Введение

Важность изучения эмоциональной сферы личности и аффективной составляющей межличностного взаимодействия признается многими психологами. Однако до сих пор остаются малоизученными вопросы, связанные с общими особенностями мотивации и эмоциональной регуляции межличностных отношений, а также специфика этих процессов применительно к семье, а точнее к семейным конфликтам.

Сегодняшняя реальность обостряет актуальность обсуждения обозначенной темы. Сложная социально-экономическая ситуация в стране, резкие перемены, происшедшие в жизни миллионов россиян за последние годы, крайне обострили проблему семейных взаимоотношений. Возникает необходимость оказания психологической помощи семье, переживающей своеобразный кризис. В связи с этим ведутся разработки и поиски новых подходов в решении этой приоритетной задачи. Особенно важными становятся исследования деструктивных вариантов поведения в семье, в частности, в ситуации семейного конфликта. Продуктивное разрешение последней возможно только при осознании возможностей и ограничений устоявшихся стереотипов межличностного взаимодействия, повышения чувствительности к их эмоциональной составляющей.

Цель исследования состояла в том, чтобы рассмотреть эмоциональную составляющую неконструктивных стереотипов межличностного взаимодействия на разных стадиях ситуации семейного конфликта.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют положения:

1.Об универсальной значимости эмоций в жизни человека, которая подчеркивалась многими исследователями на протяжении всей истории развития психологической науки (Спиноза Б., 1957; Декарт Р., 1950; Бергсон А., 1914; Дарвин Ч.,1927; Джемс У., 1884; Жане П., 1928; Изард К., 1980; Ланге Г., 1890; Левин К., 1951; Линдеманн Э., 1944; Селье Г., 1979; Фрейд 3., 1923 и др.);

2. О регулирующей роли эмоций в развитии личности, которое происходит в процессе «присвоения человеком основ материальной и духовной культуры» (Выготский Л.С., 1983; Рубинштейн С.Л., 1957 и др.);

3. Об эмоциональной регуляции «общей направленности и динамики поведения» (Запорожец А.В., 1980), осуществляемой в соответствии с «личностными смыслами» (Леонтьев А.Н., 1983), которые составляют основу социальных стереотипов (Шихирев П.Н., 1976).

Выполняя «смыслообразующую» и «предвосхищающую» функции, эмоции влияют на возможные последствия ситуации. Интенсивные негативные переживания и чувства ограничивают возможности человека использовать спонтанные, адекватные конкретной ситуации способы взаимодействия. Актуализируются устоявшиеся неконструктивные стереотипы. Понимание их эмоциональной составляющей может помочь предотвратить конфликт или привести к его конструктивному разрешению.

Исходя из названных положений, мы сформулировали следующие гипотезы исследования:

1. В ситуации семейного конфликта личность использует комплекс взаимосвязанных неконструктивных стереотипов межличностного взаимодействия;

2. Основной эмоциональной составляющей неконструктивных стереотипов межличностного взаимодействия выступает страх потери значимых ценностей, в том числе любви и признания, а также другие эмоциональные состояния и чувства;

3. Специфика проявления неконструктивных стереотипов межличностного взаимодействия связана с динамикой развития конфликта, качествами личности и ее социальной принадлежностью.

Задачи исследования:

1. Рассмотреть различные теоретические подходы в исследовании проблемы эмоциональной составляющей неконструктивных стереотипов межличностного взаимодействия в ситуации семейного конфликта;

2. Изучить предпосылки формирования неконструктивных стереотипов межличностного взаимодействия в ситуации семейного конфликта;

3. Исследовать содержание и особенности эмоциональной составляющей неконструктивных стереотипов межличностного взаимодействия в ситуации семейного конфликта.

Основные методы исследования: психобиографический метод; наблюдение; «рефлексия на семейный конфликт» (сочинение сказки на тему семейного конфликта).

Предмет исследования: эмоциональная составляющая основных неконструктивных стереотипов межличностного взаимодействия, проявляющихся в ситуации семейного конфликта.

Объект исследования: личность юношеского и взрослого возраста, вовлеченная в семейные конфликты. Всего за 3 года было обследовано 173 испытуемых в возрасте от 18 до 60 лет.

Практическая значимость исследования: полученные результаты могут использоваться психологами, социологами, социальными работниками при диагностике проблем семейных взаимоотношений, при разработке конкретных моделей разрешения конфликтных ситуаций, а также при чтении курсов общей, социальной и практической психологии.

