Психоаналитическая интерпретация наркотических форм сексуальности

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Теоретические аспекты психоаналитических концепций

1.1 Составляющие теории З. Фрейда. Психоаналитические интерпретации

Психоанализ 3. Фрейда содержит три теоретические составляющие, без учета любого из которых он теряет целостность, а именно:

1) теория бессознательного,

2) учение о детской сексуальности, которое, по сути, переросло в утверждение, что сублимированная (преобразована) половая энергия является источником творческой активности человека,

3) теория сновидений.

Учение о неосознанном является исходным положением психоанализа. Однако Фрейд не был первооткрывателем в этой области.

Понятие «неосознанное» положено в основу теоретических концепций Ф. Гербарта, А. Шопенгауэра, Г. Лебона. Отметим, что в «Автобиографии» 3. Фрейд отдавал должное тем теоретикам, идеи которых в той или иной степени повлияли на формирование отдельных положений психоанализа: «Я всегда был открыт для идей Г.Т. Фехнера и в важнейших пунктах опирался на этого мыслителя».

Фрейд признавал также существенное совпадение психоанализа с идеями А. Шопенгауэра о «примате аффективности и первостепенной значение сексуальности» и с отдельными идеями Ницше. Однако, как утверждал Фрейд, его знакомство с творчеством этих философов произошло уже после формирования основных идей психоанализа - для него «важным было не приоритет, а беспристрастность».

Независимо от того, как 3. Фрейд относился к своим предшественникам, неоспоримым является то, что ни до него, ни после него никто не оказывал бессознательному такого значения, которое Фрейд отвел ему в работе «Психология масс и анализ человеческого» Я». В этой работе утверждается, что все процессы психической жизни человека по сути бессознательные, а сознательная жизнь ума - слишком маленькая доля по сравнению с его подсознательной жизнью [12; 251].

Чувство, мышления, желания, фантазию, воображение Фрейд связывает со сферой бессознательного. Сознательное («Я») и неосознанное («ОНО») теоретик сравнивает с фотографическим отпечатком и негативом. Понятно, что без негатива фотопортрет невозможен, но не всякий негатив может быть портретом. Нечто подобное, утверждает Фрейд, мы наблюдаем в психике человека. Неосознанное отдает сознания часть своего внутреннего содержания, своего «психического багажа» - то есть той важной и разнообразной информации, которой оно владеет. Однако далеко не все, чем владеет неосознанное, должно осознаваться, отмечает Фрейд. Он также убежден, что сознанию свойственны агрессивность, консервативности, которые препятствуют полной интеграции содержания бессознательного в сферу сознания, сужают информационную насыщенность бессознательного.

Между сферами бессознательного и сознательного существует, по мнению Фрейда, третья сфера - предсознательного. Она выполняет роль своеобразного «сторожа». Понятие предсознательного вводится ученым с целью определения взаимодействия между сознанием и подсознательным.

Стоит отметить, что позиции Фрейда свойственна определенная противоречие между формальным определением места и роли бессознательного в психике человека и фактическим знанием главных его черт. Конечно, определить те черты (а они раскрыли бы нам внутреннее содержание бессознательного) нелегко, и Фрейд, к сожалению, не систематизировал их.

Важнейшими признаками бессознательного Фрейд считал следующие:

а) вне-временность

б) наследственность

в) активность

г) инфантильность

д) иррациональность.

Неосознанное служит также непоколебимой основой для самых разнообразных психических наслоений. Любые другие сферы психической жизни человека, признает Фрейд, выступают лишь как надстройка, имеющая собственные черты у отдельных индивидов и целых рас. Но во время разрушения этой надстройки однородным во всех оказывается бессознательное фундамент - к такому выводу пришел ученый [20; 206].

Причину неврозов, различных аномалий человеческой психики Фрейд усматривал в подавлении бессознательного, прежде всего детских сексуальных воспоминаний. Инфантильные сексуальные влечения создают, по его мнению, сердцевину бессознательного. Отсюда и основная цель психоанализа - проникнуть в подсознательные психические процессы.

Опираясь на неосознанное, 3. Фрейд обосновал также идею детской сексуальности, одной из форм проявления которой стал «Эдипов комплекс». По мнению ученого, в «Эдиповом комплексе» сочетаются начала религии, морали и искусства. В рамках идеи детской сексуальности Фрейд вводит понятие «либидо», что, как он считает, «абсолютно аналогичное голоду, означает силу, с которой оказывается поезд - в данном случае сексуальный, похожий на тот, который возникает при влечения к пище». На протяжении всей человеческой жизни энергия эроса - либидо - борется с энергией смерти - танатосом.

Следует отметить, что в понятие эроса и танатоса Фрейд вкладывает достаточно широкий смысл. Эрос - это инстинкт жизни, самосохранение, а не только сексуальное влечение. Танатос также объединяет в себе инстинкт смерти с инстинктом разрушения, агрессии, деструкции. Борьба эроса и танатоса, по мнению Фрейда, не только объясняет бытия конкретного индивида, но и определяет деятельность социальных групп, народов и государств.

Занимаясь терапией психоневрозов и исследованием причин, их вызывающих, ученый обнаружил неврозы, возможной причиной возникновения которых был конфликт между сексуально-эротическими влечениями, с одной стороны, и морально-психологическими ограничениями - с другой. В связи с этим Фрейд предположил, что неврозы возникают вследствие подавления сексуально-эротических желаний.

Опираясь на мнение, что сексуальное поведение человека составляет «прототип ее общего реагирования и поведения в жизни», Фрейд утверждал, что сексуальность является фактором всех других реакций человека, является источником морали, стыда, страха, отвращения и т.п. Обращение к древнегреческой мифологии дало ученому возможность на примере анализа судьбы фиванского царя Эдипа продемонстрировать трагедию подавления детских желаний. Миф рассказывает о трагическом убийстве Эдипом своего отца - царя Лайя и брак с родной матерью - царицей Иокасте. Фрейд интерпретирует поступки Эдипа как «осуществление желаний нашего детства», а в дальнейшем рассматривает этот миф как средство объединения человечества на основе единого, наследственного, бессознательного фундамента. Именно миф, который сложился на первых этапах развития человеческой цивилизации, обнаруживает, по мнению Фрейда, глубинные процессы нашей психики.

