между империей и нацией: Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. 2-е изд., доп. М.: Новое издательство, 2004. С. 11.. В этой связи английский марксист-историк Э. Хобсбаум не принимает никакого априорного определения нации, а предлагает рассматривать любую достаточно крупную группу людей, воспринимающую себя как «нацию», в этом качестве. Понятийный разброс нации так широк, что не только обусловливает вышеуказанные трудности с определением национализма, но и делает понятие «нация» привлекательным для какой бы то ни было политической манипуляции.

Следует подойти к проблеме нации прежде всего с точки зрения современности. Во-первых, как показывают Хобсбаум и американская исследовательница Л. Гринфелд в исторической перспективе, «нация», о которой мы сейчас мыслим, в прошлом употреблялась в иных смыслах Там же. СС. 25-63; Greenfeld L. Nationalism: Five Roads to Modernity. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1992. PP. 4-9.. Семантическая трансформация с течением времени отражает не только естественные перемены в толкованиях одного слова, но и изменения в человеческих представлениях о нём, в социальной, политической и экономической ситуациях, связанных с ним. Следовательно, представляется неадекватным обращаться к тем общностям, которые имели другое значение, чем сегодняшнее, в том смысле, в котором мы сейчас понимаем.

Во-вторых, несмотря на то, что знаменитый английский историк Э. Смит ставит во главу угла досовременные этнические узы «Этно-символическая» теория Э. Смита представлена в нижеследующем параграфе. Здесь отметим лишь, что, по его мнению, современные нации имеют прямые линии преемственности от более ранних этнических общин, то есть их истоки уходят глубоко в прошлое., Хобсбаум - «протонациональные» связи Хобсбаум Э. Указ. соч. СС. 74-127.

Э. Хобсбаум утверждает, что хотя и не существует преемственной связи между протонационализмом и современным национализмом, но чувства и символы протонациональной общности (то есть донациональные формы связей), особенно когда они касаются памяти о традиции государственности, «облегчают задачу национализма, ибо они

могут быть поставлены на службу современному государству»., а французский марксист-философ Э.

Балибар - длительную «предысторию» Балибар Э. Нация как форма: история и идеология // Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Логос-Альтера, Ессе Ното, 2003. СС. 103-104. Э. Балибар говорит, что хотя «предыстория эта существенно отличается от националистического мифа о линейной судьбе нации», но «национальная формация появилась в результате этой длительной предыстории»., важно иметь в виду, что нации, о которых мы знаем, могут возникать только в современных условиях - в условиях индустриализации и урбанизации, становления централизованного бюрократического государства, развития капиталистического способа производства, создания единого национального рынка, внедрения массовой образовательной системы, распространения идеи народного суверенитета и так далее. Разумеется, ничто не делается из ничего, а всё непременно имеет определённую связь с прошлым. Что касается любой нации, то у неё и имеется историческое прошлое, связанное с её формированием и влияющее на него. Но в появлении если не всех, то многих наций более решающую роль играют современные условия - политические, социально-экономические и культурные - в том или ином их сочетании. Националисты проповедуют идеи о мифическом существовании своей нации, уходящей корнями в глубь веков, но многие исследователи по национальной проблематике датируют возникновение первой (говоря в основном о французской) нации и национализма не раньше Французской революции, хотя и в этом отношении, конечно, находятся исключения и разногласия ² Например, первой в мировой истории нацией в её современном смысле Л. Гринфелд считает английскую нацию в XVI веке, а Б. Андерсон - испано-американские («креольские») нации в конце XVIII - начале XIX веков. Более того, не говоря уже о примордиалистах и самих националистах, Э. Смит предполагает существование таких социальных образований, которые подходят под определение понятия нации, даже в древности.. Итак, несмотря на неоднозначность самого понятия нации и её определённую преемственную связь с прошлым, она представляет собой современное явление (по мнение многих авторов - феномен Нового времени), которое зарождается в разных современных обстоятельствах и обретает иное социально-политическое значение, чем прошедшее.

