Зло как феномен

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Психоанализ и невроз

1.1 Все зло мира

1.2 Корни зла

1.3 Проблема зависти

1.4 Логотерапия В. Франкла

2. Персонификация зла (морально не вменяемые)

3. Подход к проблеме с философской точки зрения

3.1 Философия ненависти

3.2 Место добра и зла в категориях этики

4. Добрый не тот человек, который не делает зла, а тот который его не желает

4.1 Соотнесенность с идеалом

4.2 Природа содержания добра и зла

4.3 Взаимоопределение добра и зла

4.4 Выбор

Заключение

Библиографический список

Введение

Актуальность исследования

Тема "зло", на мой взгляд, является актуальной для любого исторического периода. Возможно, неблагополучное детство стало его истоком. В психологии, а если говорить конкретнее, то в психоанализе детство постулируется как некий базис нашей жизни, неотъемлемый необходимый её аспект. С детством связаны все лучшие, яркие моменты жизни, и наиболее запоминающиеся переживания у человека происходят именно в эту пору. К тому же не секрет, что детство это ещё и неиссякаемый источник ностальгии для человека, детские воспоминания составляют духовный кладезь, богатство, если хотите наследие почти каждой индивидуальности. Сколько существует в этом мире человек, столько его будут тревожить и беспокоить какие-то проблемы, он будет задавать определенные вопросы, искать на них ответы не только в окружающем мире, но и в себе самом. Наверное, каждый из нас постоянно спрашивает себя: "А правильно ли я делаю, если поступаю именно таким образом? А нужно ли мне это? Так все-таки я хороший человек или нет?" и пр. Очень часто бывает, что найти ответы на эти вопросы мы не можем, а они все продолжают нас тревожить, даже если мы этого не осознаем. Отсюда появляется постоянное, неконтролируемое чувство тревоги, могут сложиться предпосылки к возникновению депрессии, а это крайне нежелательно для здоровья человека. Чтобы иметь возможность каким-то образом исправить положение, сделать человека более спокойным, менее восприимчивым к проблемам и существует психоанализ. Этот научный метод, позволяющий грамотному специалисту вылечить духовные болезни его пациента и подарить ему возможность жить полной жизнью.

Зло - это то, что разрушает жизнь и благополучие человека. Зло - всегда уничтожение, подавление, унижение. Зло деструктивно, оно ведёт к распаду, к отчуждению людей друг от друга и от животворящих истоков бытия, к гибели. Зло есть противоположность добра.[6,с.30]

Целью курсовой работы является изучение феномена зла в психоаналитической традиции.

Предметом исследования является зло как психологический феномен.

Объектом исследования служит невротическая личность

Задачи исследования:

- рассмотреть подходы к пониманию феномена зла в философии и психоанализе; зло психоанализ добро ненависть

- описать взаимоотношение категорий добра и зла в истолковании психоаналитиков;

- обозначить феномен персонификации зла;

- изучить зависть и ненависть как формы выражения зла.

На мой взгляд - не обязательно детство может стать истоком зла. В связи с постоянными переменными в нашем мире, а чаще всего в не лучшую сторону дезориентирует человека, делает его не уверенным в себе, завистливым, так как добиться успеха ему становится сложнее, а, следовательно, он становится злобным к окружающим. В подсознании начинает доминировать зло. Проблема приобретает социальный характер. И подходить к ней надо комплексно. Поддержка в первую очередь должна исходить от семьи. Если необходимо прибегнуть и к помощи специалиста.

1. Психоанализ и невроз.

Что это значит? Что такое невроз? Как он "выглядит"? Энергия к деятельности проявляется в человеческой психике как напряжение. Удовольствие ("оргазм") представляет собой разрядку напряжения. Когда некоторое напряжение не находит своей разрядки (под воздействием запрещающих воздействий СВЕРХ-Я или просто реальности), то оно оседает в глубинах бессознательного. Так вот, комплекс таких, не нашедших разрядку напряжений и составляет нашу невротичность. Возникает необходимость прибегнуть к психоанализу. Что такое психоанализ? Психоанализ - это, в первую очередь, метод лечения неврологических заболеваний, неврозов. Благодаря чему происходит терапевтический эффект? Какой механизм обеспечивает исцеление? Т.н. "повторное переживание". Если свет разума добирается до тайных невротических комплексов, то они, будучи выведены наружу, рассеиваются в воздухе. Человек исцеляется. Однако, пациент, должен сам, "своими словами" добраться до источников собственной болезненности. Если врач-психоаналитик просто расскажет пациенту о его проблемах, то никакого полезного эффекта это не произведет. Необходимо живое воспоминание-переживание. Это не просто. Внутри каждого из нас действует внутреннее сопротивление. Основной задачей психоаналитика является преодоление этого сопротивления пациента. Врач должен оказать поддержку пациенту в его внутренней борьбе с самим собой. Во внутренней войне света и тьмы. Свет разума должен высветить (или выжечь огнем) темное болото бессознательного.[24,с.150]

1.1 Все зло мира

Фрейд объясняет все зло мира. Именно так. Почему нам иногда так хочется кого-нибудь ударить? Физически или хотя бы словом? Откуда в нас раздражение и ненависть, злоба и страхи, комплексы и фрустрации, стрессы и депрессии и т.д. и т.п.? Наконец, что немаловажно, почему у нас так мало душевных сил? Почему нам по утрам не хочется вставать с постели? Почему у нас нет сил и желания жить и работать? На все эти вопросы Фрейд дает ответ. Мы все больны. Мы все невротичны. Зло - это болезнь. Любое зло, включая его самые сложные социальные формы (вроде войн или тоталитарных обществ) - все это не более чем болезнь. Как сказали бы христианские философы (например, Августин Блаженный), зло - не есть самостоятельная сила. Зло не имеет начала в самом себе, оно не субстанциально. Зло есть просто отсутствие добра, нехватка здоровья. Как слепота есть просто отсутствие зрения. Как тьма есть просто отсутствие света. Зло - это болезнь, неравновесие, душевное и общественное расстройство.[25,с.300]

