Дионис - бог Афинского полиса

Выше уже шла речь о том, что организация театральных представлений в древней Греции лучше всего известна в Афинах. Но первый шаг в развитии трагедии был сделан не в Афинах, а в Коринфе. Тиран этого города Периандр вызвал с о. Лесбос известного певца Ариона, который по его просьбе создал новое художественное зрелище на основе дифирамба (гимна Дионису). Это было какое - то действо с ряжеными - сатирами, мифическим спутниками Диониса, олицетворяющими производительные силы природы, изображавшими веселых спутников бога вина Диониса (Arist. Poet. IV).

Трагедия (буквально - "песня козлов", от греческого tragos - козел и ode - песнь) возникла из хоровой песни, из дифирамба, распевавшегося "сатирами", одетыми в козлиные шкуры и поскольку сам Дионис имел прозвище Дифирамб, что, в полном согласии с мифом, означает "дважды рожденный". Такие "хоры козлов", или сатиров, существовали уже в VII в. до н. э. во всей Греции. Этот дифирамб был первоначально восторженной, экстатической песней в честь Диониса.

Второй шаг был сделан там же, на Пелопоннесе, тираном города Сикиона Клисфеном, учредившим культ Диониса в своем городе взамен местного аристократического культа героя Адраста. Предполагается, что во время праздников Диониса в Сикионе тоже выступал хор сатиров, но содержание песен не было связано с мифом о Дионисе: они носили насмешливый характер и призваны были осмеивать Адраста и других аристократических героев, культ которых был здесь насильственно вытеснен культом Диониса¹. При этом сообщалось, что после свержения в Сикионе тирании сатировские зрелища прекратились. И их организатор поэт Пратин прибыл в Афины, где в то время установились демократические порядки. В Афинах Пратину была предоставлена возможность ставить "сатировские драмы", которые с тех пор стали разыгрываться в афинском театре после трагедий.

Однако в Афинах не этот беглец стал родоначальником аттического театра. Афинская традиция сохранила другое имя - Феспид. Он родился около 580 г. до н. э. в деме Икарии, по соседству с Истмом. Несомненно, что с ранних лет он подвергся сильному влиянию сикионских поэтов, о которых уже говорилось (Diog. Laert. 1, 59). Поэт, как и они, сельских дифирамбов, Феспид, сначала, надо полагать, сочинял лирические произведения, которые ничем не отличались от сикионских произведенией. Но, он был одарен творческим гением и не стал изменять довольно резко традиционную форму трагических песен, чтобы создать из них нечто новое. Писистрат пригласил его в 534 г. до н.э. украсить своей трагедией учрежденный им праздник Великих Дионисий, которые при афинском тиране стали общегосударственным праздником, и народный культ Диониса опирался теперь на официальную поддержку властей¹. Появление при дворе Писистрата Феспида не было изолированным явлением. При его дворе жили выдающиеся поэты его времени². Главным новшеством Феспида было введение актера (Diog. Laert. З, 56). Он был, вероятно, ни кем иным, как начальником хора или корифеем, но стоял слишком в тесной зависимости от хора, чтобы взяться за отдельную роль. Особая роль была в нем предоставлена запевале - первому актеру, поэтому, этому роду хорической поэзии был свойственен некоторый драматический характер. Все античные источники связывают имя Феспида с хором и танцем (Athen. I, 22a; Aristoph. Vesp. 1478; Diog. Laert. Ill, 56)¹. Передают, что лица участников представления Феспид мазал винной гущей². Пьесы, приписываемые Феспиду, нам известны лишь по заглавиям, за подлинность которых нельзя поручиться: "Погребальные игры в честь Пелия, или Форбант", "Жрецы", "Юноши", "Пенфей"³. Во всяком случае, несомненно, сюжеты этих трагедий свободно заимствованы из героических сказаний вообще, а не только из сказаний о Дионисе.

О театральных преобразованиях сообщает и Плутарх в биографии Солона, делая при этом Солона ее свидетелем: "В это время Феспид со своей труппой начал вводить преобразования в трагедию и новизной увлекал народ, но состязания между трагиками еще не были введены, Солон по своему характеру любил слушать и учиться, а в старости у него еще больше развился вкус к безделью, забавам и, клянусь Зевсом, даже к попойкам и к музыке. Он пошел смотреть Феспида, который, по обычаю древних, сам был актером. После представления Солон обратился к нему с вопросом, как не стыдно ему так бессовестно лгать при таком множестве народа. Феспид отвечал, что ничего нет предосудительного в том, чтобы так говорить и поступать в шутку" (Plut. Sol. XXIX) (Пер. С. И. Соболевского). Этот явный анахронизм интересен оценкой Феспида и его нововведениям, чуждым своей новизной времени Солона. Политика ощутила в театре несравненный инструмент народной культуры, используя древние мифы для выражения социальной реальности . Последователи Солона должны были таким образом осуждать превращение культового зрелища в мероприятие для бездельников, пьяниц. Каков же был смысл этого нововведения? Эта постановка вопроса вполне уместна, т. к. за всеми действиями Писистрата стояли политические мотивы.

Как и по каким случаям давались пьесы Феспида? Гораций сообщает, что Феспид "возил театр на телегах" (Horat. Ars 276). Феспид, вероятно, представлял свои драмы в демах Аттики, на осенних празднествах Диониса. Несомненно, что он сам был тут и актером и антрепренером. Приезжая в город, он составлял хор, подучивал его немного. Затем, в назначенный день он разыгрывал свою пьесу на городской площади, пользуясь своей телегой, украшенной для тех или иных торжественных действий.

Возможно, что трагедия никогда не выделилась бы в отдельный литературный жанр, если бы другой культ, культ героев, не развился в Греции одновременно с культом Диониса. Герои, воспетые эпосом, были до известной степени специальными богами отдельных государств и родов. Значение их должно было возрастать по мере того, как группы греческого населения все сильнее и сильнее организовывались в государства или города с преобладающим влиянием аристократии. Аристократы были их покровителями, которыми они гордились. Выше уже указывалось, что Геродот говорил о культе, который существовал в городе Сикионе в честь аргосского героя Адраста в эпоху тирана Клисфена. Это участие героев в повествовательных песнях было уже, до известной степени, похоже, по крайней мере, по своей сущности, на трагедию.