Глава 1. Теоретические основы исследования стереотипов межличностного взаимодействия супругов

1.1 Стереотипы межличностного взаимодействия супругов: исследование понятий

Стереотипы межличностного взаимодействия супругов порождаются многими причинами. Ниже мы охарактеризуем четыре основные группы предпосылок формирования стереотипов: культурно-исторические истоки, установки, социальные причины, а также бессознательные предпосылки.

Культурно-исторические предпосылки формирования стереотипов

Анализ литературы по антропологии позволил нам выявить связующие нити между стереотипами межличностного взаимодействия супругов в современной семье и некоторыми особенностями отдельных первобытных культур.

Традиционное объяснение мифологии, по мнению А.Ф. Лосева, сводится к тому, что «она есть продукт незрелого мышления». Предпосылки мифообразования, как известно, представлены в структуре самой психики. Современная психология обращает пристальное внимание на мифологические мотивы - «подлинные откровения досознательной психики», «непроизвольные заявления о психических событиях первобытного прошлого».

Л. Леви-Брюль, анализируя мифологическое сознание, отмечал, что мистические свойства предметов (будь то живые существа, неодушевленные орудия или изготовленные человеком вещи) и мистические связи между ними человек постигал не в своем непосредственном опыте, а в коллективных представлениях первобытного мышления. «В бесконечном количестве случаев мышление первобытных людей ... непроницаемо для опыта», но «наперед заполнено огромным количеством коллективных представлений». При этом существенным для древнего человека было не то, что истинно, а то, что сущностно для его повседневной жизни, то, что непосредственно вплетено в структуру его личных переживаний, жизненных ценностей, миропонимания. Индивидуальный жизненный опыт личности отступал перед мощной иррациональной силой коллективного опыта культуры.

«Любая истина, принятая за таковую в той или иной культуре, существует принципиально по законам мифа: она никогда не сводима к данным непосредственного восприятия, любая истина это и есть миф - нечто воспринимаемое человеком на веру как факт культуры. И любой человек видит мир не так, как диктует ему непосредственный опыт, а так, как диктует ему другая, более высокая, чем непосредственный опыт инстанция, - инстанция культурных истин».

Изучение первобытных культур свидетельствует о существовании противостояния между культурной и природной истинами. Дикарь не способен воспринимать научный факт, обладающий жесткой логической структурой, соответствующий системным качествам научного мышления. По свидетельству М. и И.Ф. Голдстейн, первобытные народы следуют «стандартам их собственной культуры», которые несравненно выше, чем универсальные внекультурные истины. При этом первобытные племена не осознают противоречия между реально существующим фактом и мифическим видением его и «с полным безразличием относятся к противопоказаниям опыта». «Для дикаря опыт просто неубедителен. Взгляд его глаз не сильнее в нем, чем вековые умственные схемы». Известно, что люди, погруженные в один и тот же миф, понимают друг друга; взгляды, которых они придерживаются, представляются им естественными и очевидными. Они понимают тайный смысл языка своего мифа.

Современный человек, в отличие от первобытного, сохраняя доверие мифам своей культуры, доверяет и научным фактам, а поэтому способен к рефлексии собственных мифологических представлений. Имея достаточно сильные традиции научного мышления, он осознает ценность непротиворечивой упорядоченной фактологической информации. Однако некоторые мифы (например, «непонимания», «подавления», «жертвы») имеют для современного человека личностный смысл. Выход за пределы этих мифов возможен через осознание их культурного смысла.

Стереотип «непонимания». Любая культура имеет особую систему семантических шифров, непостижимых для представителей другой культуры. Язык сохраняет тайну племени, постичь которую до конца иноплеменнику невозможно. Поскольку культура всегда существует по соседству с другими культурами, отмечается наличие множества взаимно непереводимых культурных языков. Невозможность постижения тайны языка другой культуры объединяет разные географические пространства, исторические эпохи и отдельных людей, живущих по соседству. Чтобы понять друг друга, человеку и культуре необходим диалог, предполагающий взаимное познание, проникновение в суть тайны, непостижимой по своей изначальной сути. Поэтому в недрах культуры наряду с необходимостью и возможностью понимания формируется стереотип «непонимания».

