Формирование идеологии национал-социализма в Германии в 1920-1930 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Формирование идеологии национал-социализма в Германии в 1920-1930 гг.

Оглавление

Введение.

Глава I: Генезис национал-социалистической идеологии в Германии.

1.1 Исторические предпосылки возникновения национал-социалистических идей;

1.2. Политические факторы формирования национал-социализма;

1.3. Социальная база германского национал-социализма.

Глава II: Ключевые идеи германского национал-социализма.

2.1. Политическая доктрина национал-социализма;

2.2. Религиозная проблематика в идеологии национал-социализма;

2.3. Расовая теория национал-социализма.

Заключение.

Примечания.

Список источников и литературы.

Приложения.

Введение

Актуальность проблемы исследования. Своего апогея достигают исключительные формы фашизма, однако крайней степени в полную силу достигает только германский нацизм. Несмотря на крайности своей идеологии, национал-социализм не отличается от обычного фашизма, а лишь утрирует его основополагающие положения.

Гитлера можно воспринимать как попытку зарождения третьей позиции - между обеими господствующими силами, между левыми и правыми. Находясь между лагерями, он в то же время был в них во всех и узурпировал некоторые их элементы, создавая тем самым нечто своё. Дезорганизованное и лишённое ориентации общество во всех проблемах того времени стало винить республиканский государственный строй. Государство, родившееся в то время в сознании, ассоциировалось уже не только с мятежом, но и с хаосом в обществе.

Мирный договор ещё больше усиливал антипатию к республике, как к неспособной защитить от бесчестия позорного диктата. Значение этих событий было в том, что они дали толчок процессу политизации общественного сознания. В Германии прошло стихийное восстание, участники которого выступали за возрождение авторитета сильного государства, и по всей Европе распространялись сомнения в эффективности функционирования либеральной системы управления государством. Презрение к этой форме предсказывало окончание века либерализма. В Германии уже вначале 1921 г. не было в рейхстаге большинства, которое бы было привержено либерализму. Для радикального изменения режима нужен был только толчок, зажигательные лозунги и вождь.

Немецкий социолог Хайдек Ф.А. в своей работе «Дорога к рабству» называл это «контрренессанс» - решительный шаг на пути разрушения цивилизации, создаваемой с эпохи Возрождения, основанной на принципах индивидуализма. Это своеобразный конфликт между коллективным и индивидуальным, который вырос из христианства. Хайдек видел причину так же и в кризисе либерализма - недовольство правительством. Идеологические изменения совпали с переменой путей распространения идей. Кроме того, он считал, что современный технический прогресс неизбежно ведёт к планированию, что приводит к диктатуре в экономике.

Но за последние десятилетия усиливается влияние тоталитарных организаций, представляется и становится актуальным вновь обращаться к изучению их истоков и важнейших аспектов деятельности. Следует попытаться объяснить и понять путь формирования этого явления XX в., ибо плоды деятельности этих режимов встречаются и в современном мире. Понять природу зарождения нацисткого режима необходимо, чтобы в очередной раз не повторить прежних ошибок.

Объект исследования:

Генезис идеологии германского национал-социализма, её характерные признаки и условия формирования.

Предмет исследования:

Закономерности формирования и ключевые направления национально-социалистической идеологии Германии 1920-1930 гг., политические факторы её развития и социальная база первых нацистских организаций.

Эмпирическая база исследования включает в себя данные исследований, проведённых отечественными и зарубежными исследователями в период XX-XXI вв., автобиографические материалы.

Источники.

Некоторые западные юристы квалифицируют массовое, систематически организованное, заранее планировавшееся уничтожение людей в гитлеровских концлагерях как операции по расстрелу заложников, как репрессалии, якобы вызванные сопротивлением со стороны оккупированного населения. Несмотря на то, что подобные манипуляции с аргументом tu quoque мало чего стоят, а их «теоретическая» несостоятельность и фальшивость совершенно очевидны, тем не менее западногерманские суды так или иначе принимали их в расчёт. Этот аргумент равным образом использовался для критических нападок на решения Международного Военного Трибунала как один из доводов против приговоров Нюрнберга в пользу реабилитации нацистских военных преступников. Такие юристы, как международник Дам, криминалист Ешек, конституционалист Мангольдт, используют данный аргумент для отрицания и критики принципов Нюрнберга. На нём откровенно спекулируют апологеты нацизма, такие, как Август фон Книрием. За свою преступную деятельность в качестве юрисконсульта концерна «И.Г. Фарбениндустри» Книрием привлекался к уголовной ответственности числе других 23 обвиняемых - директоров служащих этого концерна в процессе № 6 Американского военного трибунала, однако был оправдан.

Деятельность Книриема тогда была высоко оценена в западногерманской печати, при этом специально отмечалось важное политическое значение антинюрнбергской позиции автора. Писалось, что «Нюрнберг Книриема появился как раз вовремя. Если бы книга появилась раньше, то возможно была бы неправильно понята. Всё в ней сделано с научной основательностью и объективностью». В действительности же автор предстает перед читателями как наиболее ярый противник Устава Международного Военного Трибунала, Приговора суда и Закона №10 Союзного Контрольного Совета; он вообще отрицает значение международного права в качестве источника уголовной ответственности нацистских военных преступников. Другая же крайность заключается в откровенно необъективном осуждении национал-социализма в целом и Гитлера А. в частности. Вновь из общего числа стоит выделить ярого противника фашизма и нацизма Кристофера Хибберта. Английский писатель середины XX в., историк. Был членом Королевского Общества литературы и автором многих книг по истории Англии.

В сборнике статей «От Барбароссы до Терминала. Взгляд с Запада» под редакцией Ю.И. Логинова с объективной оценкой нацистского режима, итальянский историк Моска Г. «История политических доктрин» объективно подходил к историографии доктрин итальянского ашизмаи германского национал-социализма.