Около 500 г. до н.э. театральные постановки получили твердую организационную структуру в рамках этого праздника. Аттическая драма разделилась на три ответвления: трагедия, комедия, сатирова драма. В 486 г. до н.э. к авторам трагедий присоединились комедиографы, а с 442 и 433 г. до н.э. комедии и трагедии вошли соответственно в состав Ленеев¹. Великие Дионисии праздновались в конце марта - начале апреля сначала в течение пяти дней, два из которых отводилось на жертвоприношения и состязания дифирамбических хоров, три - на драматургические состязания и заключительную раздачу наград, затем количество дней было увеличено до шести с тем, чтобы отдельный день выделить для комедий (Arist. Ath. Pol. 56; CIG II, 2, 1006, 1214). Автор трагедии получал венок из плюща, излюбленного растения Диониса, бронзовый треножник и быка, для комедиографа вместо быка полагалась корзина фиг и амфора вина. Первый хорег и актер - венки из плюща².

Установление состязаний свидетельствует о том, что во второй половине VI в. до н.э. новое искусство культивировалось уже значительным числом поэтов. Из современников, или непосредственных преемников Феспида могут быть упомянуты двое: Хэрил и Фриних. Первый жил, по-видимому, между Феспидом и Эсхилом и провел некоторые усовершенствования в костюмах.

Фриних был афинянином и одержал победу на трагическом состязании в 67 Олимпиаду (512 - 509). Фриних является самым блестящим трагическим поэтом в Афинах между 510 и 480 гг. Свида приписывает ему введение в трагедию женщин в качестве действующих лиц (Suida. Thespis).

Истинным творцом трагедии считают Эсхила. Введением второго действующего лица Эсхил еще более оживил рассказ, сделал драму более динамичной и тем самым приблизил ее к зрителю. Кроме того, Эсхилу приписывают организацию усовершенствованного сценического аппарата -введение декораций, масок, котурн, летательных, громоносных и так далее машин. Собственно с Эсхила и начинается история греческого театра.

В следующем веке трагедия уже превратилась в настоящую драму и захватила всю Балканскую Грецию. Аристотель указывает также, что древнегреческая трагедия была сначала шутливой, так как возникла из хора сатиров, и только позднее стала серьезной (Arist. Poet. IV). Вероятно, что свой беззаботный характер трагедия утратила только тогда, когда ее сюжеты вышли за пределы мифов о Дионисе, и она обратилась к героическим сказаниям, в которых стала искать проблематику, отвечавшую нравственным запроса общества. Решающим в рождении аттической трагедии стало учреждение афинским тираном Писистратом общегосударственного праздника великих Дионисий, благодаря которым народный культ Диониса опирался теперь на официальную поддержку властей.

Расцвет греческой трагедии совпадает с "золотым веком" Перикла, с расцветом афинской демократии, и продолжается до конца Пелопоннесской войны. Война не только не ослабила, но и увеличила страсть к театру. Платон пишет о "театрократии", как о своего рода болезни, охватившей Афинское общество. Расходы на театральные представления, организацию празднеств и жертвоприношений достигали очень больших размеров и были обременительными для государственного бюджета. В самый разгар войны, после сицилийской катастрофы и олигархического переворота Четырехсот афиняне истратили на устройство Панафиней огромную сумму в 5 талантов 1000 драхм, а в год поражения при Эгоспотамах с упоением слушали посмертный диспут между Эсхилом и Еврипидом. Расходы на театральные представления покрывались частично из средств полиса, большая же их часть в виде литургий распределялась между богатыми гражданами.

Комедия выросла из тех же исторических корней, что и трагедия. Дионисии заканчивались праздничным шествием с пением, танцами и попойкой. Это шествие носило название комос, а слово "комедия" образуется от греческого "komos" и "ode" и обозначает буквально "песня во время KOMOca"(Arist. Poet. IV, 1449). Аристотель связывал происхождение комедии с запевалами фаллических песен, исполнение которых в рамках ритуала плодородия позволяло вносить элемент социальной инвективы - обличения, какого - либо лица в стихах или прозе . Песни, распеваемые толпой, носили насмешливый или хвалебный, а иногда, любовный характер. Комосы имели место и в религиозной обрядности, и в быту. В древнегреческом быту комос иногда служил средством народного протеста против каких - либо притеснений, превращался в своего рода демонстрацию. Рассказывают, что аттические крестьяне, будучи обижены кем - либо из горожан, направлялись по ночам ватагой в город к дому обидчика и подвергали его общественному поруганию . В комедии элемент комоса представлен хором ряженых, одетых подчас в весьма фантастические костюмы. Нередко встречается, например, маскарад животных: "Козы", "Осы", "Птицы", "Лягушки" - все эти названия древних комедий даны им по костюму хора³.

Таким образом, при оформлении в начале V в. комедии как жанра хор с самого начала приобрел обличительный характер. Сюжетом комедии служила повседневная жизнь со всей ее злободневностью и мелочностью. Язык комедии приближался к разговорному, литературно неправильному языку. В отношении выбора слов, выражений, сцен и положений греческая комедия отличалась большей вольностью, чем драма, которая следовала более строгим правилам. Особенной вольностью отличались комедийные пляски. В отличие от костюмировки хора актер комедии одет вплоть до IV в. до н.э. в сравнительно постоянный, очень своеобразный костюм. Его особенности -толстое брюхо, толстый зад и кожаный фаллос, устрашающей величины. Костюм дополняла карикатурная маска, которая, менялась в зависимости от представляемых профессий или лиц; в других случаях, она имела черты портретного сходства с выводимыми в комедии современниками. Очевидно, что эти детали костюма имели связь с обликом участников дионисийских празднеств, особенно Сельских Дионисий (IG III 1147). Женщины и дети на представлении комедий не присутствовали.