Смысл стереотипа «непонимания» в обособлении одного человека от другого, одной культуры от другой, в манифестации своей отдельности, уникальности. Он позволяет человеку и человеческой общности ощущать принципиальное отличие «своего» от «чужого», а также свою недоступность взгляду любого стороннего наблюдателя. Взаимная непроницаемость культур позволяет им сохранять уникальность. При этом страх непонимания противостоит страху быть понятым.

Формированию и сохранению социальных стереотипов способствуют некоторые особенности межличностного общения и восприятия, такие как социальная установка, эффекты ореола, первичности и новизны. Остановимся на анализе установки.

В основе социального стереотипа находится реальный психологический феномен - один из «компонентов установки восприятия, который аккумулирует предшествующий опыт индивида в своеобразный алгоритм отношения к соответствующему объекту». Место социального стереотипа в структуре установки восприятия изучено недостаточно, тем не менее, исследования этой тематики важны для понимания сущности данного явления.

Понятие «установка» широко используется в житейской практике. Однако в психологии этот термин имеет свое собственное исследовательское значение, которое необходимо соотнести с понятием «социальная установка».

Как известно, общепсихологическая концепция установки была разработана школой Д.Н. Узнадзе. Согласно принятому определению, «установка является целостным динамическим состоянием субъекта, состоянием готовности к определенной активности, которое обусловливается двумя факторами: потребностью субъекта и соответствующей объективной ситуацией». В случае повторения ситуации возникает фиксированная установка, в отличие от установки ситуативной.

Благодаря установке личность обнаруживает устойчивость к разнообразным воздействиям окружающей среды. Некоторые исследователи (И.С. Кон, В.А. Ядов и др.) рассматривают установку как необходимую составную часть ценностных ориентации личности.

Установка сохраняется в психологической структуре личности, выполняя регулятивную функцию. «Благодаря фиксированной установке, организм как бы предусматривает, предугадывает дальнейшие события». Установка, таким образом, выступает «своеобразной призмой между средой и организмом», организует и интегрирует различные виды его активности, создавая образ потребного будущего.

Центральная проблема в исследовании социальной установки - объяснение устойчивости и поляризованности последней. Как и всякое психическое образование, социальная установка представляет собой единство двух взаимодействующих начал: знания и отношения, причем преобладающим зачастую выступает отношение. Отражение отношения человека к воспринимаемой действительности представлено в эмоциях.

Известно, что отличительным признаком стереотипа как особого класса установок является устойчивость и интенсивность его аффективного компонента². Эмоциональная насыщенность стереотипа оказывает существенное влияние на поведение личности и ее взаимодействие с другими. Сущность этого влияния психологи усматривают в поляризации восприятия. Эффект поляризации состоит в том, что человек выделяет и усиливает определенные свойства объекта, в соответствии с положительным или отрицательным эмоциональным отношением к нему. Знак отношения «высвечивает» в объекте его позитивные или негативные аспекты, проецируя, соответственно, положительный или отрицательный образ.

Среди основных социальных источников стереотипов межличностного взаимодействия можно выделить социальное неравенство и проистекающую из него необходимость поддержки социального признания и статуса, а также социальную идентификацию и связанную с ней обособленность.

По мнению социальных психологов социальное неравенство и проистекающий из него неравный материальный и ролевой статус создают почву для негативных социальных стереотипов и предрассудков, которые позволяют оправдать социальное превосходство тех, у кого в руках богатство и власть, и объяснить подчиненный статус низшего социального сословия. Так, европейские политики и писатели XIX в. оправдывали имперскую экспансию, характеризуя людей, проживающих в колониях как «низших», «нуждающихся в защите», а также как «бремя», с которым необходимо смириться (G.W. Allport, 1958, р. 294-295).

Известно, что социальное неравенство отражается в тендерных стереотипах, которые узаконивают неравный статус человека, исходя из полового признака. Так, стереотип «женщины слабые» закрепляет подчиненный статус женщины. В соответствии с этим стереотипом, женщины эмоциональны и примитивны, медленно соображают и удовлетворены своей подчиненной ролью. И поэтому место женщины - дом (Н.М. Hacker, 1959).

Изучая наиболее распространенные в мире стереотипы, Дж. Уильяме и Д. Бест установили: так как женщины обеспечивают основной уход за маленькими детьми, в обществе формируется убеждение, что заботливость присуща им от природы. А если мужчины занимаются бизнесом, увлекаются охотой, воюют, удобно предположить, что они агрессивны, независимы и безрассудно смелы (J. Williams, 1990). В соответствии с этим стереотипом испытуемые в экспериментах наделяли неизвестных им людей теми чертами, которые соответствовали их ролям.

