Размещено на http://www.allbest.ru/

• Особенности влияния Интернет-технологий
• на события «арабской весны»
• Содержание
• Введение
• Глава 1. Теория третьей волны демократизации
• 1.1 Теория волн демократизации
• 1.2 Критерии волн демократизации
• 1.3 Фазы становления и развития демократического процесса в мире
• Глава 2. Интернет как фактор политического процесса
• 2.1 Особенности воздействия Интернет-коммуникаций на политический процесс в период арабской революции
• 2.2 Социальные сети как фактор политики
• Глава 3. Интернет как фактор протестных движений
• 3.1 Роль социальных сетей в организации «арабской весны»
• 3.2 Особенности борьбы властей с Интернет-коммуникациями в период «арабской весны»
• Заключение
• Список литературы
• Введение
• Актуальность темы исследования. Тема революций и революционных волн в современном мире, весьма актуальная со времен третьей и четвертой волн демократизации, приобрела особую актуальность на рубеже 2010 и 2011 гг., когда началась волна революционных событий в арабском мире. Арабская весна как волна революций и попыток совершить революции в странах Ближнего Востока стала полной неожиданностью для всех политологов, макросоциологов, футурологов и других специалистов, которым полагалось хотя бы допускать такую возможность. Рост нестабильности и возможность краха правящего режима в отдельных арабских странах, в том числе и в Египте, предполагался рядом исследователей, включая даже достаточно удачные прогнозы хода событий Зинькина Ю. В. Тенденции политико-демографической динамики и перспективы
• сохранения политической стабильности в странах Ближнего и Среднего Востока и Восточной Африки с точки зрения структурно-демографической теории». // Системный мониторинг глобальных и региональных рисков / Ред. Д. А. Халтурина, А. В. Коротаев, Ю. В. Зинькина. - М.: Либроком/URSS., 2010., но никак не синхронные революционные события в добром десятке стран.
• Недавние события, поразившие арабо-мусульманский мир и известные под именем «арабской весны», по большей части были инициированы из-за границы подобно событиям, произошедшим не так давно в некоторых странах Евразийского континента (Украина, Сербия, Грузия). Отсутствие организации и состояние относительной слабости некоторых государств позволили этим революциям совершиться, но не везде это стало возможным: вспомним, например, Беларусь или Россию.
• «Арабская весна» началась в декабре 2010 в Тунисе, а затем распространилась на другие мусульманские страны: Алжир, Иорданию, Мавританию, Оман, Йемен, Саудовскую Аравию, Ливан, Египет, Сирию, Палестину, Марокко, Судан, Джибути, Бахрейн, Ирак, Ливию, Сомали и Кувейт. Вне арабского мира волна протестов также задела северный Кипр (турецкую часть) и Иран. В общей сложности 22 страны были в различной степени затронуты волнениями, участники которых протестовали против диктатуры власти, коррупции, бедности и жестких мер правительства, а также против повышения цен на продукты питания. Некоторые из этих революций привели к смещению лидеров соответствующих стран (Тунис, Египет), другие -- к гражданской войне (Ливия, Йемен). В некоторых странах волнения перешли в столкновение между кланами (Сирия) или в межрелигиозный конфликт между шиитами и суннитами (Бахрейн). Наконец, ситуация в Египте остается тревожной до сих пор, потому что в перспективе выборов в конце текущего года, страна, кажется, опять возвращается к закономерному противостоянию светского и радикально-исламистского политических блоков.
• В общем, спустя 6 месяцев после начала событий ни одна из революций не привела к улучшению ситуации в стране, вот только в Марокко король сразу же согласился на проведение некоторых конституционных реформ. За миражом демократии у большинства стран, которых коснулась «арабская весна», замаячили новые экономические проблемы, а в некоторых начались гражданские войны. Уже проявляются некоторые общие черты, позволяющие нам провести параллели с цветными революциями в Евразии. Поначалу некоторые из этих движений вдохновлялись ненасильственными методами борьбы, которые применяли молодежные группировки, находящиеся в авангарде цветных революций, как, например, сербский «Отпор» или украинская «Пора». Более того, начиная с 2008 года, некоторые лидеры арабских революций, напрямую пользовались услугами таких движений, а именно сербского «Отпора» -- что доказывает отнюдь не спонтанный характер народных выступлений. Наконец, через множество неправительственных организаций, которые принимали участие в финансировании цветных революций, на события ложится тень геополитического влияния США, которые после событий 11 сентября оказывают усиленное давление на весь мусульманский мир.
• Американское влияние ощущается сейчас также и потому, что Америка начала новую «большую игру» против России и Китая в этой части планеты. В 2003 году правительство США раскрыло планы большого проекта тотальной переделки границ в регионе, этот проект носит имя «Великий Ближний Восток». Наконец, использование Интернета является еще одной из общих черт этих революций, их даже называют революциями 2.0, ведь одним из основных методов деятельности этих движений было именно использование социальных сетей.