Во время театральных представлений горожане торжественно переносили храмовую статую Диониса в театр (Arist. Ath. Pol. 56; CIG II, 2, 1006, 1214), чтобы бог сам созерцал выступления актеров в сопровождении хора. Первые театры имели временный характер и строились для каждого праздника заново. Основными частями первых театров были орхестра с расположенной на ней скеной, а напротив них - места для зрителей (театрон), обычно располагавшиеся полукругом по склону холма. Греческие театры были рассчитаны на то, чтобы в них могли собираться все члены гражданской общины и гости, съезжавшиеся на праздник, поэтому они были очень больших, по современным меркам, размеров (театр в Мегалополе вмещал 44 тысячи человек). Размер театра не позволял снабжать их перекрытием. Постоянные театроны появились в V в. до н.э. В первых рядах находились места для почетных граждан. Орхестра отделялась каменным бортом и утрамбовывалась или мостилась каменными плитами, на ней обычно воздвигался алтарь Диониса. Впоследствии по всему Средиземноморью строились огромные театры, так в Милете театр был рассчитан на 25 тысяч человек¹. Греческий театр был свободным пространством, которое образовывало полукруг (амфитеатр). Таким образом, уже в самой конструкции греческого театра заложен демократический принцип. Поскольку они были большими и вмещали массу народа.

По мнению Ф. Ф. Зелинского, "Дионис подчиняет весь мир до Индии через театр", однако, он не видит в этом религиозную победу . С этим согласится нельзя, так как театральные действа были порождены праздниками Диониса и стали популяризировать его культ. Это доказывает хотя бы тот факт, что в празднества Диониса малоимущие граждане получали денежную сумму от государства на посещение зрелищ (по 2 обола).

С обрядностью религии Диониса тесным образом была связана музыка. Принадлежностью культа Диониса считалась флейта (aulos). Эта музыка возникла сначала в малоазийских колониях благодаря ознакомлению эллинов с восточным миром; оттуда они были переданы в собственно Грецию, где их нормы были установлены при помощи дельфийского оракула¹.

Основой музыки у греков были три диатонические гаммы: дорическая, лидийская, фригийская. Именно последнюю связывают с культом Диониса. Развитие музыки как части триединой хореи имело последствием и развитие соединенной с ней поэзии, то есть хорической лирики. Она стала господствующей отраслью греческой поэзии в VII и VI веках до н.э. после упадка светского эпоса, а так как она была исключительно богослужебного характера, то ее торжество было завершением сакрализации также и поэзии в указанную эпоху - эпоху расцвета аристократии и дельфийской религии. В центре интереса был богослужебный гимн с его разновидностями, одной из них являлся дифирамб, из которого и родилась трагедия².

Театральным зрелищам и их посещению в греческих полисах придавалось особое государственное значение, они служили средством воспитания молодежи. Сюжеты трагедий и комедий поддерживали патриотический дух в гражданах. А иногда и критиковали государственных деятелей или даже высмеивали некоторых греческих богов.

Даже в тот период, когда происходит отпадение граждан от официального культа, главный интерес продолжает уделяться различным мусическим агонам, на первом месте среди которых стоят замкнутые корпорации так называемых "артистов Диониса". Такие ассоциации, кружки, товарищества, фиасы существовали в Афинах, известны союзы малоазийских артистов Ионии и Геллеспонта, Кипра, Сиракузский союз, кружок в Регии и даже в далеком Египте. Кроме празднеств афинское общество эпохи архаики и классики объединяли еще такие культовые сообщества как фиасы. Что они представляли собой в эту эпоху? Этимология слова SiaaoЈ, точно не установлена¹. Оно не встречается ни в эпосе Гомера, ни в гомеровских гимнах, ни у Гесиода. Появляется у Алкмена, позже - у Солона. Слово могло применяться в различных контекстах, меняя оттенки значения, но сохраняя сущность его: тесное сообщество последователей, толпа приверженцев.

Наиболее же распространенное значение Siaao^ передает Афиней: "Фиасом называется следующая за Дионисом толпа" (VIII. 362 Е). Таких фиасов было множество. Дионис мыслился как почитаемый фиасом бог, с дионисийскими празднествами связывалось в первую очередь слово "фиас" и в позднейшей литературе. Фиасы Диониса, Сабазия, Матери богов, последующих эпох, восходят к нему, как к одному из свои корней.

Театральные представления давались только в праздники Диониса и, таким образом, прежде были составным элементом культа. Но постепенно театр приобрел автономию, становясь местом народного отдыха,развлечения и своеобразной политической трибуной. Драматические представления неотделимы от демократических полисов, а демократию полисов невозможно представить без театральных представлений, на которые иногда собиралась, чуть ли не половина города. "Организуя из года в год игры и жертвоприношения, - говорил в одной из своих выступлений Перикл, - мы доставляли нашей душе возможность получить многообразное отдохновение от трудов, равно как и благопристойностью домашней обстановки - повседневное наслаждение, которое прогоняет уныние и тоску" (Thuc. II, 38) (Перевод Ф. Мищенко в редакции С. Жебелева). Составитель олигархического трактата считает любовь афинян к театральным представлениям и празднествам одним из естественных следствий демократического строя. Он говорит об этом с иронией, но сам факт любви афинян к театру и празднествам, как и органическая связь театра и демократии, не подлежит сомнению.

Итак, Дионис стал богом театра, богом в маске. Театральная маска стала непременным атрибутом Диониса, бога вечных превращений Театр давал мифу новую жизнь, беспредельно расширяя возможности осмысления и истолкования древних преданий.

Театр был продолжением культа на новом уровне. Возникновение театра в самом центре полиса было равносильно появлению храма несопоставимого с теми, в которых приносились жертвы Дионису. Поскольку, участниками культа становилось все свободное население полиса, и на его глазах разворачивалась история не только Диониса, но все прошлое Афин и эллинского мира, трансформированное политическим сознанием афинской демократии вплоть до прямой пропаганды и манипулирования народным сознанием политических интересов народной верхушки. Каждый спектакль становился праздником Диониса. Театр затрагивал сердца и умы, в отличие от культовых действий, которые часто были формальностью. Театр был культом Диониса нового, невиданного типа. Театр - это Дионис под открытым небом.

4. Празднества Диониса в VI - V вв. до н.э.

В основе дионисийских празднеств была идея о Дионисе, как о боге страдающем, умирающем и воскресающем, то есть о боге, олицетворяющем производительные силы природы, которые засыпают зимой и вновь возрождаются с первыми весенними лучами солнца. С этой сущностью Диониса связана и его вторая ипостась бога винограда и виноделия. Весь процесс обработки винограда, его брожения и превращения его в будоражащий дух вино можно считать метафорой смерти и возрождения Диониса.