З. Фрейд, выдвинув идею детской сексуальности, прилагал значительные усилия для ее обоснования и использования в процессе воспитания детей. При этом практический материал, на который он опирался, в основном был связан с больными детьми, с особенностями их невротического поведения.

Фрейд разрабатывает положение о «филогенетически унаследованные схемы, под влиянием которых жизненные впечатления, вроде под руководством философских» категорий», заключаются в определенный порядок». 3. Фрейд, развивая эту идею, пишет: «Я готов защищать взгляд, согласно которому именно они составляют остатки человеческой культуры. Комплекс Эдипа, связанный с отношением ребенка к родителям, принадлежит к числу этих схем, или, точнее, составляет пример такого рода».

Обосновывая свою мысль, Фрейд отмечает, что в тех случаях, когда переживания не соответствует унаследованной схеме, осуществляется переработка фантазий, проследить которую во всех деталях было бы безусловно полезно [14; 110].

Именно эти случаи убедительно могут показать нам самостоятельное существование схем. Схема часто побеждает индивидуальное переживание - ребенок, по мнению Фрейда, часто воспринимает отца как силу, которая угрожает сексуальности. Противоречие между переживанием и филогенетически унаследованной схеме формирует «богатый материал детским конфликтам».

Работа Фрейда по выяснению особенностей сексуального развития ребенка активно продолжала его дочь Анна Фрейд. Большое внимание она уделяла морально-этическим проблемам применения психоанализа к лечению детских неврозов, ведь форму лечения выбирают родители, именно они позволяют «проникнуть» в тайные сферы детской психики. Когда врач проводит психоаналитические сеансы с ребенком, он довольно часто наблюдает роль сновидений в жизни ребенка и убеждается в существовании того, что Анна Фрейд называет «снами наяву» - именно они делают детей «страстными мечтателями». Богатый материал, который дает возможность углубить понимание психологии ребенка и выработать научно обоснованные методы ее воспитания, дают врачу-психоаналитику рисунки детей. Тяготение к рисованию является свидетельством сложности и глубины их внутренней жизни.

Работа Анны Фрейд с детьми обнаружила противоречия их морально-нравственного мира. Исследовательница констатировала, что «ребенок имеет двойную мораль: одну для мира взрослых, а вторую - для своих сверстников». Эти и другие наблюдения психоаналитиков позволили выработать принципы новой педагогики. Среди этих принципов Анна Фрейд выделяет создание атмосферы полной свободы от страха в детские годы, которая предотвращает неврозам. Психоаналитики обнаружили зависимость между задержкой в ??интеллектуальном развитии и недовольством первичных сексуальных инстинктов в детские годы.

Идеи детской сексуальности имели как своих сторонников, так и достаточно суровых оппонентов. Концепция детской сексуальности, по сути, завершала процесс биологизации человека по Фрейду. Итак, «биологизованому» человечеству искусственно навязывалась сексуальность как единственная движущая сила приобретения подлинной человеческой сущности.

Фрейд является основоположником философской концепции психоанализа, особенностью которой было открытие сферы бессознательного. Рассматривая проблемы культурогенеза, Фрейд выступил с критикой основных положений трудовой концепции и разработал собственную концепцию происхождения и сущности культуры. Проблемам культуры посвящено немало трудов философа, среди них «Тотем и табу», «Сон и миф».

В основу концепции происхождения культуры З. Фрейдом положен гипотезу о исключительное влияние подсознательных импульсов на поведение человека и признание антагонизма между естественным началом в человеке и культурой. Основой для данной гипотезы стали результаты исследований психики человека. Такие исследования позволили выделить в психике человека три уровня:

- Сфера Оно - подсознательных импульсы, исходящие из биологических инстинктов и влечений человека;

- Сфера Я - ум, сознание, пытается приспособить человека к реальным условиям жизни;

- Сфера сверх-Я - социокультурная реальность, внутренний центр человека, воплощается в общественных нормах и мероприятиях.

Сфера бессознательного трактуется З. Фрейдом как особая иррациональная сила, обусловленная мощной энергией либидо. Либидо (от лат. - желание, влечение) - это энергия желаний, половых инстинктов, которая в силу своей асоциальности не может получить прямой реализации и вытесняется в сферу бессознательного, но постоянно провоцирует человека. Средством плодотворного решения асоциальных желаний либидо является сублимация - процесс замены запрещенных поездов целями более «высокими», именно на достижение которых и тратится энергия либидо.

Культура, по З. Фрейду, основана на отказе в удовлетворении желаний бессознательного и существует за счет сублимированной энергии либидо. Сублимация импульсов либидо секрет культурного творчества. Либидо выступает движущей силой человеческой истории.

Культура, по его определению, охватывает, во-первых, все накопленные людьми знания и умения, во-вторых, все институты для упорядочения человеческих отношений. В целом Фрейд оценивал культуру отрицательно, считая ее механизмом социального подавления свободы человека.

Изучая с позиций психоанализа особенности жизнедеятельности архаичных племен, в частности табу и тотемизм, Фрейд делает вывод, что в их запрещающем значении смысл табу состоит в сдерживании биологических инстинктов в человеке. Постепенное развертывание системы запретов компенсирует потерю человеком животных импульсов. Именно табу определяется З. Фрейдом как первый основной регулятор всех сторон общественной жизни людей, свидетельством отрыва человека от природы. Фрейд приходит к выводу, что прогрессивное развитие культуры, безусловно, ведет к ограничению природы человека и усилению чувства вины в силу невозможности реализовать свой биологический потенциал. Таким образом, прогресс культуры не делает человека счастливым, а наоборот - в значительной степени вызывает у нее невротические состояния [26; 58].