• 2011 год оказался для арабских стран Северной Африки и Ближнего Востока годом политических перемен и революционных движений.
• Народные протесты, начавшиеся с Туниса, стремительно охватили многие страны, в том числе Египет, Ливию, Йемен, Бахрейн, Иорданию, Саудовскую Аравию и Марокко. Они привели к падению четырех арабских диктаторов. Нет сомнения в том, что в широком распространении народных протестов и объединении их участников против арабских диктаторов большую роль играли социальные интернет-сети, которые широко использовались протестующими с целью информирования общественности о своих акциях протеста и поддержания связи между собой. Роль интернет-сетей в преобразованиях двух последних лет в арабском мире настолько велика, что некоторые аналитики называют социальные сети "новыми лидерами" революций. Сегодня, когда арабские революции находятся в преддверии второй годовщины, опубликованы многие аналитические и статистические данные о роли интернета и "виртуального пространства" в целом, особенно социальных сетей в этих революциях. Данные подтверждают основной вклад этих сетей в новых мировых преобразованиях, в том числе образованиях двух последних лет в арабском мире.
• Отметим, что СМИ в арабском мире всегда развивались по своим законам, часто непонятным представителям западной цивилизации. Религия, культура, история и законодательство влияют на положение прессы в странах Ближнего Востока и Северной Африки таким образом, что ее положение нельзя назвать демократическим. Недавние события, получившие название «арабской весны», свидетельствуют о том, что СМИ для правительств в этих державах - не более чем инструмент идеологической пропаганды и манипуляции общественным сознанием - но правительства не намерены ничего менять. В то же время остальной мир во главе с западными странами выражает активное желание, чтобы арабский мир демократизировался, и многие ученые считают, что демократизацию нужно начинать с прессы.
• Интересно и то, что многими исследователями подчеркивается, что роль Интернета в нынешних событиях на Востоке -- явно преувеличенный аспект. Если посмотреть на данные статистики, количество пользователей Интернета в ряде арабских стран, в том числе тех, где произошли революционные события, и вовлеченность пользователей в социальные сети -- на порядок ниже, чем на Западе. В том же самом Египте интернет-пользователей не так много, как вышло людей на улицы Каира и других городов. Поэтому, на мой взгляд, здесь можно рассмотреть версию самопиара со стороны крупных сетей вроде Facebook и Twitter. С другой стороны, нельзя отрицать тот факт, что какую-то роль социальные сети и Интернет сыграли. Мне кажется все-таки, что если уж говорить о каких-то медийных средствах, повлиявших на мнение большого количества людей, то это были в первую очередь телеканалы, такие как “Аль-Джазира”, “Аль-Арабия”, которые действительно стали неким “оружием массового поражения”. Многие люди, наблюдая за новостями и сводками именно по телевидению, после этого приняли активное участие в событиях. Я думаю, что Интернет на Ближнем Востоке не столь массово присутствует -- да, в больших городах это явление имеет место, но в то же время в Египте, например, есть много бедных людей, у которых и на компьютер-то нет средств. Поэтому роль Всемирной Паутины не стоит переоценивать.
• Тем не менее, есть и сторонники точки зрения, согласно которой эпоха интернет-революций только начинается. Она ещё не исследована, даже не осмыслена вполне. Неясны её границы в пространстве и пределы в политическом времени.
• Учитывая такую неоднозначность оценки влияния Интернет-коммуникаций на события «арабской весны», настоящее исследование представляется особенно актуальным.
• Степень научной разработанности темы. В настоящее время отмечается рост общественного и научного интереса к проблемам арабского мира. Это находит выражение в значительном увеличении статей, общественных дискуссий, посвященных свободе слова в арабском мире, влиянию Интернет-коммуникаций на события в странах арабского мира
• Цель исследования - рассмотреть Интернет как фактор арабской весны. Для достижения обозначенной цели автор намерен решить следующие задачи:
• - рассмотреть теорию волн демократизации;
• - исследовать критерии волн демократизации;
• - рассмотреть фазы становления и развития демократического процесса в мире;
• - исследовать особенности воздействия Интернет-коммуникаций на политический процесс в период арабской революции;
• - рассмотреть социальные сети как фактор политики;
• - исследовать роль социальных сетей в организации «арабской весны»;
• - рассмотреть особенности борьбы властей с Интернет-коммуникациями в период «арабской весны».
• Объект данного исследования - функционирование Интернет-коммуникаций в арабском мире, предмет - особенности влияния Интернет-коммуникаций на события «арабской весны».
• Эмпирической основой исследования стали результаты контент-анализа различных периодических изданий, сетевых ресурсов, арабских газет, выпускаемых на английском языке.
• К методам исследования, использованным в данной работе, следует отнести контент-анализ и метод анализа документов.
• Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, разбитых на параграфы, заключения, списка использованной литературы.