Ab ovo использованы работы основоположников национал-социалистической идеологии. Труд Адольфа Гитлера «Моя борьба», отражающий основные идеи германского национал-социализма, опубликованный в 1925 г. И являющийся отчасти автобиографическим трудом. Сложный и противоречивый процесс развития историографии нацизма свидетельствует о тщетности усилий нескольких поколений учёных проникнуть в сущность этого феномена. Подобная задача, возможно, под силу лишь марксистско-ленинской исторической науке, опирающейся на фундаментальную, подлинно научную теорию общественного развития.

Целью данного дипломного проекта является изучение и анализ феномена германского нацизма и предпосылки возникновения радикальной идеи в германском обществе.

Для достижения указанной цели настоящего научно-учебного исследования, необходимо решить следующие задачи:

1. Выявить социальные причины зарождения нацистских идей;

2. Изучить политические факторы и социальную базу, способствовавшие зарождению доктрины национал социализма в Германии;

3. Отразить духовные предпосылки формирования доктрины германского национал-социализма;

4. Обозначить ключевые идеи германского национал-социализма.

Основу эмпирической базы составили данные, полученные в ходе реализации следующих исследовательских задач:

I. Прикладного исторического исследования, основной целью которого стало исследование материалов, необходимых для выявления основных тенденций к зарождению национал-социалистических идей.

- отечественная и зарубежная историография по германскому национал-социализму.

II. Прикладного исторического исследования, направленного на выявление идеологических основ германского нацизма и первопричин, поспособствовавших зарождению данных идей.

Необходимо строгое разграничение идеологических понятий как «фашизм», «нацизм» и «социализм», которые в основе своей имеют фундаментальные идеологические различия.

Гипотеза работы заключается в том, что формирование национал-социалистической идеологии в Германии 1920-1930 гг. было ответом на тяжёлое внутриполитическое положение страны в период 1900-1930 гг., которое являлось следствием неудачной для Германии Первой Мировой войны.

Методы исследования. Для разрешения поставленных в работе задач, в первую очередь необходимо комплексно подойти к изучению историографии. Использование общенаучных методов анализа, принципов дедукции и индукции.

Основополагающими принципами исследования стали объективизм и историзм, следование которым приводит к действительно достоверным результатам. Объективизм необходим для мировоззренческой позиции, в основе которой лежит ориентация познания на социально-политическую «нейтральность» и на воздержание от социально-критических оценок, суждений о ценностях и целях идеологически значимой проблемы, особенно от идеологических выводов. Принцип историзма заключается в изучении национал-социализма из максимально возможного на данный момент количества материала по теме, более-менее объективного, без идеологического воззрения на проблему.

Структура работы представлена двумя главами, разделёнными на тематические параграфы, отражающие зарождение доктрины и идеологическую основу германского национал-социализма. Заключения, библиографического списка и приложений.

Глава I: Истоки национал-социалистических идей

1.1 Исторические предпосылки национал-социалистических идей

Распространена гипотеза о «уникальности нацизма», и согласно этому нацистская теория была принципиально новым явлением для того времени. Если изучать труды немецких и зарубежных мыслителей и публицистов, то предстаёт вполне ясная картина, опровергающая эту гипотезу. Можно сказать, что нацизм был уникален именно как господствующее политическое убеждение, так как никогда ранее столь радикальные теории, основанные на откровенном расизме и шовинизме, не могли прийти к власти, но первые, кто высказывал такого рода идеи, являющеися основными догматами нацизма, были никак не нацисты - они, а если точнее, то непосредственно Гитлер, придумали лишь методы реализации: «В его ранних выступлениях и статьях не найти никаких оригинальных идей. Все они уже были довольно широко известны, но Гитлер радикализировал их в своём толковании и превратил в политическую веру». Так отличительной чертой нацизма была его расовая концепция, стержневыми пунктами которой были: необходимость войны между расами за существование, необходимость расширения «жизненного пространства» («Lebensraum») для немецкой расы и расовая теория с упором на антисемитизм.

Обо всём этом говорили ещё в конце XIX-начале XX вв. Может показаться, что те, кто пропагандировал такие лозунги, были эксцентричными одиночками, которых всерьёз можно не воспринимать, но, на самом деле, у них было много соратников. Так речь идёт о уважаемых в своё время людях, которые имели влияние и авторитет не только в Германии, но и в Европе в целом. Шалльмейер В., который считается в Германии основоположником расовой гигиены, требовал стерилизации «физически или душевно неполноценных» людей и высылки из страны всех инвалидов. Ещё более радикально были настроены некоторые его современники. В книге «Основы расовой гигиены» (1895 г.) врач Плётц А. настаивал на необходимости уничтожения больных и слабых людей. Землевладелец Тилле А. в своей анонимно опубликованной книге «Народная служба» (1893 г.) писал, что следует безжалостно выбраковывать детей с дурной наследственностью. Тилле требовал «жизненного пространства для немцев» и обосновывал право более сильной расы уничтожать более слабую. Так в конце XIX в. в научной литературе встречаются положения, которые в будущем войдут в программу «выведения» идеальной человеческой расы «Лебенсборн» Гиммлера Г. Пражский профессор философии Эренфельс Х. предлагал пользоваться для этого методом искусственного оплодотворения и узаконить для расово безупречных мужчин, многобрачие. Идеей превосходства германской расы над остальными были напоены необычайно популярные на рубеже веков исторические романы Дана Ф. и Фрейгата Г., Лагарда П. и Лангбена Ю. К началу XX в. весьма широкое распространение получила концепция о вековой расовой борьбы между германцами и славянами. Термин «антисемитизм» ввёл в оборот в 70-е годы XIX в. журналист Марр В. Проявления антагонистичности к евреям известны давно и в книге «Евреи и индогерманцы» (1887 г.) Лагард резко обвинял евреев в расовом высокомерии и сравнивал их с вредными существами, которых «нельзя перевоспитать, а необходимо уничтожить как можно быстрее и основательнее». Антисемитом был и знаменитый композитор Вагнер Р., экономист и социалист Дюринг О. Альвардт Г. в книге «Отчаянная борьба арийских народов против еврейства» (1890 г.) обвинял евреев в заговоре с целью мирового господства. Выступая в рейхстаге, Альвардт открыто потребовал «искоренения» евреев. В 1892 г. журналист Пааш К. писал, что всех их следует депортировать на остров Новая Гвинея. В 1912 г. лидер Пангерманского союза Клас Г. выпустил книгу «Если бы я был кайзером», в книге впервые в общих чертах была изложена концепция тоталитарного государства XX в., практически дословно воспроизведённая Гитлером. При встрече с Класом в 1920 г., будущий диктатор заметил, что в его программе содержится всё самое важное и необходимое для возрождения немецкого народа и самой Германии.