Наличие социального неравенства в обществе привело к формированию устойчивого стереотипа дискриминации, который в межличностных отношениях представлен стереотипом подавления. Негативное воздействие этого стереотипа продолжается, даже когда человеческое общество вообще и семья в частности стремятся перейти на отношения равноправия. З. Фрейд тонко подметил причину данного обстоятельства: «Если культура не в силах справиться с положением, когда удовлетворенность определенного числа ее представителей имеет своей предпосылкой угнетение других... то угнетенные понятным образом проникаются острой враждебностью к культуре, которую они поддерживали свои трудом, но к благам которой они причастны в слишком малой мере». Когда подавление прекращается, его последствия умирают постепенно, как и социальные пережитки. «Нельзя, - писал по этому поводу Г. Олпорт, - вколачивать и вколачивать представление о человеке в его голову, без того чтобы это не оказало на него влияния» (G. Allport, 1958, с. 139).

Социальные стереотипы могут оказаться самоподтверждающимися и работают как самореализующееся пророчество. В ситуации, когда от человека ожидают плохого поведения, тревога может побудить его подтвердить это убеждение. К. Стил и его коллеги называют этот феномен «уязвимостью в отношении стереотипа», т.е. самоподтверждающимся опасением, что чье-либо поведение подтвердит негативный стереотип. В своих экспериментах С.Спенсер и К. Стил давали студентам и студенткам с одинаковыми математическими способностями и успеваемостью трудную контрольную работу по математике. Когда им сообщали, что мужчины и женщины обычно показывают одинаковые результаты в решении этих задач, женщины шли на одном уровне с мужчинами. Когда говорилось, что женщины обычно не могут догнать мужчин в этом испытании, женщины подтверждали этот стереотип (S. Spenser & K.Steel, 1995).

Стереотипы межличностного взаимодействия супругов, так же как и социальные стереотипы, работают иногда как самодостаточное пророчество. Эту особенность остроумно описал Г. Олпорт в своей классической книге «Природа предрассудков»: «Если мы угадываем в собрате дьявола, мы стараемся его спровоцировать; если предвидим добро, мы его извлекаем».

Бессознательные предпосылки формирования стереотипов межличностного взаимодействия супругов исследуются в психологическом консультировании, в частности психотерапевтами психодинамического направления. Психоанализ 3. Фрейда главное внимание уделяет стереотипам взаимодействия, которые были сформированы в детском опыте, но оказывают влияние на поведение взрослого индивида. «Теория предметных связей», развивающая идеи классического психоанализа, детально раскрывает процесс отражения прошлых межличностных связей во взрослых стереотипах поведения. Цель психодинамической терапии - выделение и интерпретация постоянных, повторяющихся стереотипов поведения и мышления.

Классический психоанализ и современную психодинамическую психотерапию объединяет общая цель: исследование природы дезадаптивных стереотипов поведения. Стереотипы межличностного взаимодействия в психодинамической психотерапии называют паттернами взаимодействия. Именно эти паттерны, складывающиеся в раннем детстве, реализуются во взрослых отношениях. Человек выстраивает свои отношения с людьми в соответствии с паттернами взаимодействия, слегка модифицируя их в каждом конкретном случае. Практика психодинамической психотерапии строится на том, чтобы помочь клиенту выявить исходные неконструктивные паттерны социального взаимодействия и обрести контроль над ними. При этом индивидуальное сознание клиента изучается в значительной мере произвольно.

Стандартной единой процедуры, позволяющей сопоставлять и сравнивать результаты так, как это принято в экспериментальных исследованиях не существует. Попытки преодолеть субъективность и произвольность естественного хода психотерапевтического процесса предпринимаются многими исследователями; ведется разработка методов анализа, позволяющих выявить основные паттерны взаимодействия личности с окружающими людьми и с психотерапевтом. Возникает совокупность методов контент-анализа, которая позволяет обнаружить и описать не только паттерны взаимодействия одного отдельно взятого человека и его центральный паттерн, но и структуру, соподчинение паттернов. Предпринимаются попытки применения указанных методов в качестве инструмента исследования индивидуального сознания в целях описания культурных различий, специфики психического склада тех или иных социальных групп и т.п.