Глава 1 Теория третьей волны демократизации

1.1 Теория волн демократизации

В условиях взаимозависимого и взаимосвязанного мира события, происходящие в одной стране, могут оказать мощнейшее влияние на ситуацию в других странах. Старые и новые глобальные угрозы делают государства более уязвимыми. Одним из аспектов меняющегося положения в мире стала нарастающая волна демократизации. Согласно подсчетам Всемирного демократического форума народы 120 из 192 государств - членов ООН, в которых проживают более 58% населения земного шара, выбрали своих руководителей путем всеобщих выборов, что является важнейшей характерной чертой подлинной демократии List of electoral democracies // World Forum Democracy, January 2000. http://www.fordemocracy.net/electoral.shtml..

К конституционному определению демократии вполне приемлемо дополнение в виде представления о "процедурном типе демократии", который, согласно С. Хантингтону, определяется как политическая система какого-либо государства в XX в. и рассматривается как демократическая в той мере, в какой лица, наделенные высшей властью принимать коллективные решения, отбираются путем честных, беспристрастных, периодических выборов, в ходе которых кандидаты свободно соревнуются за голоса избирателей, а голосовать имеет право практически все взрослое население Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века / Пер. с англ. Л.Ю. Пантиной. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2003. С. 17..

Одним из видов политического процесса является демократизация, которая привлекает все большее внимание со стороны как западных, так и российских исследователей. Это связано с тем, что последние десятилетия характеризуются падением авторитарных режимов и попыткой утверждения демократических институтов во многих государствах мира. С. Хантингтон характеризует этот процесс как третью волну демократизации, охватившую большую группу стран. Характеризуя этот процесс как мировую демократическую революцию, он отмечает, что к началу 90-х годов "демократия рассматривается как единственная легитимная и жизнеспособная альтернатива авторитарному режиму любого типа" Лукин А.В. Демократизация или кланизация? (Эволюция взглядов западных исследователей на перемены в России) // Политические исследования. 2000. N 3.. По мнению С. Хантингтона, начало первой волны связано с распространением демократических принципов в США в XIX в.; она продолжается до окончания Первой мировой войны (1828 - 1926). Вторая волна демократизации наступает с победой над национал-социализмом и становлением демократии, прежде всего в Западной Германии, Италии, Японии, и продолжается до середины 60-х годов (1943 - 1962).

Исследованием глобальных волн демократизации ученые-обществоведы занялись сравнительно недавно. Вполне возможно, что к этому их подвигли труды ученых-экономистов Кондратьев Н. Д. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения. Избранные труды. М.: Экономика, 2002. С. 20. Но подходы к проблеме, а также оценки и выводы, как это нередко случается, у различных наук и ученых заметно различаются. Если, например, С. Хантингтон, автор понятия «волны демократизации», в самом начале 90-х г. прошлого века выделял три длинные волны демократизации и последовавшие за ними волны «отката», то Ф. Шмиттер определил четыре волны глобальной демократизации. При этом каждый из них исходил из определенных критериев и каждую волну отличал от другой по определенным признакам.

Поскольку все это важно для моего последующего изложения, кратко напомню суть подходов этих ученых.

С. Хантингтон рассматривал волну демократизации как переход группы стран от недемократических режимов к демократическим. Этот переход протекает в определенный период времени и по числу стран, охваченных процессом, существенно превосходит число тех стран, в которых в этот же период времени развитие протекает в противоположном направлении. Эта волна характеризуется определенной либерализацией и соответствующей ей демократизацией политических систем. Обратные процессы, или «волны отката от демократизации» -- это периоды попятного движения, когда в большой группе стран доминируют недемократические тенденции, характеризующиеся установлением или расширением сферы влияния авторитарных или тоталитарных режимов.

В целом, с начала XIX в. и до конца ХХ в. С. Хантингтон определяет три длинные волны демократизации и столько же волн «отката». По его мнению, первая волна демократизации охватывает почти 100-летний период (1828-1926), а волна отката -- 20 лет (1922-1942). Вторая волна более скоротечна (1943-1962), волна отката -- 18 лет (1958-1975). Третья волна берет свое начало в 1974 г. (демократические преобразования в Португалии, с 1975 г. -- в Греции и т. д.).

Хантингтон не только определил периодизацию волн демократизации и волн отката, но и охарактеризовал те процессы (включая причины), которые предшествовали им до и после возникновения Ирхин Ю. В. Политология: учебник. М.: Изд-во «Экзамен», 2006. С. 307-308. Он пришел к следующим выводам. Это, во-первых, вывод о том, что процесс демократизации определяется совокупностью большого числа различных факторов, которые требуют комплексного анализа. К числу этих факторов, а их более 20, относятся: уровень и характер экономического, социального, культурного и религиозного развития, позиция правящей элиты, международная обстановка и др.

Во-вторых, это вывод о причинах волн «отката». Это и слабость демократических ценностей в элитах и обществе; экономический спад и кризисы, ведущие к социальным конфликтам и росту популярности идей авторитарного правления; социальная и экономическая поляризация общества; внешнее влияние и др.

С 70-х гг. увеличился рост процесса упадка авторитарных режимов. Высшей точкой этого процесса, определенного С. Хантингтоном "третьей стадией демократизации", был упадок на грани 80 - 90-х гг. коммунистических диктатур в СССР и Восточной Европе. Указанная проблема не считается новой. Такие проблемы демократизации появились в послевоенный период в Германии и Японии. Позже такие же проблемы появились перед государствами Южной Европы - Испанией, Грецией, а кроме того в Латинской Америке.

Теория "третьей стадии демократизации" была опосредована не без участия труда А. Тоффлера "Третья волна", темой которого было изменение во всех формах жизни под воздействием информационной революций Toffler A.P. The third wave. Toronto, 1982. P. 17.. Таким образом, начало исследованию таких периодов стала работа Данхарта Растоу "Переходы к демократии: попытка динамической модели". Растоу определил цель исследовать, как государства переходят от одного режима к другому и каким образом одни демократии приходят в упадок, а другие позитивно развиваются. Растоу не принял модернизационную теорию, в которой необходимость демократии определялась как тенденция социально-экономического движения (Липсет), характерные черты культуры (Алмонд, Верба), изменения социальной и политической составляющей общества (Р. Даль). Указанные теории, по Растоу, не определяли движения перехода. Растоу не принял тезис об определенности перехода к демократии в определенные исторические моменты в некоторых государствах одинаковыцми факторами.

Растоу определил переход как отдельный этап развития, "интервал времени от конкретно определенного перед переходом до конкретно определенного после перехода" Растоу Д. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Полис. 1996. N 5. С. 6.. Он заявил, что для возникновения теории перехода к демократии необходим анализ нескольких фактов для определения конкретной модели перехода. Растоу исследовал внутриполитические и внешнеполитические тенденции демократизации, исключая из исследования государства, где переход был определен изменениями, влияющими извне.

Теория "третьей волны" позиционируется на конкретных предпосылках. Во-первых, переход определяется как глобальная деятельность, т.е. между некоторыми переходными действиями и сферами демократизации необходимо, кроме того, выделить объединяющие признаки, но и исследовать их как возможные факты мирового общественного движения. Таким образом, на характер переходных действий оказывают давление не только исторические, социальные факторы, но и международные процессы.