О концепции расовой борьбы и расового превосходства, о программе выведения безупречной расы, об эвтаназии и необходимости завоевания жизненного пространства для немцев, получившей название «Lebensraum» говорили ещё задолго до нацистов. Крайне радикальный антисемитизм не был чем-то принципиально новым для немецкого общества, модель тоталитарного государства была и вовсе почти дословно скопирована из книги Г. Класа

Таким образом, гипотеза об «самобытости нацизма» не является верной, так как очевидно, что важнейшие положения идеологии были заимствованы из предшествующих идей и учений. Начало зарождению германского национализма было положено ещё на рубеже XVIII и XIX веков: «14 октября 1806 г. Наполеон наголову разбил прусский корпус князя Гогенлоэ. В тот же день около Ауэрштедта его маршал Даву нанёс сокрушительное поражение главным силам прусской армии под командованием герцога Брауншвейгского. Прусские войска обратились в паническое бегство. Прусской армии больше не существовало. Её остатки капитулировали через несколько дней. 27 октября Наполеон вступил в Берлин и встретил горячий приём горожан». Как писал Генрих Гейне: «Наполеон дунул, и Пруссии не стало». Спустя год король Фридрих Вильгельм III подписал жёсткий Тильзитский мир, наполовину сокративший территорию Пруссии, обложенной огромной контрибуцией. Она могла бы исчезнуть вообще. Шок от поражения, чувство унижения и бессилия, бремя непосильной контрибуции, опустошительные марши французской армии, рост цен, вызванный французской таможенной системой, всё это привело к зарождению немецкой нации. Первыми носителями национализма стали интеллектуалы, остро ощущающие потребность в новой ориентации и новой идентичности, особенно после краха «Священной империи», но в немецком, как и в любом другом, национализме слились два идейных направления: с одной стороны, миф о грандиозном прошлом, проинтерпретированном с национальных убеждений, с другой - миф о национальном возрождении и об назначенном немецкой нации блестящем будущем. «Немецкая нация» и «немецкий народ» стали мощными историческими силами, но ещё на рубеже XVIII-XIX вв. они были только в политических идеалах узкого круга интеллигенции. Не случайно, что этот круг образовывали, изначально, протестантские теологи, историки, писатели, чиновники, учителя. Они были свободны от церковных догм и ставили в центр своей лже-религии нацию, что в конечном итоге привело, что национализм приобрёл черты «политической религии». Ранний немецкий национализм был либеральной и оппозиционной по отношению к «старому порядку» идеологией, он стремился подчинить власть монархов в отдельных германских государствах интересам нации. На первом этапе своего развития, с 80-х гг. XVIII в. до 1820 г., это носило интеллектуально-элитарный характер и было представлено узкой группой. У раннего национализма к требованиям единства с самого начала было весьма сильное сознание особого предназначения немцев. Сторонники национализма усматривали основу одоления всех трудностей в создании немецкого национального государства, в союзе всей германской народности, этот же ряд входили имперская мифология и призывы к «возрождению империи». Мечта немцев создать после победы над Наполеоном единое германское государство не оправдались - на Венском конгрессе не стали рассматривать план объединения земель, предложенный прусским представителем - Германия оставалась раздробленной. Это ещё больше усилило национальный пессимизм немцев и обострило националистические настроения. Так как за долгое время так и не появилось единого немецкого государства, то националистические настроения ещё более росли и приобретали некий мифологический характер: «Ввиду затруднений в движении к политическому объединению, немцы напряжённо искали национального единства в культурной сфере». Это устремление выявилось ещё в конце XVIII века, когда писатели пред-романтического движения «Буря и натиск» обретали народную верность себе в народных песнях, обычаях и литературе. Идеализированный образ древней Германии взывал к духовному единству, если уж политические его формы не были досягаемы. Упор на прошлое и традиции придавал причинам объединения глубоко мифологический характер.

Когда в 1871 г. Бисмарк основал Второй Рейх и объявил прусского короля немецким кайзером, многим казалось, что национальное единство обретено, но это объединение скоро разочаровало народ, поскольку новое государство больше занималось промышленностью, но не культурной жизнью, что выглядело весьма материалистично, да и Австрия не вошла в тот союз. Национализм стал в какой-то мере народной идеологией, отражавшей ненависть народа к окружающей современности, со временем в ней появились расистские идеи: расовые различия использовались для утверждения расовой иерархии, в которой верхушку занимала германская раса, а низы отводились для евреев, поскольку их обвиняли в трудностях Германии. В 80-90 гг. XIX в. эти идеи приобрели очертания пангерманского шовинизма, сочетающего идеи о господстве Германии в континентальной Европе, расширении колониальных владений и объединении всех этнических немцев в пределах единой империи. Таким образом, нацисты не были первыми, кто руководствовался идеями национализма, расизма и антисемитизма, эти идеи зародились ещё давно и постепенно накапливались в обществе, а нацизм были естественным последствием развития общественного настроения в расистском русле. Стоит отметить, что антисемиты не скупились на пропаганду своих взглядов, поскольку многие из них, будучи учителями, активно и без стеснения пропагандировали свои взгляды среди неокрепших умов своих учеников.

