Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

аддиктивный табакокурение подросток личность

В настоящее время тревожным симптомом является рост числа несовершеннолетних с аддиктивнным поведением, проявляющихся в асоциальных действиях (алкоголизм, наркомания, табакокурение нарушение общественного порядка, хулиганство, вандализм и др.). Усилилось демонстративное и вызывающее по отношению к взрослым, поведение. В крайних формах стали проявляться жестокость и агрессивность Резко возросла преступность среди молодёжи. Появляются всё новые виды отклоняющегося поведения: подростки участвуют в военизированных формированиях политических организаций экстремистов, в рэкете, сотрудничают с мафией, занимаются проституцией и сутенёрством. По сравнению с недавним прошлым, возросло число тяжких преступлений, обыденное сознание фиксирует увеличение конфликтов и фактов агрессивного поведения людей. Мы являемся свидетелями изменения всей социальной структуры общества, интенсивных процессов расслоения населения по имущественному признаку, по отношению к различным формам собственности. На почве социальных противоречий возникают межгрупповые и межличностные конфликты.

Кроме того, проблема аддиктивного поведения мало изучена теоретически.

Эта проблема имеет давнюю историю. Многие исследователи в нашей стране и за рубежом занимались проблемой алкоголизма, наркомании, табакокурения, но к одному знаменателю не пришли, так как она сложна и многогранна и, следовательно, одного решения быть не может.

Вопросы, связанные с аддиктивным поведением подростков, затрагиваются во многих психологических исследованиях. Наличие чрезвычайно высокой концентрации агрессии в обществе и отсутствие однозначного и адекватного научного определения этого сложного феномена делают проблему исследования аддиктивного поведения одной из наиболее актуальных проблем современного мира, важной теоретической и практической задачей.

В Беларуси наблюдается ежегодное увеличение количества потребителей наркотических веществ, которые состоят на диспансерном учёте; больше 90% из них - потребители инъекционных наркотиков (ПИН).

Вряд ли официальные данные отображают реальную ситуацию. В Беларуси, за подсчётами экспертов, не меньше 300-500 тысяч ПИН. Проблема нашего исследования очень серьезна. Поэтому мы попытаемся выявить те особенности личности подростков, приводящие к таким проблемам нашего общества.

Одна из причин, по которой представляется актуальным изучение поведения подростков, состоит в том, что новое время вносит существенные коррективы в развитие взаимоотношений между взрослыми и детьми, в том числе между учителями и подростками, между подростками и их родителями. Идея личностно-ориентированного подхода во взаимоотношениях не только декларируется, она стала реальным обстоятельством жизни людей. Одним из ее конкретных воплощений является интерес к переживаниям другого человека, к его трудностям и проблемам [3, с. 13].

Аддиктивное поведение, проще отклоняющееся, очень часто встречается в различной литературе, привлекает внимание публицистов, учителей, общественности, и конечно, родителей. И все это происходит потому, что именно в подростковый период в тугой узел завязываются социальные, психологические, психофизиологические перемены, противодействуя, взаимодействуя, то подкрепляя, то мешая друг другу.

Проблема аддиктивного поведения подростков возникает в ответ на неблагоприятные жизненные воздействия и является одной из центральных в психологической науке. Всесторонняя разработка этой проблемы связана с запросами практической психологии, направленной на конкретное оказание помощи в трудных ситуациях. На сегодняшний день существуют различные подходы к пониманию психологии подростка. Понятно, что ни один из подходов не может раскрыть сущность поведения подростков с аддиктивным поведением, поскольку затрагивает одну из сторон этого явления. Наша задача - попытаться понять, почему подростки, сталкиваясь с различными трудными ситуациями, находят выход из них с помощью употребления спиртного, наркотиков, курения; оказать помощь, предупредить аддиктивное поведение.

Актуальность исследования: Перед нашим обществом очень строго стоит проблема увеличения количества разнообразных поведенческих проявлений, не отвечающих принятым в обществе нормам и ценностям. Вопросы предупреждения поведения, борьбы с детской и подростковой преступностью как одного из ведущих направлений помощи людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, всегда были и останутся одной из главных забот государства.

Гипотеза исследования: существует взаимосвязь аддиктивного поведения и социально-психологической адаптированности личности подростка.

Цель исследования: установить уровень снижения социально-психологической адаптированности личности подростка под влиянием аддиктивного поведения.

Задачи исследования:

· Осуществить теоретический анализ литературы по теме курсовой работы;

· Осуществить эмпирическое исследование по диагностике социально-психологической адаптированности личности;

· Осуществить анализ полученных результатов.

Предмет исследования: взаимосвязь аддиктивного поведения и социально-психологической адаптированности личности подростка.

Объект исследования: социально-психологическая адаптированность личности подростка.

Методы и методики: метод теоретического анализа литературы, метод тестирования (многоуровневый личностный опросник «Адаптивность» (МЛО-АМ)), метод статистического анализа.

База исследования: ГУО «СШ №1 им. С.И. Граховскогог.п. Глуска», 10-11 классы.