Во-вторых, указанная теория демократизации определяет демократию как самодостаточность, не сопрягая ее возникновение с конкретными, строго определенными целями. В жизни демократические факторы часто сопряжены с определением экономических и социальных целей. Демократия считается мерилом культуры и позитивности социально-политического режима, базой общественной жизни и ее рычагом.

В-третьих, теория позиционируется на концепции плюральности необходимых демократических сфер.

В-четвертых, демократизацией деятельность политических изменений не определяется, т.е. ученые определяют как необходимость реверсивного направления, так и неизбежность "четвертой стадии демократизации".

В отличие от Хантингтона, Ф. Шмиттер определил четыре волны глобальной демократизации. Первая, по его мнению, берет начало с революций 1848 г., после которых к 1852 г. многие страны (в частности, Франция, Германия, Австро-Венгрия) вернулись к автократическим формам правления; вторая -- после Первой мировой войны, когда в Восточной и Центральной Европе возникли новые государства, в ряде которых установились демократические формы правления; третья волна началась после Второй мировой войны, когда на карте мира появилась большая группа стран, поэтапно освобождавшаяся от колониальной и полуколониальной зависимости; четвертая берет начало с военного переворота 1974 г. в Португалии, приведшего к демократическим преобразованиям Глобальные волны демократизации и их воздействие на Россию// http://www.polit.ru/article/2009/04/13/demokratia#_edn1.

Особая роль в процессе перехода уделяется различного рода факторам социальной инженерии, таким, как конструирование политических институтов и конституционного строя, рецепция принципов правовых систем, формирование нового типа культуры.

С. Хантингтон определил структуры демократизации:

1. Циклическая модель. Предполагает смену демократических и других режимов при позитивном характере направленности политической политической элиты к демократизации. Таким образом определенные населением правители либо заменяются военными, либо непосредственно захватывают власть.

2. Классическая модель. Предусматривает поэтапное сужение монархического правления, увеличение прав. Парламент определяется законодательной властью и осуществляет надзор за правительством.

3. Диалектическая модель. Предусматривает нестабильность переходных режимов, но изменения к демократии происходят под воздействием уже готовых для нее предпосылок Huntington S. Political order in changing societies. New Haven, 1968. P. 145..

Таким образом, С. Хантингтон определяет, что имеет возможность для существования демократия в силу структуры "прерванной демократии" или структуры "прямого перехода". Указанные модели расширяет Ковлер А.И., определяя, что послевоенное время дает факты многих направлений демократизации:

1. Редемократизация после оккупации.

2. Реформы общественных институтов после войны.

3. Становление демократии посредством иностранных оккупантов.

4. Изменение авторитарных режимов монархом.

5. Демократизация сверху.

6. Революция Ковлер А.И. Кризис демократии? Демократия на рубеже XXI века. М., 1997. С. 178..

Сейчас концепция "демократического транзита" несет в себе большое число позитивных возможностей. В силу указанной концепции можно определить ход общественной жизни как независимо изменяющийся фактор, социальная обусловленность общественных институтов. Конкретно транзитологическая парадигма анализа политической деятельности становится базовой для исследования нестабильных, но остающихся неоднозначными систем в их кульминационный период деятельности - поиска наиболее позитивной формы деятельности Кузнецов И.И. Парадигма транзитологии // Общественные науки и современность. 2000. N 5. С. 50.. Транзитология связывает глобальные общественные, долгосрочные направления развития и локальную деятельность. Сама теория демократического транзита определена только для исследования перехода стран от авторитарного к демократическому строю. Теория не задействует все множество поставторитарного существования, не исследуя необходимости редемократизации. Нет конкретного направления демократизации. Во многих государствах смена режимов осуществляется неодинаково. Переходное государство в границах парадигмы транзитологии исследуется как заключительная фаза изменения тоталитарной системы и реализация процессов ее распада для становления демократического государства. Но мировая практика имеет специальные формы демократизации. Китай опосредует свою форму развития демократии, которая является авторитарной демократией Латыпов Р.А. Постсоветская Россия и опыт авторитарной демократии // Полис. 2000. N 4. С. 171.. Спецификой указанного явления считается то, что Китай определил авторитарный режим в полном объеме. Постепенно определилась политика определения ключевых признаков демократии, как существование среднего класса, открытость миру и т.д.

Парадигма модернизации как движения к современности есть утверждение всеобщности ценностей и институтов Модерна в их европейском варианте. Институты и ценности западного Модерна трактуются как универсальные, к которым «естественным образом» должны прогрессировать все народы мира. Отклонения от либеральной демократии осмысляются как временные патологии, никоим образом не отменяющие универсальности институтов демократии, прогресса, свободы, конкуренции, поскольку любая политическая патология может и должна быть излечена Парадигмы российской политологии// http://www.lawinrussia.ru/paradigmy-rossiiskoi-politologii.

В наиболее радикальном виде парадигма модернизации представлена транзитологией, исходящей из аксиомы о неизбежном преобразовании любого недемократического общества в демократическое. Фабула подобного перехода воспроизводит архетипический сюжет о наступлении «золотого века» («конца истории») через достижение всемирного «гражданского» либерально-демократического состояния. В данном случае ценностный политический идеал отождествляется с вполне конкретным политическим устройством западных стран. Соответственно, все внимание теоретиков сосредоточивается на разрыве между должным и действительным. Рефлексия относительно ценностей и норм политики отпадает за ненадобностью, ибо таковые предписаны изначально.