К. Юнг разделял общий фрейдовский подход к психике как к энергетической системе. Однако основой личности и источником ее конфликтов К. Юнг считал не половое влечение, а индифферентную психическую энергию, которая порождается «напряженным единством противоположностей» и проявляется не только в неврозах, но и в нормальной психике в виде символического содержания сновидений, фантазий и творческих актов. Для нашей работы исключительную важность представляет идея К. Юнга о том, что бессознательное - это не только биологически детерминированные, инстинктивные слои психики, но, прежде всего, сумма или «осадок» психического опыта всех предыдущих поколений.

1.3 Теоретические основы исследования эмоциональной составляющей стереотипов межличностного взаимодействия супругов

Универсальная значимость эмоций в жизни и деятельности человека подчеркивалась многими исследователями на протяжении всей истории развития психологической науки. Р. Декарт утверждал, что «главное действие всех людских страстей» заключается в том, что они настраивают душу и тело человека, побуждают его к жизни. Функция побуждения или активации организма к действию стала одной их характерных особенностей эмоций. «Активационные» теории подробно описывают, как эмоции обеспечивают оптимальное возбуждение центральной нервной системы и ее подструктур, влияющих на состояние внутренних органов и организма в целом. Выразительные движения, сопровождающие эмоции, становятся тонко дифференцированным языком, с помощью которого животные и человек взаимодействуют друг с другом. Общие проявления эмоций и отдельные эмоциональные состояния имеют свои функциональные специфические характеристики, которые подробно описываются в работах А. Бергсона, П. Жане, З. Фрейда, Э. Линдеманна и др.

Известно, что эмоции различаются по качеству (модальности), интенсивности, продолжительности, глубине, генетическому происхождению, сложности и другим признакам. Многие современные концепции обсуждают некую эмоцию вообще (Ж.-П. Сартр, Р.У. Липер, П.К. Анохин и др.). Анализ существующих эмпирических классификаций эмоций, например, классификаций К. Бюллера, Л.И. Петражицкого, показывает затруднения, связанные с выделением единого основания, что приводит к простому перечислению классов, подклассов эмоций и эмоциональных состояний. Схемы генетических признаков развития и взаимодействия эмоций отличаются выделением базовых эмоций и описанием условий и закономерностей развития их сочетаний и разновидностей. Затруднения в классификации эмоций связаны и с недостаточно четким различением «внутренних» и «внешних» оснований. Попытки преодолеть эту трудность предпринимали такие видные исследователи, как В. Вундт, Я. Рейковский, однако до сих пор в психологии проблема классификации эмоций считается неразрешенной.

Существуют четыре базовых чувства: радость, гнев, грусть и страх, которые могут оказывать как плодотворное, так и ограничивающее воздействие на жизнедеятельность человека. Коротко роль этих эмоций в жизнедеятельности человека можно представить следующим образом.

Радость означает, что у человека все хорошо и он преуспевает. Это чувство побуждает к действию, поддерживает успех. Человек обычно стремится разделить радость с другими. Гнев указывает, что возникло препятствие, побуждающее к его преодолению и изменению того, что не в порядке. Грусть сообщает, что человек страдает из-за разлуки или разочарования, побуждает к поискам комфорта, помогающего перенести разочарование или потерю. Страх обычно сигнализирует об опасности, приводит к осторожности в действиях, побуждает к поиску помощи, защиты, безопасности.

Важной детерминантой эмоционального поведения выступает взаимосвязанность эмоциональных реакций. Они способны изменяться и порождать друг друга в зависимости от наличной ситуации. При этом подчеркивается, что эмоции редко бывают автономными; чаще они вступают во взаимодействие друг с другом, соединяясь, сливаясь, суммируясь и видоизменясь при этом. Так, сострадание, согласно Р. Декарту, есть соединение печали и любви, а ревность, по Б. Спинозе, состоит из любви, ненависти и зависти.

Социальная психология особое внимание уделяет фрустрации и агрессии, считая их факторами, усиливающими стереотипы, порождаемые социальными условиями.