1. Теоретические аспекты снижения социально-психологической адаптированности личности подростка под влиянием аддиктивного поведения

1.1 Аддиктивное поведение как отклонение

Аддиктивное поведение выражается в стремлении к уходу от реальности путем изменения своего психического состояния посредством приема некоторых веществ или постоянной фиксацией внимания на определенных предметах или активностях (видах деятельности), что сопровождается развитием интенсивных эмоций. Процесс употребления того или иного вещества (субстанции), изменяющего психическое состояние, привязанность к предмету или участие в активности, принимают такие размеры, что начинают управлять жизнью человека, делает его беспомощным, мешает к противодействию аддикции. Человек обычно стремится к психологическому и физическому комфорту, хочет находиться в хорошем психофизиологическом тонусе, не испытывать отрицательных эмоций, например, тревоги, тоски и др. В повседневной жизни такое комфортное состояние не всегда достижимо или называется недостаточно стойким. В результате происходит нарушение чувства психологического комфорта. Люди по-разному относятся к этим ситуациям: одни используют свои внутренние ресурсы (силу воли), стремятся к общению с друзьями, близкими людьми и т.д., другие - воспринимают их как труднопереносимые. О таких людях можно сказать, что у них низкая переносимость психологических затруднений (фрустрация), они используют какие-либо средства или стимул, искусственным образом изменяющие психическое состояние, повышающие настроение, можно вначале добиться желаемого, удовлетворить свое стремление, однако в дальнейшем этого уже недостаточно: стремление к уходу в аддиктивное поведение чаще наблюдается, когда человек сталкивается с трудными ситуациями в жизни: утрата прежних идеалов, разочарование в работе, потеря семьи, социальная изоляция, резкая смена первичного стереотипа жизни, утрата близких им друзей [8, с. 5].

Желаемое изменение настроения по аддиктивному механизму может быть достигнуто различными способами: с помощью приема алкоголя или веществ, изменяющих психическое состояние (ингалянты, курение); участием в азартных играх, включая компьютерные игры; посредством сексуальной аддикции; перееданием или голоданием; длительным прослушиванием музыки; полным погружением в какой-то вид деятельности, забывая о своих других жизненно важных проблемах и обязанностях (собственное здоровье, благополучие семьи, забота о детях и др.)

Оценка любого поведения всегда подразумевает его сравнение с какой-то нормой, как уже отмечалось в предыдущей главе, проблемное поведение подростков называется деструктивным. Юношеский возраст вообще и ранняя юность в особенности представляют собой группу повременного риска. Почему? Во-первых, сказываются внутренние трудности переходного возраста, начиная с психогормональных процессов и кончая перестройкой я-концепции. Во-вторых, пограничность и неопределенность социального положения юношества, в-третьих, противоречия, обусловленные перестройкой механизмов социального контроля: детские нормы контроля, основанные на соблюдении внешних норм и послушании взрослым, уже не действуют, а взрослые способы, предполагающие сознательную дисциплину и самоконтроль, еще не сложились или не окрепли [11, c. 74].

В этот период подростку предстает решить две сложнейшие и взаимоисключающие задачи - осознать и принять свою уникальность - идентичность (чувство своего «Я») и получить подтверждения своего принятия средой сверстников. Частым ритуалом принятия в группу является прием веществ, изменяющих психическое состояния подростка (аддиктивное поведение). Этот опыт зачастую дает подростку ощущение психофизического переживания комфорта, принятия и безопасности в целом спектре ситуаций, как-то: знакомство с новыми людьми, общение с противоположным полом, выражение своей индивидуальности в агрессии. При употреблении различного рода веществ (субстанции) впервые, подросток рассматривает это, как универсальное средство для решения накопившихся к этому времени внутри - и межличностных проблем. Однако ценой за эту легкость может быть утрата идентичности своего «Я». Кризис «идентичности», характерный для подросткового периода, может затягиваться на годы, когда зависимая личность «замораживает» свои личностные функции на детско-подростковом уровне, а в ряде случаев приводит к ее деградации: дальнейшей алкоголизации, наркотизации [18, c. 78].

Жесткость и агрессивность всегда были характерными чертами поведения подростков и юношей. Подростковая агрессия - чаще всего следствие общей озлобленности и пониженного самоуважения в результате пережитых жизненных неудач и несправедливостей. Изощренную жестокость нередко проявляют также жертвы гиперопеки, не имевшие в детстве возможность свободно экспериментировать и отвечать за свои поступки; жесткость для них - своеобразный сплав мести, самоутверждения и самопроверки: меня считают все слабым, а я вот что могу! Подростковые акты вандализма и жестокости, как правило, совершаются сообща в группе. Совместно совершаемые антисоциальные действия укрепляют чувство групповой солидарности, доходящей в момент действия до состояния эйфории, которую потом, когда возбуждение проходит, сами подростки ничем не могут объяснить [9, с. 25]. Признаки антисоциального нарушения личности проявляются уже в детском возрасте: отсутствие эмоциональной привязанности к родителям и близким, жестокость и т.д. [12, с. 234].

Выше уже говорилось, как сложен и противоречив процесс формирования эго-идентичности и я-концепции. Не удивительно, что в переходном возрасте часто встречаются так называемые личностные расстройства: синдром отчуждения, дереализация, деперсонализация, раздвоение личности. Нормальная деятельность личности означает не просто обмен информацией, но и установление с ней каких-то эмоционально значимых отношений со средой. В условиях стресса положение меняется: конфликтная ситуация, которую индивид не в силах разрешить, вызывает у него отрицательные эмоции огромной силы, угрожающие его психике и самому существованию. Чтобы выйти из стресса, он должен разорвать связь своего «Я» и травмирующей среды или хотя бы сделать ее менее значимой. В повседневной жизни этому служит механизм отстранения. Термин этот, введенный Шкловским В.Б. и широко применяющийся Бертольдом Брехтом, означает разрыв привычных связей, в результате которого знакомое явление кажется странным, непривычным, требующим объяснения [8, с. 25]. В целом исследования подтверждают гипотезу Э. Эриксона о значении для подростка отрицательной идентичности, в которой подросток подчас ищет и находит убежище от трудностей и противоречий взросления. Формирование отрицательной идентичности тесно связано с включением подростка в девиантную субкультуру. Как ни различны формы деструктивного поведения, они взаимосвязаны. Пьянство, употребление наркотиков, агрессивность и т.д., образуют единый блок, так что вовлечение подростков в один вид деструктивных действий повышает вероятность его вовлечения также и в другой. Противоправное поведение, в свою очередь, хотя и не стол жестко, связано с нарушением норм психического здоровья.