Время праздников в честь Диониса с одной стороны диктовалось хозяйственной деятельностью людей (сбор винограда и различные фазы виноделия), с другой - определялось природными циклами. Участники праздников, по-видимому, проигрывали на них истории, связанные с определенными этапами жизни Диониса, олицетворявшими умирание или возрождение природных сил.

Мистерии в честь Диониса носили ярко выраженный оргиастический характер, вследствие чего, долгое время считались опасными для общественного спокойствия и не были связаны с официальным культом. И только к VI в. до н.э. в Афинах эти мистерии приняли общеполисный характер. Наиболее известными дионисийскими праздниками в Аттике были Сельские (малые) Дионисии, Леней, Анфестерии и Великие (городские) Дионисии.

Сельские Дионисии праздновались 26 Посидеона (декабрь - январь). Один из персонажей "Государства" Платона на вопрос: кого можно называть философом, отвечает: "совершенно нелепо причислять к философам (всех) любителей слушать: их нисколько не тянет к беседам, где что-нибудь обсуждается, зато, словно их кто подрядил слушать все хоры, они бегают на празднества Диониса, не пропуская ни Городских, ни Сельских Дионисий (Plat. Rep. 475d) (Пер. А. Н. Ягунова). Так мы узнаєм о Сельских Дионисиях, присутствие на которых, философ оценивает как никчемное занятие. Старший современник Платона Аристофан в комедии "Ахарняне" дает детальное описание Сельских Дионисий, в которых участвует земледелец Дикеополь, "справедливый гражданин" вместе со своей семьей вскоре после заключения Тридцатилетнего мира со Спартой. В описание таинства Диониса входит процессия с участием корзиноносиц и людей, несущих фалл, прославляемый фаллической песней:

"Фаллес, приятель Вакха ты,

Любитель кутежей ночных

И мальчиков и женщин!

Шесть лет прошло. И вот опять

Тебе молюсь, вернувшись в дем" (Aristoph. Acharn.263 - 267) (Пер. С. Апта).

Кроме этого о Сельских Дионисиях можно судить на основании замечания Демосфена, который, выискивая в биографии Эсхина порочащие того факты, разузнал, что мальчиком его противник "вращался на сонмищах (sv SiaaouQ среди пьяных людей" (Demosth. XIX, 199) (Пер. С. И. Радцига). Далее Демосфен подробно описывал непристойности - с точки зрения благовоспитанного афинянина, - которым предавались участники "сонмищ" (Demosth. XIX, 258 - 560). Страбон разъясняет, что таинства, в которых участвовали мать Эсхина и он сам, были посвящены Сабазию и Матери богов (StraboX, 3,18)¹.

Сельские Дионисии были, очевидно, наиболее древним праздником, восходящим ко временам неолита. Долгое время не была даже точно известна дата праздника¹. Очевидно Сельские Дионисии были распространены по всей Элладе (CIA. II 32lb 7; Clem. Propr. II, ЗО), а уже в последствие стали праздником Афинского полиса. В программу праздника входили торжественные процессии, в которых вели жертвенных животных, несли священную утварь, печенье, сосуды с вином, ветви винограда и смоквы, большие фаллосы. Фаллос был одним из символов Диониса (об этом уже говорилось выше), в Сельских Дионисиях он играл особую, значительную роль. Фаллофории были главной частью Сельских Дионисий и имели египетское происхождение, по мнению Геродота, были связаны с культом Осириса (Her. II 49). Участники процессий пели торжественные песни в честь Диониса, устраивали игры, которыми руководил базилевс (IG II 467). Надписи упоминают, кроме того, что праздник сопровождался непристойными шутками и распущенными телодвижениями, которые, в основном, совершались женщинами (IG III 1147). В шествии участвовали как свободные, так и рабы, несущие фаллосы, поскольку они работали на винограднике (Her. II 48). Молодые девушки на головах несли корзины с виноградом. В жертву Дионису приносили козла. Жертвоприношение сопровождалось пением.

Праздник заканчивался шутливыми состязаниями, одним из которых была - "асколия"- кто дольше всех продержится на одной ноге на бурдюке с вином. Изобретателем игры предание называет Икария, который впервые посадил в царствование Пандиона, наследника Эрихтония в Аттике лозу. Устраивались также качели в память повесившейся дочери Икария Эригоны. Были в ходу переодевания и импровизированные мимические представления, для которых можно было черпать богатый материал из мифов о Дионисе или из окружающей жизни. Особенной пышностью отличались Сельские Дионисии в Пирее (IG 1652), почему в надписях упоминаются в качестве особого праздника. Они были даже возведены в степень государственного праздника. Исходя из всего вышеизложенного, мы считаем возможным связать сцену на чернофигурном скифосе из Афин, где среди участников процессии рядом с танцующей менадой изображен козел, как бы возглавляющий веселое шествие вокруг идола Диониса, с Сельскими Дионисиями.

В зимний месяц Гамелион отмечались крупный праздник - Леней -Ллушос, которые справлялись с 12-го числа в течение нескольких дней. Полное его обозначение Aiovuaia xa 87uAr|vaia (Aristot. Athen. Pol. 57). Название этого праздника уже в древности являлось проблемой. Возможно, что оно происходит и от имени Диониса - Ленейон, то есть от болота, где стоял его ксоан². Праздник Леней мог получить наменование от At|vo<; (точило), чана, в котором проходил обработку виноград. Это был аграрный праздник, приуроченный к началу зимнего солнцеворота. В дни, когда справлялись Леней, повсюду в Аттике давили виноград, выжимали вино. После принесения торжественных жертв в Ленеоне - храме Диониса в Афинах - начинался праздник, во время которого вкушали юного бога, свежий напиток из нового урожая. Улицы деревень и городов заполнялись веселыми толпами народа, а в самих Афинах устраивались богатые пиры на государственный счет . Во время Леней горожане выкрикивали: "Приди, сын Семелы, Иакх, податель Богатства". Эта формула идентифицирует Диониса и Иакха - участника Элевсинских мистерий и объединяет Диониса, Деметру и Персефону¹. Интересна точка зрения на проблему возникновения Леней и Анфестерий Людвига Дойбнера. Он считает, что Леней пришли в Афины из Фракии, а Анфестерий - из Малой Азии. Именно Леней, а не Великие Городские Дионисии, исследователь ставит в центр всех дионисийских праздников . Большинство исследователей (Фарнелл, Нильссон, Дойбнер) приходят к общему выводу, что из всех праздников именно Леней имеют наибольшую связь с оргиями, которые были распространены еще в глубокой древности в Эгеиде. На Ленеях фаллос персонифицировался, ему поклонялись как богу . Это не удивительно, так как для аграрных ритуалов стимулирования плодородия характерны нагота и эротизм . С середины V в. до н.э. этот праздник стали отмечать представлением какой- либо комедии, а с 420 или 419 г. до н. э. в программу торжеств включили и трагедию. В Ленейском театре часто ставились комедии Аристофана. Именно Леней, считают многие исследователи, и породили комедию и трагедию⁵.