1.2 Корни зла

Отсутствие успеха у невротика - его отставание от других в любом отношении, касается ли оно карьеры или брака, безопасности или счастья, - делает его завистливым по отношению к другим и как результат этого усиливает отношение злобной зависти, которое проистекает из иных источников. Несколько факторов могут заставлять его вытеснять свое завистливое отношение, например прирожденное благородство характера, глубокое убеждение в том, что у него нет никакого права требовать что-либо для себя, или просто неспособность осознавать свое несчастье. Но чем сильнее оно вытесняется, тем более проецируется на других, иногда порождая в результате почти что параноидальный страх того, что другие во всем ему завидуют. Эта тревожность может быть столь сильной, что он чувствует явное беспокойство, если с ним случается нечто хорошее: новая работа, лестное признание, удачное приобретение, успех в любовных взаимоотношениях. Вследствие этого тревожность может в громадной степени усиливать его тенденции воздерживаться от приобретения или достижения чего-либо.

Оставляя в стороне все детали, главные звенья "порочного круга", который возникает из невротического стремления к власти, престижу и обладанию, можно обозначить примерно следующим образом: тревожность, враждебность, снижение самоуважения; стремление к власти; усиление враждебности и тревожности; отвращение к соперничеству (с сопутствующими ему тенденциями принижать себя); неудачи и расхождения между потенциальными возможностями и достижениями; возрастание чувства собственного превосходства (со злобной завистью); усиление представлений о собственном величии (со страхом зависти); возрастание чувствительности (и возобновление склонности избегать соперничества); рост враждебности и тревожности, которая вновь запускает этот цикл.

Однако для того, чтобы полностью понять ту роль, которую зависть играет в неврозах, нам придется рассмотреть ее более всесторонне. Невротик, осознает он это или нет, в действительности является не только очень несчастным человеком, но и не видит какой-либо возможности избежать своих невзгод. То, что внешний наблюдатель характеризует как движение по "порочному кругу", состоящему из попыток получить успокоение, сам невротик ощущает как западню, а которую он попался без надежды выбраться. Один из пациентов описал это следующим образом: "Ощущение, будто тебя загнали в подвал, в котором множество дверей, но, какую бы из них я ни открывал, все они вели в новую темноту. Однако я твердо знал, что имеется выход наружу, к солнечному свету". Я не думаю, что можно понять какой-либо тяжелый невроз без осознания той парализующей беспомощности, которая связана с ним. Некоторые невротичные люди выражают свое раздражение явным образом, у других же оно глубоко спрятано за покорностью или показным оптимизмом. И тогда бывает очень непросто усмотреть, что за всеми этими претензиями, странным тщеславием, враждебными отношениями скрывается человеческое существо, которое страдает и ощущает себя навсегда отлученным от всего того, что делает жизнь привлекательной, которое знает, что даже если достигает желаемого, все равно не сможет получить от этого удовольствия. Человек, для которого закрыта всякая возможность счастья, должен был бы быть настоящим ангелом, если бы не испытывал ненависти к миру, принадлежать которому он не может.

1.3 Проблема зависти

Возвращаясь к проблеме зависти, заметим, что постепенно развивающаяся безнадежность является той основой, которая постоянно ее порождает. Это не столько зависть к чему-то конкретному, сколько то, что Ницше обозначил как Lebensneid, общее чувство зависти к каждому, кто более спокоен, более уравновешен, более счастлив, более открыт, более уверен в себе.

Если у человека развилось подобное чувство безнадежности, независимо от того, близко ли оно или далеко от его сознания, он будет пытаться объяснить его. Он не усматривает в нем - как это видит аналитический наблюдатель - результат неумолимого процесса. Вместо этого он видит его причину либо в других, либо в самом себе. Часто он будет винить обе стороны, хотя обычно на передний план выдвигается та или другая сторона. Когда он возлагает вину на других, результатом является обвинительная позиция - либо по отношению к судьбе в целом, либо к обстоятельствам, либо в адрес конкретных лиц: родителей, педагогов, мужа, врача. Невротические претензии к другим людям, как мы часто указывали, следует рассматривать главным образом с этой точки зрения. Как если бы невротик думал следующим образом: "Поскольку все ответственны за мое страдание, то помогать мне - ваш долг, и я имею право ожидать такой помощи от вас". В той мере, в какой он ищет источник зла в себе, он чувствует, что заслужил свое несчастье. [24,с.46]

Разговор о тенденции невротика перекладывать вину на других может дать повод для неправильного понимания. Он может быть воспринят так, как будто его обвинения беспочвенны. В действительности у него есть весьма веские причины для обвинения, потому то с ним обращались несправедливо, особенно в детстве. Но в его обвинениях имеются также невротические элементы; они часто занимают место конструктивных усилий, ведущих к позитивным целям, и обычно безрассудны. Например, невротик может выдвигать их против тех людей, которые искренне хотят помочь ему, и в то же самое время он может быть совершенно неспособен возложить вину и высказать свои обвинения в адрес тех людей, которые действительно причиняют зло.

1.4 Логотерапия В. Франкла

Актуальность идей Виктора Франкла определяется уникальной встречей масштабной личности с обстоятельствами места, времени и образа действия, которые придали этим идеям столь громкий резонанс. Он умудрился прожить немало, и даты его жизни -- 1905-1997 -- вобрали в себя XX век почти без остатка. Почти всю свою жизнь он прожил в Вене -- в самом центре Европы, почти что в эпицентре нескольких революций и двух мировых войн и поблизости от линии фронта сорокалетней холодной войны. Он пережил их все, пережил в обоих смыслах этого слова, -- не только оставшись в живых, но и претворив свои переживания в книги и публичные лекции. Виктор Франкл испытал на себе весь трагизм столетия.