До некоторой степени, как уже указывалось, совпадают и способствующие аддиктивному поведению социальные факторы (школьные трудности, травматические жизненные события и др.). Что же касается индивидуально-личностных факторов, то самыми важными и постоянно присутствующими являются локус настроения и уровень самоуважения. Если потребность в самоуважении не удовлетворяется социально приемлемыми способами, то подростки обращаются к деструктивным формам поведения [6, с. 65]. Аддиктивное поведение ведет к регрессу личности подростка.

1.2 Склонность подростков к аддиктивному поведению

Рассмотрение психологических аспектов профилактики аддиктивного поведения несовершеннолетних предполагает определение феномена психологической готовности к употреблению психотропных веществ, то есть выявление таких психологических особенностей подростков, которые являются своего рода «слабым звеном» в процессе социализации личности. Именно эти психологические особенности провоцируют их на «уход от реальности» при первом же столкновении с трудностями.

Употребляя психотропные вещества, подросток прежде всего преследует цель изменить свое психическое состояние. Поэтому найти психологические причины алкоголизма и наркомании у подростков - это значит ответить на вопрос: почему они хотят изменить психическое состояние искусственным (химическим) путем?

Анализируя факторы, детерминирующие аддиктивное поведение несовершеннолетних, всегда следует употреблять сослагательное наклонение. Это объясняется тем, что ни один из факторов не является основополагающим, решающим. Даже некоторая совокупность факторов ничего не предопределяет однозначно, поскольку и в этом случае злоупотребление психотропными веществами может быть, а может и не быть. Сложные жизненные обстоятельства, неправильное семейное воспитание, низкий общеобразовательный и культурный уровень окружающей социальной среды влияют на многих детей, живущих в Беларуси, однако далеко не все подростки, поставленные в эти условия, становятся алкоголиками или наркоманами.

В то же время неблагоприятные психофизиологические предпосылки (психопатии, акцентуации характера, психопатическое развитие личности, мозговые дисфункции и органические поражения мозга, наследственная отягощенность) также не являются фатальными, и сами по себе (т.е. без сочетания с социальными факторами) не могут стать основной детерминантой химической зависимости. Напротив, многие из интересующих нас детей в дальнейшем вполне нормально социализируются, даже достигают высоких результатов в профессиональной деятельности. Следовательно, более важную роль играет то, как преломляются указанные факторы в психике ребенка, как воспринимаются им жизненные события и различные обстоятельства. Именно этим объясняется тот факт, что один ребенок, из самой неблагоприятной социальной среды, в условиях отрицательной семейной атмосферы вырастает достойным человеком, а другой, из вполне благополучной, обеспеченной семьи, занимающей довольно высокое социальное положение, становится наркоманом или алкоголиком.

Поиски «структуры личности» алкоголика или наркомана, а также попытки выявить «специфический профиль» личности, предрасположенной к употреблению психотропных веществ, являются чрезвычайно сложными задачами. Исследования такого рода проводились в основном зарубежными учеными [8, с. 53] с применением многих личностных тестов. Результаты показали, что существует ряд общих черт, свойственных людям, злоупотребляющим наркотиками или алкоголем. В частности, это слабое развитие самоконтроля, самодисциплины; низкая устойчивость к всевозможным неблагоприятным воздействиям, неумение преодолевать трудности; эмоциональная неустойчивость, склонность неадекватно реагировать на фрустрирующие обстоятельства, неумение найти продуктивный выход из психотравмирующей ситуации.

Нетрудно заметить, что эти черты свойственны не только алкоголикам и наркоманам, но и просто плохо социально адаптированным людям. Кроме того, такие личностные характеристики часто отмечаются в подростковом возрасте, особенно если этот период развития протекает с осложнениями, на фоне предыдущих трудностей с воспитанием ребенка.

Следовательно, влечение подростка к употреблению психотропных веществ является признаком более глубокого личностного неблагополучия. Основа этого симптома - психологическая готовность подростка к употреблению психотропных веществ. Формируясь исподволь, постепенно, она реализуется при первой же возможности, т.е. в случае возникновения соответствующей ситуации. При всей кажущейся неожиданности, импульсивности аддиктивное поведение подростка, его алкоголизация или наркотизация являются логическим завершением предшествующего развития.

Отсутствие же психологической готовности к употреблению психоактивных веществ, напротив, дает ему своего рода «запас прочности», обеспечивающий возможность противостоять неблагоприятному влиянию среды. Не случайно в одной и той же группе профтехучилища или в рабочей бригаде, где существуют стойкие алкогольные традиции, одни несовершеннолетние начинают злоупотреблять спиртным и потом спиваются, а другие так и остаются равнодушными, хотя и участвуют в совместных застольях, подчиняясь групповым нормам. Даже периодическое употребление наркотиков или иных токсических веществ, через которое прошли многие подростки, входящие в уличные группировки, для некоторых из них так и осталось эпизодом. Употребление психотропных веществ подростками, не имеющими к этому психологической готовности, обычно не закрепляется как привычная форма поведения, и, по мере взросления, приобретения личностной зрелости проходит «само собой», без вмешательства медиков и применения каких-либо иных мер воздействия.

Выявление психологической готовности к употреблению психотропных веществ обусловливает необходимость нового подхода к решению проблемы алкоголизма и наркомании несовершеннолетних. Он заключается в переносе акцента с проблемы алкоголизма к проблемам человека, злоупотребляющего алкоголем, к проблеме личности. Иными словами, преодолевается сосредоточенность на самом факте злоупотребления, становится очевидной наивность подобного представления о целях антиалкогольной работы: «лишь бы не пили, а остальное приложится». На самом деле, решение проблемы алкоголизма и наркомании выходит за рамки только одной сферы злоупотребления [2, с. 15].