Наиболее культурные люди, по Фрейду, - это наиболее подавлены, у которых через воспитание - «вытеснение» неприемлемые для общества поезда были устранены из сознания в бессознательное.

Все художественное творчество питается подавленным либидо, которое есть проявлением подсознательного. Это нашло свое выражение в работах З. Фрейда о Эсхила, Софокла, Шекспира, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Гете, Достоевского. В статье «Неудовлетворенность в культуре» Фрейд предостерегал культуру от избыточности ограничений, условностей и запретов. Он воспевал «естественного человека», вслед за Ж. Руссо. Культура должна уступить место витализма, жизненной энергии.

Фрейдистская методология познания сущности культуры широко использовалась его последователями, в частности Э. Фромму, К. Юнгом. Психоаналитическая концепция происхождения культуры З. Фрейда подверглась многочисленным нареканий, ее называли «мифологической», ненаучной. Основные положения фрейдистской теории культуры носят преимущественно гипотетический характер.

1.2 Анализ Фрейдом произведений искусства. Сублимация как избавление от сексуальности

3. Фрейд «расшифровал» символику ряда произведений Леонардо да Винчи, а также Шекспира, Достоевского, Т. Манна и других выдающихся деятелей мировой культуры. Психоаналитические исследования личности художника, интерпретация конкретных образов стали в начале XX века популярными в разных странах Европы, в частности в Украине и России. «Расшифровка» подвергались жизнь и творчество А. Пушкина, Н. Гоголя, Л. Толстого. 2010 года в Москве вышел труд Автономовой Н.С., в котором сделана попытка психоаналитически исследовать стимулы творчества известных писателей. Мотивы «Эдипова комплекса» Автономова Н.С. вводит и в анализ творчества, считая, что творческий процесс многих писателей стимулировался борьбой противоречивых чувств: любовью к матери и ненавистью к отцу. Труд исследователя не лишен традиционных ошибок, свойственных всем попыткам применения психоанализа к исследованию художественного творчества. Речь прежде всего о переоценке роли психофизиологического фактора в становлении творчества личности.

Предельные проявления психофизиологизма при исследовании творчества выдающихся художников прошлого демонстрируют работы З. Фрейда, посвященные В. Гете и Ф. Достоевскому. Фрейд с глубоким уважением и любовью относился к творческому наследию этих писателей, перечитывал их произведения, ссылался на их искусствоведческие замечания. Но созданные им психоаналитические портреты этих художников оказались на удивление жестокими и непривлекательно. Известно, что Гете уничтожил большинство документов, дневников, писем, материал которых не соответствовал тому «образу Гете», который он хотел оставить потомкам. Однако Фрейд, опираясь лишь на единственное детское воспоминание Гете, оставленное им в статье «Поэзия и правда», «расшифровал» и ненависть Гете к брату, желание ему смерти, и сексуальное влечение к матери, и влияние детских чувственно-эмоциональных переживаний на созданные впоследствии поэтические образы [18; 19].

Что касается личности Достоевского, то Фрейд рассматривает ее в четырех аспектах: как писателя, как невротика, как мыслителя-этика и как грешника. Написана 1928 статья «Достоевский и отцеубийство» является примером применения в процессе анализа личности писателя всех специфических психоаналитических подходов. Жизнь и творчество великого писателя рассматриваются здесь с привлечением идей «Эдипова комплекса», «комплекса отцеубийства», с учетом невротических страхов, эпилепсии и т.д.

Немаловажное значение в интерпретации искусства имеет сублимация.

Зигмунд Фрейд, в соответствии с концепциями своей теории, описывал сублимацию как отклонение энергии биологических, в первую очередь сексуальных влечений от их прямой цели и перенаправление её к социально приемлемым целям. Рассматривалась им как исключительно «хорошая» защита, способствующая конструктивной деятельности и снятию внутреннего напряжения индивида.

Подобная оценка сублимации сохраняется в любой терапии, направленной не на «зачистку» личности от её внутренних конфликтов, а на поиск социально адаптивного их разрешения (в частности в психоанализе).

На данный момент сублимация обычно понимается шире - как перенаправление неприемлемых импульсов вообще, независимо от их природы. Сублимация принимает самые различные формы. Например: садистские желания можно сублимировать, занимаясь хирургией. Механизм сублимации трансформирует нежелательные, травмирующие и негативные переживания в различные виды конструктивной и востребованной деятельности.

Ценность некоторых наблюдений и выводов Фрейда бесспорна, но не следует забывать, что глубокое понимание творчества невозможно без постижения проблемы «художник и его время». Раскрытие этой проблемы - единственный путь, позволяющий понять сущность творческого процесса любого художника - от гениального до рядового, в любые времена и у любого народа.

Эпоха создает художника, определяет его этические и эстетические идеалы. Она заставляет художника занимать определенную гражданскую позицию, приводит политическую и философскую насыщенность его образов. Все остальные факторы являются второстепенными факторами творческого процесса. Если пренебречь этим и оторвать художника от грунта, который питает его, то любой разговор о его творчестве сведется к откровенному упрощению [23; 259].

Побуждение творчества Фрейд видит и в том, что в душе художника существуют «неудовлетворенные желания». По его мнению, это желание славы или эротическое. Жажда богатства, славы, привязанности женщин заставляет человека становиться на путь служения искусству. И если идти по Фрейду, то выдающиеся деятели искусства, большинство которых изведала немало жизненных терний на пути бескорыстного служения высоким идеалам, предстают перед нами как алчные лица, которых раздирают животные страсти. Указанные стимулы творчества порождают фантазию художника, которая, по мнению Фрейда, составляет сущность художественного произведения.