Почти посередине через его жизнь проходит разлом, обозначенный датами 1942-1945. Это годы пребывания Франкла в нацистских концлагерях, нечеловеческого существования с мизерной вероятностью остаться в живых. Почти любой, кому посчастливилось выжить, счел бы наивысшим счастьем вычеркнуть эти годы из жизни и забыть их как страшный сон. Но Франкл еще накануне войны в основном завершил разработку своей теории стремления к смыслу как главной движущей силы поведения и развития личности. И в концлагере эта теория получила беспрецедентную проверку жизнью и подтверждение -- наибольшие шансы выжить, по наблюдениям Франкла, имели не те, кто отличался наиболее крепким здоровьем, а те, кто отличался наиболее крепким духом, кто имел смысл, ради которого жить. Мало кого можно вспомнить в истории человечества, кто заплатил столь высокую цену за свои убеждения и чьи воззрения подверглись такой жестокой проверке. Виктор Франкл стоит в одном ряду с Сократом и Джордано Бруно, принявшим смерть за истину. Он тоже имел возможность избежать такой участи. Незадолго до ареста ему удалось, как и некоторым другим высококлассным профессионалам, получить визу на въезд в США, однако после долгих колебаний он решил остаться, чтобы поддержать своих престарелых родителей, у которых шанса уехать с ним не было. [22,с.57]

У самого Франкла было ради чего жить; в концлагерь он взял с собой рукопись книги с первым вариантом учения о смысле, и его заботой было сначала попытаться сохранить ее, а затем, когда это не удалось, -- восстановить утраченный текст. Кроме того, до самого освобождения он надеялся увидеть в живых свою жену, с которой он был разлучен в лагере, но этой надежде не суждено было сбыться -- жена погибла, как и практически все его близкие. В том, что он сам выжил, сошлись и случайность, и закономерность. Случайность -- что он не попал ни в одну из команд, направлявшихся на смерть, направлявшихся не по какой-то конкретной причине, а просто потому, что машину смерти нужно было кем-то питать. Закономерность -- что он прошел через все это, сохранив себя, свою личность, свое "упрямство духа", как он называет способность человека не поддаваться, не ломаться под ударами, обрушивающимися на тело и душу.

Теория личности Франкла включает три основные составляющие: учение о стремлении к смыслу, о смысле жизни и о свободе воли. Основной тезис учения о стремлении к смыслу гласит: человек стремится обрести смысл и ощущает экзистенциальную фрустрацию или вакуум, если его попытки остаются нереализованными. Стремление к смыслу Франкл рассматривает как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся основной движущей силой поведения и развития личности. Отсутствие смысла порождает у человека состояние экзистенциального вакуума, являющегося причиной ноогенных неврозов. Последние коренятся не в психической, а в духовной сфере существования человека.

Приведенная формулировка указывает на существенное различие между психоанализом и логотерапией: последняя представляет собой менее ретроспективный и менее интроспективный метод, чем психоанализ.

Экзистенциальный вакуум проявляется прежде всего в ощущении скуки. Теперь мы понимаем Шопенгауэра, который говорил, что человечество обречено вечно колебаться между двумя крайностями - нуждой и скукой. В самом деле, скука в наше время создает для психиатров больше проблем, чем нужда. И эти проблемы растут с угрожающей скоростью, так как процесс автоматизации производства по-видимому ведет к значительному увеличению свободного времени. Беда в том, что большинство не знает, что с этим временем делать.

Вспомним, например, о "воскресном неврозе", специфической форме депрессии, которой страдают люди, сознающие бессодержательность своей жизни: когда рабочая суета прекращается, для них становится очевидной их внутренняя пустота. Многие случаи самоубийств можно объяснить этим экзистенциальным вакуумом. Такие распространенные явления, как алкоголизм и юношеская преступность, невозможно понять без учета лежащего в их основе экзистенциального вакуума. Это относится также к психологическим кризисам пенсионеров и пожилых людей.

Логотерапия обращает внимание пациента главным образом на будущее, точнее, на задачи и смыслы, которые ему предстоит осуществить в будущем. При этом логотерапия стремится отвлечь его внимание от механизмов порочного круга и обратной связи, играющих такую большую роль в развитии невроза. Благодаря этому типичная для невротика сосредоточенность на себе разрушается, а не постоянно подпитывается и подкрепляется.[22,с.60]

Несмотря на предельную упрощенность сказанного, в ходе логотерапии пациент действительно оказывается перед необходимостью осознать смысл своей жизни и соответственно переориентировать ее. Следовательно, определение логотерапии верно и в том, что отражает характерное для невротика стремление уклониться от полного осознания своей жизненной задачи. Поставить его перед лицом этой задачи, приблизить его к более полному ее осознанию - значит существенно повысить его способность к преодолению своего невроза.

2. Персонификация зла (морально не вменяемые)

Появление столь удручающей картины сразу вызывает желание улучшить человеческую природу. Может быть, проще выявить этих нелюдей еще до того, как они совершили преступление, и отстрелять их? Один из исследователей, Б.А предлагает именно такой путь. Он даже показывает, что отдельные народы, которые бессознательно прошли этот путь "очищения",уже близки к благоденствию. Выходит к чему бы не стремился человек, он все равно остается убийцей во всех своих проявлениях. Но может быть надо поискать иные пути? Например, обратиться к морали - редчайшему феномену, как должны поступать люди. Может быть, осознать наконец, какую огромную роль в судьбе играет нравственность. Если она будет попрана, люди превратятся в стадо. Все святыни будут утрачены…[9,с.87]

Между тем мы живем в обществе где мораль все чаще оказывается ненужной. Обсуждая, приступные дияния политических деятелей, мы толкуем о целесообразности этих деяний. Обосновывая рыночные отношения, одновременно насаждаем хищничество. Анализируя общественные события, охотно отвлекаемся от нравственных оценок, участвующих в них субъектов. Сугубо взыскательного человека, слушающего голос совести, почитаем за чудака. Может быть мы становимся заложниками неких сверх животных нелюдей? Те у кого есть совесть, то есть нравственное чувство, должны осознать наконец свое кровное родство. Без такого сплочения человечество может погибнуть.