Психологическая готовность к употреблению психотропных веществ состоит в неспособности адекватного восприятия ситуаций, связанных с необходимостью преодоления жизненных трудностей, налаживания отношений с окружающими, правильной регуляции своего поведения. Этот феномен представляет собой сочетание определенных личностных особенностей, препятствующих нормальной социальной адаптации подростка. Являясь личностным образованием, психологическая готовность к аддиктивному поведению проявляется не всегда, находясь как бы в скрытом (латентном) состоянии. Она актуализируется в ситуации затрудненности удовлетворения значимых социальных потребностей человека.

Рассмотрим типичную ситуацию развития «трудновоспитуемого» подростка, который в силу разных причин постоянно получает замечания, выговоры от учителей, плохо учится и не встречает понимания и поддержки у родителей, поскольку те не умеют (или не хотят) занять правильную воспитательную позицию и искать адекватные методы педагогического воздействия.

В этом случае оказывается фрустрированным целый ряд социальных потребностей подростка: потребность в положительной оценке значимых для него взрослых (поскольку следствием негативной оценки педагога обычно бывает отрицательная оценка родителей); потребность в самоуважении (так как низкая оценка успеваемости обычно ассоциируется с недостаточным развитием способностей и интеллекта); потребность в общении (мнение учителя в подростковом возрасте в значительной степени определяет мнение коллектива, а низкая оценка успеваемости не способствует улучшению положения ученика в системе межличностных отношений в коллективе класса).

Основной характеристикой фрустрированного поведения подростка является утрата им первоначальной значимой цели. Однако его действия и поведение в целом могут быть вполне целенаправленны, но достижение новой цели лишено смысла относительно исходной цели или мотива его поведения и деятельности. В результате первоначальная цель - утрачивается, и у подростка актуализируется другая - избавиться от отрицательных эмоциональных переживаний, вызванных психотравмирующими воздействиями (негативной оценкой учителя, пренебрежением одноклассников и др.).

Для трудных подростков ситуация затрудненности достижения желаемого очень часто адекватна ситуации невозможности удовлетворения потребностей. Это, как правило, связано либо с их личностными особенностями, либо с усвоенными ранее стереотипами поведения, позволяющими избегать отрицательных эмоциональных переживаний в ситуации неуспеха. Отсутствие развитой привычки к преодолению трудностей, стремление поскорее восстановить состояние эмоционального благополучия побуждает подростка пересмотреть ситуацию, негативно оцененную взрослыми, представить ее себе такой, в которой нет необходимости применять волевые усилия. Естественно, что все механизмы защитного поведения не осознаются подростком, просто он интуитивно ищет удовлетворяющие его решения. Немаловажную роль в этом играет и то, что большинство трудных подростков, несмотря на наличие большого отрицательного жизненного опыта, остаются внутренне инфантильными. Достижение максимально возможного в данных условиях эмоционального благополучия, стремление к жизни «по принципу удовольствия» являются определяющими и смыслообразующими мотивами инфантилизма. Поэтому самосознание подростка направляется лишь «по линии наименьшего сопротивления», что детерминирует включение защитных механизмов его поведения.

Защитные механизмы поведения личности - это непроизвольные, неосознаваемые процессы, призванные избавить ее от восприятия нежелательной психотравмирующей информации, устранить тревогу и напряженность. Их действие обычно непродолжительно и длится до тех пор, пока нужна «передышка» для новой активности. Однако если состояние эмоционального благополучия фиксируется на длительный период и по сути заменяет активность, то психологический комфорт достигается ценой искажения восприятия реальности, или самообманом.

Психологическая защита, искажая реальность с целью сиюминутного обеспечения эмоционального благополучия, действует без учета долговременной перспективы. Ее цель достигается через дезинтеграцию поведения, нередко связанную с возникновением отклонений в развитии личности.

По мере нарастания отрицательной информации, критических замечаний, неудач, неизбежных при нарушении процесса социализации, психологическая защита, временно позволявшая подростку иллюзорно-положительно воспринимать объективное неблагополучие, становится все менее эффективной. В случае неэффективности ее действия, либо недостаточной сформированности, при возникновении угрозы невротического срыва подросток инстинктивно ищет выход и нередко находит его во внешней среде. К внешним способам защиты от психотравмирующей ситуации относится и употребление психотропных веществ.

Единство психологических механизмов, лежащих в основе алкоголизма, наркомании, невротических проявлений, психотических реакций, самоубийств, отмечают как отечественные, так и зарубежные авторы [11, с. 145]. Изучение соотношения алкоголизма и неврозов в различных этнических группах подтверждает наличие патопластики между ними. Так в странах, где употребление алкоголя и наркотиков ограничено культурными нормами, моральными, религиозными принципами или другими обстоятельствами, значительная часть населения страдает невротическими расстройствами. В ряде стран Африки и Северной Америки, где употребление спиртного не распространено и алкоголизм встречается редко (менее 5% населения), обнаружен высокий уровень психоневротических заболеваний (50% населения) [9, с. 39].

Такая же картина наблюдается и относительно употребления наркотиков: среди хмонгов, живущих в Азии и занимающихся выращиванием мака, распространено употребление опиума и, следовательно, высок процент заболевания наркоманией (20% населения). Однако невротических нарушений почти нет. У той же народности, проживающей в США (где хмонги уже не имеют такого широкого доступа к опию и его производным), уровень заболевания наркоманией значительно ниже (1% населения), зато невротические расстройства зарегистрированы почти у 90% населения [9, с. 43].