Первое десятилетие посткоммунистических исследований поставило ученых, занимающихся регионом, перед необходимостью ответить на вопросы, связанные с их научной деятельностью. Во-первых, научные круги и общественность были озабочены адекватностью понимания проходивших на посткоммунистическом пространстве процессов, поскольку парадигмы развития государств Восточной и Центральной Европы и постсоветских республик оказались достаточно сложными и часто непредсказуемыми. А, во-вторых, пересмотру подверглись подходы и методы, широко используемые в западных общественных дисциплинах при изучении трансформации и «транзита». В частности, критическому анализу была подвержена транзитология, особое теоретическое направление, объясняющее «переход» от авторитаризма к демократии Шабасова, М. А. Транзитология как научный подход и идеология / М. А. Шабасова // Працы гістарычнага факультэта БДУ: навук. зб. Вып. 4 / рэдкал.: У. К. Коршук (адк. рэд.) [і інш.]. -- Мінск: БДУ, 2009. -- С. 195-202.. Философский фундамент транзитологии опять-таки связан с теорией модернизации, но между ними наблюдается, как то ни парадоксально, совсем другая связь. Российский исследователь Б. Г. Капустин говорит о парадигмах теории модернизации, под которыми он подразумевает «дотеоретическую конструкцию», задающую скорее стиль, чем содержание мысли. К элементам парадигмы теории модернизации он относит представление об истории как о движении вперед, к лучшему миру; признание единой рациональности как того, что способствует этому продвижению вперед; понимание культурной однородности как нормы и разрешение плюрализма только в незначимых сферах, никоим образом не угрожающих демократии и институту частной собственности; имморализм, поскольку преставление о единственно возможной рациональности освобождает от этического выбора.

Несмотря на тесную взаимосвязь, проблемы «транзита» и политического режима заслуживают того, чтобы рассмотреть их по отдельности. В 1990-е гг. большое влияние на исследователей оказала идея «третьей волны» демократизации, принадлежащая С. Хантингтону. Итоги «третьей волны демократизации», выразившиеся на постсоветском политическом пространстве в фактической реставрации некоторых элементов ancien regime, что шло вразрез с прогностическими моделями теории транзита, нанесли мощный удар по укреплявшемуся все предыдущее время фундаменту политической транзитологии. Все чаще стали раздаваться голоса о теоретической несостоятельности этого исследовательского направления, об ангажированности и идеологизированности его аналитических схем, о «ретроспективности» транзитологии - ее склонности описывать процессы a posteriori и неспособности давать практические рекомендации для эффективного управления и оптимизации текущих демократических трансформаций; о том, что транзитология должна быть изжита как рудимент обанкротившейся теории модернизации. В то же время, бескомпромиссная критика транзитологии зачастую основывалась на поверхностном знании ее объяснительных схем и аналитических моделей или же ввиду субъективного неприятия ее исходных посылок И.Хинтба Три этапа эволюции транзитологии: на пути к четвертому?// http://apsnyteka.narod2.ru/h/tri_etapa_evolyutsii_tranzitologii_na_puti_k_chetvertomu_/index.html.

В литературе отмечается, что первые подступы к оформлению транзитологической проблематики можно датировать концом 1960-гг., когда, в частности, вышли исследования С. Хантингтона, посвященные анализу преобразований обществ. Начало современной транзитологии можно условно связать с публикацией в 1970 г. статьи Д. Растоу «Переходы к демократии: попытка динамической модели» (см.: [38]). Эта работа обозначила завершение периода вызревания транзитологии в чреве господствовавшей с конца 1950-х гг. знаменитой теории модернизации. Появление большинства работ этого периода было вызвано осознанием необходимости концептуализации целой волны переходов к демократии в Южной Европе в 1970-гг. (Португалия, Испания, Греция) и Латинской Америке в 1980-х гг. (Аргентина, Бразилия, Чили, Уругвай). Мощное влияние теории С. М. Липсета на зарождавшуюся транзитологию обусловило на первом этапе преобладание структурного подхода к осмыслению предпосылок и движущих сил демократического транзита. Важное событие этого периода - выход четырехтомного труда под редакцией Г. О'Доннелла, Ф. Шмиттера и Л. Уайтхеда «Переходы от авторитаризма» (1986). В первом томе этого исследования - «Предварительные заключения о нестабильных демократиях» - был в общей форме сконструирован категориальный аппарат современной транзитологии. Совсем не удивительно, что в этих построениях явственно проглядывала «воскресшая» теория модернизации.

Второй этап отметился выходом классических работ по теории и практике демократических транзитов - «Третья волна» (1991) С. Хантингтона и «Демократия и рынок» (1992) А. Пшеворского, «Проблемы демократического транзита и консолидации» (1996) Х. Линца и А. Степана, «Динамика демократизации» (2000) Д. Придхэма и других исследований. Появление фундаментальной монографии Л. Даймонда «Развитие демократии: на пути к консолидации» (1999) явилось свидетельством возрастания интереса к изучению консолидации демократии См.: КОЛЕСНИКОВ В. А. СТАНОВЛЕНИЕ ТРАНЗИТОЛОГИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ В ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ В КОНЦЕ XX В // Вестник ВИ МВД России 2007 №3 URL: http://cyberleninka.ru/article/n/stanovlenie-tranzitologicheskih-kontseptsiy-v-politiko-pravovyh-issledovaniyah-v-kontse-xx-v (дата обращения: 04.04.2013).