Только в 20 в. обнаружился обостренный интерес к проблеме разрушительного и агрессивного в человеке. Этот интерес подсказан ростом насилия в отношениях между людьми. Терроризм стал проклятием века. В современном обществе немало мафиозных, криминогенных структур. Рутинная вещь заказное убийство. Насильнику, которому хочется сладострастия, мало Адамова оргазма. Он хочет преследовать жертву, выследив ее. Им владеют похоть и азарт погони. Настигнув он душит объект страсти, погружается в негу и уже потом расчленяет труп… Стало модным морализовать по поводу каждодневной свирепости нравов. Некая молодая женщина, проходя мимо питейного заведения, зашла опохмелиться. Реализовав задуманное.она ушла, забыв на буфетной стойке урну с прахом матери. Другая особа, веселясь в компании, почувствовала схватки. Она удалилась в соседнюю комнату, произведя на свет дитя. Выбросила в мусоропровод и вернулась к собутыльникам. Сын, обидевшись на мать, до смерти забил ее ногами. Выродки или обыкновенные персонификации зла?

Итальянский психолог Ч. Ломброзо усматривал самые криминальные наклонности в самих характерных чертах, которые передаются по наследству. Рождается вроде разумная позиция: убийцу не перевоспитаешь. Он преступник по тайне рождения и поэтому его надо истребить. Между прочим, в совмещении этих двух рассуждений здравый смысл как раз и отсутствует. Современные открытия в области философской антропологии заставляют человеческое общество с большим тщанием продумать эту проблему. Если у нас есть право убивать тех, кто рожден убийцей, стало быть. грань между ними оказывается абсолютно не заметной. Одни убивают потому, что для этого пришли в этот мир, другие - по той причине, что таким людям лучше не жить…

Миг современности и пласты вечности. Мы вглядываемся в пучину истории. Мы вызываем в сознании образ древней прародительницы. Ищем изображение в наскальных рисунках, в миниатюрах иссохшего пергамента. Во фресах величественной усыпальницы фараона. Мы разглядываем предметы. Орудия погребения, украшения.

Вот он человек…

А кто же? Кровная месть метит жертвы. Еще живых, дышащих засыпают землей. Пленников бросают в пламя. Потом - кошмарное изобретение - гильотина… Окровавленная голова вызывает восторженный рев толпы. Изощренные пытки в подвалах. Фабрики смерти. Убийство ,поставленное на конвейер. Цивилизованное зверство, не имеющее аналогов в истории. Нет ли среди нас чудовищ в человеческом обличье? Человек не объясним загадочен. У некоторых, возможно, нет ни совести, ни сострадания. В психике этих людей есть врожденный изъян. Схваченные на месте приступления, они не понимают, чем так обескуражены люди. Возможно, так вел бы себя волк, если его судили бы за съеденных зайцев.[9,с.90]

Поначалу философы задались вопросом: была ли совесть, например у древних греков? Потом Г.Гегель поставил диагноз душегубам: "морально не вменяемы".

Итак, среди нас есть морально не вменяемые люди. Их не переделать и не перевоспитать. Они рождены для убийства. Каждый из них приговорен "чикотилить" такое открытие сделанное Ницше. Ломброзо и другими исследователями откровенно обескураживает. Оно заставляет нас менять ориентиры. Ужесточение наказания не приводит к снижению уровня преступности. На самом деле так нарождаются новые нехристи. Только, что с экрана слетела чудная фраза: "Вокруг столько жестоких людей, я бы их всех поубивала". Тем кто способен убить собственное чадо, общество может вряд ли чем-нибудь помочь. Однако разрастающийся синдром истребления жизни важно осознать. Только в этом случае можно искать спасительные рецепты. Сегодня феноменология жестокости волнует специалистов разных профилей - танатологов (специалистов по проблеме смерти), психологов (специалистов по проблеме смерти), психологов, психоаналитиков, культурологов, социологов и философов.

3. Подход к проблеме с философской точки зрения

В древнейшей философии мы находим полярные точки зрения на эту проблему. Китайский философ Мэн-цзы полагал, что человек изначально добр. Заставлять человека творить зло - значит принуждать человека совершать нечто противоестественное. "Человечность - это сердце человека, но вот и противоположная точка зрения Сюнь-цзы: "Человек имеет злую природу". Зло в истории философии рассматривается как некая универсалия культуры. "Оно охватывает негативные состояния человека: старение, болезнь, смерть, нищету, униженность, - и силы, вызывающие эти состояния: природные стихии, общественные условия, деятельность людей. Понятие морального зла определяет то, чему противодействует мораль, что она стремится устранить и исправить: чувства, взгляды, намерения, поступки, качества, характеры". [10,с.54]

Есть ли зло только естественный недостаток, несовершенство, само собой исчезающее с ростом добра, или оно есть действительная сила, владеющая нашим миром, так что для успешной борьбы с нею нужно иметь точку опоры в ином порядке бытия. Этот жизненный вопрос может исследоваться лишь в целой этической системе.