Таким образом, люди, столкнувшиеся с невозможностью изменить свое отрицательное эмоциональное состояние продуктивным путем и не имеющие эффективных способов психологической защиты, оказываются перед выбором: невроз или употребление психотропных веществ. Если социальный контроль достаточно высок и запрещает употребление алкоголя (наркотиков), велика возможность заболевания неврозом. В случае отсутствия социального контроля при доступности алкоголя (наркотиков) актуализированная психологическая готовность к употреблению психотропных веществ, как правило, реализуется и человек становится алкоголиком (наркоманом).

Иными словами, те люди, которым свойственна такая психологическая готовность, в ситуации затрудненности удовлетворения жизненно важных социальных потребностей предрасположены к алкоголизму или неврозу. В этом случае они разделяются на две группы: более импульсивные, авторитарные и экстравертированные личности становятся на путь алкоголизма; более компульсивные, конформные, интровертированные заболевают неврозом.

Актуализацию психологической готовности к употреблению психотропных веществ обусловливают следующие внутренние и внешние причины:

· неспособность подростка к продуктивному выходу из ситуации затрудненности удовлетворения актуальных жизненно важных потребностей;

· несформированность или неэффективность способов психологической защиты подростка, позволяющей ему хотя бы временно снять эмоциональное напряжение;

· наличие психотравмирующей ситуации, из которой подросток не находит конструктивного выхода.

При таких условиях подросток оказывается беспомощным перед захлестывающими его отрицательными эмоциональными состояниями. Инстинктивно спасаясь от дезинтеграции психических функций и возникновения невротических проявлений, он прибегает к изменению своего состояния искусственным (химическим) путем.

В подростковом возрасте состояния эмоциональной напряженности, психического дискомфорта, причины которых не осознаются, возникают очень часто. Этот критический этап в развитии личности иногда протекает настолько болезненно, что подросток невольно стремится пережить его в полном смысле слова «под наркозом».

Экспериментальные исследования, проведенные нами в группе подростков, эпизодически употребляющих наркотики, подтверждают наличие у них психической напряженности и тенденций к иррациональным формам защитного поведения на фоне несформированности (неэффективности) механизмов психологической защиты.

Психологическая готовность к употреблению психотропных веществ, являясь системообразующим фактором возникновения алкоголизма и наркомании, одновременно выступает и прогностическим критерием этих явлений. Иными словами, определив у подростка наличие такой готовности, можно с уверенностью сказать, что психотравмирующая ситуация приведет его либо к злоупотреблению алкоголем (наркотиками), либо к неврозу, либо к самоубийству. Любой из этих исходов будет трагедией для подростка и его семьи, потерей для общества.

Своевременное выявление у подростка психологической готовности к употреблению психотропных веществ позволяет осуществлять раннюю профилактику отклонений в его поведении, способствует разработке методов диагностики склонности подростков к аддиктивному поведению, выработке психокоррекционных программ для групп риска.

1.3 Табакокурение как аддикция

Традиционно табакокурение рассматривалось как вредная привычка. Привычки как психологический феномен до сих пор не получили достаточного освещения в психологической литературе. Неясно даже, к какому разделу психологии их относить: к мотивации или поведению. С ролью привычки как мотивационного фактора согласен С.Л. Рубинштейн, который пишет, что образовавшаяся привычка означает возникновение не столько нового умения, сколько нового мотива [22, с. 68]. Формированию вредных привычек, т.е. привычек, удержанием которых являются не сами действия, а вызываемые ими состояния, сопутствует положительный эмоциональный r-он. К.К. Платонов утверждает, что решающее значение в формировании привычек приобретает вызываемое самим функционированием «действие, выполнение которого стало потребностью, это навык, формировавшийся на фоне положительной эмоции». В отличие от многих вредных привычек, акт табакокурения происходит неосознанно: а часто просто машинально: рука сама тянется к пачке, пальцы сами вытаскивают сигарету и подносят ее ко рту и так далее до последней затяжки.

Все приобретенные привычки человека - социальны. А.Н. Маюров и Я.А. Маюров считают, что формулой приобретения социальной привычки является следующая цепочка: запрограммированность - употребление - привычка - установка. Социальные привычки прежде чем развиться и проявиться, вводятся в сознание человека в процессе жизни путем искаженной информации о явлениях, свойственных определенному обществу в результате установившихся обычаев, традиций, религиозных установок и т.д. Эта искаженная информация, наслаиваясь, программируется в сознании человека, постоянно являясь побуждающим фактором к проявлению вредной привычки.

Табакокурение программируется в сознании людей с детства. Благодаря наблюдению за курящими взрослыми в сознание ребенка это явление жизни входит как обычное, естественное. Подрастая, он начинает моделировать поведение взрослых. Под воздействием рекламы у него складывается впечатление, что курят все, следовательно, в этом нет ничего плохого. После сформированнойзапрограммированности начинается употребление. И хотя табакокурение вызывает массу негативных явлений: физиологических, социальных, экономических, благодаря воздействию запрограммированности, включающей в себя искаженные факторы морально-этического и социального плана, через которые осуществляется выражение личности (взрослость, мужество, подражание героям) - все преодолевается, и происходит привыкание. Употребление вырабатывает привычку, а привычка побуждает к употреблению.

В дальнейшем человек от табакокурения начинает получать удовольствие, в его сознании складывается представление, что без него жизнь неполноценна и даже невозможна - вырабатывается установка. Привычка приводит к установке, когда человек уже не мыслит своей жизни без курения. Но в то же время установка активизирует привычку за счет выработанной в сознании человека убежденности в невозможности дальнейшей жизни без табака. Все звенья формулы обладают четкой устойчивой связью. Именно поэтому курильщикам трудно отказаться от привычки.