1.2 Критерии волн демократизации

Волна демократизации -- это несколько последовательных переходов от недемократических тенденций к демократическим, реализующихся в конкретный временной промежуток, число таких сильно увеличивает количество переходов в другом направлении в указанное время. К этой тенденции как правило относят, кроме того, либерализацию в таких политических структурах, которые не будут полностью демократическими. В мире были факты трех волн демократизации. Любая из которых определила некоторое число государств, и во время любой из них имели место переходы и другом направлении. Таким образом, далеко не все переходы опосредовались этими волнами. История не всегда упорядоченна, и политические факты нельзя определить по удобным временным аспектам. История не одно направленна. За любой из первых волн был откат, когда, хотя и не все, государства, определившие до этого переход к демократии, реализовали впоследствии недемократические режимы. Зачастую определить время перехода от режима к режиму возможно только условно. Только условно происходят волны демократизации и откаты. Таким образом, часть условности часто бывает позитивна, так что даты волн<%0> режима опосредуются следующим образом:

-- Первая волна демократизации 1828-1926

-- Откат 1922 -1942

-- Вторая, волна 1943-1962

-- Откат 1958-1975

-- Третья волна 1974- Е

Источник первой волны -- в американской революции. Но возникновение демократических форм -- это нонсенс XIX века. Во многих государствах демократические тенденции развивались в течение столетия, таким образом определить дату, за которой политическая структура считается демократической, крайне сложно и возможно только условно. Кроме того, Джонатан Саншайн определяет два критерия, дающих возможность определить, когда политические структуры XIX в. достигали минимума в силу той эпохи: 1) 50% мужчин обладает правом голоса; 2) ответственный руководитель обязан либо сохранять за собой голоса большинства в парламенте либо назначается на должность в ходе всенародных выборов. Если основываться на этих критериях, реализуя их свободно, можно говорить, что первая волна берет начало с Соединенных Штатов примерно 1828 г.11. Запрет имущественного ценза в некоторых штатах и присоединение других штатов штатов с правом для взрослых мужчин определили долю мужчин, голосовавших на выборах 1828 г., до 50%. В след за этим и другие государства расширяли избирательное право, уменьшали возможность голоса одним человеком в нескольких округах, опосредовали тайное голосование и определяли санкции министров перед парламентами. Швейцария, британские доминионы, Великобритания и другие европейские государства определили переход к демократии по окончании столетия. До Первой мировой демократические режимы определили Италия и Аргентина. В результате войны демократическими стали Ирландия и Исландия, большое направление к демократии определилось в странах, ставших наследниками империй. В начале 1930-х гг., первая волна завершилась, демократическими стали Испания и Чили. За сто лет более тридцати государств ввели минимальные демократические принципы. В 1830-х гг. Токвиль определил это направление, когда оно получило развитие. В 1920 г. Джеймс Брайс, определяя его историю, заявлял о том, не будет ли направление к демократии, имеющая место повсеместно, естественным направлением, в качестве закона социального движения.

Первый откат. Когда Брайс анализировал будущее демократии, она уменьшалась и деградировала в свою противоположность. Доминантой развития 1920-1930-х гг. считается отход от демократии и возврат к авторитарному государству, либо определение новых, более жестоких форм тоталитаризма. Это движение обуславливалось как правило в тех государствах, которые приняли демократические тенденции накануне мировой войны, для них демократия, но и нация являлись чем-то новым. Из многих государств, принявших демократические принципы до 1910 г., только -- Греция -- сохранила демократическую форму после 1920 г. Из семнадцати государств, принявших демократические принципы в 1910-1931 гг., только четыре реализовали их в период 1920-1930-х гг.

Первый откат берет начало в 1922 г. с марта в Риме, в период когда Муссолини с получил непрочную итальянскую демократию. Больше десятилетия требовалось, чтобы демократия прибалтийских странах и Польше, были свергнуты в ходе военных действий. Такие государства, как Югославия и Болгария, не реализующие фактическую демократию, попали под влияние новым сфер диктатуры. Гитлер в 1933 г. положил конец демократии в Германии, определил прекращение австрийской демократии через год и, в 1938 г. устранил чешскую демократию. Греческая демократия, в 1915 г. подорванная Национальным Расколом, была уничтожена в 1936 г. Португалия в 1926 г. имела военный переворот, определивший диктатуру Салазара. Путчи имели место в 1930 г. в Бразилии и Аргентине. Уругвай повернул к авторитаризму в 1933 г. Переворот 1936 г. определил войну в Испании и конец Испанской республики в 1939 г. Ограниченная демократия, определившаяся в 1920-е гг. в Японии, в первой половине 1930-х гг. была попрана военным правлением.

Указанные изменения режимов определили расцвет тоталитарных идеологий. В государствах, где демократические принципы сохранились, антидемократические течения увеличивались, вдохновляясь отчуждении 1920-х гг. и кризисами 1930-х гг. Война, определившая своей целью демократию, вместо этого катализировала деятельность, по ее уничтожению.

Вторая волна. Вторая мировая война определила начало следующей, волне. Союзническая оккупация определила введение демократических принципов в Западной Германии, Японии и Корее, в это время Советы отменили демократию в Чехословакии. Во второй половине 1940-х -- начале 1950-х гг. определилась демократия в Турции. Уругвай определил демократию в период войны, а в Бразилии демократические тенденции имели место в конце 1940-х гг. В латиноамериканских странах -- Аргентине и Венесуэле -- выборы 1945 и 1946 гг. реализовали власть демократично избранного правительства. Таким образом демократическая тенденция была недолгой, к первой половине 1950-х гг. там определился авторитаризм. Аргентина и Перу в конце 1950-х гг. реализовали ограниченную демократию, она была нестабильной. В Колумбии и Венесуэле правящие круги в конце 1950-х гг. заключили соглашение о мерах, которые должны покончить с диктатурами в этих государствах и определить демократические принципы.