Зло имеет собственные истоки. Русский философ С.Л. Франк писал: если бы человек был безгрешен, если бы вся жизнь человека была религиозно освящена, составляло бы гармоническое богочеловеческое единство, Бог сам действовал бы в человеке. Но фактически человек есть греховное существо. Наряду с автономной волей, выражающей его связь с Богом, он обладает еще самочинной волей, которая сама есть условие греха и которая влечет его к греховным действиям, разрушая или по крайней мере повреждая нормальную, гармоничную основу его бытия. Автономная воля - стремление к добру и правде - практически неотделима в душевной жизни от воли самочинно-греховной. Конкретно к ней всегда примешивается элемент произвольности, корысти, гордыни и пристрастия. Праведное моральное негодование неразличимо слито со злобой Реальность и человек. Праведное моральное негодование неразличимо слито со злобой, ненавистью и месть и легко в них вырождается. Активное противоборство злу незаметно переливается в греховное властолюбие, в гибельный деспотизм. Исторический опыт всех духовно-общественных движений, направленных на благую цель, нередко вырождаются, увлеченные греховными силами властолюбия и корысти, переходят в состояние, когда лозунги добра и святыни становятся лишь лицемерным прикрытием греховных человеческих вожделений, и жизнь не только совершенствуется, а, напротив, начинает еще больше страдать от господства зла. Всякая власть развращает, невольно склоняет человека к самовозвеличиванию.[10,с.55]

Зло, как правило, настаивает на том, что добро и зло неразличимы. Некоторые этические системы несовместимы с признанием разницы между добром и злом, между красотой и безобразием. Но, становясь на такие позиции, лучше вообще не рассуждать о нравственных и эстетических предметах. Всякое зло может быть сведено к нарушению взаимной солидарности и равновесию частей и целого. К тому же в сущности сводится всякая ложь и всякое безобразие. Когда нечто частное, скажем, эгоизм утверждает себя в качестве некоей абсолютности, это можно рассматривать как зло.

Христиане считали, что надлежит не искушаться видимым господством зла и не отрекаться ради него от невидимого добра - это подвиг веры. Зло кажется повсеместным, неуничтожимым. Действительно для служения добру человеческая природа кажется вполне готовой и пригодной. В достижении общественного идеала все дурные страсти, все злые и безумные стихии человечества найдут себе место и назначение. Такой общественный идеал стоит всецело на почве господствующего в мире зла. Он не предъявляет своим служителям никаких нравственных условий, но ему нужны не духовные силы, а физическое насилие. Такой идеал требует от человечества не внутреннего обращения, а внешнего переворота.

Русские религиозные философы считали человеческую природу злой в своем исключительном эгоизме и безумной в своем стремлении осуществить этот эгоизм. Человек, который, к примеру, основывает свое право действовать и переделывать мир по-своему по своему существу убийца. Он неизбежно будет насиловать и сам неизбежно погибнет от насилия.

Относительное, то есть такое, которое может быть меньше другого зла и сравнительно с ним должно считаться добром (например, хирургическая операция для спасения жизни). В.С. Соловьев иллюстрирует эту мысль таким примером. Всякий согласится, что выбрасывать детей из окошка на мостовую есть само по себе дело безбожное, бесчеловечное и противоестественное. Однако если во время пожара не представляется другого средства извлечь несчастных младенцев из пылающего дома, то это ужасное дело становится не только позволительным, но и обязательным. "Очевидно, правило бросать детей из окошка в крайних случаях не есть самостоятельный принцип наравне с нравственным принципом спасания погибающих; напротив, это последнее нравственное требование остается и здесь единственным побуждением действий; никакого отступления от нравственной нормы здесь нет, а только прямое ее приложение способом хотя неправильным и опасным, но таким, однако, который в силу реальной необходимости оказывается единственно возможным при данных условиях"[10,с.56]

Представители философской антропологии полагают, что личность не является ни доброй, ни злой. Человеческая природа такова, что человек одинаково способен и на добро и на зло. В рамках этого направления философской мысли этически ценным (добрым) признается поступок такого человека, который предпочитает злу добро в любой конкретной ситуации, но непременно по свободному выбору.

Многие столетия длится это теоретическое противостояние, и в нем отражена двойственность, открытость человеческой природы. Противостояние это динамично: то одна, то другая точка зрения становится господствующей, отодвигая противоположную, так сказать, в тень.

Эрих Фромм в своей работе "Душа человека" ставит вопрос: "человек - волк или овца?". Одни полагают, что люди - это овцы, другие считают их хищными волками. Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы людей, даже в ущерб себе. Он может также добавить, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкрепляется авторитетом властителей - от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей.[10,с.57]

Великие инквизиторы и диктаторы основывали свои системы власти как раз на утверждении, что люди - это овцы. Именно мнение, согласно которому люди - овцы и потому нуждаются в вождях, принимающих за них решения, нередко придавало самим вождям твердую убежденность, что они выполняли вполне моральную, хотя подчас и весьма трагическую обязанность: брали на себя руководство и снимали с других груз ответственности и свободы, давая людям то, что те хотели.

Однако если большинство людей - овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы. Эти люди были не одиноки, они располагали тысячами других людей, которые умерщвляли и пытали, делая это не просто с желанием, но даже с удовольствием. Разве мы не сталкиваемся повсюду с бесчеловечностью человека - в случае безжалостного ведения войны, в случае убийства и насилия, в случае беззастенчивой эксплуатации слабых более сильными? А как часто стоны истязаемого и страдающего существа наталкиваются на глухие уши и ожесточенные сердца. Такой мыслитель, как английский философ Томас Гоббс, из всего этого сделал вывод: человек человеку - волк. И сегодня многие из нас приходят к заключению, что человек от природы является существом злым и деструктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

И все же, как считает Фромм, аргументы обеих сторон не убеждают. Пусть мы лично и встречали некоторых потенциальных или явных убийц и садистов, которые по своей беззастенчивости могли бы тягаться со Сталиным или с Гитлером, все же это были исключения, а не правила. Неужели мы действительно должны считать, что мы сами и большинство обычных людей только волки в овечьей шкуре, что наша "истинная природа" якобы проявится лишь после того, как мы отбросим сдерживающие факторы, мешающие нам до сих уподобиться диким зверям? Хоть это и трудно оспорить, однако такой ход мысли нельзя признать вполне убедительным. В повседневной жизни есть возможности для проявления жестокости и садизма, причем нередко их можно реализовать, не опасаясь возмездия. Тем не менее, многие на это не идут и, напротив, реагируют с отвращением, когда сталкиваются с подобными явлениями.