Эта среда немецкого национализма порождала многие учения и теории, которые существенно повлияли на появление нацистской идеологии. Самым, пожалуй, известным таким учением, которое можно назвать предтечей нацизма, явилась ариософия: «Ариософы, начавшие свою деятельность в Вене, незадолго до Первой мировой войны, соединили народнический (volkisch) немецкий национализм и расизм с оккультными идеями, заимствованными из теософии Елены Петровны Блаватской с целью предсказания и оправдания грядущей эры немецкого мирового порядка. В их работах описывался доисторический золотой век, в котором мудрые хранители знания толкуют оккультно-расовые учения и управляют расово-чистым обществом. Они утверждали, что существует враждебный заговор антигерманских сил (таковыми считались все неарийские расы, евреи и даже ранняя Церковь), стремящийся разрушить идеальный немецкий мир, освободив негерманскую чернь для фальшивого равенства незаконнорожденных. История, с её войнами, экономическими кризисами, политической неопределённостью и ослаблением власти германского начала изображалась ими как результат расовых смешений. Для противостояния современному миру ариософы основывали множество тайных религиозных обществ, посвящённых возрождению утраченного эзотерического знания и расовых достоинств древних германцев, созданию новой всенемецкой империи».

Таким образом, ариософия - это теория превосходства немецкого народа, основанная на культурно-исторических и мистико-пророческих доказательствах. Именно эти доказательства, а не научные, берутся за основу.

В ариософии чётко прослеживаются идеи, идентичные основным положениям нацизма, что говорит о возможной связи самого Гитлера с ариософами и их журналом «Ostara», содержащий расистские идеи: «В 1932 г. Ланц фон Либенфельс писал «Гитлер есть один из наших учеников». В начале 1930 г. Ноль А. осмеивал нацистов отмечая, что немецкий лидер просто позаимствовал свои идеи у «Ostara». 2 мая 1951 г. Ланц рассказал, что Гитлер посещал его в редакции «Ostara», в Родауне, в 1909 г.. Ланц вспомнил, что Гитлер рассказывал о своей жизни на Фельберштрассе, где он мог покупать «Ostara» в ближайшем табачном киоске. Он также сказал, что его крайне интересуют: расовые теории Ланца и он хотел бы купить несколько старых номеров для завершения своей коллекции. Ланц отметил, что Гитлер выглядел крайне бедным и подарил ему необходимые номера, поскольку две кроны пригодились бы ему, чтобы вернуться в центр города».

Однако в дальнейшем фюрер отвергал свою связь с убеждениями чудаковатого венского мистика: он никогда не упоминал Ланца в своих официально зафиксированных речах, его труды были запрещены, а организации распущены - это всё связано, очевидно, с тем, что Гитлер не хотел говорить о своей связи с сектантскими взглядами заумного венского мистика. В ход пошли рассказы о том, что нацизм черпал свои идеи из произведений известных на весь мир немецких классиков, причём вполне возможно, что утверждения подобного рода являлись ложными. Нацистские идеологи упорно пытались создать впечатление, будто их мировоззрение является законным наследником чуть ли не всего возвышенного и высокоидейного, что существовало в интеллектуальной жизни Германии на протяжении её истории. В разношёрстной толпе официальных и полуофициальных классиков «третьей империи» встречаются и крупнейшие философы Германии от Гегеля до Ницше, и просветителей типа Ульриха фон Гуттена, и таких всемирно известных деятелей национальной культуры, как Гердер И.Т., Вагнер Р., Мориц Э., Арндт и братья Гримм, и менее известных за пределами страны Фридриха Людвига Яна, Клопштока и т. д..Большинство исторических личностей, возведённых нацистами в ранг своих классиков, в действительности не имело никакого отношения - ни прямого, ни косвенного - к нацистской идеологии. Обращение нацистов к их памяти носило весьма утилитарный характер и преследовало цель поспекулировать на их памяти.

Немалое влияние на становление нацизма оказали и зарубежные теории - иностранное происхождение имела расовая теория, которая сформировалась в стане нацизма под влиянием взглядов таких известных личностей, как Гобино Ж., де Ляпуж и Чемберлен Х.

1.2 Политические факторы формирования национал-социализма

национальный социалистический политический расовый

В начале 20-х гг. прошлого столетия в Германии, потерпевшей поражение в Первой мировой войне, со множеством экономических и социальных трудностей, политических и идеологических конфликтов, возникло национал-социалистическое движение. Оно явилось своеобразным выражением того глубокого общественного кризиса, который охватил в ту пору одну из крупнейших стран Европы. Национал-социалистическое движение выступило с собственной программой преодоления трудного кризиса и развернуло борьбу за переустройство Германии на принципах национал-социализма.

Экономические неурядицы, имевшие место в Германии 20-х-начала 30-х гг., дряблость тогдашних государственных структур, ожесточавшиеся политические конфликты и идеологические противоборства - все подобного рода вещи, вместе взятые, порождали в массовом мировосприятии ощущение наступившей смуты, крайне дискомфортное ощущение зыбкости социального бытия. Неудивительно, что в общественных настроениях возобладали апатия, раздражение, тревога. Наиболее глубоким и общим становилось стремление к спокойствию, устойчивому порядку.

Неодинаковыми виделись экономическая стабильность, авторитетное и твёрдое политическое руководство, гарантии от общественных потрясений в разных группах германского общества. Однако, у многих стремление к спокойствию, устойчивости и порядку трансформировалось в требование создать «сильное государство», избавленное от таких «пороков», как «демократизм», «парламентаризм», «плюрализм» и прочего.