В связи с этим, что не менее важно, следует рассмотреть вопрос нации в ракурсе её сложных, взаимообусловливающих отношений с национализмом. Ведущий английский теоретик национализма Э. Геллнер формулирует эти отношения в его известной афористической форме как «именно национализм порождает нации, а не наоборот» Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991. С. 127.. Но здесь проблема причинно-следственных связей оказывается более сложной, чем предполагает Геллнер. Суть заключается не столько в том, что «национализм» - это производное слово от термина «нация», притом, что нация, на самом деле, как любые националисты пропагандируют, чаще всего ссылается на свой богатый исторический материал, уже существовавший до современного общества. Но главное в том, что этот исторический багаж состоит из множества качественно различных событий, тем самым часто он не принадлежит к истории определённой нации Балибар Э. Указ. соч. СС. 103-104., и что именно национализм весьма выборочно приписывает себе в свою пользу некоторые элементы этого материала, то есть в пользу становления нации в форме территориального государства. Дело далеко не в том, что всегда и везде только национализм создаёт нации, а в том, что в большинстве случаев без него вряд ли могут быть и нации. Таким образом, нации становятся одновременно и материалом национализма, и его продуктом, что доказывает, что нации и национализм оказывают взаимное влияние друг на друга, находясь в неразрывной связи между собой. В этом отношении даже Э. Смит, которого многие считают примордиалистом, настаивающим на существовании нации издавна независимо от проекта национализма (хотя и это мнение не совсем корректно), утверждает, что современные нации легитимируются посредством универсально применимой идеологии, то есть национализма Smith, Anthony D. Nations and Nationalism in a Global Era. Cambridge: Polity Press, 1995. P. 55.. Важно также отметить, что из такой тесной взаимосвязи нации и национализма и проистекает

необходимость отнести нацию к категории современного феномена, поскольку национализм сам по себе не вообразим в древних или средневековых сообществах.

Одной из отличительных черт понятий нации и национализма в современном смысловом содержании является их ориентация на государственность в политическом плане. С исторической точки зрения концепции современных наций и национализма ассоциировались изначально не только с идеей народного суверенитета и использовались для формирования современных национальных государств, которые приходили на смену феодальным, династическим, монархическим в Европе. Впоследствии эти концепции были заимствованы в других местах, особенно в Азии и Африки в ходе деколонизации и образования независимых суверенных государств в XX веке. Это убедительно показывает, что сфокусированность на государство - имманентное свойство национализма с идеей современной нации как политической идеологии и движения.

В этой связи английский историк Дж. Бройи, теория национализма которого называется политической, последовательно прослеживает соотношение национализма с государством. Он исходит из предпосылки, что «национализм - это, прежде всего, о политике, политика - о власти, а власть в современном мире - преимущественно о контроле над государством». Так, по его мнению, национализм является политическим движением, стремящимся к завоеванию или удержанию государственной власти от имени нации Breuilly J. Nationalism and the State. Manchester: Manchester University Press, 1982. PP. 1-11. Дж. Бройи даёт узкое, но зато чёткое определение национализму как «значимые политические движения, преимущественно оппозиционные, которые стремятся завоевать или осуществить государственную власть и оправдать свои цели с точки зрения националистической доктрины».. Он утверждает, что нации и национализм развиваются в первую очередь в ответ на развитие современного государства, и что национализм как форма политики главным образом стоит в оппозиции к существующему государству. Иными словами, именно современное государство, на взгляд Бройи, играет ключевую роль в формировании национализма и определяет весь политический контекст, в котором национализм может осуществлять свою деятельность.

Ещё одним важнейшим моментом в процессах формирования нации и национализма является контакт одного общества с другими, когда речь не идёт о самых первых и, следовательно, достаточно самопроизвольных нациях и национализмах. Важность контакта с другими обществами связана со следующим обстоятельством. Любое общество, кроме тех, которые уже имели опыт развития своего собственного национализма и нации, в той или иной степени не может не находиться под влиянием контакта с этими первыми национальными государствами и исходящих из них концепций нации и национализма. Для понимания национальных процессов, происходивших и происходящих в обществе, существенный смысл имеют как внутриполитические, социально-экономические, культурные процессы и противоречия, возникающие в их ходе, так и влияние, оказываемое извне, восприятие и осознание данным обществом этого влияния. То есть контакт общества с другими может составить важнейший исторический опыт, который имеет смысл для формирования нации и национализма. Поэтому важность контакта отмечают авторы разных теоретических течений.