Леней - это были праздником замужних женщин, девушки, не прошедшие таинство брака, в нем участия не принимали. По окончании Леней, в январе, они под предводительством молодых женщин устремлялись по зимним горам Беотии по священной дороге на снежный Парнас. Раз в два года эти празднества справлялись с особенной пышностью. Каждая девушка хотя бы один раз в жизни принимала участие в таком празднестве. На бегу, они сильно хлестали друг друга жесткими стеблями тростника, которые назывались тирсами и нередко были увенчаны предметом, напоминающим фаллос, -большой сосновой шишкой. Внутри стебля именно такого тростника, нартекса, Прометей спрятал и принес людям небесный огонь. Забираясь на вершину Парнаса, они стремились к чему-то высокому, вместе с телами поднимали к снежному Парнасу и свои души. Местом завершения праздника, была огромная пещера на высоте 1360 м. А снежная вершина Парнаса, на которую взбирались отдельные группы, достигала и достигает высоты 2457м. Плутарх, в связи с этим, отмечает обморожение у девушек и молодых женщин (Plut. De prim. frig. 18, 953d).

Павсаний рассказывает о таких менадах - "безумных", совершающих воскурение в пещере: "Фиады - это женщины из Аттики, раз в два года отправляющиеся на Парнас и там вместе в женщинами из Дельф совершающие оргии - торжественное служение в честь Диониса" (Paus. X 4, 2 - 4). Буйствующие на Парнасе девушки считались кормилицами осиротевшего, рожденного Зевсом 6 января божественного ребенка, который затем в темной пещере у них на глазах становится взрослым юношей.

В пещере Корикион через десять дней после Леней эти девушки за одну ночь сжигали много стиракты или ладана. Под защитой дыма они отыскивали в корзинке трижды рожденного младенца и наблюдали его быстрый рост. Плутарх пишет, что, кружась в хороводе, фиады будят младенца в корзине (Plut. De Is. et Os. 35). При этом девушки пели орфический гимн: Я Диониса зову, оглашенного криками "эйа"! Перворожденный и триждырожденный, двусущий владыка, Неизреченный, неистовый, тайный, двухвидный, двурогий, В пышном плюще, быколикий, "эвой" восклицающий, бурный, Мяса вкуситель кровавого, чистый, трехлетний, увитый Лозами, полными гроздьев, - тебя Персефоны с Зевсом Неизреченное ложе, о бог Эвбулей, породило. Вместе с пестуньями, что опоясаны дивно, внемли же Гласу молитвы моей и повей, беспорочный и сладкий, Ты, о блаженный, ко мне благосклонное сердце имея! (Hymn. Orph. XXX) (Пер. О. В. Смыки).

Согласно Фукидиду (Thuk. II, 15, 3), 11 - 13 числа отмечался один из самых древних праздниковДиониса - Анфестерий, в той части Афин, которая называлась «Болотами». Глубокая его древность подчеркивается не только словом архаютєра, но указанием на происхождение самих афинян от ионийцев. Праздник отнесен к древнейшему ионийскому календарю и к месяцу, от которого он получил название - Анфестерий (февраль - март). Впрочем, что чему дало название: месяц - празднику или месяц назвали по празднику, являлось предметом дискуссии . Возможно, был известен такой же праздник в микенское время, однако, нам не известно, был ли это праздник в честь Диониса?

Анфестерий с цветочными венкми, украшавшими головки мальчиков и девочек в дни праздника (Philostrat. Heroic. XII, 2). Может быть также обращено внимание и на совпадение мясяца и праздника с именем героя Анфисоса (Аихрцос;) - сына бога Аполлона и Дриопы (Paus. X, 38,4), подчеркивающего отсутствие какого - либо антогонизма между Дионисом и Аполлоном.

Первый день праздника назывался mSoiyia (от tuSoc; - пифос) - день открытия бочек и пробы нового вина, второй -%огд (кружки), третий -хитрої (горшки). Аполлоний Тианский в I в. до н.э. так описывает празднества Анфестерий: "по сигналу флейтистов юноши пляшут в женских шафранового, пурпурного, гранатового цвета одеждах, изображая хороводы ор, нимф, менад, в промежутках между чтением орфических рапсодий" (Appol. IV, 2). Пифойгия - это обряд открывания закупоренных на зиму пифосов, освобождения томящегося там Диониса от зимней спячки. Откупоривание связывалось с вызволением душ предков, которые мыслились невидимыми участниками торжества. Видимо и место праздника Болото - отвечало ритуалу освобождения душ¹. Дионис присутствовал на торжестве в виде маски, которой давали вкусить напиток. Вероятно, что именно этот момент представлен на стамносе из Лувра, где сатир подносит маске вино в канфаре - сосуде, который являлся атрибутом Диониса. Торжественность обстановки и ритуальный характер действия подчеркиваются фигурой флейтистки². Аналогичная церемония изображена на двух вазах из Лувра и из Лондона, принадлежащих руке одного мастера . Жрица почтительно подносит маске Диониса канфар с вином, рядом помещен трапедзон с жертвенным хлебом и мясом. Позади идола Диониса вторая жрица держит в руке небольшой сосуд для возлияний и корзину со священными предметами. Трехлетним мальчикам в первый день праздника впервые стригли волосы, происходило это в Аграх¹.