Может быть, есть другое, лучшее объяснение этого удивительного противоречия? Может быть, ответ прост и заключается в том, что меньшинство волков живет бок о бок с большинством овец? Волки хотят убивать, овцы хотят делать то, что им приказывают. Волки заставляют овец убивать и душить, а те поступают так не потому, что это доставляет им радость, а потому, что они хотят подчиняться. Кроме того, чтобы побудить большинство овец действовать как волки, убийцы должны придумать истории о правоте своего дела, о защите свободы, которая якобы находится в опасности, о мести за детей, настигнутый пулей, о поруганной чести.

Не означает ли он, что существуют как бы две человеческие расы - волки и овцы? Кроме того, возникает вопрос: если это не свойственно их природе, то почему овцы с такой легкостью соблазняются поведением волков, когда насилие представлено в качестве их священной обязанности? Может быть, сказанное о волках и овцах не соответствует действительности? Может быть, и в самом деле отличительным свойством человека является нечто волчье и большинство просто не проявляет этого открыто? А может, речи вообще не должна идти об альтернативе? Может быть, человек - это одновременно и волк, и овца, или он - ни волк, ни овца?

Итак, является ли человек по существу злым и порочным, или он добр по своей сути и способен к самоусовершенствованию? Ветхий Завет не считает, что человек порочен в своей основе. Неповиновение Богу со стороны Адама и Евы не рассматривается как грех. Мы нигде не находим указаний на то, что это неповиновение погубило человека. Напротив, это неповиновение является предпосылкой того, что человек осознал самого себя, что он стал способен решать свои дела. Таким образом, этот первый акт неповиновения в конечном счете является первым шагом человека на пути к свободе. [10,с.62] Человек по своей природе ни добр, ни зол. Он одинаково способен на добро и на зло. Добрым или злым можно назвать лишь действующего человека.

В наши дни рассуждения Фрейда вызывают легкую улыбку. Пытаться избавиться от агрессивных склонностей людей бесполезно. Нет такой расы или такого региона земли, где жизнь проходит в спокойствии, и там нет ни принуждения, ни агрессивности. Не возникает вопроса о полном избавлении от человеческих агрессивных импульсов. И все же, достаточно, мол, изменить их направление до такой степени, чтобы эти инстинкты не искали своего выражения в войне. Против разрушения следует пустить в ход Эрос. Все, что способствует росту эмоциональных связей между людьми, будет работать против войны. Следует также подчинить инстинктивную жизнь диктатуре разума. Наивно. Однако это не избавляет социологов, философов, прогнозистов и психологов от постановки такого вопроса.

3.1 Философия ненависти

Многие идеи, выраженные в работе Э. Фромма, широко обсуждаются в современной философской и психологической литературе. Философы анализируют жестокость, которая укоренилась в человеческой природе. Современность оказалась безжалостной. Могущество бесчеловечности и действенность ненависти претерпевают ужасные мутации. "Влюбленное в экологию поколение, - пишет французский философ Андре Глюксманн, - мучилось "выходом из ядерной эпохи" и вот, само того не ведая, оказалось перед горизонтом, к которому еще труднее подступиться, чем к тому, откуда они собирались изгонять демонов. Снова приходится мыслить немыслимое, оставить эру водородной бомбы, чтобы вступить в эпоху бомбы человеческой"

Смертельная опасность - эти слова написаны сегодня повсюду. Отвержение совести и веры вписывается в политику, в жизненный опыт, в международные проблемы, в стратегические завоевания. Это тревожное состояние человеческого бытия, с тех пор неотвратимо снабженное силой раздробить мир на мелкие кусочки, определяется универсальной способностью человечества покончить с самим собой. Как сдержать, вразумить, парализовать человеческую бомбу? Некогда терроризм вызывал целый букет тщательно продуманных мер - полицейские репрессии, экономические и социальные предосторожности. Сегодня вызов, не признающий границ, обращен здесь и теперь к разумному обоснованию нашей жизни, к нашим надеждам на выживание и нашей отваге перед лицом смерти.

Завершая книгу, А. Глюксманн называет семь цветков ненависти. Ненависть существует, даже если ее не узнают. Ненависть прикрывается нежностью. Она насытна. Ненависть обещает рай. Она хочет быть Богом-Творцом. Ненависть любит до смерти. Она питается своим опустошением.

Гуманистические формулы кажутся непогрешимыми. Однако какова их изнанка? Инженер Верно из романа А. Платонова постоянно воображает "радостную участь человечества". Но он все же размышляет, сколько гвоздей, свечек, меди и минералов можно химически получить из тела умершей. "Зачем строить крематории? - с грустью удивился инженер. - Нужно строить химзаводы для добычи из трупов цветомет золота, различных стройматериалов и оборудования…".[7,с.63]

Это логика некрофила, который воссоздан в книге Э. Фромма с предельной рельефностью. Некрофильские тенденции, как подчеркивает Фромм, демонстрируются не только отдельными людьми, но и деперсонализирующим укладом повседневной жизни. Они глубочайшим образом внедрились во внутренний строй современной культуры, для которой характерно патологическое "технопоклонство". Не случайно современная техника проявила свою эффективность не столько в сфере жизненных интересов людей, сколько в области массового человекоубийства.

Некрофил - запоздалое дитя рассудочной эпохи. Отпрыск абстрактной логики, презревшей полнокровие жизни. Чадо мертвящих цивилизационных структур. Плод технического сумасшествия. Некрофил в изображении Фромма - следствие длительных культурных мутаций, явивших раковую опухоль, омертвение жизненных тканей. Он - неожиданный итог незавершенности, открытости человека, одна из альтернатив человеческой эволюции.

По мнению Фромма, гипотеза о существовании инстинкта смерти обладает определенным достоинством. Она отводит важное место разрушительным тенденциям, которые не принимались в расчет в ранних теориях Фрейда. Но биологическое истолкование не может удовлетворительно объяснить тот факт, что уровень разрушительности в высшей степени различен у разных индивидов и разных социальных групп. Если бы предположения Фрейда были верны, следовало бы ожидать, что уровень разрушительности, направленной против других или против себя, окажется более или менее постоянным. Однако, по мнению Фромма, наблюдается обратное. Не только между различными индивидами, но и между различными социальными группами существует громадная разница в весе разрушительных тенденций. Современные этнографические исследования освещают жизнь народов, для которых характерен особенно высокий уровень разрушительности. Между тем другие народы проявляют столь же заметное отсутствие разрушительных тенденций - как по отношению к другим людям, так и по отношению к себе.