Объясняя природу национализма с помощью психологического измерения, Л. Гринфелд также подчёркивает значительную роль контакта - импорта или подражания идее нации - в развитии новых национальных идентичностей и новых форм национализма - коллективистского, этнического. При этом она особо отмечает определённую роль «чувства досады» (от французского слова «ressentiment»), возникающего в ходе контакта как реакция на уже установленную идею и ценности чужих, хотя и оговаривает, что это психологическое состояние как таковое не порождает национализма. В её схеме распространения национализма, применению новой национальной идентичности предшествует кризис идентичности внутри общества («аномия») из-за неустойчивости социального статуса в изменяющихся условиях. Затем после восприятия импортированной идеи нации происходит переосмысление этого изначального национального принципа особенно тогда, когда процесс контакта сопровождается «чувством досады» JI. Гринфелд толкует «чувство досады» как «психологическое состояние, проистекающее из подавленных чувств зависти и ненависти и невозможности удовлетворять эти чувства». На её взгляд, при существовании очевидного неравенства между сравниваемыми обществами и представления о потенциальном равенстве между ними такое чувство рождается в тот момент, когда попытки сравняться оказываются неудачными. Greenfeld L. op. cit. PP. 14-17..

И в «релятивистской теории нации» российского учёного А.Г. Здравомыслова, согласно которой нация (или этническая общность) понимается как нечто изменчивое, возникающее в процессе взаимного признания и восприятия, центральное место занимает контакт (или коммуникация) одного национального (этнического) сообщества с другими, потому что без него невозможно само взаимнореферентное действие между ними. То есть нация, по этой теории, самоопределяется в соотнесении с другими национальными общностями (но не любыми), составляющими базовую референтную группу для данного национального самосознания См.: Здравомыслов А.Г. К обоснованию релятивистской теории нации // Релятивистская теория нации: новый подход к исследованию этнополитической динамики России. М.: РНИСиНП, 1998.

Эта теория подробнее представлена в третьем параграфе данной главы..

В связи с таким контактом с внешним миром дихотомический образ мыслей выступает как важный элемент в понимании нации и национализма.

Процессы контакта с «другими» влекут за собой не только импорт чего-то идеального, исходящего из них, но и актуализацию их образа, реального или воображаемого. И в этих процессах образ «других» проявляется в форме идеала, соблазна и одновременно источника угрозы потери «самости». Идеал чаще воспринимается как недостигаемая цель, другие - как объекты зависти, нависшая угроза. А главное в том, что контактируемые другие играют важную роль в формировании коллективной идентичности, поскольку само их присутствие ставит вопрос о том, кто такой «Я» и кто для него «Другой». Иначе говоря, идентичность формируется главным образом через соизмерение, сопоставление себя с другими, через отграничение «Я» от «Другого». Ведь наилучший ответ на вопрос о том, кто же «Я» - это ответ на вопрос о том, кто не «Я».

В результате достаточно успешного утверждения национализма в течение последних двух столетий в мировом масштабе современный мир образует множество наций-государств (и некоторые нации без государств). Поэтому формирование коллективной идентичности в большинстве случаев осуществляется именно на национальном уровне. А эта идентичность, как уже было сказано, образуется в основном через противопоставление себя «другим», что наиболее заметно происходит во время контакта с «другими». Из этого вытекает, что если принять национальную идентичность за одну из составляющих нации и национализма, то нельзя не признать, что дихотомия между «своей» и «другими» нациями неминуема для понимания сущности нации и национализма. Другими словами, дихотомический образ мыслей является имманентным свойством национализма. В связи с этим образ «другого» - это важнейший элемент националистического мышления и имеет существенное значение для анализа проявлений какого-либо национализма. Например, если какой-то национализм носит агрессивный, шовинистский характер по отношению к другим народам, то это по большей части обусловлено тем обстоятельством, что дихотомический образ мыслей в нём доходит до крайности и образ «другого» уже превращается в образ «врага» Приводя многие примеры актов антимусульманского насилия в США после 11 сентября 2001 года, американский социолог индийского происхождения Дж. Пури даже утверждает, что расизм и ксенофобия - это оборотная сторона медали, именуемой национализмом и патриотизмом. По её мнению, раса - это доступный показатель различий во время формирования национализма по отношению к каким-либо другим общностям.