Задача художника состоит в том, чтобы, пользуясь фантазией, создать «искусственный мир», «сон наяву», построить «заоблачный замок». В статье «Поэт и фантазия» Фрейд проводит параллель между художником и ребенком, которая занята игрой. Он утверждает, что «поэт делает то же самое, что и ребенок, играет, он создает мир, к которому относится очень серьезно, то вносит в него много восторга; время он четко отличает его от действительности».

Появлению особого способности человека - фантазии предшествует, по теории Фрейда, сложный путь развития человеческой психики. Основой психической жизни человека исследователь, как мы уже отмечали, считает «подсознательные душевные процессы», которые выступают как первичные. Суть их в том, что они подчиняются действию принципа удовольствия. Однако эти первичные душевные процессы, видоизменяясь и покрываясь самыми наслоениями, начинают постепенно терять свое, в прошлом единственный результат - удовольствие. Перед человеком стоит задача вернуть душевным переживаниям их первоначальную форму. Сначала делается попытка с помощью сна «вернуть нам то, что было бы подобным первичных душевных процессов». Но трагедия, по мнению ученого, заключается в том, что «во сне мы не получаем удовольствие, на которое надеялись, нас ждет разочарование. И именно то, что мы не получаем реального удовлетворения, которого желали, а только его галлюцинацию, заставляет нас отказаться от формы удовлетворения путем галлюцинации». Но, как замечает Фрейд, отказавшись от такой формы получения удовольствия, «психический аппарат» должен овладеть «реальные соотношения внешнего мира». Это обуславливает введение «нового принципа душевной деятельности»: перед человеком встает необходимость освоить не только «то, что является приятным, но и то, что является истинным, даже если оно и неприятно» [10; 140].

Появление вторичного душевного процесса - принципа реальности - «открыла для умственной деятельности, свободной от критерия реальности и подчиненной исключительно принципу удовольствия, новую сферу - сферу фантазирования, которая начинается с детских игр и продолжается в виде снов наяву, которые не имеют никакой опоры в реальных объектах». По мнению Фрейда, у человека появляется новая способность - фантазия, которая составляет сущность искусства.

Два принципа душевных процессов - принцип удовольствия и принцип реальности - достигают согласия, «примирение» в искусстве. От размышлений о существовании двух (первичных и вторичных) душевных процессов Фрейд приходит к идее фантазии и изображает процесс творчества следующим образом: «Художник - это человек, который сначала отворачивается от действительности, потому что может примириться с необходимостью отказаться от удовлетворения желаний: художник открывает простор своим эгоистическим и почет помыслам в области фантазии.

Однако из этого мира фантазий он находит обратный путь в реальность, превращая благодаря особым способностям свои фантазии на новый вид действительности, который воспринимается человеком как ценное отражение реальности. Таким образом, он становится настоящим героем, королем, художником, любимцем, каким он хотел стать, избавляясь необходимости действительного преобразования внешнего мира».

Благодаря оригинальности и революционности идей, труда австрийского психолога и невролога З. Фрейда составляли и представляют большой интерес для ученых. В своих работах ученый делает акцент на практическом анализе явлений общественной жизнь, используя при этом свои профессиональные знания.

Исследуя явлениях культуры, основатель метода психоанализа, уделил большое внимание их ключевой составляющей - религии.

Особенно четко эти исследования проявляют себя в написанной в 1927 году работе «Будущее одной иллюзии». Размышляя над тем, что характерной чертой любой иллюзии является то, что фактически она является продуктом человеческого воображения и конструкцией, которая условно отражает желательность общественной действительности, Фрейд заметил их сходство с «бредовыми идеями» в психиатрии, и тем самым определил сущность религии.

В безумной идеи мы отмечаем как существенную черту ее противоречивость относительно реальности, иллюзия же далеко не всегда является абсолютно ложной, т.е. нереализуемой или противоречивой реальности.

Закономерность ее появления, эволюции и распространения он обосновывает тем, что по его мнению источника возникновения верований лежат в основе детского комплекса незащищенности. Мать ребенка становится первым объектом его любви и автоматически, первой защитой против всех опасностей, угрожающих из внешнего мира, первым пристанищем от страха.

Логично, что в этом смысле очень скоро на смену матери приходит номинально более сильный отец, за которым функция защиты, а также обучение основам выживания закрепляется на весь период детства человека. Отца в равной степени как боятся да и тянутся к нему, осознавая его руководящую роль в жизни как гаранта самосохранения и покровительстваю Все это в совокупности становится мощным фактором захвата и последующего подражания его личности.

Когда взрослея человек осознает, что она никогда не перестанет нуждаться в защите от опасностей которые окружают ее и требовать покровительства сил перевешивают ее физические и моральные возможности, она становится верить в силы, которых наделяет чертами отцовского образа, создает себе богов, которых вполне искренне боится, которых пытается различными способами склонить на свою сторону и которым тем не менее поручает себя как защитникам.

Таким образом, способ, которым ребенок преодолевал свою детскую беспомощность и бессилие перед вещами, выходящими за пределы его фактических возможностей, наделяет характерными чертами реакцию взрослого на свою, поневоле признаваемую им, беспомощность, а такой реакцией и является формирование религии.

Продолжая эту мысль Фрейд уточняет и формирует вывод, что необходимость, культурная и практическая значимость религиозных представлений вызвано тем, что они позволяют компенсировать чувство беспомощности, возникающее у человека перед силами природы.

Человек, словно в детском возрасте остается беззащитной и ищет способы, которыми пытается избавляться парализующей беспомощности перед безличными силами, гарантировав себе фактическую и практическую безопасность.