Открытие пифосов было преамбулой для обряда следующего дня -распития кружек. Народ собирался близ древнего храмика Диониса тот, кто быстрее всех опорожнял кружку объемом в 3 литра, считался угодным Дионису и получал награду из рук высшего жреца, называвшегося царем -басилеем. Эпизод распития вошел в комедию Аристофона «Ахарняне». Обездоленному войной крестьянину Дикеополь дают отхлебнуть вино 5, 10 и 30 - летней выдержки. Он отдает предпочтение 30 - летнему:

Боги милые, ведь это пахнет нектаром, амброзией,

А не пайком трехдневным продовольственным...

Домой пойду и справлю Дионисии (Aristoph. Acharn. 213 - 227) (Пер. С. Апта).

С кружками также связана история Ореста, изложенная Еврипидом в «Ифигении в Таврике». Объясняя сестре Ифигении причины своего появления в Таврике, он вспоминает о судилище в Афинах, где ему, как запятнанному материнской кровью наливали вино за отдельням столом: «Злосчастье мое причиной стало местного обряда. Поныне в силе там закон, чтоб чтил наряд Паллады «Кружек» торжество» (Eur. If. in Taur. 956 - 960) (Пер И. Анненского). Обряд «кружек», считается древнейшим, а одну из его особенностей - распитие в отдельных кружках - возводится к преступлению Ореста, пролившего материнскую кровь.

На день «Кружек» в храме Диониса на Болотах, когда все другие храмы были закрыты, падало священной соитие Диониса со жрицей, имевшей титул царицы - basilinna. При этом Дионис принимал образ быка. Об этой черте Диониса, на первый взгляд несовестимой с представлением о нем, как о боге растительности рассматривает Дж. Фрэзер¹. Аристотель в «Афинской политий» истолковывает это соитие как телесное объединение и брак матери царя с Дионисом (Arist. Ath. Pol. 3) .

Рано утром все граждане наблюдали, как от моря домой через древнюю гавань Фалер шествует Дионис, направляясь к маленькому храму на Болотах, что рядом с Аграми, чтобы там сочетаться со своей "царицей" - женой архонта брачными узами в знак того, что страна вполне предана его служению и надеется на его защиту. По другой версии такая церемония могла быть воспоминанием о браке Диониса и Ариадны. Именно она была героиней первого дня праздника, торжественно вступавшая в символический брак с Дионисом, а затем, ожидавшая его в полном уединении. В церемонии участвовало 14 девушек (gerarei), происходивших из самых благородных и уважаемых семей¹. Они совершали священные обряды на 14 алтарях и давали клятву о соблюдении строгой тайны. Указанное число было выбрано не случайно, оно, во-первых, связано с мифом о Дионисе - Загрее, растерзанном титанами на 14 кусков, а, во-вторых, служило напоминанием о мифологических 14 девушках, которые пришли из Фив вместе с Дионисом -Периклонисом (Плющевым). Древний закон об этом обряде, вырезанный на камне, еще во времена Демосфена стоял в святилище Диониса подле жертвенника.

Дионис ехал на корабле, поставленном на колеса, а изображал его архонт - жрец, одетый в пурпур и в маске . Сопровождали бога полсотни чувственных сатиров, козлоногих, с лошадиными хвостами. Вступление Диониса под вечер одиннадцатого анфестериона, как и процессия двенадцатого называлась ротре. В императорском Риме колесницей - кораблем пользовалась и богиня Исида, едучи с моря; там - то и возникло название carras navalis -карнавал.

Когда Дионис вступал на берег, все граждане приветствовали его древними словами:

О, Дионис герой!

Гряди же в свой храм,

В дом твой священный,

С духами прелести вешней

Гряди в святыню твою!

Буду тебе танцевать,

Бык благородный, достойный.

Бык благородный,

Ныне гряди к нам!! (Antologia lyrica, hrsgg. Von E. Diehl, 206)¹.

О времени, которое Дионис провел в море, повествует гомеровский гимн, а так же изображения на архаических сосудах. Внутри килика Эксекия обрамленное неширокой чернолаковой рамкой большое круглое клеймо, представляющее миф о плавании Диониса на корабле тирренских пиратов. Не ведавшие божественной сущности Диониса, пираты захватили его на берегу с целью получить за него выкуп. Бог вина и винограда сурово покарал за это вероломных разбойников. Согласно Гомерову гимну, в это время:

Ветер парус срединный надул, натянулись канаты,

И свершаться пред ними чудесные начали вещи.

Сладкое, прежде всего, по судну быстроходному всюду

Вдруг зажурчало вино благовонное, и

Запах вокруг поднялся. Моряки в изумлении глядели.

Вмиг протянулись, за самый высокий цепляяся парус,

Лозы туда и сюда, и в обилии гроздья повисли;

Черный вкруг мачты карабкался плющ, покрываясь цветами,

Вкусные всюду плоды красовались приятные глазу...

А нечестивые пираты волею Диониса:

Всею гурьбой поскакали в священное море

И превратились в дельфинов (Horn. Hymn. VII) (Пер. В. Вересаева).

Именно этот момент и представил Эксекий на вазе. Середину композиции занимает торжественно плывущий корабль, на котором возлежит Дионис. Возле мачты вьются вверх произрастающие лозы с тяжелыми гроздьями винограда, свидетельствующие о чудодейственном могуществе Диониса, бога вина и производящих сил природы. Вокруг корабля представлены выпрыгивающие из воды и ныряющие дельфины - это наказанные тирренские пираты.

По-видимому, со вторым днем Анфестерий связан и сюжет на небольшой ойнохое (из коллекции Власто), служившей специальным посвятительным сосудом, из которого все участники праздника во второй его день пили вино¹. На лицевой стороне ойнохои, в центре, помещен ликнон с маской Диониса, украшенной ветками плюща. По обеим сторонам маски стоят две служительницы, в руках одной - канфар с вином, у другой - корзина с плодами. Изображение ликнона, как известно, связывалось с представлениями о плодородии земли; именно в нем во время торжественных процессий несли символ плодородия - фаллос. Таким образом, сцена на кружке отражает церемонию жертвоприношения, имевшую целью разбудить производительные силы природы, а назначение этого сосуда определяет праздник, с которым он связан.