Тоску по «сильному государству», по всемогущей единой централизованной власти, способной достойно обеспечить «высшие интересы нации», подогревала интенсивно культивируемая реакционными деятелями, национал-социалистической пропагандой неприязнь к Веймарской системе. Исторически случилось так, что первая немецкая республика родилась в результате военного поражения Германии. В сознании большинства населения страны она, так или иначе, идентифицировалась с этим поражением и тем самым с нею связывались все негативные последствия войны. Потому республиканско-демократическое устройство, которое закрепляла Конституция Германии 1919 г., очень многие считали вынужденной, навязанной крайне неблагоприятными обстоятельствами формой политического устройства, со временем подлежащей демонтажу.

Особое раздражение и протесты вызывал тот факт, проистекавший из итогов Первой мировой войны, что оказались оскорблёнными и униженными величие и честь Германии. Веймарский режим клеймился как «преступно бездеятельный», ничего существенного не предпринимающий для национального самоутверждения немцев, для возрождения «великой Германии».

Заметное место в тогдашнем массовом мировосприятии занимали надежды на установление «справедливости», упования на «справедливую социальную политику». Понималось, правда, «справедливое» весьма различно. Разорившиеся рантье, например, желали возвращения былого богатства, поглощённого пучиной инфляции. Ремесленники и мелкие торговцы со «справедливостью» связывали защиту от банков, трестов, универмагов. Разорившиеся крестьяне - дешёвые кредиты, протекционистские пошлины и высокие цены на сельскохозяйственные продукты. Для бывших буржуа, ставших рабочими, «справедливым» являлось бы возвращение к их прежнему социальному статусу. Для бывших военнослужащих - повышение пенсий и прочее. Ущемлённые жизнью люди жаждали благодетеля, который бы принес им «справедливость», иными словами заботливо опекал их, оберегал от ударов судьбы, не давал в обиду. Спекулируя на жажде такой «справедливости», обещая её, национал-социалистические, фашистские демагоги заработали изрядный политический капитал - доверие миллионов и миллионов немцев.

Его они сумели обрести, в частности, путём настойчивого внедрения в общественное сознание духовных ценностей, которые страшно понижали политико-правовую культуру, нравственный и интеллектуальный уровень немецкого народа. У этих ценностей были свои соответствующие истоки. Остановимся на трёх из них. Первый - немецкий национализм. Он включал в себя как признание этнического (охотнее и чаще даже расового, прежде всего биологического) начала решающим фактором общественно-исторического процесса, так и идею (а равно чувство) превосходства немецкой нации над остальными нациями, народами. Этот национализм был насквозь пропитан антисемитизмом. Концепцию исконного неравенства рас, их деления на «полноценные» и «неполноценные», идею борьбы «благородных» рас против «неполноценных» как содержания всемирной истории первым соединил с «германством» Хьюстон С., Чемберлен (1855-1927).

Второй идеологический источник немецкого национал-социализма - вся доморощенная доктрина национального социализма. В 1919 г. вышла в свет книга Освальда Шпенглера (1880 - 1936) «Пруссачество и социализм». Шпенглер утверждал: «Старопрусский дух и социалистический образ мыслей, ненавидящие сегодня друг друга братской ненавистью, есть фактически одно и то же».

Отличительная черта немецкого, «прусского социализма» - торжество принципа чиновничества, согласно которому буквально каждый член немецкой народной общности независимо от рода его занятий обретает и реализует статус чиновника, находящегося на службе у государства, частнособственнический уклад жизни остается неколебимым, но производство и обращение организуются посредством государства. В нём царит порядок, базирующийся на казарменной дисциплине и строгой иерархической субординации.

Непосредственно сами идеологи германского фашизма менее всего рисуют немецкий социализм как антикапиталистический строй, как антипод мира частнособственнических отношений. Для них приемлемы предпринимательство и конкуренция, всякий капитал, любая собственность, если они производительны, «работают» на нацию. Обличаются спекуляция и почее, жертвами которых могут быть в равной мере и люди наёмного труда, и работодатели. Цель немецкого социализма - ликвидация классовой борьбы, воцарение согласия между Капиталом и Трудом. Чтобы его достичь, надо всего лишь устранить отдельные дефекты в наличной экономической системе и искоренить в умах рабочих классовое мировоззрение, марксизм.

Третий идеологический источник национал-социалистических воззрений - традиция антилиберализма, издавна бытовавшая в Германии. Либеральное направление в политике и идейной жизни подвергалось там беспрерывным нападкам на протяжении всего XIX в. Сначала они шли со стороны феодальных критиков капитализма, затем их продолжили представители правоконсервативных кругов германской буржуазии. Им было неугодно превращение верноподданного обывателя в самостоятельную личность, которая обладает всеми необходимыми правами и свободами и потому уже более не является послушной марионеткой в руках всевластного государства. Для них свободная личность, к тому же имеющая надёжные законные гарантии своей свободы, являлась подлинным бедствием Германии.

Сильной была и традиция осуждения марксизма, возникшая в Германии во второй половине XIX в. Ярость его противников, в особенности националистически ориентированных, провоцировалась, с одной стороны, интернационалистской окраской марксизма, а с другой - еврейским происхождением его творца.

«Мыслительный материал», пошедший на постройку национал-социалистической идеологии, вобрал в себя самые продукты в истории немецкой духовной культуры. Никакие средства не были низкими, никакие приёмы не были предосудительными для тех, кто добывал и компоновал такой материал. Опираясь на него, национал-социалисты развивали свои представления о политике, господстве, государстве.

Идейное ядро этих национал-социалистических представлений - проект тоталитарной политической власти. Основное его содержание составляют следующие утверждения. Тоталитарная политическая власть есть то единственное организационное устройство, которое одно интегрирует всю нацию в сплочённую целостность, наводит в ней порядок и полно представляет все её интересы. Данная власть есть институциональная система, которая берёт под свой абсолютный и непререкаемый идеологический, политический контроль как всё общество в целом, так и важнейшие сферы его жизнедеятельности.