При этом силы природы превращаются не просто в людей: им предоставляется отцовский характер, они становятся богами, вбирая в себя все лучшее, что остается в сознании с раннего детства. Накопление знаний о природе лишает ее антропоморфных черт. Однако сохранение беспомощности человека обуславливает и сохранение богов. Фактически, происходит усовершенствование и усложнение механизма объяснения существования высших сил. Более слабые, с научной точки зрения верования исчезают или трансформируются в более сложные, при этом в первую очередь отмирают те части религиозных учений, полностью поддаются рациональному объяснению. Боги по убеждениям Фрейда выполняют три основные функции: устраняют страхи перед природой, примиряют с жестокостью и несправедливостью судьбы, и прежде всего со смертью, вознаграждают за страдания и ограничения, сопутствующие человеку в жизни.

Религия, утверждает Фрейд, подобная общечеловеческом невроза навязчивости, возникая из Эдипова комплекса, она со временем как и сам невроз должна быть преодолена в ходе человеческого развития. Увеличением прежде всего научных достижений человечества в области объяснения явлений природы.

Кроме того религия отражает сходство с аменцию (галлюцинаторная спутанность), включая в себя рожденные желанием альтернативной действительности иллюзии и отрицание действительности. Фрейд настаивает на практической необходимости замены религиозного воспитания интеллектуальным, ориентированным на науку.

Подытоживая следует отметить, что насколько противоречивы взгляды Зигмунда Фрейда, насколько они являются привлекательными с точки зрения дальнейшего исследования.

Можно сколько угодно настаивать на чрезмерном увлечении Фрейда психическими нарушениями и отклонениями человеческого мозга и психики в целом, однако нельзя не отметить практическую обоснованность и последовательность его взглядов.

1.3 Восприятие критикой учения Фрейда

Учение Фрейда сложилось на рубеже XIX-XX веков. Сначала оно ограничивалось довольно скромной целью - найти причины и методы лечения невротических заболеваний и патологических отклонений, которые происходят в отдельных людей. Однако уже в первые десятилетия существования психоанализа содержание его значительно расширилось, стало философским учением. Результаты изучения особенностей психически неполноценных людей психоаналитики пытались распространить на все сферы нормальной человеческой деятельности.

Идеи психоанализа быстро приобретали популярность, знаменитым стал и сам основатель психоанализа Зигмунд Фрейд, которого начали воспринимать как «истинного сына эпохи Шопенгауэра и Ницше», как революционера, который уничтожил классическую психологию. В начале XX века психоанализ приобрел широкое признание среди интеллигенции Европы, а с 1909 года теория австрийского психиатра становилась все популярнее и в США. Популяризации идей Фрейда способствовали девять психоаналитических конгрессов, проведенных Фрейдом и его последователями между 1908 и 1925 годы, а также многочисленные публикации европейских психоаналитиков [4; 52].

Отметим, что уже в первые десятилетия существования психоанализа Фрейд упорно работал над разработкой теории нового метода, над ее понятийно-категориальным аппаратом, вел значительную эмпирическую работу, лично корректировал отбор больных пациентов, которым психоанализ мог помочь лучше. Фрейд настаивал: больной должен иметь определенный уровень интеллектуального развития, быть не слишком старым и «проявлять характер».

Как отмечает один из биографов Фрейда Роже Дадун, эти требования часто преобретали карикатурный характер, ведь идеальным пациентом мог быть только «молодой, привлекательный, разговорчивый, умный, энергичный» человек. Еще более жесткие требования Фрейд выдвигал относительно материального положения больного. В статьях и переписке он открыто выражал свое кредо: «время и деньги» [2; 17].

Фрейд откровенно обсуждал вопрос о гонорарах врача, неоднократно подчеркивал, что «ничто в жизни не стоит так дорого, как болезнь». Следствием такой позиции стала социальная ограниченность психоанализа, ориентация его на образованные и состоятельные круги общества.

Именно эти тенденции психоанализа часто становились объектом острой критики в работах Э. Соссюр, Дж. Наем, Р. Дадун и др.

2. Психоаналитическая интерпретация наркотических форм сексуальности

2.1 Сексуальность в психоанализе

Психоанализ рассматривает бессознательное сексуальное желание как главную движущую силу человеческих отношений. Более того, психоанализ также рассматривает бессознательную сексуальность как необычное сочетание влечения к соединению и эротическому удовлетворению, что сильно отличается от наших обыденных взрослых сознательных представлений о том, что такое секс. «Вытеснение» наших сексуальных желаний психоанализ считает необходимой частью взросления. Кроме того, подразумевается, что мы используем разного рода защиты от наших желаний на протяжении всей своей жизни. Эти желания влияют на то, к кому мы привязываемся на индивидуальном и интрапсихическом уровне. Более полные формы этих желаний очевидны и в социальном мире, ими манипулируют в репрезентациях средств массовой информации, как, например, Психоанализ и критическая психология в рекламируемых образах, подразумевающих получение нами некоего рода сексуального наслаждения от покупки определенных товаров.

Практически всегда обычная психология сводит сексуальность до банального и предсказуемого вопроса «существуют ли какие-либо половые различия?» Психоанализ превращает этот вопрос в более радикальный, а именно «как «половые различия» определяют то, кем вы себя считаете?» Здесь важно должным образом уловить психоаналитическое понятие желания. Один из способов сделать это - предположить, что люди - единственные создания, способные по-настоящему переживать сексуальное желание в мощной субъективной и психологической форме, т.е. способные переживать желание больше простого удовлетворения репродуктивных инстинктов. Иначе говоря, люди начали ценить разнообразие телесных ощущений, первоначально связанных с инстинктивными потребностями, но впоследствии начавших приносить удовольствие, помимо выполнения какой бы то ни было биологической или физиологической функции. Вот почему термин «инстинкт» вводит в заблуждение. Фрейд эксплицитно использовал немецкий термин Trieb, который следует переводить как «влечение», это сила, находящаяся на границе физиологического и психического. То, что мы переживаем как влекущее нас, всегда наделяется смыслом, и для психоанализа это не просто биологически установленный двигатель

Именно такого рода сексуальность Фрейд имел в виду, говоря о сексуальном желании, стремлении к удовольствию, ее можно отделить от потребности выжить, она формирует привычку и тенденцию и оказывает сильное влияние на паттерны поведения, предпочтения и антипатии, которые мы будем проявлять в дальнейшей жизни. По правде говоря, в классических фрейдовских терминах сложные и болезненные процессы, благодаря которым мы становимся сознательными субъектами человечества, отмечены «инфантильной сексуальностью» и тем, что мы и другие с ней делаем.