На второй день мальчики совершали так называемый обряд "опрокидывания стола". Потом на низеньком столике - треножнике мальчику показывали основные формы мира вместе с субстанциями, через которые бог являет себя людям. Ребенок узнавал предметы и их имена: шар, пирамида, кубик, шерстяные лоскуты, яблоки, медовые лепешки, кувшинчик с вином (Clem. Alex. Propr. II 17,2-18,1). Как уже упоминалось выше, в этот день все взрослые ходили с такими кувшинчиками. Столик нарочно ставили так, чтобы ребенок, выслушав объяснения, мог легко его опрокинуть. Родня сразу поднимала испуганный крик насчет пролитого вина - ведь это была кровь только что вернувшегося домой бога. Сейчас эту кровь пролил ребенок, а согласно мифам, когда Дионис был в образе быка, его разорвали титаны. Ребенка убирали от стола, так как бог мог усмотреть в этом происшествии новое покушение на свою жизнь. Вернувшись домой, ребенок находил маленькую копию той колесницы, на которой приехал Дионис, что означало милости прощение бога. После этого обряда мальчика заносили в список граждан¹.

Третий день, "праздник горшков", был целиком посвящен поминовению умерших: души их символически приглашали к столу, уставленному горшками, и угощали медом или медовыми лепешками. Но храмы богов - олимпийцев для них подземных были закрыты, доступ преграждали красные веревки, а после захода солнца, с завершением Анфестерий, невидимых "гостей" вежливо выпроваживали и приводили дом в порядок. В последний же день приносились также жертвы Гермесу - горшки с вареньем и плодами, так как именно он сопровождал умерших в загробное царство¹.

Первыми весенними цветами украшались сосуды и дети как распускающиеся цветы. В этот день в Афинах был рынок игрушек, которые покупали и дарили детям. В праздник Анфестерий принято было платить гонорар за обучение софистам и другим учителям, которые в день приглашали к себе своих учеников².

Самым крупным и ярким празднеством были Великие или Городские Дионисии. Первоначально они длились 5 дней, а с 488 г. до н. э.-б: с 9 по 13 Элафеболиона (март - апрель)³. Очевидно, что это самый "молодой" из дионисийских праздников, который начал отмечаться в правление афинского тирана Писистрата (Thuc. V, 20; Demosth. Mid. 10; Aristot. Ath. Pol. 56; CIG II, 2, 1006, 1028). Это был официальный, всенародный праздник, второй по важности после Панафинейских торжеств⁴. Великие Дионисии справлялись в честь Диониса Элевтерия Свободного (локального божества Элевтер -пограничного местечка между Афинами и Беотией) (Paus. I, 2, 5). В 1 день Дионису приносили в жертву козла, иногда свинью. Жертва должна была быть обязательно съедена (IG II, 305, 453с). Жертвоприношения сопровождались хоровым пением гимнов в честь бога виноделия - дифирамбов. Затем торжественной процессией афиняне переносили деревянную статую бога из храма на склонах Акрополя в рошу, где вновь воздавали почести Дионису хоровым пением и жертвоприношениями. После захода солнца статую несли назад, в город, и устанавливали на специально приготовленной, утрамбованной площадке для выступления хора певцов и танцоров - орхестре. На следующий день там соревновались между собой хоры молодежи и взрослых мужчин. Далее наступала очередь театральных представлений: трагедии, сатировой драмы, комедии (Arist. Ath. рої. 56; CIG II, 2, 1006, 1214). В последний день оглашали результаты состязаний и раздавали награды - сначала одним лишь поэтам, авторам наиболее понравившихся произведений, но впоследствии стали награждать и актеров - лучших представителей или даже всю труппу.

В месяце Боэдромионе - 13-19 (сентябрь- октябрь) отмечались Большие Элевсинские Мистерии в честь Деметры, Персефоны и Диониса -Иакха. В обрядах и торжествах могли принимать участие только посвященные "мисты". Праздник состоял из очистительного омовения в Фалере около Пирея. Далее следовала торжественная процессия из Афин в Элевсин (город в 22 км. от Афин). Праздник сопровождался таинственными обрядами и драматическими сценами. На Элевсинских мистериях 18-го Боэдромиона в жертву Дионису приносили виноград (СІА 111,77.) А 20-го в Элевсине несли увенчанную миртом статую Иакха и приготовленные из драгоценного металла игрушки - игральные кости, мячик, волчок, яблоки, зеркало, гребень (Clem. Alex. Propr. II 17,2-18,1).

Пианопсионе - 7 (октябрь-ноябрь) праздновались Осхофории. Осхофории стали культовым праздником не позднее, чем в VI в. до н.э., причем пришли с Крита¹. Это было торжество в честь Диониса и Афины Скирады в благодарность за дарованную людям жатву винограда и маслин. Праздник включал в себя бег мальчиков с виноградными ветвями, трапезу и процессию из Фалера в Афины. В жертву Дионису приносили также осенние фрукты . В тот же день совершались в честь Диониса и Афины Скирады, учрежденные в благодарность за дарованную людям жатву винограда и маслин и получившие свое название от виноградных ветвей с гроздьями, игравших роль при этом празднике. Именно, избранные в числе двух от каждой филы, с виноградными ветвями в руках совершали бег от городского храма Диониса к храму Афины Скирады в Фалере. Победителю в беге приносились сосуды со смесью из вина, меда, сыра муки, масла, и победитель должен был вкусить этой смеси. Для всех участников в беге устраивали обед избранные знатные гражданки. Затем процессия, в которой победитель занимал почетное место, возвращалась в город с пением песен в честь Диониса.

Хором предводительствовали двое юношей в женском одеянии с виноградными ветвями в руках. По прибытии процессии к храму Диониса совершалось жертвоприношение, которым заведовал род Фаталидов. При Осхофориях видную роль играли воспоминания о возвращении Тесея с Крита после убиения Минотавра: при варении овощей вспоминали, как Тесей со своими спутниками, возвратившись с Крита, отобедал остатками дорожных запасов и принес благодарственную молитву Аполлону; устройство иресионы связывалось с преданием о том, что Тесей со спутниками посвятил в храм иресиону в благодарность за благополучное возвращение; а переодевание 2-х юношей в процессии в женское платье связывалось с преданием о том, что Тесей взял с собой двух мальчиков, переодетых в женское платье, вместо девушек (Plut. Tes. 22, 23.)