Фромм показывает, что стремление к жизни и тяга к разрушению не являются взаимно независимыми факторами. Они связаны обратной зависимостью. Чем больше проявляется стремление к жизни, чем полнее жизнь реализуется, тем слабее разрушительные тенденции. Чем больше стремление к жизни подавляется, тем сильнее тяга к разрушительности. Разрушительность - это результат непрожитой жизни. Индивидуальные или социальные условия, подавляющие жизнь, вызывают страсть к разрушению, наполняющую своего рода резервуар, откуда вытекают всевозможные разрушительные тенденции - по отношению к другим и к себе.[7,с.65]

Работа Фромма содержит в себе не только философско-антропологические прозрения и открытия. Она заставляет аналитично и с предельным вниманием отнестись к историческому творчеству. Жизнь человеческого рода, если не соотнести ее с предостережениями философской антропологии, может быть чревата глубинными разрушительными последствиями. Они пагубны не только не социума, но способны деформировать самого человека, его природу. Эти размышления, направленные на насыщение человеческой души "любовью к жизни", способны придать философской рефлексии Фромма социальную глубину и конкретность.

3.2 Место добра и зла в категориях этики

Как и всякая наука, этика располагает богатым арсеналом категорий. Именно они наряду с законами, принципами, методами составляют основу содержания любой науки. Само слово "категория" греческого происхождения. Им обозначаются наиболее общие понятия, отражающие существенные стороны действительности. Это - узловые пункты человеческого познания.

В этическом отношении эти категории отражают ту сторону общественных отношений, которая связана с поведением людей, с их отношением друг к другу, к обществу, государству, семье к коллективу с точки зрения добра и зла, долга, чести, справедливости. Другими словами, категории этики можно оценивать с точки зрения добра и зла, хорошего или плохого, а сами они могут выступать формой этой оценки: человек долга, честный, порядочный, справедливый, ответственный и т. п.

Однако категории добра и зла, их нравственная оценка разными людьми часто бывает различной. Это объясняется тем, что категории этики объективны по содержанию и субъективны по форме.

Объективность содержания означает, что в нем сконцентрировано то, что есть в реальной жизни и не зависит от сознания людей. И именно это содержание по-разному оценивается людьми. Эта оценка зависит от целого ряда факторов: интеллектуального развития личности, ее нравственной культуры, а также образа жизни.

Данное тестирование необходимо проводить по всем этическим категориям, которые весьма многочисленны. Эти категории принято классифицировать. Одни ученые делят их на структурные и субстанциональные.

Другие кладут в основу иной принцип: всю классификацию строят на основе одной из категорий, которая рассматривается как функциональная. Например, Эпикур подчинял все категории этики категории счастье. Аристотель главной считал категорию блага, а Кант - категорию долга. Впрочем, нет единого взгляда на этот счет и в наше время. В отечественной науке всю совокупность категорий часто делят исходя из структуры морали. В качестве основных элементов этой структуры некоторые авторы выделяют моральную практику, моральное сознание и нравственное самосознание, а нравственные отношения и нравственная деятельность в совокупности составляют нравственную практику.

4. Добрее не тот человек, который не делает зла, а тот, который его не желает

В широком смысле слова добро и зло обозначают положительные и отрицательные ценности вообще. Мы употребляем эти слова для обозначения самых различных вещей: "добрый" значит просто хороший, "злой" -- плохой. В словаре В. Даля, например, (напомним, названного им "Словарем живого русского языка") "добро" определяется сначала как вещественный достаток, имущество, стяжание, затем как нужное, подходящее и лишь "в духовном значении" -- как честное и полезное, соответствующее долгу человека, гражданина, семьянина. В большинстве современных европейских языков употребляется одно и то же слово для обозначения материальных благ и блага морального, что дает обширную пищу для морально-философских рассуждений по поводу хорошего вообще и того, что является добром самим по себе. c

4.1 Соотнесенность с идеалом

В историческом развитии ценностного сознания, в истории моральной философии и моралистики, несмотря на сохранение лексического единства ("старое доброе вино", "добрый конь", "добрая работа", "доброе деяние", "одобрение"), происходит понимание смысловых различий в употреблении слова "добро". Самым важным при этом было различение добра в относительном и абсолютном смысле. "Доброе" в одном случае -- это хорошее, т.е. приятное и полезное, а значит, ценное ради чего-то другого, Ценное для данного индивида, в сложившихся обстоятельствах и т.д., а в другом -- есть выражение добра, т.е. ценного самого по себе и не служащего средством ради иной цели.[16,с.93]

Добро в этом втором абсолютном значении -- моральное, этическое понятие. Оно выражает положительное значение явлений или событий в их отношении к высшей ценности -- к идеалу. Зло есть противоположность добра.

Исторический процесс формирования этих понятий был процессом становления и развития самой морали. Что здесь происходит? Во-первых, добро и зло осознаются как особого рода ценности, которые не касаются природных или стихийных событий и явлений. То, что совершается само по себе, т.е. стихийно, может иметь благие или злые последствия для человека. Но такие стихийно совершающиеся события и явления сами по себе не имеют отношения к тому, о чем мыслят в категориях добра и зла, они лежат по ту сторону добра и зла. Добро и зло характеризуют намеренные действия, совершенные свободно, т.е. поступки.

Во-вторых, добро и зло обозначают не просто свободные поступки, но действия, сознательно соотнесенные с определенным стандартом -- в конечном счете с идеалом.