Таким образом, начало завершения колониальной системы обусловило появление новых стран. Многие не делали никаких фактических попыток определить демократические принципы. Во многих странах демократия была формальной: в Пакистане, демократические принципы не использовались и были официально отменены в 1958 г. Малайзия, став суверенной в 1957 г., определила свою "квази-демократию", кроме небольшого периода чрезвычайного положения в 1969-1971 гг. В Индонезии уродливая парламентская демократия реализовалась с 1950 по 1957 г. В других новых государствах -- Индии, Филиппинах -- демократические принципы продержались более десяти лет, а в 1960 г. самая большая страна Африки, Нигерия, позиционировала себя как демократическое.

Второй откат. К 1960-х гг. вторая волна прекратилась. Во второй половине 1950-х развитие режимов определили конкретно авторитарный характер. Очень большие перемены случились в Латинской Америке. Тенденция на авторитаризм проявилась в 1962 г. в Перу, тогда военные определили результаты выборов. Президентом был избран гражданский человек, определенный военными, но новый переворот 1968 г. снял с должности и его. В 1964 г. перевороты сместили власть в Бразилии и Боливии. Аргентину такая участь постигла в 1966 г., Эквадор -- в 1972-м. В 1973 г. тоталитаризм узурпировал власть в Уругвае и Чили. Согласно указанной теории, военная власть Бразилии, Аргентины, Чили и Уругвая являлись новыми типами политического режима -- бюрократическим авторитаризмом.

В Азии в 1958 г. был определено военное положение в Пакистане. Во второй половине 1950-х гг. Ли Сын Ман подверг сомнению демократические принципы в Корее, а демократический строй, его сменивший в 1960 г., был смещен военным перевороом в 1961-м. Этот полуавторитарный режим был формализован выборами 1963 г., а авторитарная система определилась в 1973 г. В 1957 г. Сукарно запретил парламентскую демократию в Индонезии, а в 1965 г. индонезийские войска взяли власть. Фердинанд Маркос определил в 1972 г. военное положение на Филиппинах, в 1975 г. Индира Ганди, запретив демократию, определила чрезвычайное положение в Индии. На Тайване гоминьдановский режим стал всецело авторитарным.

Греческая демократия была отменена монархическим захватом власти в 1965 г. и военным 1967 г. Турецкие военные отменили правительство государства в 1960 г., и вернули власть правительству в 1961-м, снова реализовали "полупереворот" в 1971-м, дали возможность вернуть правительство в 1973-м и, реализовали полномасштабный переворот в 1980 г.

В 1960-е гг. многие неафриканские колоний стали независимыми и реализовали демократию. Это Ямайка и Тринидад-и-Тобаго (1962), Барбадос (1966). Многие новые государства, определившие независимость в 1960-е гг., были в Африке. Самая ключевая -- Нигерия -- определилась как демократия, но в 1966 г. стала жертвой переворота. Единственным африканским государством, реализовавшим демократическую тенденцию, была Ботсвана. Другие африканские страны, стали независимыми между 1956 и 1970 гг., и авторитарными скоро после этого. Деколонизация Африки определила большой рост авторитарных государств.

Поворот от демократии в 1960-х -- начале 1970-х гг. имел большие масштабы. В 1962 г. в силу переворотов в мире появилось тринадцать правительств; к 1975 г. -- тридцать восемь. Треть из 32 демократий, имеющих место до 1958 г., стало авторитарными к второй половине 1970-х16. В 1960 г. девяти из десяти испаноязычных государств имели демократические правительства; в 1973 г. -- лишь две, Венесуэле и Колумбии. Такая тенденция движений от демократии к авторитаризму интересна тем, что включила в свою орбиту государства, такие как Чили, где демократические принципы опосредовались более четверти века. Авторитарные тенденции не только определили категорию бюрократического авторитаризма, которая должна была определить перемены, имеющие место в Латинской Америке. Они обусловили появление пессимистический взгляда на демократию в развивающихся государствах и увеличили страх перед жизнью -- и деятельностью демократии в государствах развитых, где ее принципы реализовывались очень долго.

Третья волна. Пятнадцать лет за свержением португальской диктатуры в 1974 г. демократические принципы заменили авторитарные в тридцати государствах. Во многих государствах имела место либерализация режимов. В некоторых движения, опосредующие демократию, стали мощнее и легальнее. Определенно, что было сопротивление, неудачные попытки.

1.3 Фазы становления и развития демократического процесса в мире

Видом политической деятельности считается демократизация, которая интересует исследователей всего мира. Это определено тем, что последнее время имеет место падение авторитарных режимов и определение демократических форм в различных странах.

У политологов нет одного мнения в определении понятия «демократизация». В общем понятии демократизацию определяют как трансформацию от не демократического правления к демократическому. Процесс демократизации не однозначно приводит к реализации демократии, таким образом, многие авторы дают возможность реализовать другое определение - «демократический транзит», которое не предусматривает непременную демократию, а направляет на факт, что демократизация являет деятельность с неопределенным исходом. На основании вышеизложенного авторы определяют демократизацию как деятельность по возникновению демократических принципов и появление демократии как итога демократизации, имеющий переход к демократии на базе принятия демократических принципов.

По мнению В..Пантина трансформация демократии из небольшого феномена в мировую деятельность по изменению с большим числом типов и видов определяет перед имеющей место наукой несколько проблем. Ключевая - диверсификация демократий. На сегодняшний день очевидно, что увеличение «демократического ареала», вхождение в него новых государств не равнозначно унификации политической карты, оптимизации политического ландшафта по ориентирам развитой демократии. В исторические процессы вовлечены миллиарды человек, жизнь которых сопряжена с устоявшимися укладами и социальными формами, определение демократии бывает очень разнообразным, оно не определено конкретным образцом. Россия считается таким примером.