Puri J. Encountering Nationalism. Maiden (Mass.): Blackwell Publishing, 2004. PP. 6-7, 214..

Каким бы ни было понимание национализма, следует учесть, что он имеет разные аспекты, то есть его можно рассматривать с разных точек зрения - как идеологию, как политическое движение и как массовые чувства В том же духе российские авторы говорят: «Национализм - это не только идеи и соответствующая им политика, но и система ориентаций, чувств».

Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов A.A. Этносоциология: Учебное пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 1999. С. 43.. В первую очередь, национализм можно трактовать как идеологическую доктрину, «самую простую, ясную, наименее теоретически изысканную, а наиболее распространённую, мощную» Adams 1. Political Ideology Today. Manchester: Manchester University Press, 1993. P. 82. Цит. no: Freeden M. Is Nationalism a Distinct Ideology? // Political Studies. 1998. Vol. 46. № 4. P. 748.

^{25 См.: Billig M. Banal Nationalism. London: Sage, 1995.. А на политическом уровне национализм выступает как социально- политическая практика или общественно-политическое движение, тесно связанное с текущими властными отношениями государства. А если подойти к проблеме национализма с социально-психологической точки зрения, то он проявляется главным образом на уровне обыденных эмоций в формах массовых национальных чувств или националистических настроений в повседневной жизни.}

При этом нельзя упускать из виду, что эти аспекты национализма тесно переплетаются друг с другом и лишь редко выступают в своём чистом, отдельном виде. Национальные чувства иногда являются результатом политических движений, провозглашающих националистическую идеологию. И наоборот, националистическая идеология или политические движения - это порой следствие уже сложившегося или развивающегося чувства национальной идентичности. Поэтому следует рассматривать идеологическую, политическую и психологическую стороны национализма не в отдельности, а как взаимоопределяющие друг друга факторы в зависимости от конкретного социально-политического контекста данного общества.

Наконец, особо необходимо остановиться на «банальном национализме» нашего времени, то есть на повседневных, привычных формах «нашего» национализма, укоренившихся, вселившихся в нашу ежедневную жизнь. Английский социальный психолог М. Биллиг понимает национализм в широком смысле этого слова как «понятие, охватывающее способы воспроизводства национальных государств», и считает, что «зачастую это связано с «банальным» национализмом, который отличается от открытого, артикулированного и выраженного национализма». «Банальный» национализм, считает он, - это рутинное, постоянное напоминание о своей нации и то, что существует «здесь, у себя». Автор справедливо отмечает, что термин «национализм» всегда относится к убеждениям «других», а когда же речь заходит о «наших» убеждениях, можно подобрать другие слова, например, «патриотизм». Тем самым он предлагает обратить наше внимание на «наши» обыденные представления о нации и на «нашу» психологию национальных привязанностей Биллиг М. Нации и языки // Логос. 2005. № 4 (49). С. 47., которые кажутся «естественными» и стихийными в нашем мире, состоящем из территориально ограниченных национальных государств.

Итак, несмотря на принципиальные трудности в создании обобщённого определения национализма вообще, нам представляется достаточно обоснованным понимание национализма как современного явления, в основе которого лежит концепция нации. Что касается политического значения национализма и тесно связанной с ним нации, то обе концепции во многих случаях содержат в себе ориентацию на построение государственности. Тем не менее нации и национализм далеко не всегда непосредственно связаны с государством, зачастую они просто подпитываются национальными чувствами. Так, если речь идёт об их психологической составляющей, то заметен дихотомический образ мыслей, который сопровождается главным образом неизбежным контактом одного общества с другими. И национализм можно рассматривать как идеологию, как форму политики и как выражение эмоции в обыденной жизни. При этом следует учесть, что эти аспекты сочетаются и взаимодействуют друг с другом. В нашем мире национальных государств и следует внимательно рассмотреть «банальный национализм», то есть то, что стало обыденным, закоренелым, неотъемлемым элементом нашего здравого смысла и нашей повседневной жизни.