Из представленной формулы следует, что любая социальная привычка, развившаяся у человека, может быть устойчиво исключена только снятием запрограммированности, несмотря на происшедшие у него функциональные и даже органические изменения.

Хотя в последние годы доля курящих в большинстве стран мира уменьшается, абсолютное их число растет, главным образом, за счет женщин и молодежи. В Польше установлено, что регулярно или случайно курят 46% юношей и 28% девушек 16-19 лет [18, с. 45]. Ситуация, связанная с курением, в Беларуси носит эпидемиологический характер - курят 64% мужчин и 20% женщин. Все больше молодых людей, особенно девушек и женщин, приобретают эту пагубную привычку. Судя по результатам социологического исследования [20, с. 15], каждый четвертый белорус в возрасте 15 лет и старше курит (41,6%). Показателем высокой распространенности табакокурения среди населения является и отсутствие четко очерченных групп приобщившихся к табаку. Причем сегодня курят в одинаковой мере люди с высоким и низким уровнем образования и доходов, рабочие, учащиеся и студенты, безработные.

Общественное отношение к курению в подавляющем большинстве случаев характеризуется как безразличное, нейтральное. Другими словами, общество смирилось с существующей ситуацией, и табакокурение воспринимается им как данность. Социальный аспект проблемы заключается в том, чтобы понять всю сложность взаимоотношений между курящим человеком и разными уровнями его социального окружения. В результате исследования проблемы табакокурения выявлена следующая закономерность: чем раньше человек пробует первую сигарету, тем выше вероятность того, что впоследствии он будет курить ежедневно. Так, 73% заядлых курильщиков попробовали курить до 17 лет, т.е. в период обучения в школе.

Табакокурение вызывает очень сильную зависимость, которую чрезвычайно трудно преодолеть. Большинство курящих осознает, что никотин вредит их здоровью, и выражает желание бросить курить, но только 7% удается выдержать без курения 1 год. Огромную силу зависимости иллюстрирует тот факт, что около 50% больных после инфаркта, ресекции легких и трахеотомии начинают курить [18, с. 65]. Большинство курильщиков не могут отказаться от табака по собственной воле. Опасным является и то, что употреблению наркотиков почти всегда предшествовало употребление табака и алкоголя. Это объясняется тем, что употребление одних психоактивных веществ фактически снимает запрет на употребление других. У курящих людей со сформировавшимся стереотипом постоянно модулировать (изменять в желаемом направлении) свое психическое состояние сигаретой, переход на более сильный модулятор - наркотик происходит в 8 раз чаще, чем у некурящих. Есть прямая взаимосвязь и между курением и алкоголизмом. Курение провоцирует потребление спиртного, но есть данные и о существовании обратной связи. 90% алкоголиков являются заядлыми курильщиками.

Специфика табакокурения, по мнению О.В. Винда, в том, что:

Начало табакокурения всегда связано с неприятными ощущениями. Однако одни люди, испытав неприятные ощущения, больше не возобновляют пробы, другие же, имеющие привычку дистанцироваться от своего тела, продолжают курить.

Табакокурение предполагает участие другого. Когда два или более человек курят вместе, они словно обмениваются символами - разделяют друг с другом свой мир, их принимают, они приобретают определенный социальный статус, принадлежат определенной группе людей (поэтому курение способствует установлению доверительных отношений).

Табакокурение как поведенческий акт связано с ритмичностью. Дыхание как бы регулируется курением, делается произвольным, ставится под сознательный контроль. Это дает иллюзию обладания временем внутри себя, т.е. контролем себя, своего тела. Ритмичность табакокурения дает иллюзию предсказуемости будущего. Поэтому часто в качестве выгод курения называют расслабляющий эффект, снятие стресса, успокоение. Некоторые авторы называют табакокурение бытовой токсикоманией, причем одной из наиболее упорных и трудно поддающихся лечению, определяемой возникшим болезненным пристрастием к никотину. А.Н. Бабурин описывает физиологическую зависимость от табакокурения как состояние, при котором индивид продолжает курить потому, что отказ от курения вызывает чувство дискомфорта и при увеличении срока воздержания становится причиной развития абстинентного синдрома [17, с. 32].

На пути к зависимому поведению или никотиновой токсикомании индивид проходит определенные стадии [17, с. 35].

Первая стадия характеризуется исчезновением при табакокурении неприятных ощущений в организме и появлением навязчивого труднопреодолимого желания курить. У курильщика появляется чувство якобы повышающейся при курении работоспособности, улучшения самочувствия. Продолжительность первой стадии различна и зависит от индивидуальных особенностей организма и центральной нервной системы курильщика.

Вторая стадия характеризуется тем, что влечение к табакокурению принимает навязчивый характер. Для этой стадии никотиновой токсикомании характерно возникновение нервно-психологических нарушений, таких, как повышенная раздражительность, утомляемость, ухудшение внимания, неусидчивость, снижение аппетита, а также появление головных болей, потливости, неприятных нарушений в области сердца, возникающих при длительных перерывах в курении и исчезающих при введении очередной дозы никотина.

Третья стадия характеризуется тем, что на этом этапе бросить курить уже довольно трудно. Стиль курения, принятый в курящей компании, начинает восприниматься как естественный и нормальный, окончательно формируя психологическую готовность к некритическому восприятию обычаев курильщиков. Курение становится все более частым. Табакокурение становится самостоятельным мотивом поведения, оно начинает побуждать самостоятельную деятельность. Происходит процесс, который А.Н. Леонтьев называет «сдвиг мотива на цель», формируется новый мотив, который побуждает к новой деятельности, а следовательно, и новая потребность - потребность в табакокурении. Сдвиг мотива на цель ведет за собой осознание этого мотива. Табакокурение приобретает определенный личностный смысл.