В системе тоталитарной политической власти государству отводилось отнюдь не центральное, а куда более скромное место. По убеждению национал-социалистов государство должно быть лишь одним из элементов германской политической общности. Она имеет тройственное членение. Ее образуют:

1) «движение» (национал-социалистическая немецкая рабочая партия);

2) «государство» (собственно государственный аппарат);

3) «народ» (немцы, сорганизованные в различные непартийные и негосударственные объединения).

В структуре германской политической общности безоговорочно приоритетной её частью идеологами фашизма признавалась их партия - Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (немецкая аббревиатура - NSDAP). Они считали её объединением, собравшим под свои знамена элиту, лучших людей нации, которые в силу свойственных им качеств одни имеют исключительное право руководить страной. Подобными качествами не обязательно являются родовитость или знатность, богатство или образованность. К избранным принадлежат те, кто обладает энергией, способностью лучше других понять и воплотить требования «национального духа», кто готов идти на всё ради достижения цели.

Какие политико-идеологические установки определяли конкретные особенности положения национал-социалистической немецкой партии внутри германской политической общности? Во-первых, ориентация на устранение с социальной арены всех политических партий и общественных группировок, кроме самой национал-социалистической партии и подчинённых ей организаций, установка на утверждение в Германии национал-социалистической однопартийной политической системы. Во-вторых, курс на превращение партии в монопольного обладателя публично-властных прерогатив и в институт, осуществляющий монопольное идеологическое господство. В-третьих, линия на установление безраздельного контроля партии над государством и лишение последнего роли самостоятельного политического фактора.

Диктат нацистской партии над государством предлагалось обеспечить с помощью ряда средств. В особенности упор делался на «унификацию» партии и государства. Точнее говоря, на срастание нацистской партии с государством и на осуществление этой партией полновластного руководства им. Конкретно под «унификацией» понималось проведение комплекса определённых практических мер.

Назначение на все мало-мальски заметные государственные посты исключительно членов нацистской партии. Принадлежность к ней - первая и важнейшая привилегия при занятии государственной должности. Сосредоточение на самом верху политической пирамиды государственной и центральной партийной власти в одних и тех же руках. Узаконение самим государством повсеместного партийного контроля над всеми государственными органами, их кадрами и деятельностью. Передача государственных функций органам нацистской партии. Слияние родственных, «однопрофильных» государственных и партийных формирований. Установление государственной платы партийным функционерам, которые занимаются собственно партийно-организованной и агитационно-разъяснительной работой.

Одновременно подчёркивалась также потребность и в сохранении немалого числа внешних, сугубо институциональных различий между партией и государством. Мнение об удержании названных различий базировалось на той посылке, что организационное, формальное несовпадение партии и государства соответствует глубокой исторической и является по прагматически-политическим мотивам целесообразным.

Нацистско-партийному государству, по мысли его конструкторов, подлежало стать (и оно стало!) полной противоположностью демократически-правового государства, которое они отвергали как противное природе германской нации установление. Что не устраивало их в этом типе государства? Отсутствие в нём режима личного господства и носителя принципов подлинной государственности. Вызывали неприязнь нормальное состояние общества в качестве предпосылки правового государства и легальность, якобы заменившая собой справедливость. Отталкивали парламентаризм и многопартийная система, плюрализм политических сил и их влияние на государство, равенство всех перед законом и судом.

Идеалом же рисовалось государство, в котором покончено с демократией, преодолены индивидуализм и раздробленность буржуазного общества. Такое государство должно было сложиться на расовой основе и структурироваться по сословиям, сотрудничающим во имя высших интересов нации. В нём нет места гражданам, там все - подданные, которые обязаны служить государству и исполнять его приказы. В этом государстве торжествует постулат: решения (веления) сверху вниз, ответственность снизу вверх.

Шельмование концепции демократического правового государства, в котором приоритетными ценностями признаются личные свободы индивида, гарантии их осуществления, не помешало нацистским идеологам на свой лад воспользоваться категорией «правовое государство». Если Веймарская республика была, с их точки зрения, «формальным» правовым государством, то повергший эту республику национал-социалистический «Третий Рейх» возник как «материальное правовое государство». «Материальное», ибо опиралось не на право, толкуемое в легалистском смысле, а на право силы, вернее просто на физическую силу.

Руководство таким государством должно было осуществляться (либо уже осуществлялось) исключительно вождем (фюрером) - Гитлером. Постулат о необходимости именно такого политического руководства государством, движением, народом, или «фюрер-принцип», также входит в ядро фашистской идеологии.

Её приверженцы видят в вождизме (Гитлер - олицетворение верховного вождя) естественное следствие и завершение иерархического построения всякой расовой социально-политической общности. Для них вождизм - наилучшая форма организации власти, упорядочения властных отношений. Вождистская система предполагает на каждой ступени партийной и государственной иерархии соответствующего назначенного чиновника - начальника, который сам лично и правильно решает всё, отнесённое к его компетенции. Свою власть он получает от вышестоящего начальствующего лица, от него полностью зависит и непосредственно перед ним отвечает. Никакие представительные учреждения, тем более «низы», не могут вмешиваться в прерогативы и деятельность начальствующих лиц. На вершине всей иерархической пирамиды стоит одна фигура - фюрер, вождь. Фюрер уникален, он лучший из лучших: он самый одарённый и доблестный из всех своих современников. В нём воплощаются судьбы народа. В его руках сходятся нити организации иерархического государства и единства жизни нации. Фюрер неприкасаемый, стоит выше всякой критики. То, что он говорит - всегда истинно, ему неведомы ошибки, заблуждения, и он всегда неизменно прав. Вождь фактически обожествлен. «Фюрер-принцип» выступает синонимом безудержного культа вождя.