Обычная психология считает, что ведущиеся в психоанализе пересуды о бессознательной сексуальности очень сложно инкорпорировать в модели разумного индивида, разговор о таких вещах нарушает любые четкие границы между индивидуальным и социальным. Почему так? Ну, во-первых, потому, что когда дело доходит до вопросов сексуальности и желания, индивид просто-напросто «не знает» себя сколько-нибудь устойчиво. Согласно психоанализу, мы не всегда до конца знаем, почему делаем то, что делаем - фактически большую часть времени мы абсолютно не знаем все причины, по которым совершаем поступки или делаем определенный выбор. Это бросает нечто вроде вызова разумному, «способному знать» индивиду, составляющему фокус большинства направлений психологии.

Более того, сексуальность в данной выше фрейдовской интерпретации чрезвычайно гибкая, податливая, адаптивная, не нуждающаяся ни в какой предрасположенной форме или содержании. Здесь важно то, что, по Фрейду, мы не гетеросексуальны от природы, точно так же, как от природы мы не тяготеем сексуально к какому-то типу личности или одному базовому типу сексуального взаимодействия или акта. Существует мощное антиэссенциалистское напряжение в отношении фрейдовских понятий сексуальности, игнорирующих общепринятые представления о том, что является сексуально «нормативным», а что нет. Мягко говоря, для Фрейда не существует нормативной модели ранней сексуальности, все мы начинаем жизнь в полиморфно искаженном состоянии, фраза, которую Фрейд придумал, дабы предположить, что у нас еще нет предпочтительной формы сексуального удовольствия или сексуального партнера, или части тела. Такой подход к сексуальности также трудно вписывается в обычную психологию, где он допускает нестрогую определяющую линию между индивидуальным и социальным. В самом деле, если форма нашей сексуальности не предопределена, а, вместо этого, исходит из взаимодействий с внешним миром, то вопрос о том, кем мы являемся, по крайней мере, будучи сексуальными существами, всегда кажется своего рода переговорами между индивидуальным и социальным. Точно так же, если сексуальное желание, трактуемое как жизненно важное для обретения личных черт индивида, всегда выступает своего рода отношением к предметам вне нас, мы никогда не сможем изолировать индивида, обращаться к нему в отрыве от социального мира, который всегда влияет на то, каким индивид является и каким он хочет быть. По этим причинам психоанализ вызывает беспокойство не только у психологов, но и у тех видов бюрократического контроля и тех форм банального дискурса и понимания, которые хотят точно знать, кто мы, и прикрепить нас к своим категориям пола, расы и личности.

2.2. Проявление наркотических сексуальных фантазий в сновидениях

Наряду с подсознательным и детской сексуальностью Фрейд анализирует роль сновидений в жизни человека. Сновидения, по мнению ученого, «раскрепощают» содержание бессознательного, ведь психологическая природа сна связана с потерей интереса к внешнему миру [19; 52]. Человек, считает Фрейд, без особого желания существует в реальном мире и делает все возможное, чтобы хотя бы временно «вернуться» в материнское лоно. Сон и является тем состоянием, которое напоминает человеку внутриутробное существование: тепло, темно, нет никаких внешних раздражителей. Фрейд пытается выявить временные и пространственные аспекты сновидений, проследить действие принципа «логика - алогичность» в снах человека. Он убежден, что «сновидение никогда не воспроизводит альтернативу» или - или», а содержит обе ее составляющие как равнозначные, в одной и той же связи». Вот почему при воспроизведении альтернативы «или - или», с которой мы встречаемся во сне, ее следует «передавать словом» и». Фрейд приложил немало усилий, чтобы разработать новый понятийный аппарат для анализа природы сна и сновидений или приспособить существующие понятия к новому контексту. Анализ многочисленных сновидений пациентов и собственных ученый проводил опираясь на понятие «регрессия», «конфликт воли», «сходство», «общность», «согласованность», «новое единство» и др. Разработка нового понятийного аппарата нужна была Фрейду для толкования сновидения, то есть «замещение сновидения скрытыми его мыслями», ведь Фрейд признавал «существование скрытых мыслей как психического материала высшего порядка, который имеет все признаки высокой умственной деятельности, но не попадает в сферу сознания до тех пор, пока сновидения не исказят его». Такие «скрытые мысли» есть, считает Фрейд, у каждого, ибо даже «самый нормальный человек» способен видеть сны.

Большое значение придавал Фрейд и символике сновидений. Объясняя ее, он отмечает, что «постоянное отношение между элементом сновидения и его переводом мы называем символическим, сам элемент сновидения - символом бессознательной мысли сновидения». Вообще Фрейд выделял четыре вида отношений между элементами сновидения и его собственным содержанием, а именно: части целого, намека, образного представления, символики. Постепенно символическое отношение выдвинулось на первый план и понесло последовательное освещение.

Что же содержат в себе символы сновидения, как они «расшифровываются»? По мнению Фрейда, сновидения (через символы, намеки, образные представления, определенные детали и т.д.) дают возможность врачу-психоаналитику понять скрытые желания человека, определить объект любви или ненависти, преступные наклонности, самообожествления, тоску по смерти и т.д. Кстати, Фрейд широко использовал сновидения в процессе анализа художественного творчества конкретных художников, тематической направленности конкретных произведений, художественных образов, сюжетных линий. Более всего он проявлял значительный интерес к истории искусства, к личности художника, стремился показать стимулирующую роль бессознательного, сновидений, детских сексуальных влечений в творческом процессе. Первой попыткой целостного применения психоанализа к художественному творчеству можно считать исследование Фрейдом жизни и творчестве выдающегося итальянского художника Леонардо да Винчи [15; 44].