Американский исследователь А.Пшеворский определяет демократию структурой упорядоченной всеохватываемости или структурируемой неопределенности. Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. М., 2000. С.31. Такая неопределенность может являться угрозой, которая считается решающей при реализации судьбы демократии. Авторитаризм, а конкретно тоталитарный строй, людям понятен: кто реализует власть, от кого принимать те или иные привилегии. В границах неопределенности, сложно понимаемые людьми, имеет место возможность возврата к структуре, привычной всем: лидер - парламент - граждане. Система очевидна, и это считается большой опасностью для демократии в государствах, избравших для себя путь такого развития. Как определить демократию «полезной» для людей, отвечающей их желаниям и подконтрольной социуму - проблема, решают которую многие исследователи. По мнению А.Ю.Мельвиля, неопределенность цели демократической деятельности при реализации ее процедур как основной черты является объяснением тому, что в реальной жизни мы встречаемся с многообразными типами демократии и целым перечнем политических режимов, которые необходимо разместить между демократией и тоталитаризмом Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты). М., 1999. С.18..

Долгое время определения "демократия" и "народовластие" в отечественной государственно-правовой отрасли определялись как синонимы. Сейчас эта точка зрения подвергается переосмыслению. Черно-белое трактовка исторической деятельности осталось в прошлом, и термин "демократия" будет определяться как многообразный: как форма государственного устройства, форма гражданского общества, политическая ценность, политический режим, и т.д.

Подобная многовариантность птермина имеет корни и приходится к государственно-правовой науке России конца XIX - начала XX в. Интерес представляет наследие П.И. Новгородцева. Видного юриста, сторонника "возрождения" права, известно историкам юридической науки. Его выводы о демократии не охватили современного ученого мира. К анализу проблем, определенных деятельностью демократизации общества, П.И. Новгородцев освещал в нескольких источниках, среди которых "Государство и право" (1904), "Об общественном идеале" (1917).

Характеристика термина демократии определялась П.И. Новгородцевым на базе изучения двух постулатов: свободы и равенства. Указанные принципы, являются обязательными составляющими социального идеала и ключевым мотивом общественного прогресса. Определение демократии как формы жизни берет начало, по Новгородцеву, к древности: уже Платон определял сущность демократии в необходимости каждого определять свою жизнь как он хочет. Наступление демократического периода автор определил концом XVIII в. Между этими периодами находится череда политических сфер, в границах которых имело место медленное, но конкретное утверждение личности и ее прав.

С.Хантингтон полагает, что запреты для демократизации государств можно разграничить на три вида: политические, культурные и экономические. В силу одного из больших препятствий он определял недостаток демократического администрирования, что опосредуется в отсутствии значимости демократических ценностей для политических вождей. Основным моментом культурных запретов является отличие мировых традиций относительно свойственным им теориям, верованиям и поведенческим образцам, увеличивают демократию. Антидемократическая культура запрещает распространение демократических идеалов в обществе, запрещает легитимность демократических принципов и таким образом способна затруднить их реализацию и функционирование или не допустить его. Главными экономическими запретами демократического движения политолог определил бедность, таким образом будущее он обуславливает с развитой экономикой. Все, что затрудняет экономическое развитие, считается препятствием для демократии. «Огромное количество бедных обществ будут недемократическими, пока будут бедными» Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века./ Пер. с англ. М., 2003. С.338., - говорит он.

Что же такое демократия, по мнению П.И. Новгородцева, существует эволюция указанного термина, фиксируя его развитие с содержательной стороны в период движения людей по пути прогресса. Древнему миру присуща непосредственная демократия, где народ законодательствует через общее собрание. В политических трудах того времени под демократией имелась ввиду форма правления, в качестве базовых составляющих которой определялись изменчивость и подвижность. Углубление осмысления этого понятия П.И. Новгородцев обосновывал с творчеством Ж.-Ж. Руссо, который первый определил, что с обществом могут совмещаться многие формы власти. Считая, что настоящая демократия имеет место только в качестве конкретного народоправства, Руссо определил путь нового ее исследования как формы государства, в которой власть реализуется народом, формы правления опосредуются разные.

По П.И. Новгородцеву, к XIX в.: политико-юридическая наука распространила указанное понятие на все сферы государства, в которых обществу присущи верховенство в опосредовании власти и ее контроль, реализуемые либо непосредственно, либо посредством представителей. Государство рассматривается как " единство народа", а демократия - как форма государства, базой существования которого считается принцип личности, индивидуальное творчество и самореализация. Таким образом, отмечал П.И. Новгородцев, "издревле определение демократии как сферы жизни определяется здесь вместе с существом демократии как сферы государства. С такой позиции демократия есть возможность свободы личности, ее исканий, состязания мнений". Указанная позиция дает возможность сильно увеличить ряд демократических государств, к которым относится Англия, Бельгию и Голландию.

Исследование указанных действий конца XIX - начала XX в. дали возможность П.И. Новгородцеву устранить это опасение. Вместе с прогрессирующим постулатом жизни он определял повсеместно выявленную, ярко определенную тенденцию к увеличению индивидуализма. Ключ к реализации такого положения необходимо искать в глубине ее сознания. "Желание быть собою, верным идеалу, голосу души, совести есть то, что определяет драгоценнейшее свойство человека; и это свойство не может быть отвергнуто никакими преимуществами внешнего положения, дающими ему равенство с другими" Новгородцев П.И. Кризис современного правосознания. М., 1909. С. 301., - определял автор. История определяет, что сражение с ярко реализуемой индивидуальностью имеет место в первобытным и патриархальном обществе. Относительно стран демократических, здесь необходимо избежать опасности общественного мнения, чем действий властей.

Показатели демократического процесса часто изучаются на базе национальных государств. В отличии от несомненного прогресс в исследовании транснациональных критериев демократических транзитов, до настоящего времени демократизация определяется главным образом как движение государств современного типа к демократическим режимам.