Теперь следует вкратце изложить, как такой национализм соотносится с явлением «глобализация», влияющим на все стороны общественной жизни в сегодняшнем мире и глубоко изменяющим их. Люди в современном мире всё в большей степени становятся свидетелями процессов, охватываемых понятием «глобализация». Это понятие связано с такими концепциями, как «постиндустриальное общество» или «информационный век», которые означают развитие информационных технологий и международных коммуникаций и, соответственно, появление электронной экономики мирового масштаба. Несмотря на то, что критики дают глобализации негативную оценку и даже считают, что она - просто миф, всё же трудно отрицать кардинальные и масштабные изменения, связанные с феноменом глобализации, и тем самым реальность самой глобализации.

Термин глобализации обладает не меньшей неопределённостью и многозначностью О трёх концептуальных подходах к глобализации, представители которых называются «гиперглобалистами», «скептиками» и «трансформалистами», см.: Хелд Д., Гольдблатт Д., Макгрю Э., Перратон Дж. Глобальные трансформации: Политика, экономика и культура. М.: Праксис, 2004. СС. 2-12., чем понятия нации и национализма. Тем не менее в общем глобализацию можно представить как процесс расширения, углубления и ускорения общемировых связей и взаимодействий, то есть как «процесс (или совокупность процессов), который воплощает в себе трансформацию пространственной организации социальных отношений и взаимодействий - измеряемую с помощью таких показателей, как их протяженность, интенсивность, скорость и воздействие» Там же. СС. 17-19.. Часто глобализацию пытаются рассматривать как чисто экономическое явление, ограниченное деятельностью и достижениями транснациональных корпораций, международных финансово-промышленных групп и банковских организаций. Однако более целесообразно было бы осмыслить её как «чрезвычайно дифференцированное явление, в состав которого входят разные сферы деятельности и сотрудничества» Там же. С. 27.. Сегодня почти все стороны нашей личной и общественной жизни поддаются коренным переменам, происходящим под воздействием процессов глобализации, поэтому наше время небезосновательно называют «эрой глобализации».

В эпоху глобализации национализм вступает в крайне неоднозначные отношения с ней. Одной из главных черт глобализации является её тенденция к интеграции разнообразного в единое целое, в том числе и к упразднению государственных и национальных границ, к замене национальной культуры и экономики на глобальную. В современном «глобализирующемся» мире в результате появления международных политических институтов (всемирных механизмов управления, межправительственных и неправительственных организаций) власть, функции и полномочия, традиционно принадлежавшие национальным государствам, всё больше переходят к этим другим органам. В экономическом аспекте в результате таких глобализационных тенденций, как свободное движение капиталов и труда, распространение мирового рынка и возникновение глобальной экономики, у наций снижается былая собственная экономическая мощь. И без того глобализация, как правило, ассоциируется с интеграцией и универсализацией, а национализм, представляя собой полный контраст ей, - с фрагментацией и партикуляризацией Давиташвили 3. Национализм и международная политика: трансформация в эре глобализации. Авотореф. дис.... д-ра полит, наук. Тбилиси, 2003. С. 66., хотя такую характеристику нельзя принять за правило, а требуется уточнение контекста. В этом отношении можно сказать, что есть основания полагать, что глобализация по существу своему противоположна национализму, и видеть в ней опасность утраты национальной самобытности.

Несмотря на определённую несовместимость характеров глобализации и национализма и одновременно, как ни парадоксально, в силу этого, глобализация является хотя и не главной, но одной из причин возрождения местной культурной идентичности и оживления этнического национализма (часто обладающего конфликтогенным потенциалом) во многих регионах мира. В связи с этим современная активизация национализма выглядит как ответная реакция на установление нового мирового порядка в условиях глобализации, и часто наблюдается сочетание антиглобалистской критики с националистической риторикой Гудков Л.Д. Глобализация и национальная идентичность в России // Он же. Негативная идентичность. СС. 779-780

Между тем, на взгляд некоторых российских авторов, такое переплетение глобализации и националистических лозунгов понимается лишь как поверхностное совпадение, а не как проявление сути явлений.