Фрустрация, определяемая как блокирование достижения цели, часто вызывает враждебность, озлобление и эмоциональную готовность реагировать агрессивно (L. Berkowitz, 1978). Когда фрустрация сопровождается испугом и неопределенностью, человек склонен переадресовывать свою злость. Этот феномен «смещенной агрессии», особенно часто проявляемый в семье, нашел свое выражение в стереотипе «козла отпущения». Исследования этого стереотипа показали, что один из источников фрустрации - конкуренция. Стереотипы с особой силой дают о себе знать в ситуации, когда группы состязаются за дефицитные ресурсы. В соответствии с экологическим принципом, известным законом Гауса, гласящим, что «между видами с идентичными потребностями конкуренция максимальна», психологи утверждают: негативные стереотипы усиливаются при столкновении интересов. В семье отношения конкуренции часто складываются между женщинами двух поколений, претендующими на любовь мужчины, который для одной является сыном, а для другой - мужем. При конфликтных отношениях конкуренция порождает разнообразные стереотипы, например, «Я ему не нужна», «Она его погубила» и т.п.

Кроме конкуренции фрустрация может возникать в условиях неудовлетворения важных для человека потребностей, например, в признании, статусе и принадлежности. Стереотипы часто усиливают ощущение превосходства, особенно у тех, кто занимает невысокое социально-экономическое положение, а также у тех, чей позитивный образ «Я» находится под угрозой (Lemyre & Smith, 1985; Thompson &Crocker, 1985). Исследования показали, что унижающий опыт вызывает всплеск враждебности (Т. Amabile & Glazenrook, 1982).

Мотивационный аспект эмоций побуждает нас обратить внимание на стимулирующую силу эмоционального компонента в стереотипах межличностного взаимодействия супругов. История развития представлений о взаимосвязи эмоций и мотивации весьма продолжительна и богата (Б. Спиноза, 1957; В. Вундт, 1912; Н. Грот, 1880 и др.). Среди факторов и детерминант, направляющих и поддерживающих жизнедеятельность человека, особая роль принадлежит способности субъекта осознавать подлинные причины своего поведения. И хотя при этом он может ошибаться, поскольку осознание строится на догадках и опосредованном отражении, возникающие эмоциональные побуждения переживаются довольно остро. Подобная единая интерпретация мотивационных и эмоциональных процессов была характерна для всего предшествующего периода развития представлений об эмоциях.

В психодинамической теории эмоциональная составляющая поведения человека является специальным предметом анализа, а проблема психического исцеления нередко формулируется как разрешение проблемы эмоциональных нарушений человека.

З. Фрейд обнаружил, что бессознательные психические процессы подчиняются «принципу удовольствия-страдания». Методики психоанализа позволяют пациентам убедиться в том, что, находясь в состоянии «страдания», они способны использовать его для достижения состояния «удовольствия» и, таким образом обрести устойчивое ощущение свободы и уверенности в себе, которое явно отсутствует при неврозе. Поэтому повторные воспоминания, стимулируемые психоаналитиком, сопровождаются усилением эмоций, катарсис содержит в себе эмоциональную реакцию, и психоаналитик должен иметь достаточно четкое представление о том, «какие аффекты или действия нужно репродуцировать».

В. Райх обнаружил, что в ситуациях, где пережить удовольствие не представляется возможным, появляется тревожность. Если тревожность несоразмерна спровоцировавшей ее внешней ситуации, а напряжение является хроническим или не поддается контролю со стороны организма, то это считается патологическим. Это различие, не замеченное З. Фрейдом, было описано учеником В. Райха А. Лоуэном. Рассматривая неудовольствие как «состояние энергетической заряженности, предшествующее разрядке», А. Лоуэн отмечает, что при переживании тревожности «движение к разрядке заблокировано или сдерживается. Когда интенсивность заряда достигает такой степени, что начинает угрожать интеграции структурных элементов тела, возникает страдание». Однако человек, обладая сознанием, способен выбирать «действия и реакции, преследуя фундаментальную цель - борьбу за удовольствие и избегание неудовольствия».

В психодинамических концепциях особая роль отводится чувствам страха и вины. На роли страха в формировании стереотипов межличностного взаимодействия супругов мы остановимся особо. Сейчас же обратимся к исследованию чувства вины. Психоанализ связывает возникновение данной эмоции с функционированием трех ипостасей личности Ид (Оно), Эго (Я) и Супер-Эго (Сверх-Я), а также исходя из периодизации психосексуального развития человека.