Дионисийские мистерии в конце VI в. до н.э. были распространены как в самой Греции, так и в Великой Греции. Они заполняли духовный вакуум, который существовал при традиционных религиях.

Мистерии несли катарсис, очищение, были своеобразной психотерапией. Дионисийский культ предполагал выход за пределы "рационального" существования, ограниченного рамками обыденности, в область божественного "безумия", - неистовствующие вакханты стремились приобщиться к опьяняющей "божественной" свободе, не подчиненной ни каким человеческим законам.

Итак, при афинском тиране Писистрате празднества во славу бога вина и виноделия Диониса - великие Дионисии - с шумными процессиями и состязаниями хоров, а затем и театральными праздниками, привлекавшими множество зрителей со всех концов Эллады, стали государственными.

Придача культу Диониса статуса полисного культа и превращение одного из его элементов в полисное зрелище такова главная задача заключительной главы нашего исследования. И это естественным образом предполагает рассмотрение социально - политической обстановки в Афинах эпохи Солона, Писистрата и Писистратидов, с которой связано новое, на этот раз триумфальное возвращение Диониса на каменистую почву Аттики укоренение его там в формах полисных празднеств и театра, ставшего незыблемой частью общеэллинской и общечеловеческой культуры.

Культ Диониса был преобразован в театральное действо, создана трагедия и комедия. Только в таком демократическом полисе как Афины, а не Коринф или Спарта, сакральные обряды могли быть вынесены под открытое небо, для почитания божества всей массой народа.

Список использованных источников и литературы

Емелях Л. происхождение христианского культа. Л., 1971.

Ерофеева Н.Н. Образы еды в античной драматургии как ключ к смыслу театральных жанров // Образ - смысл в античной культуре. М., 1990.

Жмудь Л.Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб., 1994.

Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции в VIII - V вв. до н.э. Л., 1985.

Залюбовина Г.Т. Идеи пантеизма в архаическом мировоззрении древних эллинов. М.,1993.

Залюбовина Г.Т., Щербаков В.И. Афины в период становления гражданской общины: афинские тираны и полисная религия // Государство и право в докапиталистических формациях. М., 1991.

Залюбовина Г.Т. Eusebeia и asbeia в общественной жизни эллинов архаического и классического периодов // Социально - политические и идеологические проблемы истории античной гражданской общины. М., 1991.

Захарова А.В. Нонн Панополитанский // Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. Пер. с древнегреч. Ю.А. Голубца. СПб., 1997.

Зелинский Ф.Ф. Из истории идей. СПб,. 1916.

. Зелинский Ф.Ф. Древнегреческая религия. П., 1918.

Зелинский Ф.Ф. Религия эллинизма. П., 1922.

Зельин К.К. Борьба политических группировок в Аттике в VI в. до н.э. М, 1964.

Иванов В. Дионис и прадионисийство. СПб., 1992.

Иванов В. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. М.,1904.-№1-3, 5, 8, 9.

Иванов В. Религия Диониса // Вопросы жизни. М, 1905. № 6, 7.

Иванов В. О Дионисе Орфическом // Русская мысль. М. - П., 1913. №11.

Ильинская Л.С. Древнейшие островные цивилизации Центрального Средиземноморья в античной исторической традиции. М., 1987.

История греческой литературы. М., 1946. Т. 1; М, 1955. Т.2; М, 1960. Т. 3.

История римской литературы. М, 1959. Т.1; М, 1962. Т. 2.

Каллистов Д.П. Античный театр. Л., 1970.

Кагаров Е.Г. Пережитки первобытного коммунизма в общественном строе древних греков и германцев. М. - Л., 1927.

Кереньи К. Элевсин. М, 2000.

Колобова К.М. Из истории раннегреческого общества. Л., 1951. Колобова К. М, Глускина Л.М. Очерки по истории древней Греции. Л., 1958.

Корольков Д. Реальное направление классической филологии. М., 1910.

Круазе А. и М. История греческой литературы. Пг., 1916.

Куманецкий К. История культуры древней Греции и Рима. М., 1990.

Кушу П. Закат бога. М, 1929.

Кушу П. Загадка Иисуса. М, 1929.

Левек П. Эллинистический мир. М.,1984.

Латышев В.В. Очерк греческих древностей. СПб., 1997. Т. 2. Богослужебные и сценические древности.

Лауэнштайн Д. Элевсинские мистерии. М., 1996.

Лосев А.Ф. Дионис // Мифы народов мира. Т. 1 М.,1994.

Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957.

Лосев А.Ф. История античной эстетики. В 8 - ми тт. Т. 1. М., 1963.

Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1992.

Лосев А.Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996.

Лурье С.Я. История античной общественной мысли. М., 1929.

Лурье С.Я. История Греции. Л., 1940.

Лурье С.Я. Язык и культура микенской Греции. М. - Л., 1957.

Макаров И.А. Тирания и Дельфы в рамках политической истории Греции второй половины VII - VI вв. до н. э // ВДИ. 1995. №4.

Мандес М. Опыт историко - критических комментариев к греческой истории Диодора. Одесса, 1901.

Машкин Н.А. Принципат Августа. М.- Л.,1949.

Мень А.(Светлов Э.) Дионис. Логос. Судьба. Брюссель, 1992.

Меринг Ф. Литературно - критические статьи. М. -Л., 1934.

Мережковский Д. Полное собрание сочинений. М., 1914. Т. 9.

Михайлов А.В. Ницше Ф // Философская энциклопедия. М., 1967.

Негруль А.М. Виноградарство с основами ампелографии и селекции. М., 1959.

Негруль А.М., Кузьмин А.Я., Чигрим В.Н. Культура винограда. М., 1958.

Немировский А.И. У истоков исторической мысли. Воронеж, 1979.

Немировский А.И. Этруски. От мифа к истории. М., 1983.

Размещено на Allbest.ru