Глобализация мирового хозяйства и национальные интересы России. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 2002. С. 373.. А такие обстоятельства можно объяснить не только определёнными противоречиями характеров глобализации и национализма, но и тем, что процессы глобализации ненамеренно, но неизбежно делают вполне ощутимыми различия между этническими общностями. В раскрытии этих этнонациональных различий важнейшую роль играют электронные средства коммуникации, на которых базируется процесс глобализации, который, по ожиданиям многих, должен был бы создать скорее глобальную идентичность и культуру, чем локальную. Иными словами, глобализация, используя новые информационно-коммуникационные технологии, открывает поле как для продвижения интеграционных процессов через создание некоего общего элемента в различных сферах человеческой жизни, так и для зажигания националистических движений во многих странах планеты посредством предоставления шансов на нахождение культурно-этнических различий, которые были бы невидимыми, неосязаемыми без глобализационных процессов.

Эти различия обнаруживаются как в ходе самой глобализации, так и в результате неравенства, которое происходит из-за разницы между странами в уровне развития, с одной стороны, и из-за различий между социальными группами внутри страны - с другой. Глобализация как таковая, как говорит Дж. Пури о неравенстве, «происходит на различных уровнях, имеет многочисленные центры и приобретает различные формы на разные исторические моменты. Кроме того, ряд процессов, который мы называем глобализацией, оказывает весьма разное воздействие на разные государства» Puri J. op. cit. P. 224.. И последствия такой глобализации в разных странах носят весьма различный характер Хелд Д., Гольдблатт Д., Макгрю Э., Перратон Дж. Указ. соч. С. 35.31. Очевидно, что глобализация, - напрямую связанная с неолиберализмом, главными принципами которого являются «свободная торговля» и «открытые рынки», - усугубляет экономическую поляризацию, маргинализацию на межгосударственном, внутригосударственном уровнях, усиливает политическое влияние некоторых развитых государств в делах глобального управления. Как показывает опыт мировой истории, подобное неравноправное положение чаще создаёт питательную почву для всплеска этнического национализма преимущественно внутри отдельно взятого государства.

Впрочем, утверждение о том, что глобализация и национализм - два непримиримо противоречивых явления современности, но тем не менее первое способствует возрождению последнего, особенно в этническом выражении, - это было бы упрощённым обобщением. Соотношение глобализации и национализма представляется не менее сложным и многогранным, чем глобализация и национализм. В самом деле, зерно истины содержится в том понимании, что чем больший размах приобретают глобализационные процессы, превосходящие границы национальных государств, тем в большей степени национализм, зачастую связанный с усилиями по интеграции или дезинтеграции национальных государств, предстаёт как альтернатива, противостоящая глобализации сила.

Однако бывают и иные случаи, когда национализм проявляется в сопряжении не только с антиглобалистским движением, но и с глобалистским мышлением и неолиберальными ценностями. Некоторые национальные государства попросту стремятся к вовлечению в глобальную экономику, используя при этом националистическую риторику (государственный национализм), прикрывая тем самым неравенство внутри общества. В этих случаях национализм становится инструментом массовой мобилизации и одновременно служит оправдывающим глобализационные процессы лозунгом. С другой стороны, многие этнические национализмы в настоящее время вспыхивают в основном в наименее затронутых влияниями глобализации уголках мира, чаще всего в рамках существующих национальных государств. В таких случаях глобализация является лишь одним рядовым фактором, способствующим подъёму национализма. Это означает, что для объяснения некоторых проявлений национализма важны скорее свои собственные причины возникновения, исторические источники и механизмы развития, чем возрастающие внешние воздействия глобализации. В этом отношении заслуживает внимания предложение Пури перенести акцент на национальную единицу и государственную политику, а не на дискурс о глобализации при рассмотрении этнических и культурных национализмов Puri J. op. cit. P. 232..

Из вышесказанного можно констатировать, что национализм - это социально-политическое явление, современное и естественно- историческое, непосредственно связанное с процессом формирования нации и государственности. И национализм можно понимать как многоплановый феномен, то есть как политическую идеологию, как форму политики и как выражение массовых настроений. В современных условиях глобализации во всем мире возрастают проблемы национализма в связи с неоднозначными и противоречивыми последствиями глобализации для национализма. Глобализация и национализм - два взаимообусловленных, часто неразделимых явления современности. Но чётко определить их сложные взаимоотношения как причинно-следственные и, тем более, как диаметрально противоположные весьма проблематично. Сейчас идут оба явления, и каждое из них обладает своей противоречивостью и неоднозначностью. Так что возможность выявить их взаимосвязь, вероятно, появится в ближайшей или более отдалённой перспективе.