В стихии прорывается изначальный хаос. Природа слепа в своих стихийных проявлениях. Человек же обладает силой в какой-то мере обуздывать стихию. По крайней мере, стихию своего характера: не поддаваться гневу, не предаваться искушениям (искушениям сладострастия, корысти, власти или славы), не распускаться и воздерживаться от распущенности и т.д. Во всех этих случаях обуздание следует понимать в почти буквальном смысле этого слова -- надевания, узды. Человек может обуздывать себя. Добавим к этому, пока в порядке парадокса: через самообуздание человек обретает свободу.

Итак, содержание добра и зла обусловлено идеалом нравственного совершенства: добро -- это то, что приближает к идеалу, зло -- то, что отдаляет от него. Зная, что в истории существовали различные мнения относительно того, к чему должен стремиться человек, чтобы достичь совершенства, легко представить концептуальное разнообразие в трактовках добра и зла. В зависимости от нормативного содержания, вкладываемого в представление об идеале, добро и зло трактовались как счастье и несчастье, наслаждение и страдание, польза и вред, соответствующее обстоятельствам и противоречащее им и т.д.[16,с.95]

Наблюдение и поверхностное осмысление действительного разнообразия в содержательном истолковании добра и зла может вести к выводу об относительности понятий о добре и зле, т.е. к релятивизму в моральных суждениях и решениях: одним нравится удовольствие, другим -- благочестие. Доведенная до крайности, такая позиция чревата моральным волюнтаризмом: сегодня я исполняю долг, а на праздник потешу себя удовольствиями, ну, а если понравится, так и в последующие будни можно будет продолжить наслаждаться. Чреватый волюнтаризмом, релятивизм фактически знаменует положенность себя вне морали, потусторонность индивида добру и злу, а, в конечном счете -- аморальность, поскольку всякое (обнаруживаемое ли по лености души или по вялости духа) безразличие в отношении добра и зла знаменует отвращенность от добра и, по меньшей мере, потенциальную открытость злу. Это и есть необузданность, открытость стихии внутреннего хаоса. В кантовских рассуждениях о том, что потакание склонности означает потворствование злу, отражена именно эта особенность нравственной жизни.

Наконец, в-третьих, добро и зло как моральные понятия связаны с душевным и духовным опытом самого человека и существуют через этот опыт. Как бы ни определялись философами источники добра и зла -- творятся они человеком по мерке его внутреннего мира. Соответственно утверждение добра и борьба со злом достигаются главным образом в духовных усилиях человека. Внешние действия, пусть и полезные для окружающих, но не одухотворенные стремлением человека к добродеянию, остаются лишь формальным обрядом. Более того, любые ценности -- наслаждение, польза, слава, красота и т.д. -- могут быть как добром, так и злом в зависимости от того, как индивид переживает свой конкретный опыт "освоения" этих ценностей в отношении к идеалу, к высшему благу.

4.2 Природа содержание добра и зла

По своему императивно-ценностному содержанию добро и зло как бы представляют собой две стороны одной медали. Они взаимоопределены и в этом они как бы равны. Человек узнает зло, поскольку имеет определенное представление о добре; он ценит добро, испытав на собственном опыте, что такое зло. Кажется, утопично желать только добра, и нельзя в полной мере отрешиться от зла, не рискуя в то же время потерять добро. Существование зла порой представляется своего рода условием или непременным сопутствующим обстоятельством существования добра.

"Что бы делало добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое, из-за своей фантазии наслаждаться голым светом?" -- искушает Сатана своими вопросами Леви Матвея, ученика Иешуа Га Ноцри.

Добро и зло связаны тем, что они взаимно отрицают друг друга. Они содержательно взаимозависимы. Однако равны ли они по своему онтологическому статусу и соразмерны ли по аксиологическому статусу? На этот вопрос давались разные ответы.

Согласно одной, менее распространенной, точке зрения, добро и зло являются одно порядковыми началами мира, находящимися в постоянном и неустранимом единоборстве. Такая точка зрения, признающая равновеликость противоположных начал мира, называется дуализмом, Наиболее ярким выражением религиозно-этического дуализма стало в первой половине III в. манихейство -- учение, основанное персом Мани на базе различных религиозных традиций. Согласно манихейству, в мире борются два независимых и самостоятельных начала добра и зла или света и тьмы. В ходе их постоянной борьбы происходит смешение различных элементов добра и зла. Посланники Бога -- Будда, Заратустра, Иисус и, наконец, сам Мани -- должны были, по этому учению, навсегда утвердить четкие границы между двумя началами. Сам Мани был побит камнями по наущению зороастрийских священников, но его учение достигло Европы и в виде тех или иных ересей просуществовало на протяжении всего средневековья. Манихейство является еретической ветвью христианства.[16,с.95]

Задумаемся вот о чем: можно ли сказать, что добро и зло сосуществуют так же, как во Вселенной соприсутствуют свет и тьма? Или же их отношения иные -- подобные свету и тени, как они видятся нами на Земле? Поскольку понятия добра и зла касаются именно людей в их земных свершениях, мы должны, по-видимому, принять второе сравнение.

К этому склоняет нас и другая точка зрения относительно природы добра и зла. Как на Земле солнечные лучи являются источником и света, и тени, так и добро со злом, взаимосоотнесенные, определены в отношении третьего. Так учат большинство религиозных нравственных учений: добро представляет собой путь к абсолютному добру -- к Божеству, зло же есть отпадение от Божества. Действительным абсолютным мировым началом является божественное добро, или абсолютно добрый Бог. Зло же -- результат ошибочных или порочных решений человека, пусть далее провоцируемого Дьяволом, однако свободного в своем выборе. Но ведь и Дьявол, или Сатана, как носитель зла отнюдь не абсолютен; согласно иудейско-христианским воззрениям, Дьявол -- это падший ангел, т.е. заблудший сын Божий. Так что и перед человеком стоит задача конечного выбора не между абсолютами добра и зла, но между добром, которое потенциально абсолютно, тяготеет к абсолюту, и злом, которое всегда относительно.