Предпосылки для того, чтобы человек испытывал чувство вины, формируются в детстве, на инфантильно-генитальной или фаллической стадии, которая длится с 3 до 7 лет. В этот период ребенок открывает свое тело, а следовательно и возможность получения удовольствия от него. Родители наказывают ребенка за мастурбации, а это формирует у него чувство вины. Фиксация на этой стадии развития влечет за собой чувство вины впоследствии. Период 3-7 лет связан с таким феноменом, как Эдипов комплекс (комплекс Электры), когда ребенок начинает испытывать любовь к родителю противоположного пола и желание «убрать с дороги» соперника - родителя своего пола. Эдипов комплекс сочетается с тем, что ребенок обнаруживает разницу попов, и чувство вины за негативные эмоции по отношению к родителю своего пола порождают кастрационную тревогу, страх перед возможной расплатой за дурные мысли и поступки.

Дальнейшее исследование феномена вины показало: люди чувствуют вину, когда нарушают правила и переступают границы собственных убеждений. Обычно, степень вины соответствует степени личностной ответственности человека. Чувство вины может быть вызвано не только действиями, но и их отсутствием в нужный момент, и даже мыслями. Большинство ученых считают вину фундаментальной особенностью человеческого вида. Многие авторы связывают чувство вины с процессами социализации и, в частности, с усвоением моральных, этических ценностей и норм. Полагают, что вина усиливает этические формы поведения: обеспечивает принятие моральных ценностей; помогает усвоить чувство моральной обязанности и сохранить верность этическим ценностям; пробуждает способность к самокритике, стимулируя восприятие противоречий между реальным поведением и принятыми ценностями. На формирование чувства вины оказывают влияние детско-родительские отношения, условия социализации, стадии когнитивного и морального развития.

Со времен З. Фрейда вина рассматривается как разновидность тревоги, которую человек испытывает по поводу какого-либо поступка. Она актуализирует защитный механизм попытки загладить или нейтрализовать ущерб от ошибочных действий. Однако в последнее время психологи стали признавать вину в качестве самостоятельного мотивационного феномена. Одна из функций вины - снижение тревоги и борьба против серьезного психологического нарушения. В психотерапевтической практике иллюзии психотической депрессии часто связывают с чувством вины и собственной никчемности. Отдельные специалисты убеждены, что центральным в развитии невроза являются осознание недостатков своего поведения и вина, переживаемая при этом. Так, невротик удовлетворяет свои желания, ущемляя других, осознание этого факта ведет к возникновению чувства вины.

Многие представители психодинамического подхода рассматривают взаимосвязь чувства вины и процессов социализации. При этом чувство вины связывают с социальными характеристиками. Выявляется, что с одной стороны несформированность моральных норм влечет за собой нарушения в процессах социального общения, с другой стороны - чрезмерное чувство вины также ведет к паталогизации личности. Указывается, что совесть положительно коррелирует с хорошей адаптацией в социальной среде, а моральная незрелость приводит к нарушению внутригрупповых отношений и неврозам.

Вина тесно связана с чувством стыда, хотя отличия вины от стыда достаточно отчетливы. Переживание собственного неодобрения человеком своих поступков, независящих от окружающих считают проявлением чувства вины; а переживание неодобрения группы - проявлением чувства стыда. Особенно отчетливо различия между двумя этими чувствами проступают на уровне невербального выражения. Чувство вины наблюдать тяжело, мимически оно почти не выражено. Человек, испытывающий чувство вины, может лишь опускать голову, отводить взгляд; лицо, как правило, вялое, тяжелое, подавленное. Испытывающий чувство стыда обычно краснеет от прилива крови. Разница заключается и в том, что вина действует на человека в течение более длительного времени, чем стыд.

Существует мнение, что стыд может вести к депрессии, а вина к абсцессивно-компульсивному неврозу и паранойе. Но существует и другая точка зрения, согласно которой, источником указанных расстройств является страх.

Остановимся подробно на специальном исследовании проблемы страха в семейных отношениях.

Практически все существующие в психологии течения исследовали феномен страха. Впервые полное описание психофизиологической реакции страха дал Ч. Дарвин, выделив в качестве физиологических коррелятов учащенное сердцебиение, ускорение дыхания, побледнение кожных покровов, потовыделение при холодной поверхности кожи, дрожание всех мышц тела; сухость во рту, хриплость и неясность голоса.

Д. Селли, В. Штерн, К. Бюллер, Э. Киркпатрик, описывая феномен страха в начале XX в., добавили к дарвиновскому перечню признаков страха пристальный взгляд, стремление отвернуться или спрятать лицо, дрожь и крики, изменение цвета лица, отталкивание страшного предмета, стремление убежать и, наконец, полный паралич движений при сильном страхе.