Для того чтобы подойти к вопросу современного русского национализма более глубоко и с разных точек зрения, в последующих параграфах необходимо рассмотреть разные теоретические парадигмы и направления исследований по проблемам нации и национализма в западной и российской (вслед за советской) науках.

1.2 Теории нации и национализма в западной науке

При разработке проблем эволюции и развития теорий нации и национализма на Западе важно, прежде всего, рассмотреть основные положения концепции «примордиализма» (от английского слова «primordial» - «первичный», «первоначальный»), согласно которой нация рассматривается как часть природы, являющаяся первоначальным, извечным феноменом, корни которого уходят в прошлое. Такое обращение достаточно целесообразно, потому что, во-первых, примордиалистская парадигма считается первой теоретической концепцией нации и национализма, беря свои истоки из немецких романтических идей XIX века. Во-вторых, дальнейшее развитие последующих представлений о данной проблеме предстаёт в виде вроде бы критики примордиализма. В- третьих, несмотря на продолжающиеся противоположные теории, примордиализм всё ещё сохраняет свою живучесть, переменив те или иные положения в новых условиях действительности.

Примордиализм, о котором мы сейчас знаем, происходит из так называемой «органической» теории нации, которую первоначально развили немецкие романтики. Согласно этой теории, мир состоит из естественных наций, и нация - это нечто изначально данное и составляющая основы человеческого существования. В рамках этой теории нации рассматриваются как вечно развивающиеся организмы, и их характер можно обнаружить через их культурную специфику. Из таких положений в значительной степени следовала примордиалистская парадигма как научная концепция, которую можно разделить на социобиологическое, культурное и перенниалистское направления Хотя крупный английский учёный Э. Смит в ряде своих работ выделяет перенниализм как отдельную теоретическую парадигму, такая категоризация не признана общепринятой в научном сообществе. Автор данной диссертации также с ней не может согласиться и причисляет перенниализм к одному из подразделений примордиализма по следующим причинам. Во-первых, хотя перенниализм утверждает, что этнические общности и нации являются не естественными, а историческими и социальными феноменами, но всё же он не отрицает их древний и вечный характер, который является одной из основных составляющих примордиализма. Во-вторых, в связи с этим, как примордиализм, так и перенниализм не проводит существенного различия между этническими группами и современными нациями. В соответствии с перенниализмом, нации являются общностями, неотделимыми от и тесно связанными с этническими сообществами, существовавшими на всем протяжении человеческой истории.. А суть примордиализма состоит в понимании нации как некоей объективной сущности, как само собой разумеющейся реальности, которая всегда существовала.

Социобиологическое направление примордиализма утверждает, что этнические группы и нации следует рассматривать как своеобразные расширенные родственные группы. По мнению П. ван ден Берге, главного представителя данного подхода, само понятие нации - это продолжение родственного отбора и она понимается как группы по общему происхождению, как этнические группы. Он считает, что этнические группы являются близкородственными сверхсемействами на протяжении большей части человеческой истории, несмотря на то что общие родственные узы носят в некоторой степени фиктивный и мифический характер. Кроме того, он полагает, что генетическая родственность определяет степень человеческого взаимодействия и тем самым повышает приспособленность. Именно поэтому этноцентризм является нормой. Но этот подход не в состоянии объяснить многогранную изменчивость родственных отношений и этнических общностей, несоответствие между мифическим и социобиологическим свойствами общего этнического происхождения, а также значительные различия между этническими группами и современными нациями Смит, Энтони Д. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма. М.: Праксис, 2004. СС. 271-277..