Свой психоанализ Фрейд строит на детских воспоминаниях художника, на исследовании его сновидений. Леонардо оставил свидетельства про коршуна, который неоднократно в разные периоды его жизни «приходил» к нему во сне. Фрейд связывает символ коршуна с понятием «мут», которое в древнеегипетской мифологии интерпретировалось как мать, богиня неба, мать матерей. Понятию «мут» у египтян соответствовал иероглиф «коршун», и среди изображений «мут» чаще встречался образ полуженщины-полукоршуна. Египетская мифология с глубоким уважением относилась и к другим символам матери - богини Сехмат (женщина-лев), богине Баст (женщина-кошка). Фрейд объясняет появление в сновидениях художника коршуна как воспроизведение образа матери, которой Леонардо не знал. Кроме этого, теоретик обращается к мифологическим образам многочисленных животных, появление которых в сновидениях человека трактует как путь к раскрепощению бессознательного.

По мнению Фрейда, сексуальное влечение к матери «сублимировалось» (превратилось) в Леонардо в другие формы творческой активности. Именно на этом пути следует, утверждает Фрейд, искать объяснение гениальности художника. Позже один из учеников Фрейда Альфред Адлер введет понятие «компенсация» - преодоление тех или иных признаков неполноценности через развитие противоположных черт характера и особенностей поведения. По мнению А. Адлера, талантливость или гениальность отдельных художников является компенсацией определенных моральных или физических травм. Рассматривая психику как автономную сферу, психоаналитики называют компенсацией принцип психической саморегуляции, уравновешивания сознательных и подсознательных тенденций.

2.3 Понятие аддиктивного поведения в психоанализе

Понятие аддиктивное поведение охватывает различные типы поведения: сюда входят наркотическая зависимость и алкоголизм, курение, пристрастие к азартным играм и обильной еде, а также гиперсексуальность. Все эти типы поведения питает мощная сила подсознания, и это придает им такие качества, как непреодолимость влечения, требовательность, ненасытность и импульсивная безусловность выполнения. Аддиктивное поведение характеризуется широким спектром патологии различной степени тяжести - от поведения, граничащего с нормальным, до тяжелой психологической и биологической зависимости. Существовавший поначалу эпизодический интерес психоаналитиков к этой области расстройств отражен в редких комментариях, сделанных основателями психоанализа. В то время казалось, что психопатология такой глубины требует столь сложного лечения, что выходит за пределы возможностей классического психоанализа.

За прошедшие двадцать лет психоаналитическое учение обогатилось значительным количеством данных и новых взглядов на природу возникновения и методы лечения зависимостей.

Интерес к этой теме вспыхнул неслучайно: наркотики, способные вызвать тяжелую зависимость (например, крэк), с каждым годом становились все доступнее, и, как следствие, учащались случаи аддиктивных расстройств. Особое внимание общества привлекло распространение аддиктивного поведения среди подростков. Психоаналитическая теория показала себя открытой для новых взглядов в этой области: многочисленные исследования привели к новому пониманию проблемы, а также к разработке более эффективных терапевтических процедур.

Оценивая пациентов с тяжелыми формами аддиктивного поведения, мы задаем себе вопрос: до какой степени это поведение усложняет их способность переносить аналитический процесс? Будут ли грубые аддиктивные нарушения препятствовать развитию трансферентного невроза до такой степени, что проведение психоанализа или психоаналитической терапии станет невозможным? Менее серьезные формы аддиктивного поведения, часто обозначаемые как нерегулярные (casual) и «увеселительные» (recreational), встречаются гораздо чаще и обычно не учитываются нами при оценке пригодности лечения методами психоанализа или психоаналитической терапии. Остается неясным, усложняет ли нерегулярное использование наркотиков психоаналитическое лечение и - прежде всего - будет ли оно препятствовать развитию трансферентного невроза.

Развитие теории аддиктивного поведения и подходов к его лечению отражает всю историю психоаналитического мышления. Положения, используемые психоанализом при обсуждении аддиктивного поведения, параллельны генеральным линиям эволюции и развития психоаналитической теории и ее клинического применения.

В современной психодинамической психотерапии представлены три основных направления психоаналитической теории: эго-психология, берущая свое начало из классической психоаналитической теории Фрейда и последующих работ таких авторов, как Гартманн и Якобсон; теория объектных отношений, возникшая из работ представителей Британской школы - Фэйрбейрна, Винникотта, Балинта и др.; наконец, Я-психология, принципы которой сформулировал и разработал Хайнц Кохут, исследуя нарциссические расстройства личности.

Эго-психология представляет интрапсихический мир как мир конфликтов. Как и остальные аналитические теории, эго-психология уделяет особое внимание вопросам развития.

Ранняя теория Фрейда, связанная с либидинальными зонами и фазами - оральной, анальной и генитальной, - впоследствии была усовершенствована и доработана в эго-психологии. В некоторые работах, которые будут мною упомянуты, используются ранние концепции либидинальных зон и фаз с некоторым акцентом на оральной стадии. В соответствии с эго-психологией, влечения - либидинальные и агрессивные - первичны, объектные отношения возникают как вторичные. Иными словами, основной задачей, которой подчинен младенец, является разрядка напряжения, возникающего под давлением влечений. Напротив, теория объектных отношений утверждает, что влечения появляются в контексте отношений внутри диады «ребенок-мать» и, таким образом, не могут быть отделены от этих отношений.

Британская школа теории объектных отношений утверждает, что для полного психоаналитического понимания личности необходимы и теория дефицита, и теория конфликта. Так, Винникотт и Балинт полагали, что развитию малыша вредит неудача или неспособность матери удовлетворить его базовые потребности. Точка зрения теории объектных отношений оказалась важна для многих исследований аддиктивного поведения, некоторые из них представлены в этой книге.