Итак мы видим, что страх может усилить негативное восприятие ситуации и служить источником конфликтов в семье. Стремление убежать, отвернуться или спрятать лицо, оттолкнуть страшный предмет - это, по сути дела, проявление стереотипа «ухода», который может привести к разрыву взаимоотношений. Обратимся к более детальному исследованию феномена страха.

Э. Гельгорн и Дж. Луфборроу, характеризуя страх как фундаментальную эмоцию человека, подробно анализируют его физиологические корелляты и убедительно показывают его тесную связь с физиологическими реакциями человека. Исследования русских физиологов И.М. Сеченова, И.П. Павлова, Н.Е. Введенского, А.А. Ухтомского, В.М. Бехтерева и их учеников позволили раскрыть основы физиологического механизма проявления чувства страха у человека.

Согласно учению И.М. Сеченова и И.П. Павлова, все человеческие эмоции регулируются корой головного мозга. Физиологическим субстратом страха является тормозное состояние коры больших полушарий. Физиологической основой страха выступает сложная рефлекторная реакция организма на внутренний или внешний раздражитель, представляющий истинную или мнимую опасность. Страх есть проявление естественного пассивно-оборонительного рефлекса, основан на инстинкте самосохранения, имеет защитный характер и сопровождается определенными физиологическими изменениями высшей нервной деятельности, объективно выраженными в разнообразных двигательных и секреторных реакциях, которые оказывают различное, в подавляющем большинстве случаев отрицательное влияние на человека. В частности страх ведет к ослаблению памяти, искажению ощущений и восприятия, рассеиванию внимания, суетливости, необоснованности решений, поспешности и т.д.

Динамика чувства страха неразрывно связана с динамикой нервных процессов. Выделяют две формы страха: астеническую, развивающуюся как пассивно-оборонительный рефлекс, выраженную в нецелесообразных защитных движениях и поступках, дрожи, оцепенении; стеническую, активно-оборонительную, проявляющуюся в виде осторожности, осмотрительности, целесообразных, энергичных и разумных действиях наперекор опасности.

Таким образом, страх есть сложная реакция организма на опасность, которая сопровождается психологическими и физиологическими изменениями, затратами большого количества энергии, нарушениями нормальных функций организма.

Несмотря на то, что физиологические процессы, связанные с переживанием страха, быстро нормализуются, систематическое и сильное переживание чувства страха может причинить психическую травму. Первыми признаками понижения защитных функций от переживания чувства страха будет длительное отсутствие радостного настроения, переживание горя, страдания.

К базовым проявлениям страха обычно относят такие эмоциональные состояния, как ужас, испуг, опасение, боязнь, нерешительность, тревогу, которые возникают при переживании опасности.

Наличие страхов у человека само по себе не является патологией и обычно носит преходящий характер. В то же время, страхи сигнализируют об определенном неблагополучии в эмоционально-личностной сфере человека. Вопрос о предотвращении отклонений в личностном развитии побуждает нас к более детальному исследованию причин страха.

В отечественной литературе причинам возникновения страхов уделяется достаточно много внимания. Современные психоневрологи (А.И. Захаров, В.И. Гарбузов, М.И. Буянов) считают, что страхи являются клинико-психологическим выражением проблем трех поколений - прародителей, родителей и детей. Определенные черты характера взрослых, по мнению А.И. Захарова (1986), В.И. Гарбузова (1990), способствуют развитию страха у ребенка. Во-первых, взрослые эгоцентричны, смотрят на все, в том числе и на своего ребенка, со своих позиций, и поэтому им часто бывает трудно понять и, тем более принять, какие-то особенности другого. Во-вторых, взрослые очень тревожны и потому чрезмерно опекают детей; бывают не гибки в своих требованиях, не умеют перестраиваться и всегда пытаются настоять на своем.

В российской психологии существует положение о том, что внешние, социальные отношения обусловливают личностное развитие ребенка и становятся его «внутренними» отношениями, входящими в структуру личности. Первой и самой главной социальной группой в жизни ребенка является семья. Именно она полностью определяет его развитие в первые годы и во многом - в последующие: «Вне присвоения духовной культуры от посредников, стоящих между этой культурой и ребенком, нет развития личности ребенка».