Фюрер персонифицирует волю народа, точно выражает его расовый дух. Поэтому авторитет его непререкаем, власть безгранична. Она носит по преимуществу мистический и личностный характер. Вождь - харизматический лидер. Беспрекословное выполнение приказов фюрера или приказов подчинённой ему касты фюреров меньшего калибра и есть осуществление чаяний народа. Между фюрером и народом нет и быть не может каких-либо посредников. Вождь и народ едины. Никакие представительные учреждения не в состоянии выражать общенародные интересы. На это способен только фюрер. Посему никто не должен хоть в малейшей степени ограничивать его власть, его служение идее народа.

Субстратом государственности выступает «народ», «народная общность». Нацисты уверяли, будто «народ» для них - основополагающая ценность. В государстве он, будучи первичным, изначальным образованием, обретает официальную организационную форму своего бытия. Категория «народ» (и различными производными от этой категории словосочетаниями) перенасыщены тексты нацистских идеологов. В повышенном внимании к такому феномену, как народ, нет ничего предосудительного, порочного. Но сугубо ущербна, демагогически лжива его национал-социалистическая трактовка. Зиждется она на нескольких посылках. Во-первых, на расистском убеждении, что немецкий народ есть общность людей, объединённых главным образом одной кровью. Постоянство, неизменность этой крови обеспечивает континуитет и вечность немецкого народа. Сохранение биологической чистоты крови («арийской», «нордической») составляет едва ли не наивысшую национальную цель. Во-вторых, на признании «закона целого», согласно которому «народная общность» как органическое целое не просто большая по своим внешним размерам величина, но и величина бесконечно более важная, чем сами по себе составляющие её члены, они значимы лишь как неотъемлемые частички этого громадного целого. В-третьих, на представлении о монолитности немецкого народа, притом не только расово-биологической, но также политической, правовой, мировоззренческой.

Наряду с «фюрер-принципом» категория «народ», подвергнутая нацистской обработке, предназначалась для искоренения теории и практики демократического правового государства. С её помощью старались, в частности, опрокинуть один из устоев либерализма: взгляд на свободного независимого индивида как на ценность приоритетную в нормальном государственно-организованном обществе. Нацистское кредо было радикально иным, прямо противоположным: «Ты - ничто, твой народ - всё!»

Народ становился неким боготворимым сверх-Я, инстанцией, которая определяет человеческое существование вообще, детерминирует все деяния людей. Дабы покончить со свободной автономной личностью, растворить гражданина в безликой унифицированной массе «народной общности», пропагандировалось то мнение, что отдельно взятый человек принадлежит в первую очередь не самому себе, а своему народу, ибо от него он получает жизнь и место в социальной жизни. Распространяя столь превратное мнение, нацистская пропаганда создавала миф об устранении в «третьем рейхе» дифференциации «народной общности» на гражданское общество и государство, об отсутствии при нацистском строе противостояния личности государству.

Индивид, заключённый в железные тиски «народной общности», лишён пространства своей автономной жизнедеятельности, гарантированного от произвольного вторжения партии и государства. Такое пространство исчезло, как исчез и свободный гражданин. Его заменил преданный член «народной общности», совершенно всем ей обязанный и полностью ей подчинённый. Он существует ради неё. Его ничуть не заботит защита и реализация собственных прав и свобод. Он озадачен лишь тем, чтобы содействовать сохранению и преуспеванию народа как целостности.

Согласно нацистскому канону истинный немец, «народный товарищ», повязан непреходящей ответственностью перед германской нацией. Ответственность эта выражается в самых разных формах, и от неё он никак не может уклониться, ибо по природе своей - вечный должник «народной общности», государства. Зато государство ничего не должно ему, перед ним и ему подобными оно никакой ответственности не несёт.

С проникновением нацистских идей в германскую юриспруденцию она стала радикально меняться и быстро утрачивать черты профессионального научно-правового знания, приходить в упадок. Национал-социалистически ориентированные авторы яростно атаковали мировоззренческие устои традиционной европейской теории права: рациональное мышление, искусство аргументации, открытость критике, толерантность, отсутствие национальных барьеров. В борьбе с этими устоями на первый план выдвигались такие вещи, как вера в фюрера, здоровая народная сентиментальность, дух «крови и почвы», предубеждения разного рода, иррационализм, мистика и прочее.

Своей собственной логически цельной теоретико-правовой системы германский фашизм не создал. Термин «право», конечно, употреблялся, но в качественно ином, нежели ранее, смысле. Антиюридическая позиция нацистских правоведов выражала себя по-всякому. В частности, через отрицание ими «нормативной юриспруденции», правового позитивизма как учения сугубо формалистического, наднационального, игнорирующего «материальные» слагаемые права: «справедливость», «народность». Под неприятие правового позитивизма вообще отвергались понятия «личность», «субъект права», «правовое достояние», «интерес», «правомерность», «правоспособность». Субъективное право в новую эпоху объявляется вообще несуществующим. Его нет, поскольку немцы, «народные товарищи», имеют лишь обязанности, которые во сто крат важнее каких-либо правомочий.

На базе такого нигилизма ничего сколько-нибудь стоящего, конструктивного в области науки права сделать нельзя. Оттого и набор высказываний нацистских деятелей о праве почти целиком состоит из пустых формул и банальностей, чей юридико-содержательный смысл почти невозможно уловить. Немногое можно узнать о своеобразии правопонимания тех, например, кто усматривает сущность и задачи права в согласии чувств и воли всех «товарищей по праву», кто квалифицирует право в качестве внешней оболочки, способной иметь какое угодно внутреннее наполнение, кто оценивает римское право как холодное и индивидуалистическое и кто не идёт дальше приведённых и аналогичных им нелепостей.