Культурное направление примордиализма делает акцент на примордиальных узах, которые происходят от «культурных данностей», таких как родство, язык, традиция, раса и религия. С точки зрения культурного примордиализма, даже в современных гражданских государствах жизненно важными остаются не столько гражданские связи рационального общества, сколько примордиальные привязанности, потому что они воспринимаются как нечто, носящее в себе невыразимое, принудительное качество и имеющее эмоциональное значение. При этом следует заметить, что культурный примордиализм не абсолютизирует объективную примордиальность, а придаёт большое значение вере людей в примордиальные объекты и ощущению их силы. Но всё же культурный примордиализм так же, как социобиологический, не способен пролить свет на возникновение, развитие и упадок этнических и национальных явлений, значение и влияние исторических и социальных факторов в этих процессах Там же. СС. 278-282,288-292; Nationalism: Critical Concepts in Political Science / Ed. J. Hutchinson, Anthony D. Smith. Vol. 1. London and New York: Routledge, 2000. P. 115..

Перенниалистское направление концентрирует своё внимание на исторической «преемственности» или «периодической повторяемости» этнических феноменов между тем, как другие примордиалистские направления ставят в центр внимания их первоначальность и естественность. Хотя все эти подходы считают, что нации и этнические общности являются родственными, даже тождественными феноменами, перенниалистский в большей степени, чем другие, допускает возможность трансформации этнических уз в продолжительной временной перспективе. Одним словом, перенниализм считает, что современные нации являются потомками своих античных или средневековых предков.

Одни теоретики данного направления, настаивая на предполагаемой родственной основе этничности, указывают на её долговечность, повсеместность и непрерывность. Этничность рассматривается как «осязаемая, живая реальность». Многие из них занимаются поиском доказательств в пользу преемственности между досовременными этническими сообществами и отдельными современными нациями, и датируют возникновение наций и национализма (точнее - национальных чувств) поздним средневековьем или даже античностью. Такая точка зрения на «этническую преемственность» в какой-то мере передаёт мысли английского историка X. Сетон-Уотсона, который проводил различие между «старыми, непрерывными нациями» Европы и идеологически созданными новыми нациями См: Seton-Watson Н. Nations and States. Boulder (Colo.): Westview Press, 1977. PP. 6-13.. Но вопрос о преемственности между средневековыми (или античными) этническими общностями и современными нациями всё ещё остаётся открытым, потому что преемственный перенниализм не может раскрыть исторический контекст, в котором сформировался современный вид нации и из которого он приобрёл своё особое значение Смит, Энтони Д. Указ. соч. СС. 310-311..

Другие исследователи, как американский историк Дж. Армстронг, подчёркивают скорее «периодическую повторяемость» этнических и национальных идентичностей. Хотя Армстронг и проводит различие между этничностью в досовременные эпохи и нациями в националистическую эпоху, всё же он говорит о зарождении наций в досовременный период и рассматривает современные нации и национализм как составную часть длительного цикла устойчивой этнической идентичности. Иными словами, этническая идентичность представляет собой периодически повторяющееся явление, возникающее, развивающееся и исчезающее на всех этапах истории. Именно этническая иднетичность становится основой для возникновения нации, поскольку нация - это всего лишь современный эквивалент досовременной этнической идентичности Там же. СС. 306-308.. Его исследование и концепции имеют существенное значение для дальнейшего развития теоретической мысли. Эта работа оказала содействие в том, чтобы терминологические дискуссии по нации между перенниалистами и модернистами развернулись и появился «этно-символизм» Э. Смита, заимствовавший многие элементы из его работ.

Собственно говоря, примордиалистская парадигма не приступала к исследованию национализма, а останавливалась лишь на проблеме нации. Это связано с тем, что примордиалисты упорно настаивали на реальности нации, а не развивали мысль о том, что нации и национализм - взаимообусловленные явления. Тем не менее, их понимание сущности и истоков нации в той или иной степени влияло на дальнейшее формирование представлений о национализме.

Следует особо отметить отношения между классическим марксистским учением и развитием теорий нации и национализма на Западе, роль и место первого во втором. Обычно считается, что национальный вопрос представляет собой «слабое звено» марксистской теории на том основании, что ей не удалось справиться со сложным национальным вопросом и национальными процессами разных стран как на теоретическом, так и на практическом уровнях. Некоторые критики марксизма даже считают, что он был изначально не в состоянии решить национальный вопрос из-за его экономического редукционизма. С одной стороны, в этом есть доля истины, а с другой, такие критические взгляды содержат и немало уязвимых мест.