Однако табачной зависимости присущ и ряд специфических черт, отличающих ее от других токсикомании. Д.Б. Анискин утверждает, что при ней не развивается ярко выраженных психических нарушений и изменений личности, что, очевидно, и делает этот вид патологического пристрастия социально терпимым. Кроме того, при никотинизме роль психологических факторов в становлении пристрастия выше, чем при любой другой токсикомании. Хотя никотин и играет определенную роль в формировании табачной зависимости, она весьма мала по сравнению со значением психологических факторов [17, с. 55].

З.В. Коробкина и В.А. Попов различают зависимость от никотина и от табакокурения как процесс, характеризующийся тем, что в первом варианте у курящего возникает патологическое, болезненное влечение к табаку, а во втором оно не формируется. По разным данным от 61 до 85% людей начинают курить с первой же сигареты, потому что им нравятся ритуальный (преимущественно девушкам) и социальный (преимущественно юношам) компоненты курения, которые подкрепляются фармакологическим стимулирующим и эйфоризирующим действием.

Исследователи считают, что процесс табакокурения - внешнее проявление внутреннего дисбаланса или конфликта внутри человека и не имеет ничего общего с привязанностью к поглощению никотина. Экспериментально доказано, что врожденное предпочтение живыми существами никотина отсутствует, т.е. для моделирования хронической никотинозависимости необходимо принудительное (обучающее) введение никотина в организм [17, с. 78].

Не никотин как таковой, не его взятое само по себе физиологическое действие, а, прежде всего, проекция психологического ожидания, актуальных потребностей и мотивов на психофизиологический фон курения создает ту внутреннюю картину, которую человек начинает приписывать действию никотина. Для самого же человека этот механизм остается неосознанным, скрытым, что и порождает общепринятое представление об особых свойствах никотина. Именно из опредмечивания первоначально содержательно неоформленного состояния формируется психологическая привлекательность курения. Отсюда начинается крайне опасный по своим жизненным последствиям кардинальный для генеза никотиновой зависимости процесс - все большаядецентрация, искажение восприятия: человек начинает видеть главный источник привлекающего состояния только в сигаретах.

По тем же принципам (проекция психологических ожиданий, актуальных в данный момент потребностей на определенный психофизиологический фон курения, искажение в восприятии источников искомого состояния) возникают представления и о других «незаменимых» свойствах и функциях табака. Так, сигареты употребляют и в случае раздражительности, стресса, для того «чтобы успокоить нервы». Со временем диапазон субъективных причин курения становится все шире: «от волнения», «от обиды», чтобы «поговорить по душам», чтобы «расслабиться», чтобы «взбодриться» и т.д.

По данным В.К. Смирнова, 65% курят ради стимуляции и привычки. Этим объясняется увеличение частоты курения при депрессии. Курение с целью транквилизации в стрессовой ситуации положительно коррелирует с интраверсиейкурящего, но не с экстраверсией. Потребность в курении возникает после еды, при употреблении кофе, в состоянии эйфории, при интеллектуальном напряжении, что не коррелирует с интервалом времени после последней выкуренной сигареты и концентрацией никотина в крови. Курение также помогает как концентрировать внимание и сосредотачиваться, так и расслабляться в зависимости от внешних факторов. При стрессовых ситуациях курильщики увеличивают число выкуриваемых сигарет и глубину дыхания.

Для того чтобы понять, что заставляет человека, часто преодолевая естественное органическое неприятие, стремиться к табакокурению, необходимо рассмотреть личностные процессы. Постепенно появляющаяся и нарастающая привлекательность курения, по мнению исследователей, заключается в психологической мотивации обращения к сигаретам, в тех желаниях и потребностях, которые человек пытается удовлетворить с их помощью.

Аддиктивное поведение не обязательно приводит к заболеванию или смерти, но закономерно вызывает личностные изменения и социальную дезадаптацию, считают Ц.П. Короленко и Т.А. Донских. Они указывают на типичные социально-психологические изменения, сопровождающие формирование аддикции. Первостепенное значение имеет формирование аддиктивной установки - совокупности когнитивных, эмоциональных и поведенческих особенностей, вызывающих аддиктивное отношение к жизни.

Аддиктивная установка выражается в появлении сверхценного эмоционального отношения к объекту аддикции (например, в беспокойстве о том, чтобы был постоянный запас сигарет). Мысли и разговоры об объекте начинают преобладать. Усиливается механизм рационализации - интеллектуального оправдания аддикции («все курят»). При этом формируется так называемое магическое мышление (в виде фантазий о собственном могуществе) и «мышление по желанию», вследствие чего снижается критичность к негативным последствиям аддиктивного поведения и аддиктивному окружению («все нормально»; «я могу себя контролировать»; «все курильщики - хорошие люди»).

Параллельно развивается недоверие к специалистам, пытающиеся оказать аддикту помощь («они не могут меня понять, потому что сами не знают, что это такое»). Критичность к себе и своему поведению существенно снижается, усиливается защитно-агрессивное поведение, нарастают признаки социальной дезадаптации.

Как отмечает A.M. Карпов [10, с. 38], у курильщиков со стажем отмечается ряд личностных особенностей, которые можно расценить как изменения личности, связанные с курением. Они в той или иной мере присущи курящим людям. К ним относятся:

1. Большая экстравертированность (открытость и откровенность), склонность к задушевным разговорам во время курения; часто с элементами демонстративности, состязательности, хвастливости, с претензиями на какие-то достоинства - мужественность, самостоятельность, эмансипированность, то есть с истерическими чертами; нестабильность, неустойчивость и импульсивность поведения. Курильщикам быстро все надоедает. Часто хочется бросить работу, отвлечься, но придать своему безделью какую-то значимость;

2. Эгоцентризм и эгоизм. На сигареты тратится много денег, в том числе в ущерб семейному бюджету и за счет детей. За ущерб, причиненный другим людям, им не бывает стыдно;

3. Тревожность, обидчивость, недоброжелательность, претенциозность, проекция своих недостатков на других людей;

4. Курящие чаще и больше пьют спиртные напитки, чаще пробуют наркотики и становятся наркоманами.