Признание правообразующим фактором, почвой права расы, национального духа. Заявление, что нет никакого индивидуального, принадлежащего личности «прирождённого права», а существует лишь народно-расовое, детерминируемое расой право. «Право есть то, что арийцы определяют как «право». Измышление зависимости природы права от биологической материи особого рода, от воли людей, скроенных из подобной материи, понадобилось «для научного» обоснования концепции «особого права», расхожей среди нацистских правоведов. Их рассуждения на эту тему, быть может, как никакие другие обнаруживают катастрофический и страшный по своим практическим последствиям разрыв нацистской юриспруденции с основополагающими началами права, в частности с таким исходным, как правовое равенство, равенство всех перед законом.

Провозглашённая нацистами максима: право есть продукт расы, и потому им могут обладать, быть его носителями только субъекты, по крови принадлежащие к этой расе, нации, «народной общности» - логически обосновывала тезис, весьма близкий ему по сути. Этот тезис гласил: полноценными субъектами расово-народного права выступают лишь члены «народной общности», «народные товарищи». Отбрасывалось и предавалось забвению универсальное, всеобщее правовое равенство. Взамен него насаждалось особенное, «расовое» равенство, из-за которого за пределами правового общения оказывались значительные группы граждан государства.

Нацистские правоведы, взявшие на вооружение «фюрер-принцип», видели в вожде единоличного творца права. Потому они держались такой позиции: вопрос о том, что является правом либо неправом, зависит исключительно от решения фюрера, ибо он - единственный источник права германской нации. По их мнению, фюрер, вынося соответствующие решения относительно права, формулирует «народные законы жизни», которые не подчиняются каким-либо абстрактным правовым постулатам. «Всё, что полезно народу, есть право. Всё, что ему вредит - не право». Здесь отчётливо выражена ещё одна характерная черта нацистской трактовки права - прямая постановка его на службу политической конъюнктуре, политической целесообразности.

Втеснив в общественное сознание своё антинаучное, иррационалистическое право понимание, национал-социалисты одновременно поставили крест и на правосудии как таковом. Прежде всего, они лишили судебную власть подобающей ей самостоятельности, независимости. Имперское министерство юстиции установило полный контроль над деятельностью судов, связанной с вынесением решений и приговоров. Фюрер присвоил себе прерогативы не только верховного судьи. Принцип «нет наказания без закона» был заменён постулатом «нет преступления без наказания». И это при том, что многие составы преступлений формулировались крайне расплывчато, таким образом, открывался простор для произвола судей, в подавляющем своём большинстве приемлемо служившим гитлеровскому режиму.

Идеологи выдвигали тезис, согласно которому преступное поведение, даже не подпадающее под признаки указанных в законе преступлений, должно наказываться, коль скоро будет сочтено оно «наказуемым в соответствии со здравым смыслом народа». Судьям предписывалось при принятии решений «в меньшей степени исходить из закона и в большей из принципиальной идеи, что правонарушитель должен быть удалён из общества». Сокрушение нацистами правосудия явилось закономерным итогом порочности их идеологии и политики.

Национал-социализм в Германии был и, пожалуй, остаётся наиболее агрессивной формой национал-социалистической идеологии. Но она, как показывает исторический опыт, может существовать и утверждаться также в других ипостасях, может приспосабливаться, завлекать людей иными лозунгами и обещаниями. Однако во всех случаях её распространение и упрочение смертельно опасно для цивилизации. Необходимо ясно представлять себе бесчеловечную суть и проявления фашизма самых различных окрасок, чтобы противостоять ему и одерживать над ним верх.

В идейном отношении нацизм представлял собой смесь самых различных идеологий. Но это не означает, что он не имел своих собственных доктрин и характерных для него особенностей.

В основе фашистского взгляда на мир и общество лежало социал-дарвинистское понимание жизни отдельного человека, нации и человечества в целом как активной агрессии, биологической борьбы за существование. Побеждает, с точки зрения нациста, всегда сильнейший. Таков высший закон, объективная воля жизни и истории. Социальная гармония для нацистов заведомо невозможна, а война - высшее героическое и облагораживающее напряжение человеческих сил. Они вполне разделяли мысль, выраженную лидером итальянского художественного направления «футуристов» автором первого манифеста футуризма Филиппо Маринетти Томазо, ставшего позднее фашистом: «Да здравствует война - только она может очистить мир». «Живите опасно!» - любил повторять Муссолини.

Фашизм отрицал гуманизм и ценность человеческой личности. Её следовало подчинить абсолютному, тотальному (всеобъемлющему) целому - нации, государству, партии. Итальянские фашисты заявляли, что признают индивида лишь постольку, «поскольку он совпадает с государством, представляющим универсальное сознание и волю человека в его историческом существовании». Программа германской нацистской партии провозглашала: «Общая польза превыше личной пользы». Гитлер часто подчеркивал, что в мире происходит переход «от ощущения «я» к ощущению «мы», от прав личности к верности долгу и ответственности перед обществом». Такое новое состояние он и называл «социализмом».

В центре фашистской доктрины находился не человек, а коллектив - нация (у германских нацистов - «народное сообщество»). Нация - это «высшая личность», государство - «неизменное сознание и дух нации», а фашистское государство - «высшая и самая мощная форма личности», - писал Муссолини. При этом в различных теориях фашизма сущность и становление нации могли толковаться по-разному. Так, для итальянских фашистов определяющими моментами были не этническая природа, расовая принадлежность или общая история, а «единое сознание и общая воля», носителем которых и было национальное государство. «Для фашиста все в государстве, и ничто человеческое и духовное не существует и тем более не имеет ценности вне государства, - учил „дуче". - В этом смысле фашизм тоталитарен, и фашистское государство как синтез и единство всех ценностей истолковывает и развивает всю народную жизнь, а также усиливает ее ритм».