Основные положения теории объектных отношений, обозначившиеся в результате клинической работы, были подтверждены и усовершенствованы в исследованиях Маргарет Малер и ее сотрудников, изучавших поведение младенцев.

Наблюдая нормальные и аномальные пары «мать-младенец», Малер смогла установить фазы развития объектных отношений. Эти эмпирические исследования способствовали пониманию патогенеза развития пограничных состояний, при которых психологический дефицит становится причиной определенной модели поведения; в эту группу входят и некоторые пациенты с аддиктивными формами поведения.

В Я-психологии, разработанной Кохутом, пациент рассматривается как человек, нуждающийся в определенных реакциях со стороны других людей для поддержания самоуважения и целостности Я. Кохут изучал пациентов с нарциссическими личностными расстройствами. Эти пациенты жаловались на трудно поддающееся описанию чувство пустоты, депрессию и неудовлетворенность своими взаимоотношениями с окружающими.

Их самооценка была крайне уязвимой к любым проявлениям неуважения. Будучи детьми, эти пациенты страдали от неспособности их родителей выполнять свои родительские функции, в частности поддерживать потребность детей в идеализации своих родителей. И будучи детьми, и в зрелом возрасте они испытывали трудности в поддержании чувства целостности и самоуважения. Упор на родительские неудачи в попытке поддержать самоуважение ребенка характерен для более поздних работ по аддиктивному поведению, в частности для работы д-ра Ханзяна.

Во многих ранних статьях алкогольная и наркотическая зависимости рассматриваются не по отдельности, а «заодно». Я же начну с алкоголизма, а затем обращусь к наркотической зависимости. Нередко психоаналитически ориентированные терапевты отказываются от всяких попыток лечить алкоголиков и наркоманов из-за фрустрации, возникающей в процессе лечения. Процесс лечения характеризуется частыми рецидивами, и интерпретация бессознательной мотивации сама по себе оказывает крайне слабое воздействие на поведение алкоголика.

По одной из теорий, алкоголики - это гедонистические индивидуумы, интересующиеся только погоней за удовольствием и не обращающие внимания на чувства окружающих людей. Эта теория, вероятно, основана на церковном догмате или моральном убеждении в том, что алкоголизм - это греховная слабость воли. Из этого следует, что бороться с алкоголизмом надо правовым воздействием, а лечение алкоголизма сводится к преодолению собственной слабости или «вытягиванию пациента из бездны греха».

Ошеломляющий успех Общества Анонимных Алкоголиков (ОАА) подтверждает иную распространенную точку зрения: алкоголизм - это болезнь. Больной диабетом не несет ответственности за свою болезнь, но всецело ответственен за заботу о себе самом. Алкоголик не несет ответственности за свой алкоголизм, но полностью отвечает за свои действия. В рамках этой модели алкоголики обладают врожденной предрасположенностью к алкоголизму; психологические факторы играют здесь небольшую роль.

Такой взгляд на алкоголизм как на болезнь, возникший, вероятно, как реакция на давление моралистов и негуманное, «отечески-принудительное» лечение алкоголиков, в последнее время подтверждается результатами генетических исследований. Говоря об ОАА, важно понимать следующее: хотя Анонимные Алкоголики считают алкоголизм болезнью, их методы на самом деле соответствуют реальным психологическим потребностям членов общества и способствуют личностным изменениям. Воздержание достигается в контексте заботливого и внимательного отношения к больному со стороны собратьев по несчастью. Опыт отношений члена группы ОАА с заботящимися о нем фигурами может быть интернализован; подобным же образом забота о себе, самоконтроль и самоуважение могут быть интернализованы пациентом при общении с психотерапевтом. Это один из способов, которым терапевт может помочь алкоголику управлять своими аффектами и контролировать свою импульсивность.

Психодинамический подход фокусирует или расширяет терапевтический процесс, облегчая пациенту понимание и концептуализацию изменений, вызванных методом Общества Анонимных Алкоголиков.

Большинство экспертов по алкоголизму согласились бы с тем, что алкоголизм представляет собой гетерогенное расстройство с мультифакторной этиологией. То, что помогает одному пациенту, может не подойти другому, и поэтому любой метод лечения является предметом непрекращающихся дискуссий.

Не существует жесткой программы лечения; всех пациентов следует рассматривать индивидуально. К несчастью, модель «алкоголизм - болезнь» привела к некоторой депсихологизации алкоголизма. Те, кто подчеркивает важность психологических факторов, отмечают, что алкоголиков характеризуют не только сложности управления аффектами и контроля своих импульсов; у них нарушены и другие функции Эго, например, способность поддерживать самооценку и заботиться о себе. Алкоголизм далеко не так прост.

Не существует единого типажа «алкоголика - человека, предрасположенного к алкоголизму». Игнорирование личностных различий и индивидуальных психологических проблем затрудняет попытки понять, какие факторы становятся причиной рецидивов, возникающих в течение болезни.

Алкогольная зависимость, как и прочие аддикции, возникает у конкретного человека, у личности. Алкоголизм или иные зависимости могут развиться как результат длительных невротических конфликтов, структурного дефицита, генетической предрасположенности, семейных и культурных условий, а также влияния окружения. Как психоаналитики, мы более компетентны в описании невротических конфликтов и структурного дефицита.

Зависимость от уличных наркотиков (street drugs) также может быть результатом обычного развития комплексных взаимодействий между невротическими конфликтами, структурного дефицита и других условий. В значительной части литературы, посвященной соответствующим исследованиям, отмечается взаимосвязь личностных расстройств и депрессии с наркотической зависимостью. В этих работах также высказывается предположение, что, если возникновение пристрастия к марихуане может быть связано с давлением сверстников в подростковом возрасте, то возникновение тяжелой зависимости от сильных наркотиков происходит по другому сценарию.