Исследования, направленные на установление различий в поведении курящих и некурящих людей, показывают наличие у курящих таких черт характера, как нервозность, импульсивность, частая смена настроения, антиобщественное поведение, нарушение внимания.

По некоторым данным, курящие характеризуются более высокими оценками экстраверсии, причем, чем выше уровень экстраверсии, тем больше количество выкуриваемых сигарет. Голландские исследователи обнаружили, что с табакокурением связаны экстраверсия, импульсивность и стремление к новым ощущениям. Глубоко затягивающиеся курильщики составили группу с наивысшим уровнем нейротизма. Средние оценки экстраверсии у курящих мужчин выше, чем у курящих женщин.

У курящих мужчин оценки нейротизма значительно выше, чем у мужчин, бросивших курить или никогда не куривших. Это значит, что мужчины курят, чтобы снизить уровень тревоги, и используют курение в качестве стратегии борьбы со стрессом.

Женщины быстрее приобретают зависимость от табакокурения по причине того, в их организме никотин разлагается медленнее, а значит, накапливается более высокая концентрация никотина в крови [7, с. 54].

Некоторые исследователи рассматривают табакокурение как звено в саморегуляции уровня бодрствования, причем женщины преимущественно при высоком уровне бодрствования, а мужчины - при низком. Высокая степень мотивации курения ассоциируется с мужской ориентацией у женщин, а низкая - с женской. Другие связывают курение с такими внешними факторами, как ожидание, вождение автомобиля, чтение. При этом подчеркивается наличие стимулирующего и седативного эффекта от курения табака и этим объясняется возникновение успокоенности при психогенных факторах. Но объяснение эффекта от курения может быть другим. Считается, что седативное действие обусловлено действием никотина на синдром отмены у курильщиков с зависимостью от никотина. Седативный эффект никотина проявляет себя как в механизме снятия синдрома отмены, так и в механизме снижения реакции на стресс, что может рассматриваться как одно из звеньев формирования зависимости от табакокурения.

Важнейшими мотивами, движущими курящими, Ф. Науманн считает [13, с. 45]:

· воздействие никотина, в особенности вызываемое им чередование стимуляции и успокоения;

· групповое переживание. Сначала сигарета - демонстративный символ взросления. Затем принадлежность к определенной группе (курящих) и напряженные отношения с группой некурящих. Когда встречаются друг с другом двое курящих людей, у них возникает чувство единения;

· часть самоидентификации. Курение способно становиться важной частью «Я». Мотив протеста против авторитарности свойственен не только подросткам;

· сигарета как маска. За манерой курения человек может прятать от чужих глаз свои сомнения, нерешительность, неуверенность в себе;

· сигарета как символ и средство общения. С просьбы «Не найдется ли у вас закурить?» можно начать разговор;

· сигарета как мерило времени;

· мгновенная свобода от повседневности.

Аддиктивное курительное поведение вызывает личностные изменения и социальную дезадаптацию. Не следует забывать о том, что табакокурение начинается в предрасполагающем ситуативном контексте и при наличии предрасполагающих форм активности.

Приобщение к табакокурению обусловлено ситуативными, личностными и активпостными факторами. К ситуативным факторам можно отнести пример значимых для человека людей (родителей, друзей, кумиров), рекламу (явная и скрытая), навязчиво и необдуманно распространяемую информацию о табакокурении (даже антиреклама может вызвать интерес и стать толчком к курению), зависимость от требований группы, нарушение социализации. Личностные факторы - это установки, ценности, индивидуальные особенности личности, несбалансированность психических процессов, склонность к уклонению от нравственного и этического контроля за собственным поведением, несовпадение реально действующих и осознаваемых мотивов, отрицательные аффективные переживания, стрессовое состояние, меньшая выраженность общих мыслительных способностей, индивидуальные особенности личности. Активностные факторы - особенности общения, проведения досуга (пассивность, неумение себя занять, безделье).

Таким образом, в психологической литературе существуют разногласия во взглядах на табакокурение. Ученые до сих пор не сошлись в едином мнении относительно того, считать табакокурение зависимостью или вредной привычкой. Для избавления от вредной привычки достаточно осознания своего поведения. Избавиться же от табакокурения путем осознания и контроля своего поведения практически невозможно. В основе пагубного пристрастия лежат более глубокие личностные, ситуативные и активностные причины. Поэтому мы считаем табакокурение зависимостью, которая характеризует человека как стремящегося искусственным путем изменить свое психическое состояние. Склонные к зависимости люди приобщаются к табакокурению, так как считают его наиболее безопасным для своего здоровья в сравнении, с алкоголизмом и наркоманией. Отсюда такая масштабная приверженность этому пагубному пристрастию. Несмотря на это, переход к другим видам аддикций характерен именно для курящих, что подтверждает информацию о разрушительной силе воздействия табакокурения как вида аддиктивного поведения на личность зависимого человека.

2. Эмпирическое исследование взаимосвязи аддиктивного поведения и социально-психологической адаптированности личности подростка

В исследовании принимали участие 40 человек подросткового возраста. Из них 10 курящих испытуемых мужского пола, 10 курящих испытуемых женского пола, 10 не курящих испытуемых мужского пола, 10 не курящих испытуемых женского пола.

В исследовании использовалась методика Многоуровневый личностный опросник адаптивность (МЛО-АМ) А.Г. Маклакова и С.В. Чермянина [19 c. 549].